Арест берии под руководством

5 марта 1953 года умер Сталин. В последние часы жизни вождя народов его соратники уже делили министерские портфели на совместном заседании Пленума ЦК КПСС, Президиума Верховного Совета СССР и Совета Министров. Долгих споров не было: Берия, Хрущёв, Булганин, Молотов и Маленков договорились о распределении портфелей за несколько минут.

Все члены ближнего круга Сталина по традиции имели свою курируемую вотчину и внедряли в её вертикаль власти своих самых преданных людей. Пока Сталин был жив, он весьма искусно дирижировал кланами, боровшимися за влияние на него, периодически ослабляя один и возвышая другой, а затем сталкивая их и поощряя борьбу.

Например, Молотов в конце 30-х и первой половине 40-х годов был наиболее приближенным к Сталину членом ближнего круга. Но в 1949 году он попал в опалу, лишился поста министра иностранных дел и своего влияния, а его жена была отправлена в ссылку.

Маленков — главный кадровик партии — после войны проиграл борьбу своему главному врагу из сталинского окружения Жданову, оказавшись в опале из-за «авиационного дела», но его прикрыл Берия, которому Маленков нужен был для противовеса. А после неожиданной смерти Жданова и уничтожения его клана Маленков опять выдвинулся на первые роли.

Берия был самым влиятельным силовиком в советской истории. Он был близок к Сталину по происхождению, был достаточно исполнителен и ловок, чтобы понимать сигналы, при этом своей специфической работой не брезговал. Неудивительно, что Берия добился наибольшего влияния из всех советских силовиков. Даже после того, как в 1945 году он перестал быть министром госбезопасности, он стал заместителем самого Сталина и продолжал курировать силовиков. Кроме того, он вошёл в состав Политбюро. Такой чести до этого не удостаивался ни один из руководителей советской госбезопасности. 

Берия курировал ключевой атомный проект, и после его удачного завершения его влияние выросло до предела. Дальше он уже становился опасен, поэтому Сталин понемногу начал задвигать его. В последний год жизни Берия фактически находился в полуопале после того, как Сталиным были инициированы сразу два уголовных дела, напрямую бивших по позициям Берии: «мингрельское», по которому ставленники Берии в Грузии обвинялись в связях с турецкой разведкой, и т.н. дело врачей, которое напрямую было связано с «сионистским заговором в МГБ». Оба этих дела могли иметь фатальные последствия для Берии, проживи Сталин чуть дольше.

Передел портфелей

На экстренном утреннем заседании 5 марта, длившемся всего около 10 минут, соратники Сталина перераспределили портфели. Молотов вновь вернулся на пост министра иностранных дел, где и был до опалы.

Берия, курировавший силовиков, стал министром внутренних дел, при этом разделённое в 1945 году на МВД и МГБ ведомство вновь было объединено. Хрущёв сохранил пост секретаря ЦК (фактически одного из руководителей партии). Булганин не имел своего клана и был ценен именно как доверенное лицо Сталина, но в условиях предстоящей жестокой борьбы за власть имел ценность как бонус для той или иной коалиции, поэтому он вновь получил пост министра обороны, который занимал некоторое время после войны.

Маленков был назначен на пост председателя Совета Министров и де-юре стал главой государства. Однако на практике руководителем страны всегда считался лидер партии, генеральный секретарь, а вот его как раз и не выбрали, поскольку все стороны договорились о том, что будут осуществлять коллективное руководство страной, и, чтобы никого не обижать, вакантный после смерти Сталина пост оставили незанятым.

Но умение коллективно руководить страной у них ещё не выработалось. Пока был жив и здоров Ленин, все решения принимал он. Затем после краткого периода борьбы за власть главным распорядителем стал Сталин, чьи решения никто не мог оспорить. Коллективное руководство было обречено с самого начала. Должен был остаться только один.

Первый среди равных

Каждый из новых руководителей страны, несмотря на декларируемое равенство и коллективное руководство, имел разный политический вес. Булганин был явным аутсайдером, у него не было своего клана, в армии его сильно не любили. Поэтому он имел ценность только в качестве довеска к уже сложившейся коалиции.

Молотов традиционно курировал иностранную политику и имел значительный вес в своё время, но как самостоятельная единица не был достаточно силён в одиночку.

Тройку лидеров составляли Берия, Маленков и Хрущёв. Маленков, будучи главным кадровиком партии, имел в ней огромное влияние, ведь именно от него зависела партийная судьба каждого её члена, от рядового до высокопоставленного. А кадровые чистки были одним из излюбленных способов аппаратной борьбы. 

Хрущёв также был секретарём ЦК и в отсутствие генерального секретаря фактически исполнял роль одного из руководителей партии (а после того, как Маленков покинул пост секретаря, фактически оказался самым влиятельным из секретарей) и имел существенное влияние на номенклатуру как высшего, так и среднего звеньев. По убойной мощи Хрущёв был слабее Маленкова и немного слабее Берии.

Берия имел неограниченное влияние в силовых структурах. Их аппарат был отлажен до такой степени, что они с одинаковым усердием перемалывали и простого колхозника, и члена Политбюро, и рядового, и маршала, своих же коллег и даже руководителей. 

Теперь исход борьбы за власть зависел от того, кто с кем окажется в коалиции. В одиночку никто из них не мог победить остальных, но двое объединившихся побеждали любого конкурента.

Смотрины на похоронах

9 марта состоялись похороны Сталина, которые обозначили первый расклад в новой кремлёвской иерархии. Председателем комиссии по организации похорон был назначен Хрущёв. С траурной речью на похоронах выступили Маленков, Берия и Молотов. Фактически похороны превратились в смотрины преемника, поскольку все выступавшие не только поминали ушедшего вождя, но и в общих чертах озвучивали своё видение будущего СССР.

Первым выступал Маленков, что засвидетельствовало его явное неформальное лидерство. Его платформа свелась к улучшению уровня жизни советских граждан и мирному сосуществованию социалистической и капиталистической систем. Берия выступил в более сталинском духе, заявив о необходимости укрепления военного потенциала страны и усиления бдительности для борьбы с кознями врагов. Выступавший последним Молотов фактически присоединился к платформе Берии.

Таким образом, они впервые приоткрыли карты. Маленков позиционировал себя как умеренный и адекватный руководитель, Берия сделал заявку на роль главного сталинского преемника, Молотов же не имел настолько мощных позиций, чтобы бороться за единоличную власть. Хрущёв остался тёмной лошадкой, отсидевшись в тени и не выступая, но его роль на похоронах явно свидетельствовала о его высокой позиции в негласной иерархии.

Борьба за власть

14 марта состоялся очередной Пленум ЦК КПСС, на котором был нанесён удар по позициям Маленкова. До этого дня Маленков был самым могущественным человеком в стране, ведь он совмещал руководящие посты на государственном и на партийном уровнях, почти как Сталин. Скооперировавшиеся члены Президиума Верховного Совета СССР добились на пленуме того, чтобы Маленков сосредоточился на государственных делах, то есть оставил пост секретаря ЦК и остался только главой правительства.

Стоит отметить, что Маленков не оказывал сопротивления и с готовностью оставил партийный пост. И на это была серьёзная причина. Маленков был очень искушён в аппаратных интригах и прекрасно понимал, что совмещение высших государственных и партийных постов не только делает его самым влиятельным человеком в стране, но и превращает в приоритетную мишень. Он с готовностью оставил пост, что привело к некоторому уравниванию тройки и усилению Хрущёва, который теперь стал самым влиятельным из секретарей ЦК и фактически выдвинулся в лидеры партии.

Любопытно, что борьба за симпатии как советских граждан, так и номенклатуры началась с либерализации системы. И Маленков, и Берия устроили настоящее социалистическое соревнование по раскручиванию гаек. 

Если на похоронах Сталина Берия ещё выступал в роли сталинского преемника, то затем, оценив обстановку и запрос общества, перековался в гуманиста. Маленков предлагал переформатировать советскую экономику с военной на производство товаров народного потребления.

Берия, в свою очередь, начал «оттепель» в своём ведомстве, заодно пытаясь подправить достаточно одиозный имидж чекистов. Были закрыты все дела, прямо или косвенно направленные против него самого. Но вместе с тем был пересмотрен и ряд послевоенных дел. Не обошлось и без реверанса в сторону Маленкова: Берия объявил сфальсифицированным «авиационное дело», которое едва не привело к краху Маленкова.

Кроме того, он выступил с идеей масштабной амнистии, а также строго запретил своим подчинённым применять пытки на допросах.

Затеянная Берией в МВД «оттепель» и предложения о реформировании ГУЛАГа свидетельствовали о том, что у него серьёзные лидерские амбиции. А это значило, что Берия очень опасен. Одолеть всех сразу он не мог, но вот разобраться поодиночке у него хватало возможностей, тем более что и на Маленкова, и на Хрущёва у него имелся компромат.

Например, на Хрущёва можно было повесить неудачи в Украинской ССР, на западе которой до начала 50-х годов действовало подполье УПА. А ведь Хрущёв возглавлял украинскую компартию до конца 40-х годов, его промахами и ошибками вполне можно было объяснить разгул националистов на западе страны, с которым он не смог справиться. 

Что касается Маленкова, то Берия был прекрасно осведомлён о той активной роли, которую Маленков сыграл в безжалостном истреблении ждановского клана.

Свержение Берии

17 июня 1953 года в ГДР начались массовые протесты рабочих, которые постепенно радикализовались и переросли в массовые беспорядки в нескольких городах страны. Берия уехал наводить порядок и несколько дней отсутствовал в стране. Вероятнее всего, именно тогда Маленков, Хрущёв и Булганин и сформировали коалицию против него. Во всяком случае, это был самый лучший момент, чтобы сделать это.

Поскольку рассчитывать на чекистов, лояльных Берии, не приходилось, заговорщикам пришлось прибегнуть к помощи военных. Булганин, хотя и был министром обороны, особого авторитета в ведомстве не имел, как и популярности и известности в народе. Для ареста Берии нужна была статусная фигура.

На эту роль был выбран маршал Жуков, занимавший пост заместителя министра обороны. 25 июня он был вызван на заседание президиума, где Маленков, Хрущёв и Булганин объявили о том, что Берия готовит государственный переворот и собирается арестовать всех членов президиума на премьере оперы «Декабристы», которую они собирались посетить. После этого перед Жуковым была поставлена задача арестовать Берию на завтрашнем заседании Совета Министров.

Это было весьма необычное поручение, т.к. раньше военные никогда не принимали участия в политических арестах, это всегда было привилегией чекистов. Под предлогом участия в манёврах в Москву было переброшено несколько воинских частей, которые в случае попытки сопротивления со стороны воинских частей МВД, подчинявшихся Берии, должны были заблокировать их. Кантемировская и Таманская дивизии были подняты по тревоге и заблокировали Горьковское шоссе, а также выставили посты возле вокзалов, почты и телеграфов. За несколько минут до заседания была отключена спецсвязь, которой пользовался Берия.

Существует сразу несколько версий того, как был совершён арест Берии, и все они отличаются противоречивостью. Стенограммы заседания не велось, поэтому подробности известны только со слов непосредственных участников.

