Альпина паблишер руководство

«Альпина Паблишер» появилась в 1998 году как проект друзей и сначала выпускала книги про финансы — это и неудивительно, ведь один из основателей издательства, Алексей Ильин, — в прошлом финансист. Сегодня «Альпина Паблишер» — большая «фабрика» по производству самых разных книг, от нон-фикшна до детской литературы. Сейчас в группе восемь подразделений — «Альпина Паблишер», «Альпина нон-фикшн», Alpina Digital, «T&D» (интерактивные книги для компаний и организаций), «Теории и практики», «Дети», «B2B» (интеллектуальные коммуникации для корпоративных клиентов) и интернет-магазин. «Альпина» открыла широкой публике Максима Ильяхова и Людмилу Сарычеву, авторов «Пиши, сокращай», выпускает книги Михаила Лабковского и Михаила Зыгаря.

— «Альпина» появилась в 1998 году — неожиданное, мягко скажем, время для начала бизнеса.

— На самом деле, в чем-то как раз «ожиданное». Дело в том, что для того, чтобы начать бизнес, как правило, нужен какой-то пинок извне. Тогда таким пинком стало одно обстоятельство: я и мои друзья потеряли работу и нужно было что-то делать. А я был финансистом, так что найти работу по профилю было невозможно. Но у нас был запасной аэродром — маленький «карманный» бизнес — хобби, которое потом и оказалось основой для построения самостоятельного бизнеса.

— Каких размеров был «карманный» бизнес?

— К тому моменту, когда мы стали основывать компанию, у нас уже была выпущена одна книга, а вторая находилась в задумке.

— А вас уже тогда было трое и назывались вы «Альпина Паблишер»?

— Да. Сейчас еще один человек добавился и еще один пришел в инвестиционный фонд.

— Как вы за 20 лет не переругались, не устроили дележ своего бизнеса?

— Так сложились обстоятельства. С одной стороны, всегда хорошо иметь акционерное соглашение, а с другой — мы люди интеллигентные и у нас есть ценности, которые превыше денег. В частности — ценность дружбы.

— То есть все-таки можно делать бизнес с друзьями?

— Можно, но акционерное соглашение тоже лучше сделать.

— Чем принципиально отличается книжный рынок 1998 года от сегодняшнего?

— Принципиальное отличие в том, что тогда на рынке было еще относительно маленькое предложение и не было такой мощной конкуренции, как сейчас. Рынок был менее профессиональным. Сейчас издатели очень искушенные: у всех крупных компаний профессиональный перевод, качественное редактирование, продуманный дизайн, отлаженная система дистрибуции. Все доведено практически до совершенства. Тогда же люди были не очень опытными и не очень профессиональными. Переводы делались некачественно, многие не покупали права на издания, было много пиратства, система дистрибуции была ненадежна: большим искусством было отгрузить книги, а потом собрать деньги. Объем неплатежей был огромным.

— Вам нравились 90-е? Ностальгируете?

— Тогда было проще. Было огромное количество таких бестселлеров, которые вышли за границей, а у нас еще не переведились. Было легче выбирать книги и формировать издательский портфель.

— А сейчас приходится следить за конкурентами и быть уникальными?

— Есть много параметров, нужно быть эффективным во всех составных частях бизнеса. И сейчас, конечно, важнейшая часть работы — это формирование портфеля, здесь нужно опережать рынок. Нужно чувствовать тенденции, знать людей и очень быстро реагировать. Сейчас ключевой актив для издателя — портфель авторов и авторских контрактов. И то, как он сыграет, зависит от степени профессионализма издательства, которое может хорошо продвинуть книгу и обеспечить качественную дистрибуцию. На рынке очень много книг и без качественного продвижения продать практически ничего не возможно. Даже суперхорошую книжку.

— А есть прецеденты, когда выстреливали неожиданные книги, неожиданные авторы? Никто ведь не ждал успеха, например, Гузели Яхиной.

— Бывает, рассчитываешь, что книга выстрелит, а она не продается. Рынок очень подвижен, настроение людей все время меняется. Если попробовать выпустить такую же книгу, как сегодняшний бестселлер, то ничего не получится. Резонирующие книги — некая все время изменяющаяся субстанция. Нельзя штамповать бестселлеры, это невозможно. Поэтому издательство все время ищет что-то новое, это работа в условиях неопределенности.

— Каков ваш горизонт планирования? Насколько вы пытаетесь предсказать будущее?

— По-разному. Сейчас рынок прав устроен так, что зачастую мы покупаем права на стадии предложения, когда книга еще не написана. Допустим, какой-то автор сообщает о том, какую он книгу пишет, иностранные литературные агенты или издатели выходят с этим предложением на рынок, и дальше мы покупаем права. Бывает, что за права приходится бороться на аукционах и очень часто стоимость прав в процессе торга сильно увеличивается. А потом мы ждем год или два, когда книга будет написана. И после нам нужно, условно говоря, девять месяцев на то, чтобы подготовить книгу к выпуску на русском языке. Но пропорция книг, которые мы покупаем еще ненаписанными, относительно небольшая. Так что в принципе горизонт планирования нашего издательства — около девяти месяцев.

