Движение горцев кавказа под руководством шамиля

Начавшийся еще в середине XVI века процесс колонизации горских земель значительно усилился в период Кавказской войны. На отобранных и завоеванных горских землях началось строительство большого комплекса военных сооружений, дорог, укреплений и крепостей, служивших опорными пунктами – плацдармами для проникновения вглубь Северного Кавказа. 
В конце 1820-х гг. в Дагестане и Чечне возникло движение горских народов с религиозным призывом, составной частью которого был газават – «священная война» против «неверных». Освободительная борьба против колониальной экспансии русского царизма сочеталась с выступлением против гнёта местных феодалов. «Мусульманин должен быть свободным человеком», – провозглашал духовный глава горцев шейх Мухаммад аль-Яраги . Борьба кавказских народов проходила под руководством трех имамов и прошла три основных этапа.

Характерной чертой первого этапа (1829-1839), было объединение сил всех недовольных существовавшими порядками социальных слоев в одно мощное движение, которым руководили имамы Гази-Мухаммад (1828-1832), Гамзат (1832-1834) и Шамиль (1834-1859). В период имамства Гази-Мухаммада и Гамзата в Дагестане развернулась борьба «против князей и дворян». Вместе с тем началось сплочение горских народов на основе шариата, были заложены основы будущего государства свободных горцев – имамата.

 
В 1834 г. имамом Дагестана был избран Шамиль (1797-1871), житель селения Гимры, который развил успехи своих предшественников. С этого момента началась героическая 25-летняя борьба народов Северного Кавказа под руководством Шамиля против одной из мировых империй.

Для усиления сопротивления Шамиль ездил по сёлам , распространяя и укрепляя шариат, объясняя горцам необходимость объединения для противодействия завоевателям . Избрав своей резиденцией село  Ашильта Койсубулинского общества Шамиль занялся созданием опоры среди аварских джамаатов. В каждом селении он старался создать группу своих последователей, способных организовать боевые группы, обеспечить их оружием, продовольствием. Царское командование неоднократно пыталось склонить Шамиля к прекращению борьбы. Имам в свою очередь готов был вести переговоры о мире. Условие было только одно: равноправное уважительное отношение к народам Северного Кавказа, невмешательство в их внутренние дела. Требования о капитуляции Шамиль решительно отвергал.

Влияние Шамиля в Дагестане росло. Так, Ахмед-хан, управляющий Аварским и Мехтулинским владениями 19 декабря 1836 г. с тревогой писал командиру Отдельного Кавказского корпуса генералу Г. Розену: «Все горские селения, ближние к Аварии, склонились к Шамилю и повинуются ему…» . Такое же положение сложилось и в Чечне. Чтобы не допустить назревавшего восстания сюда были предприняты экспедиции, сопровождавшиеся разрушением непокорных селений, уничтожением запасов продовольствия, захватом скота, прокладкой новых дорог.

В Дагестане между российскими войсками и сторонниками Шамиля произошли несколько сражений. В июне 1837 года отряд генерала К. Фези взял приступом селения Унцукуль, Ашильта и укрепление Ахульго, затем войска осадили село Телетль, где оборону держал Шамиль со своими сподвижниками. В виду усталости обеих сторон было заключено перемирие, что вызвало негодование царя Николая I, полагавшего, что этот договор явился моральной победой восставших горцев и лично Шамиля. В поездке по Кавказу летом-осенью 1837 года царь хотел принять покорность горских народов лично из рук имама. В связи с этим между Шамилем и генералом К. Клюгенау состоялась встреча, где имаму предлагалось прекратить борьбу и явиться с покорностью к царю, на что последовал отказ. 

30 ноября 1837 года командиром Кавказского корпуса был назначен генерал Е. Головин. Понимая, что в Телетле был заключен не мир, а только перемирие, Шамиль готовился к продолжению борьбы. Он обосновался на горе Ахульго и занялся его укреплением. Весной 1839 года был сформирован отряд под командованием генерала П. Граббе, который направился в сторону Ахульго, а Шамиль, собрав войско, занял оборону в селении  Аргвани с тем, чтобы здесь дать бой и не допустить дальнейшего продвижения русских вглубь Дагестана. 

Сражение за Аргвани продолжалось беспрерывно 36 часов, в результате, после невероятных усилий и потерь, селение было занято русскими. Войска продолжили путь и 12 июня осадили укрепление Ахульго. С этого времени начинается героическая оборона горцев своего укрепления, артиллерийский обстрел и штурмы русских, огромные потери с обеих сторон. «Положение осажденных было отчаянным, – писал Мухаммад-Тахир аль-Карахи, летописец Шамиля. – Русские беспрерывно бомбардировали Ахульго. Башни были разрушены, завал был снесен, жилища превращены в пепел. Громадное большинство защитников было истреблено, а меньшинство – изнурено и доведено до последней степени изнеможения жаждой, голодом, отсутствием сна и отдыха, напряжённой тяжелой боевой жизнью» .

Чтобы остановить очередной штурм, Шамиль вынужден был выполнить требование генерала П. Граббе – выдать в заложники своего старшего сына Джамал-ад-дина. Шамиль рассчитывал, что русские, получив мальчика, снимут осаду Ахульго, тем самым измученные долгой осадой защитники будут спасены. Однако П. Граббе продолжил штурмовать село , который, наконец, был занят. В ходе осады Ахульго погибли жена Шамиля Джавгарат, малолетний сын Саид, дядя Бартыхан, сестра Патимат.  В ночь на 23 августа 1839 года Шамиль с семейством и ближайшими соратниками вырвался из окружения, унося на себе раненого сына Гази-Мухаммада. Беглецы переправились через реку и направились в сторону Чечни. Ознакомившись с рапортом о взятии Ахульго, царь Николай I отметил: «Прекрасно, но жаль, что Шамиль ушел, и признаюсь, что опасаюсь новых его козней. Посмотрим, что далее будет» . Опасения царя были не напрасны. Не прошло и года, как Шамиль вновь начал борьбу за религию, свободу и независимость во главе многотысячной народной армии. 
Таким образом, первый этап народного движения завершился грандиозной битвой между горцами и русскими при Ахульго (1839) .

Второй этап, охватывающий период (1840-1852), историки называют «блистательной эпохой Шамиля». 8 марта 1840 г. в селении Хьалхар-Мартан Шамиль был провозглашен имамом Чечни. Поддержку имаму оказали Ташу-Хаджи, Шуаиб-Мулла, Ахверды-Магома др. 1840-е годы принесли крупные успехи Шамилю, он получил свежее подкрепление в результате объединения под своей властью вольных обществ Дагестана и тейпов Чечни. Полководческий талант и выдающиеся способности организатора позволили Шамилю создать надежный аппарат управления в виде преданных ему наибов. В июне 1841 года командующий Отдельным Кавказским корпусом генерал Е. Головин писал военному министру князю А. Чернышеву: «Можно сказать утвердительно, что мы еще не имели на Кавказе врага лютейшего и опаснейшего, как Шамиль. С течением обстоятельств власть его получила характер духовно-военной, той самой, которою в начале исламизма меч Мухаммеда поколебал три части Вселенной» .

Резиденцией имама, а впоследствии столицей имамата стало  ичкерийское  селение Дарго. Предвидя новый подъем освободительной борьбы, Шамиль рассылал повсюду своих сторонников, призывая народ к восстанию. Пока шли бои в Чечне, Шамиль лично возглавил военные действия в Дагестане. В начале 1840-х годов он подчинил своей власти почти всю Аварию, предпринял походы в Гази-Кумух, Акушу, Ахты, Табасаран, захватил множество крепостей и распространил свое влияние на часть Северо-Западного Кавказа. Благодаря согласованным действиям восставших царские войска в Дагестане и Чечне понесли значительные потери.

Государство горцев имамат стало исторической реальностью, обретя все необходимые атрибуты и признание, как на Кавказе, так и за его пределами. Важнейшим правительственным учреждением имамата являлся созданный в 1841 г. Государственный Совет – Диван-хана, состоявший из доверенных лиц Шамиля, наибов и высших богословов-улемов. В его функции входило рассмотрение общих вопросов управления, военной организации, хозяйственных мероприятий, судебных дел. Законодательство в имамате складывалось на основе норм шариата. Решения конкретных правовых вопросов и работа государственных органов определялись положениями «Низама». Этот кодекс законов для руководства страной представлял собой сборник правительственных постановлений и мер, относящихся к безопасности страны и благосостоянию народа. 
Территория имамата состояла из районов, во главе каждого из которых стоял наиб. Наибы, составлявшие высшее звено гражданского и военного управления имамата, подчинялись в свою очередь мудиру, руководителю области.

В имамате была создана система налогов для финансового и продовольственного обеспечения государственных органов и ведения войны с царской Россией. Шариатская казна имела ряд источников поступления, основным из которых был закят — процент, взимаемый с ежегодного урожая и приплода скота, а также с денежных доходов. 
Государственная система имамата в целом соответствовала социально-экономическим и политическим условиям Дагестана и Чечни , отвечала национальным чаяниям и антифеодальным настроениям масс, социальная политика проводилась в интересах народа. Образование имамата явилось одним из наивысших достижений горцев. 
Это было государство военного типа. Каждый совершеннолетний мужчина считался военнообязанным и должен был иметь наготове оружие. Общее ополчение населения государства составляло 30-40 тыс. чел., разбитое на отряды по 50, 100 и 500 человек, имевшие своих начальников. В числе постоянных воинских частей имамата был и русский отряд беглых солдат и бывших военнопленных. Основу народной армии составляли регулярные воинские части «муртазеки», находившиеся на постоянной службе у Шамиля и его наибов . Набор муртазеков производился следующим образом: каждые 10 дворов или семейств выставляли и постоянно содержали одного конного воина, кто достоин такой службы – решал сельский джамаат.