Версия Жукова. Маршал и группа генералов сидели в отдельном помещении, пока шло заседание. Их должны были вызвать специальным сигналом, после чего они должны были арестовать Берию. Заседание длилось достаточно долго, пока не раздался заветный сигнал. Военные вошли в зал, после чего Маленков поднялся с места и приказал военным задержать Берию. Генералы достали оружие, а Жуков арестовал Берию. Его обыскали, после чего под руки вывели в кабинет Маленкова. Под покровом ночи Берию переместили на гауптвахту, а следующей ночью скрытно перевезли в бункер командного пункта Московского военного округа, где он находился под присмотром охраны генералов, участвовавших в аресте.

Версия генерала Москаленко не отличается от версии Жукова, за исключением двух моментов. По его словам, все военные были без оружия, кроме Москаленко, который сам и произвёл арест Берии.

Версия Суханова (помощника Маленкова). На заседании 26 июня Маленков после критики Берии встал и предложил проголосовать по вопросу о его аресте. За проголосовали только Первухин и Сабуров, остальные либо воздержались, либо проголосовали против. Тогда по сигналу Маленкова в зал вошли вооружённые военные, после чего он предложил повторное голосование. На этот раз все поддержали его инициативу. Эта версия является самой сомнительной, поскольку противоречит вообще всем воспоминаниям.

Микоян и Молотов в своих воспоминаниях сообщают, что поначалу планировалось только вывести Берию из президиума и лишить поста зампреда Совета Министров, но не арестовывать. Микоян даже сообщает, что до ареста было принято решение сместить Берию с поста министра внутренних дел и назначить министром нефтяной промышленности.

По всей видимости, заговорщикам не понравились возражения Берии, который заявил, что снимать его с должности должен Пленум ЦК КПСС, а не Совмин. К сожалению, стенограммы заседания не велось, а свидетели не углублялись в подробности. Вполне возможно, что на заседании произошло что-то, из-за чего заговорщики перешли от программы-минимум (смещение Берии и назначение на второстепенную должность) к программе-максимум (арест).

Поскольку держать Берию под стражей в обычных изоляторах и тюрьмах было невозможно, до суда он находился в бункере при штабе МВО под усиленной охраной офицеров штаба и нескольких танков.

3 июля состоялось заседание Президиума ЦК КПСС, на котором все его члены подвергли арестованного Берию яростной критике. Любопытно, что одним из ключевых обвинений, прозвучавших в адрес Берии, был его «антисталинизм». 

Убийство при аресте

В более поздние времена появилась ещё одна версия, гласившая, что никакого заседания с арестом Берии не было, а он был застрелен у себя дома группой захвата. Главным популяризатором этой версии был его сын Серго. Существуют и некоторые косвенные подтверждения этой версии. После 26 июня никто не видел Берию, суд над ним проходил в закрытом режиме. Отсутствуют ордер на арест и акт о расстреле.

Однако в таком случае остаётся непонятным, зачем понадобилось фальсифицировать протоколы допроса именно так, как это было сделано. Ведь на допросах Берия наотрез отрицает все многочисленные обвинения, начиная от шпионажа и заканчивая изнасилованиями. Он признаёт только «перегибы» в период Большого террора и «разложение морального облика», выразившееся в беспорядочных половых связях.

Зачем же фальсифицировать протоколы допроса, в которых обвиняемый всё отрицает? Не логичнее было бы, если бы он всё признал? Конечно, можно предположить, что это очень тонкая игра для придания допросам большей правдоподобности. Но времена тогда были простыми и грубыми. Раз партия назвала кого-то врагом народа и решила расстрелять, значит, так и надо. Никто тогда вопросов не задавал, поэтому в подобных сложных многоходовых комбинациях не было нужды.

Суд

Суд над Берией проходил в закрытом режиме по всем правилам сталинских процессов, в ускоренном режиме и без присутствия адвокатов. Некоторые обвинения были калькой со стандартных обвинений времён Большого террора. Берия обвинялся в работе на британскую разведку (не признал), работе на контрразведку враждебной РСФСР Азербайджанской Демократической Республики в годы Гражданской войны (признал, но заявил, что действовал по заданию партии), бессудных казнях членов компартии и фальсификации уголовных дел (признал «перегибы», сославшись на «обстановку того времени»), моральном разложении (признал), изнасиловании несовершеннолетней (не признал), намерении совершить государственный переворот с целью реставрации капитализма (не признал), попытке дезорганизации обороны Кавказа в годы ВОВ (не признал).

Тем не менее 24 декабря 1953 года Специальное судебное присутствие Верховного суда СССР приговорило его к расстрелу. Вместе с ним были казнены его наиболее высокопоставленные выдвиженцы из системы МВД, арестованные в течение нескольких недель после него. Часть клана Берии была расстреляна, выдвиженцы рангом пониже отделались тюремными сроками, связанные с ними сотрудники среднего звена — увольнениями.

Эпоха большой крови закончилась. Началась новая эпоха, когда стандартным наказанием проигравших в аппаратной борьбе стало их перемещение на второстепенные должности или на пенсию, а самой страшной карой — исключение из партии и отлучение от спецраспределителей и поликлиник.

«Дело Берии» — уголовное дело, возбуждённое в 1953 году против Лаврентия Павловича Берии после смещения его со всех партийных и государственных постов. В результате этого дела он был расстрелян в декабре 1953 года по приговору суда и до настоящего времени не реабилитирован, хотя большая часть обвинений историками и юристами оспаривается. Сами материалы уголовного дела Берии засекречены, но, несмотря на это, значительные фрагменты этого дела были опубликованы в российской и зарубежной печати.
В 1953 году после смерти Сталина Л. П. Берия стал одним из основных претендентов на власть в стране. Фактически страну возглавил тандем Маленков-Берия: при этом первое лицо, председатель Совета Министров Маленков, как отмечают многие исследователи, например, Рой и Жорес Медведевы, не обладал в нужной степени качествами лидера (и вскоре был оттеснён от власти Хрущёвым).

Амбициозный Берия, возглавив МВД СССР, затеял целый ряд реформ. В их числе получившие в дальнейшем успешное продолжение:
— прекращение дела врачей и мингрельского дела;
— массовая амнистия заключённых;
— запрет «мер физического воздействия» (пыток) при допросах (4 апреля 1953 года);
— первые реабилитации незаконно репрессированных при Сталине;
— ограничение прав Особого совещания при МВД СССР (окончательно оно было упразднено 1 сентября 1953 года);
— передача из МВД в другие министерства строительных главков;
— прекращение ряда масштабных строек, в том числе гидротехнических.
Слишком радикальными для соратников по Президиуму ЦК КПСС показались предложения Берии:
— по свёртыванию строительства социализма в ГДР и объединению Германии;
— о ликвидации контроля партии над хозяйственной деятельностью;
— о назначении на посты руководителей советских республик представителей коренной национальности;
— о создании национальных армейских частей;
— о запрете демонстрантам носить портреты руководителей партии и правительства (соответствующее постановление вышло 9 мая 1953);
— об упразднении паспортных ограничений.
Всё это привело к заговору против Берии и отстранению его от власти.
Смещение и арест Берии
26 июня 1953 года предполагалось обсудить на заседании Президиума ЦК КПСС дело бывшего министра госбезопасности С. Игнатьева. Однако, стало известно, что накануне он заболел и не может присутствовать на совещании. Заседание было посвящено критике Берии, о чём члены Президиума договорились заранее. По воспоминаниям Молотова, обсуждение шло два с половиной часа. После заседания раскритикованный Берия был арестован. По версии Хрущёва, Берию арестовал Жуков, однако сам Жуков эту версию не подтверждает. Арестован он был, по-видимому, генералом Москаленко и сопровождавшими его людьми, которых комендант Кремля пропустил, имея указание от Маленкова и Хрущёва. Затем Берия был перевезён на московскую гарнизонную гауптвахту «Алешинские казармы». Арест Берии сопровождался армейским прикрытием: по тревоге были подняты и введены в Москву Кантемировская и Таманская дивизии. 27 июня Берия был перевезён в бункер штаба Московского военного округа.
Основные обвинения
В день ареста Берии 26 июня был издан Указ Президиума Верховного Совета СССР «О преступных антигосударственных действиях Берия» за подписями Ворошилова и секретаря Пегова. В указе констатировались «преступные антигосударственные действия Л. П. Берия, направленные на подрыв Советского государства в интересах иностранного капитала». Этим указом Берия был лишён полномочий депутата Верховного Совета СССР, снят с постов заместителя Председателя Совета Министров СССР и с поста министра внутренних дел СССР, а также лишён всех званий и наград. Последним пунктом указа постановлялось сразу передать дело Берии на рассмотрение Верховного Суда СССР (то есть ещё до проведения следствия).
2 июля 1953 года на Пленуме ЦК КПСС Берия был формально выведен из состава Президиума и ЦК и исключён из КПСС. Главным обвинением было то, что Берия якобы пытался поставить органы МВД над партией. Выступления сопровождались эпитетами «буржуазный перерожденец», «мразь», «авантюрист», «подлец», «негодяй», «продажная шкура», «фашистский заговорщик» (Каганович), «пигмей, клоп» (Маленков) и др. Только тогда информация об аресте и смещении Берии появилась в советских газетах и вызвала большой общественный резонанс.
В постановлении генерального прокурора Руденко от 3 июля 1953 года о заключении Берии под стражу указано, что он создал антисоветский заговор с целью захвата власти, хотел поставить МВД над партией и правительством, планировал ликвидацию советского строя и реставрацию капитализма. Обвинение было предъявлено по статьям 58-1 «б» и 58-11 УК РСФСР.
7 июля 1953 года по результатам Пленума ЦК КПСС было принято постановление «О преступных антипартийных и антигосударственных действиях Берия». Информационное сообщение о пленуме было опубликовано в газете «Правда» 10 июля, а затем и во всех остальных газетах. Так Берия был признан преступником до какого-либо следствия и суда.
Портреты Берии отовсюду убрали, а подписчики Большой Советской Энциклопедии получили рекомендацию удалить из 2 тома страницы 22 и 23, на которых излагалась биография Берии.
Обвиняемые
Вместе с Берией были арестованы и обвинены как соучастники люди из его ближайшего окружения: В. Меркулов (министр Госконтроля СССР), Б. Кобулов (первый заместитель Берии в МВД), С. Гоглидзе (начальник военной контрразведки), В. Деканозов (министр внутренних дел Грузии), П. Мешик (министр внутренних дел Украины) и Л. Влодзимирский (начальник следственной части по особо важным делам).
Арестованы и обвинены по 58 статье были также сын и жена Берии (в 1954 году они были отпущены).
Параллельно с делом Берии велось множество других дел против сотрудников МВД, сотни людей были уволены.