— А книги за этот долгий цикл не успевают устареть? Нон-фикшн кажется зависящим от актуальности и момента — те же книги по саморазвитию, тайм-менеджменту и так далее.

— Книги на темы, которые вы назвали, могут жить десятилетиями. В принципе, книги — это товар, который медленно устаревает. Бывают, конечно, разные темы, но, как правило, когда мы покупаем права, речь идет о книгах авторитетных авторов. Обычно это касается книг серьезных ученых.

— Понятно, что еще долго будет актуальным условный Карл Саган (американский астроном, популяризатор науки, 1934–1996. — «РБК Стиль»).

— Кстати, да, хороший пример.

—​ Насколько успех книги зависит от переводчика?

— Переводчики — это все-таки, скорее, техническая профессия. Ключевая фигура — это, конечно, автор.

— Кого вы считаете своими основными конкурентами? «МИФ», Corpus, например?

— Глобально, наверное, наши конкуренты — это группа компаний «Эксмо-АСТ», в которую входят и Corpus, и «МИФ». Они часть этой большой издательской группы, самый крупный игрок на рынке. И другие издатели, скажем так, частями своего портфеля тоже, конечно, наши конкуренты. Сейчас мы стали практически универсальным нон-фикшн-издательством, у нас есть почти все. И даже художественная литература тоже есть, но ее совсем чуть-чуть.

— И у вас, и у «МИФа» есть книга «Магия утра». Это одна и та же книга?

— Нет-нет. Такая книга есть только у «​МИФа». У нас есть книга «Доброе утро каждый день». Это разные книги по схожей теме. На самом деле, конечно, все конкуренты следят друг за другом. И, конечно, нам тоже бывает иногда забавно, когда нас копируют. Но, в принципе, сейчас мы к этому спокойно относимся.

— Ваш слоган — «Доставляем интеллектуальное удовольствие». Чтение сегодня все еще удовольствие?

— Каждому, конечно, свое, но для меня чтение — по-прежнему удовольствие. И каждый вечер я перед сном читаю.

— Читаете для себя или по работе?

— По работе я читаю на работе. Это в основном тексты на компьютере, какие-то рукописи, а вечером я читаю бумажные книги. Это такой ритуал, способ подготовиться ко сну. Каждый день полон событий, стрессов и так далее. Я, например, стараюсь выключать телефон и компьютер, не смотреть на экраны где-то после 10 вечера. Вообще мне кажется, что чем больше работа человека связана с компьютером, тем больше людям хочется отдыхать от мерцающих экранов. Потому что они ассоциируются с работой и нервным напряжением. А людям нужно как-то переключиться, притормозить.

— Что вы читаете для удовольствия, если не секрет?

— Как правило, я читаю две книжки одновременно. То есть это обычно художественная книжка и нон-фикшн. Сейчас я перечитываю Кундеру и одновременно читаю «Непонятное искусство» — это про современное искусство.

— Это же не «Альпины» книжка?

— Я читаю не только наши книги, конечно.

— У вас есть лайфхак для чтения? Как концентрироваться, как читать эффективно? Мне кажется, у вас даже была книга по этому поводу?

— У нас был курс по быстрому и эффективному чтению. Но каких-то особых лайфхаков у меня нет. Желательно отключить все гаджеты и постараться просто погрузиться в текст. Это очень важный навык, потому что сейчас слишком много отвлекающих моментов. Думаю, что неспособность фокусироваться стала глобальной проблемой. Это подрывает и качество работы людей, и качество жизни вообще, потому что, когда человека все время дергают, он менее качественно воспринимает информацию.

— А смотрите ли вы блоги? Что думаете по поводу блогеров, которые становятся новыми звездами и, получив известность Сети, начинают издавать книги?

— Для издателя блоги — один из основных источников новых авторов. Это хороший тест. Если человек пишет, он востребован и у него большая аудитория, то издатель будет очень активно такого человека отлавливать. Сегодня лучший способ стать востребованным автором книги — это сначала стать блогером. Если у блогера будет успех, то издательство наверняка обратит на него внимание. Может быть, еще несколько издательств будут за него бороться.

— А какой тираж может быть у книги этого блогера? Вот если у него, например, 60 тысяч подписчиков, то тираж пять тысяч экземпляров разойдется быстро?

— Конечно, нельзя рассчитывать, что все подписчики купят книгу блогера. У нас есть пример работы с успешным блогером — я сейчас говорю об Алексее Решетуне. Он судмедэксперт, и его блог очень популярен. Мы обратились к нему, он написал для нас книгу («Вскрытие покажет: Записки увлеченного судмедэксперта». — «РБК Стиль»). И она оказалась очень успешная. Продали больше десяти тысяч экземпляров.

— Начиная с какого количества проданных экземпляров книга считается успешной?