В армии Шамиля вводились воинские звания. Отличившиеся бойцы и военачальники получали почетное оружие, наградные знаки и пенсии. Было налажено производство пороха, ядер, картечи, а впоследствии и пушек .  Все это значительно усилило боевую мощь горцев, и из обороны Шамиль все чаще начинает переходить в наступление.

Шамиль неустанно работал над укреплением дисциплины и порядка в войсках горцев. В предписании наибу Ахвердилаву имам настаивал: «Когда победите неверных, не убивайте ни стариков, ни женщин, ни детей, не жгите ниву, не рубите деревья, не режьте животных (кроме тех случаев, когда они необходимы вам для пищи); не обманывайте, когда вы находитесь во взаимном перемирии, и не нарушайте мир, когда вы заключили его» . 
Проводимые имамом и его сподвижниками реформы оказались настолько успешными, что уже к 1842 году царским войскам на Кавказе противостояли части народной армии, вдохновляемые на борьбу идеями ислама, свободы и независимости.

Весной 1842 года войска Шамиля вступили в Гази-Кумухское ханство, восторженно встреченные местным населением. 28 марта пала русская крепость близ Кумуха, а гарнизон ее оказался в плену. По поводу освобождения Гази-Кумухского ханства Шамиль обратился с воззванием к чеченскому народу, в котором благодарил чеченцев за помощь. В то же время генерал П. Граббе с большим отрядом собрался в поход на столицу Шамиля Дарго. Отряд столкнулся с ожесточенным сопротивлением горцев. Войскам приходилось пробиваться через сплошные лесные завалы, отражая с флангов и тыла непрерывные атаки чеченских и дагестанских ополченцев. Движение тормозил громадный обоз, требовавший для прикрытия почти половину сил. Количество больных и раненых непрерывно росло. Видя бесперспективность дальнейшего движения, П. Граббе принял решение отступать. Наконец произошел ожесточенный бой, при котором горцы дрались самоотверженно, а русские защищались слабо . Ими овладела паника, и они обратились в бегство, бросив провиант, орудия, раненых и много имущества. 
Недовольный действиями своих генералов Николай I назначает новым командующим Кавказским корпусом генерала А. Нейдгардта, который делает ставку на подрыв изнутри движения горских народов, ищет «подходы» к сподвижникам Шамиля. Активизируется сеть царских лазутчиков, плетутся заговоры с целью подкупа, дискредитации или физического устранения влиятельных наибов Дагестана и Чечни.

Однако предотвратить широкомасштабное наступление народно-освободительной армии в Дагестане российская администрация не смогла. 27 августа 1843 года 10-тысячная армия Шамиля вступила в Аварию. Были покорены крупные села Унцукуль, Балахани, Тануси, взяты русские укрепления при Цатанихе, Ахальчи, Старом и Новом Гоцатле и др. За три недели Шамиль овладел почти всей Аварией, разгромил и уничтожил 11 рот пехоты, захватил сотни пленных, несколько пушек и огромное количество оружия. Успехи восставших в Дагестане побудили присоединиться к движению даргинцев, до того соблюдавших в отношении российских войск нейтралитет. Знаменитый наиб Кебед-Мухаммад выйдя к берегу Каспийского моря, осадил Низовое укрепление, отряд Хаджи-Мурата, заняв селение Аракани, перекрыл все выходы из Аварского ханства. Таким образом, восставшие горцы в 1843 году добились больших успехов. Территория имамата увеличилась вдвое, под контролем царских властей на Северо-Восточном Кавказе оставались лишь приморский Дагестан и равнинная часть Чечни. На Кавказ были переброшены дополнительные силы. Весной 1844 года Нейдгардт обратился с воззванием к народам Дагестана и Чечни, угрожая казнями и разорением селений . Шамиль выбирает тактику активной обороны. В Чечне горцы осаждают крепость «Внезапную», начались боевые действия в Табасаране и Кайтаге, которые жестоко были подавлены русскими войсками. В начале июня 1844 года на сторону Шамиля перешёл генерал русской службы Даниял-бек, владетель Элисуйского султаната на границе с Грузией. Считая его переход на сторону муджахидов важной политической победой, Шамиль принял его с почестями и назначил мудиром – начальником четырех наибств.

Недовольный пассивностью и неудачами генерала А. Нейдгардта, Николай I отстранил его от должности и новым главнокомандующим и царским наместником на Кавказе назначается граф М. Воронцов. 
Высочайше утвержденным планом действий на 1845 год войскам Кавказского корпуса ставилась задача проникнуть вглубь гор, разбить и рассеять мятежные скопища Шамиля. 3 июня 1845 года русские войска двинулись в общества Гумбет и Андию. 14 июня отряды заняли село Анди, которое  местные жители заблаговременно покинули. Здесь Воронцов вынужден был задержаться, ожидая прибытия транспортов с продовольствием и боеприпасами. Войска страдали от непривычной холодной и дождливой для лета погоды. Окрестные сёла были пусты, жители ушли, забрав с собой скот и все имущество. Отряды горцев постоянно тревожили русских своими набегами. Наконец, в начале июля войска численностью 9,5 тысяч человек продолжили наступление на столицу Шамиля. После упорных боев в ночь на 7 июля 1845 года горцы подожгли и оставили Дарго, в этот день у русских погибло 36 человек: 1 генерал, 3 офицера, 28 солдат и 4 милиционера, ранено 137 и контужено 32 человека. Рассеявшиеся при захвате Дарго, горцы не думали сдавать позиций, а периодически атаковали и обстреливали противника.

Главная цель экспедиции – занятие столицы имамата и резиденции Шамиля – была выполнена со сравнительно небольшими потерями. Но захватив Дарго, царские войска оказались почти в полном окружении. Посланный в Ичкерийский лес для встречи транспорта с продовольствием и боеприпасами из Анди отряд генерала Клюгенау попал в устроенную чеченцами засаду и понес огромные потери. На помощь имаму из Дагестана и Чечни прибывали все новые отряды ополченцев. Положение для Воронцов становилось критическим, командующий решил оставить Дарго и пробиваться вниз по течению реки Аксай к укреплению Герзель-аул. Моральное состояние отряда с каждым днем и каждым часом становилось все более тяжелым. Одновременно генерал Фрейтаг выступил навстречу главным силам на помощь главному отряду М. Воронцова и спас последнего от полного уничтожения. 20 июля войска возвратились в Герзель-аул. Потери российских войск за время отступления из Дарго составили 308 человек убитыми, 857 ранеными, 178 контуженными и 42 пропавшими без вести. Экспедиция 1845года в столицу Шамиля стала символом одного из самых крупных провалов в стратегии и тактике Кавказской войны. Из плана, разработанного Николая I, был выполнен только один пункт – проникновение в столицу Шамиля, причем которую он сам оставил. По мере продвижения отряда вглубь гор, неся большие потери людей, М. Воронцов понял, что воевать с горцами привычными методами бесполезно. Официальный Петербург осыпал участников похода наградами, граф Воронцов получил титул князя, но общественная память запечатлела эти события как тяжелое поражение русской армии в войне с горцами летом 1845 года.

Тяжелые поражения, понесённые в начале 1840-х годов на Кавказе, заставили царское правительство изменить тактику. Было решено отказаться от дорогостоящих и малоэффективных экспедиций в пользу разработанной еще А. Ермоловым политики постепенного, но неуклонного продвижения вглубь гор. Захваченные территории закреплялись с помощью строительства укреплений и казачьих станиц, организованного переселенческого движения, раздачи земель высокопоставленным военным, чиновникам . Местному населению предоставлялось на выбор: покинуть родные места или принять верноподданническую присягу и жить по законам Российской империи. Методы «убеждения» непокорных остались традиционными: захват скота и имущества, уничтожение посевов, разрушение селений. Длительной войной и торгово-экономической блокадой предполагалось обескровить имамат, подорвать его изнутри, заставить горское населения отказаться от поддержки имама Шамиля. 
Зимой 1845-1846 гг. было сформировано пять крупных отрядов, охвативших территорию имамата по всему периметру границ. Планам царских стратегов Шамиль решил противопоставить расширение масштабов народно-освободительной войны. На совещании наибов в ичкерийском селе  Ведено, ставшим столицей имамата после разрушения Дарго, было решено предпринять поход на Западный Кавказ. 16 апреля 1846 г. Шамиль во главе 15-тысячного войска двинулся в Малую Кабарду. Однако кабардинским князьям и богатым узденям удалось удержать подвластных им крестьян от присоединения к восставшим. На сторону Шамиля перешло только пять местных предводителей отрядов.

Царское командование предприняло срочные меры по ликвидации прорыва. Поход в Кабарду окончился для Шамиля неудачно, тем не менее, ему удалось отойти назад без больших потерь. Неудача похода Шамиля и активные действия русских поколебали решимость населения Малой Чечни продолжать борьбу. Ряд чеченских семей начали переселяться под защиту возводимых русскими укреплений.