Ход следствия
Следствие было поручено вести вновь назначенному генеральному прокурору Руденко.
На первом же допросе 8 июля Берия был обвинен в антисоветской заговорщицкой деятельности, своей вины он не признал. Опытные следователи, как считает юрист Андрей Сухомлинов, автор книги о деле Берии, понимали, что главным обвинением будет не мифическая антисоветская деятельность, а конкретные должностные преступления, и поэтому старались доказать как можно больше фактов, характеризующих таковые.
Важным фактом в деле Берии явилось существование токсикологической лаборатории профессора Майрановского, где яды испытывались на людях (сам Майрановский был арестован ещё в 1951 по делу ЕАК).
Много внимания следователи уделили периоду деятельности Берии на руководящих постах в Грузии и Закавказье. В вину Берии поставили репрессии, проводившиеся там в 1937 году, одним из организаторов которых был Берия.
Также Берии и его окружению инкриминировалось убийство полпреда СССР в Китае И. Т. Бовкун-Луганца с женой в 1939 году, расстрел без суда и следствия в 1940 году жены маршала Г. И. Кулика — Симонич-Кулик К. И., расстрел группы из 25 человек заключённых в 1941 году в Куйбышеве, Саратове и Тамбове.
Вопреки слухам о массовых изнасилованиях Берии, в деле содержится только одно заявление об изнасиловании, которое Берия якобы осуществил в 1949 году. Заявление поступило от постоянной любовницы Берии Дроздовой, от которой у него был внебрачный ребёнок. По-видимому, это заявление было написано под давлением следствия.

Судебный процесс
Берию и его сподвижников судили в декабре 1953 года специальным судебным присутствием. Суд проходил без участия прокурора и адвокатов, по особой процедуре, разработанной ещё в 1934 году в связи с убийством Кирова. В соответствие с этой процедурой, кассационное обжалование и подача прошений о помиловании не допускалось, приговор к высшей мере наказания исполнялся немедленно.
Вопреки правилам, в составе судебного присутствия участвовало сразу восемь человек, а не три. Причем из восьми судей профессиональными судьями были только двое: Е. Л. Зейдин и Л. А. Громов, остальные в некотором смысле представляли общественность: армию представляли полководцы И. С. Конев и К. С. Москаленко, партию — Н. А. Михайлов, профсоюзы — Н. М. Шверник, МВД — К. Ф. Лунев, Грузию — М. И. Кучава.
Суд начался 18 декабря. Было зачитано обвинительное заключение, заслушаны обвиняемые, затем свидетели.
Последним из обвиняемых был допрошен Берия. Виновным он себя не признал. По поводу репрессий 1937 года он заявил, что тогда в стране прошла волна борьбы с «право-троцкистским подпольем», а это повлекло «большие перегибы, извращения и прямые преступления».
Изменником и заговорщиком по словам Берии он не был, захватывать власть не собирался. По поводу убийств, в частности Бовкун-Луганца и его жены, Берия сказал, что на то было «указание инстанции» (кто имеется в виду — Сталин, Молотов, правительство или Политбюро — не ясно).
В своём последнем слове Берия признал себя виновным, что он скрывал службу в мусатистской контрразведке, но заявил, что находясь там на службе, ничего вредного не совершал. Берия признал также «морально-бытовое разложение» и свою связь с Дроздовой, но факт изнасилования не признал. Берия подтвердил свою ответственность за «перегибы» в 1937-1938 гг., объяснив их обстановкой того времени. Контрреволюционные обвинения Берия не признал. Он также отверг обвинение о попытке дезорганизовать оборону Кавказа во время войны.
23 декабря 1953 года был зачитан обвинительный приговор.
Все обвиняемые были признаны виновными в многочисленных преступлениях и названы «группой заговорщиков», планировавших захватить власть, ликвидировать советский строй и провести реставрацию капитализма.
Из конкретных обвинений в приговоре отмечены:
— убийство старого большевика М. С. Кедрова;
— вымогательство из арестованных ложных показаний под пытками по делам Белахова, Слезберга и других;
— расстрел 25 заключённых в 1941 году;
— бесчеловечные испытания ядов на осуждённых к высшей мере наказания заключённых;
— арест, обвинение в преступлениях и расстрел родственников Серго Орджоникидзе.
Целый ряд эпизодов ставится в вину Берии и квалифицируется как измена родине:
— служба Берии в мусаватистской контрразведке в Азербайджане в 1919 году;
— связь в 1920 году с охранкой меньшевистского грузинского правительства;
— попытка установить в 1941 году связь с Гитлером через болгарского посла Стаменова и уступить Германии значительную часть территории СССР в целях заключения мирного соглашения;
— попытка открыть врагу перевалы через Главный Кавказский хребет в 1942 году;
— попытка в мае-июне 1953 года установить личную тайную связь с Тито-Ранковичем в Югославии.
В вину Берии поставлено «сожительство с многочисленными женщинами, в том числе, связанными с иностранными разведками», а также изнасилование 7 мая 1949 года 16-летней школьницы Дроздовой В. С.
Эпизоды с убийством Бовкун-Луганца и его жены, а также с похищением и расстрелом жены маршала Кулика почему-то в приговор не вошли.
Все подсудимые были приговорены к расстрелу с конфискацией имущества. По собственному почину первый выстрел сделал из личного оружия генерал-полковник (впоследствии Маршал Советского Союза) П. Ф. Батицкий. Краткое сообщение о суде над Берией и людьми его окружения появилось в советской печати.
В настоящее время подавляющее большинство квалифицированных юристов, включая бывшего главного военного прокурора Катусева считают, что обвинение Берии в измене родине (ст. 58-1 «б» тогдашнего УК РСФСР) в форме шпионажа является абсурдным. Максимум, что можно было бы инкриминировать Берии и другим участникам того процесса — это должностные преступления.

Оценки дела Берии
За рубежом в 1979 году вышла небольшая книга «Памятка Русскому Человеку», автор которой генерал Ю. М. Лариков (под псевдонимом В. Ушкуйник), среди прочего, приветствовал убийство Берии, позиционируя его как иудейского заговорщика. В России книга впервые была опубликована в 1993 году.
Оппозиционный политик и публицист Юрий Мухин в своей дискуссионной книге «Убийство Сталина и Берия» оценивает смещение и уничтожение Берии как победу партийного аппарата, возглавляемого Хрущёвым, в борьбе за власть. Согласно трактовке Мухина, поздний Сталин, а также Берия в 1953 году пытались ограничить власть партаппарата и КПСС в стране (активным сторонником ограничения власти партии был по мнению историка Юрия Жукова и ПредСовмина СССР Маленков, возглавлявший страну сразу после смерти Сталина), но эта линия в итоге потерпела крах.

Отказ в реабилитации
Рассмотрение уголовного дела Берия и других проводилось 29 мая 2000 года в Военной коллегии Верховного суда РФ в открытом судебном заседании. Действия «соучастников Берии» — Деканозова, Мешика и Влодзимирского были переквалифицированы и расценены как «злоупотребление властью при наличии особо отягчающих обстоятельств», а приговор был заменён на 25 лет лишения свободы каждому. Приговор в отношении Берия, Меркулова, Гоглидзе и Кобулова оставлен без изменения, и они не были признаны жертвами политических репрессий, так что все они по-прежнему формально считаются шпионами и изменниками родины.
Предполагается, что отказ в реабилитации Берии, Меркулова и Кобулова связан с тем, что они официально считаются одними из виновников расстрела польских офицеров в Катыни.
С другой стороны, свершившаяся полная реабилитация привлечённых по делу Берии Павла Судоплатова, Наума Эйтингона и других высокопоставленных работников МВД указывает на отсутствие доказательств существования «заговора Берии».

Судьба материалов уголовного дела
Материалы уголовного дела до сих пор засекречены, хотя согласно Указу президента Российской Федерации от 23 июня 1992 года с материалов, непосредственно связанных с политическими репрессиями, ограничительные грифы должны быть сняты.
В российской прессе появилась информация о краже из архивов Главной военной прокуратуры части материалов 47-томного уголовного дела Лаврентия Берии. Копии документов по делу Берии стали появляться в 1990-е годы на Западе, предположительно эти копии были сделаны ещё во время перестройки. Ряд материалов дел, хранившихся в Главной военной прокуратуре, похитила архивариус Особого архива ГВП Елена Амирова, но утверждается, что все тома дела Берии остались целы.

 

26 июня 1953 года в Кремле был арестован первый заместитель Председателя Совета Министров СССР, министр внутренних дел и один из главных претендентов на лидерство в стране Лаврентий Павлович Берия. Через 35 лет, весной 1988 года, «Вечерний Киев» опубликовал статью С. Быстрова «Особое задание», посвященную воспоминаниям одного из 6 участников ареста Берии — генерал-майора в отставке Ивана Зуба:

Накануне 70-летия Вооруженных Сил я встречался с генерал-майором в отставке Иваном Георгиевичем Зубом, о котором впервые услышал еще лет десять назад, готовя очерк о его сыне — вице-адмирале. Виталий Иванович командовал в ту пору одним из самых крупных соединений наводных кораблей Военно-Морского Флота. Рассказывая о родителях, В. Зуб мельком заметил, что его отец участвовал в аресте Берии. Но подробностей не приводил. Видимо, и не располагал ими. Иван Григорьевич долгие годы не рассказывал о той своей особой миссии даже сыновьям, храня обет молчания, продиктованный предупреждением Н. А. Булганина. В декабре 1953 года, после окончания дела Берии, Н. А. Булганин, бывший тогда министром обороны, сказал участникам ареста:

—  Все, что вы знаете, все, что видели, забудьте. И нигде, никогда не видите об этом разговор.

Прошло много лет, прежде чем Иван Григорьевич посчитал свои воспоминания обнародовать. Так я оказался в квартире Зуба-старшего в Москве. Иван Григорьевич родился за девять лет до революции, в пятнадцать лет он был избран председателем сельсовета, в двадцать четыре назначен начальником политотдела МТС, в двадцать пять стал кадровым военным, в двадцать восемь — политработником, редактором многотиражной газеты танковой бригады. В тридцать два года его назначили начальником военно-политического училища в Тбилиси. В 1940 году имел звание полкового комиссара и прошел в боях всю войну. Высаживался с десантом в Феодосию с крейсера «Красный Кавказ», участвовал в штурме Новороссийска, в прорыве блокады Ленинграда, в штурме Кенингсберга. После войны возглавлял политуправления — сначала Бакинского, а потом Московского округа ПВО, руководил факультетом в Военно-политической академии им. В. И. Ленина. Иван Григорьевич искренне считал, что любой честный офицер, генерал должен быть готовым выполнить любое задание. Хотя вскоре узнал, что участие в аресте Берии оказалось не всем под силу. Г, К, Жуков, принимавший, по всей видимости, участие в формировании шестерки, был очень озабочен подбором надежных людей. Как позже рассказывал Жуков своему земляку В. В. Михайлину, командовавшему в те годы крейсером «Куйбышев», он решил привлечь к этой операции генерал-лейтенанта, которого хорошо знал не только по службе, но и как выходца из соседней деревни. В самый последний момент нервы у генерала сдали. Ему стало плохо, его вынуждены были отстранить от участия в аресте. Как оказался в этой шестерке Зуб — он не знает и до сих пор. Но, видимо, в нем достаточно уверены были готовящиеся к операции генералы Москаленко и Батицкий, а по их рекомендации и Жуков. Так или иначе, но в круговорот событий Иван Григорьевич был введен быстро и решительно.

Wikipedia.org
Циркуляр начальника 2-го Главного управления МВД СССР К. Омельченко об изъятии портретов Л. П. Берии. 27 июля 1953 года.