— У всех издателей свои цифры. Для нас признак успеха — продажа пяти тысяч экземпляров в первый год. Хотя здесь огромный разброс. Главный наш бестселлер последнего года, «Хочу и буду» Лабковского, в прошлом году был продан тиражом более 300 тысяч экземпляров. «Империя должна умереть» Зыгаря — практически 100 тысяч за 2017 год. Но издатели, конечно, не могут гарантировать наличие бестселлеров. У нас нет авторов, которые прикованы цепями к столу в подвале и пишут там по бестселлеру в год по неким тайным рецептам. И если приходит автор с хорошей книжкой, то издатель, конечно, старается его не упустить. Задача любого издателя — иметь таких людей в редакционном совете, которые могут отобрать то, что хорошо, и не отбросить то, что по-настоящему ценно. Потому что все, конечно, помнят, как книги Джоан Роулинг про Гарри Поттера отвергли десятки издательств. Потому что, конечно, издатель находится в центре информационных потоков, и не потеряться в огромном количестве предложений и рукописей — сложная задача.

— А было так, чтобы вы отказывали автору, его издавали конкуренты и выходил бестселлер?

— Думаю, что такое было, хотя навскидку не могу вспомнить. То есть были, по крайней мере, такие крепкие середняки. Ошибки бывают у всех. Идеального системного отбора не бывает.

— А у вас есть какие-то специально обученные люди, которые мониторят блогеров, ищут авторов? Как выглядит этот поиск? Или авторы сами приходят и вы из них выбираете?

— Бывает и так и так. У нас есть редакционный совет, он состоит из шести человек, я тоже в него вхожу. И у нас есть, конечно, главный редактор, два зама главного редактора, которые выступают главными генераторами предложений для редакционного совета. Они прежде всего все​ мониторят. И, конечно, мы стараемся следить, кто и где проявляет себя, кто пишет хорошие тексты.

— Мнение литературных критиков для вас важно? Если Галина Юзефович вам скажет: «Вот Вася очень круто пишет». И тогда вероятность того, что вы закажете Васе книгу…

—…повышается. По крайней мере, мы очень внимательно изучим, что пишет Вася. Мы стараемся быть в сообществе интеллектуалов, тех, кто находится в культурном контексте. Мы стараемся быть с ними в контакте и получать от них максимум информации о том, что сейчас людей интересует, какие есть люди, кто бы мог что-то интересное написать.

— Интеллектуалы — ваша основная аудитория? Или аудитория издательства не всегда совпадает со списком тех, чье мнение влияет на его работу?

— У нас аудитория очень широкая. То есть я думаю, что, по крайней мере, наши книги покупают миллионы людей. На сегодняшний день суммарный тираж проданных книг — миллионов семь-восемь. Бумажных книг. И у каждой книги есть своя специфическая аудитория. Мы не делаем какой-то однотипный продукт, как компания, которая, например, выпускает линию из пяти продуктов. Допустим, разные типы йогуртов. Тут понятнее аудитория. А книги у нас все разные.

— В вашем интернет-магазине электронная книга идет в подарок к бумажной. Как обстоят дела с продажей электронных книг? Вы ведете подсчет?

— На нашем сайте — да. Мы были первыми, кто предложил такую схему на российском рынке. Пока рынок электронных книг в нашей стране относительно небольшой. У нас он составляет менее 10% продаж.

— И это несмотря на то, что электронные книги дешевле?

— Да. Все-таки пока книга удобнее для большинства людей в бумажном виде, она более привычна. Субъективно я это объясняю тем, что людям хочется переключаться. Чтение с компьютера — это больше работа. А книга — это более расслабленное потребление информации.

— Если говорить о бумажных книгах, то насколько важна обложка? Дизайн переводных книг часто отличается от дизайна на родном языке — как вы принимаете решение, какой должна быть обложка?

— Дизайн играет очень большую роль в успехе книги. Это сложно оценить в процентах, но у нас сильный дизайн. У нас есть своя собственная концепция дизайна — «ПУСК». Эта аббревиатура расшифровывается как «понятность, уместность, сексапильность, комфорт». Понятность — это когда человек после того, как увидел книгу, за несколько секунд понимает, про что это. Уместность — это адекватность обложки содержанию. Сексапильность — это про то, что обложка должна быть привлекательной, книгу должно хотеться взять в руки и купить. А комфорт — это касается не только обложки, но и книги в целом. Книга должна быть приятной на ощупь. Сейчас используются самые разные переплетные материалы, которые улучшают тактильные ощущения. И конечно, важна верстка — чтобы текст легко читался, чтобы был использован комфортный шрифт. Это может быть сразу не очевидно, но одну книгу читать удобно, а другая ломает глаза.

— А размер книги играет роль? Для женских сумок это особенно актуальный вопрос.

— Это важная тема. И, возможно, одна из причин хороших продаж нашей серии карманного формата («Маленькие книги — большие идеи»). С этого года мы стали активнее выпускать книжки в таком формате. Мало того что они дешевле примерно в два-три раза относительно первоначального издания, они красивы, качественно сделаны и влезают в любую сумочку.