Угроза вторжения русских войск в Нагорный Дагестан побудила имама Шамиля принять меры к устройству линии укреплений у селений Ирганай, Гергебиль, Салты, Чох. В июне 1847 года М. Воронцов во главе значительного отряда пытался взять штурмом укрепленный село  Гергебиль, но без успеха. Потерпев неудачу под Гергебилем, наместник Кавказа решил уничтожить другой укрепленный оплот Шамиля – Салты. Бои за это село  носили ожесточенный характер. Горцы сопротивлялись не менее упорно и отчаянно, чем при защите Ахульго. Штурмовые действия атакующих наталкивались на вылазки и контратаки осажденных. Наконец русские прибегли к хитрости, они стали портить питьевую воду оборонявшихся, защитников кроме голода и всяких невзгод стала мучить жажда. Геройское сопротивление горцев длилось 52 дня, ими были отбиты два штурма, потери русских возросли до двух тысяч человек. Наконец 8 сентября 1847 года осаждавшим удалось взорвать главную башню аула-крепости с прилегающими к ней стенами, после чего начался новый штурм. Однако горцы еще неделю упорно оборонялись в завалах и только 14 сентября последние защитники покинули Салты. 

В первой половине 1848 года главные события разворачивались вокруг села  Гергебиль. 13 июня русские войска подошли к селению  , которое  обороняла 1 тысяча горцев. Гергебиль был подвергнут массивному артиллерийскому обстрелу (25 орудий громили оборону горцев), в результате чего часть укреплений была разрушена. В ночь на 7 июля защитники покинули разрушенный Гергебиль. Осада и взятия села  стоила русским 351 человек убитыми и ранеными. Падение еще одной укрепленной крепости убедило имама, что продолжение тактики пассивной обороны приведет к поражению в войне. Стремясь перехватить инициативу, Шамиль с 12-тысячным войском двинулся в Самурский округ и 15 сентября прибыл в Ахты. Недалеко от селения располагалась царская крепость, построенная в 1839 году, против него и были направлены все действия горцев. Их единственное орудие начало методично обстреливать крепость, когда один из снарядов попал в пороховой погреб. Через образовавшуюся брешь горцы бросились в крепость, но их атака была отражена. Последующие штурмы крепости также не принесли удачи, к тому же на помощь гарнизону пришла помощь в лице русского отряда под командованием генерала М. Аргутинского-Долгорукова, и Шамилю пришлось отступить. Сражением за Ахты завершились военные действия 1848 года в Дагестане.

В начале следующего года в Чечне русские войска занимались вырубкой леса и устройством путей по реке Сунже от Закан-Юрта до крепости Грозной. В Дагестане в ночь с 14 на 15 апреля Хаджи-Мурат, знаменитый наиб Шамиля совершил внезапное нападение на город Темир-Хан-Шуру, вызвавшее у российской администрации сильную панику. Однако основные события 1849 года развернулись вокруг села  Чох. Укрепление, построенное на горе, ограниченное с трех сторон крутыми обрывами, оборонял гарнизон в тысячу человек. 25 июня начались осадные работы, после чего орудия прямой наводкой начали обстреливать укрепление, которое продолжалось до 20 августа. В течение этого времени были разбиты центральная и правая часть стен укрепления, уничтожена внутренняя башня и взорван артиллерийский запас. Тем не менее, защитники, вдохновляемые имамом Шамилем, продолжали упорно сопротивляться. Не решившись штурмовать развалины Чоха, 21 августа генерал М. Аргутинский распорядился снять осадную артиллерию, расстрелявшую все запасы, и 23-го начал отвод войск. Горцы преследовали отступающих.

Тяжелые потери, понесенные имаматом в 1846-1849 гг., побудили Шамиля искать поддержки на международной арене, в первую очередь у султанской Турции, однако реальной помощи не получил. С целью активизации повстанческого движения среди адыго-черкесских народов Шамиль отправляет на Западный Кавказ своего наиба Мухаммад-Амина, которому вскоре подчинилась значительная часть абадзехов, убыхов, шапсугов и натухайцев. В послании наибу Шамиль писал: «…Узнал я, что жители вашего края оказывают тебе полное повиновение, и ты с должною исправностью исполняешь мои приказы. Еще поручаю тебе, когда будешь в Карачае, то проповедуй жителям ислам; внушай им, что истинная вера есть ислам, а прочее все ложь, и первое ее условие также есть джихад с неверными, как с Божьими врагами, и склоняй их к приготовлении военных материалов…»

Поскольку с весны 1850 года основные боевые действия переместились на Западный Кавказ, царское командование определило своим войскам, дислоцированным в Чечне и Дагестане, в основном оборонительные задачи. 
Зимой 1851 года возобновились боевые действия в Чечне: бой у Шалинского окопа, набег Хаджи-Мурата на Сунженскую линию, боевые стычки в междуречье Шавдона и Бассы и др. Обострилась обстановка и в Дагестане. У села Гамаши Шамиль потерпел поражение. Неудачным оказался поход Хаджи-Мурата в Табасаран, когда вместо кропотливой организаторской и пропагандисткой работы, создания органов народной власти и дружин ополчения знаменитый наиб фактически занялся захватом имущества и скота. Потерпев поражение у селения Хучни, Хаджи-Мурат отступил в горы, а оставшись без поддержки, восставшие табасаранцы, вынуждены были покориться. 
Шамиль обвинил Хаджи-Мурата в неправильности действий и лишил его наибства. Разногласия между ними зашли так далеко, что произошли стычки отрядов враждующих сторон. В дальнейшем Хаджи-Мурат, опасаясь за свою жизнь, прибыл в ноябре 1851 года к крепости Воздвиженской и объявил о готовности перейти к русским. Из крепости бывший наиб был направлен в Тифлис к наместнику М. Воронцову, который стремясь подорвать влияние Шамиля среди горских народов, благожелательно принял Хаджи-Мурата и обещал ему помочь в возвращении его семейства, оставшегося на контролируемой имамом территории. Переговоры об освобождении семьи не увенчались успехом. Прибыв в город Нуху, бывший наиб вновь попытался наладить связь с родными, но неудачно. 22 апреля 1852 года во время прогулки за городом, Хаджи-Мурат и его четверо товарищей, открыв огонь по сопровождавшему их милицейскому конвою бежали. Настигнутые погоней у селения Беляджик Хаджи-Мурат и его два сподвижника были убиты, другие арестованы.

Между тем Шамиль продолжал получать из Кайтага и Табасарана письма с просьбой о помощи. В конце 1851 года в Приморский Дагестан был отправлен наиб Бук-Мухаммад с 200 горцами, который должен был исправить ошибки, допущенные Хаджи-Муратом. Однако против Бук-Мухаммада выступили значительные силы русских и местных жителей. Наиб обосновался в селе  Шеляги, возведя там укрепления, решив бороться до конца. Произошло жестокое кровавое сражение в результате которого Бук-Мухаммад был смертельно ранен, его сподвижники также пали в этом бою, часть успела отступить и скрыться. 
С осени 1851 года основная тяжесть боевых действий вновь переместилась в Чечню: русский отряд под командованием князя А. Барятинского с боями прошел через Шалинскую поляну до села  Автуры и реки Хулхулау, продолжалась рубка лесов в Гехинском ущелье. К началу 1852 года А. Барятинский предпринял поход в Большую Чечню с тем, чтобы прорваться к столице Ведено, но потерпел неудачу. После ожесточенного боя, в котором сам Шамиль сражался как простой боец, царские войска вынуждены были вернуться в свой лагерь на реке Аргун .

События весны-лета 1852 года показали, что отряды Шамиля активно действовали по всей территории Чечни и даже в соседнем Владикавказском округе. Понимая, что одними репрессиями ничего не добиться А. Барятинский предложил наместнику Кавказа М. Воронцову новый план управления Чечней, заключавшийся в том, что привычный горцам аппарат управления (наибства, словесные суды и пр.) ставился под контроль российских чиновников, офицеров, местных феодалов, доказавших свою верность и преданность российскому правительств. Заручившись поддержкой своих инициатив на самом высоком уровне, А. Барятинский зимой 1853 года предпринял очередную экспедицию в Большую Чечню, которая заключалась в проложении свободного пути от Кумыкских степей до крепости Воздвиженской, что и было им достигнуто. На Лезгинской кордонной линии в Дагестане кавказской администрацией было начато насильственное переселение жителей горных селений  на плоскость.

На третьем этапе (1853-1859), в связи с истощением экономики имамата изнурительной борьбой, усталостью населения  и усилением царской армии новыми силами, положение горцев становилось все более сложным. «Горцы с каждым днем бессилели и беднели. 

Резкое обострение с весны 1853 года отношений с Турцией, приведшее через несколько месяцев к войне, заставило российское правительство отложить на время планы покорения горских народов и перебросить основную массу войск в Закавказье. Шамиль попытался перехватить военную инициативу, было решено совершить поход на Лезгинскую линию и в Джаро-Белоканский округ, вновь поднять на борьбу народы Южного Дагестана. 25 августа 1853 года 15-тысячный отряд Шамиля, спустившись с гор, прорвал левый фланг линии и занял Старые Закаталы. Однако овладеть крепостью он не смог, так как на помощь гарнизону царское командование перебросило дополнительные силы. Не оправдались и надежды на восстание населения Джаро-Белоканского округа. 4 октября 1853 года началась война с Турцией. 
Летняя кампания 1854 года началась с похода 15-тысячного войска Шамиля в сторону Кахетии. Единоверная Османская империя протягивала руку Шамилю для совместной борьбы против Российской империи. Имам воспринял это с воодушевлением и начал готовиться (тайно) к походу в сторону Грузии для воссоединения с турецкой армией. Однако, турки навстречу Шамилю не двинулись, т.к. сами недавно потерпели ряд поражений и переживали не самые лучшие времена. Прождав на границе с Грузией некоторое время, в течение которого отряды горцев сделали несколько глубоких рейдов на грузинскую территорию, захватив скот, имущество в деревнях, а также пленных, среди которых оказались княгини Чавчавадзе и Орбелиани с детьми и прислугой, войско Шамиля повернуло назад . После этих событий, Шамиль остыл к единоверной Порте, чьи войска так и не смогли пробиться ему навстречу.

