В состав первой советской дрейфующей полярной станции «Северный полюс — 1» под руководством Ивана Папанина входили метеоролог и геофизик Евгений Федоров, радист Эрнст Кренкель и гидробиолог Петр Ширшов. Пятым членом команды стал пес по кличке Веселый. За время дрейфа экипаж должен был собрать данные в области атмосферных явлений, метеорологии, геофизики, гидробиологии Арктического бассейна, которые позволили бы сделать навигацию по Северному морскому пути регулярной. Почему через девять месяцев дрейфа папанинцы запросили у Москвы срочную эвакуацию со станции? И как проходила операция по спасению четверки полярников? Об этом рассказывает программа «Загадки человечества» с Олегом Шишкиным на РЕН ТВ.
249 часов 25 минут — именно столько продлилась экспедиция Федора Конюхова на Северный полюс. Минувшим летом путешественник отправился в одиночный дрейф на льдине площадью 15 квадратных километров. Конюхов жил в просторной палатке, проводил научные исследования и рисовал арктические пейзажи. По окончании экспедиции его эвакуировали со льдины ледоколом.
Если Конюхов прожил на льдине 10 дней, то полярники первой в истории дрейфующей станции провели среди арктических льдов девять месяцев. Экспедиция «Северный полюс — 1» под руководством Ивана Папанина стартовала 21 мая 1937 года. В тот день советский самолет АНТ-6 доставил на льдину четверых полярников, оборудование и пса по кличке Веселый. Собаку взяли, чтобы она предупреждала о приближении к станции белых медведей.
«Лагерь был продуман и тщательно организован заранее, включая вопросы обогрева, питания, перемещения», — подчеркнул кандидат исторических наук, директор Центра изучения исторической памяти МПГУ Сергей Засорин.
Полярников снабдили приборами для научных исследований, ветряком для выработки электроэнергии и радиостанцией. Специально для экспедиции разработали утепленную палатку площадью два с половиной на четыре метра. Между брезентовыми стенками проложили два слоя гагачьего пуха, пол был надувной, а в качестве дополнительного утеплителя использовали оленьи шкуры. В этом тесном помещении папанинцы умудрились организовать не только спальные места, но и походную лабораторию.
«Девять месяцев в ситуации, когда невозможно было по-настоящему согреться, почувствовать себя в комфортной обстановке; когда надо было растапливать воду с того же самого ледника, кусочками которого они пользовались для всех бытовых нужд; когда надо было в спальных мешках при минусовой температуре засыпать и высыпаться — это был вызов», — говорит историк.
Горячую пищу папанинцы готовили на примусах и паяльных лампах. Специально для экспедиции разработали концентрированные суповые смеси, которые стали прародителями первых советских бульонных кубиков. Одной пачки хватало для приготовления четырех порций наваристого супа. В рацион полярников также входили колбаса, сало, масло и сыр.
«Поскольку думали, что на полюсе нечем питаться и невозможно добыть какую-то пищу, было продумано питание. Полярникам завезли три тонны провизии, исходя из того, что они могут там находиться полтора года», — отметил писатель-маринист Николай Каланов.
Партсобрания на льдине
Большую часть времени папанинцы посвящали научным исследованиям, производили замеры глубины, брали пробы воды, измеряли атмосферное давление, температуру и влажность воздуха, определяли скорость и направление ветра. Все результаты тут же передавали по радиостанции. С Большой землей связывались четыре раза в сутки. При таком плотном графике ученые находили время и для партсобраний, правда, в них участвовали только трое из четырех членов команды: радист Эрнст Кренкель на тот момент был беспартийным.
«Он по рации получал шифровку с повесткой дня партийного собрания, передавал ее Папанину. Папанин говорил: «Сейчас будет собрание, ты не коммунист, выйди на улицу, погуляй там чуть-чуть». Кренкель выходил на мороз в минус 40 и ждал, когда они закончат свои дебаты», — рассказал Каланов.
Критическая ситуация
Первые восемь месяцев дрейфующая станция функционировала штатно, однако в январе 1938 года начались трудности: льдину течением относило все дальше на юг, в результате она стала быстро таять и трескаться. Папанинцы до последнего не подавали сигналов бедствия, но когда от льдины площадью 15 квадратных километров остался лишь кусок размером с два футбольных поля, стало ясно: ситуация почти критическая.
«Была опасность того, что ее вынесет на Гренландию, и там могло произойти все что угодно — крушение, потопление. Надо было срочно эвакуировать экспедицию и спасать», — пояснил эксперт.
Спасение полярников
О приземлении самолета на тающую льдину не могло быть и речи. Тогда для эвакуации полярников решили задействовать один из лучших советских дирижаблей «СССР-В6». 5 февраля 1938 года дирижабль устремился на помощь папанинцам.
«Дирижабль взлетел в Москве и уже через сутки под Кандалакшей разбился. 14 человек погибло, четверо спаслись», — рассказал писатель-маринист.
После этого для спасения полярников к берегам Гренландии направили два ледокольных парохода «Таймыр» и «Мурман». В пути суда получили значительные повреждения, однако 19 февраля 1938 года им удалось подойти к дрейфующей станции и принять на борт участников экспедиции со всем снаряжением.
«Конечно, это все было очень накладно для государства. Но тот имидж и те открытия, которые они сделали, — все это компенсировало затраты», — считает Николай Каланов.
Возвращение экипажа
В Москве папанинцев встречали как героев — им устроили триумфальный проезд к Большому Кремлевскому дворцу, где состоялся праздничный прием, а затем концерт. Всем полярникам присвоили ученые степени докторов географических наук и звания Героев Советского Союза. Золотые звезды получили и летчики, доставившие экспедицию на Северный полюс. Без наград остался только пес Веселый. Говорят, этот факт удивил Сталина.
«Когда Сталин принимал папанинцев в Кремле, он сказал: «Я вижу наших героев, но где же пес Веселый?» — поведал историк.
Впоследствии дрейфующие станции на Северном полюсе стали сезонными. За всю историю в Советском Союзе и России организовали более 40 подобных экспедиций. Однако шесть лет назад от исследовательских работ на дрейфующем льду отказались: из-за климатических изменений в Арктике стало практически невозможно найти подходящую льдину, на которой полярники могли бы провести больше года.
О невероятных событиях истории и современности, об удивительных изобретениях и явлениях вы можете узнать в программе «Загадки человечества» с Олегом Шишкиным на РЕН ТВ.