— То есть вопрос про то, что многие перестали покупать бумажные книги и читают преимущественно в телефоне, снимается?

— Я могу сказать, что люди читают в электронном виде больше, чем раньше. И в России сохраняется динамика роста продаж электронных книг. Пропорция бумажных и электронных книг постепенно изменяется: сейчас эта пропорция 92 против 8% в пользу бумажных. Еще недавно доля электронных книг была меньше 5%. В США, где доля электронных книг самая большая, в какой-то момент она достигла 25% на рынке, но сейчас начинает несколько снижаться. Потребление электронных книг все-таки будет проходить поэтапно. Возможно, потребуется еще одна смена поколения для того, чтобы увеличить долю электронных книг. Для издателей глобально нет принципиальной разницы, какие книги продавать: бумажные или электронные. Мы делаем то, что востребованно. Сейчас больше востребованны бумажные книги.

— Притом что электронные книги дешевле?

— Да. Понятно, что для производства электронной книги не нужно покупать бумагу, картон, не нужно ничего печатать. Это менее дорогостоящий процесс, но пока устройства для чтения такой книги не дают такого комфорта для чтения, какой дают бумажные книги.

— То есть если вы почувствуете потребность рынка, то вы готовы увеличивать долю электронных книг?

— Рынок определяет долю. Мы делаем то, что востребованно. И мы, естественно, работаем над собственными образовательными продуктами, потому что сейчас издательство постепенно превращается из производителя товара в поставщика знаний. И эти знания издательство готово упаковывать в самые разные варианты. Наш достаточно востребованный на корпоративном рынке продукт — это электронная деловая библиотека. Среди наших клиентов уже больше ста крупнейших корпораций, а это компании, у которых десятки тысяч сотрудников. Чаще всего это приложение ориентировано на развитие бизнес-навыков. Оно демонстрирует нашу эволюцию от классического издателя в сторону производителя образовательных решений.

— Применяете в жизни лайфхаки из книг, которые вы издаете?

— Все-таки лайфхаки — это, скорее, вторичная вещь, если говорить о книгах. Потому что ключевая, мне кажется, задача книг, — быть источником знаний для формирования мировоззрения. То есть мой взгляд на мир, мое понимание мира были сформированы книгами. Мне кажется, вот это — самая главная миссия нон-фикшна.

— То есть все-таки нон-фикшн помогает формировать мировоззрение и только затем приносит практическую пользу?

— От мировоззрения к практической пользе. Мне кажется, что если у человека нет мировоззрения, то ему будет очень сложно жить. Или же ему надо брать для себя готовую схему, составленную кем-то другим, и просто принимать ее на веру.

— Однако нон-фикшн, книги по саморазвитию часто предлагают готовые схемы.

— Вообще книги ничего не навязывают. Они просто предлагают, говорят, какие есть варианты, а человек сам думает, насколько это ему подходит. Можно принять часть, можно с чем-то согласиться, а с чем-то — нет. Книги — самый ненавязчивый источник информации, они в наименьшей степени имеют манипулятивную составляющую.

— Вы можете составить портрет человека по тому, какие книги он покупает в книжном магазине? Что-то про него решить?

— Да, могу.

— Можно прямо на мне провести эксперимент? Здесь нет книги, которую я очень хотела, она уже распродана, но я принесла с собой три ваших книги. Что можно с их помощью про меня узнать?

— «Мозг Брока» Карла Сагана — это книжка про мировоззрение и понимание мира. Она говорит о том, что вы думающий человек и вам важно понимать, как устроен мир. Вы не готовы принимать какие-то готовые формулы. Что касается «Тонкого искусства пофигизма» Марка Мэнсона — то это современная версия стоицизма, просто новое изложение. По сути это методика выживания человека в современном мире, где очень много стресса, и люди еще не вполне адаптировались к такому темпу жизни чисто биологически. Ну, а «Новые правила деловой переписки» Ильяхова говорят о том, что у вас интеллектуальная работа и вам надо общаться с людьми.

—​ Примерно так все и есть. 

— Каким должен быть автор, чтобы вы захотели с ним работать?

— При прочих равных это человек, который уже сделал себе имя, и это можно как-то подтвердить. Например, он активно выступает с профессиональными лекциями, он уважаемый профессор, необязательно декан, но не аспирант, либо руководитель бизнеса — активного, серьезного. По рангу понятно, что если человек — директор крупного предприятия, у него опыта больше, чем у того, кто вчера основал свой стартап. А если мы говорим о человеке, который где-то что-то пишет, то мы оцениваем количество и качество публикаций, количество подписчиков.

Есть у нас такой автор — Михаил Шифрин, который и не медик, и не историк, не профессиональный журналист или блогер, а айтишник, но увлекся темой, глубоко в нее погрузился, хорошо оформил, заинтересовал читателей в «Фейсбуке» и уже потом у нас выпустил «100 рассказов из истории медицины». Отличная книга! Изложенные в ней факты лишний раз проверяли эксперты от медицины и истории, никаких ошибок не обнаружили.