Между тем начались переговоры об освобождении грузинских княгинь, в обмен на которых Шамиль потребовал своего старшего сына Джамал-ад-дина, отданного им в аманаты русским в августе 1839 года во время защиты Ахульго и денежный выкуп. Обмен был произведен, сын Шамиля вернулся к отцу, деньги поступили в казну имамата и были розданы наиболее нуждающимся горским семьям. На своего старшего сына Шамиль возлагал некоторые надежды в ведении борьбы против русских, однако вскоре Джамал-ад-дин скончался.

29 ноября 1854 года новым наместником Кавказа стал граф Н. Муравьев, который пришел к мысли вступить в мирные переговоры с имамом. Взамен на нейтралитет Шамилю предлагалось признание имамата как самостоятельного государства горцев под протекторатом России. Условия эти показались Шамилю приемлемыми. Население имамата устало от военных невзгод, хозяйство приходило в упадок, а продолжение широкомасштабной войны грозило полным разорением и исчезновением самих горских народов. 
О переговорах Шамиля с Н. Муравьевым официальных документов не сохранилось, скорее всего, они велись наместником с молчаливого согласия официального Петербурга. Но косвенные сведения дают основание полагать, что стороны заключили перемирие. Действия Муравьева сводились в основном к строительству и ремонту укреплений, исправлению дорог и рубке новых просек вдали от владений Шамиля. Была снята экономическая блокада с районов, входивших в состав имамата, с обеих сторон начался обмен пленных.

Близилась к завершению Восточная (Крымская) война и наконец, 18 марта 1856 года в Париже был подписан мирный договор. Если для России он был временным политическим поражением, то для имамата стал предвестником надвигающейся катастрофы. Горцам больше не на кого было надеяться, кроме как на самих себя. 
26 августа 1856 года новым наместником Кавказа назначается князь А. Барятинский. Стремление Н. Муравьева примириться с горцами, новый наместник считал неоправданной слабостью. А. Барятинский начал с решительных административных и военных реформ. Отдельный Кавказский корпус был переименован в Кавказскую армию, главнокомандующим которой стал сам А. Барятинский. В его распоряжении находились огромные силы – 225223 человека. В то же время все войско имама, включая ополченцев, едва достигало 40 тысяч человек.

С осени 1856 года началось широкомасштабное наступление на Чечню, один за другим истреблялись сёла , прорубались новые просеки в лесах. Летом 1857 года войска левого фланга кавказской линии под командованием генерала Евдокимова воздвигли несколько укреплений, проложили мосты в горах. После «усмирения» нагорной части Малой Чечни русские войска устремились в Большую Чечню. Жаркие бои разгорелись в Салатавии, соединявшей Чечню с Дагестаном. В Южном Дагестане зимой 1856-1857 гг. проводились разработки дорог и проложение просек вдоль Лезгинской кордонной линии по южным отрогам Главного кавказского хребта. К 26 июля 1857 года закончилось покорение западной части Дидойского общества, был разорено более 20  селений . На всех фронтах имамата продолжались бои. Вслед за отпадением от имамата Малой Чечни покорность царскому командованию стали приносить многие общества Большой Чечни. К концу 1858 года под контролем Шамиля оставалась одна Ичкерия. Стремясь овладеть столицей имамата, генерал Н. Евдокимов разделил свои войска на три отряда, каждый из которых начал стягиваться к Ведено. С 19 марта столица имамата находилась в полной блокаде. После усиленного артиллерийского обстрела оборонительные редуты были превращены в развалины, в самом Ведено начались пожары. В ночь на 1 апреля 1859 года защитники вынуждены были покинуть село . С падением ведено вся Чечня, включая Ичкерию, отпала от имамата и подпала под власть русских. В течение двух месяцев царские войска занимались переселением горцев на захваченные территории, устройством дорог и мостов, новых укреплений и штаб-квартир. В июне А. Барятинский возобновил наступление на Дагестан с трех сторон.  Покинув Чечню, Шамиль с оставшимися войсками перебрался в Дагестан. Имам прилагал отчаянные усилия, чтобы защитить Дагестан от вторжения царских войск. На съезде наибов, кадиев и алимов в Хунзахе, ставшим последним в истории имамата, Шамиль призывал всех сплотиться для продолжения борьбы за свободу и независимость. Но защищать государство горцев было уже не кому. Усталость от многолетней войны, разруха, голод, болезни, гибель лучших боеспособных людей обусловили падение имамата. 

Потеряв свою столицу Ведено, получив множество тяжелых моральных ударов , имам, тем не менее, решил продолжать борьбу и защищаться до последней возможности, избрав для этого Гуниб — место, известное своей неприступностью. Сюда он прибыл со своей семьей и небольшим числом оставшихся верными ему горцев.

9 августа Гуниб был полностью блокирован царскими войсками под общим командованием генерала А. Врангеля: 15 батальонов, 5 сотен конно-иррегулярного полка, 2 сотни Акушинской конной милиции, рота саперов, дивизион драгун, 6 сотен туземной милиции и 14 орудий. В распоряжении Шамиля находилось около 400 сторонников с 3 пушками. Гора Гуниб считалась труднодоступной, но слишком малые силы горцев не могли полностью ее контролировать. Пытаясь выиграть время и рассчитывая на помощь извне, Шамиль 17 августа вступил в переговоры с неприятелем. Прибывший в лагерь осаждавших А. Барятинский, предложил Шамилю почетную капитуляцию, он обещал отпустить всех защитников Гуниба и разрешить Шамилю с семейством отправиться для паломничества в Мекку.  Шамиль ответил отказом. 
Решающий штурм начался 24 августа. Одна колонна русских заняла с боем сады, лежавшие на северной стороне Гуниба. Другая, преодолевая ожесточенное сопротивление горцев, поднималась наверх с восточной стороны, с боя занимая каждый уступ. Третья колонна при помощи веревок и лестниц забралась на верхнюю площадку горы с юго-восточной стороны. Вместе с мужчинами оборону Гуниба держали женщины. Они не только помогали в сооружении оборонительных рубежей, таскали камни, с оружием в руках со своими мужьями и братьями выходили на охрану крепости, но и переодетые в мужскую одежду ходили по краю крепости, чтобы психологически воздействовать на царских солдат, сражались вместе с мужчинами, стойко перенося все тяготы войны.

Поняв, что потерял гору Гуниб, Шамиль с оставшимися сторонниками отошел в село Гуниб, где приготовился к решающему бою. Однако появилась еще одна возможность для переговоров. А. Барятинский всячески не желал смерти имама, обещая крупную денежную награду тому, кто доставит к нему Шамиля живым. Наместник полагал, что смерть имама станет дополнительным стимулом для горцев в их сопротивлении русскому оружию. На переговоры в село  Гуниб отпарвился полковник И. Лазарев, который уговорил Шамиля выйти на переговоры с А. Барятинским, после чего обещая ему возвратиться в Гуниб. Этого желали и некоторые защитники осажденного села , и Шамиль в сопровождении нескольких сподвижников вышел из села  и направился к А. Барятинскому, находящемуся со своим штабом в березовой роще. По пути к князю Шамиль видел огромное количество русских войск, окруживших Гуниб, и видимо понимал, что дальнейшее сопротивление бесполезно. 
В разговоре с наместником имам узнал, что теперь ему следует отправиться в Россию, для встречи с царем Александром II, который и определит его дальнейшую судьбу. Таким образом вернуться в Гуниб Шамилю не позволили, и это был очередной обман русских в отношении имама.

Впоследствии Шамиль в качестве почетного военнопленного со своей семьей проживал в городах Калуге и Киеве, и только в 1869 году ему было позволено уехать в Аравию совершить паломничество. Путешествие имама Шамиля по территории Османской империи было своеобразным триумфом среди местного населения, таково было в глазах турок обаяние человека, провоевавшего с могущественною империей почти 25 лет, в то время. Турецкий султан торжественно принял Шамиля в своем дворце. 
Благополучно совершив хадж, имам со своей семьей некоторое время обосновался в городе Медине, где умер в 1871 г. и был похоронен на кладбище Джаннат уль-Бакия , рядом с дядей пророка Мухаммеда .
Во главе с имамом Шамилем кавказские народы вели героическую борьбу с могущественной Российской империей в течение 25 лет. Народно-освободительное движение горцев под руководством имама Шамиля – главное событие в истории Кавказа XIX в., оказавшее серьезное влияние на отечественную и мировую историю.

В результате Кавказской войны Чечня, Горный Дагестан и Северо-Западный Кавказ были присоединены к России насильственными военными методами, свойственными колониальной политике царизма.

Библиографическое описание:

Газимагомедов, Т. Г. Движение горцев под руководством имама Шамиля в годы Крымской войны(1853–1856 гг.) / Т. Г. Газимагомедов. — Текст : непосредственный // Молодой ученый. — 2020. — № 22 (312). — С. 194-196. — URL: https://moluch.ru/archive/312/70728/ (дата обращения: 21.05.2023).