Как дрейфовали папанинцы на льдине
Автор:
20 февраля 2018 06:00
Дрейф первой научно-исследовательской экспедиции под руководством Ивана Папанина начался в мае 1937 года. 9 месяцев работы, наблюдений и исследований станции «Северный полюс» завершились, когда в Гренландском море льдина разрушилась и ученым пришлось свернуть свою деятельность. За эпопеей спасения 4-х папанинцев наблюдал весь Советский Союз.
Экспедиции предшествовала длительная 5-летняя подготовка. До этого никто из путешественников и ученых не пробовал жить на дрейфующей льдине так долго. Ученые, зная направление движения льда, могли представить свой маршрут, однако никто из них не предполагал, как долго продлится экспедиция и чем она закончится.
И.Д Папанин
Источник:
Идеологом этой экспедиции был Отто Юльевич Шмидт. После одобрения Сталина, он довольно быстро нашел людей для этого проекта — все они были не новичками в арктических походах. Работоспособный коллектив состоял из 4-х человек: Ивана Папанина, Эрнста Кренкеля, Евгения Федорова и Петра Ширшова. Начальником экспедиции был Иван Дмитриевич Папанин. Хотя он и родился на берегу Черного моря в Севастополе, свою жизнь связал с морями Северного Ледовитого океана. На Крайний Север Папанин был впервые направлен в 1925 году для постройки радиостанции в Якутии. В 1931 году он участвовал в походе ледокола «Малыгин» к архипелагу Земля Франца-Иосифа, уже через год он вернулся на архипелаг в качестве начальника полевой радиостанции, а затем создал научную обсерваторию и радиоцентр на мысе Челюскин.
П.П. Ширшов
Источник:
Гидробиолог и гидролог Петр Петрович Ширшов также не был новичком в арктических экспедициях. Он окончил Одесский институт народного образования, был сотрудником Ботанического сада Академии наук, однако его манили путешествия, и в 1932 году он нанялся в экспедицию на ледокольный пароход «А. Сибиряков», а год спустя стал участником трагического рейса на «Челюскине».
Е.К. Федоров
Источник:
Самым молодым членом экспедиции был Евгений Константинович Федоров . Он закончил Ленинградский университет в 1934 году и посвятил свою жизнь геофизике и гидрометеорологии. Федоров был знаком с Иваном Папаниным еще до этой экспедиции «Северный полюс-1». Он работал магнитологом на полярной станции в бухте Тихой на ЗФИ, а затем в обсерватории на мысе Челюскин, где его начальником и был Иван Папанин. После этих зимовок Федорова включили в команду для дрейфа на льдине.
Э.Т.Кренкель
Источник:
Виртуозный радист Эрнст Теодорович Кренкель в 1921 году закончил курсы радиотелеграфистов. На выпускных экзаменах он показал такую высокую скорость работы азбукой Морзе, что его сразу направили на Люберецкую радиостанцию. С 1924 году Кренкель работал в Арктике — сначала на Маточкином Шаре, затем еще на нескольких полярных станциях Новой и Северной Земли. Кроме этого, он участвовал в экспедициях на «Георгии Седове» и «Сибирякове» и в 1030 году сумел установить мировой рекорд, связавшись из Арктики с американской антарктической станцией.
Пес Веселый
Источник:
Еще один полноправный член экспедиции — пес Веселый. Его подарили зимовщики острова Рудольф, с которого самолеты и совершали бросок к полюсу. Он скрашивал одноообразную жизнь на льдине, и был душой экспедиции. Вороватой душой, потому что никогда не отказывал себе в удовольствии при случае пробраться на склад с продуктами и стащить что-нибудь съедобное. Кроме оживления атмосферы основной обязанностью Веселого было предупреждать о приближении белых медведей, с чем он прекрасно справлялся.
Врача в экспедиции не было. Его обязанности были возложены на Ширшова.
Источник:
При подготовки экспедиции старались учесть все, что возможно — от условий работы оборудования до бытовых мелочей. Папанинцы были снабжены солидным запасом провианта, походной лабораторией, ветряком, который вырабатывал энергию и радиостанцией для сообщения с землей. Однако, главная особенность этой экспедиции состояла в том, что она была подготовлена на основе теоретических представлений об условиях пребывания на льдине. Но без практики было сложно предположить, чем может закончится экспедиция и, главное — как придется снимать ученых со льдины.
Источник:
Жилищем и походной лабораторией на время дрейфа была палатка. Это сооружение было невелико —
4 х 2,5 м. Она утеплялась по принципу пуховика: каркас был обтянут 3-мя чехлами: внутренний был сшит из парусины, средний чехол был из шелка, набитого гагачьим пухом, наружный — из тонкого черного брезента, пропитанного водонепроницаемым составом. На брезентовом полу палатки в качестве утеплителя лежали оленьи шкуры.
Папанинцы вспоминали, что внутри было очень тесно и они боялись что-либо задеть (в палатке хранились и лабораторные образцы , поднятые с глубин Северного Ледовитого океана и заспиртованные в склянках).
И. Папанин за приготовлением обеда
Источник:
Требования к питанию полярников были довольно жесткие — в сутки рацион каждого должен был состоять из еды калорийностью до 7000 ккал. При этом, пища должна была быть не только питательной, но и содержать значительное количество витаминов — главным образом, витамина С. Для питания экспедиции были специально разработаны концентрированные суповые смеси — своего рода нынешние «бульонные кубики», только более полезные и наваристые. Одной пачки такой смеси было достаточно, чтобы сварить хороший суп на четверых членов экспедиции. Помимо супов, из таких смесей можно было приготовить кашу, компоты, Также в сухом виде для экспедиции были заготовлены даже котлеты — всего было разработано около 40 видов концентратов быстрого приготовления — для этого требовался только кипяток, и вся пища была готова уже через 2-5 минут.
Кроме привычных блюд, в рационе полярников появились абсолютно новые продукты с интересным вкусом: в частности, сухарики, на 23% состоящие из мяса и «солоноватый шоколад с примесью мясного и куриного порошка». Помимо концентратов, у папанинцев в рационе были и масло, и сыр, и даже колбаса. Также участники экспедиции были обеспечены витаминными таблетками и конфетами.
Вся посуда была изготовлена по принципу, чтобы один предмет входил в другой для экономии места. Это впоследствии стало применяться производителями посуды не только экспедиционной, но и обычной, бытовой.
Источник:
Практически сразу же после высадки на льдину, началась работа. Петр Ширшов проводил промеры глубины, брал образцы грунта, пробы воды на разных глубинах, определял ее температуру, соленость, содержание в ней кислорода. Все пробы тут же обрабатывались в походной лаборатории. За метеонаблюдения отвечал Евгений Федоров. Измерились атмосферное давление, температура, относительная влажность воздуха, направление и скорость ветра. Все сведения по рации передавались на о-в Рудольфа. Эти сеансы связи проводились по 4 раза в сутки.