В его пользу, конечно, сыграло и то, что тема привлекла читателей в «Фейсбуке» и подписчиков у него было много. Но это не всегда конвертируется. Есть авторы, у которых много подписчиков, но они пишут на темы, которые трудно собрать в книгу, потому что там контент «что вижу, то пою».

Мы в издательстве с осторожностью относимся к авторам, единственная ценность которых в том, что они хорошо раскручены в «Инстаграме» или «Фейсбуке», потому что часто это треш.

Хотя и трешовые книги выходят, их даже просто собирают из опубликованных блогов и распространяют среди фолловеров. Тираж 3, 5 и даже 10 тысяч у блогеров-миллионников может разойтись, и даже автору можно заплатить неплохие роялти, но мы стараемся этого не делать, потому что мы треш не издаем, а те примеры наших авторов, которые ранее стали популярны в соцсетях, только подтверждают наше правило, что для нас популярность — важный, но дополнительный, по отношению к внутренней ценности книги, параметр.

Мы, конечно, хотим, чтобы тиражи были большими. Сегодня, например, знакомый предлагал издать книгу одного гламурного персонажа, хорошо известного широкой аудитории. Очень популярный, речь могла идти о десятках тысяч экземпляров минимум. Но мы отказались, потому что понимаем, что нам стыдно будет.

— Хороший, добротный профессионал, но совершенно неизвестный может вас заинтересовать?

— В таких случаях мы сидим и думаем, эта тема раскрыта или нет, есть ли потребность в обществе в этой теме. В читающем обществе, конечно. Ведь если брать в целом генеральную совокупность русскоязычных читателей, естественно, на любую тему найдется свой читатель. Но до каждого не достучишься. Это мы прекрасно понимаем.

Бывают темы, когда мы чувствуем, что книга по ней очень нужна, но мы не видим, как нам донести ее до тех, кому она пригодится больше всего.

Возьмем, например, производственный менеджмент. Производство в стране еще не совсем везде усохло, трепыхается еще, даже новое кое-где открывается, и там много где нужны изменения, усовершенствования и улучшения. Но оказывается, что две тысячи или даже тысяча экземпляров книги, связанной с производственным менеджментом, вышедшей не так давно в Германии или Японии, могут не найти своего читателя. Вопрос в том, что руководитель завода, производственный менеджер, не ходит в книжный магазин за поиском идей. Он может через консультанта получить какую-то идею, если он заинтересован в развитии, через отраслевые журналы. Вполне возможно, что он поглощен текучкой, у него все горит и ему просто не до чтения. Пришли проверяющие, кто-то у него что-то отжимает, либо с губернатором тёрки — другие проблемы, не до книг и не до совершенствования ему. И это беда.

Мы прекрасно понимаем, что стоимость выхода конкретно на этих людей высокая, каждому же про книгу не расскажешь. Представьте себе: дать рекламу в отраслевые издания, заметки убедительные туда написать, на отраслевых конференциях появиться — затраты будут выше, чем потенциальный доход с этой книги, тираж же небольшой.

— А если наш профессионал как раз ходит на эти конференции и пишет статьи для этих отраслевых изданий, то есть выходит на целевую аудиторию книги и готов участвовать в ее продвижении, возьмете книгу в работу?

— Скорее всего, да. Но тут возникает большой вопрос про нашего автора. Чаще всего это консультант, потому что человек работающий просто не найдет времени, чтобы все это писать. И тут мы будем проверять, насколько хороший он эксперт.

С очень умными людьми, глубоко погруженными в свою тему, часто бывает такая проблема: они не могут изложить свои знания понятным языком. Это очень тяжело получается, потому что они боятся писать просто.

— Приведу пример. Аналогия не прямая, но пример показательный. Вышла книга Криса Хэдфилда «Руководство астронавта по жизни на Земле». В ней он очень душевно и подробно описал, как он готовился, с чем сталкивался в полете. Никаких терминов, все очень просто и искренне. Человек, который далек от космоса, все поймет. Она вдохновляющая, романтическая. И книга очень хорошо пошла.

И я подумал, раз тема так востребована, а я с нашей космической отраслью неплохо знаком, знаю ребят, которые готовятся к полетам, почему бы нашим не написать что-то подобное. Молодые космонавты оказались не очень готовы, а со старшим поколением, когда я приводил в пример книгу Хэдфилда и говорил, что надо написать популярно, понятно, без излишних инженерных сложностей, натыкался на такой ментальный блок: «Это профанация, меня свои засмеют».

Наши если и начнут писать, то чтобы сразу в граните, чтобы на века, чтобы если сказал – то точно какую-то великую мысль, а не повтор уже известного. И это не только к космонавтам относится, это в целом наша национальная проблема — уметь писать просто, увлекательно, с хорошими историями, байками, для массового читателя, не обращая внимания не коллег, которые могут счесть автора выскочкой.

Слава богу, по части космоса мне удалось найти отличного автора, который написал умную, глубокую, но вместе с тем понятную всем книгу «Властелины бесконечности». Это Юрий Батурин. Очень рекомендую ее купить, в ноябре 2020 года выйдет второе издание.