В статье анализируется движение горцев под руководством имама Шамиля в годы Крымской войны. Рассматривается вопрос о стремлении крупнейших иностранных держав — Англии, Турции, Франции использовать горцев в борьбе против России. Сделан вывод о том, что движение горцев в годы Крымской войны было пассивно.

Ключевые слова: Крымская война, национально-освободительное движение, имам Шамиль, Мухаммед-Амин.

Крымская, или Восточная, война — это особый этап в истории России и европейских стран. Она оказала сильное влияние на развитие международных отношений второй половины XIX века, показав всю слабость Российской империи. Однако ее итоги явились одной из главных предпосылок важнейших реформ и последующей модернизации страны.

В середине XIX в. в сферу международных противоречий был включен Кавказ. В военных планах союзников по антироссийской коалиции ему было отведено важное место, поскольку имел огромное стратегическое значение. Англия, стремясь «завоевать рынки стран Среднего и Ближнего Востока, проникнуть в Среднюю Азию и на Кавказ, последовательно пыталась утвердить свое лидирующее положение в регионе» [5, с.70]. Во внимание принимался и тот факт, что здесь еще продолжалось движение горцев под руководством имама Шамиля. «Легендарный край и Шамиль становятся объектом пристального внимания мировых держав, их дипломатических служб» [6, с.68].

Турецкое и англо-французское командование пыталось наладить контакт с руководителями движения горцев, особенно с имамом Шамилем и его наибом Мухаммед-Амином. К народам Северного Кавказа ещё перед началом Крымской войны были отправлены десятки османских и английских эмиссаров с призывом к «священной войне» против России. «В Западной Адыгее появляются многочисленные дипломатические и военные миссии воюющих против России держав. Все они имеют одно общее желание, все они стремятся использовать милитаристские силы Северного Кавказа в проводимой войне» [11, с.59].

Союзниками по антироссийской коалиции с началом войны планировалось силами турецкой армии активизировать наступление в Закавказье, на главный административный центр — Тифлис, чтобы как можно скорее «поднять черкесов и дагестанцев» [7, с.185]. Предполагалось наступление на Тифлис с севера и отрядов Шамиля. Об этих планах в 1853г. наиб Мухаммед-Амин писал в письме Шамилю: «С нами войска Турции и мы встретимся, даст бог, в Кабарде… Я отправил посланцев в Стамбул в прошлом году, и они возвратились ко мне с доброй вестью. С одним из них пришли три больших парохода, наполненные порохом и свинцом. Пришли также письма Высочайшего (Султана)» [8, с.216]. Однако поход Мухаммед-Амина в июле 1853 г. с целью овладеть Карачаем оказался безуспешным. За несколько месяцев до начала Крымской войны самим Шамилем также была предпринята неудачная попытка в Закавказье. С 25 августа — по 4 сентября отряды Шамиля напали на селения Джаро-Белоканского округа. Но горцы были отброшены силами генерала Орбелиани и Аргутинского-Долгорукого. Гаджи-Али Чохский заявлял: «Шамиль выступил, чтобы соединиться с войском султана Абдул-Меджида (до того времени из Карса от Керим Паши и Селим Паши приходили послы и письма, чтобы Шамиль с войсками пробрался к ним)» [9, с.460]. Возможно, данные походы были как-то связаны с развязыванием Крымской войны, так как эти события подозрительно близко располагалось к его началу.

Союзники стремились в войне прибегнуть к помощи горцев Кавказа. Так, французский капитан Модюи пытался добраться до Дагестана, чтобы там встретиться с Шамилем и побудить его к действиям на стороне союзников. Наладить непосредственный контакт с Шамилем союзники не смогли. Однако они несколько раз вели переговоры с Мухаммед-Амином о совместных действиях против России, на которых он часто преувеличивал свои возможности как руководителя движения горцев. В реальности власть и авторитет его были непрочны. В июле 1854 г. Магомед-Амин во главе черкесских посланцев по приглашению союзного командования выезжал в их ставку в г. Варну для переговоров о совместных действиях против России. Французский капитан писал: «Я не знал тогда, кем был в точности наиб. Я полагал его подлинным вождем этих отцов племен, которые его сопровождали, позже я узнал, что он был ничем. Наиб был для них объектом уважения, но находился среди них только для того, чтобы просить их помощи; он просил, а не командовал» [7, с.187].

В начале июля 1854 г. Шамиль предпринял походы 15-тысячного отряда в Грузию на соединение с султанскими войсками. Ученый-богослов Хаджи Гайдар-бек Генучутльский вспоминал, что «в 1270 г. (1854г.) к нему (Шамилю) прибыло со стороны высоких мест почетное письмо, содержащее славную речь о том, что войска Османского государства тронулись в сторону Дагестана. Мусульмане возликовали, прославляя Аллаха! После того имам выступил вместе со всеми своими войсками в вилаеты Гуржистана, ожидая, что Аллах подаст ему встречу с войсками османов» [2, с.67]. Данные походы Шамиля в Грузию не имели успеха. Их нельзя считать действиями, имевшими целью отстаивание независимости. Это скорее были грабительские походы. «Общий ущерб исчислялся в 353 тыс. рублей» [7, с.216]. Хаджи Гайдар-бек Генучутльский писал, что горцы после этого похода «погнали впереди себя буйволов и рогатый скот. Им досталось столько золота, чеканного серебра, драгоценных хранимых сосудов, сокровищ, что их сильные лошади еле везли всё это на себе». Летописец Кавказской войны и главный секретарь имама Шамиля Мухаммад-Тахир аль-Карахи писал: «Много, очень много всякого добра было захвачено мюридами в этот раз… За пленных было уплачено так много денег, что Грузия надолго осталась без денег» [1, с.64].

При подготовке к военной кампании на 1855 г. на Кавказе, союзное командование продолжало надеяться на активные действия горцев, особенно на Шамиля. В это время «Шамиль официально получил от Порты звание генералиссимуса черкесской и грузинской армии» [1, с.189]. Однако Шамиль не предпринимал активных военных действий. С осторожностью и недоверием стал относиться к союзникам и Мухаммед-Амин, который вел лишь партизанскую войну. Перспектива присоединения к Турции, по-видимому, не приводила горцев в восторг. Боровшиеся за независимость и нуждающиеся в помощи горцы удивлялись, что сами турки требуют у них помощи.

Горцам в годы Крымской войны была характерна некоторая пассивность. Этому способствовал целый комплекс причин. Они были связаны крупными военными силами Российских войск на Кавказе. По словам генерала Р. А. Фадеева, до 270 тыс. человек Кавказских войск ко времени Крымской войны вели тесное десятилетнее обложение подвластной Шамилю нагорной территории. Изменилась и тактика ведения борьбы. «Экспедиции стали вести осторожно, недалеко от наших пределов. Кавказский корпус, усиленный по отбытии 5-го пехотного новой дивизией в 20 батальонов, стал вокруг гор теснее; непокорные горцы везде увидели вокруг себя железную стену» [10, с.70]. Ослаблению Имамата Шамиля накануне Крымской войны способствовало отделение областей Чечни, которые сдались царским войскам. Можно сказать, что «Шамиль потерял свою житницу — плоскостную Чечню. Голодное население разоренных русскими аулов превращалось в непосильное бремя для имамата, усиливая социальную напряженность» [4, с.225]. Таким образом, горцев стремились покорить своеобразной «блокадой» и изматыванием.

Движение Шамиля подрывали и внутренние противоречия. В имамате в годы Крымской войны наблюдался кризис. Почти всё свое внимание, если не считать отдельных походов против царских войск, Шамиль уделял решению внутренних дел. Разбогатевшие и офеодализовавшиеся наибы меньше всего думали о продолжении борьбы за независимость. Используя данную им власть, они обогащались всеми возможными способами. «Наибы и уздени, которые ещё вчера по приказу имама уничтожали горскую феодальную знать, сами превратились в феодалов и грабили горцев-крестьян» [12, с.168]. Так, на жалобу о насилии наибов жителя селения Хуты Мурчи Дамадана имам Шамиль заявлял: «Что же мне сделать, назначаю наибом над народом самого хорошего, а он оказывается самым плохим» [3, с.3]. Значительная часть их изменила Шамилю и перешла на сторону России, выговорив себе ряд привилегий. Простые горцы также были измучены многолетней борьбой с Российской империей. Сам Акушинский кадий Магомед писал об этом в личном письме Шамилю, утверждая, что эта борьба не может окончиться победой. «Дагестан не в силах воевать с русскими и изгнать их из Дагестана. Даже в том случае, если все народы Дагестана душой и языком объединятся» [3, с. 19]. Поэтому акушинский кадий призывал Шамиля прекратить бесперспективную борьбу.

Таким образом, можно сделать вывод, что имам Шамиль не располагал достаточными силами для совершения смелых и больших походов против царской России в годы Крымской войны. Он высоко ценил свою независимость. Перспектива оказаться в подданстве Османской империи не интересовала его, хоть он и признавал султана духовным главою мусульман. Султан неоднократно призывал о помощи, но направлять крупные силы подальше от центра имамата вряд ли входило в возможности и намерения Шамиля. Позже, будучи в плену, Шамиль признавался: «Вместо всякой благодарности я получал из Константинополя замечания, что делаю свои нападения не вовремя или не туда, куда следует. Вследствие того, в 1855 году я ограничился только уведомлением в Константинополь о полной готовности моей безотлагательно двинуться тогда и туда, куда мне будет указано, но что до получения этого приказания ограничусь сборами и сам никуда не двинусь. Никаких указания я после этого уже не получал, потому и вся моя деятельность в 1855 году ограничилась одними сборами» [9, с. 468]. Данная цитата позволяет понять, что с Шамилем как с главою суверенного государства ни Турция, ни Англия с Францией не считались. Отныне имаму становится ясно, что сохранить свою независимость с их помощью не получиться.