Для связи с землей центральная радиолаборатория в Ленинграде изготовила по специальному заказу две радиостанции — мощную на 80 ватт и 20 ваттную аварийную.Основной источник питания для них был ветряк (кроме него имелся движок с ручным приводом). Все это оборудование (общий вес его был около 0,5 тонн) изготавливалось пир личном наблюдении Кренкеля и руководстве радиотехника Н.Н. Стромилова.
Источник:
Сложности начались после нового 1938 года. Льдина дрейфовала на юг и попадала в непогоду. На ней появилась трещина и ее размеры стремительно уменьшались. Однако полярники старались сохранять спокойствие духа и соблюдали обычный режим дня.
«В палатке, нашей славной старой жилой палатке, вскипал чайник, готовился ужин. Неожиданно, в самом разгаре приятных приготовлений, раздался резкий толчок и скрипучий шорох. Казалось, где-то рядом рвут шелк или полотно», — вспоминал Кренкель о том, как трещал лед.
«Дмитрич ( Иван Папанин) спать не мог. Он курил (первый признак волнения) и возился с хозяйственными делами. Иногда он с тоской поглядывал на репродуктор, подвешенный к потолку. При толчках репродуктор слегка качался и дребезжал. Под утро Папанин предложил сразиться в шахматы. Играли вдумчиво, спокойно, с полным сознанием важности выполняемого дела. И вдруг сквозь грохот ветра снова прорвался необычный шум. Судорожно содрогнулась льдина. Мы решили все же не прекращать игру», — написал он о моменте, когда льдина треснула под самой палаткой.
Кренкель тогда довольно буднично передал по радио сообщение Папанина: «В результате шестидневного шторма в 8 часов утра 1 февраля в районе станции поле разорвало трещинами от полукилометра до пяти. Находимся на обломке поля длиной 300, шириной 200 метров (первоначальный размер льдины составлял примерно 2 Х 5 км). Отрезаны две базы, также технический склад с второстепенным имуществом. Из топливного и хозяйственного складов все ценное спасено. Наметилась трещина под жилой палаткой. Будем переселяться в снежный дом. Координаты сообщу дополнительно сегодня; в случае обрыва связи просим не беспокоиться»
К полярникам уже выдвинулись корабли «Таймыр» и «Мурман», однако добраться до станции было непросто из-за сложной ледовой обстановки. Самолеты также не могли забрать полярников с льдины — площадка для их посадки на льду разрушилась, а один самолет, посланный с корабля и сам затерялся, и для его поисков была создана спасательная экспедиция. Корабли смогли пробиться к станции только когда образовалась полынья, они получили в пути значительные повреждения во льдах.
19 февраля в 13 часов 40 минут «Мурман» и «Таймыр» пришвартовались к ледовому полю в 1,5 км от полярной станции. Они приняли на борт всех участников экспедиции и их снаряжение. Последнее сообщение экспедиции было таким: «… В этот час мы покидаем льдину на координатах 70 градусов 54 минуты нордовой, 19 градусов 48 минут вестовой и пройдя за 274 суток дрейфа свыше 2500 км. Наша радиостанция первая сообщила весть о покорении Северного полюса, обеспечила надёжную связь с Родиной и этой телеграммой заканчивает свою работу». 21 февраля папанинцы перешли на ледокол «Ермак», который доставил их в Ленинград 16 марта.
Источник:
Научные результаты, полученные в уникальном дрейфе, были представлены Общему Собранию АН СССР 6 марта 1938 года и получили высокую оценку специалистов. Всем участникам экспедиции были присвоены ученые степени и звания Героев Советского Союза. Также это звание было присвоено лётчикам — А. Д. Алексееву, П. Г. Головину, И. П. Мазуруку и М. И. Шевелёву.
Благодаря этой первой экспедиции стали возможны и следующие — 1950-х годах последовала экспедиция «Северный полюс-2», а вскоре такие зимовки стали постоянными. В 2015 году состоялась последняя экспедиция «Северный полюс».
Источник:
Ссылки по теме:
85 лет назад, 21 мая 1937 года, стартовал легендарный полярный дрейф Ивана Папанина и его соратников. Теперь эта дата отмечается во всем мире как День полярника — «Известия» вспоминают о легендарном подвиге отечественных ученых.
Слава академика Шмидта
В мирные 30-е страна заболела Арктикой. Академик Отто Шмидт — живописный бородач, талант, авантюрист, знаток всего на свете — превратил покорение Севера во всенародную идею. По радио и в газетах о полярниках рассказывали еженедельно. Миллионы людей повторяли, как заклинания, слова, от которых пахло снегом и фантастикой: Севморпуть, Диксон, Северная Земля, слепые перелеты, Северный полюс, Арктика. Мальчишки бредили Арктикой и зачитывались романом Вениамина Каверина «Два капитана».
Фото: Общественное достояние
Отто Шмидт, начальник Главсевморпути, 1936 год
С конца XIX века Россия стала отставать от норвежцев и американцев по части изучения Северного Ледовитого океана. Начальник Главного управления Севморпути Шмидт решил, что в этой области можно сравнительно быстро выйти на первые роли в мире. Освоение Арктики — это прежде всего развитие авиации и ледокольного флота. Академик доказывал, что добиться круглогодичной навигации по Северному морскому пути вполне реально. Нужно только больше узнать о Русском Севере, о полярных водах. У Советского Союза уже имелись исследовательские станции на берегу океана, в вечной мерзлоте. Но требовалась база в самых неизученных водах Северного Ледовитого океана.
Так возникла фантастическая, небывалая идея дрейфующей станции в районе Северного полюса. Использовать льдину как транспорт, установить там палатки и изучать всё вокруг. Ведь никто еще не бывал в этих краях! Академик Шмидт мечтал лично возглавить такую экспедицию. Но врачи вынесли вердикт: длительного путешествия в суровых условиях его организм не выдержит. Он попытался поспорить со светилами медицины — но тщетно.
Легендарная четверка
Пришлось искать другую кандидатуру на роль начальника экспедиции. Называли многих, но самым подходящим Шмидт счел Ивана Папанина — старого партийца, бывшего чекиста, опытного участника нескольких северных экспедиций. У Папанина имелся лишь один недостаток — отсутствие образования. Но он оказался талантливым организатором. Это стало ясно, когда Папанин за один год превратил в образцовое хозяйство полярную станцию «Бухта Тихая». Опыт и энергия — вот что оценил Шмидт в Папанине. Его кандидатуру поддержали и в ЦК.