26 июня 1953 года Иван Григорьевич находился на своей служебной даче в Филях. когда его порученец майор Мартынов сообщил, что приказано прибыть к министру обороны. При этом необходимо непременно иметь при себе личное оружие, без кобуры, в кармане.

—  Ты ничего не путаешь? — озадаченно переспросил Зуб. — К министру и с пистолетом? 

—  Именно так передал указание адъютант Булганина. Слово в слово. Выезжайте. Вас ждут.

Действительно, Булганин ждал полковника Зуба. По крайней мере, в кабинет ми­нистра обороны его провели незамедлительно. Николай Александрович был один. Спокоен, нетороплив. Приветливо поздоровался с Зубом. Задал несколько есте­ственных вопросов, но в них, как потом понял Иван Григо­рьевич, запрашивалась крайне важная для министра инфор­мация.

—  Как себя чувствуете? — первое, что спросил Булганин.

—  Спасибо, нормально, — настороженно ответил Зуб.

—  Вы как, вообще-то, чело­век смелый, храбрый или нао­борот? — чуть улыбнулся ми­нистр.

—  В трусости никогда не обвинялся.

—  Оружие с вами?

—  Со мной.

—  Покажите.

Зуб показал, все более те­ряясь в догадках, что за всем этим стоит.

—  Как стреляете?

—  Только отлично.

—  Готовы выполнить прави­тельственное задание?

—  Готов выполнить любое задание партии и правитель­ства.

—  Ну хорошо, побудьте в приемной. Я вас еще пригла­шу, только ни с кем не веди­те никаких разговоров. Если кто-то будет спрашивать, ска­жите, что прибыли на совеща­ние.

В приемной стали появлять­ся хорошо знакомые Зубу лю­ди: командующий Московским округом ПВО генерал-полков­ник К. Москаленко, первый заместитель командующего войсками Московского военно­го округа генерал-лейтенант П. Батицкий, начальник штаба Московского округа ПВО ге­нерал-майор А. Баксов, адъю­тант Москаленко подполков­ник В. Юферев. Все они побы­вали в кабинете министра и, как ни в чем не бывало, вели обычный для ожидающих в приемной разговор, шутили. Несколько раз заходил в ка­бинет министра его первый заместитель Маршал Совет­ского Союза Г. К. Жуков. Из всех собравшихся нервничал один он. Но повод к тому оказался весьма прозаичес­ким. Утром Жукову доложили, что его машине необходим срочный ремонт. И вот этот ремонт никак не могли закон­чить. Жуков несколько раз звонил из приемной, видимо, в гараж. Можно было предста­вить, как чувствовал себя тот, кто оказался на противо­положном конце провода.

Как и у большинства воен­ных тех лет, у Зуба отноше­ние к Георгию Константинови­чу было глубоко уважитель­ное, а затем и глубоко сочув­ственное. Его дискредитацию, направление в Уральский во­енный округ Иван Григорье­вич, как и тысячи честных со­ветских генералов, офицеров, переживал болезненно и тре­вожно. Сам Жуков, судя по замет­кам Симонова, вспоминал этот период так: 

«Когда я был уже снят с должности заместителя ми­нистра и командовал округом в Свердловске, Абакумов под руководством Берии подгото­вил целое дело о военном за­говоре. Был арестован ряд офицеров, встал вопрос и о моем аресте. Берия с Абаку­мовым дошли до такой неле­пости и подлости, что пыта­лись изобразить меня челове­ком, который во главе этих арестованных офицеров гото­вил военный заговор против Сталина. Но, как мне потом говорили присутствовавшие при разговоре люди, Сталин, выслушав предложение Берии о моем аресте, сказал:

—  Нет, Жукова арестовать не дам. Не верю во все это. Я его хорошо знаю. Я его за четыре года войны узнал луч­ше, чем самого себя.

Так мне передали этот раз­говор, после которого попытка Берии покончить со мной про­валилась». 

Присутствие Жукова и уже сейчас видимое его участие в выполнении еще неизвестного задания много душевного спо­койствия добавили Ивану Гри­горьевичу. В это время в Кремле, в бывшем кабинете Сталина, шло заседание Президиума ЦК КПСС. Впервые за долгие годы члены Президиума, не только видевшие, но и испытавшие злое всевластие Берии, объединились настолько, чтобы открыто выступить против него, чтобы покончить с самым уродливым порождением культа личности. Но о культе спустя три с половиной месяца после смерти Сталина еще никто не проронил ни слова. Для всех в стране Сталин оставался Сталиным — великим, непогрешимым, непререкаемым. Скорбь по его кончине еще не улеглась в сердцах людей.

Почему же именно командо­ванию округа ПВО отдали предпочтение Н. А. Булганин и Г. К. Жуков, подбирая лю­дей для этой чрезвычайно от­ветственной, сложной и опас­ной акции? В Московском гар­низоне они могли тогда рас­считывать на две реальные си­лы: военнослужащих Москов­ского военного округа и Мос­ковского округа ПВО, правда, части того и другого в связи с летним периодом были в ла­герях, вне столицы. Команду­ющий войсками МВО генерал- полковник П. А. Артемьев в свое время занимал ответ­ственную должность в НКВД.
Видимо, это сказалось при оценке ситуации. Кстати, вско­ре после ареста Берии Арте­мьев был назначен на другую должность, и ввиду чрезвычай­ности ситуации округ принял генерал-полковник Москаленко. На протяжении некоторого времени Кирилл Семенович командовал сразу двумя окру­гами.

В это же время в Москве находились две дивизии МВД. Охрану Кремля по сути дела осуществляли люди, подведом­ственные Берии, под особым вниманием была и деятель­ность военных… Это все учи­тывалось при подготовке арес­та. Поэтому в Кремль «группа захвата» была доставлена на служебных машинах Булгани­на (Москаленко. Батицкий, Зуб, Юферев) и Жукова (Бак­сов). Затемненные стекла скрывали сидящих в машинах от взглядов снаружи, не ме­шая видеть все изнутри.

Официальная версия появле­ния группы военных в Кремле — вызов на совещание.
Все шестеро прошли в ком­нату отдыха, расположенную около кабинета с заседавшим Президиумом ЦК. Кроме Жу­кова, о сути задания (как и сегодня считает Иван Григо­рьевич Зуб) никто еще не до­гадывался. Снова перебрасы­вались ничего не значащими фразами, шутили — верный способ снять излишнее нерв­ное напряжение. Наконец из кабинета вышли Н. А. Булга­нин и Н. С. Хрущев.

—  Знаете зачем вас пригла­сили? — спросил Никита Сергеевич. — Вам поручается арест Берии.

—  Готовы? — теперь уже конкретно спросил Булганин.

—  Так точно, готовы, — от­ветили все шестеро сдержан­ными голосами.

Булганин и Хрущев объяс­нили, как, что, по какому сиг­налу им надлежит сделать. В заключение Хрущев довольно жестко уточнил:

—  Имейте в виду, если опе­рация провалится, вы окаже­тесь врагами народа.

Это, конечно, можно было и не говорить. Кто такой Берия, что стоит за этим именем, зна­ли все. Иван Григорьевич только однажды видел этого человека рядом: шляпа, пенс­не (как потом, выяснилось, при хорошем зрении), безраз­личный взгляд выпуклых глаз, вызывающий тем не менее оце­пенение. И все это — в не­уловимом, но явственном орео­ле высокомерия.

Когда Хрущев сказал, что им предстоит. Зубу даже стало как-то легче. Наконец-то, — мелькнула мысль. И такое облегчение, видимо, испытали все. По крайней мере напоминание об ответственности никого не смутило. Быстро, по-деловому стали занимать исходные позиции.

В кабинет Сталина вели три двери. Из всех трех, дабы предотвратить даже попытку к бегству, они и должны были войти по звонку Маленкова, председательствующего на заседании. Достали оружие. У Москаленко был никелированный браунинг. Когда он стал досылать патрон, произошел перекос. Это вызвало и оживление, и опасение — как бы, возясь со своим пистолетом, Кирилл Семенович их здесь не перестрелял.

Раздался звонок.

Из приемной в кабинет шагнули Батицкий с Зубом, из коридора — Баксов и Юферев, из комнаты отдыха — Жуков и Москаленко.

Во главе стола сидел Маленков, с одной стороны от него, за продольным столом, Хрущев, Булганин, другие члены Президиума. С другой стороны ряд сидевших начинался с Берии. И одна из дверей находилась как раз у него за спиной.

Вот как дословно рассказывает о том моменте сам Иван Григорьевич:
«Когда мы вошли, некоторые члены Президиума’ вскочили со своих мест, видимо, деталей осуществления ареста они не знали, Жуков тут же успокоил всех:

— Спокойно, товарищи! Садитесь.

И мы с трех сторон быстро подошли к Берии.
Когда все успокоились, Маленков сказал:

— Товарищи, я предлагаю еще раз рассмотреть вопрос о Берии.

То есть до этого разговор уже был. Все согласились. Тогда Маленков продолжил:

— Он такой аферист, так опасен, что может наделать, черт знает что. Поэтому я предлагаю арестовать его немедленно.

Все проголосовали «за».

Берия под пистолетами сидел неподвижно, У меня в руке был трофейный вальтер. Я действительно отлично стрелял, и в этот момент рука моя не дрогнула бы.

После слов Маленкова Жуков скомандовал:

— Встать! Следовать за нами!

Видимо, все, что происходило, сначала не могло дойти до сознания всесильного Берии. Но довольно скоро он пришел в себя, отлично поняв, что безысходность ситуации может изменить только он. Его оторвали от реальной власти, реальной силы — всего лишь на несколько метров. На те, что до ближайшего телефона, до ближайшего часового…

ПОД КОНВОЕМ шестерки военных Берия прошел через дверь за спиной Маленкова, через комнату с картами, схемами, документами в комнату отдыха. Как сказал И. Г. Зуб, сколько раз с тех пор ему приходилось бывать у Кремля, столько раз он непременно искал глазами окна этой комнаты. Многие часы они просидели там с Берией в высочайшем напряжении, прекрасно понимая, как из-за какой-то случайности в мгновение ока может измениться ситуация, понимая, как силен и опасен еще их «подопечный».

Так вот по пути в комнату отдыха Берия обрел присутствие духа. И войдя в нее, сделал первую попытку.

— Прошу садиться, товарищи, — сказал он сопровождавшим приветливым, но хозяйским голосом, надеясь на растерянность людей, на их привычку видеть в нем повелителя судеб.

— Молчать! — мгновенно отреагировал Жуков. — Не вы здесь командующий.

Через некоторое время Берия запросился в туалет. Безусловно, ему прекрасно было известно все устройство помещений, он искал возможности действий, вплоть до вызова огня на себя, пока в Кремле оставалась прежняя охрана.

