ВСТРЕЧА. 100 ЛЕТ НАЗАД
В середине сентября 1915 года Архангельск ждал прихода из Арктики двух ледокольных транспортов — «Таймыр» и «Вайгач» возвращались из экспедиции, открывшей новые земли в Северном Ледовитом океане. Вот как описывала их встречу архангельская газета «Северное утро»: «Северный пасмурный день. С утра накрапывает дождь, но уже к 10 часам набережная вблизи Соборной пристани начинает наполняться народом.
Архангельский рейд, несмотря на осень, выглядит как-то приветливо, масса парусников и пароходов, украсившихся с утра флагами.
Подходят группы учащихся, которые выстраиваются шпалерами на пристани. Прибывает губернское военное и гражданское начальство, представители города и различных общественных организаций.
Минуты ожидания тянутся томительно долго. В 11 часов передается извещение по телефону, что суда уже прошли в Маймаксе мимо завода Амосова. Публика пытливо всматривается вдаль.
Наконец показывается долгожданная экспедиция. Суда яхт-клуба первыми приветствуют дорогих гостей. Ближе и ближе к Соборной пристани. Раздается орудийная пальба — это [военный транспорт] «Бакан» отдает привет доблестным морякам, получая немедленно ответный салют. Вот команда «Бакана» рассыпалась по вантам, и могучее «ура» оглашает архангельский рейд.
Первым подходит к пристани «Таймыр», за ним следуют «Вайгач» и «Эклипс». Раздается народный гимн, исполненный оркестром, и неумолкаемое «ура» перекатывается по рядам. Светлой радостью, полны лица, гордостью за отечественных героев»1.
Возглавлял Гидрографическую экспедицию Северного Ледовитого океана 30-летний Борис Вилькицкий. Через месяц она будет расформирована, а многие ее участники попадут на фронты Первой мировой и Гражданской войн, иных ждет эмиграция…
Но пока Вилькицкий твердо стоит на мостике «Таймыра» и вглядывается в светлое будущее — и свое, и своих кораблей, и России.
ОТЕЦ. ПРОСЬБА ЗА «БОБОЧКУ»
Он родился 9 марта 1885 года2 и был вторым ребенком в семье выдающегося гидрографа Андрея Ипполитовича Вилькицкого (1858-1913 гг.), полярного исследователя, создателя и первого руководителя Главного гидрографического управления. О его характере скупо, но всеобъемлюще сказал современник: «Он беречь своих сил не умел»3. Отец мечтал, что и сын пойдет по его пути.
1 сентября 1897 года Бориса Вилькицкого приняли воспитанником в Морской кадетский корпус. Капитан 1-го ранга Д.И. Дараган вспоминал: «Это был прелестный капризный ребенок, баловень судьбы, страшно талантливый, с блестящими, но обычно непроработанными проектами. Бобочка был милый, интересный собеседник, с детским открытым взглядом и порывистыми движениями, напоминавший иногда доброго сенбернара. Учился он всегда плохо, то есть не занимался, но ему это и не надо было, все как-то само давалось ему. Очень часто на корпусные приемы приходила строгая «генеральша» [В. П. Вилькицкая] посмотреть на своего баловня, а с ней появлялись две на редкость красивые молодые девушки — старшие сестры Вилькицкого. Они были так хороши, что некоторые гардемарины проникали незаконно на прием, чтобы только искоса посмотреть на этих барышень, а когда наступали экзамены, то эти же сестры сидели над Бобочкой и заставляли его хоть раз прочесть учебники соответственных предметов»4.
Но отец видел главное в сыне. Незадолго до его выпуска сына Вилькицкий-старший писал капитану 1-го ранга И.К. Григоровичу, будущему морскому министру, командовавшему тогда эскадренным броненосцем «Цесаревич»: «Многоуважаемый Иван Константинович! Еще в 1898 г., когда мой сын был в младшей роте М[орского] К[орпуса], я выражал Вам свое искреннее желание, чтобы сын свою службу начал под Вашим начальством. В мае месяце он будет выпущен, и я смею обратиться к Вам с просьбой устроить его к себе. Юноша он способный, светский и в то же время трудящийся. Шел много лет 1-м и только теперь 4-й, хотя его средний балл больше 11,5. По своей нравственности и поведению он пользуется самыми лучшими мнениями воспитателей. По годам своим он очень еще юн, в день выпуска ему будет 18 лет и 2 месяца. Вот это-то обстоятельство и вынуждает меня особенно [неразборчиво] желать, чтобы он свою службу начал под Вашим началом, так как в такие годы офицер нуждается не только в том, чтобы из него сделать действительного морского офицера, но и в продолжении воспитания других всех сторон его, а я знаю, что в Вас он найдет такого руководителя и получит от Вас все то, чем я бы хотел, чтобы он владел. Мечты его — быть младшим штурманом, так как в сей науке он очень силен и любит ее. Я Вам скажу откровенно, что, если Вы его к себе не возьмете, я никого из командиров просить больше не буду, пусть тогда его устраивает собственная его судьба, потому что я только в Вас вижу сочетание редких внутренних и внешних достоинств, которое удовлетворяет моим представлениям, каким должен быть морской офицер»5.
ПОРТ-АРТУР. КОНФЛИКТ С ОПЕКУНОМ
Григорович внял просьбе и взял под опеку Вилькицкого-младшего. Тот «отблагодарил» его в полном соответствии со своим характером. 28 марта 1904 года Григоровича произвели в контр-адмиралы и назначили командиром Порт-Артура. В июне Борис стал его адъютантом, но вскоре, по воспоминаниям того же Д. И. Дарагана, «Бобка Вилькицкий побранился с Григоровичем, ушел из его блиндажей на дачных местах и пошел воевать»6.
Что стало причиной конфликта — неизвестно. Скорее всего, покровитель стремился уберечь молодого человека от вражеской пули.
Тем не менее Григорович отдал должное молодому офицеру: «Познания в морской и строевой службе прекрасные. Главное, видны любовь к службе и любознательность. Таковым он был, когда плавал со мной на «Цесаревиче», и таким же остался, будучи адъютантом. Обладает настойчивостью и отвагой во время огня, туша под огнем пожары. Немного горяч. Нужно, чтобы плавал на боевом судне»7.
Во время четвертого штурма японцами Порт-Артура с 14 по 22 ноября происходили жестокие бои за гору Высокую. В официальной истории Русско-японской войны на море говорится, что 18 ноября «на Высокой горе наступила, наконец, давно не испытанная тишина: тишина эта, однако, не была полной, так как японцы все время непрерывно продолжали обстреливать горы своей осадной артиллерией».
Но именно 18 ноября в бою за Высокую Вилькицкий был ранен пулей в грудь навылет.
ОТКРЫТИЕ. ЧАРКА ДЛЯ КОМАНДЫ
По одобренному Адмиралтейством представлению Главного морского штаба и докладу морского министра С. А. Воеводского 31 августа 1910 г. было решено «учредить Гидрографическую экспедицию для исследования Северного Ледовитого океана от Берингова пролива до устьев реки Лены». За первые три года работы экспедиции на транспортах «Таймыр» и «Вайгач» была выполнена детальная гидрографическая опись огромной территории — от мыса Дежнева до устья Лены, во многих местах побережья гидрографы установили навигационные знаки.
Разумеется, наш герой мечтал принять участие в экспедиции. К этому времени за его плечами была служба на боевых кораблях Балтийского флота, гидрографический отдел Николаевской морской академии, а главное — любовь к штурманскому делу и морю. Но категорически против был… отец. Об этом, в частности, писала мать исследователя В. П. Вилькицкая в письме к И. К. Григоровичу от 28 декабря 1914 г. (во время зимовки экспедиции): «Покойный муж был против того, чтобы Борис был участником этой экспедиции в качестве командира судна, мотивируя тем, что ему, как отцу, неудобно будет слишком ретиво заняться поиском экспедиции, если, не дай Бог, в этом будет необходимость»8.
Но отец умер…
7 апреля 1913 года Вилькицкого назначили командиром «Таймыра» и помощником начальника экспедиции, а 20 июля он сменил тяжело заболевшего начальника экспедиции И. С. Сергеева.
Хроника последнего в ХХ веке великого географического открытия укладывается в несколько строк. Но сколько же трудов целых поколений полярных исследователей стояло за ним!
26 июня 1913 года. «Таймыр» и «Вайгач» вышли из Владивостока.
24 июля. Транспорты разошлись для проведения рекогносцировки ледовых условий.
7 августа. Экипаж «Таймыра» обнаружил к востоку от острова Новая Сибирь неизвестный ранее остров, получивший название остров Генерала Вилькицкого (в честь Вилькицкого-старшего).
19 августа. «Таймыр» и «Вайгач» достигли мыса Челюскин, но подойти к нему не смогли из-за сплошного льда, стоявшего у берега.
20 августа. Борис Вилькицкий принял смелое решение обойти льды с севера. Найти проход на запад не удалось, но этот маневр неожиданно привел к крупнейшему географическому открытию.
Именно в этот день был обнаружен еще один неизвестный остров, получивший впоследствии название остров Цесаревича Алексея. А ранним утром следующего дня, 21 августа, моряки увидели высокие обрывистые берега новой, ранее неизвестной земли (на современных картах — остров Октябрьской Революции).
22 августа. Около полудня суда встретились в небольшой бухточке у невысокого ровного мыса, названного в честь зоолога и географа Л. С. Берга. Сам Вилькицкий в отчете об этом событии отметил: «В 6 часов пополудни 22 августа я объявил собравшимся экипажам кораблей экспедиции о присоединении новооткрытой земли к владениям Его Императорского Величества и поздравил команду с открытием, после чего при криках «ура» на мачте был поднят национальный флаг. В этот день команда получила по чарке, которой не получает обычно в Ледовитом океане, и был сделан улучшенный ужин»9.
Существует версия, что начальник экспедиции и офицеры хотели дать вновь открытой земле название Тайвай (в честь «Таймыра» и «Вайгача»). Эту версию поспешила растиражировать владивостокская газета «Далекая окраина» после прибытия транспортов из исторического плавания. Но сам Вилькицкий в докладе, сделанном во Владивостоке, опроверг газетчиков: «…может показаться странным, что, докладывая об ее [новой земли] открытии, я не назвал ее каким-либо именем, но дело в том, что хотя географические традиции и сохраняют за землями те названия, которые даны людьми, впервые их увидевшими, но не всегда и не всеми именами могут распоряжаться самовольно путешественники. Имя эти земли получат тогда, когда доклад о них вместе с картой будет представлен на Высочайшее благовоззрение и когда Его Императорское Величество соблаговолит утвердить своим новым владениям такое имя, которое им приличествует»10.
Приказом морского министра от 23 января 1914 г. № 14, в соответствии с Высочайшим повелением от 19 января 1914 г., остров (точные очертания которого не были известны; комплексное исследование архипелага проведет в 1930 — 1932 гг. советская Североземельская экспедиция под руководством Г.А. Ушакова) был назван Землей Императора Николая II.
Спустя 12 лет постановлением Президиума ВЦИК Земля Императора Николая II была переименована в Северную Землю, а остров Цесаревича Алексея — в Малый Таймыр.
А Борис Андреевич Вилькицкий 20 марта 1914 года был зачислен в свиту Его Величества. И. К. Григорович писал об этом: «В награду за… труды и за невозможностью дать ему ни чина, ни орденов он был сделан флигель-адъютантом, и я могу сказать, что из всех морских чинов, носящих это звание… это единственный чистый, как хрусталь, человек, далекий от интриг и желания сделать карьеру, он остается таким, каким он был, — идейным и честным работником»11.
РЕВОЛЮЦИЯ. ПУЛЯ ОТ МАТРОСОВ
В 1917 году Борис Андреевич удостоился одной из высших военных наград Российской империи — Георгиевского оружия. Командующий флотом Балтийского моря представил Вилькицкого, с ноября 1915 г. — командира эсминца «Летун» (одного из знаменитых «Новиков») к награждению за участие в постановке минного заграждения в ночь с 4 на 5 октября 1916 года в тылу неприятеля, у мыса Стейнорт в восточной части Балтики. В представлении было особо отмечено, что русские корабли «…во время постановки разошлись на близком расстоянии с неприятельскими миноносцами»12.
А после Февральской революции 1917 г. началась «демократизация» (а фактически — развал) вооруженных сил. 10 апреля 1917 г. команда и судовой комитет корабля приняли резолюцию о недоверии к своему командиру. В ней говорилось: «Капитан 1го ранга Вилькицкий комитетом и командой на корабль принят не будет, так как, во-первых: практика плавания миноносца в условиях боевой жизни выяснила незнакомство его с практическими приемами как командования, так и управления кораблем, о чем свидетельствует факт, что в тяжелые и ответственные моменты жизни корабля управление им переходило в руки либо начальника дивизиона, либо к ближайшим помощникам командира. Что и подтверждают плававшие с ним офицеры… Во-вторых: надобность в означенном штаб-офицере сейчас не встречается ввиду того, что ныне имеется выбранный командой и утвержденный командующим флотом командир…»13.
Во время массовых убийств офицеров своими же матросами, которые произошли в Кронштадте в феврале — марте 1917 г., опасность угрожала и Вилькицкому. По воспоминаниям его жены, в него стреляли с берега, и пуля пробила шинель14.
Сотрудничать с новой властью, пришедшей в октябре 1917-го, он не считал возможным для себя…
Борис Андреевич принял участие в Белом движении на Севере России. Ему удалось продолжить работы своей экспедиции в 1918 — 1919 гг. (правда, в значительно меньшем масштабе — лишь в западном секторе Арктики). Зимой 1920 г., будучи уже контр-адмиралом, Б.А. Вилькицкий покинул Россию вместе с частями Белой армии, оставлявшими Архангельск…
Первое время белоэмигрант Вилькицкий жил в Норвегии, в лагере для интернированных близ Тронхейма. Уже через несколько дней он получил телеграмму из Архангельска: предложение вернуться для продолжения работ по исследованию арктических морей. Он отказался. Позднее Л. Б. Красин (в 1920-1923 гг. — полуофициальный полномочный и торговый представитель РСФСР, а затем СССР в Великобритании) дважды присылал к нему своих «эмиссаров» с предложением о сотрудничестве…
В конце концов Вилькицкий согласился. Сам он писал об этом так: «…я решил, что моим патриотическим долгом является принятие их предложения стать во главе экспедиции — идти в Сибирь и произвести личную разведку, а в случае подтверждения благоприятных данных переключиться на дальнейшую работу в России для изживания большевизма»15.
