Главным требованием руководства викжеля профсоюза железнодорожников в ноябре 1917 года стало

Обновлено: 20.05.2023

МАТЕРИАЛЫ ДЛЯ АКТИВНОГО ИЗУЧЕНИЯ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ: ЛЕКЦИИ, ФОТО, ВИДЕО, АУДИО, КАРТЫ, БИБЛИОТЕКА, АРХИВЫ

Перед открытием Учредительного собрания в январе 1918 года некоторые радикалы из эсеровской партии готовили вооруженное антибольшевистское выступление. Их готовы были поддержать солдаты Лужского гарнизона. Но, как вспоминал Б. Соколов, председатель Военной комиссии эсеров, попыткам перевезти их в Петроград препятствовал Викжель:

Мы никак не могли сговориться с Викжелем, иначе — Центральным Органом Железнодорожников. Это учреждение было хуже, чем большевистское. Ибо, будь оно большевистское, было бы оно для нас определённым врагом, с которым можно и должно бороться. Викжелисты же на словах выражали симпатии демократии и интеллигенции, а на деле оказывали всякое противодействие малейшим попыткам использовать железнодорожный аппарат для борьбы с советской властью. При этом их лояльность ограничивалась лишь одной стороной. Большевики превосходно и беспрепятственно имели возможность использовать для своих нужд тот же железнодорожный аппарат.

Революционные события 1917 года вызвали к жизни не только чисто партийную, но и другие формы общественно-политической борьбы. В частности, активизировалось профсоюзное движение, находившееся на тот момент в России еще в зародышевом состоянии. Первым профсоюзным организациям трудно было устоять среди бурных событий революционной эпохи, но они дали начало дальнейшему развитию профсоюзного движения. Викжель – одна из таких профсоюзных структур.

Создание и сущность Викжеля

Викжель – сокращение от Всероссийского исполнительного комитета железнодорожников (железнодорожного профсоюза). Такие аббревиатуры были очень распространены в революционные годы. Он был создан в качестве руководящего органа в ходе съезда железнодорожников (проходил с 28 июля по 7 сентября по новому стилю 1917 года). В его составе было 40 человек, причем большинство из них принадлежали к различным левым партиям (были и беспартийные).

Противостояние Викжеля и Советской власти

Хотя часто говорят о конфликте Викжеля и Советской власти, дело обстояло не столь остро. После создания Совнаркома Викжель объявил о нейтралитете и выступил с требованием создания однородного правительства. Его влияние и возможность предъявлять требования основывалось на жизненной необходимости для нового руководства страны нормального функционирования железных дорог. Железнодорожники угрожали всеобщей забастовкой в случае игнорирования их требований.

Однако действительно враждебным советской власти Викжель не был. Так, он не допустил переброски частей с Юго-Западного фронта для подавления революции, а большевистские поезда отправлял исправно. 29 октября начались переговоры между руководством железнодорожников и большевиков (последних представляли Л.Б. Каменев и Г.Я. Сокольников).

Переговоры результатов не дали. Руководство большевистской партии идти на уступки не желало, а положение его с каждым днем укреплялось (удалось захватить Москву, о приближении будущей жестокой гражданской войны в то время еще почти ничего не говорило). Последний день переговоров пришелся на 17 ноября. Некоторые большевики (Каменев, Зиновьев, Ногин, Рыков) тоже были недовольны, даже на некоторое время вышли из партийного руководства.

Примирение с Советской властью и переформирование Викжеля

В Викжеле поняли, что настоять на своем у них не получится. Многие представители левых партий к тому времени пришли к согласию с большевиками. 3 декабря была принята резолюция Викжеля о признании Советской власти. Взамен профсоюзное руководство требовало для себя права руководства железнодорожной системой страны.

Фактом является и то, что противостояние своего руководства с большевиками многие рядовые железнодорожники не поддерживали. Поэтому 25 декабря 1917 года начал работу Чрезвычайный съезд железнодорожников, инициированный рабочими Петрограда и Москвы. Съезд выразил недоверие руководству и потребовал созыва всероссийского съезда для его переизбрания. Тогда же избрали делегатов на этот съезд – почти исключительно большевиков.