Иван Григорьевич вспомнил, как в свою бытность директором средней школы он разговорился с приятелем, служившим в милиции. Чтобы опасный преступник в ненадежной обстановке не мог убежать, у него срезали с брюк все пуговицы. Вот так поступили с Берией. Передвигаться теперь он мог только придерживая обеими руками брюки, а это лишало его внезапности действий.
Зубу как начальнику политуправления, хорошо знавшему людей, было предложено составить список пятидесяти надежных генералов и офицеров ПВО. Под видом того, что эти люди приглашены на совещание, их доставили в Кремль. Затем была произведена смена караулов, охраны. Прошло это гладко. И когда Берию вывозили из Кремля (наконец- то и навсегда), на воротах уже стояли офицеры ПВО.

 Выезд был назначен на самое темное время короткой и светлой июньской ночи. За эти часы ожидания всех их дважды кормили в кабинете заседаний. Официанты накрывали стол, приготавливали все — и уходили. Единственными, кто видел Берию в окружении шестерки в Кремле, оставались участники заседания Президиума ЦК.

Внешне Берия вел себя спокойно. Выводя его ночью, оружие спрятали в карманы. В большой правительственной машине разместились все. Жуков не поехал. Его последнее указание было — при попытке к бегству стрелять. И более в группе ареста Георгий Константинович не появлялся.

Нетрудно представить, как важно было до определенного времени сохранить операцию в тайне. Поэтому как будет далее происходить — едва ли знал даже кто-то из группы, сидевшей в машине. Машина выехала из Кремля через Спасские ворота, взяв курс в Лефортово. Никак не мог предположить Берия, что его первым местом изоляции станет всего лишь гарнизонная гауптвахта, освобожденная для такой цели от арестованных военнослужащих. Вряд ли могли бы подумать об этом и верные Берии люди. В одной из камер Берия провел неделю. Затем также скрытно он был перемещен в подземное помещение штаба Московского военного округа.
Оно находилось под яблоневым садом — двухэтажное сооружение с залом заседания, с кабинетами. Потом уже, на суде, Берия заметил, что даже не подозревал о наличии у военных таких помещений в Москве.

После войны здание, видимо, не использовалось. Когда подключили отопление и воду, на нижнем этаже прорвало трубы. Однако скоро все было приведено в порядок. Группа ареста, к которой затем был подключен и генерал-лейтенант А. Гетман, заняла большой кабинет. Для содержания Берии отвели отдельную комнату. Главной задачей перед шестеркой во главе с Москаленко но прежнему оставалось: не допустить побега Берии и оберегать его жизнь.

На следующий день в Лефортово приехал первый заместитель министра внутренних дел генерал-полковник И. А. Серов. Москаленко поручил Зубу встретить его у ворот, если имеет при себе оружие — попросить сдать. Вдвоем с офицером ПВО из охраны гауптвахты Иван Григорьевич вышел к воротам. За ними стояла машина. В машине Серов.

— Откройте ворота, — потребовал, он у Зуба.

— Выйдите из машины, потом будем открывать, — ответил Иван Григорьевич.

Препирательство продолжалось довольно долго. В конце концов Серов вышел, сдал оружие. После этого Зуб проводил его к Москаленко.

Генерал-полковник сказал, что ему поручено провести допрос арестованного. Приготовили специальную комнату: Москаленко распорядился присутствовать Батицкому и Зубу.

— Что это за люди? — недовольно спросил Серов, увидев их.

— Они будут присутствовать на допросе.

— При посторонних я вести допрос не буду.

— Тогда, я не дам вам арестованного.

Спор затянулся. В конце концов Кирилл Семенович позвонил Хрущеву и доложил о возникшей ситуации.

— Пусть он подойдет к телефону, — сказал Хрущев,

После разговора по телефону, так и не встретившись с арестованным, Серов уехал. После этого никаких посетителей ни в Лефортово, ни в штабе округа не появлялось. Однако один настораживающий случай с Зубом все-таки имел место.

«Как-то. — рассказывал Иван Григорьевич, я приехал в наш штаб решить некоторые вопросы. Ведь обязанности начальника политуправления округа с меня никто не снимал. Собрался обратно. Машина на месте, а водителя нет. Подождал. Приходит.

— Где был?

— Меня вызывал оперуполномоченный.

— Зачем?

— Спрашивал, где бываете.

Я понял, что кто-то хочет выяснить. где нахожусь, что делаю. Тут же вызвал коменданта штаба по фамилии Хижняко.

Пригласите ко мне оперуполномоченного.

Ведь как было, боялись этих людей, словно огня.

Пришел офицер.

—  Ваше удостоверение, пропуск в штаб?

И тут же Хижняко:

—  Заберите пропуск у этого человек, и чтобы больше ноги его здесь не было.

Если бы я позволил себе такое полгода назад был бы мне конец».

10 июля 1953 года в «Правде» было он опубликовано информационное сообщение:

«На днях состоялся Пленум Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза.

Пленум ДДК КПСС, заслушав и обсудив доклад Президиума ЦК — тов. Маленкова Р. М. о преступных антипартийных и антигосударственных действиях Л. П. Берии, направленных на подрыв Советского государства в интересах иностранного капитала и выразившихся, в вероломных попытках поставить Министерство внутренних дел СССР над Правительством и Коммунистической партией Советского Союза, принял решение — вывести Л. П. Берию из состава ЦК КПСС и исключить его из рядов ‘Коммунистической партии Советского Союза, как врага Коммунистической партии и советского народа».

В помещённой ниже передовой статье «Несокрушимое единение партии, правительства, советского народа», внешне написанной в духе сталинских времен, отчетливо прослеживалась мысль о вреде культа личности, способного порождать уродливые явления в партии и государстве. «Вместе с тем, — говорилось в передовой, из дела Берии должны быть извлечены политические уроки и сделаны необходимые выводы.

Сила нашего руководства — в его коллективности, сплоченности и монолитности. Коллективность руководства — высший принцип руководства в нашей партии. Этот принцип полностью отвечает известным положениям Маркса о вреде и недопустимости культа личности».

Этой идее еще предстояло зреть, набирать силу, чтобы стать программой на XX съезде партии, после чего и оценка Берии обрела свой полноценный характер.
Пока же обвинения Берии сводились прежде всего, к его политическому авантюризму, буржуазному перерождению, антипартийным и антигосударственным действиям.

Дней через десять после ареста началось официальное следствие по делу Берии, вести которое было поручена Р. А. Руденко, в то время прокурору УССР. Иван Григорьевич Зуб присутствовал на всех допросах, длившихся до декабря и вылившихся в пятьдесят с лишним томов.

Вначале Берия заявил, что ни в чем не виноват и ничего показывать не будет. Требовал его отпустить. И постоянно держал охрану в напряжении. Однажды, когда полковник принес ему еду, Берия запустил в него табуретом. Офицер поспешил в кабинет Москаленко, где в это время находились Батицкий с Зубом. Кирилл Семенович с присушим ему чувством юмора сказал:

—  Павел Федорович, берите Ивана Григорьевича и наведите порядок. А если будет неустойка, зовите меня на помощь. Берия попросил перо и бумагу, решил написать письмо Маленкову, с которым прежде у него были приятельские отношения. Писал в присутствии Зуба, и тот практически дословно запомнил это послание. Арестованный просил об освобождении и пытался объяснить кое-какие факты, обелить себя.

Продолжая уклоняться от показаний, Берия объявил голодовку, отказывался от пищи одиннадцать дней. При его здоровье и комплекции это не очень ему повредило.

На одном из допросов Руденко показал Берии документ и спросил;

— Это ваша подпись?

Берия смотрел, смотрел, наконец вымолвил:

— Моя.

После этого он начал давать показания.

Когда наконец следствие было завершено, Берия должен был все записи от начала до конца прочитать и на каждой странице расписаться Он начал читать и бросил:

— Не могу!

Да, жертвы Берии не раз отказывались от своих показаний, вытянутых из них шантажом, угрозами, силой. Признания вины подследственным и чьего-нибудь доноса бывало достаточно, чтобы превратить человека в «лагерную пыль». Но в данном случае следствие велось совсем по иным принципам.

Берия начал давать показания, когда ему был предъявлен документ — прямая улика. Только под воздействием улик он становился разговорчивым. И хотя в период следствия приверженцы Берии стремились сделать многое чтобы замести следы, не допустить дальнейшего разоблачения преступлений этого человека, а заодно и своих, в свидетельских показаниях не было недостатка.

…Виталий Иванович Зуб рассказывал, как, гуляя но Москве, специально ходил смотреть на выезды по утрам Берии. Жил тот в доме у площади Восстания. Ехал в Кремль по Садовой-Кудринской, затем поворачивал на улицу Горького. Летом ездил в открытой машине, рядом с водителем, сзади сидел кто-то из охраны. Он вел себя спокойно и уверенно — ничего не боялся. Может быть, оттого, что был уверен — его боятся все. Охота на людей из своих интересов, в том числе самых низменных, стала его страстью.

Приходилось ли людям, которые в те дни находились рядом с Берией, беседовать с ним? Да. приходилось. В том числе и Зубу. Примечательно, что на суде Берия сказал слова, которых от него никак не ожидали и которые он вряд ли рассчитывал использовать в своих интересах, слова благодарности тем, кто в эти дни с ним соприкасался, в частности в адрес Захарова.

Для Берии, который не знал Зуба, Иван Григорьевич был Захаровым.

В конце концов Берия все свои показания подписал.

18 декабря 1953 года начался суд над Берией. Кроме него, перед Специальным судебным присутствием Верховного суда СССР предстали ближайшие «сподвижники» Берии: Л. Влодзимирский, С. Гоглидзе, В. Деканозов, Б. Кобулов, В. Меркулов, П. Meшик.
Возглавлял Специальное судебное присутствие Маршал Советского Союза И. С. Конев

Суд был закрытый, поэтому, кроме представителей группы ареста, посторонних на нем не было. Р. А. Руденко (назначенный 8 августа 1953 года Генеральным прокурором СССР) сидел в зале.

Под зал суда был оборудован кабинет члена военного совета округа. В середине сделали возвышенность. У каждого из подсудимых был персональный наблюдатель. Председатель задавал вопросы, подсудимые отвечали. Сталин на процессе не упоминался, поэтому Берия, ссылаясь на его указания, говорил «инстанция».

Несколько раз Берия, теряя самообладание, начинал твердить, что он ни в чем не виноват, что он всего лишь выполнял требования «инстанции». Но приговор выслушал довольно спокойно. У него было полгода, чтобы понять, что произошло и каким будет искупление грехов. Впрочем, искупление здесь весьма гуманно звучит. Личность Берии относится к числу тех, которые вреда причинили несравненно больше, чем может искупить один человек.

Как вел себя Берия при расстреле Иван Григорьевич Зуб не видел. Я спросил у Ивана Григорьевича: но ведь ему, видимо, рассказывали?

— Рассказывали, но деталей не помню. Вообще, на мой взгляд, человек должен в своих воспоминаниях говорить лишь о том, что видел сам. в чем непосредственно участвовал. Это не забывается, не искажается. Хотя и один эпизод два наблюдателя могут описать по-разному. Потому что на разном акцентировали внимание, да и память у каждого по-своему избирательна.

И во время следствия, и после суда генерал-майор Зуб (пятерым участникам группы ареста Берии очередные воинские звания были присвоены в августе) получал немало анонимных угроз в письмах, по телефону. Как свидетельствует новый документальный фильм «Повесть о маршале Коневе», такому психологическому прессингу подвергался и Иван Степанович Конев.