В 1923-1924 гг. Вилькицкий возглавил 3-ю и 4-ю Карские экспедиции, в ходе которых были налажены экспортно-импортные перевозки между портами Западной Европы и районами Западной Сибири и положено начало ежегодной эксплуатации Карского морского пути. Но, убежденный монархист, очень быстро понял: его надежда на скорое падение советской власти призрачна.
Он вернулся во Францию и переключился на птицеводство…
ЭМИГРАЦИЯ. «КОГДА Я ВЕРНУСЬ…»
О семейной жизни Б. А. Вилькицкого известно немного. Он был женат на дочери генерала Надежде Валериановне Тихменевой, у них было двое детей — Татьяна (родилась в 1913 г.) и сын Андрей (1916-1943 гг.). В годы Гражданской войны Н. В. Тихменева служила в штабе командующего Вооруженными силами Юга России. В 1920 г. с детьми эвакуировалась из Новороссийска и первое время жила в Лозанне. В эмиграции ее брак с Вилькицким распался…
Конечно, море и флотская служба звали его. У него была еще долгая и тяжелая экспедиция в Конго в 1928 — 1931 годах, о которой вспоминал Д. И. Дараган: «Лета, проведенные Вилькицким в Конго, сильно подорвали его здоровье. Он не мог больше сделать ничего серьезного по полярным вопросам, и ему приходилось работать не из идейных побуждений в интересующей его области, а для хлеба насущного… Работы, бухгалтерские и статистические, которыми занимался Вилькицкий, много не давали, и я знаю, как друзья его отца с большими связями в Швеции пробовали получить для Вилькицкого какую-нибудь пенсию…».
В последние годы жизни Борис Андреевич трудился в должности конторщика на фабрике по производству чернил…
«Жил он одиноко, и частенько одолевали его приступы ностальгии, — писал публицист И. Куксин. — Особенно они усилились после того, как во второй половине 50-х он встретился на всемирной выставке в Брюсселе с делегацией советских полярников. Как он был рад, когда узнал, что его имя на родине не забыто! В беседе с начальником Главного управления Северного морского пути контр-адмиралом В. Ф. Бурхановым Вилькицкий заявил, что он с удовольствием вернулся бы…»16. Но жизнь распорядилась по-другому…
Умер Борис Андреевич в Русском доме для престарелых на окраине Брюсселя 6 марта 1961 года. В 1996 году прах адмирала был перевезен в Антверпен и оттуда на теплоходе «Мария Буанго» доставлен в Санкт-Петербург. На Смоленском кладбище, в семейном захоронении Вилькицких, и обрел вечный покой великий полярный исследователь XX века.
А ЕЩЕ БЫЛ СЛУЧАЙ
Интересную деталь, характеризующую личность Бориса Андреевича, отметил в своих воспоминаниях Д. И. Дараган. «Хорошо помню такую картинку: группа офицеров, в том числе и Вилькицкий, шла из Китайского города в порт. Началось японское обстреливание, и снаряды ложились довольно близко от нас. Когда мы проходили мимо какой-то фанзы, где курица с цыплятами клевала зерно посреди двора, разорвался недалеко снаряд, и Вилькицкий вдруг бросается в китайский двор. Мы ничего не понимаем, но он сразу возвращается и, сконфуженно улыбаясь, говорит: «Надо было прогнать куриц, их могло ведь убить».
ИМЕНА НА КАРТЕ
Пролив между полуостровом Таймыр и Землей Императора Николая II 8 мая 1916 года был назван проливом Цесаревича Алексея. Но это название никогда не использовалось на географических картах, а с 1929 года пролив носил имя Бориса Вилькицкого. В 1935 году это название было узаконено постановлением ЦИК «О единых географических наименованиях Советской Арктики». В 1950 году название «обрубили», убрав имя «белоэмигранта» и оставив только фамилию. Усилиями военных моряков-гидрографов историческую справедливость удалось восстановить лишь в 2004 году.
В 1919 году именем Б. А. Вилькицкого Р. Амундсен назвал острова в заливе Терезы Клавенес (море Лаптевых, полуостров Таймыр). Имя Вилькицкого-старшего носят семь различных географических пунктов в Арктике.
БОЕВЫЕ И НАУЧНЫЕ НАГРАДЫ
За участие в Русско-японской войне:
За труды по исследованию Арктики:
За участие в Первой мировой войне:
1. Старокадомский Л.М. Пять плаваний в Северном Ледовитом океане 1910-1915. М., 1953. С. 322-323.
2. Даты, относящиеся к периоду до 1918 г., приводятся по юлианскому (старому) стилю. После 1918 г. — по григорианскому (новому) стилю.
3. Мордовин К. Памяти Андрея Ипполитовича Вилькицкого (воспоминания и впечатления). СПб., 1913. С. 1.
4. Дараган Д. Памяти Бориса Андреевича Вилькицкого // Морские записки. 1961. N 3-4. С. 55. У Б.А. Вилькицкого была одна старшая сестра — Вера (родилась в 1884 г.). Младшая сестра Лидия родилась в 1887 г. Брат Бориса — Юрий появился на свет в 1888 г. По семейной традиции он поступил в Морской корпус, но скончался в 1905 г., будучи кадетом.
5. Российский государственный архив военно-морского флота (РГА ВМФ). Ф. 701. Оп. 1. Д. 40. Л. 117-118об.
6. РГА ВМФ. Ф. 763. Оп. 1. Д. 201. Л. 167.
7. РГА ВМФ. Ф. 873. Оп. 3. Д. 189. Л. 1об.
8. РГА ВМФ. Ф. 701. Оп. 1. Д. 40. Л. 109-110.
9. Плавание гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана в 1913 г. I. Сообщение, сделанное капитаном 2-го ранга Б.А. Вилькицким в Морском Собрании. [Владивосток, 1913]. С. 6.
10. Там же. С. 11.
11. Григорович И.К. Воспоминания бывшего морского министра. Кронштадт-М., 2005. С. 84.
12. Кузнецов В.В. «…Открыл новые земли, которые и описал». К 95-летию открытия Земли Императора Николая II // Новый часовой. 2010. N 19-20. С. 203.
13. РГА ВМФ. Ф. 418. Оп. 1. Д. 544. ЛЛ. 1, 2. Цит. по: Богданов К.А. Под адмиралтейским шпицем. Л., 1989. С. 65.
14. Ронин В. «Русское Конго» 1870-1970. Книга-мемориал. Том 1. М., 2009. С. 118.
15. Вилькицкий Б. Когда, как и кому я служил под большевиками. Воспоминания белогвардейского контр-адмирала. Архангельск, 2001. С. 28.
16. Куксин И. Гидрографы Вилькицкие // Нева. 2005. № 8.
Ледокольные транспорты «Таймыр» и «Вайгач» в устье реки Анадырь, около Ново-Мариинска, 1913 г.
Гидрографическая экспедиция Северного Ледовитого океана (1910 – 1915 гг.) навсегда вошла в историю российской науки и мореплавания. Всемирную известность обрёл и её начальник в 1913 – 1915 гг. – Борис Андреевич Вилькицкий. В предлагаемой вниманию читателей статье хотелось бы осветить его биографию до и после «экспедиции века», затронув историю полярных экспедиций, в которых он принимал участие после 1917 г. Об этом немного уже рассказывалось в статье «1919-й год: Белое движение в Арктике».
Прежде чем перейти непосредственно к биографии Б.А. Вилькицкого, необходимо рассказать о его отце – А.И. Вилькицком. Он оказал влияние на выбор жизненного пути своего сына, который смог стать достойным продолжателем его трудов.
Андрей Ипполитович Вилькицкий — отец Бориса Вилькицкого
Андрей Ипполитович Вилькицкий (1858 – 1913) был выдающимся русским гидрографом. Он занимался исследованиями на Онежском озере и в арктических морях. В 1894 – 1896 гг. возглавлял Гидрографическую экспедицию по изучению устьев Оби, Енисея и части Карского моря. В 1898 – 1901 гг. Вилькицкий-старший командовал Гидрографической экспедицией Северного Ледовитого океана, работавшей в западном секторе Арктики. С 1907 г. и до конца жизни А.И. Вилькицкий руководил Главным гидрографическим управлением. В одном из некрологов было отмечено:
«…из области деятельности А.И. Вилькицкого как начальника Гидрографического управления заслуживают внимания следующие факты. В 1910 г. был составлен систематический план гидрографических работ на много лет вперёд, обслуживающий все моря Империи, как в отношении военного, так и торгового флота. Идя навстречу нарастающей необходимости для штурманских офицеров иметь возможность освежать и пополнять свои знания, Главное гидрографическое управление организовало особый класс с теоретическими и практическими занятиями …Разработав план пересоставления карт Балтийского моря, управление в 1910 г. приступило уже к изданию этих карт».
А.И. Вилькицкий (Некролог) // Русское судоходство. 1913. № 4. С. 45.
К заслугам А.И. Вилькицкого также можно отнести учреждение специального Корпуса гидрографов, в который вошли офицеры соответствующей специальности, учреждение мастерской мореходных инструментов. Именно А.И. Вилькицкий был одним из главных инициаторов создания Гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана, принёсшей мировую славу его сыну. В 1913 г. Андрей Ипполитович был зачислен в Корпус гидрографов со званием гидрографа-геодезиста, произведён в полные генералы Корпуса гидрографов и уволен от службы по болезни. Умер А.И. Вилькицкий в Санкт-Петербурге, похоронен на Смоленском православном кладбище. Эпиграфом к воспоминаниям о нём стали слова, чётко отразившие всю жизнь этого человека: «Он беречь своих сил не умел».
Неудивительно, что оба сына А.И. Вилькицкого – Борис и Юрий (1888 – 1905; умер, будучи кадетом Морского корпуса) выбрали флотскую карьеру. Помимо двух сыновей у А.И. Вилькицкого были две дочери – Вера и Лидия.
1 сентября 1897 г. Борис Вилькицкий был принят воспитанником в Морской кадетский корпус. На судьбу Б.А. Вилькицкого с юности большое влияние оказало тесное знакомство его отца с известным деятелем Российского флота – Иваном Константиновичем Григоровичем (1853 – 1930), который в 1911 – 1917 гг. занимал пост морского министра.
Капитан 1 ранга И.К. Григорович – командир эскадренного броненосца «Цесаревич»
6 мая 1903 г. Б.А. Вилькицкий был произведён в мичманы и зачислен в 20-й флотский экипаж. С июня 1903 г. по март 1904 г. он находился во Франции, в Тулоне, куда отправился в качестве сопровождающего с командой нижних чинов, которым предстояло служить на эскадренном броненосце «Цесаревич», построенном на французском заводе фирмы «Форж и Шантье».
Эскадренный броненосец «Цесаревич»
Вилькицкий-младший был назначен штурманским офицером «Цесаревича», участвовавшего в обороне Порт-Артура во время Русско-японской войны 1904 – 1905 гг. 27 января 1904 г. во время атаки японцев на Порт-Артур «Цесаревич» был торпедирован японским миноносцем. Броневая противоминная переборка хорошо выдержала взрыв торпеды. Несмотря на крен, «Цесаревич» остался на плаву и всю ночь отражал атаки японских миноносцев. Поскольку броненосец вышел из строя на долгое время (его ремонт продолжался до июня 1904 г.), за счёт его офицеров и команды частично пополнили некомплект на оставшихся боеспособных кораблях эскадры (часть же офицеров и матросов перевели на сухопутный фронт). Мичману Вилькицкому приходилось выполнять самые разные задачи – от участия в десантных операциях до рисования схематических чертежей и силуэтов японских кораблей.
Капитан 1 ранга Григорович был 28 марта 1904 г. был произведён в контр-адмиралы и назначен командиром порта Порт-Артур. Через два месяца вслед за Григоровичем с «Цесаревича» был списан и Б.А. Вилькицкий, поступивший в распоряжение командира Порт-Артура. С июня 1904 г. Борис Андреевич был адъютантом командира порта. Через некоторое время, по воспоминаниям сослуживца — мичмана Д.И. Дарагана — «Бобка Вилькицкий побранился с Григоровичем, ушёл из его блиндажей на дачных местах и пошёл воевать». Можно лишь предположить, что молодой офицер рвался принять участие в боях, а его покровитель, возможно, стремился сберечь молодого человека от вражеской пули. Несмотря на некоторые трения, Григорович так характеризовал своего подчинённого за первый год службы: «Познания в морской и строевой службе прекрасные. Главное, видно любовь к службе и любознательность…».
Старший лейтенант Борис Вилькицкий.
18 ноября 1904 г. в сражении за гору Высокую Вилькицкий был ранен пулей в грудь навылет. Чуть больше чем через месяц Порт-Артур был сдан, и Вилькицкий, как и многие другие моряки, оказался в японском плену. Там он пробыл недолго – уже 18 января 1905 г. его отпустили из города Нагасаки. За участие в Русско-японской войне Вилькицкий получил ряд боевых наград: ордена Святого Станислава 3 степени с мечами и бантом; Святого Владимира 4 степени с мечами и бантом; Святой Анны 4 степени с надписью «за храбрость»; серебряную медаль в память о Русско-японской войне 1904 – 1905 гг.; орден Святой Анны 3 степени с мечами и бантом; нагрудный знак для защитников крепости Порт-Артур.
После возвращения на Балтику, в августе 1905 г. Борис Андреевич был зачислен в штурманские офицеры 2-го разряда. 6 декабря 1905 г. Вилькицкий получил чин лейтенанта «за отличие по службе». В 1908 г. окончил Николаевскую морскую академию (гидрографический отдел).
Преподаватели и выпускники гидрографического отдела Николаевской морской академии, 1908 г. Сидит третий слева в первом ряду – А.И. Вилькицкий, стоит второй справа во втором ряду – Б.А. Вилькицкий.
6 декабря того же года он был произведён в чин старшего лейтенанта и продолжил службу на Балтике. Современники отмечали его способности к штурманскому делу. Неудивительно, что 17 декабря 1912 г. капитана 2 ранга Б.А. Вилькицкого (в этот чин он был произведён несколькими днями ранее) назначили на должность флагманского штурманского офицера Штаба командующего Морскими силами Балтийского моря.
«Тут он вводит много хорошего по организации штурманского дела, строит прекрасный оптический пеленгатор (монокуляр с призмой, приспособленный к нашим компасам), как-то между прочим создаёт рациональный тип девиационных таблиц и повсюду вносит оживление».
Дараган Д. Памяти Бориса Андреевича Вилькицкого // Морские записки. 1961. № 3 – 4. С. 56.