Тем не менее я бы не хотел, чтобы у вас сложилось предвзятое мнение про всех русских авторов. Хороших авторов много, есть и очень хорошие. Недавний пример — это Максим Ильяхов с Людмилой Сарычевой «Пиши, сокращай», Алексей Решентун с книгой «Вскрытие покажет», тот же Евгений Щепин, Ирина Хакамада, Михаил Шифрин. Но тенденция все равно есть, она в менталитете.

Большинство людей у нас привыкли сидеть, не высовываться и новых идей не высказывать, потому что «коллеги засмеют». Профессиональная среда в России значительно легче принимает идеи, высказанные там, за бугром, чем от своих соотечественников. Я не говорю, что это для всех, но такая тенденция есть.

И она исторически обусловлена. Вот смотрите, как устроена наша страна? Конституцию списали с западных образцов. Почему-то двухпалатный парламент. Почему? Потому что триста лет назад в какой-нибудь Англии так сделали? Абитуриенты жалуются: сложно вступительные экзамены сдавать, коррупция. Решение: давайте на тестовую систему перейдем. Откуда эта тестовая система? В англосаксонских странах она распространена, вот берем и внедряем, не сильно думая. Двухуровневая система высшего образования: бакалавры, магистры вместо нашей пятилетки. Зачем? Сильно лучше стало, проще? Профессионалов стало больше? Медицинская система. Работа врача должна быть нормирована, по 10-15 минут на пациента. Кто сказал? Почему? Все идет оттуда, как будто там все хорошо. Это общие вещи, про которые даже говорить не хочу. Еще от Петра I это тянется: вот переймем, внедрим, порежем бороды, тогда и заживем, а сами-то мы разве вправе что-то думать, давайте сначала досыплем на себя еще пепел, про ГУЛАГ, про крепостное право, про коллективизацию вспомним, поплачем.

Даже в Советском Союзе и наша горно-обогатительная промышленность, и автопроизводство основывались на зарубежных разработках. ГАЗ — это Ford, «Жигули» — Fiat. В 30-е годы лицензировалось огромное количество линий на чужих технологиях. И только в ряде случаев возникали какие-то самородки, которым, слава богу, давали ход. В авиационной отрасли, космической, в медицине и даже в области ЭВМ мы до конца 1960-х годов были среди мировых лидеров, а потом какой-то идиот в правительстве решил, что наш путь – это копировать американцев. Конечно, и создание своих технологий было, но все было тихо, мы были ограничены в экспорте технологий, мы не могли нести это все в мир активно и там патентовать, продвигать, продавать. Кто запатентовал, миллионером бы стал, а в советское время это было невозможно. Вот и расхлебываем до сих пор этот стереотип, что свое — ущербное и попахивает деревней, а вот там все блестит и хорошо пахнет.

— Какие темы сейчас наиболее интересны вашему издательству?

— Особенность нашего издательства в том, что у нас нет списка тем, куда мы точно хотели бы зайти. Такой список возникает, когда мы хотим исследовать какую-то узкую тему, но это, скорее, исключение.

Обычно бывает так: мы знать не знали, ведать не ведали, что такая-то тема сейчас интересна рынку, но нам принесли книгу, нас порекомендовали как хорошего издателя, мы посмотрели, нам понравилось, на редколлегии обсудили: «Прикольно?» — «Прикольно!» — «А
какая гарантия, что будет спрос?» — «А никакой!» — «Ну
что, рискнем?» — «Рискнем». И бывает, что такая книга выстреливает. А бывает, что отказываем.

Конечно, это не всегда так, часто мы действуем весьма прагматично, но и рискуем часто, и многие наши бестселлеры — это следствие такого принятия на себя рисков. В этом наше преимущество. Мы издательство небольшое, у нас основные собственники — физические лица, они тут рядом сидят и могут вникнуть в суть каждого серьезного решения, это не какие-то институциональные инвесторы, которым интересна только финансовая составляющая и которые могут побояться делать что-то, успех чего не подтвержден аналогами, опросами, фокус-группами. Никаких KPI, кроме количества книг в год, у нас нет. И мы можем спокойно ожидать, что в следующем году заработаем больше, издав такое же количество книг, то есть наш рост в основном обеспечивается большей долей бестселлеров, а не увеличением числа наименований. И самое интересное, что год от года у нас это получается!

— С какими темами «Альпина» принципиально не работает?

— В принципе мы сторонимся всех теорий, которые не имеют строгого научного подтверждения. Мы не работаем и точно не будем работать с эзотерикой, с религиозной литературой, не публикуем книги о диетах и ЗОЖ, инструкции по лечению заболеваний, поваренные книги. Не издаем книги по отдельным видам спорта — есть издательства, которые на этом специализируются. Естественно, стихи и художественная литература тоже не про нас. С детскими развивающими книгами и книгами про детско-родительские отношения работает сейчас редакция «Альпина.Дети».

— Как принимается решение о том, что вы будете работать с той или иной книгой?