Лаврентий Берия. Биография

Идейный вдохновитель репрессий и главный враг народа. Именно так окрестили Лаврентия Берию советские СМИ после закрытого суда и расстрела. Карьера ближайших соратников Сталина очень напоминает игру в русскую рулетку: сегодня ты занимаешь с десяток государственных должностей, а завтра тебе подписывают смертный приговор.

Неподалёку от Садового кольца находится дом, который в конце 1930-х годов москвичи предпочитали обходить стороной. Здесь жил Лаврентий Берия; ходили слухи, что нарком внутренних дел СССР в свободное от расправ время стоит у окна, выбирая себе девушку по вкусу. И если такая находится, ее немедля к нему доставляют. Поговаривали и о том, что в стенах этого дома без суда расстреливают неугодных.

Впрочем, неудивительно, что имя Берии наводило ужас. Именно он провел в 1937-м масштабные партийные чистки в Армении и Грузии. Затем Лаврентий Павлович занялся силовыми структурами — с его приходом на пост главы НКВД ряды милиции и прокуратуры заметно поредели. В годы Великой Отечественной он инициировал депортацию ингушей и чеченцев в Среднюю Азию. Так что репутация в народе у Берии сложилась вполне определённая.

Сталин и Берия

Берия. (wikipedia.org)

Берия всеми силами старался заслужить доверие Сталина. Чтобы сделать ему приятное, Лаврентий Павлович по собственной инициативе распорядился похоронить мать вождя на элитарном кладбище в Тбилиси, где покоятся знаменитые учёные, писатели и государственные деятели. Иосиф Виссарионович для виду поворчал, но, похоже, остался доволен. Своего преданного слугу он ценил. Выходец из простой крестьянской семьи уверенно поднимался по карьерной лестнице: в 1946-м вошел в Политбюро, а незадолго до смерти Сталина стал одним из членов «руководящей пятёрки» Президиума ЦК КПСС. Вождь считался с его мнением в вопросах внешней политики и государственной безопасности. Кредит доверия был безграничен: именно на Берию Сталин возложил ответственность за атомный проект. Однако скоро его карьера подойдёт к концу: в ожесточенной партийной борьбе Берия окажется лишним.

Из палачей в реформаторы

После смерти Сталина Лаврентий Павлович назначен министром внутренних дел. По сути, он становится одним из главных претендентов на пост главы СССР. Только вот одно досадное обстоятельство: народ его не любил. Симпатию советских граждан Берия решил завоевывать либеральными шагами, задумав «первую оттепель». Он готовит проект указа об амнистии, предполагающей освобождение больше миллиона человек, прекращает дело врачей, реабилитирует ряд партийных деятелей и военачальников. Кроме того, Берия ратует за борьбу с культом личности. Эти шаги не на шутку встревожили других кандидатов на лидерство — председателя Совета министров СССР Георгия Маленкова и Никиту Хрущёва, имя которого поначалу оставалось в тени. Новая политика Берии могла завоевать доверие советских людей. И тогда Хрущёв и Маленков начинают «обрабатывать» членов Президиума ЦК КПСС, чтобы те выступили против Берии. Последний же выбирает тактику сотрудничества, в общем-то, не выказывая особого стремления сосредоточить в своих руках единоличную власть.

Берия с дочерью Сталина. (wikipedia.org)

Вполне возможно, что партийной верхушке Берия виделся фигурой опасной. Очередным его «либеральным» шагом могло стать разглашение имён тех, кто был непосредственно причастен к репрессиям. Избавиться от такого человека, демонизировать его фигуру — значило показать, как успешно партия борется с беззаконием и извлекает уроки из своих ошибок. Опасались и государственного переворота, учитывая колоссальное влияние Берии в силовых ведомствах. «Берия знал настроения людей, агентура у него была очень большая, такая, что даже трудно сказать, сколько было агентов… Это опасный враг, который втёрся в абсолютное доверие к Сталину», — пишет Хрущёв в своих мемуарах.

Казнь Берии

Никита Хрущёв настаивает на том, чтобы произвести арест немедленно, пока дело не дошло до переворота. По его инициативе основной темой совещания Совета министров СССР 26 июня 1953 года становятся злодеяния Берии. Хрущёв предлагает снять его со всех постов. Жаркие дебаты длятся два с лишним часа. С этого заседания Берию уводят в наручниках военные; он не сопротивляется. В тот же день Президиум Верховного Совета СССР издаёт указ, в котором его действия признаются антигосударственными. Более того, этот указ предусматривает передачу дела на рассмотрение Верховного суда — и это ещё до начала следствия. Следующие шесть месяцев Берию содержат в бункере штаба Московского военного округа под усиленной охраной. Отсюда он отправляет Маленкову письмо с просьбой о встрече, очевидно, надеясь на благополучный исход.

В июле о новоиспечённом преступнике пишет газета «Правда». Отовсюду исчезают его портреты — в том же месяце издана секретная директива, предписывающая уничтожение художественных изображений Берии. Позже любопытную рекомендацию дадут подписчикам Большой советской энциклопедии: вырезать из 5-го тома фото Лаврентия Павловича и статью о нём. С идейными противниками так поступали не впервые. Так, после расстрела главы НКВД Николая Ежова его фигура внезапно исчезла с некоторых фотографий.

На Берию сыпется шквал обвинений. Вменяют шпионаж: якобы в 1920-х годах он сотрудничал со спецслужбами Великобритании и Германии. Обвиняют в попытках реставрации капитализма, репрессиях и жестоких пытках заключённых. Внезапно Берия сам становится участником процесса, очень похожего на те, что он с большим воодушевлением организовывал раньше. «Проехались» и по его многочисленным любовным похождениям, обвинив в немыслимом для советского гражданина моральном разложении. Речь шла об изнасилованиях сотен девушек, в том числе несовершеннолетних, якобы совершённых Берией. Своё моральное падение подсудимый признал, а вот контрреволюционную деятельность отрицал до последнего.

Фотография с Ежовым и без него. (wikipedia.org)

Материалы уголовного дела до сих пор остаются засекреченными, а показания участников заседания 26 июня 1953 года значительно разнятся. Это породило множество легенд об обстоятельствах процесса и казни заключенного. Некоторые историки считают, что бывшего наркома и министра убили до суда. Наиболее экстравагантную версию предложил сын Берии Серго: он утверждает, что расстрел произошёл прямо в день ареста.

Однако достоверно известно, что суд в декабре 1953-го действительно проходил с нарушениями — так, в нём не участвовали адвокаты, не проводились очные ставки. 23 декабря Верховный суд приговорил Берию и шестерых его соратников к расстрелу. Смертный приговор исполнили в тот же день, в том самом бункере, где на протяжении полугода держали заключённого.

В 2000 году военная коллегия Верховного суда отказала в реабилитации Берии, признав, что действия наркома внутренних дел и его соратников привели к гибели тысяч советских граждан. Ранее такое же решение приняла Главная военная прокуратура.

29 мар­та испол­ни­лось 120 лет со дня рож­де­ния Лав­рен­тия Берии. Выхо­дец из кре­стьян­ской мин­грель­ской семьи добил­ся бас­но­слов­ных успе­хов. Гене­раль­ный комис­сар гос­бе­зо­пас­но­сти и даже мар­шал Совет­ско­го Сою­за после смер­ти Ста­ли­на был глав­ным пре­тен­ден­том на власть и в тече­ние трёх меся­цев осу­ществ­лял свою поли­ти­ку. Спе­ци­аль­но для VATNIKSTAN исто­рик Алек­сандр Бере­зин раз­би­ра­ет пери­од, когда Лав­рен­тий Берия был бли­же все­го к абсо­лют­ной вла­сти, и выяс­ня­ет обсто­я­тель­ства аре­ста быв­ше­го все­силь­но­го нар­ко­ма внут­рен­них дел.

---

Обще­из­вест­ные исти­ны о Берии про­сты: гла­ва НКВД был кро­ва­вым пала­чом, сади­стом и убий­цей. В 2002 году Воен­ная кол­ле­гия Вер­хов­но­го суда Рос­сии определила:

«Берия, Мер­ку­лов… явля­лись теми руко­во­ди­те­ля­ми, кто орга­ни­зо­вал на госу­дар­ствен­ном уровне и лич­но про­во­дил мас­со­вые репрес­сии в отно­ше­нии соб­ствен­но­го наро­да. А поэто­му Закон „О реа­би­ли­та­ции жертв поли­ти­че­ских репрес­сий“ рас­про­стра­нять­ся на них, как на винов­ни­ков тер­ро­ра, не может».

На самом деле всё не совсем так. Берия нико­гда не высту­пал ини­ци­а­то­ром репрес­сий и пыток. Напро­тив, имен­но он, а вовсе не Хру­щёв, оста­но­вил махо­вик репрес­сий и запре­тил пыт­ки в СССР. Вопре­ки реше­нию Вер­хов­но­го суда Рос­сии, Лав­рен­тий Берия не нуж­да­ет­ся ни в какой реа­би­ли­та­ции — и не пото­му, что не совер­шал при­пи­сан­ных ему пре­ступ­ле­ний, а пото­му что на самом деле его вооб­ще нико­гда не суди­ли. Нель­зя реа­би­ли­ти­ро­вать чело­ве­ка, кото­рый, как мы пока­жем ниже, нико­гда не был осуж­дён закон­ным образом.

Впо­след­ствии Лео­нид Бреж­нев, один из тех, кто аре­сто­вы­вал Берию, отмечал:

«Мы ещё сами тол­ком не разо­бра­лись, что за чело­век был Берия. Хру­щёв с ним силь­но перемудрил…»

---

Репрессии и реабилитации: с чего начались «сто дней Берии»

Роль Лав­рен­тия Берии в мас­со­вых репрес­си­ях изна­чаль­но была ролью испол­ни­те­ля: он не ини­ци­и­ро­вал их и не выби­рал мето­ды, кото­ры­ми рабо­тал НКВД в 30‑х. Как извест­но из доку­мен­таль­ных источ­ни­ков, Иосиф Ста­лин запу­стил махо­вик репрес­сий 1930‑х годов, спу­стив раз­на­ряд­ку на чис­ло людей, кото­рых необ­хо­ди­мо рас­стре­лять в каж­дом кон­крет­ном реги­оне. Чеки­сты раз­на­ряд­ку выпол­ни­ли, но при­ду­ма­ли её не они. Имен­но Ста­лин в 1937 году отдал при­каз сотруд­ни­кам НКВД исполь­зо­вать пытки.

Когда Берия в нояб­ре 1938 года сме­нил Ежо­ва на посту НКВД, он тут же пре­кра­тил мас­со­вые аре­сты — зада­чи «боль­шой чист­ки», постав­лен­ные Ста­ли­ным, уже были выпол­не­ны. Из уже аре­сто­ван­ных было выпу­ще­но на сво­бо­ду 150 тысяч чело­век. Коли­че­ство рас­стре­лов при Берии во гла­ве НКВД упа­ло более чем в 130 раз: в 1937 году — 353 074 чело­ве­ка, а в 1939 году — 2 552.