9 мая 1913 г. Б.А. Вилькицкий удостоился благодарности командующего флотом адмирала Н.О. Эссена за свои труды. 6 декабря 1912 г. произведён в чин капитана 2 ранга. В этот же период он принимал участие в гидрографических и геодезических работах на Балтике и на Дальнем Востоке.
С 1910 г. начала свою работу Гидрографическая экспедиция Северного Ледовитого океана (ГЭСЛО). Построенные в Санкт-Петербурге ледокольные транспорты «Таймыр» и «Вайгач» перешли во Владивосток и каждый год стирали «белые пятна» с карты Арктики. Борис Андреевич, будучи опытным штурманом и человеком, которого влекло к себе всё неизведанное, мечтал принять участие в экспедиции с момента её сформирования. Но против этого категорически выступил его отец, мотивируя тем, что ему неудобно будет активно заниматься поисками экспедиции в случае её исчезновения во льдах, если на борту одного из судов будет находиться его сын. Лишь после смерти отца, в 1913 г., Б.А. Вилькицкий стал командиром «Таймыра» и помощником начальника экспедиции генерал-майора И.С. Сергеева. После того, как из-за тяжёлой болезни Сергеев был вынужден покинуть экспедицию, Вилькицкий возглавил её.
Не будем подробно останавливаться на ходе работ экспедиции – об этом написано немало. Её главными итогами стало открытие Земли Императора Николая II, островов Генерала Вилькицкого, Цесаревича Алексея, Старокадомского, Новопашенного, а также первое в истории сквозное плавание (с одной зимовкой) по Северному морскому пути в направлении с Востока на Запад. Помимо географических открытий, создания описаний и карт акваторий, ранее малоизученных мореплавателями, в ходе экспедиции была собрана обширная информация о течениях, льдах, атмосферных и магнитных явлениях.
3 сентября 1915 г. «Таймыр» и «Вайгач» пришли в Архангельск. Первая Мировая война не дала возможности продолжать работы, и экспедиция была расформирована. Во время Первой мировой и последовавшей за ней Гражданской, часть офицеров погибла, а некоторые, во главе с Б.А. Вилькицким, оказались в эмиграции. Из-за этого научные результаты ГЭСЛО не были в должной форме обработаны и изданы. Не успел выпустить серьёзных работ и Б.А. Вилькицкий (он опубликовал ряд научно-популярных статей, как в России, так и в эмиграции). Впрочем, для мореплавателей данные, полученные в ходе работ ГЭСЛО, были доступны практически сразу после её завершения. Один из активных участников экспедиции А.М.Лавров писал в 1929 г. в рецензии на книгу Э.Е. Арнгольда – врача транспорта «Вайгач»:
«Как известно, сразу же после работ экспедиции Гидрографическим управлением были составлены три карты […], охватывающие весь прибрежный район Сибирского моря от мыса Дежнёва на запад до Таймырского залива, по которым в настоящее время уже много лет осуществляется мореплавание из Тихого океана в реки Колыму и Лену.
Кроме этого, Гидрографическим управлением в 1922 г. были изданы „Материалы по лоции Сибирского моря”, составленные участником экспедиции К. К. Неупокоевым […].
Как карты, так и материал по лоции успели уже заслужить должную оценку как среди отечественных, так и иностранных мореплавателей.
Таково действительное положение с главнейшими материалами, добытыми экспедицией. Правда, иначе обстоит дело с материалами, характеризующими физико-географический режим района работ экспедиции, которые, помимо немалой научной ценности, играют существенную роль и для практических нужд мореплавания. Эти материалы, как-то: метеорологические наблюдения, приливно-отливные явления, наблюдения над высшими слоями атмосферы, наблюдения над состоянием льда, в большей своей части уже обработаны, и надо полагать, что они скоро будут изданы.
В несколько худшем положении находится общее описание всех работ и плавания экспедиции. В отсутствии такого полного отчета, очевидно, и кроется главная причина распространенного мнения, что никакие материалы Гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана до сих пор не изданы. Этой же причиной обусловливается и вообще сравнительно малое знакомство с теми работами и открытиями, которые выпали на долю этой экспедиции. Но ведь полный отчет в значительной мере связан с общей обработкой всех материалов, собранных экспедицией, и если, как отмечалось выше, эта работа подвигается к концу, то тем самым приближается и срок возможной проработки и издания общего описания работ и плавания экспедиции».
Лавров А.М. Рец. на: Арнгольд Э. По заветному пути. Воспоминания о полярных плаваниях и открытиях на ледоколах «Таймыр» и «Вайгач» в экспедициях 1910 – 1915 гг. Под редакцией М.С. Бондарского. М.-Л., 1929 // Записки по гидрографии, издаваемые Гидрографическим управлением. Т. 58. Л., 1929. С. 103
Фундаментальный труд об истории экспедиции подготовил Н.И. Евгенов – помощник начальника ГЭСЛО и выдающийся советский учёный. Но издать его при жизни он не смог. Лишь в 1985 г., благодаря усилиям доктора географических наук В.Н. Купецкого в свет вышла работа, посвящённая научным результатам экспедиции. В полном же объёме труды Евгенова увидели свет лишь в год столетия открытия Земли Императора Николая II.
Существует версия о том, что начальник экспедиции и офицеры судов изначально хотели дать вновь открытой земле название Тайвай (в честь «Таймыра» и «Вайгача»). Информация об этом была опубликована во Владивостокской газете «Далёкая окраина» вскоре после прибытия транспортов из исторического плавания. Но сам Вилькицкий в докладе, сделанном во Владивостоке (и опубликованном в той же газете), писал:
«…может показаться странным, что докладывая об её [новой земли] открытии, я не назвал её каким-либо именем, но дело в том, что хотя географические традиции и сохраняют за землями те названия, которые даны людьми, впервые их увидевшими, но не всегда и не всеми именами могут распоряжаться самовольно путешественники. Имя эти земли получат тогда, когда доклад о них вместе с картой будет представлен на Высочайшее благовоззрение и когда Его Императорское Величество соблаговолит утвердить своим новым владениям такое имя, которое им приличествует».
Сообщение, сделанное капитаном 2 ранга Б. А. Вилькицким в Морском собрании // Плавание Гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана в 1913 г. (Доклады участников). Владивосток, 1913. С. 11.
В 1914 г. приказом морского министра вновь открытый остров был назван Землёй Императора Николая II. Пролив между землёй и островом в 1916 г. получил название в честь Цесаревича Алексея (это название никогда не фигурировало на географических картах). Названия же островов, данные в честь представителей царствующего Дома Романовых, до середины 1920-х гг. наносились на карты, выпущенные уже в СССР.
В 1916 г. правительство России обратилось к иностранным государствам с посланием, в котором было официально заявлено о присоединении новых земель, открытых экспедицией Б.А. Вилькицкого к Российской Империи. Эта нота была подтверждена советским правительством в 1924 г.
Спустя тринадцать лет после открытия, в 1926 г., постановлением Президиума ВЦИК Земля Императора Николая II была переименована в Северную Землю, а остров Цесаревича Алексея – в Малый Таймыр. Имя Старокадомского сохранилось за открытой им частью суши.
Что интересно, ни в 1913, ни в 1926 гг. не были точно известны количество, расположение и площадь вновь открытых земель. Их комплексное и подробное исследование (включавшее нанесение на карту) провела в 1930 – 1932 гг. Североземельская экспедиция под руководством Г.А. Ушакова. Именно её начальник и участники стали авторами большинства современных топонимов архипелага.
За свои исследования в Арктике Вилькицкий был награжден Императорским Русским географическим обществом Константиновской медалью (1914 г.) и золотыми медалями французского Географического общества и Шведского общества антропологии и этнографии (эту награду он получил уже в эмиграции, в 1926 г.).
Естественно, что как боевой офицер он не мог оставаться в стороне от военных действий. В ноябре 1915 г. Борис Андреевич принял командование эсминцем «Летун».
Эскадренный миноносец «Летун».
Год спустя (7 ноября 1916 г.) корабль подорвался на мине, поставленной германской подводной лодкой в одиннадцати милях от Ревельской гавани. Во время катастрофы корабль получил серьёзные повреждения в кормовой части, пострадало девятнадцать человек, но при этом, как свидетельствуют документы, «личный состав корабля в течение всего времени после аварии сохранял полное спокойствие, мужество и самообладание».
В 1917 г. Вилькицкий удостоился одной из высших военных наград Российской Империи – Георгиевского оружия за участие в постановке важного по своему значению минного заграждения, поставленного в ночь с 4 на 5 октября 1916 г. в тылу неприятеля у мыса Стейнорт в восточной части Балтики. В представлении особо отмечено, что русские эсминцы «…во время постановки разошлись на близком расстоянии с неприятельскими миноносцами».
После Февральской революции 1917 г. началась «демократизация» (а фактически – развал) вооружённых сил. Во время трагических событий, которые произошли в Кронштадте в феврале-марте 1917 г. – массовых убийств офицеров своими же матросами — опасность угрожала и Вилькицкому. По воспоминаниям его жены, в него стреляли с берега и пуля пробила ему шинель…
(Продолжение следует.)
Автор: Н.А. Кузнецов, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Отдела военно-исторического наследия Дома Русского Зарубежья им. Александра Солженицына (Москва).
Карелин Владимир Александрович,
кандидат исторических наук,
Военная Академия материально-технического обеспечения имени генерала армии А.В. Хрулева,
доцент
Россия, г. Санкт-Петербург
E-mail: karelin_vladimir@mail.ru
Karelin Vladimir Alexandrovich,
Candidate of Historical Sciences,
Military Academy of Logistics
Army General A.V. Hruleva,
Associate Professor
Russia, St. Petersburg
E-mail: karelin_vladimir@mail.ru
DOI: 10.24411/2311-1763-2019-10180
Аннотация
В статье освещен неизвестный ранее эпизод завершающего этапа истории Гражданской войны на Севере и в Сибири, связанный с попыткой российского офицера гидрографа, известного полярного
исследователя адмирала Б.А. Вилькицкого с помощью профессора-слависта и общественного деятеля Олафа Брока и норвежских властей продолжить изучение и хозяйственное освоение Северного морского
пути. Проект адмирала, о котором говорится в статье, был связан интересом норвежцев к изучению и организации в арктических морях коммерческого судоходства к устью сибирских рек, а также с опытом
сибирских кооператоров по организации Карских экспедиций. Автор использовал в статье выявленные им в личных бумагах норвежского профессора в национальной библиотеке в Осло материалы его переписки
с российским полярным исследователем.
Ключевые слова:
история Северного морского пути и Карских экспедиций, адмирал Б.А. Вилькицкий,
российско-норвежские связи в период революции и Гражданской войны в России,
профессор Олаф Брок, Ф. Нансен
Summary
The article highlights the previously unknown episode of the final stage of the history of the civil war in the North and Siberia, associated with the attempt of a Russian hydrograph officer, the
famous polar explorer Admiral B.A. Vilkitsky with the help of a professor-slavist and public figure, Olaf Brock and the Norwegian authorities to continue the study and economic development of the
Northern Sea Route. The project of the admiral, referred to in the article, was associated with the Norwegians’ interest in the study and organization of commercial shipping to the mouth of
Siberian rivers in the Arctic seas, as well as with the experience of Siberian co-operators on the organization of Kara expeditions. The author used in the article, identified by him in the
personal papers of the Norwegian professor in the National Library in Oslo, the materials of his correspondence with the Russian polar researcher.
Keywords:
history of the Northern Sea Route and the Kara expeditions, Admiral B.A. Vilkitsky,
Russian-Norwegian relations during the revolution and the Civil war in Russia,
professor Olaf Brock, F. Nansen
Северному морскому пути посвящена обширная по хронологическому охвату, тематике и жанрам научная литература [4; 5]. И, тем не менее, постепенное расширение
документальной базы, открывает время от времени новые факты. К таким относится и эпизод, имевший место в 1920 г., в завершающую фазу Гражданской войны на Севере и в Сибири. Непосредственными его
участниками стали полярный исследователь Борис Андреевич Вилькицкий (1) и норвежский профессор-славист и общественный деятель Олаф Брок (2). Выявленные документы имеют отношение к истории
Карских экспедиций, деятельности адмирала Б.А. Вилькицкого, роли норвежцев в организации судоходства арктическими морями к устью сибирских рек.
Суть дела отражена в переписке, сохранившейся в бумагах профессора Брока (Nasjonalbiblioteket i Oslo (NBiO). Brevs. № 337. Professor Olaf Broch papers) и фоново — в воспоминаниях адмирала [1]. В
личном архиве Брока выявлены десять писем и телеграмм, датируемых с 12 марта по 20 июня 1920 года. Шесть из них – это письма Б.А. Вилькицкого норвежскому профессору. Одна — телеграмма, направлена
Броку из Лондона председателем правления «Закупсбыта» К.И. Морозовым (3). Еще одна — записка помощника адмирала. И, что неожиданно, копия радиограммы первого руководителя советской Северной
научно-промысловой экспедиции Р.Л. Самойловича знаменитому Ф. Нансену с предложением возглавить ее научную часть (Копия радиограммы попала к Олафу Броку от Ф. Нансена, который поддерживал тесные
связи с профессором, считавшимся в Норвегии экспертом по «русским делам»).
Использованы также воспоминания Б.А. Вилькицкого, написанные автором в сентябре 1942 г. в оккупированной Бельгии. Это был один из критических для СССР периодов
Великой Отечественной войны. Гитлеровские армии рвались к Волге и осаждали Сталинград.
Документ, несмотря на краткость (44 стр.), сложный. Он нуждается в источниковедческом анализе и комментариях исследователей. Даже при беглом взгляде заметны
противоречия. Складывается впечатление, что главной задачей Вилькицкого в тот время было отклонить упреки и обвинения в его адрес со стороны неких непоименованных представителей
радикального крыла белой эмиграции в сотрудничестве с Советской властью, а также в уклонении от прямого участия в вооруженной борьбе против большевиков. Автор воспоминаний со своей стороны,
усиленно старался доказать свое последовательно враждебное отношение к революции, большевикам и Советам. Поэтому акцентировал свои связи с антибольшевистскими деятелями (Е.К. Миллер, В.Н.
Пепеляев, Г.Е. Чаплин и др.). А также сотрудничество с представителями спецслужб Антанты в Петрограде и интервентов на Севере (среди них, британец, морской офицер Фрэнсис Кроми, француз
контрразведчик граф Жан де Люберсак, бельгиец «коммандант» Михаил Никэз).