Руководство Викжеля пыталось доказать лояльность Советской власти. В частности, они помешали попытке эсеровского восстания перед открытием Учредительного собрания в январе 1918 года. Но все равно Чрезвычайный железнодорожный съезд (18 января – 12 февраля 1918 года по новому стилю) упразднил Викжель, избрав вместо него Викжедор (Всероссийский исполнительный комитет железнодорожников). Большинство там составляли большевики.

Российское профсоюзное движение до революции находилось в зачаточном состоянии. Большевики после прихода к власти желали все проявления общественного движения подчинить своему влиянию. Попытки Викжеля противостоять этому оказались безрезультатными. В дальнейшем советские профсоюзы полностью контролировались партией и самостоятельной политической роли не играли.

Делегация большевиков согласилась с Викжелем по поводу создания коалиционного правительства без Ленина. Свою позицию Каменев, поддержанный Зиновьевым, Рыковым, Ногиным, Милютиным, отстаивал на расширенном заседании ЦК большевиков 1 ноября, доказывая невозможность удержать власть без помощи меньшевиков и эсеров. Однако ЦК по настоянию Ленина осудил поведение соглашателей и постановил прервать переговоры. Оказавшись в меньшинстве в ЦК, Каменев был поддержан большевистской фракцией ВЦИК.

В последующие два дня правительственный кризис был разрешен. 8 ноября вместо Каменева на пост Председателя ВЦИК был избран 32-летний Я. М. Свердлов. Он провел через исполком решение ЦК о введении в правительство новых людей, стойких большевиков. Народным комиссаром внутренних дел был назначен Г. И. Петровский, земледелия – А. Г. Шлихтер, юстиции – П. И. Стучка, заместителем народного комиссара торговли и промышленности – М. Г. Вронский (обязанности наркома по совместительству стал временно исполнять Шляпников). На прежний пост в правительстве вернулся Луначарский.

После стабилизации дел в столице воинственный Викжель усилиями большевиков был расколот. Вскоре вместо него был создан новый руководящий орган профсоюза железнодорожников – Цектран (Центральный комитет транспортных рабочих).

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Продолжение на ЛитРес

ГЕРМАНСКАЯ ПЕЧАТЬ О ДЕЙСТВИЯХ СОВЕТСКОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА

ГЕРМАНСКАЯ ПЕЧАТЬ О ДЕЙСТВИЯХ СОВЕТСКОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА Германия, Берлин, 19 сентября (ТАСС). Германское население единодушно приветствует решение советского правительства взять под защиту родственное советскому народу белорусское и украинское население Польши,

Глава 5 МЕРЫ СОВЕТСКОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА ПО ЛИКВИДАЦИИ ГОЛОДА

Глава 5 МЕРЫ СОВЕТСКОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА ПО ЛИКВИДАЦИИ ГОЛОДА Хотя антисталинисты и обвиняют во всем Сталина, советское правительство действовало в тот период довольно грамотно.Экспорт зерна в 1933 году был резко снижен. В 1931 году государством было заготовлено 22 839 тыс. тонн

Глава третья. Формирование советского правительства

Протест советского правительства правительству Германии*

Протест советского правительства правительству Германии* (*) МИСИ, кол. Э. Берштейна, папка В 72. Пер. с немецкого. Брестский мирный договор установил четко определенную пограничную линию между Россией и пограничными государствами. Эта пограничная линия была отмечена на

4. Формирование советского правительства

4. Формирование советского правительства Должность министра иностранных дел традиционно считалась второй позицией после премьерства. Именно так и было воспринято всеми получение Троцким портфеля наркома иностранных дел в Совнаркоме (СНК). Как человек, проведший много

6. Деятельность Советского правительства в первые дни войны

6. Деятельность Советского правительства в первые дни войны Одним из самых распространённых мифов является утверждение о том, что в первые дни войны советское правительство и, прежде всего И. В. Сталин, находились в панике, растерянности и бездействии. Эти утверждения

12. На пути к власти. Прямое действие. Кризис правительства

12. На пути к власти. Прямое действие. Кризис правительства Первая фаза развития фашизма, как мы уже знаем, проходила главным образом под знаком внешнеполитических устремлений. Вместе с ардити фашисты громили Версаль, грозились в сторону Франции и Югославии, обличали