Постепенно сформировалась «великолепная четверка»: кроме Папанина гидробиолог Петр Ширшов, виртуозный радист и опытный полярник Эрнст Кренкель, геофизик, метеоролог, журналист Евгений Федоров, самый молодой в этой команде.
Фото: ТАСС/Сергей Лоскутов
Исследователи Арктики — капитан ледокола «Ермак» Владимир Воронин, начальник Главного управления Северного морского пути Отто Шмидт, руководитель экспедиции Иван Папанин, радист Эрнст Кренкель, гидробиолог и океанограф Петр Ширшов и метеоролог, геофизик Евгений Федоров (сидят слева направо в центре на втором плане).
Перед отлетом на Север они провели эксперимент: провели неделю вчетвером в отрыве от цивилизации, хотя и неподалеку от столицы — в подмосковном лесу. И — сработались.
Пятым участником дрейфа стал коренной житель Севера — пес Веселый, родившийся на одной из советских арктических станций. Его подарили папанинцам зимовщики острова Рудольф.
Папанин методично готовился к экспедиции. Он придирчиво перепробовал сотни палаток, штанов, свитеров, перин, носков. На Ленинградском судостроительном заводе по его заказу сработали специальные нарты: они весили всего 20 кг, но легко выдерживали перегрузку. Массивный Папанин даже попрыгал, усевшись в нарты, во время испытаний. Палатку для героев Арктики смастерили на московском заводе «Каучук» из легких алюминиевых труб и брезентовых стен, между которыми проложили два слоя гагачьего пуха. Ну а резиновый надувной пол не пропускал влагу. Изготовили для полярников и две радиостанции: большую, на 80 ватт, и аварийную, более скромную.
Фото: ТАСС/Сергей Лоскутов
Герой Советского Союза, действительный член Академии наук СССР, начальник Главного управления Северного морского пути Отто Шмидт, начальник дрейфующей станции СП-1 Иван Папанин (слева направо) и пес Веселый
Крестьянская запасливость Папанина вошла в легенду. Он знал толк в сытном обеде — и в путешествие взял столько продовольствия, что его хватило бы на несколько лет дюжине богатырей с хорошим аппетитом. Это была настоящая выставка достижений советской пищевой промышленности, от какао и шоколада до черной икры трех сортов и армянского коньяка. Когда оказалось, что Папанин забыл захватить на льдину обыкновенный спирт, а он необходим для сохранения образцов арктической флоры, находчивый и рукастый начальник экспедиции сконструировал аппарат, который перегонял коньяк в чистый спирт.
Первое приледнение
Запасшись всем необходимым, оставалось только прилететь в район Северного полюса, построить лагерь и приступить к исследованиям. Лучшие полярные летчики — Михаил Водопьянов, Михаил Бабушкин, Василий Молоков, Илья Мазурук — должны были первыми в мире «приледниться» в этой, как казалось многим, мертвой зоне Арктики. Они долго ждали подходящей погоды и спорили с Папаниным по поводу его слишком тяжелой клади.
Фото: Общественное достояние
Участники экспедиции СП-1 Герои Советского Союза И.Т. Спирин, М.И. Шевелев, М.С. Бабушкин, О.Ю. Шмидт, М.В. Водопьянов, А.Д. Алексеев, В.С. Молоков
Наконец, 19 апреля на острове Рудольфа приземлилась эскадрилья из пяти самолетов отечественного производства. Оттуда они должны были сделать рывок на льдину. Это случилось 21 мая. Честь первого в истории приледнения в районе Северного полюса принадлежит Герою Советского Союза летчику Михаилу Водопьянову. Это опасное задание арктический ас выполнил безукоризненно.
6 июня Шмидт произнес пламенную речь и вместе с другими учеными и журналистами под звуки «Интернационала» улетел на Большую землю, оставив четверку храбрецов и пса Веселого. Между прочим, документальный фильм, который успел снять на льдине оператор Трояновский, сразу приобрели продюсеры из 12 стран. Доход, который получила Москва от этих контрактов, окупил подготовку экспедиции.
274 дня на льдине
Первое же открытие изменило представление ученых о Северном полюсе и его окрестностях. Оказывается, там есть своя флора. Вскоре показали себя и хозяева льдов — белые медведи. Одного из них Папанину пришлось пристрелить. Главным по науке был, конечно, Ширшов, будущий академик. А Папанин успевал повсюду и помогал всем — как ассистент и комиссар-заводила. Между прочим, в своей палатке они проводили и партийные собрания — и беспартийный Кренкель в это время одиноко бродил по льдине. Там им доводилось обсуждать и процессы над врагами народа, и рекордные перелеты советских летчиков. А в праздничные дни проводили в Ледовитом океане и парады, и демонстрации. Случались и конфликты. Но они остались друзьями и после путешествия старались поддерживать друг друга.
Фото: ТАСС
Радист дрейфующей станции СП-1 Эрнст Кренкель в палатке во время сеанса радиосвязи
На льдине оказалось не так холодно, как предполагали ученые, и вскоре много мясных запасов оказалось непригодно для человеческого стола — на радость Веселому. Впрочем, пес служил своим друзьям верой и правдой. Веселый сообщал о резких переменах погоды и о приближении белых медведей. С легкостью нес ночную вахту, когда вся четверка могла забыться сном, и будил людей громким лаем в случае опасности.
За 274 дня опасного дрейфа станция прошла 2000 км. До них такого опыта не имел никто в мире — науке дотошное изучение папанинского эксперимента дало немало. Каждый день — корреспонденции в Москву, которые зачитывали по радио и публиковали в газетах. Почти каждый день они измеряли глубину океана и брали пробы донного грунта. Все пробы обрабатывались там же, в походной лаборатории. За метеонаблюдения отвечал пунктуальный Федоров. Четыре раза в сутки он отправлял на Большую землю сведения об атмосферном давлении, температуре, относительной влажности воздуха, направлении и скорости ветра.
Фото: ТАСС/А. Ермаков
Участники завершенной экспедиции Ивана Папанина на дрейфующей советской научной станции СП-1 во время транспортировки вещей и оборудования на ледокольные пароходы «Таймыр» и «Мурман».
По мнению американских коллег, за несколько месяцев папанинцы узнали об Арктике больше, чем прежние исследователи за два века. А в СССР сравнивали их дрейф с путешествиями Христофора Колумба и Фернана Магеллана, называли Папанина и его друзей первооткрывателями Северного полюса.