В результате адмирал лишь бегло осветил как раз то, что нас интересует сегодня более всего – его работу в качестве начальника гидрографической экспедиции на Севере в 1918-1920 гг., в
обязанности которого входило изучение и обслуживание северного морского пути, содействие кораблям для плавания в районах Новой Земли и льдов Карского моря.
Действительно, уже перед войной Б.А. Вилькицкий являлся опытным офицером – гидрографом и полярным исследователем. В 1908-1912 гг. он выполнил ряд ответственных
гидрографических и геодезических работ на Балтийском море и Дальнем Востоке. В начале 1913 г. его назначили помощником начальника гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана П.А.
Новопашенного, командира транспорта «Вайгач» (4). И одновременно командиром ледокольного парохода «Таймыр». Экспедиция, как известно, впервые прошла по Северному морскому пути из Владивостока в
Архангельск, открыла Землю Императора Николая II (ныне — Северная Земля), остров Цесаревича Алексея (Малый Таймыр) и остров Старокадомского.
После трехлетнего плавания, пишет Вилькицкий, он приостановил исследование полярных морей, чтобы во время Первой мировой войны принять участие в боевых действиях русского флота на Балтике.
Однако, революционные события, разразившиеся в 1917 г., потрясли страну и заставили его оставить военно-морскую службу. Офицер пришел к выводу, что на флоте ему больше делать нечего, потому что
«его [флота. – К.В.] песенка спета» [1, с.5-6].
Коллегу радушно приняли в Главном гидрографическом управлении, где он, вернувшись к научной работе, приступил к разработке архивов своей трехлетней арктической экспедиции и полагал переждать
смутное время. Вилькицкий считал, как и многие его сослуживцы, что «утопичный режим» большевиков или «сам провалится», или будет «опрокинут здоровыми силами страны» [1, с.6].
Советское правительство было озабочено в это время угрозой голода в нечерноземном центре и на Европейском Севере страны вследствие развала ж.д. транспорта и потери оккупированной немцами Украины,
как житницы. В Сибири же имелся переизбыток продуктов, которые могли быть доставлены Северным морским путем.
Генерал-лейтенант Е. Л. Бялокоз, начальник Главного гидрографического управления, (5) посчитал, что с такой задачей лучше Вилькицкого с его опытом и знаниями не справится никто. Вилькицкий был с
этим вполне согласен. «Я осознавал, — писал он, — первостепенную важность для экономической жизни Сибири Северного морского пути, над исследованием и оборудованием коего работал
мой отец (6), и … полагаю, что в ту пору … в этом вопросе у меня соперников не было» [1, с.7].
Вместе с тем, в воспоминаниях автор упирал на то, что он якобы с самого начала главной целью поставил «перекинуться на Север и связаться с Сибирью», дабы иметь возможность принять участие в
формировании контрреволюционных сил и борьбе с большевиками в сотрудничестве с державами Антанты. Однако, насколько он был искренен? Есть слова, и есть дела и поступки. А последние
свидетельствуют, об осторожности Вилькицкого, занимавшего, как и многие офицеры в то сложное и опасное время, скорее выжидательную позицию.
Нетрудно поверить автору, когда он пишет, что не испытывал к большевикам симпатии и доверия. Но, в то же врем, он явно не торопился компрометировать себя в глазах советских властей. И судя по
воспоминаниям, офицер при этом всячески старался беречь людей. Под благовидными предлогами он не раз уклонялся от непосредственного участия в боевых действиях братоубийственной и кровопролитной
Гражданской войны. Его главной целью было, и это очевидно, продолжить изучение и оборудование Карского маршрута.
Получив от большевистских властей, как руководитель экспедиции, самые широкие полномочия, а также и «ассигновку» в 1 млн руб. (между прочим, решением председателя совнаркома В.И. Ленина),
Вилькицкий приступил к подготовительной работе. Выехав в Архангельск в начале июля 1918 г., то есть незадолго до белого переворота и высадки интервентов, он сумел убедить делегатов-моряков
местного «матросского съезда» принять решение закрепить за экспедицией ледокольные пароходы «Таймыр» и «Вайгач», а также старое посыльное судно «Бакан» (ранее имевшее ранг военного транспорта).
[1, с. 10].
После переворота и высадки интервентов в Архангельске 2 августа 1918 г. Вилькицкий немедленно направил начальнику Главного гидрографического управления в Петроград рапорт. Его содержание таково:
советские власти эвакуировали город, и он теперь занят французскими и британскими войсками; члены экспедиции при перевороте не пострадали; корабли и имущество остались в сохранности; командный
состав экспедиции и команды судов «исполнили свой долг». Последнюю, двусмысленную фразу своего рапорта, писал офицер, он генералу Бялокозу, и его советскому начальству «предоставлял понимать, кто
как хочет». [1, с.14-15].
Более того, Вилькицкий настоял, чтобы новые власти отпустили с рапортом в большевистский Петроград его заместителя по экспедиции (капитана первого ранга А.М. Косинского). Ранее того, он принял в
штат экспедиции комиссара береговой радиостанции морского генерального штаба в Петрограде. Это был, знакомый ему по службе на транспорте «Таймыр» радиотелеграфист. А позже еще и комиссаров
военного порта Архангельска и оперативной части штаба Флотилии Северного Ледовитого океана (из числа унтер-офицеров). Последним двум это спасло жизнь от расстрела, грозившего им в результате
белого переворота.
Уже через два дня после прихода к власти в Архангельске белых, 4 августа 1918 г., Вилькицкий поспешил отправиться с экспедицией через льды Карского моря в устье Енисея, где
благополучно получил заранее заготовленное для нее продовольствие и собрал сведения о происходившем в Сибири, на Урале и в Поволжье. В Дудинке, куда доходила телеграфная связь, им была устроена
радиостанция, поддерживавшая обмен с радиостанциями, обслуживавшими навигацию в Карском море. Таким образом, связь Сибири с Архангельском была обеспечена, а полярные береговые станции экспедиции
получили снабжение, необходимое для работы. [1, с.16-17].
Попытка практического использования Северного морского пути для переправки грузов в Сибирь и вывоза сырья и продовольствия для Северной области была предпринята белыми властями в 1919 году.
Распоряжением А. В. Колчака 23 апреля при Министерстве торговли и промышленности был создан Комитет Северного морского пути. [7]. Председателем комиссии по организации морской экспедиции в Сибирь
стал командующий Флотилией Северного Ледовитого океана контр-адмирал Л.Л. Иванов. (NBiO. Brevs. № 337. Professor Olaf Broch papers. Письмо от 12 марта 1920 г.) Б.А. Вилькицкому, как
начальнику гидрографической экспедиции, поручили руководить безопасным движением судов во льдах Карского моря. [12, с. 154].
Хозяйственную и коммерческую часть экспедиции обеспечивала самая влиятельная в Сибири экономическая организация – «Закупсбыт» (7). Она являлась, свидетельствует Вилькицкий, «одной из основ»
экономической политики правительства П.В. Вологодского (8) и Колчака [1, с. 19-20]. Ее отделения действовали в США, Японии, столицах Западной Европы: в Лондоне (главная контора), в Стокгольме, в
Копенгагене, в Париже. Общий товарооборот в мае 1918 г. достигал 52 млн руб. [9, с. 191–197; 8].
Важным фактором стала финансовая помощь Московского народного банка (МНБ), который поддерживал кооператоров Сибири. Представительства банка имелись в Лондоне, Шанхае, Нью-Йорке.
Это позволяло сибирской кооперации, по данным исследователя, развернуть успешную международную торговую деятельность. [2, с.106]. Одновременно с «Закупсбытом», действовал заграничный Центросоюз
(Сибирское отделение). Экспедиции предстояло также доставить из-за границы в Сибирь вооружения и офицеров.
В Сибирь за продовольствием и сырьем был направлен весь свободный тоннаж Северной области. Из Англии и Швеции также шли пароходы с импортными грузами для Сибири. Их общая стоимость составляла по
оценке исследователя примерно 100 млн руб. [9, с.196]. Б.А. Вилькицкий руководил навигационной проводкой девятнадцати пароходов в устья Оби и Енисея через льды Карского моря. В знак
высокой оценки работы начальник гидрографической экспедиции (10) в октябре того же года он был произведен в контр-адмиралы.
Но интервенты осенью 1919 г. эвакуировали свои войска из Архангельска. А уже в феврале 1920 г., красные прорвали фронт в Северной области. Б.А. Вилькицкому поручили
участвовать в организации эвакуации белых морем в Норвегию. Он был назначен комендантом флагманского корабля «Ярославна», на котором находился штаб командующего Флотилией Северного
Ледовитого океана Л.Л. Иванова (11).
«Я, — пишет Вилькицкий, — отдал последний приказ по экспедиции Северного Ледовитого океана, сдав должность одному из сотрудников …, и поручив охрану имущества командам,
предпочитавшим остаться в России, выплатил им жалование за несколько месяцев вперед и вступил в новую должность». [1, с. 21-22].
Эвакуация военных и гражданских лиц, как свидетельствует ее очевидец и участник, проводилась в большей спешке и сопровождалась беспорядками и паникой. [11, Гл.12,13]. Неисправность машин
заставила руководителей перевести вооружение и людей с «Ярославны» на ледокол «Минин». Попытка преследователей, пустившихся на ледоколе «Канада», вдогонку вернуть беглецов не удалась.
Беженцы благополучно прибыли в Норвегию, были размещены близ Тронхейма (12) и интернированы. Однако, мысль о продолжении полярных исследований и навигационной работы на Северном морском
пути не отпускала Б.А. Вилькицкого. Уже 12 марта он обратился с письмом профессору университета Олафу Броку. [6, с.144-151]. Адмирал спрашивал, ссылаясь на рекомендацию атташе по
коммерческим делам российской дипломатической миссии в Стокгольме Б.А. Никольского (13), о возможности реализовать с помощью Скандинавии обслуживание Северного морского пути из Европы в Сибирь
через Карское море. «Если бы Вы согласились оказать свое любезное содействие нашему делу, — писал он норвежскому профессору, — я был бы Вам очень признателен». (NBiO. Brevs. № 337. Professor Olaf
Broch papers. Письмо от 12 марта 1920 г.)
Обращение к Броку не было случайностью. Профессор пользовался широкой известностью не только как ученый лингвист. Он заслужил в Норвегии репутацию знатока и друга России, сблизился с ее
посланником в Христиании во время Первой мировой войны К.Н. Гулькевичем. В мае 1917 г. дипломат был переведен на пост посланника в Стокгольм. Во время Гражданской войны он, как член Русского
Политического совещания (послов) в Париже (14), был озабочен оказанием поддержки армиям генералов Н.Н. Юденича и Е.К. Миллера. Именно, по настойчивой просьбе Гулькевича Брок с ноября 1918 г.
тесно сотрудничал с заграничным Центросоюзом (15), а в 1920 г. стал содиректором учрежденной кооператорами в Христиании акционерной компании (16). Заграничный Центросоюз (Иноцентр в Лондоне)
планировал и после Гражданской войны в России продолжать экономическую деятельность по снабжению населения Северной области и Сибири.
Вилькицкий в письме Броку ссылался на огромное экономическое будущее Северного морского пути, а также на собственный опыт и знания, которые позволяли ему надеяться продолжить работу и
исследования в Арктике, обслуживая то или другое коммерческое предприятие, имеющее отношение к делу. Политическая обстановка, прозорливо считал адмирал такова, что через месяц или два установятся
торговые отношения с Советской Россией, и вопрос о Северном пути будет поднят вновь. «Мне представляется, — высказал он предположение, — что в деле торговых сношений с Россией именно
Скандинавские страны, экономическое состояние которых меньшее всего потрясено войной, займут преобладающее положение». (Centrosojus aksjeselskap (A/S) – NBiO. Brevs. № 337. Professor
Olaf Broch papers. Письмо от 12 марта 1920 г.) Вилькицкий, понимая, что Броку потребуются рекомендации авторитетных и известных деятелей, сослался на близкое знакомство с предпринимателем
норвежского происхождения И.И. Лидом, норвежским капитаном О. Свердрупом, профессором Ф. Нансеном, директорами общества «Сибирикум» В. Сандерсом и Т. Шварцем.
Профессор немедленно (уже 15 марта) откликнулся на обращение Вилькицкого, что говорит о внимании, с каким в Норвегии, в том числе Ф. Нансен и Брок, наблюдали драматические события, развернувшиеся
в Архангельске и на Мурмане после бегства белых. Узнав о сообщении Вилькицкого, Ф. Нансен через Брока попросил русского адмирала сообщить ему сведения о судьбе знакомого ему доктора Б.Ф. Соколова
(17). Беспокойство оправданное. Ходили имевшие основания слухи о суровых репрессиях красных в отношении тех, кто сотрудничал с белыми властями на Севере. (18).
Что касается сути сделанного Вилькицким предложения, то оно вызвало живой практический интерес профессора Брока и Ф. Нансена к условиям коммерческой эксплуатации Карского маршрута. Их позитивная
реакция побудила Вилькицкого 18 марта в новом письме развернуто дать свою оценку перспективам использования арктического ледового маршрута к устьям Сибирских рек.
Брок отвечал адмиралу, но содержание его письма нам неизвестно, кроме одного упомянутого в нем обстоятельства. Профессор обратил внимание Вилькицкого, на возможность с помощью Ф. Нансена получить
согласие правительства в Христиании обеспечить Сибирскую экспедицию 1920 г. шпицбергенским углем. На это указывает переданная Броку копия радиограммы полученной Нансеном из Архангельска. (NBiO.
Brevs. № 337. Professor Olaf Broch papers. Копия радиограммы (англ.) [«Из Архангельска. 3 апреля 1920 г. Ф. Нансену. Норвегия»]) Ее адресовал великому норвежцу Р.Л. Самойлович — начальник
советской Северной научно-промысловой экспедиции. Как представитель большевистской власти в Архангельске, он предлагал Ф. Нансену возглавить научную часть руководимой им советской экспедиции в
Сибирь и содействовать согласию норвежских властей снабдить ее углем. Действительно, в 1920 г. в связи с нехваткой хлеба в Европейской России советские власти приняли решение о доставке
продовольствия из Сибири по Карскому морю. В апреле 1920 г. при Сибревкоме был сформирован Комитет Северного морского пути. [7]. В августе 1920 г. из Архангельска в Сибирь отправилась
советская транспортная экспедиция в составе 4-х ледокольных пароходов, 8-ми пароходов и 4-х лихтеров.