VII. Политика советского правительства в 1953–1958 гг.

VII. Политика советского правительства в 1953–1958 гг. 1. Агрессия в Южной Корее В главе XVII дается обзор политики советского правительства в 1953–1958 гг. Говоря о международном положении в этот период, авторы повторяют вымысел, будто война в Корее была вызвана «американскими

НОТА СОВЕТСКОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА ПРАВИТЕЛЬСТВУ США

НОТА СОВЕТСКОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА ПРАВИТЕЛЬСТВУ США 25 февраля Государственный департамент США прислал на имя советского посла в США т. Панюшкина письмо Р. Мэддена (вместе с приложенной к нему резолюцией палаты представителей Конгресса от 18 сентября 1951 г.), являющегося

6. Октябрьское восстание в Петрограде и арест Временного правительства. II съезд Советов и образование Советского правительства. Декреты II съезда Советов о мире, о земле. Победа социалистической революции. Причины победы социалистической революции.

6. Октябрьское восстание в Петрограде и арест Временного правительства. II съезд Советов и образование Советского правительства. Декреты II съезда Советов о мире, о земле. Победа социалистической революции. Причины победы социалистической революции. Большевики стали

6. Октябрьское восстание в Петрограде и арест Временного правительства. II съезд Советов и образование Советского правительства. Декреты II съезда Советов о мире, о земле. Победа социалистической революции. Причины победы социалистической революции.

6. Октябрьское восстание в Петрограде и арест Временного правительства. II съезд Советов и образование Советского правительства. Декреты II съезда Советов о мире, о земле. Победа социалистической революции. Причины победы социалистической революции. Большевики стали

1. ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ УКРАИНСКОГО СОВЕТСКОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА

1. ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ УКРАИНСКОГО СОВЕТСКОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА Первые шаги в государственном строительстве. Советское строительство на Украине в начале 1919 г. осуществлялось в чрезвычайно сложных условиях военного времени. Еще продолжались бои с войсками Директории и

На пути к власти. Прямое действие. Кризис правительства

На пути к власти. Прямое действие. Кризис правительства Первая фаза развития фашизма, как мы уже знаем, проходила главным образом под знаком внешнеполитических устремлений. Вместе с ардити фашисты громили Версаль, грозились в сторону Франции и Югославии, обличали

2. Кризис Временного правительства

2. Кризис Временного правительства Во время апрельских манифестаций главная задача власти, задача восстановления порядка, была выполнена не Временным правительством, а Советом. И Совет смог выполнить эту задачу только благодаря принятым им чрезвычайным мерам, взяв в

Эта попытка откровенного реванша провалилась, едва начавшись. Однако оставалась стратегия непрямых действий, которая предполагала использование других средств. Некоторые из них могли предложить меньшевики и левые эсеры. В их распоряжении не было вооруженных сил, но они могли использовать профсоюзы, и прежде всего — профсоюз железнодорожников.

История профсоюзного движения России уже имела пример 1905 года, когда работники железных дорог своей стачкой поставили правительство на грань падения. Не меньше возможностей имел Всероссийский исполнительный комитет железнодорожного профсоюза (Викжель).

В состав этого органа, избранного летом 1917 года, входили 14 эсеров (из них 9 левых), 6 меньшевиков, 3 большевика, 6 членов других партий и 11 беспартийных членов. На счету Викжеля было успешное противодействие корниловщине и результативные забастовки, улучшившие материальное положение железнодорожников.

Несколько осложняло положение железнодорожного исполкома то, что он находился в Москве, а главные события происходили в Петрограде. Но для железнодорожников переехать из Москвы в Петроград не составляло труда. Образовав отдельное Московское бюро, Викжель 26 октября отправился в столицу. Здесь железнодорожное руководство вступило в переговоры с представителем Петроградского ВРК А.С.Бубновым, предложившим сотрудничество в интересах революции.

Профсоюзное руководство прямого ответа не дало, сославшись на необходимость изучения обстановки. Ответ последовал чуть позже.