«В случае обрыва связи просим не беспокоиться»
Изначально льдина была размером 2 на 4 км, но «владения» папанинцев таяли. Ситуация стала критической в конце января 1938 года. Льдина треснула, когда Папанин с Кренкелем играли в шахматы. Лагерь пришлось переносить. 1 февраля Папанин продиктовал Кренкелю такую телеграмму: «В результате шестидневного шторма в 8 утра 1 февраля в районе станции поле разорвало трещинами от полкилометра до пяти. Находимся на обломке поля длиной 300, шириной 200 метров. Отрезаны две базы, также технический склад… Наметилась трещина под жилой палаткой. Будем переселяться в снежный дом. Координаты сообщу дополнительно сегодня; в случае обрыва связи просим не беспокоиться». Эти спокойные, взвешенные слова отражают атмосферу на льдине: паники папанинцы себе не позволили.
Фото: ТАСС/Сергей Лоскутов
Ледокол «Ермак» со спасенными участниками экспедиции СП-1 на борту во льдах Финского залива, март 1938 года
Всё могло закончиться печально, но Москва не собиралась оставлять героев на погибель. Для советского правительства это было дело чести, и помощь подоспела вовремя. Их искали самолетами, но спасли моряки. 19 февраля два ледокола — «Таймыр» и «Мурман» — достигли папанинской льдины.
На Большой земле четверку ждала громкая слава, цветы и овации. Все они стали докторами географических наук, Героями Советского Союза и всенародными любимцами. О них сочиняли торжественные песни; персонального бравурного гимна удостоился даже пес Веселый.
Но на каждой торжественной встрече школьники спрашивали путешественников о судьбе пса. И никто не мог толком ответить. Вскоре в «Пионерской правде» появилось возмущенное письмо Папанину. Мол, мы вас уважаем, дорогой Иван Дмитриевич, но как вы могли бросить своего боевого друга — Веселого. Скандал уладил лично Сталин, приютивший Веселого на «ближней даче» в Кунцеве. Там пес доживал свои дни на полном довольствии.
Чтобы наука не страдала
Была у Папанина поговорка «Чтобы наука не страдала!». Так и не получив фундаментального образования, он уважал ученых, высоко ценил их труд. И ученые сохранили о нем добрую память: Папанин многим бескорыстно помогал. Он находил для талантливых людей, даже опальных, интересную работу. Напропалую пользовался своей славой, чтобы помогать настоящим исследователям. «Братки, надо помочь!» — говорил он в высоких кабинетах, и министры, секретари ЦК, академики давали деньги на экспедиции, на полярные станции и географические исследования.
В дрейфующем ледовом лагере «Барнео» в районе Северного полюса в Арктике
Фото: РИА Новости/Валерий Мельников
Идея арктических дрейфов оказалась плодотворной. После папанинцев во льдах Северного Ледовитого океана работали еще 40 научно-исследовательских станций. Последняя из них покинула дрейфующую льдину в августе 2015 года. Страна получала климатическую, географическую, биологическую, медицинскую и даже военно-стратегическую информацию. Благодаря этим экспедициям Арктика открыла людям многие свои тайны. Многие, но, конечно, не все — и последователи Папанина продолжают работу. С послевоенных лет действуют и необитаемые автоматизированные радиометеорологические станции. В последние годы близ полюса действует дрейфующая ледовая база Барнео.
Автор — заместитель главного редактора журнала «Историк»
Дрейф папанинцев в Арктике — самая знаменитая советская экспедиция, намного опередившая время. Но она едва не закончилась трагедией и стала причиной завершения полярной программы 1930-х
На дрейфующей станции «Северный полюс». Слева направо: летчик Геннадий Власов, Иван Папанин и начальник экспедиции на ледоколе «Таймыр» Ананий Остальцев. Фото: Яков Халип
На протяжении более чем сотни лет люди стремились достичь полюса, используя корабли, лыжи и собачьи упряжки. Покорение Северного полюса было много труднее покорения Южного — несмотря на более мягкие климатические условия. Ведь на дрейфующем льду Полярного моря практически невозможно делать вспомогательные склады. Порой движение льдов относило путешественников от цели быстрее, чем они продвигались вперед. Однако именно дрейфующие льды предложил использовать Фритьоф Нансен в качестве транспортного средства. Он сознательно вморозил свой «Фрам» во льды к северу от Новосибирских островов. Судно, дрейфуя, достигло широты в 85°55´ (это примерно 450 километров от полюса) и через три года после начала дрейфа освободилось в широком проливе между Шпицбергеном и Гренландией, получившем имя в честь знаменитого корабля. Нансену не удалось достичь полюса, но именно его экспедиция на долгие десятилетия стала основным источником информации о центральной Арктике. А на полюсе, как принято считать, первым побывал американец Роберт Пири в 1909 году. Однако его достижение многие подвергали сомнению, ибо убедительных доказательств он не предоставил — да и какие тут могли быть доказательства?
Бурное развитие авиации в 1920-х сделало Арктику доступнее. Руаль Амундсен одним из первых понял, что времена лыжников и погонщиков собак безвозвратно уходят. Однако его первый полет к полюсу в 1925 году едва не закончился трагедией. Он разочаровался в применении самолетов и следующую экспедицию совершил на дирижабле «Норвегия». По-видимому, именно Амундсен первым достиг полюса, но пролетел над ним без посадки. В 1930-е подвиги великих путешественников — Нансена, Амундсена, Роберта Скотта и других — были еще свежи в памяти, романтика Северного полюса по-прежнему влекла путешественников, тем более что после Пири там так никто и не побывал. Но руководители советской экспедиции открестились от каких-либо спортивных целей и не отстаивали приоритет в достижении полюса. Наука, наука и еще раз наука — именно так была обозначена цель экспедиции. И действительно, огромное пространство
в Полярном бассейне оставалось белым пятном на карте. Достаточно сказать, что один из кораблей в 1937-м вышел в море с заданием отыскать мифическую Землю Санникова.
Освоение советской Арктики в 1930-е годы сейчас нам кажется естественным ходом исторических событий, и мы не задумываемся, что оно произошло по инициативе одного человека — правда, Отто Шмидта отличали необычайный талант и харизма. И еще более удивительно, что в жизни его самого Арктика заняла лишь одно десятилетие — с 1929-го по 1939 год. Нам Шмидт известен в первую очередь как полярник, но разнообразие его интересов скорее подошло бы эпохе Ренессанса, нежели XX веку. Еще студентом Киевского университета Шмидт добился блестящих успехов в математике, но рамки академической карьеры ему были тесны. Он жаждал изменить мир. Сразу после революции стал работать в правительстве, занимался вопросами финансов, продовольствия, реформой образования. Несколько лет руководил Госиздатом, основал Большую советскую энциклопедию. В 1928 году участвовал в советско-германской экспедиции на Памир, а годом позже, во многом случайно, оказался в Арктике. В 1932-м он как начальник экспедиции совершил знаменитое сквозное плавание на ледоколе «Сибиряков» из Белого моря в Берингово за одну навигацию, после чего был принят Сталиным. Результатом стало появление Главсевморпути. Это было не просто транспортное ведомство: ему поручалось всестороннее развитие северных морей и островов европейской части СССР и всей азиатской территории страны севернее 62-й параллели. Фактически «ледовый комиссариат» создавался как государство в государстве — как сказал Сталин, Ост-Индская компания, только без пушек.