Вилькицкий идею Брока и Нансена принял:
«С доводами, приведенными в этом письме я вполне согласен, и считаю, что содействие Ваше в получении угля чрезвычайно ценно, и должно оказать серьезную услугу при разговорах с Советским
правительством об организации Сибирской экспедиции».
(NBiO. Brevs. № 337. Professor Olaf Broch papers. Письмо от 12 апреля 1920 г.)
Между тем, он торопился выехать из Норвегии для переговоров с кооператорами в Лондон, где находилась главная контора «Закупсбыта». 13 апреля, получив британскую визу, он на одном пароходе с
руководителем заграничного Центросоюза А.М. Беркенгеймом отплыл в Англию.
Переговоры в Лондоне шли успешно. 5 мая Вилькицкий с радостью писал об этом Броку:
«Глубокоуважаемый Олаф Иванович, совместная экспедиция в Карское море «Закупсбыта» и Центросоюза определенно намечена, и вся подготовительная организация идет полным ходом. … По моему
предположению предполагается на разведку льдов снарядить две парусно-моторные яхты …. Купить или зафрахтовать эти суда лучше всего в Норвегии».
(NBiO. Brevs. № 337. Professor Olaf Broch papers. Письмо от 5 мая 1920 г.)
Отправить Карскую экспедицию кооператоров Вилькицкий намечал из портов Северной Норвегии не позднее начала или середины июня 1920 года. Он надеялся (ссылаясь на решение совещания руководителей
Центросоюза 3 апреля) на участие в экспедиции тральщиков Центросоюза или других судов из Архангельска. Увы, этим планам не было суждено сбыться. Вмешалась большая политика. Еще 16 января 1920 г.
Верховный совет Антанты постановил снять экономическую блокаду Советской России и разрешить «обмен товарами на основе взаимности между русским народом и союзными и нейтральными странами». [3,
с.556-557]. Это означало признание Советской России де-факто. Вести торговлю Антанта первоначально пыталась напрямую с независимыми русскими кооперативными организациями, то есть «через голову»
правительства большевиков.
Ответным шагом большевиков стало формирование советского Центросоюза — объединения кооперативов, находившимся под их полным контролем и руководством. Правление Центросоюза объявило, что готово, с
согласия Советского правительства, немедленно вступить в торговые отношения со странами Западной Европой и Америки и предложило организовать поездку за границу своих уполномоченных. Английские
власти оказались вынуждены дать согласие на приезд делегации советского Центросоюза в Лондон. В ее состав вошел на правах руководителя Л.Б. Красин – на тот момент, нарком торговли и
промышленности и, одновременно, нарком путей сообщения РСФСР.
Советская делегация во главе с Л.Б. Красиным прибыла в Лондон 27 мая 1920 года. 31 мая состоялась первая беседа Л.Б. Красина с Ллойд-Джорджем в присутствии других членов британского
правительства. Кроме того, имели место неофициальные встречи.
Британские власти сознавали, что переговоры с Л.Б. Красиным, являвшимся одновременно членом Советского правительства, по необходимости «не могут не принять политического характера». Само
наименование делегации Центросоюза вскоре перестало употребляться в переговорах и заявлениях. Оно было заменено термином «русская торговая делегация». [3, с.556-557].
Советской делегацией 11 июня 1920 г. в Лондоне была учреждена и зарегистрирована в английском министерстве торговли как частная компания «АРКОС» (19) для ведения торговли между РСФСР и Англией.
Заграничный Центросоюз и сибирский «Закупсбыт» потеряли шанс перехватить у большевиков руководство советско-британской торговлей и, таким образом, остались не у дел. В результате проект
Вилькицкого стал просто одной из страниц истории Северного морского пути. Сам адмирал неоднократно в дальнейшем получал приглашения, исходившие от советской стороны (в том числе лично от
Л.Б. Красина), вернуться на Родину для продолжения полярных исследований, но предпочел на них не ответить.
Приложение
Переписка Олафа Брока и адмирала Б.А. Вилькицкого
Док. 1. (Рукописный).
Милостивый Государь, Господин Профессор
Я просил русского коммерческого агента в Стокгольме г. Никольского сообщить мне, имеется ли возможность в настоящее время организовать в Скандинавии обслуживание Северного Морского Пути из Европы
через Карское море в Сибирь. Г. Никольский посоветовал мне обратиться к Вам.
В силу этого позволю себе Вас беспокоить настоящим письмом.
Я был в Архангельске начальником экспедиции, на обязанности которой лежало обследование и обслуживание упомянутого морского пути и содействие кораблям для плавания в районах Новой Земли и льдов
Карского моря. Теперь, эвакуировавшись из Архангельска, я вывез оттуда наиболее ценную часть научных материалов, карт и планов.
Имея в виду огромное экономическое будущее этого пути, я бы хотел продолжать работу по этому вопросу, обслуживая то или другое коммерческое предприятие, имеющее отношение к этому делу.
Политическая обстановка заставляет думать, что через месяц или два установятся торговые отношения с Советской Россией, и вопрос о Северном пути вновь будет поднят.
Плавание последнего года, когда в Сибирь благополучно плавали 15 пароходов, из коих один шведский и другой английский, и 5 речных пароходов для Енисея и Оби, еще раз доказало возможность и
важность коммерческого использования этого пути для вывоза водой сибирского сырья и для доставки в самую глубь страны продуктов Европейской промышленности.
Опыт этого года выяснил те ошибки организации, о которых предупреждали люди, изучавшие вопрос и, таким образом, подтвердил важность преемственности в работе и изучении дела. В силу этого было бы
желательно приступить к делу теперь же.
Мне представляется, что в деле торговых сношений с Россией Скандинавские страны, экономическое состояние которых меньшее всего потрясено войной, займут преобладающее положение.
Со мной вместе выехал из Архангельска контр-адмирал Л.Л. Иванов, бывший председатель комиссии по организации морской экспедиции в Сибирь, заботами которого было организовано отправление русской
коммерческой экспедиции, доставившей в Сибирь Европейские грузы, а оттуда в Архангельск зерно масло и другие продукты. Кроме того, с нами выехали главные наши помощники, которые могли бы быть
привлечены к делу, если бы, то понадобилось.
Если бы Вы согласились оказать свое любезное содействие нашему делу, я был бы Вам очень признателен.
Засим считаю нужным сообщить Вам некоторые сведения, чтобы Вы знали, с кем имеете дело. Мой отец занимался исследованием района Карского и Баренцева морей с 1894 года, занимая такую же, как и я,
должность начальника Гидрографической экспедиции Сев. Лед. Океана.
Я плавал в Ледовитом океане в должности начальника Гидрографической экспедиции с 1913 года. В этом году экспедицией была открыта земля Императора Николая II-го. А в 1914 и 1915 годах экспедиция
прошла из Владивостока в Архангельск с зимовкой в Ледовитом океане. В 1916-1917 году я был на войне в Балтийском море, а затем вернулся на должность начальника экспедиции и плавал из Архангельска
в устье Енисея.
Некоторые сведения обо мне могли бы Вам сообщить, между прочим, господин И.И. Лид, капитан О. Свердруп, профессор Ф. Нансен, директоры общества Сибирикум В. Сандерс и Т. Шварц.
Я позволил себе обратиться к Вам на русском языке, зная, что Вы этим языком владеете.
Адрес мой в настоящее время — лагерь русских беженцев в Тронхейме, т.е., Øianmoen. Stjördalen, admiral B.A.Vilkitsky.
Примите уверения в совершенном моем уважении и преданности.
Б.Вилькицкий
Контр-адмирал. 12 марта 1920 года. Øianmoen.
Док. 2. (Машинописный).
18 марта 1920 года. Øianmoen. Stjördalen.
Профессору О.И. Брок.
Глубокоуважаемый Профессор,
Получил сегодня Ваше весьма любезное письмо от 15 марта. Профессору Нансену я ответил краткой телеграммой на его справку о докторе Соколове. На «Минине» было перехвачено радио из Мурманска в
Архангельск, в котором перечислялись суда, причем три корабля, а именно, «Александр Сибиряков», «Владимир Русанов» и мой старый «Таймыр», значатся пришедшими в Мурманск. Мы должны были оставить
эти суда во время боя с «Канадой» во льдах недалеко от маяка «Сосновец», так как «Минин» двигался с большим трудом, а ждать нельзя было, имея около тысячи человек с женщинами и детьми на ледоколе
и подвергая эти жизни риску артиллерийского боя. С наступлением разрежения льдов, по-видимому, этим кораблям удалось выйти из льда и прийти на Мурман. Во всяком случае, там было достаточно угля и
провизии, так что нет оснований говорить о бедственном положении кораблей. Что касается Соколова, находившегося на «Русанове», то я полагаю, что как врач и представитель Красного Креста он также
вне опасности со стороны большевиков.
Относительно своего дела считаю полезным Вам сообщить некоторые дополнительные данные. При плавании Карским морем мореплаватели, кроме препятствий в виде льдов, испытывают большие затруднения
из-за того, что море лишено элементарного оборудования, принятого в культурных странах и проводимого Государством. Здесь нет ни маяков, ни других ограждения опасностей, ни гаваней, ни лоцманов,
карты недостаточно точны, климат недостаточно изучен, указания для плавания недостаточно подробны. Между тем, кроме обычных затруднений, здесь приходится иметь дело с грозными препятствиями в
виде льдов и туманов, весьма осложняющих плавание. Таким образом, для облегчения мореплавания в этом море работы предстоит еще очень много, а для руководства этими плаваниями надо иметь
специальный опыт. Приступив к подробному изучению климата, течений, льдов, условий плавания, я взял на себя проведение в жизнь полное оборудование моря всем необходимым за счет Государства.
Несмотря на чрезвычайно трудные условия работы вследствие политических и экономических причин, удалось за последние годы прочно стать на ноги и организовать дело в достаточно широком масштабе. Мы
приступили к новым промерам и съемкам, к созданию новых карт, к писанию лоций, к обработке и сводке научных наблюдений и материалов, расширили производимые наблюдения, начали ограждать опасности,
восстановили радиостанции, приступили к постройке новых станций и т.д.
Но вот политическая катастрофа прекратила всю нашу работу в один день.
У меня понемногу подобрался ряд сотрудников, понимающих мои начинания, умеющих работать в тяжелой обстановке, неунывающих при мелких неудачах, неизбежных при широких заданиях. Эти люди, искренне
преданные своему делу, с которыми я могу идти «в огонь и в воду». Роль и значение этих лиц я подробно изложу Вам при случае.
Чтобы гарантировать успех ежегодных экспедиций в Сибирь и дать возможность своевременно направлять корабли к наиболее свободному проливу, необходимо в основу положить научные исследования с
ежегодной разведкой границ льдов, наблюдением за их изменением, с изучением их движения и таяния, с необходимыми выводами из гидрологических и метеорологических наблюдений и т.п. Такую задачу
должно взять на себя либо Государство, либо крупное коммерческое предприятие, которое будет эксплуатировать Северный Морской путь. Работать непосредственно у большевиков, сделавших так много зла
в России, мне не хотелось бы.
В первый год, конечно, нет надобности развертывать дело во всю ширь, тем более что новизна торговых сношений с большевиками требует осторожности. Но, тем не менее, я считал бы весьма полезным
привлечь к работе главных деятелей экспедиции прошлого года. При этом сохранилась бы целость организации, можно было бы в любой момент развить дело в большом масштабе, объединить вокруг себя все
коммерческие предприятия, стремящиеся к той же цели и избегнуть конкуренции, как большевистского правительства, так и других коммерсантов.
Я считаю, что пока еще нет многолетних наблюдений, дающих возможность по типу погоды истекшей зимы, предсказывать условия навигации в Карском море, необходимо вести наблюдения за изменением
границ льда в период, непосредственно предшествующий плаванию. Для этого на первый год было бы достаточно вести наблюдения за льдами с мая или июня при помощи одного или двух норвежских
парусно-моторных судов, плавающих для звериных промыслов ежегодно в большом количестве у Новой Земли. Для этого пришлось бы оборудовать такие суда радиотелеграфом и послать на них по одному из
моих помощников, знакомых с приемами наблюдений за льдами. Совмещение промыслов с такими наблюдениями вполне возможно, а потому промысел окупил бы сделанные затраты.
Плавания Северным морским путем, организуемые на авось с ледяными лоцманами без достаточных научных основ и без помощи ученых специалистов могут удаваться ряд лет, но в результате им грозит конец
Попгама и Лида. Попгам, как известно, девять лет подряд посылал пароходы в Енисей, пока в 1899 году не понес большие убытки, когда его восемь пароходов не могли добраться до Енисея.
Экспедиции Лида должным были открыть новую эру в истории Северного морского пути, но, не пользуясь должным содействием Государства и не имея возможности взять все в свои руки, прекратились.
В будущем, из года в год развивая дело, можно было бы захватить в свои руки и Сибирский рынок, и вывоз сырья из Сибири, и использовать богатства Новой Земли, Северной Сибири и окрестных
вод.
Задачи широкие, но я думаю, Вам не представит труда объединить столько сил и предприятий, сколько понадобится для их осуществления.
Вам будет небесполезно знать, что я получил из Архангельска через Лондон следующую телеграмму: “Advise Vilkitsky also his nearest assistants urgently return Archangel for prolonging his
scientific work extremely important and valuable for republic stop Russia in spite her long heroic fight always esteems scientific workers gladly willingly gave them possibility to succeed in
their work”.
Оценка моей работы большевиками, конечно, не имеет особого … [текст прерывается – сост.].
Док. 3. (Рукописный)
24 марта 1920 года.
Øianmoen. Stjördalen
Глубокоуважаемый Профессор,
Сегодня получил Ваше любезное письмо от 22 марта. Пользуюсь случаем поездки в Христианию лейтенанта П.Г. Калинина, и посылаю в Ваше распоряжение копию своей записки о Северном Морском Пути,
составленной по моему письму к Вам от 18 марта.
На Ваши вопросы спешу ответить.
Радиостанции имеются следующие: в восточной части Югорского шара, в восточной части Карских ворот, на Енисее в Дудинке и на острове Диксон. Все они действуют, укомплектованы моими людьми,
состояли в моем ведении и имеют провизии года на полтора (на схеме синие кружки).
Кроме того, есть еще станция на [Маре-Сале? (неразб. — сост.)] (красный кружок на схеме. Вполне оборудованная технически, но закрытая с 1918 года. Я ее не восстанавливал, так как считал не
имеющей важного значения.
Затем в Архангельске мной начата постройка станции для северного острова Новой Земли, которая должна была быть установлена на мысе Желания или в восточной части Маточкина Шара (черные кружки на
схеме). Эти станции, ясно, в этом году действовать не будут. Других станций нет.