Литература:

1. Бушуев С. К. Крымская война /под ред. Ю. В. Готье — М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1940. — 157 с.
2. Воспоминания Хаджи Гайдар-бека Генучутльского о движении Шамиля против царского владычества на Кавказе //ГКУ ЦГА РД. Ф. 133. 0п. 2. Д. 3. -– 83 с.
3. Воспоминания стариков о движении горцев под руководством Шамиля и покорении им лакцев //ГКУ ЦГА РД. Ф. 133. 0п. 2. Д. 4. -– 29 с.
4. Дегоев В. В. Имам Шамиль: пророк, властитель, воин — М.: Рус. панорама, 2001. — 372 с.
5. Джахиева Э. Г. Англо-российское противостояние в кавказско-каспийском макрорегионе в XIX — начале XXI вв.// Первые Всероссийские историко-этнографические чтения, памяти проф. Магомедова Р. М.– Махачкала: ДГУ 2013. — 70–75 с.
6. Ибрагимов М. –Р. А, Магомедханов М. М. Аварцы: История, традиции и обычаи, культура и искусство народа. — Махачкала, 2012. — 327 с.
7. Нарочницкий А. Л. История народов Северного Кавказа конец XVIII в.– 1917г. — М. 1988. — 659 с.
8. Омаров Х. А. Письмо Мухаммад-Амина к имаму Шамилю 1853г. // Мухаммад-Амин и народно-освободительное движение народов Северо-Западного Кавказа в 40–60 гг. XIX века: (сборник документов и материалов) — Махачкала, 1998. — 215–218 с.
9. Покровский Н. И. Кавказские войны и имамат Шамиля / под ред. В. Г. Гаджиева, Н. Н. Покровского — М. 2000. — 511 с.
10. Фадеев Р. А. Государственный порядок. Россия и Кавказ / Лебедев С. В., Линицкая Т. В., О. А. Платонов. — М.: Институт русской цивилизации, 2010. — 992.
11. Хавжоко Жамбек, «Магомет-Эмин» // Мухаммад-Амин и народно-освободительное движение народов Северо-Западного Кавказа в 40–60 гг. XIX века: (сборник документов и материалов) — Махачкала, 1998. — 57–62 с.
12. Хаджи Мурат Ибрагимбейли. Кавказ в Крымской войне — М. 1971. –404 с.

6 сентября 1866 года произошло удивительное событие: знаменитый лидер Дагестана и Чечни имам Шамиль, десятилетия боровшийся за независимость против Российской империи (Кавказская война), принес присягу на верноподданство России. Через три года по Высочайшему указу он становится потомственным дворянином.

Кавказская война

История Кавказской войны начинается в далеком 1817 году. Россия стремилась ликвидировать центр разбоя, работорговли и англо-турецких интриг против присутствия России на Кавказе. К этому времени к России присоединились грузинские, армянские и азербайджанские земли, а связь с ними осуществлялась через земли Дагестана, Чечни и Абхазии. Дороги были очень опасными, и все, кто передвигался по ним, постоянно подвергались грабительским набегам горцев. Еще в 1781 году часть чеченских тейпов добровольно вошла в состав России, а часть горских вождей попыталась сохранить независимость. В 1816 году был назначен новый главнокомандующий на Кавказе – генерал Ермолов, который сразу начал покорение разбойничьих территорий. Был построен целый ряд крепостей Кавказской линии (Грозный и др.). Горцы яростно сопротивлялись, но значительный перевес сил должен был закончиться в пользу русских.

Война активизировалась накануне Крымской войны 1853-1856 годов. Здесь свою руку приложили  турки и англичане, они активизировали чеченские формирования и попробовали ударить России в спину. Особенно старалась Англия, посылая на Кавказ эмиссаров, деньги и оружие. Задача была в том, чтобы Россия увязла в вооруженных конфликтах на Кавказе и не продвигалась в районы Средней Азии. Антирусские силы использовали горцев как инструмент борьбы против России и насаждали на востоке Кавказа ислам, который никогда не был исконной религией кавказцев. Окончание Крымской войны позволило России увеличить военные силы на Кавказе до 200 тысяч человек и заодно активизировать и военные действия. В 1859 году пала главная резиденция горского вождя Шамиля – аул Ведено, а в августе русские войска осадили последний оплот имама – аул Гуниб.

Шамиль

Точная дата, когда родился Шамиль, неизвестна, но считается, что это произошло примерно 1797 году. В аварском селении Гимры его отец был кузнецом, аварским узденем кумыкского происхождения, а мать – дочь аварского бека. В детстве, чтобы избежать несчастливой судьбы, мальчику несколько раз меняли имя, и наконец, следуя кавказским поверьям, нарекли его именем Шамиль. С детства Шамиль дружил с Гази-Мухаммадом, позже ставшим известным предводителем горцев на Кавказе, и эта дружба продолжалась долгие годы. Его учеба также проходила у знаменитых людей, и сам шейх Мухаммад аль-Яраги посвятил его в халифы.

В 1828 году Гази-Мухаммад был избран первым имамом и объявил газават (священную войну) России. Шамиль поддержал своего друга и также принимал участие в боях с русскими войсками. Бои продолжались до 1832 года, когда Гази-Мухаммад и Шамиль были окружены в ауле Гимры. Гази-Мухаммад погиб, а Шамиль, весь израненный, смог пробиться и спастись. Шамиль стал помогать новому имаму Гамзат-беку. Он собирал войска, добывал оружие и продовольствие, при необходимости командовал экспедициями против русских.

После гибели Гамзат-бека в 1834 году имамом становится Шамиль. Обладая незаурядными способностями и талантом, он сумел мобилизовать горцев и при этом добивался их повиновения власти и самопожертвования. До 1837 года бои шли с переменным успехом, но, потерпев очередное поражение, он был вынужден пойти на заключение перемирия. Шамиль выдал заложников и отступил в Северный Дагестан. Через год он опять начал вооруженную борьбу с русскими войсками, и действия его были весьма успешными, несмотря на превосходство русских сил. Он смог подчинить себе большую часть Северо-Восточного Кавказа. Он избрал тактику партизанской войны, от случая к случаю тревожил гарнизоны русских крепостей. В 1839 году войска Шамиля были осаждены в крепости Ахульго. В ходе ожесточенного штурма погибли некоторые родственники Шамиля, а сам он с отрядом верных бойцов скрылся в горах Аварии. 1843-1847 годы стали самыми успешными в деятельности имама. Под знаменами пророка он начал строить государство, основанное на предписаниях Всевышнего. К этому времени ему удалось объединить практически всех горцев Чечни и Дагестана. Шамиль поставил своей задачей создание теократического государства на принципах шариата. Под его руководством был принят свод правил и постановлений, соответствующих требованиям шариата. В правилах рассматривались многие житейские вопросы, в том числе об общественной казне и содержании администрации. Был отменен обычай кровной мести. Шамиль оставил нетронутой традиционную общину, которая и стала социальной опорой его государства. Правда, эти реформы во многих местах встречали решительный отпор, так как шли вразрез с традиционным жизненным укладом горцев. Шамилю удавалось почти 25 лет сопротивляться Российской империи. Однако в 1850-х годах силы его государства стали слабеть. Надежды, что ему помогут Англия и Турция, не оправдались. И в заключение против него восстали сами чеченцы, уставшие от войн и недовольные его политикой.

6 сентября 1859 года (26 августа ст. ст.) при штурме Гуниба Шамиль сдался в плен .

Пленник

Сдачу принял князь Барятинский. Князя наградили чином генерал-фельдмаршала, орденом Андрея Первозванного и орденом св. Георгия II степени. В истории он остался как «Победитель Шамиля». Став пленником, Шамиль не сомневался, что его рано или поздно убьют. Но его не только не убили, но и предоставили дом в Калуге, где он мог проживать со всем семейством, во дворе дома построили мечеть и выделили 15 тысяч годового содержания. Младшего сына отправили учиться в пажеский корпус. Такое великодушие ему было непонятно, и вскоре чувство ненависти сменилось беспредельной благодарностью. Через несколько лет он писал царю: «Ты, Великий Государь, подарил мне жизнь… покорил мое сердце».

Через несколько лет Шамиль вновь обращается к царю с просьбой принести присягу на верноподданство, и он готов принести ее всенародно.

Торжественную присягу он вместе со своими сыновьями принял 26 августа 1866 года в парадном зале Калужского губернского дворянского собрания. Через три года он был возведен в дворянское сословие.

В 1869 году он отправился с семьей в хадж – в Мекку и Медину. В Медине он и оставался до 1871 года, где заболел и умер.

(
Да —
Х-М Ибрагимбейли     
Нет —
С.П. Пыхтин)

  
Х-М Ибрагимбейли — ФЕНОМЕН ШАМИЛЯ

Проблема русско-кавказской войны и народно-освободительного движения горцев Северного Кавказа под руководством Шамиля в течение многих десятилетий неоднократно испытывала влияние политических конъюнктур.