Первой масштабной операцией Главсевморпути должен был стать сквозной арктический рейс «Челюскина». Но, увы, 13 февраля 1934 года пароход затонул, раздавленный льдами в Чукотском море. Такого в полярной истории еще не было: 104 человека, включая женщин и двоих детей, оказались на дрейфующей льдине. В экстремальных обстоятельствах Шмидт показал себя сильным руководителем, сумел сохранить дисциплину и поддержать в людях силу духа. Лагерь просуществовал два месяца, 13 апреля последние его обитатели были вывезены самолетами на материк. Спасение челюскинцев показало, что советская авиация может выполнять сложные задачи в Арктике. Возможно, именно тогда у Шмидта и зародилась идея дрейфующей станции. Из истории с «Челюскиным» власти извлекли еще один урок: полярная эпопея может стать сильнейшим пропагандистским ресурсом. Несколько месяцев страна жила челюскинцами, газеты регулярно публиковали официальные сообщения, подробности жизни в лагере Шмидта и рассказы участников экспедиции. Возвращение челюскинцев было организовано как триумфальное шествие от Владивостока до Москвы. Праздничная демонстрация растянулась вдоль всей страны, а кульминацией торжеств стал парад 19 июня на Красной площади.
Организация дрейфующей станции на льду стала для Шмидта возможностью оправдаться за гибель «Челюскина», а для руководства страны ремейк челюскинской эпопеи сулил новые политические дивиденды. У Шмидта был и еще один козырь: сведения о погоде на полюсе были необходимы экипажам Чкалова, Громова и Леваневского — они готовились к трансполярным перелетам в Америку, которым также придавалось важное пропагандистское значение.
Июнь 1936 года. Самолет полярной авиации отправляется в полет в рамках подготовки к высадке экспедиции на лед Северного полюса. Фото: Иван Шагин
Самой рискованной частью экспедиции была посадка тяжелого самолета на льдину. Шмидт поручил проработку вопроса Водопьянову, опытнейшему из полярных летчиков. Водопьянов отреагировал необычно: вместо докладной записки написал повесть «Мечта пилота», посвященную посадке на полюс.
К счастью, самолеты АНТ-6 имели небольшую посадочную скорость, к тому же Водопьянов впервые в истории авиации использовал тормозной парашют.
Понимая уровень риска, руководство решило подстраховаться на случай неудачи: не сообщать об экспедиции до успешной посадки. В памяти была еще свежа неудача летчика Леваневского. Тогда, летом 1935 года, было объявлено о предстоящем перелете в Сан-Франциско через полюс и даже выпущены по этому случаю почтовые марки, но Леваневскому пришлось повернуть назад.
Подготовку к экспедиции в Главсевморпути начали еще в 1935 году, задолго до того, как вышли с предложением в правительство, — надо было все подготовить и проработать до мелочей. Водопьянов и Махоткин на двух небольших самолетах разведали маршрут до Земли Франца-Иосифа, изучили условия полетов в Арктике, испытали навигационную аппаратуру. Одновременно началось строительство базы на острове Рудольфа — примерно в 900 километрах от полюса. Эту работу поручили Ивану Папанину, который ранее, во время строительства радиостанций и руководства полярными зимовками в бухте Тихой и на мысе Челюскина, показал себя прекрасным организатором.
До посадки на полюс имя Папанина встречается в прессе нечасто. Его известность несравнимо меньше, чем его подчиненных — челюскинцев Кренкеля и Ширшова. Начинал свою деятельность красным матросом в Севастополе, во время Гражданской войны партизанил в Крыму. После поражения белых был назначен комендантом Крымской ЧК и прослужил в этой должности около полугода, в самый разгар красного террора. Будущему полярнику работа в карательных органах не нравилась: «Приговор врачей был: полное истощение нервной системы. Отлежал я в больнице положенный срок и пошел к Реденсу, уезжавшему в Харьков: не считайте меня дезертиром, но я больше не могу работать комендантом ЧК. Переведите меня куда угодно». Папанина отпустили. Он стал строить радиостанции в Сибири, а в 1930 году появился в Арктике как представитель почтового ведомства.
Шмидт предлагал на роль начальника станции профессора Владимира Визе — опытнейшего исследователя Арктики, в прошлом участника знаменитой экспедиции Седова. По официальной версии, Визе отказали по возрасту. Может, и так, но Папанин также был не молод и имел проблемы со здоровьем. Возможно, свою роль сыграло его социальное происхождение и революционное прошлое, но скорее всего — организаторские способности. Ход событий показал правильность выбора. Экспедиция прошла успешно во многом благодаря предусмотрительности и хозяйственности Папанина. Он взял на себя подготовку снаряжения и предусмотрел все. Что же касается научной программы, с ней блестяще справились два молодых ученых — океанолог Петр Ширшов и геофизик Евгений Федоров.
От Москвы до полюса меньше 4000 км, но чтобы преодолеть их, потребовалось два месяца. По дороге на базу экспедиции — остров Рудольфа — сделали остановки в Холмогорах, где сменили колеса самолетов на лыжи, затем в Нарьян-Маре и на Новой Земле. На Рудольфе долго ждали благоприятных условий, наконец 21 мая Шмидт дал команду на вылет первого, флагманского самолета Н-170. Решили сначала лететь одним самолетом, чтобы не рисковать всей группой.
В полете начал протекать радиатор одного из моторов. Механикам, чтобы обнаружить течь, пришлось прорезать обшивку крыла. Починить мотор в полете было невозможно. Стало ясно, что скоро он остановится. Тогда механики принялись собирать антифриз тряпками, выжимали в ведро и подавали обратно в радиатор. Все — голыми руками, высунув их наружу. Похоже, собственное здоровье их заботило меньше, чем успех экспедиции. Федоров позже рассказывал: «Идем на посадку. Я уперся ногами и локтями в крепления кресла, держу в руках на весу ящик с хронометрами — наиболее чувствительную часть нашего снаряжения».