Лич­ное отно­ше­ние Берии к репрес­си­ям про­яви­лось толь­ко после смер­ти Ста­ли­на. В 1953 году Лав­рен­тий Берия сно­ва воз­глав­ля­ет мини­стер­ство внут­рен­них дел (быв­ший НКВД). Уже 13 мар­та 1953 года, менее чем через две неде­ли после смер­ти Ста­ли­на, Берия отда­ёт при­каз по МВД о пере­смот­ре «дела вра­чей», «сио­нист­ско­го заго­во­ра», «заго­во­ра артил­ле­ри­стов», «мин­грель­ско­го дела». Затем закры­ва­ют и вто­рое «дело авиа­то­ров». Все обви­нен­ные по этим делам были пол­но­стью реа­би­ли­ти­ро­ва­ны в крат­чай­шие сро­ки. И имен­но Берия пер­вым про­из­нёс сло­во «реа­би­ли­та­ция» в отно­ше­нии жертв ста­лин­ско­го террора.

4 апре­ля того же года он выпу­стил ещё один при­каз, кото­рый сто­ит того, что­бы про­честь его целиком.

Итак, «кро­ва­вый палач» запре­тил пыт­ки, лик­ви­ди­ро­вал пыточ­ные каме­ры и при­ка­зал уни­что­жить пыточ­ные инстру­мен­ты. При­чём всё это было сде­ла­но им по сво­ей ини­ци­а­ти­ве — никто из участ­ни­ков заго­во­ра 26 июня, вклю­чая Хру­щё­ва, нико­гда и не отри­цал, что они ника­ких ука­за­ний Берии ни по пере­смот­ру ста­лин­ских сфаб­ри­ко­ван­ных дел, ни по отмене пыток не давали.

Заго­вор­щи­ки 1953 года частич­но зна­ли о шагах Берии, но пыта­лись выста­вить их как «стрем­ле­ние Берии сде­лать себя попу­ляр­нее». При этом ини­ци­а­ти­вы мини­стра внут­рен­них дел осу­ществ­ля­лись в атмо­сфе­ре сек­рет­но­сти. Берия вооб­ще высту­пал про­тив про­яв­ле­ния куль­та лич­но­сти. 9 мая 1953 года он запре­тил выно­сить порт­ре­ты живых «вождей» на улич­ных демонстрациях.

---

Легенда о «холодном лете 1953 года»

Заго­вор­щи­ки 1953 года поро­ди­ли миф, буд­то бы Берия выпу­стил из тюрем мил­ли­он реци­ди­ви­стов, кото­рые навод­ни­ли СССР и устро­и­ли в нём раз­гул бан­ди­тиз­ма. Мол, Берия хотел так под­черк­нуть нуж­ность сво­е­го ведом­ства МВД/МГБ. Уже в пере­строй­ку по моти­вам этой леген­ды даже фильм сняли.

Но фак­ты про­ти­во­ре­чат этой вер­сии. Берия после смер­ти Ста­ли­на не пока­зал ника­ких попы­ток укре­пить пози­ции сво­е­го ведом­ства. Напро­тив, ГУЛАГ вес­ной 1953 года был пере­дан из МВД в Минюст. Лишь после убий­ства Берии лаге­ря были воз­вра­ще­ны в веде­ние мини­стер­ства внут­рен­них дел.

Дей­стви­тель­но, Берия спо­соб­ство­вал осво­бож­де­нию мно­гих кате­го­рий заклю­чён­ных, но это были совсем не рецидивисты:

«26 мар­та 1953 г.
Совер­шен­но секретно
т. МАЛЕНКОВУ Г. М.

В насто­я­щее вре­мя… содер­жит­ся 2 526 402 чело­ве­ка заклю­чён­ных, из них: осуж­дён­ных на срок до 5 лет — 590 000…

Содер­жа­ние боль­шо­го коли­че­ства заклю­чён­ных… сре­ди кото­рых име­ет­ся зна­чи­тель­ная часть осуж­дён­ных за пре­ступ­ле­ния, не пред­став­ля­ю­щие серьёз­ной опас­но­сти для обще­ства, в том чис­ле жен­щин, под­рост­ков, пре­ста­ре­лых и боль­ных людей, не вызы­ва­ет­ся госу­дар­ствен­ной необходимостью.

Уве­ли­че­ние за послед­ние годы обще­го чис­ла заклю­чён­ных объ­яс­ня­ет­ся в первую оче­редь тем, что при­ня­тые в 1947 году ука­зы об уси­ле­нии уго­лов­ной ответ­ствен­но­сти за хище­ния госу­дар­ствен­но­го и обще­ствен­но­го иму­ще­ства и за кра­жи лич­ной соб­ствен­но­сти граж­дан преду­смат­ри­ва­ют исклю­чи­тель­но дли­тель­ные сро­ки заклю­че­ния. На 1 янва­ря 1953 г. из обще­го коли­че­ства заклю­чён­ных за ука­зан­ные пре­ступ­ле­ния в лаге­рях содер­жа­лось 1 241 919 человек.

…Извест­но, что заклю­че­ние в лагерь, свя­зан­ное с отры­вом на про­дол­жи­тель­ное вре­мя от семьи, от при­выч­ных быто­вых усло­вий и заня­тий, ста­вит осуж­дён­ных, их род­ствен­ни­ков и близ­ких людей в очень тяже­лое поло­же­ние, часто раз­ру­ша­ет семью, крайне отри­ца­тель­но ска­зы­ва­ет­ся на всей их после­ду­ю­щей жизни…

Учи­ты­вая изло­жен­ное, пред­ла­га­ет­ся при­нять указ Пре­зи­ди­у­ма Вер­хов­но­го Сове­та СССР об амнистии.

Про­ек­том ука­за преду­смат­ри­ва­ет­ся осво­бо­дить из мест заклю­че­ния око­ло 1 000 000 чело­век, осуж­ден­ных на срок до 5 лет… а так­же жен­щин, име­ю­щих детей до 10 лет и бере­мен­ных жен­щин, несо­вер­шен­но­лет­них в воз­расте до 18 лет, пожи­лых муж­чин и жен­щин и боль­ных, стра­да­ю­щих тяжё­лым неиз­ле­чи­мым недугом…

Пред­ла­га­ет­ся не рас­про­стра­нять амни­стию на осуж­дён­ных на срок свы­ше 5 лет и при­вле­чён­ных к ответ­ствен­но­сти за контр­ре­во­лю­ци­он­ные пре­ступ­ле­ния, бан­ди­тизм, круп­ные хище­ния соци­а­ли­сти­че­ской соб­ствен­но­сти и умыш­лен­ное убийство.

Л. Берия»

Таким обра­зом, пред­ла­га­лось осво­бо­дить тех, кому дали пять лет по печаль­но извест­но­му «Зако­ну о трёх колос­ках». Бан­ди­тов и реци­ди­ви­стов осво­бож­дать не пред­ла­га­лось — им дава­ли более пяти лет.

---

Миф об аресте Берии

26 июня 1953 года в Москве про­изо­шёл воен­но-пар­тий­ный пере­во­рот. Более 300 тан­ков Кан­те­ми­ров­ской и Таман­ской диви­зий въе­ха­ли в сто­ли­цу и заня­ли пози­ции в клю­че­вых рай­о­нах, в том чис­ле забло­ки­ро­вав диви­зию име­ни Дзер­жин­ско­го, под­чи­няв­шу­ю­ся МВД Берии. Попут­но 56‑й авиа­ци­он­ной бом­бар­ди­ро­воч­ной диви­зии была постав­ле­на зада­ча гото­вить­ся бом­бить Кремль. Её коман­дир Сер­гей Дол­гу­шин воз­ра­жал началь­ству, мар­ша­лу Кра­сов­ско­му, отме­тив: «Если мои 216 само­лё­тов отбом­бят­ся по Крем­лю, то через 30 минут не то что Крем­ля — Моск­вы уже не будет». Все его Ил-28 мог­ли сбро­сить более 600 тонн бомб в одном выле­те, но устро­и­те­лям воен­но­го пере­во­ро­та пока­за­лось, что это­го мало­ва­то. Поэто­му ана­ло­гич­ные при­ка­зы полу­чи­ла 5‑я гвар­дей­ская штур­мо­вая диви­зия (Ил-10) и 9‑я гвар­дей­ская истре­би­тель­ная диви­зия (МиГ-15), на истре­би­те­лях послед­ней был уста­нов­лен вари­ант воору­же­ния для стрель­бы «по земле».

Под при­кры­ти­ем этих акций груп­па гене­ра­лов во гла­ве с мар­ша­лом Жуко­вым в Крем­ле зашла на засе­да­ние, где нахо­ди­лись Берия, Хру­щёв, Мален­ков и дру­гие люди из пар­тий­ной вер­хуш­ки. Жуков по при­ка­зу Мален­ко­ва скру­тил Берии руки и вывел его из поме­ще­ния. Затем заго­вор­щи­ки дожда­лись ночи — что­бы «не сму­щать» охра­ну Крем­ля — и вывез­ли Берию, как и поло­же­но заго­вор­щи­кам, скры­ва­ясь. По сви­де­тель­ству мар­ша­ла Жуко­ва, Берию завер­ну­ли в ковёр, кото­рый уло­жи­ли в ногах на вто­ром ряду сиде­ний. Сде­ла­но это было всё с той же целью: не дать охране понять, что про­изо­шло. Вско­ре Берию поме­сти­ли в бун­кер шта­ба Мос­ков­ско­го воен­но­го окру­га, где и содер­жа­ли до само­го рас­стре­ла 23 декаб­ря 1953 года.

Собы­тия 26 июня часто некор­рект­но назы­ва­ют «аре­стом Берии». Меж­ду тем это неправ­да. Ника­ко­го орде­ра на арест Берии нико­гда не суще­ство­ва­ло — нет его и в дав­но опуб­ли­ко­ван­ных мате­ри­а­лах «Дела Берии». Без орде­ра арест по дей­ство­вав­ше­му УПК РСФСР ква­ли­фи­ци­ру­ет­ся как неза­кон­ное задер­жа­ние. Винов­ным в таком задер­жа­нии, по УПК РСФСР от 1926 года, поло­жен тюрем­ный срок.

Полу­ча­ет­ся, что «арест» про­во­дил­ся без орде­ра, людь­ми, кото­рые не были сотруд­ни­ка­ми пра­во­охра­ни­тель­ных орга­нов, скрыт­но. «Аре­сто­ван­но­го» зака­та­ли в ковёр и увез­ли в ночь, как рань­ше было при­ня­то у бан­ди­тов, похи­ща­ю­щих людей.

Таким обра­зом, 26 июня аре­ста Берии не было, а пере­во­рот с целью его сме­ще­ния был. По всей види­мо­сти, миф об аре­сте сло­жил­ся толь­ко пото­му, что о нём было извест­но от заго­вор­щи­ков, а те не слиш­ком часто упо­ми­на­ли тот факт, что даже не оза­бо­ти­лись орде­ром на арест.

Из-за это­го весь после­ду­ю­щий «про­цесс над Бери­ей» с юри­ди­че­ской точ­ки зре­ния являл­ся ими­та­ци­ей суда без малей­ших закон­ных осно­ва­ний. «Дело Берии» мож­но ква­ли­фи­ци­ро­вать как угод­но, но толь­ко не как име­ю­щее какую-либо юри­ди­че­скую силу.