Складочных зданий и пристаней нет. На Вайгаче есть две бухты удобные для устройства порта перегрузки – Лямчина [? – сост.] губа и бухта Варнеке. В последней есть незанятый небольшой жилой дом
моей экспедиции, в котором после ремонта можно было бы поместить людей.
К вопросам перегрузки на берег – доставки товаров на очень малых судах и нескольких рейсов я отношусь с крайней осторожностью и не советовал бы ими увлекаться в первое время. Подробнее свою точку
зрения могу объяснить при случае.
Относительно маячного дела никаких особых мероприятий первые годы не потребуется. В прошлом году мной произведено полное ограждение створами Югорского Шара, и для меня и моих штурманов никаких
освещаемых маяков на всем пути не нужно. Не потребуются они и для других кораблей, если капитаны будут выполнять определенные специальные предосторожности в кораблевождении, которые я могу
рекомендовать.
Может быть, мне удастся приехать в Христианию 28-го или 29 сего марта, тогда я с удовольствием дам Вам ответы на все интересующие Вас вопросы. Пока на некоторые вопросы Вам мог бы дать
разъяснения лейтенант Калинин, который в прошлом году принимал участие в организации и плавании русской торговой экспедиции.
На всякий случай сообщаю Вам телефон, по которому Вы всегда можете меня вызвать. Øianmoen — Артиллерийский Офицерский Месс.
Искренне преданный Вам, Б. Вилькицкий.
Док. 4. Копия радиограммы от 3 апреля 1920 года (получена 7 апреля 1920 года) начальника экспедиции Р.Л. Самойловича (1881-1939) — одного из инициаторов и первого руководителя
Северной научно-промысловой экспедиции (1920-1925) Ф. Нансену Транскрипт.
Из Архангельска. 3 апреля 1920 г. Ф. Нансену. Норвегия.
При ближайшем участии российской академии наук организована северная научно-промысловая экспедиция с широкими полномочиями для научно-практического исследования ледовитого океана
стоп от имени президиума приглашаю [неразб.] принять на себя руководство научной стороной деятельности экспедиции стоп прошу вас войти в соглашение с норвежским
правительством по вопросу снабжения экспедиции углем, инструментами стоп прошу срочного ответа стоп.
Док. 5. (рукописный)
Глубокоуважаемый Олаф Иванович,
Очень жаль, что хлопоты с визой и билетами не дали мне возможности повидаться с Вами. Приходится уезжать завтра в 7 ч. утра, так как иначе не попасть своевременно в Лондон. Благодарю Вас за
любезное письмо, полученное мной вчера. С доводами, приведенными в этом письме я вполне согласен, и считаю, что содействие Ваше в получении угля чрезвычайно ценно, и должно оказать серьезную
услугу при разговорах с Советским правительством об организации Сибирской экспедиции.
П.Г. Калинин передал мне, что А.М. Беркенгейм едет на том же пароходе и хотел со мной говорить. Таким образом, поездка обещает сложиться очень удобно.
Примите уверения в искреннем моем уважении и преданности.
Всегда готовый к услугам Б. Вилькицкий.
12 апреля 1920 года. Kristiania.
Док. 6. (на бланке)
Союз Сибирских кооперативных союзов «Закупсбыт». Главное заведывание заграничными конторами. БВ/НК. Moorgate Hall 83 Finsbury Pavement London EC 2.
Our ref. 1140
5-го мая 1920 г.
Профессору О.И. Брок. Директору конторы «Центросоюза». Христиания.
Глубокоуважаемый Олаф Иванович,
Совместная экспедиция в Карское море «Закупсбыта» и Центросоюза определенно намечена, и вся подготовительная организация идет полным ходом.
Между прочим, по моему предположению предполагается на разведку льдов снарядить две парусно-моторные яхты обычного типа норвежских зверо-промышленных судов, приспособленных для плавания в опушке
льдов. Во избежание больших расходов на плавание имеется в виду эти яхты использовать одновременно для производства морского промысла в Баренцевом и Карском морях, где это допускается
международным правом.
Эти суда предполагается отправить в плавание под норвежским флагом, или, если это окажется более удобным, под английским или русским. Купить или зафрахтовать эти суда лучше всего в Норвегии, где
корабли этого типа специально строятся и совершенствуются, тем более, что плаванием в этих водах и промыслом занимаются почти исключительно норвежцы. Насколько известно, главными местами
постройки их являются Берген и Тромсэ.
Не зная к кому обратиться для наведения более обстоятельных справок и рассчитывая на Ваши знакомства, прошу не найдете ли Вы возможным оказать нам содействие для получения необходимых сведений по
следующим вопросам:
- Где можно купить, а в крайнем случае, зафрахтовать два подходящих для вышеуказанной цели корабля.
- Сколько будут приблизительно стоить как эти два судна, так и необходимое для плавания и промыслов снабжение, считая плавание с начала июня до конца октября.
- Какое специальное промысловое снабжение нужно для таких судов.
- Есть ли возможность пригласить опытных и добросовестных норвежцев капитанами таких судов, гарпунерами, матросами и механиками, на каких условиях и через кого это сделать.
- Какой именно промысел в указанное время наиболее возможен в северной и восточной части Баренцева моря и в Карском море (моржи, морские зайцы, нерпы, медведи, акулы, белухи, киты, рыба тралом,
рыба ярусами и т.п.). - Какое количество людей принято у норвежских промышленников посылать на таких судах и по какому расчету.
- Страхуют ли норвежцы свои суда в подобных плаваниях, у кого и на каких условиях.
Что касается судов, то мне представляется, что они должны удовлетворять следующим условиям: Суда должны быть прочной конструкции, приспособленные для плавания во льду с особой ледяной обшивкой
наружного борта, с частыми шпангоутами и прочными бимсами. Величина их должна соответствовать величине крупных норвежских промысловых судов этого рода. То есть, по возможности тонн 100 или даже
150 дедвейт. Длина фут до 80-90, углубление до 9 или 10 фут. Суда должны иметь две мачты, чтобы было возможно установить радиотелеграф. Паруса должны давать ход узлов до 10. А моторные двигатели
от 4 до 6 узлов. Сила мотора для этого будет приблизительно около одной трети тоннажа. Для промысла желательно иметь два или три вельбота.
На судах предполагается установить небольшие станции беспроволочного телеграфа и послать кроме обычного состава по одному радиотелеграфисту и по одному наблюдателю для изучения льдов и
метеорологических и гидрологических наблюдений. Вот в общих чертах все предварительные требования. Буду Вам очень благодарен, если Вы найдете возможным сообщить какие-либо сведения по затронутым
вопросам и посоветуете кого выбрать посредником в дальнейшем направлении этого дела.
Провести в жизнь эту организацию желательно возможно скорее, чтобы можно было дольше использовать суда для промыслов и, таким образом, окупить их стоимость. Во всяком случае, желательно отправить
их в море не позже начала или середины июня. Во избежание задержек в организации дела, в случае Вашего согласия оказать нам содействие в этом деле, может быть, было бы удобным командировать
кого-либо в Христианию для личных переговоров о подробностях.
Кроме того, мы были бы Вам очень признательны за сообщение сведений – можно ли для экспедиции достать шпицбергенский уголь в количестве от 3000 до 8000 тонн, каково качество этого угля и условия
его получения в июне или июле, франко Норвегия, Шпицберген или Англия. Пароходы для экспедиции предполагается частью купить, частью зафрахтовать и отправить их под иностранными флагами из разных
мест к месту сбора в одном из портов Северной Норвегии. Затем было бы очень интересно знать, удалось ли Вам получить согласно решению совещания от 3 апреля сего года какие-либо сведения о
возможности участия в экспедиции тральщиков Центросоюза или других судов из Архангельска.
С совершенным почтением. Б. Вилькицкий.
Док. 7. (машинописный)
58 Cornwall Gardens, South Kensigton. London, S.W.7.
Private: 66 Galveston Road, London, S.W.15.
Профессору О. Брок. Христиания.
Милостивый государь, Павел Григорьевич Калинин обратился ко мне с просьбой сообщить Вам позывные сигналы для радиостанций Севера России и, в частности, Карского моря. Международные позывные я
могу сообщить Вам только для трех радиостанций. А именно, для Архангельской станции, именуемой «Исаакогоркой», для Югорского Шара и Диксона.
Архангельск ……………………………. R.Q.A.
Югорский Шар ………………………… Ю Ш
Диксон …………………………………. R.O.A.
Мурманск работал позывными «605», Иоканга «615» и Канин Нос «638».
Позывных самой мощной станции в Архангельске — «Кузнечихи», работавшей незатухающими волнами непосредственно с Абердином, я не знаю.
Остаюсь с совершенным почтением. [Подпись неразб. – сост.].
Док. 8. Рукописный черновик письма О. Брока адмиралу Б. Вилькицкому. Со штампом: «Профессор О. Брок. Кристиания».
20 мая 1920 г.
Глубокоуважаемый Адмирал,
По грубой ошибке почты я получил Ваше заказное письмо от 5-го с.м. лишь вчера. Содержание же стало мне известно по копии кап. Клюгу [?], приехавшему сюда за два дня раньше. Оказывается, что
капитан К. уже предпринял ряд шагов, о которых получите на днях уведомление, частью же, вероятно, уже получили.
Лично я с удовольствием буду помогать делу, поскольку это мне можно. На вопросы же К-на и здешнего торгового агента Северного правительства г-на Глазенапа, уже помогавшего К-у в его
подготовительной работе – не может ли и здешний Центросоюз примкнуть к ним и оказывать разного рода содействие, мы считали, посоветовавшись со своим со-директором Евг. Фед. Гофманом, необходимым
ответить, что по инструкциям из Лондона мы не считаем себя вправе выступить от имени Ц-союза, пока не получатся более ясные указания из Иноцентра и кредиты на эвентуальные издержки. Припоминая
притом горький опыт современной деятельности по одному и тому же делу со стороны двух разных ведомств, действующих независимо друг от друга, — хотя бы лишь по предварительному осведомлению – мы
настоятельно просим припоминать, что если передать какое дело Норв. Центросоюзу, то следует делать это дело целиком и безусловно. Не то мы не можем взять на себя ответственности и сочтем в таком
случае единственным целесообразным представить дело целиком же другим. Я уверен, что как человек с военной дисциплиной Вы, дорогой Адмирал, будете понимать и одобрять такую нашу точку и окажете
содействие для того, чтобы она была проведена вполне и ясно для всеобщего успеха.
С приветом и глубоким уважением. О. Брок
Док. 9. Телеграмма со штампом: Union of Siberian co-operative unions “Zakupsbyt “
Telegram. London. 21-st. May, 1920. AVB/WA.
Broch. Centrosoius. Christiania.
Fifth May Zakupsbyt sent you registered letter number 1140 signed Vilkitzki Drammensveren 20 Please inform if received
Morosoff
Перевод:
Броку. Центросоюз. Христиания.
5-го мая Закупсбыт отправил Вам заказное письмо под № 1140 подписанное Вилькицким, Драмменсверен 20. Пожалуйста, сообщите получено ли.
Морозов
Док. 10. (рукописный)
Глубокоуважаемый Олаф Иванович,
Ваше любезное письмо получил на днях. Мне вполне ясно, что каким-либо исполнительным функциям Вы не можете перейти, пока не будете иметь инструкций ответственных распорядителей Центросоюза.
Что касается предварительных данных, то Клосс [? – сост.] их собрал достаточное количество, все подробности более или менее выяснены. Теперь только надо одолеть постоянно возникающие препятствия
то с одной, то с другой стороны, справиться со всем этим возможно скорее, и … если останется время — готовить экспедицию.
Надеюсь, что на днях Вы получите соответствующую телеграмму, которая сегодня еще была задержана, и работа закипит. А пока шлю Вам свой сердечный привет и лучшие пожелания.
Искренне преданный Вам
Вилькицкий. 20-VI-1920.
B.A.Vilkitzki 58 Hogarth rd S.Kensington London
Примечания
- Борис Андреевич Вилькицкий (22 марта [3 апреля] 1885, Пулково — 6 марта 1961, Брюссель) — русский морской офицер, гидрограф, геодезист, исследователь Арктики,
контр-адмирал. - Олаф Брок (норв. Broch Olaf; 1867, Хортен, Норвегия — 1961, Осло, Норвегия) — норвежский филолог, славист, переводчик, историк, фонетист. Член академии наук
Норвегии (1896), иностранный член-корреспондент Петербургской АН (1916, с 1917 — РАН, с 1925 — АН СССР). - Морозов Константин Иванович — член и председатель Правления «Закупсбыта» — сибирского объединения кооператоров (1916-1923).
- Пётр Алексеевич Новопашенный (1881 — 1950) — русский военно-морской деятель, капитан 1-го ранга. Участник Белого движения на Северо-Западе России.
- Евгений Людвигович Бялокоз (польск. Bialokoz Eugenijusz) (1861, Москва — 1919, Петроград) — генерал-лейтенант корпуса гидрографов флота, начальник Главного
гидрографического управления флота (1917-1919). - Андрей Ипполитович Вилькицкий (1858—1913) — русский гидрограф-геодезист, полярный исследователь. С 1894 по 1896 г. возглавлял гидрографическую экспедицию,
исследовавшую морское побережье на участке от устья Печоры до Енисея, в Енисейском заливе и Обской губе. В 1898—1901 г. руководил исследованиями устьев рек Печора, Енисей, южной части Карского
моря, составил подробные карты этого района. Начальник Главного гидрографического управления в 1907-1913 гг. - Закупсбыт — объединение сибирских кооперативных союзов (1916-1923).
- Пётр Васильевич Вологодский (1863—1925) — русский государственный и общественный деятель. С 30 июня 1918 года возглавлял Временное сибирское правительство. 5
ноября 1918 года назначен председателем Совета Министров России (под руководством А. В. Колчака). - Руководителем Лондонской конторы «Закупсбыта» был К.И. Морозов.
- Полное название: Начальник гидрографической экспедиции Западно-Сибирского района Северного Ледовитого океана.
- Леонид Леонтьевич Иванов (1875—1940) — военно-морской деятель, контр-адмирал, участник китайской кампании 1900—1901, русско-японской и Первой мировой войн,
Гражданской войны в России. - Местечко Øianmoen в Stjördalen.