26 октября (8 ноября) председатель Викжеля А.Л.Малицкий разослал по телеграфу постановление, в котором говорилось:

Программа профсоюза железнодорожников во многом напоминала позицию меньшевиков-интернационалистов и левых эсеров, настаивавших на переговорах между большевиками и эсеро-меньшевистским блоком с целью формирования «однородного социалистического правительства». Сторонники подобных переговоров были и в ЦК РСДРП(б). Кое-как взаимодействие железнодорожников с Советом народных комиссаров было налажено через Д.Б.Рязанова.

29 октября ситуация в столице обострилась в связи с мятежом юнкеров, и Викжель решил возобновить посреднические переговоры. В Гатчину к А.Ф.Керенскому была направлена делегация, включавшая эсера И.Ф.Крушинского, энеса В.А.Плансона и меньшевика Ф.М.Сенюшкина, которая предложила сформировать новый «социалистический» кабинет во главе с бывшим премьером.

Разговор шел жесткий. Лидер меньшевиков Ф.Дан требовал роспуска Петроградского ВРК и признания Второго съезда советов несостоявшимся. Представитель большевиков Г.Я.Сокольников согласился с компромиссным планом Викжеля, заявив: «мы принимаем предложения железнодорожников. Мы не цепляемся за власть – мы предлагали ее съезду, предлагали другим социалистическим партиям разделить ее с нами». Вечером 29 октября Викжель, видя уступчивость со стороны участников переговоров, объявил об отмене намеченной забастовки.

Следующее заседание «контактной группы», проходившее утром 30 октября после разоружения юнкеров оказалось безрезультатным. Вечером того же дня Викжель обнаружил, что политический раскол произошел и среди железнодорожников и несколько смягчил тон. А.Л.Малицкий в очередной раз призвал к примирению: «Ясно, что разлад в демократии вызвал страшную гражданскую войну; ясно и то, что российская демократия еще не обладает силой, которая даст ей гарантии не быть раздавленной неизбежной личной диктатурой или олигархической диктатурой. Единственный исход сейчас – соглашение обоих лагерей демократии.»

Но призывы никого не убедили. Эсеры отказались войти в один кабинет с большевиками, а председатель ВЦИК Л.Б.Каменев утверждал, что правительство должно действовать на основе решений Второго съезда Советов. 31 октября в 19.00 открылось еще одно заседание, проходившее на фоне начавшегося отступления Краснова в Гатчину. К этому моменту укрепились позиции большевиков в Москве. Тем не менее, при участии Викжеля был согласован состав Временного народного совета, который предполагалось сформировать на основе ЦИКа 1-го созыва, ВЦИКа 2-го созыва, профсоюзов, Московской и Петроградской дум, представителей армии и флота.

В.И.Ленин и Л.Д.Троцкий выступили против переговоров, но большинство ЦК РСДРП(б) высказалось за их продолжение. 1 ноября большевики могли уже договариваться с позиции силы. Отряд Краснова перестал существовать. В Москве отряды ВРК блокировали противников в Кремле. В Петрограде совет профсоюзов и часть заводов высказались за «однородное социалистическое правительство».

Но эти требования были уже трудновыполнимыми. Во-первых, правые эсеры были категорически против участия большевиков в будущем правительстве. Во-вторых, в вопросе о составе «однородной» власти раскололись меньшевики. В-третьих, Петроградская конференция партии эсеров заявила о поддержке Совнаркома. И в-четвертых, реальная власть в Петрограде и Москве была уже в руках большевиков. В этих условиях новый раунд переговоров не принес никаких результатов.

3 (16) ноября Петроградский совет рабочих и солдатских депутатов призвал железнодорожников переизбрать руководство профсоюза. Не помогла достижению согласия и резолюция общего собрания Путиловского завода за «однородное социалистическое правительство», но на основе решений Второго съезда советов. Такую коалицию можно было создать только из партий, входивших в Советы, а там доминировали большевики.

На заседании ВЦИК, проходившем в ночь со 2 (15) на 3 (16) ноября по требованию левых эсеров, настаивавших на пересмотре решения ВЦИК об условиях соглашения с Викжелем, Л.Б.Каменев и Г.Е.Зиновьев проголосовали за резолюцию о предоставлении большевикам только половины мест в правительстве. В ответ на требование ЦК отказаться от уступок на совещании с оппозиционными партиями Л.Б.Каменев, Г.Е.Зиновьев, А.И.Рыков, Милютин и Ногин вышли из ЦК РСДРП(б).