Весть об успешном «приземлении» передали лишь через десять часов, когда зарядили аккумуляторы и Кренкель запустил радиостанцию: самолетный передатчик сломался. Радио работало только на прием, и полярники узнали, что в Москве уже готовится спасательная операция. Шмидт передал на Большую землю: «Сейчас мы отомстили стихии за гибель «Челюскина».
В этот же день в московском Реалистическом театре состоялась премьера пьесы «Мечта» по повести Водопьянова. Конечно, точное совпадение было случайным — в Москве еще не знали об успешной посадке, и дату ее никто не мог предвидеть.
Для начала работы дрейфующей станции нужно было доставить туда весь груз. Но из-за погоды остальные самолеты задерживались с вылетом с острова Рудольфа. Последний из четырех самолетов приземлился на льдину 5 июня. С ним прилетел и «пятый папанинец» — пес Веселый. Все это время на льдине жило около сорока человек, что удручало Папанина, отвечавшего за провиант. 6 июня станцию торжественно открыли, и самолеты улетели. На льдине остались четыре человека и собака.
Началась повседневная работа — метеонаблюдения, промеры глубин, измерение параметров морской воды. Очень скоро результаты оказались востребованы: 19 июня над льдиной пролетал АНТ-25 Чкалова, дрейфующая станция обеспечивала радиосвязь и метеосводки. Еще через месяц над льдиной пролетел Громов, он установил новый рекорд дальности. Третий из перелетов 1937 года закончился трагически: экипаж Леваневского исчез в Арктике.
Пока мальчишки Советской страны играли в папанинцев, сами полярники, помимо научной работы, писали статьи для центральных газет, проводили партсобрания, отмечали советские праздники. Вот как описывает празднование 20-й годовщины революции Евгений Федоров: «В полнейшей тишине ночи вышли со знаменами к торосам. Иван Дмитриевич вскарабкался на торос и произнес небольшую речь». В конце 1937 года состоялись первые в СССР прямые выборы в Верховный совет, и всех папанинцев избрали депутатами. Пес Веселый тоже стал медийной фигурой, хотя и был на плохом счету у начальства: регулярно устраивал набеги на продуктовый склад. Папанин из-за этого хотел сдать его в московский зоопарк по возвращении, но Сталин взял Веселого под свое покровительство.
Даже самые видные исследователи Арктики, такие как Визе и Зубов, не могли предположить, куда и с какой скоростью будет дрейфовать льдина. Так папанинцы невольно сами стали участниками эксперимента.
Шмидт считал, что дрейф будет медленным, льдина за год пройдет немного на юг в сохранности, тогда полярников можно будет снять самолетами. Но этим планам не суждено было сбыться. С началом нового, 1938 года события стали развиваться стремительно: станцию вынесло через пролив Фрама в Гренландское море. Тогда было еще не известно, что этот пролив является единственными глубоководными воротами в Арктику и именно в нем происходит разрушение дрейфующих льдов. Чем дальше к югу, тем быстрее двигалась льдина. К началу февраля палатка стояла на обломке льдины размером 30 на 50 метров, в сутки он проходил до 20 миль.
18 января 1938 года Федоров записал в дневнике: «В последние дни обнаружил, что наше ледяное поле качается». Впрочем, лед к этому времени закачался и под Шмидтом, разве что в переносном смысле. Началось с исчезновения Леваневского. Авиация вместо ледовой разведки была занята безуспешными поисками, ледовая обстановка в навигацию 1937 года оказалась трудной, в результате 26 судов, включая почти весь ледокольный флот, застряли во льдах.
Провал навигации был отчасти обусловлен тем, что Шмидт взялся за столь сложную задачу — организацию дрейфующей станции — в ущерб основной работе. Одновременно раскручивался маховик террора: в октябре 1937-го был арестован и погиб в тюрьме Бергавинов — начальник политуправления Главсевморпути, второй человек в ведомстве, расстреляны два заместителя Шмидта, множество работников на местах. В этих условиях эффективно управлять транспортными операциями оказалось невозможно. Самого Шмидта арестовать не решились: после челюскинской эпопеи он был слишком популярен.
С эвакуацией папанинцев сложилась критическая ситуация: самолеты не могли снять их с обломка льдины в условиях полярной ночи, а большинство кораблей остались зимовать во льдах. В ход были брошены все оставшиеся силы: пароходы «Таймыр» и «Мурман», ледокол «Ермак», на котором находился Шмидт, и дирижабль В-6. Полет закончился трагически: воздушный корабль врезался в гору недалеко от Кандалакши и взорвался. Погибли 13 человек, среди них штурман Алексей Ритслянд, участник высадки папанинцев. Чтобы не портить впечатление от экспедиции Папанина, трагедию вывели из общего хода событий. Официально было заявлено, что дирижабль совершал испытательный полет по маршруту Москва — Мурманск — Москва. А «Таймыр» и «Мурман» 19 февраля сняли папанинцев со льдины, на которой те прожили 274 дня.
Летчику Михаилу Водопьянову (в центре) за мужество и героизм, проявленные при спасении экипажа парохода «Челюскин», в апреле 1934 года было присвоено звание Героя Советского Союза. Фото: Иван Шагин
В Ленинград они прибыли 15 марта. В этот день были расстреляны Бухарин, Рыков, Ягода и другие осужденные на очередном показательном процессе. Это, скорее всего, совпадение, но ясно, что и полярные экспедиции, и дальние перелеты сталинская пропаганда умело использовала как позитивный противовес атмосфере страха и ненависти, в которой жила страна. Идеология в экспедициях 1930-х превалировала над научной составляющей — особого внимания властей к океанологии не было. Научные экспедиции в Арктику финансировались скудно, исследования выполнялись, как правило, попутно, при доставке грузов и обеспечении полярных станций. Тем не менее результаты экспедиции Папанина оказались впечатляющими. Впервые была измерена глубина океана в районе полюса, установлено, что теплые воды из Атлантики поступают в центральную Арктику. Были опровергнуты прежние представления об отсутствии жизни в районе полюса, установлены направления течений и воздушных масс, дрейфа льдов. И вполне естественным стало присвоение докторской степени без защиты диссертаций всей четверке, включая радиста Кренкеля и Папанина, не имевшего даже среднего образования, — ведь все в равной степени были соавторами новых открытий.
В 1937 году Шмидт планировал вторую дрейфующую станцию, но к этому моменту власть во многом утратила интерес к Арктике. Эксперимент оказался рискованным и дорогим. Отто Шмидта обвинили в затягивании спасательной операции, припомнили корабли, которые еще предстояло вызволять изо льдов. В 1939 году его перевели на должность вице-президента Академии наук — фактически это было почетной отставкой. Должность Шмидта занял Иван Папанин. По этому поводу ходила эпиграмма:
Примеров много есть на свете,
Но лучше, право, не найти.