---

За что Хрущёв на самом деле уничтожил Берию?

Если быв­ший гла­ва НКВД не был исча­ди­ем ада, воз­ни­ка­ет спра­вед­ли­вый вопрос: а за что его расстреляли?

Отве­тить на него лег­ко. Вот так оха­рак­те­ри­зо­вал Берию ака­де­мик Капи­ца во вре­мя рабо­ты над атом­ным проектом:

«Он очень энер­ги­чен, пре­крас­но и быст­ро ори­ен­ти­ру­ет­ся, хоро­шо отли­ча­ет вто­ро­сте­пен­ное от глав­но­го, поэто­му зря вре­ме­ни не тра­тит, у него, без­услов­но, есть вкус к науч­ным вопро­сам, он их хоро­шо схва­ты­ва­ет, точ­но фор­му­ли­ру­ет свои реше­ния… Вооб­ще наши диа­ло­ги не осо­бен­но любез­ны. Я ему пред­ла­гал учить его физи­ке, при­ез­жать ко мне в институт».

Капи­ца Берию не любил, но оце­ни­вал весь­ма высо­ко, настоль­ко, что счи­тал нар­ко­ма сопо­ста­ви­мым по интел­лек­ту с собой и пред­ла­гал учить физи­ке. Пря­мо ска­жем: учё­ные прак­ти­че­ски нико­гда не счи­та­ют «кро­ва­вых пала­чей» интел­лек­ту­аль­но ров­ней себе. Берия был резуль­та­тив­ным управ­лен­цем и орга­ни­за­то­ром почти на любом направ­ле­нии. В каче­стве заме­сти­те­ля гла­вы пра­ви­тель­ства при Ста­лине он и кури­ро­вал почти все клю­че­вые про­ек­ты — от Нар­ко­ма­та мино­мёт­но­го воору­же­ния до неф­тян­ки и атом­ной отрасли.

Его отли­чия от дру­гих ста­лин­ских при­бли­жён­ных были настоль­ко оче­вид­ны, что в 1944 году Кур­ча­тов про­сил убрать с атом­но­го направ­ле­ния Моло­то­ва (тот про­ва­ли­вал всё дело) и воз­ло­жить на гла­ву НКВД орга­ни­за­цию ядер­но­го про­ек­та. Понять опти­мизм Кур­ча­то­ва и оцен­ку Капи­цы неслож­но. Доста­точ­но открыть типо­вое пись­мо Берии Ста­ли­ну по атом­но­му про­ек­ту. Оно напи­са­но в харак­тер­ном бери­ев­ском сти­ле (то есть бума­гу за него никто не гото­вил). Лав­рен­тий Берия лег­ко опе­ри­ру­ют науч­ным поня­тий­ным аппа­ра­том, что выгод­но его отли­ча­ет от обыч­но­го чиновника.

«Сов. сек­рет­но
Това­ри­щу Ста­ли­ну И. В.

Спе­ци­аль­ный коми­тет рас­смот­рел и при­нял пред­ло­же­ние… о соору­же­нии мощ­но­го резо­нанс­но­го уско­ри­те­ля элек­тро­нов… пред­на­зна­чен для иссле­до­ва­ния атом­но­го ядра путём бом­бар­ди­ров­ки его пото­ком лёг­ких частиц — элек­тро­нов с энер­ги­ей дви­же­ния до мил­ли­ар­да элек­трон­вольт, т. е. энер­ги­ей поряд­ка кос­ми­че­ских лучей. Мощ­ный резо­нанс­ный уско­ри­тель поз­во­лит полу­чать искус­ствен­ным путём мезо­ны (части­цы с мас­сой, про­ме­жу­точ­ной меж­ду элек­тро­на­ми и про­то­на­ми), кото­рые, по пред­по­ло­же­нию наших учё­ных-физи­ков, спо­соб­ны вызы­вать рас­щеп­ле­ние ядер.

Совре­мен­ные мощ­ные уско­ри­те­ли, име­ю­щи­е­ся в Аме­ри­ке (по аген­тур­ным дан­ным), дают уско­ре­ние лёг­ких частиц (элек­тро­нов) до 150 мил­ли­о­нов электронвольт.

При­бо­ры кон­струк­ции, ана­ло­гич­ной пред­ло­жен­ной про­фес­со­ром Вексле­ром, стро­ят­ся в Аме­ри­ке физи­ка­ми Лоурен­сом и Мак­мил­ла­ном на мощ­ность 250–300 мил­ли­о­нов электронвольт.

Кон­струк­ция уско­ри­те­ля про­фес­со­ра Вексле­ра рас­ши­ря­ет пре­де­лы уско­ре­ния лёг­ких частиц до мил­ли­ар­да и выше электронвольт…

На соору­же­ние мощ­но­го уско­ри­те­ля потре­бу­ет­ся при­мер­но 1−1,5 года…

Л. Берия
12 авгу­ста 1946 г.»

Берия обла­дал не толь­ко высо­ким интел­лек­ту­аль­ным уров­нем, кото­рый вызы­вал дис­ком­форт у оппо­нен­тов по борь­бе за власть. Хру­щёв сле­ду­ю­щим обра­зом опи­сы­вал вли­я­ние нар­ко­ма на Ста­ли­на: «Ста­ли­ну почти ниче­го нель­зя было доло­жить, не зару­чив­шись под­держ­кой Берии. Всё рав­но Берия, если ста­нешь докла­ды­вать при нём, обя­за­тель­но любое твоё дело обста­вит вся­че­ски­ми вопро­са­ми и контр­во­про­са­ми, дис­кре­ди­ти­ру­ет в гла­зах Ста­ли­на и про­ва­лит». Берию счи­та­ли «слиш­ком ловким».

---

Мог ли Берия стать советским Дэн Сяопином?

Летом 1953 года сверг­нув­шие Берию заго­вор­щи­ки утвер­жда­ли: «Он хотел подо­рвать осно­ву уче­ния Марк­са-Энгель­са-Лени­на-Ста­ли­на. Заметь­те, в его речах — опуб­ли­ко­ван­ных и неопуб­ли­ко­ван­ных — вы не обна­ру­жи­те слов марк­сизм-лени­низм… Он же откры­то, осо­бен­но послед­нее вре­мя, шёл про­тив линии пар­тии, когда гово­рил, что надо изме­нить уче­ние Марк­са-Энгель­са-Лени­на-Ста­ли­на» (сви­де­тель­ство Кага­но­ви­ча). Они же пря­мо обви­ни­ли его в стрем­ле­нии раз­ру­шить кол­хоз­ный строй.

Быть может, на вер­но­го ста­лин­ца кле­ве­та­ли? Про­ве­рим обви­не­ния заго­вор­щи­ков. Дочь Ста­ли­на Алли­лу­е­ва сви­де­тель­ству­ет: «А когда всё было кон­че­но (Ста­лин умер. — Прим. А.Б.), он [Берия] пер­вым выско­чил в кори­дор и в тишине зала, где сто­я­ли все мол­ча вокруг одра, был слы­шен его гром­кий голос, не скры­вав­ший тор­же­ства: „Хру­ста­лёв, маши­ну!“». Раз­ные сви­де­тель­ства пока­зы­ва­ют, что он был един­ствен­ным чело­ве­ком из совет­ской вер­хуш­ки, кто пока­зал весе­лье в тот день.

Сын Берии Сер­го утвер­ждал: «Он дей­стви­тель­но гово­рил, что кол­хоз — иде­аль­ная систе­ма для экс­плу­а­та­ции чело­ве­ка. Не зря ведь нем­цы орга­ни­зо­ва­ли их рабо­ту в пери­од окку­па­ции… Знаю, что отец очень инте­ре­со­вал­ся иде­я­ми Сто­лы­пи­на, сто­рон­ни­ка фер­мер­ских хозяйств». Если верить его вос­по­ми­на­ни­ям, Берия пред­ло­жил про­ве­сти экс­пе­ри­мент — раз­ре­шить в одной части стра­ны фер­мер­ство, а в дру­гой, сохра­нив кол­хо­зы, повы­сить им уро­вень меха­ни­за­ции тру­да и зар­пла­ты. А затем по фак­ти­че­ским ито­гам дея­тель­но­сти выбрать маги­страль­ный путь развития.

Труд­но не заме­тить, что это мало чем отли­ча­ет­ся от извест­но­го тези­са Дэн Сяо­пи­на: «Не важ­но, како­го цве­та кош­ка, лишь бы она лови­ла мышей». То есть, напри­мер, не важ­на фор­ма соб­ствен­но­сти, если соб­ствен­ник эффек­ти­вен. Кто зна­ет, быть может, при таком руко­во­ди­те­ле СССР было совсем не обя­за­тель­но исчезать.

---

В чём на самом деле виноват Лаврентий Берия?

Несмот­ря на все выше­из­ло­жен­ное, Берию не сто­ит иде­а­ли­зи­ро­вать. Несо­мнен­но, он был типич­ным сыном сво­е­го вре­ме­ни и играл по его пра­ви­лам. Он испол­нял реше­ния Ста­ли­на по пре­сле­до­ва­нию авиа­то­ров, высе­ле­нию наро­дов на Кав­ка­зе, лич­но при­сут­ство­вал на допро­сах, где дру­гие чеки­сты по его при­ка­зу били допра­ши­ва­е­мых и так далее.

При этом допус­кал изби­е­ния толь­ко в свя­зи с ука­за­ни­я­ми ЦК и лич­но Ста­ли­на, и, как толь­ко Ста­лин умер, пер­вым начал реа­би­ли­ти­ро­вать репрес­си­ро­ван­ных, запре­тил пыт­ки, начал пере­смотр про­цес­сов высе­ле­ния с Кав­ка­за. Одна­ко это никак не отме­ня­ет его соуча­стия в ста­лин­ских преступлениях.

Судить исто­ри­че­ско­го дея­те­ля надо соглас­но мер­кам его вре­ме­ни, а не наше­го. И в рам­ках этих мерок всё доволь­но про­зрач­но. С того само­го момен­та, когда он воз­гла­вил НКВД в нояб­ре 1938 года, Берия делал всё, что мог, что­бы сни­зить раз­мах репрес­сий. Как толь­ко со смер­тью Ста­ли­на ему пред­ста­ви­лась хоть какая-то воз­мож­ность испра­вить их резуль­та­ты — он сде­лал это.

В сво­ём наме­ре­нии изме­нить сущ­ность совет­ско­го госу­дар­ства он был готов пой­ти и даль­ше — вплоть до внед­ре­ния в СССР эле­мен­тов капи­та­ли­сти­че­ской систе­мы хозяй­ство­ва­ния, как в Китае через чет­верть века после Берии. Но мы нико­гда не узна­ем, каким пра­ви­те­лем был бы Берия, если бы его пре­бы­ва­ние у вла­сти про­дли­лось боль­ше ста дней.

---

Читай­те так­же «Мог ли СССР стать частью НАТО? Мифы и фак­ты о воз­мож­ном сою­зе с Запа­дом». 

Поделиться