При тоталитарном сталинском режиме оценки движения неоднократно менялись. В 30-е годы Шамиль квалифицировался как легендарный герой, в 1950 году Сталин санкционировал публичное оскорбление исторической памяти горских народов и их предводителя имама Шамиля, объявленного по указанию Сталина «реакционером», «агентом Турции» и «шпионом Англии».

…Но не всегда эти штампы рождаются лишь по причине дремучего невежества некоторых кавказоведов и дилетантов. Чаще это имеет место по конъюнктурным соображениям. Учитывая то обстоятельство, что о русско-кавказской войне и о личности Шамиля ничего не знает новое поколение российского общества, интеллигенция, студенческая и школьная молодежь, автор видит свою задачу в том, чтобы в какой-то мере познакомить читателей с этими проблемами.

… На рубеже 30-х годов XIX века в чрезвычайно сложном переплетении классовых и национальных противоречий под знаменем мюридизма возникло движение горцев Дагестана и Чечни.

С большой силой борьба развернулась в горном Дагестане, особенно в Аварии, где истребление феодальной знати приняло повсеместный характер, в то время как, например, в Чечне на первое место выдвинулась борьба против царизма и его жестокой колониальной политики. Это было обусловлено тем, что, в отличие от Дагестана и Кабарды, в Чечне не было феодалов и гнета со стороны старейшин аулов или лидеров тейпов (общин) не могло быть, так как уже в XVII-XIX веках в вайнахском обществе существовали элементы демократии.

… В 1934-1848 гг. горцы Дагестана и Чечни, предводительствуемые Шамилем и известным чеченским вождем Ташу-Хаджи, нанесли ряд поражений царским войскам.

…»Наиболее активными и сильными противниками царского правительства при завоевании Северного Кавказа справедливо считались чеченцы. Натиск царских войск на горцев вызвал их объединение для борьбы за свою независимость, и в этой борьбе горцев чеченцы играли выдающуюся роль, поставляя главные боевые силы и продовольствие для газавата (священной войны). Чечня была житницей газавата», считали авторы Большой Советской энциклопедии.

… К 1842 году — периоду значительных успехов горцев в борьбе с царизмом — Шамиль создал государство, все функции которого были приспособлены и направлены для ведения длительной и упорной борьбы с крупными феодалами и царским самодержавием.

… Имамат был теократическим по форме и феодальным по социальной сущности государством. Однако объединение горцев Дагестана и Чечни в единую государственную систему — имамат — в тех исторических условиях, несомненно, было прогрессивным шагом.

… Государственная система имамата Шамиля создавалась постепенно, в ходе борьбы с царским самодержавием и на основе опыта этой борьбы. В основном государственная система имамата сформировалась в 1841-1843 гг.

Шамиль был не только крупным полководцем, но и выдающимся организатором, администратором, законодателем и крупным государственным деятелям.

В начале 40-х годов прошлого столетия власть Шамиля распространилась на территорию до 1000 км в окружности с населением около 1 млн. человек. Различные вольные городские общества и этнические союзы, находившиеся на этой территории, были объединены в единую военную и гражданскую организацию.

… Неизмеримо велики заслуги Шамиля и в создании им 60-тысячной регулярной армии, состоявшей из пехоты, сильной маневренной конницы и артиллерии.

… Наряду с постоянной регулярной армией имамата в распоряжении наибов было еще и народное ополчение, представлявшее собой своеобразный переменный состав, куда входили все жители аулов от 15 до 50 лет.

В отдельных сражениях Шамилю удавалось выставлять до 40 тысяч конных и пеших воинов. В условиях горного театра военных действий это довольно внушительная сила.

… Окруженный со всех сторон тридцатикратно превосходящими царскими войсками с артиллерией, Шамиль, поняв бессмысленность дальнейшего сопротивления и напрасного кровопролития, вынужден был сдаться. На пути от аула Гуниб к месту пребывания Барятинского Шамиля громким «ура» приветствовали стройные колонны русских полков, создавших коридор для беспрепятственного прохождения имама к главнокомандующему. Для доказательства почтения и признания его полководческого таланта и мужества Барятинский не позволил отнять оружие у Шамиля, что собирались сделать прислужники главнокомандующего.

Стопятидесятилетняя русско-кавказская война, самым драматическим периодом и апогеем которой был 25-летний период борьбы, возглавляемой феноменом незаурядного политического, религиозного и военного деятеля народов Кавказа имамом Шамилем, помимо неисчислимых людских потерь с обеих сторон и разорения тысяч горских аулов и хуторов, стирания с лица земли многих поселений, оставила неизгладимые последствия в истории народов Северного Кавказа, а также всей истории России.

Война горцев Дагестана и Чечни под руководством Шамиля против царизма и местных феодалов была справедливой, оборонительной, освободительной войной. Действия же царской России, посягнувшей на независимость горских народов и физически истреблявшей их, имели завоевательный, несправедливый характер.

Несмотря на то, что борьба горцев проходила под лозунгом защиты ислама от «гяуров», ее целью было противодействие царской военно-феодальной экспансии, но отнюдь не против русского народа, ибо борьба эта носила классовый характер, была антицаристской, антиколониальной, но не антирусской. «Не строгое учение мюридизма, — писал Добролюбов, — было причиною восстания горцев против русских. Коренною причиною была ненависть к русскому (т.е. царистскому. — Х.-М.И.) господству».

«НГ-СЦЕНАРИЙ» от 29.04.97 г.

_P2 Вряд ли можно себе представить, чтобы в респектабельной московской или санкт-петербургской прессе прошлого века мог появиться материал, прославляющий нападение Франции и ее саттелитов на Россию в 1812 г. или же провоцирующий вторжение «революционной Европы» образца 1848 г. в «империю Романовых».

Точно так же немыслимо отыскать в русской печати оправдание агрессии объединенной Европы (Франции, Великобритании, Италии (Пьемонта) и Турции (при благожелательном к ним нейтралитете Австрии и Пруссии) против России в 1854 г., которую в дальнейшем назвали Восточной войной, а также деятельность их наемников внутри России, особенно на Кавказе.

Ни историки, ни ученые, ни государственные деятели, ни публицисты России не подвергали сомнению историческую необходимость, стратегическую целесообразность и экономическую выгоду от освоения Российским Государством Сибири, Приморья, Семиречья, присоединения Закавказья, Туркестана и других южных и восточных территорий.

Только русофобствующей публицистике, владеющей русским языком, принадлежат статьи, нападающие на Россию за ее решительные действия при подавлении мятежей польской шляхты в 1831 и 1863 гг. Наиболее доступны для русского современного читателя труды Герцена и его сторонников, предтеч г-д ковалевых, старовойтовых и юшенковых. Почитайте творения неистового Искандера, и станет понятнее источник неистовой озлобленности Адамыча.

Лишь в начале ХХ столетия можно было обнаружить в официальной прессе нечто дотоле небывалое — нисколько не прикрытое глумление над Россией, ее армией и флотом, правительством и монархом на фоне японской агрессии на Дальнем Востоке и германской в Европе.

Затем наступил продолжительный период «тоталитаризма», при котором откровенная гнусность в СМИ против собственой страны была невозможна, а редкие исключения не оставались безнаказанными.

Последнее десятилетие перевернуло отношение прессы к русским национальным интересам. Для большей части журналистов, обученных на факультете журналистики МГУ, чем хуже России, тем лучше. Чем отвратительнее измышления, которые они себе позволяют, тем чаще их публикуют.

Вот г-н Ципко, бывший сотрудник аппарата ЦК КПСС, поделившийся сначала откровениями о своей антигосударственной деятельности, имевшей место в аппаратных недрах Старой площади, теперь охотно предосталяет страницы редактируемого им ежемесячника «НГ-сценарии» прославлению одного из наиболее известных в России мятежников XIX столетия — Шамиля. Его апология принадлежит г-ну Ибрагимбейли, сопредседателю легальной мусульманской организации «Нур»(т.е. «свет») (которой, кстати, генерал Лебедь распростер объятия, включив в свою «Третью силу»). И поскольку доктор наук не скрывает своих русофобских убеждений, он охотно принят экспертом в Государственной Думе РФ, участвует, следовательно, в подготовке законов страны, прошлое которой ненавидит, а будущее — клянет.

Культ мятежной личности

Из статьи «Феномен Шамиля» русский читатель должен вынести убеждение, что главным врагом мятежного аварца являлась не Россия, а «царское правительство»; ведь он руководил священной войной (газаватом), имея в виду вовсе не убийство русских, а причинение вреда «царизму»; его противниками на поле боя была не русская армия, а «царские войска». Как известно еще по прописям Троцких-Бронштейнов и Ульяновых-Лениных, все «царское» заслуживает лишь уничтожения и презрения. Автор 48 раз употребляет это наиболее ненавистное ему понятие, демонстрируя не только убожество представлений об истории России XIX столетия, но и свою генетическую принадлежность к кафедрам марксизма-ленинизма, одарившим его докторской степенью и профессорским званием.

Раз Шамиль и его головорезы воевали с «царизмом», они уже не враги России, а «участники народно-освободительного движения», ее доброжелатели, чуть ли не друзья. Всякий, кто усомнится в этом, — «дремучий невежда», «оскорбляющий историческую память горских народов и их предводителя», кроме того, «погрязший в стереотипах периода культа личности». Шамиль — «величайший политик и полководец Кавказа». Ни больше, ни меньше.