- Никольский Борис Александрович (? — 1969) — помощник посланника в Стокгольме К.Н. Гулькевича, выпускник экономического отделения Петербургского политехнического
института Императора Петра Великого, автор ряда российских и зарубежных научных публикаций. - Русское политическое совещание в Париже (РПС) — русская политическая структура, созданная в Париже в конце 1918 года как объединённое представительство зарубежных
дипломатических структур бывшей Российской империи, не признавших Советскую власть, для международного представительства и проведения в жизнь внешнеполитического курса Белого движения. - Объединение российских кооператоров. (После Февральской революции 1917 года Московский союз потребительских обществ был переименован во Всероссийский центральный
союз потребительских обществ — Центросоюз). После Октябрьской революции в заграничных структурах Центросоюза возникла оппозиция большевикам. Главой заграничного (лондонского) и Сибирского
филиалов Центросоюза и членом его правления являлся А. М. Беркенгейм (1878, Москва — 1932, Варшава). - Centrosojus A/S.
- Соколов Борис Федорович (1893, Санкт-Петербург — 1979, США) — врач, ученый-медик, писатель и общественный деятель близкий трудовикам и эсерам, представитель
Красного Креста в Архангельске в 1919-1920 гг. Являлся делегатом Всероссийского Учредительного, председателем его военной секции, организатором вооруженной защиты Учредительного Собрания,
участником его заседания 5 января. В 1918 стал членом Комуча, затем уехал во Францию. Вернувшись в Россию, входил в состав правительства Северной области. Позже эмигрировал. - Вилькицкий направил Ф. Нансену телеграмму, в которой выражал уверенность в безопасности доктора. В действительности же Б.Ф. Соколов был высажен генералом Е. К.
Миллером с ледокола «Минин» на оставленное во льдах судно «Русанов», позже арестован советскими органами и провел «в ожидании расстрела» в Бутырской тюрьме Москвы более трех месяцев. См.: Соколов
Борис Федорович. На берегах Невы. — Бристоль, типографская компания Бартон манор – Ст. Филипс. Перевод с англ. Джона Галепено, 1973. - Англ.: Arcos, All Russian Cooperative Society Limited — Всероссийское кооперативное акционерное общество.
Список литературы и источников
-
Вилькицкий Борис. Когда, как и кому и я служил под большевиками. Воспоминания белогвардейского контр-адмирала. – Архангельск: Изд.центр Северного государственного медицинского
университета, 2001. - Гаврилов А.А. Внешнеторговые операции сибирских кооперативных союзов (1917–1920). — Известия Иркутской государственной экономической академии. 2003. Вып. № 3-4.
- Дипломатический словарь. В 3-х томах. Гл.ред. А.А. Громыко. Том 3. –М.: Политиздат, 1973.
-
Дмитриев Александр Алексеевич. История мореплавания по трассе Северного морского пути в XX и начале XXI века [Текст]: в 3 т. / А. А. Дмитриев, Ю. А. Горбунов, В. Т. Соколов; под ред.
канд. геогр. наук Н. М. Адамовича; М-во природ. ресурсов и экологии Рос. Федерации [и др.]. — Санкт-Петербург: Морская энциклопедия, 2015. - История открытия и освоения Северного морского пути: В 4 томах / Под ред. Я. Я. Гаккеля А. П. Окладникова, М. Б. Черненко. — М.-Л., 1956—1969.
-
Карелин В.А. Профессор Олаф Брок – друг либеральной России (из истории русско-норвежских культурных и общественно-политических связей начала ХХ столетия). — Баренц-сборник. —
Вып.1 (1). 2013.Региональное межвузовское научное издание. 20-летие Баренцева Евро-Арктического сотрудничества: Cборник статей и материалов. — Мурманск: изд.МГТУ, 2013. С. 144-151. -
Ламин В.В. Карские экспедиции. [Электронный ресурс]. Сайт «Библиотека Сибирского краеведения» (БСК). Режим доступа: www.url: http://bsk.nios.ru/enciklodediya/karskie-ekspedicii –
01.04.2016 - Николаев А.А. Закупсбыт: хронико-документальная летопись первого общесибирского потребительского союза (1916–1923 гг.). -Новосибирск, 1999.
-
Пивоваров Н.Ю. Торговая деятельность Союза сибирских кооперативных союзов (Закупсбыта) в мае 1916 – декабре 1919 г. — Актуальные проблемы исторических исследований: взгляд
молодых ученых: Сборник материалов II Всероссийской молодежной научной конференции. — Новосибирск, 2012. C. 191 – 197. - Соколов Борис Федорович. На берегах Невы. — Бристоль, типографская компания Бартон манор – Ст. Филипс. Перевод с англ. Джона Галепено, 1973.
- Соколов Борис. Падение Северной области. — Гражданская война в России: Война на Севере. — М: ACT; Транзиткнига; СПб.: Terra Fantastica, 2004.
- Шепелева Т. Использование интервентами Северного морского пути (1918-1919). — Красный архив. Исторический журнал. Том первый (сто четвертый). – М.: ОГИЗ, 1941.
References
- Vil’kitskiy Boris., 2001, Kogda, kak i komu i ya sluzhil pod bol’shevikami. Vospominaniya belogvardeyskogo kontr-admirala. – Arkhangel’sk: Izd.tsentr
Severnogo gosudarstvennogo meditsinskogo universiteta, 2001. - Gavrilov A.A., 2003, Vneshnetorgovyye operatsii sibirskikh kooperativnykh soyuzov (1917–1920). — Izvestiya Irkutskoy gosudarstvennoy ekonomicheskoy
akademii. 2003. Vyp. № 3-4. - Diplomaticheskiy slovar’. V 3-kh tomakh. Gl.red. A.A. Gromyko. Tom 3. –M.: Politizdat, 1973.
- Dmitriyev Aleksandr Alekseyevich., 2015, Istoriya moreplavaniya po trasse Severnogo morskogo puti v XX i nachale XXI veka [Tekst]: v 3 t., A. A. Dmitriyev, YU. A.
Gorbunov, V. T. Sokolov; pod red. kand. geogr. nauk N. M. Adamovicha; M-vo prirod. resursov i ekologii Ros. Federatsii [i dr.]. — Sankt-Peterburg: Morskaya entsiklopediya, 2015. - Istoriya otkrytiya i osvoyeniya Severnogo morskogo puti: V 4 tomakh, Pod red. YA. YA. Gakkelya A. P. Okladnikova, M. B. Chernenko. — M.-L., 1956—1969.
- Karelin V.A., 2013, Professor Olaf Brok – drug liberal’noy Rossii (iz istorii russko-norvezhskikh kul’turnykh i obshchestvenno-politicheskikh svyazey nachala KHKH
stoletiya). — Barents-sbornik. — Vyp.1 (1). 2013. Regional’noye mezhvuzovskoye nauchnoye izdaniye. 20-letiye Barentseva Yevro-Arkticheskogo sotrudnichestva: Cbornik statey i materialov.
— Murmansk: izd.MGTU, 2013. S. 144-151. - Lamin V.V., 2016, Karskiye ekspeditsii. [Elektronnyy resurs]. Sayt «Biblioteka Sibirskogo krayevedeniya» (BSK). Rezhim dostupa: www.url:
http://bsk.nios.ru/enciklodediya/karskie-ekspedicii – 01.04.2016 - Nikolayev A.A., 1999, Zakupsbyt: khroniko-dokumental’naya letopis’ pervogo obshchesibirskogo potrebitel’skogo soyuza (1916–1923 gg.). -Novosibirsk, 1999.
- Pivovarov N.YU., 2012, Torgovaya deyatel’nost’ Soyuza sibirskikh kooperativnykh soyuzov (Zakupsbyta) v maye 1916 – dekabre 1919 g. — Aktual’nyye problemy
istoricheskikh issledovaniy: vzglyad molodykh uchenykh: Sbornik materialov II Vserossiyskoy molodezhnoy nauchnoy konferentsii. — Novosibirsk, 2012. C. 191 – 197. - Sokolov Boris Fedorovich., 1973, Na beregakh Nevy. — Bristol’, tipografskaya kompaniya Barton manor – St. Filips. Perevod s angl. Dzhona Galepeno,
1973. - Sokolov Boris., 2004, Padeniye Severnoy oblasti. — Grazhdanskaya voyna v Rossii: Voyna na Severe. — M: ACT; Tranzitkniga; SPb.: Terra Fantastica,
2004. - Shepeleva T., 1941, Ispol’zovaniye interventami Severnogo morskogo puti (1918-1919). —Krasnyy arkhiv. Istoricheskiy zhurnal. Tom pervyy (sto chetvertyy).
– M.: OGIZ, 1941.
Фактическое освоение Северного морского пути (Северо-восточного прохода) началось в 1910—1915 гг. В эти годы были проведены работы Гидрографической экспедицией Северного Ледовитого океана (ГЭСЛО) на ледокольных судах «Таймыр» и «Вайгач».
Первоначальной задачей экспедиции в 1910 – 1911 гг. были гидрографические и геодезические работы от мыса Дежнева до устья реки Колымы; в 1912 году – от устья Колымы до устья реки Лены.
Борис Андреевич Вилькицкий, флигель-адъютант, 1913г.
Корабли, как правило, работали «в паре», имея между собой радиосвязь на дальность до 150 миль, что в условиях сложной навигационной обстановки имело большое значение, обеспечивало их совместные действия и взаимопомощь в непредвиденных ситуациях.
С 1913 года основной целью судов стал сквозной проход вдоль всего побережья Ледовитого океана с востока на запад. С выходом в навигацию 1913 года в море тяжело заболел начальник экспедиции И.С. Сергеев. После его отправки на транспорте во Владивосток исполняющим обязанности начальника экспедиции был назначен командир «Таймыра» Б. А. Вилькицкий.
Под его командованием корабли довольно свободно достигли мыса Челюскина. Затем, обходя плотные льды, повернули на север. Неожиданно, был обнаружен остров, не обозначенный на картах, и достаточно близко (20-25 миль) расположенный к мысу Челюскин. Он был назван именем цесаревича Алексея (ныне остров Малый Таймыр).
Но главное открытие мирового значения было впереди. 21 августа 1913 года (по старому стилю) с обоих судов почти одновременно был обнаружен берег крупного архипелага. В приказе начальника экспедиции капитана II ранга Б.А. Вилькицкого (№ 25 от 22.08.1913) об этом говориться: «При исполнении приказания начальника Главного гидрографического управления пройти (после работ) на запад в поисках Великого Северного пути из Тихого океана в Атлантический нам удалось достигнуть мест, где еще не бывал человек, и открыть земли, о которых никто не думал. Мы установили, что вода на север от мыса Челюскина не широкий океан, как мы считали раньше, а узкий пролив. Это открытие само по себе имеет большое научное значение, оно объяснит многое в распределении льдов океана и даст новое направление поискам великого пути …».
Корабли достаточно близко подошли к берегу, часть команды высадилась на остров. Был зачитан приказ, произведен салют, поднят Государственный флаг России и земля провозглашена российской территорией. Архипелаг назвали Землей Императора Николая II. Впоследствии он был переименован в Северную Землю. Это открытие считается важнейшим географическим событием ХХ века.
Послание Министерства
Иностранных Дел
от 20-го сентября 1916 г.
(Приблизить / Прочитать)
Карта, на которой нанесены
«земли и острова», открытые
экспедицией Б.А. Вилькицкого.
(Приблизить)
Письмо Б. А. Вилькицкого
начальнику С. П. Блинову
от 18 декабря 1926 г.
(Приблизить /Прочитать)
Далее, обследуя остров Цесаревича, ГЭСЛО сделала еще одно открытие – был обнаружен остров, названный в честь доктора «Таймыра» Л. М. Старокадомского. Исчерпав все возможности пробиться через лед в Карское море, суда повернули на восток и, после захода на Аляску для заправки топливом, возвратились во Владивосток. Капитан II ранга Б. А. Вилькицкий за открытие экспедицией новых земель получил звание флигель-адъютанта.
В навигацию 1914 года «Таймыр» и «Вайгач» вышли из Владивостока с решительным намерением достичь основной цели экспедиции – пройти Северным морским путем. Это им удалось, но не за одну навигацию, а с зимовкой. В сентябре 1915 года Архангельск встречал полярных мореплавателей как героев. Весь личный состав был награжден орденами, медалями и памятными знаками. Б. А. Вилькицкий удостоился Большой Золотой медали Русского Географического общества.
По итогам экспедиции на карте мира в Северном Ледовитом океане, у берегов России, появились новые географические объекты, в том числе многочисленные, еще недостаточно изученные острова.
Результаты ГЭСЛО подтолкнули Российскую империю закрепить за собой эти и другие земли, появившиеся на карте Арктики в последние десятилетия, и по своему географическому положению примыкающие к ее территории. Так появилось специальное послание Министерства Иностранных Дел от 20-го сентября 1916 года. В Российском государственном архиве Военно-Морского Флота (РГА ВМФ) хранится копия (с копии) этого послания (ф. Р-1004, оп.2, д.2, лл 12, 12 об). К нему прилагается карта (ф.Р-1004, оп.2, д.2, л.13), на которой нанесены «земли и острова», открытые экспедицией флигель-адъютанта капитана II ранга Б.А. Вилькицкого, а также другие арктические острова, присоединенные к составу Российской империи.
В 1926 г. Б.А. Вилькицкому в Стокгольме была присуждена золотая медаль за работы Гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана. Живя за рубежом, Б. А. Вилькицкий очень сожалел, что не может принять участия в научной обработке и публикации материалов экспедиции. Но он постоянно помнил участников экспедиции и был им благодарен за совместную работу в суровых условиях Арктики. Об этом свидетельствует письмо Б.А. Вилькицкого от 18 декабря 1926 г. (РГА ВМФ, ф. Р-180, оп.1, д. 366, лл. 5, 6, 7, 8, 9), отправленное им в Ленинград начальнику Гидрографического управления С. П. Блинову.
Свидеться с друзьями и коллегами Б.А. Вилькицкому не удалось. В 1961 году он умер вдали от Родины. Лишь спустя много лет, осенью 1996 года, знаменитый полярный мореплаватель начала ХХ века нашел покой в родной земле. Его прах был перезахоронен в Санкт-Петербурге на Смоленском кладбище, рядом с могилой его отца.
Министерство
ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ
Второй Департамент
20-го Сентября 1916 г.
№ 15641/ д 11
Г. г. императорским российским послам,
посланникам и поверенным в делах
Морской министр возбудил вопрос о необходимости оповещения иностранных правительств о присоединении к составу Российской империи земель и островов, открытых флигель-адъютантом Кап. 2-го ранга Вилькицким во время его гидрографической экспедиции в Северном Ледовитом океане, имевшей место в 1913 и 1914 годах.