Одновременно Рыков, Милютин, Ногин и Теодорович заявили об отказе от своих постов в Совнаркоме, а Каменев ушел с поста Председателя ВЦИК. 4 ноября в очередном совещании при Викжеле большевики уже не участвовали. Политические консультации были перенесены из профсоюза железнодорожников во ВЦИК, который возглавил Я.М.Свердлов. Не добившись результатов в качестве посредника, Викжель 6 ноября вернулся в Москву.

7 ноября, убедившись в бесперспективности переговоров с эсерами и меньшевиками, Г.Е.Зиновьев отозвал свое заявление о выходе из ЦК. Мессианские фантазии счетовода Забайкальской дороги Ф.М.Сенюшкина, что Всероссийский железнодорожный союз остался единственной силой, способной объединить Россию, оказались сильно преувеличенными. Советское правительство последовательно укрепляло свои позиции, а Викжель постепенно терял особую роль, уступив свои позиции новым профсоюзным центрам.

2. А.С.Сенин. Борьба за власть на российских железных дорогах: Викжель, Викжедор, Всопрофжель. (1917 – 1918 гг.). Новый исторический вестник. 2005. № 2 (13).

3. П.А.Вомпе. Дни Октябрьской революции и железнодорожники. М. 1924. С. 17.

4. П.Ф.Метельков. Железнодорожники в революции: Февраль 1917 — июнь 1918. Л. 1970. С. 171.

5. А.П.Исаков. Викжель и его участие в революционном процессе в России. Весна 1917 — весна 1918 годов. Автореферат диссертации. М. 2003. 192 с.

6. А.П.Таняев. Очерки по истории движения железнодорожников в революции 1917 года (февраль — октябрь 1917 г.). М.-Л. Наука. 1965. С. 164.

7. А.П.Исаков. Политическая позиция руководства Викжеля в период становления советской власти. Общество и право. 2005. Выпуск 1 (7). С. 139-150.

8. Т.П.Коржихина. Первый правительственный кризис. Историки отвечают на вопросы. М. 1990. С. 229-243.

9. Т.А.Сивохина. Крах мелкобуржуазной оппозиции. М. Политиздат. 1973. 232 с.

10. О.Ю.Болтнева. Викжель и формирование первой политической оппозиции Советскому правительству в 1917 году. Кандидатская диссертация. М. 1996. 200 с.

11. Л.Г.Мурашов. Меньшевики и проблема «однородно-социалистического правительства» во время переговоров при Викжеле. Вестник Ленинградского университета. Серия 6. История КПСС, научный коммунизм, философия, право. Л. 1991. Выпуск 1. С. 27-35.

12. Н.А.Коваленко. 1917 год: новые подходы и взгляды. М. МАКС Пресс 2001. 335 с.

Читайте также:

  

• Каким образом царь саргон реорганизовал свою армию кратко

  

• Как можно определить азимут по карте без использования компаса кратко

  

• Вологда школа 22 педагогический состав

  

• Что будет с нигяр в великолепном веке краткое содержание

  

• Что такое рецепторы и эффекторы биология 8 класс кратко

Попытка Викжеля

Еще на II съезде Советов рабочих и солдатских депутатов Всероссийский исполком железнодорожного профсоюза (Викжель) заявил о необходимости примирения враждующих сторон. Викжель был создан на I съезде железнодорожников 15 июля – 25 августа 1917 г. В его состав входили 40 членов, в том числе 14 эсеров (из них 9 левых эсеров), 8 меньшевиков, 3 большевика и 3 энеса, 10 беспартийных.[56]

26 октября Викжель разослал местным органам профсоюза телеграмму: «Ввиду отсутствия в настоящий момент в стране авторитетной власти Викжель считает необходимым сохранение демократического фронта и самого существования Российской республики и, руководствуясь соображениями спасения транспорта от полной разрухи, постановил:

1. Викжель относится отрицательно к захвату власти одной какой-нибудь партией;

2. власть должна быть революционная, социалистическая и ответственная перед органом всей демократии…» При этом Викжель принял на себя общее руководство ведомством путей сообщения.[57]

28 октября, собравшись в здании Министерства путей сообщения, Петроградское бюро Викжеля приняло резолюцию о том, что органы союза «должны принимать все доступные им меры против передвижения войск, идущих друг против друга в борьбе социалистических партий между собой». Союзу следует сотрудничать только с теми силами, «которые обязуются созвать и поддержать однородное социалистическое правительство, представляющее весь спектр социалистических партий от большевиков до народных социалистов включительно, ответственное перед правомочным органом всей революционной демократии. Это правительство должно действовать до Учредительного собрания… Реформы же необходимо провести в России еще до открытия Учредительного собрания».[58] Предлагаемые реформы в целом соответствовали программе II съезда Советов.