В описании историка-мусульманина, который несет нам «свет истины», Шамиль «необычайно элегантен», «строен», «статен», «широкоплеч», с «необычайной бледностью лица», «естественно изысканен», «с красивыми чертами лица», на котором «красивые, умные и задумчивые глаза», «прямой, красивый, правильной формы нос». Словом, автор предельно серьезен, говоря о «естественной изысканности» профессионального абрека, придававшей ему, оказывается, «облик принца». Даже черкеска «красиво облегала его ладную фигуру».

И первая жена его не могла не быть прекрасной во всей отношениях. Таков закон избранного жанра. Фатима — дочь не просто врача, но «известного во всей округе хирурга», «прекрасная девушка», обладающая «таинственным очарованием», «тонкой красотой кавказских женщин», «вся-любовь, полунега, полупламя». Так и хочется добавить «но есть надежда, что будет полной наконец».

Находясь в младенческом состоянии, говорит летописец, Шамиль «физически не соотвествовал величию, в каком он представлялся односельчанам». И хотя известны дата и место рождения «величайшего политика», кто были его родители, даже то, как выглядело и чем болело дитя, его происхождение окутано тайной. Существовали «версии» о принадлежности родителей к горной знати, какой-то никому не ведомой и никогда не существовавшей «аристократии», чему Шамиль «не верил». Он «гордился своим неаристократическим происхождением».

Г-н Ибрагимбейли не ощущает всей неправдоподобности, неуместности и гомеричности описаний «выдающихся» личных качеств Шамиля, особенно когда их источник — воспоминания секретаря и казначея имама: ученый и наездник, стрелок и пловец, борец и бегун, «хорошо изучивший народ и землю Дагестана». Олимпиец, «способный на все, что бы ни задумал предпринять», например, совершить «подвиг», который состоит в том, чтобы «единственным ударом рассечь казака до самого седла».

Легенда о сокрушительных победах

Пространно рассуждая о событиях на Кавказе, г-н Ибрагимбейли так и не приводит внятных причин, породивших вооруженный мятеж некоторых горских племен против России, во главе которого находился Шамиль. Вот предел его научного понимания истории: «На рубеже 30-х годов XIX века в чрезвычайно(?) сложном переплетении (?) классовых (?) и национальных (?) противоречий (?) под знаменем мюридизма (?) возникло (?) движение (?) горцев Дагестана и Чечни». Марксист-ортодокс проступает в писании мусульманского историка чуть ли не каждой строкой. Главными врагами «народно-освободительного движения» были не только «царизм», но и «феодализм». «Феодальная знать» истреблялась поголовно без каких-либо объяснений, а «борьба против царизма» была обусловлена «его жестокой колониальной политикой».

Мы не станем оспоривать эти «смелые» в научном отношении утверждения. Отметим только, что в горных местностях Кавказа социально-экономические отношения достигли не феодального, а родо-племенного уровня. Племена так и не выросли до уровня народов, существуя в примитивно-патриархальной форме, не имея ни развитой культуры, ни хозяйственного потенциала, ни религиозных начал, ни государственных институтов. И относительно «русского колониализма» доктор от истории, мягко говоря, передернул. Какие бы формы ни принимало пространственное расширение русского государства, оно никогда не предполагало жестокости. Возможно, поэтому нельзя обнаружить в фантазиях г-на Ибрагимбейли доказательств его голословным утверждениям.

Зато его писание содержит целый свод сокрушительных побед, якобы одержанных Шамилем. «Царские войска» несли непрерывные поражения на протяжение четверти века — с 1834 по 1848 год. Под аулом Гимры в 1834 г. Шамиль «разгромил» генерала Ланского. В 1837г. у аула Ашильта «жестокое поражение» понес генерал Ивелич. В 1840 «войска Шамиля» отбили у русских войск «13 укрепленных крепостей». В 1843 г. в Аварии горцы «наголову разгромили крупные силы царских войск» и «захватили большие трофеи». В 1845 г. «царские войска» были «разгромлены» под аулом Дарго и «наголову разбиты» под аулом Гергебиль. (Разумеется, все это плод фантазии автора).

Историк-шамилевед не жалеет превосходных степеней, доказывая блестящие организаторские способности мятежного аварца и беспомощность «царского командования». 250 тысяч русских войск, усиленные целым пехотным корпусом, множеством других регулярных частей и 40 тысячами казаков, были беспомощны, но…

Боевая «одиссея» вдруг обрывается. Армия исчезает, словно снег на весеннем солнце. После непрерывных побед «величайший полководец» сдался в августе 1859 года в ауле Гуниб императорскому наместнику на Кавказе князю Барятинскому. «Какой реприманд неожиданный»,- сказала бы, читая статью, незабвенная супруга гоголевского городничего, г-жа Сквозник-Дмухановская, которая, как известно, была ценителем художественных вымыслов.

Всем этносепаратистам, легально существующим на территории России, как воздух необходимы легенды и мифы. Бандиты и мятежники, шовинисты и сепаратисты страстно желают превратиться в государственных деятелей, продолжателей какого-нибудь важного дела. Главарь шайки хочет стать министром, хранитель общака добродетельным финансистом, террорист — главой службы безопасности. Ефрейторам грезятся кресла президентов, императоров, премьер-министров.

Новейшие события в России извергли из главного отхожего места страны — так называемой интеллигенции, — более 40 самопровозглашенных «государств», которые являются посмешищем новейшей истории. Но и они, по теоретической схеме г-на Ибрагимбейли, вполне доброкачественны, и о них можно говорить без тени стыда. Их организаторы такие же «выдающиеся государственные деятели», как и прославляемый им горский мятежник.

Исторический аморализм

По поводу современных событий мы принципиально расходимся в оценке основных вопросов. Г-н Ибрагимбейли толкует о некой «российско-чеченской войне 1994-1996 годов». Я же полагаю, что события на реке Сунже, начавшиеся в 1991 году, представляют собой «дудаевщину», вооруженный антирусский мятеж, в котором участвовали не только некоторые чеченские тейпы (хорощо приготовленное пушечное мясо), но и влиятельные силы как в Москве, так и вне России. Ну не зря же «Чечней», этим акционерным обществом закрытого типа, занимаются г-да Березовский и Рыбкин, чем-то напоминающие известных концессионеров из «12 стульев».

Статья «Феномен Шамиля», — не объективный исторический очерк, а мелкий факт непримиримой идейно-политической борьбы, которая всегда разгоралась в «образованном» русском обществе, когда ему приходилось преодолевать критические фазы развития. Сама по себе «шамилиевщина» не уникальна; ее аналоги можно найти в прошлом и настоящем всех крупных государств. И нет ничего необычного в том, что она находит своего Гомера. Бандиты, как известно, не только безжалостны, но и сентиментальны. Они нуждаются в мифологии, прославлении, героизации, им тоже необходимо внимание со стороны общества и его уважение. Сейчас в подобных мифах испытывают потребность дудаевцы, закрепившиеся на территории Терского края.

Шамилиевщина, дудаевщина или пугачевщина, словом мятежи на суше, имеет свой аналог и на море. Это — мировое пиратство, существующее более 2000 лет. Те и другие занимаются, по сути, одним и тем же. Это — грабеж, бандитизм, насилие, вымогательство, торговля живым товаром, террор, убийства и вызывающее неповиновение власти и закону. Но вряд ли в Великобритании, Франции или Испании, могущественным морским державам, в XYII и XYIII веках можно было бы безнаказанно и публично поддерживать, реабилитировать, прославлять пиратскую деятельность. Никому не могло прийти в голову, даже самим пиратам, чтобы их базы в Карибском, Средиземном, Южно-Китайском или иных морях, приобретали «легитимность», а их «пиратские республики» — государственный статус.

История соперничества великих держав, которой пираты пользовались и в которой они играли иногда заметную роль, содержит, конечно, множество самых неожиданных эпизодов. Пиратов прощали. С ними сговаривались. Им присваивали адмиральские звания и отправляли в морские походы под именем корсаров. Об их приключениях создавали популярные романы. Но никогда не оправдывалось пиратство как таковое. Его не изображали в виде «народно-освободительного движения», которое противостоит «жестокой колониальной политике» то Древнего Рима, то Испанского королевства, то Британской империи. Привилегия на изобретение этого абсурда, но лишь по отношению к пиратству на суше, принадлежит России, но вовсе не г-ну профессору. В Большом энциклопедическом словаре издания 1981 года (с.1515), о Шамиле говорилось как о «руководителе освободительной борьбы кавказских горцев против царских колонизаторов и местных феодалов под лозунгами мюридизма».

Опубликованная теперь статья, точно так же как и статья в БЭС, изданная 16 лет назад, одна в пространной, другая в лапидарной форме предназначены для одной цели. Их авторы стремятся к тому, чтобы создать, с одной стороны, перевернутые с ног на голову стереотипы о русской истории в русском общественном сознании, а с другой — возбуждать ненависть к русским на окраинах России. 20 лет этим занимались большевики, 50 лет — их дети, последние 10 — их потомки. Такая вот «феноменология».

Ну и по сути. Есть объективный путь прогресса — путь народов от первобытнообщинного строя хотя бы к капитализму. Можно, конечно, затормозить народ на этом пути, и Шамиль сделал все для этого. Он не освобождал свой народ, он пытался остановить его в развитии на уровне родоплеменных бандитских шаек, и преуспел в этом. То же стремятся сделать сегодняшние главари Чечни и их идеологи.