Сообщаем о сем, Генерал-Адъютант Григорович выразил мнение о желательности воспользоваться случаем и уведомить иностранные правительства о принадлежности к российской державе других остовов, находящихся у северного побережья Азиатской России хотя и открытых иностранцами, но по своему сопредельному к русскому материку положению, без сомнения, входящих в состав российской Империи.
Вполне разделяя означенные соображения Морского министра, я почел долгом испросить Высочайшее его императорского величества соизволения на нотификацию правительством союзных и дружественных России стран о принадлежности к Империи земли Императора Николая II и островов цесаревича Алексея, Старокадомского, генерала Вилькицкого и Новопашенного, открытых экспедицией флигель-адъютанта Вилькицкого и островов Уединения, Беннета, Жаннета, Генриетта и Геральда, по географическому положению своему долженствующих входить в состав империи.
Эти предположения мои в 4-й день сего Сентября удостоились высочайшего одобрения.
Соответственно таковой монаршей воле, обращаюсь к г.г. императорским российским послам, посланникам и поверенным в делах с покорнейшей просьбой сделать правительствам, при коих они аккредитованы, нотификацию, согласно препровождаемому при сем акту.
Из прилагаемых равным образом при сем двух экземпляров карты, упоминаемой в нотификации, один предназначен для сообщения при последней, другой для оставления при делах посольства и миссии.
О могущих последовать со стороны иностранных правительств на сию нотификацию ответах, прошу поставить меня в известность.
Подписали: Министр Иностранных Дел Борис Штюрмер
Директор Нольде
С подлинным верно: подпись
13-го Июля 1923 г.
С подлинным верно: Секретарь Общего Архива – подпись
Копия верна: Секретарь Отдела Д.Востока – Таранов
С копией верно: подпись
22.11-24
B.A. Vilkitzky
III rue Stephenson
Bruxelles
18 декабря 1926 г.
Многоуважаемый Сергей Павлович,
на днях, будучи в Париже, я заходил к Х.Г. Раковскому, который передал мне хранившуюся в Полпредстве золотую медаль, присужденную мне в текущем году в Стокгольме за работы Гидрографической экспедиции Сев. Ледовитого океана, начальником коей я состоял.
По поводу получения этой высшей награды Шведского Общества Антропологии и Географии обращаюсь к Вам с настоящим письмом, во-первых, чтобы осведомить об этом Вас как главу Гидрографического ведомства, а, во-вторых, чтобы просить Вас, не найдете ли Вы возможным, сообщить об этой высокой оценке работ экспедиции тем из моих соплавателей, которые продолжают работать в органах руководимого Вами управления.
Вы понимаете, что только благодаря исключительному энтузиазму и дружной работе всех моих сотрудников удалось в короткий срок и в трудных условиях делать интересные открытия и ценные обследования.
Таким образом, награды, получаемые мною как представителем и бывшим начальником экспедиции, являются оценкой работы нас всех участников этого дела. Это обстоятельство и обязывает меня оповестить о полученной награде лиц коих она касается и, в первую очередь, тех, которые и по сие время продолжают работать по обслуживанию и обследованию нашего севера.
Насколько я знаю, в составе органов Морского ведомства продолжают состоять А.М. Лавров, Н.И. Евгенов, доктор Л.М. Старокадомский, М.М. Шунько, а может быть и некоторые другие. Не откажите же передать всем им мои поздравления и благодарность.
Кроме того, узнав некоторые подробности о Карской экспедиции этого года, не могу не присовокупить своей просьбы передать Н.И. Евгенову мое самое сердечное поздравление с блестящим проведением этой экспедиции в таких тяжелых условиях, а также мою радость по поводу того, что, наконец, это дело было поручено активному гидрографу. В таком руководстве залог успешного развития этих рейсов, тесной связи гидрографии с торговым мореплаванием и подведением научных основ в организации дела имеющего огромное будущее в экономике нашего государства.
По мере возможности и с большим интересом я продолжаю следить за ходом дел на севере и, между прочим, долго толковал обо всем с Х.Г. Раковским.
В заключение позвольте мне выразить свое большое удовольствие по поводу Вашего возвращения на пост Главы Гидрографического Управления и принести уверение в искреннем уважении и сердечной преданности.
Б.Вилькицкий
Р.S. К великому моему сожалению, мне, из-за войн, не пришлось остаться в Гидрографии для завершения работ нашей экспедиции в самой научной обработке и опубликования материалов собранных в 1910—1915 годах. Мысль об этом всегда меня гнетет, так как с каждым годом выполнение этого становится все более трудным и, может быть, менее вероятным. Научные материалы добытые в исключительной обстановке остаются лежать под спудом, а ценный опыт, накопленный при разных переживаниях экспедиции, продолжает распыляться и забываться, утрачиваясь для работников нового поколения.
Но я думаю и утешаю себя тем, что и Вы, Сергей Павлович, и мои бывшие помощники помните об архивах экспедиции, организуете, когда только появится возможность, их разработку и опубликование и снимете этим с меня сознание невыполненного, хотя и помимо моей воли, долга и перед государством и перед моими сотрудниками.
Б.А.
20 декабря 2002 года у дома № 96 по набережной канала Грибоедова наблюдалось необычайно большое скопление народа. Как отмечали газеты: “яблоку негде было упасть”.
На стене дома, через белое полотно, просматривались очертания мемориальной доски. Наступил торжественный момент, полотно спало, и собравшимся предстала памятная доска в честь отца и сына Вилькицких.
Инициаторами по созданию этого памятного знака стал коллектив школы № 43 Адмиралтейского района Санкт-Петербурга.
Девять раз встречаем мы имя Вилькицких на карте Арктики (семь в честь отца Андрея Ипполитовича Вилькицкого и два в честь сына — Бориса Андреевича):
- залив в Баренцевом море
- два мыса и ледник на острове Новая Земля
- четыре острова (в Енисейском заливе, среди островов Де-Лонга, в заливе Терезы Клавенес и в архипелаге Норденшельда)
- знаменитый пролив между морями Карским и Лаптевых.
I. ОТЕЦ.
Вилькицкий, Андрей Ипполитович (1858 — 1913), выдающийся военный гидрограф-геодезист, генерал-лейтенант.
Основатель династии гидрографов-первопроходцев родился в 1858 году в Борисовском уезде Минской губернии.
В 1880 г. закончил Николаевскую морскую академию по гидрографическому отделу.
В 1882 — 1885гг. проводил съемку и промер Онежского озера, проводил исследования на Балтийском и Белом морях.
В 1887-1889 гг. возглавлял первую в России Арктическую гидрографическую экспедицию. Тогда же впервые определил ускорение силы тяжести на Новой Земле (приют Малые Кармакулы) с помощью оборотного маятника Репсольда.
В 1894 - 1901 гг. руководил гидрографической экспедицией по картографированию побережья Северного Ледовитого океана.
Гидрографы под руководством А.И. Вилькицкого произвели исследования
- морского побережья на участке от устья Печоры до Енисея, в Енисейском заливе и Обской губе;
- удалось уточнить береговую линию, наличие и местоположение паковых льдов, размеры постоянного ледового припая;
- удалось нанести на карту множество ориентиров, мелей, скал, банок, установить десятки навигационных знаков.
В 1898 — 1901 гг. полковник А.И. Вилькицкий руководил исследованиями в южной части Карского моря, составил подробные карты этого района. Научные результаты работы своей экспедиции он опубликовал в «Материалах по изучению Обской губы и Енисейского залива».
С 1907 г. руководитель Главного гидрографического управления Морского министерства России.
А.И. Вилькицким (до 1913 г.), осуществлен значительный объем работ: строительство новых маяков и навигационных знаков, оборудование мерных миль, издание новых карт и лоций морей России, учреждение специального Корпуса гидрографов из офицеров-специалистов, совершенствование мореходных инструментов. Он выступил с идеей постройки специальных гидрографических судов ледокольного типа «Вайгач» и «Таймыр», приспособленных к плаванию в Арктике, и осуществления масштабных исследований с их применением на всем протяжении Северного морского пути.
Сразу после окончания Русско-Японской войны, по предложению А.И. Вилькицкого была создана специальная комиссия, в которую вошли он сам, океанограф Ю. М. Шокальский, кораблестроитель А. Н. Крылов и другие ученые и моряки — участники полярных экспедиций.
Основной рекомендацией комиссии стало начать проведение высокоширотных морских исследований на специально построенных стальных экспедиционных судах.
Невский судостроительный завод выиграл конкурс на лучший проект таких судов, и в апреле — мае 1909 года два стальных ледокольных парохода вошли в строй русского военно-морского флота.
Их назвали “Таймыр” и “Вайгач”. Они были хорошо оборудованы для проведения широкого комплекса научно-исследовательских и гидрографических работ. Так, например, установленная на них радиотелеграфная аппаратура позволяла держать устойчивую связь на расстоянии 150 миль, что для тогдашнего уровня радиотехники было весьма приличным.
В 1909 году А.И. Вилькицкого производят в чин генерал-лейтенанта и на четыре года он становится руководителем российской гидрографии, официально утвержденным в этой должности.
Годы, когда Вилькицкий стоял во главе русской гидрографии, стали периодом ее расцвета, широкого развития и международного признания. Он был не только ее начальником, но общепризнанным авторитетом по всем проблемам.
- Именно под его руководством был разработан долгосрочный проект систематизированного описания отечественных морей, программы новых экспедиций.
- На строго научной основе стали создаваться новые морские карты.
- Наконец, по обоснованному предложению А. И. Вилькицкого был учрежден специальный корпус гидрографов, что в значительной степени повысило престиж этого важного для науки и практики дела.
26 февраля 1913 года Андрей Ипполитович Вилькицкий завершил свою земную жизнь. За несколько дней до его безвременной кончины он был произведен в чин полного генерала флота.
II. СЫН
Борис Андреевич Вилькицкий
Русский морской офицер, гидрограф, геодезист, исследователь Арктики, первооткрыватель Северной Земли. (1885 — 1961)
Самое знаменательное событие осени 1913 года.
Вот как его описал старший штурман “Вайгача” лейтенант Н. И. Евгенов:
“Ранним утром 21 августа (3 сентября по новому стилю) при поднявшейся облачности и улучшившейся видимости корабли неожиданно увидели справа по носу вырисовывающиеся контуры массива гористой земли. Открытие неизвестной земли воодушевило экипажи кораблей экспедиции. Была осуществлена торжественная церемония подъема русского национального флага.
Начальник экспедиции Б. А. Вилькицкий при этом зачитал приказ: „При исполнении приказания начальника Главного гидрографического управления пройти после работ на запад в поисках великого Северного пути из Тихого океана в Атлантический, нам удалось достигнуть мест, где еще не бывал человек и открыть земли, о которых никто и не думал.
Мы установили, что вода на север от мыса Челюскина не широкий океан, как это считали раньше, а узкий пролив. Это открытие само по себе имеет большое научное значение, оно объяснит многое в распределении льдов океана и даст новое направление поискам великого пути”.
Новую землю в экспедиции предлагали назвать “Тайвай” по первым слогам названий кораблей экспедиции, но царским указом ей было присвоено название Земли Николая II, и только в 1926 году советские власти переименовали ее в Северную Землю.
Известие об этом крупнейшем географическом открытии быстро облетело весь мир. Уже давно на земном шаре ничего подобного не открывали. Экспедицию поздравили все географические общества мира. Вилькицкому была присуждена большая золотая медаль РГО, золотая медаль Парижского географического общества и золотая медаль Шведской академии наук.
Офицеры и матросы экспедиции были награждены орденами и медалями, а Борис Вилькицкий был пожалован званием флигель-адъютанта последнего русского императора.
С июля 1916 года Борис Андреевич участвует в боевых действиях Балтийского флота.
За удачную постановку минного заграждения у неприятельских берегов в октябре он награждается Георгиевским оружием. Отныне на его кортике и сабле знак ордена Анны, надпись “За храбрость” и Георгиевский крест — самая почетная боевая награда русской армии.
В кошмарные дни избиения флотских офицеров Б. Вилькицкого никто не тронул. Матросы и унтер-офицеры “Таймыра” не покидали своего командира.
В начале 1918 года новое правительство страны предложило ему вновь возглавить экспедицию по изучению арктических морей. Летом этого же года экспедиция была сформирована и готовилась к выходу из Архангельска.
Как писал Борис Андреевич в своих воспоминаниях: “…непосредственного участия в вооруженной борьбе против большевиков мне не пришлось принять, так как мне была отведена работа, стоявшая близко к моей специальности. Доверие, которым я пользовался у белых вождей, и оценка моей деятельности была отмечена правительством Миллера и Колчака в октябре 1919 года производством меня в в контр-адмиралы”.
После падения власти белых Вилькицкий эмигрирует в Норвегию. Там он получает телеграмму от советских властей, предлагающих ему вернуться в Архангельск и продолжить руководство экспедицией. Борис Андреевич имел все основания не верить большевикам, поэтому он добился английской визы и отплыл в Великобританию.
В 1923–1924 годах Борис Вилькицкий по приглашению советских внешнеторговых организаций возглавил две Карские морские товарообменческие экспедиции, которые прошли весьма успешно и лишний раз подтвердили возможность экономически выгодных перевозок по северным морям.
Б.А. Вилькицкого несколько раз звали обратно в СССР. Он отказался и долгие годы он работал в Бельгийском Конго, а выйдя на пенсию, поселился в Брюсселе.
Контр-адмирал Борис Андреевич Вилькицкий скончался 6 марта 1961 года в Бельгии.
После распада СССР вопрос о перенесении праха Б. А. Вилькицкого неоднократно поднимался в российской прессе.
Несколько раз писал об этом писатель-маринист Черкашин. Он побывал в Брюсселе, с трудом нашел могилу Вилькицкого и выяснил, что истекал срок аренды могильного участка. Родственников или знакомых, которые могли бы внести плату за аренду уже не было. Возникло опасение, что могила Вилькицкого будет уничтожена.
Черкашин обратился к властям, и его призыв: “…неужели ему (Б. А. Вилькицкому), прирастившему России целую землю, не хватит на Родине двух положенных каждому смертному могильных квадратных метров?” — был услышан.
20 ноября 1996 года на Смоленском кладбище Санкт-Петербурга началась торжественная церемония перезахоронения праха Бориса Андреевича Вилькицкого. Было все: и выступления высоких официальных лиц, и оркестр, и торжественное прохождение моряков.
Борис Андреевич Вилькицкий нашел вечный покой рядом со своим отцом и младшим братом.
Источник: https://istgeodez.com/vilkitskiy-andrey-ippolito-vich-2/