— Решение мы принимаем на редколлегии. Я составляю повестку для обсуждения — от 10 до 15 книг каждую неделю. Туда попадают как книги, предложенные коллегами к покупке и переводу или предложения от нас русским авторам, так предложения, поступившие в виде заявок через наш сайт. Последние сначала проходят через Ирину Гусинскую, моего заместителя, которая, как золотоискатель, выуживает из всего потока идеи, достойные нашего внимания.

Надо честно сказать: из всего, что приходит на сайт, в лучшем случае один процент годных заявок. И это из порядка 600 писем, приходящих от авторов за год. По пятницам мы собираемся и голосуем.

Я как председатель редколлегии обязан убедиться, что все участвующие в голосовании должным образом ознакомились с обсуждаемыми книгами, то есть высказывают свое личное мнение о прочитанном, а не сформировали его на базе услышанного от других коллег, хотя в ходе обсуждения люди могут и изменить свое мнение, это нормально.

Каждый член редсовета должен ответить на два вопроса. Первый: верит ли он в ценность книги, действительно ли она несет что-то новое и полезное? Второй: верит ли он в продажи? В идеале только при положительных ответах на оба вопроса, когда член редколлегии верит и в идею, и в продажи, его голос засчитывается в пользу книги. Но в реальности мы, как я говорил выше, можем рискнуть и принять решение издать очень интересную и необычную книгу, не будучи полностью уверенными, что сможем продать достаточный тираж. Решение принимается простым большинством голосов. При этом конечно, бывает, что мы ошибаемся. Но не ошибаемся все-таки чаще.

— Как автору попасть в список голосования? На основании чего при первом приближении к рукописи вы понимаете, что с этим можно поработать?

— Каждый читает книгу и находит в ней что-то свое. Поскольку мы в редколлегии люди примерно одного круга, культурного и интеллектуального уровня, часто восприятие у нас совпадает. Расхождения бывают в политических вопросах, например, публиковать ли что-то критичное по отношению к нашей стране в исполнении конкретного автора, особенно если он иностранец, или нет, стоит ли делать что-то крамольное про «просвещенный Запад» или это бездоказательно — об этих вопросах, бывает, дискутируем, но чаще мы все-таки совпадаем во мнениях. Невозможно декомпозировать целостное произведение и совокупность всех сопутствующих факторов, чтобы сказать, что книгу ждет успех или провал, как будто есть закрытый перечень критериев, по которым можно поставить галочки и сказать: вот она, формула бестселлера! Такого не существует.

Важна и концепция, и то, что автор может участвовать в продвижении в России, и то, как материал изложен, не слишком ли книга наукообразна, соответствует ли тема интересам наших читателей. Нельзя дать рынку какой-то концепт с крутым названием и обложкой, притом что внутри фуфло, и ожидать, что это вдруг выстрелит. Книга не пойдет, сколько ни вкладывай в продвижение. Это гарантировано.

С художественной литературой так, может быть, и не работает, мы не имеем тут опыта и поэтому не лезем в этот сложный сегмент. На мой субъективный взгляд, литературные достоинства многих авторов современной литературы, которых некоторые превозносят, сильно преувеличены, но коммерческий успех у них все равно есть.

Лично я совсем не разделяю восторгов от книг нобелевского лауреата Алексиевич, Сорокина или от знаменитого «Улисса». А издательство должно сочетать и коммерческую составляющую, и художественную – и как тут выбирать? В общем, я очень рад, что мы не лезем в художественную сферу.

В нон-фикшн в некотором смысле проще, потому что там можно оценить практическую пользу и новизну, там всегда излагается некая теория или методика, можно оценить опыт автора, а если это практик — ученый, бизнесмен или врач, то и реальные результаты.

Книга — это целостный продукт, у него тысяча разных параметров, каждый чуть-чуть влияет, и какова должна быть их идеальная комбинация, никто не знает. Это как человек. Попробуйте описать личность человека по некоему набору критериев, например по анализу крови. Там 20-30 параметров, они все что-то говорят о вашем здоровье и образе жизни, но ведь не описывают и не исчерпывают вас как человека, даже близко не характеризуют. Так и с книгой: нельзя ее разложить на составляющие, оценивать только концепт или только автора, типа если автор такой-сякой, а концепт сякой-такой, то мы гарантированно возьмем или откажем.

— Переформулирую вопрос: как привлечь ваше внимание как издателя? Я про себя знаю, что у меня есть некоторые паттерны восприятия, что цепляет мой взгляд, определяет выбор. Вот я смотрю — мужчина, такие у него глаза, такие волосы — и уже знаю, нравится мне или нет.

— А потом выходите за него замуж, а он носки везде разбрасывает. Это я к тому, что никто не застрахован от ошибки восприятия. Вам что-то понравилось, показалось, что это хорошо, что концепт такой крутой, но написал автор слабовато, и мы думаем: ну ладно, поможем, доработаем вместе. Но даже если все сделано хорошо, книга нормально написана, хорошо структурирована, рынок может не воспринять тему.