Эта позиция была поддержана большинством местных организаций профсоюза (хотя были и ячейки, поддержавшие КСРР), но с мест сообщали, что красногвардейцы применяют к железнодорожникам грубую силу, производят аресты «саботажников». Викжель было назначил забастовку протеста на 29 октября, но в связи с начавшимися политическими переговорами отложил ее.

Под угрозой всеобщей стачки Викжель заставил сесть за стол переговоров представителей большевиков, КСРР и социалистических партий. Стремясь прекратить гражданскую войну, Викжель препятствовал переброске войск по железной дороге.

Предложение переговоров было для большевиков возможностью передышки, которая устраивала представителей всех течений в большевизме. Лидеры СНК и ВРК, получившие полноту власти, не собирались от нее отказываться: «Ни Ленин, ни я не возражали вначале против переговоров о коалиции с меньшевиками и эсерами, при условии прочного большинства за большевиками и признания этими партиями власти Советов, декретов о земле и мире и т. д.»,[59] – вспоминал Троцкий. Социалистам предлагалось стать младшими партнерами большевиков, совершивших военный переворот. Эти условия были неприемлемы для них.

Эсеры не без оснований чувствовали за собой поддержку широких слоев интеллигенции, крестьян и части рабочих и поэтому требовали, чтобы новое социалистическое правительство было свободно от большевиков, совершивших переворот. А. Гоц и Н. Авксентьев недооценивали того, что за большевиками стоят широкие массы солдат и рабочих, которых тоже необходимо включить в новую систему власти. Но это понимали лидеры Викжеля, левые эсеры и левые социал-демократы. В таких условиях перед умеренными большевиками и левыми социалистами встала тяжелая задача – не просто выработать разумный компромисс, но и добиться согласия на него со стороны руководящих органов своих партий.

Идея создания вместо коалиции Керенского нового, однородного социалистического правительства была популярна среди эсеров. Их орган «Дело народа» 28 октября выступил за однородное социалистическое министерство без большевиков и цензовых элементов с программой: ликвидация большевистской авантюры, передача земли сельскохозяйственного назначения в ведение земельных комитетов, энергичная политика в пользу скорейшего заключения мира без аннексий и контрибуций на основе самоопределения народов, скорейшего созыва Учредительного собрания.[60] Прямо-таки платформа II съезда Советов рабочих и солдатских депутатов, только без власти Советов и большевиков.

* * *

Центр активности Ленина и Троцкого переместился из ЦК в Совнарком, и 29 октября ЦК без них решил участвовать в совещании при Викжеле с перспективой расширения состава правительства за счет представителей социалистических партий при условии продолжения политики II съезда Советов, признания уже принятых декретов. Будущее правительство должно быть ответственно перед ВЦИК, который будет пополнен представителями ушедших со съезда организаций, Викжеля и других профсоюзов. При этом пятью голосами против трех при одном воздержавшемся ЦК санкционировал право взаимного отвода кандидатур,[61] что практически исключало вхождение Ленина и Троцкого в будущее правительство. Позиция умеренных большевиков была тем опаснее для позиций Ленина и Троцкого, что она ставила принципы важнее личностей, а с этим было трудно спорить: «Центр тяжести лежит не в составе правительства или в личных группировках, а в признании основоположений, принятых Съездом Советов».[62] Если однородное социалистическое правительство признает решения съезда – большевики должны его поддержать.

Приглашение Викжеля было оглашено также ВЦИК, который направил на переговоры умеренного большевика Д. Рязанова.