Снял Шмидт Папанина со льдины,
А тот его с Севморпути.
Но Папанину досталась совсем другая организация. Она была лишена значительной части функций и из всесильной арктической империи превратилась в транспортное ведомство.
Так кто же первым ступил на лед в точке Северного полюса? Был это Пири? Или его соперник Кук? Или кинооператор Трояновский, выпрыгнувший из самолета Водопьянова со словами «Я не в счет», чтобы запечатлеть момент для истории? Водопьянов сел в десятках километров от полюса, а Пири и Кук, скорее всего, там и не побывали. Так что первыми в точке полюса приземлились три самолета
«Ли-2» 23 апреля 1948 года. Начальником научной экспедиции был Александр Кузнецов, начальником летного отряда — снова Михаил Водопьянов. Но из-за секретности экспедиции это достижение осталось не известным никому, кроме самих участников.
Источник
Комфорт и безопасность обеспечены российской арктической экспедиции, участники которой сейчас работают на самодвижущейся дрейфующей платформе «Северный полюс». Уникальное судно, исключительное по своим характеристикам, способное передвигаться без помощи ледоколов, вмерзать в лёд и в нужное время менять локации. Построена платформа на Адмиралтейских верфях. С октября она уже в Арктике. По сути, это передвижной суперсовременный научный городок. И именно эта дрейфующая станция дала возможность продолжить научные исследования в полярных высотах, начатые 85-лет назад экспедицией под руководством Ивана Папанина.
Они сразу стали героями. Представьте, их дрейф был продуман до мелочей, но только в теории. Как всё могло обернуться на практике, можно было только гадать. Папанинцы справились со всеми задачами, и даже с теми, к которым вроде бы не были готовы. Надо ли говорить, каким лаврами был усыпан их путь домой. Но слава не сгорела, и жизнь в большой советской стране оказалась для них гораздо сложнее, чем дрейф в маленькой палатке в северных широтах.
Экспозиция в Кронштадте, созданная при поддержке Российского фонда культуры, по праву гордится аутентичностью. Здесь много подлинного из той поры, когда арктические путешествия были подвигом, а не приключением. Палатка непременно оранжевая, потому что с воздуха её легче заметить, или вот этот вездеход на шасси танка Т-34 — он откровенно тяжеловат для ледовых походов, но удел первых — не только время славы, но и период ошибок, на фундаменте которых стоят победы идущие следом.
Среди колоритных экспонатов выставки вот этот может и затеряться, а между тем — это те самые листовки, которые сыпались с московского неба на героев-папанинцев после их возвращения на материк. Мособлгорлит, тираж 118 тысяч экземпляров, 7 вариантов — бумажный дождь из миллиона листовок.
За их легендарным дрейфом следил весь мир. За 274 дня льдина со станцией, двигаясь к Гренландии, проплыла 2,5 тысяч километров и в тёплых водах начала стремительно разрушаться. После шторма ледяная плита раскололась. Экспедиция оказалась на обломке 300 на 200 метров. Когда в феврале героев сняли со льдины, её размеры были всего 20 на 30.
«Просто представить — на льдине, когда полярная ночь, палатка, в которой живут 4 человека, проводят научные эксперименты с серьёзными выводами, за что их потом неоднократно награждали, вручали им звания, потому что они доказали, что серьёзные ученые, а не просто мужественные люди», — отметил Владимир Казаков, исполнительный директор регионального отделения Российского военно-исторического общества в Ленинградской области.
За исследования во время дрейфа всех папанинцев удостоили докторских степеней — за исключением Весёлого пса, понятное дело. Храброй четверке присвоили звания Героев Советского Союза. Их знали поименно и в лицо, а мальчишки всей страны играли в полярников.
Но Советскому Союзу полярный дрейф стоил куда дороже — на папанинскую экспедицию работала вся страна, поскольку авторы идеи понимали, какой приз ждёт первопроходцев. Справедливости ради надо сказать, что дивиденды от вложений партия и правительство начали получать задолго до того, как отважных исследователей сняли со льдины. Полярная станция передавала сведения о погоде в тот самый момент, когда Валерий Чкалов совершил первый в истории беспосадочный перелёт через Северный полюс в Америку, чтоб сообщить капиталистическому миру важную информацию для размышления.
«Со стороны Северного полюса всё исследовано, и там наша полярная станция на льдине», — сказал Валерий Чкалов.
Папанинцы отследили маршруты миграции арктического паевого льда для целей безопасности Северного морского пути и на пороге войны с фашистской Германией определили многие будущие победы Северного флота.
А вот сами покорители Арктики не долго грелись в лучах славы. Судьба их сложилась не так гладко, как они того заслуживали. Лучший радист страны Кренкель после войны попал в опалу и почти год был без работы — ему запретили экспедиции на Север и работу в радиоэфире.
Самого молодого участника экспедиции, метеоролога и геофизика Евгения Федорова, в 1947 году сместили с поста директора Гидромедцентра и разжаловали из генерал-лейтенанта в рядовые якобы за неверный прогноз погоды и срыв первомайской демонстрации.
Самой драматичной была судьба гидробиолога Петра Ширшова. Его жена Евгения Гаркуша прилюдно влепила пощечину наркому Берии за его скабрёзности — после этого известную актрису похитили, пытали и обвинили в связях с английской разведкой. Папанин лично ходил просить за Гаркушу у Сталина, но тот сказал: «Пусть Ширшов о ней забудет. Мы найдем ему новую жену». Евгения была осуждена и покончила с собой в лагере. В тот момент ярый сталинист Ширшов сорвал со стены портрет вождя и топтал его ногами к ужасу всех министерских по морскому транспорту.
Начальник экспедиции Папанин пережил всех своих товарищей по льдине, но и ему довелось испытать на себе гнев отца народов. Сталину не понравилось строительство, затеянное Папаниным на даче. С формулировкой «инфаркт» его отправили в отставку с должности начальника Главсевморпути.
Лучше всех устроился в жизни пятый участник первой полярной экспедиции. Пёс по кличке Весёлый коротал дни на заслуженной пенсии в роли охранника на сталинской даче.
Как бы то ни было, все четверо, не считая собаки, как говорится в известном клише, навсегда вписали свои имена золотыми буквами в историю полярных исследований. Они навсегда останутся легендой для тех кто шел следом, для тех кто идёт сейчас, для тех, кому ещё только предстоит идти.