Бывает, что нам внутренне очень нравится книга, но экономика никак не сходится, еле в ноль вылезаем, но очень хотим сделать. Рискуем, пробуем, и иногда получается. Как, например, с книгой Ильяхова и Сарычевой «Пиши, сокращай».

В нашей работе очень тонкая грань между творчеством и бизнесом. И как показывает практика, чем больше при принятии решения мы склоняемся к внутренней ценности книги, какой-то новизне и эксперименту, тем лучше получается и для бизнеса. А когда подходишь слишком по-деловому, считаешь каждый рубль, вероятность ошибки оказывается больше, потому что ты основываешь свои расчеты и цифры на прошлом опыте, на анализе аналогов и конкурентов и закрываешь себя от экспериментов.

А мы относительно небольшое издательство, и единственное, на чем мы можем выиграть, — это выпустить какую-то необычную книгу раньше других, когда другие посчитали, что у них тоже экономика не сходится, но им нужно показывать KPI и что-то гарантировать инвесторам или владельцам, и они отказываются. И пока такая наша стратегия работает. Это не означает, что так будет всегда, и может быть, мы достигнем какой-то точки, когда нам придется как-то видоизмениться. Но я надеюсь, что это будет не скоро, и пока мы можем быть таким ремесленным цехом, где каждой книге уделяется достаточно внимания.

— Вы часто сами ищете профессионалов по интересным вам темам и только что говорили, что зачастую разочаровываетесь в их способности красиво упаковать свои знания. А к услугам профессиональных райтеров не прибегаете?

— Такое бывает, и не так уж редко. В год мы делаем с десяток книг под руководством наших книжных продюсеров, которые берут в работу книгу, когда она не готова, не доделана или вообще пока находится на уровне концепта. И они сопровождают весь процесс, дают обратную связь, что там доделать, переделать, углубить, направляют автора в процессе создания книги.

Иногда автор делает это сам, а иногда отвечает: «Я не могу, я наговорил, а дальше пусть райтеры обработают, а я отредактирую». Так тоже работает в единичных случаях.

Проблема с райтером в том, что он все равно не может заполнить пустоты. Если автор пишет методологию в сфере, где он профи, райтер не сможет написать кусок книги за него, он ведь не настолько глубоко в теме. В детективах, например, профессиональный райтер легко может нарастить мясо, заполнить пустоты и описать события и сцены, не относящиеся к основному детективному сюжету, который придумала, образно, условная Донцова. Кто как одет, кого где машина грязью облила, как выглядела улица и куча других деталей, не имеющих отношения к сюжету, но делающих повествование живым, — это райтеру под силу.

А что может придумать райтер в нон-фикшн? Что он напишет, если он не в теме медицины, например? Описание инструментов и цвета стен в операционной? Историю душещипательную? Тогда получится уже не методология, а бизнес-роман. А как все бизнес-романы начинаются? С раздрая в семье у автора, у которого на производстве тоже все плохо, и вот он страдает, затем встречается ему некий целитель, который все правит, жена возвращается, и на предприятии все хорошо. Это я к чему? К тому, что в нон-фикшн райтер не может полноценно дополнять автора, роль которого все равно центральная.

А вторая проблема с райтером касается уже вопросов оплаты. Три варианта существуют на рынке, и все неидеальные. Платить за время, за объем или фикс? И кто будет платить? Конечно, если издательство очень заинтересовано в книге, то платит оно. Договорились мы, к примеру, за фикс, полагая, что понадобится десять встреч райтера с автором и на это уйдет, скажем, пять месяцев. Человек на такие условия согласился, а в процессе окажется, что десять встреч растягиваются надолго, да их еще и мало. И что? Заново обсуждать? А проект уже посчитан. И райтер уже явно недоволен. Или договорились на определенную сумму в месяц при, скажем, десяти встречах. Человек готов, время выделил, а эксперт в один месяц на семь встреч нашел время, а в другой — ноль, мотается по командировкам. Платить? Райтер же вроде выделил время, и не состоялись встречи не по его вине. Так что работа с райтером — это всегда дополнительные риски для всех, поэтому мы предпочитаем напрямую работать с автором, стараться, чтобы именно он все и писал, а мы – давали адекватную и оперативную обратную связь о написанном, помогали ему советами.

— В портфеле «Альпины» значительно больше зарубежных авторов, чем русских. Это потому, что мы не так красиво пишем и ярко упаковываем, как вы уже говорили?

— Это потому, что зарубежных авторов в принципе больше, чем российских. Мы же публикуем книги со всего мира. И должен заметить, что доля наших авторов в издательстве «Альпина» выросла с 30 % года три назад до 40 % в 2018 году.

ООО «АЛЬПИНА ПАБЛИШЕР» ИНН 7705396957, ОГРН 1027739552136 зарегистрировано 12.03.2001 в регионе Москва по адресу: 115093, г. Москва, вн.тер.г. Муниципальный Округ Замоскворечье, ул Щипок, д. 18, ком. 1. Статус: Действующее. Размер Уставного Капитала 4 400 000,00 руб.
читать далее…