Характерно, что Ленин, выступая 29 октября, тоже демонстрировал приверженность идее левой коалиции, но говорил о ней в прошедшем времени – как об уже упущенном шансе: «Не наша вина, что эсеры и меньшевики ушли. Им предлагали разделить власть… мы хотели советского коалиционного правительства».[63]

В 19 часов 29 октября в здании Викжеля начался первый раунд переговоров. Они шли под председательством левого эсера А. Малицкого – главы Викжеля. Участвовали представители восьми партий и девяти организаций, в том числе Л. Каменев и Г. Сокольников от большевиков, Ф. Дан, Ю. Мартов и другие от двух фракций меньшевиков, П. Гендельман и Якобин от эсеров, Б. Малкин от левых эсеров, А. Рыков от СНК, большевик Д. Рязанов от ВЦИК, энес С. Знаменский, С. Ванштейн от КСРР, представители Объединенной еврейской социалистической партии, Еврейской социал-демократической рабочей партии, Польской социалистической партии, объединенных интернационалистов, Петроградской гордумы, ЦИК I созыва, Всероссийского крестьянского Совета, Союза почтово-телеграфных служащих и других союзов служащих.[64]

Малицкий огласил предложения Викжеля, и Каменев поддержал их с условием, что новое правительство будет ответственно перед ВЦИК Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов.[65] Но в частном разговоре с эсером С. Раппопортом (Ан-ским) Каменев признал, что «наши товарищи гораздо левее нас. Они отвергают всякие компромиссы. Нам приходится бороться на два фронта».[66]

Представители эсеров, меньшевиков и КСРР не пожали протянутую умеренными большевиками руку. Гендельман заявил: «Мы считаем немыслимым создание правительства, в которое входили бы большевики». Его поддержал Дан: раз большевики – виновники заговора, то они не должны входить в новое правительство, которое может быть создано только на платформе КСРР.

Малицкий убеждал собравшихся, что нужно «положить конец братоубийственной войне».[67] С ним был солидарен Мартов, который убеждал собравшихся, что выяснение межпартийных отношений с помощью оружия приведет к краху демократии, и был, конечно, прав, но правых коллег не убедил. Как и правые большевики, Мартов считал, что «если обе стороны согласны признать демократическую власть, то уже вопрос о личном и партийном составе этой власти остается второстепенным». Он справедливо видел угрозу демократии в гражданской войне, которая может открыть путь правой реакции, но не учитывал пока, что демократия может быть уничтожена марксистской и рабочей (по названию) партией.

Левый эсер Малкин поддержал Викжель и даже предложил состав нового ЦИК и правительства: 40 % – большевики, 40 % – оборонцы, 20 % – интернационалисты.[68]

Собравшимся было нелегко договориться. Рязанов был возмущен требованием не вводить в будущее правительство Ленина и Троцкого, «этих победителей контрреволюции», и включить в новый предпарламент треть представителей гордумы, «в которой сидят кадеты и черносотенцы».

Внезапно на заседание ворвались представители Путиловского завода, которые требовали немедленно прекратить вооруженную борьбу: «К черту Ленина и Чернова! Повесить их обоих!»[69]

По итогам дня была создана комиссия для конкретизации условий соглашения. Согласие на участие в ней правых социалистов уже было успехом дела мира.

На заседании, которое началось в 11 утра 30 октября, усилилось представительство левых социалистов: прибыли левые члены ЦК ПСР В. Карелин и А. Шрейдер, а также видные левые эсеры Г. Закс, А. Колегаев и В. Спиро; от объединенцев явились Б. Авилов и В. Вольский. Однако за ночь комиссия не смогла выработать проект решения, и собрание свелось к взаимным обвинениям – ведь в Москве лилась кровь. Пришлось перенести заседание на вечер, когда собралось еще более многолюдное совещание. Явились участники предыдущих заседаний, впервые пришли видные эсеры Н. Ракитников (правый) и Б. Камков (левый). Накануне очень некстати ВРК принял постановление об аресте и предании революционному суду членов КСРР. После бурной дискуссии о большевистских репрессиях была подготовлена телеграмма о недопустимости террора с обеих сторон, которую разослал Викжель.[70] Этот вопрос отвлек внимание собрания от проблемы устройства власти, что привело к новой потере времени.

Ракитников, новичок на переговорах, настаивал, что ПСР не может войти в «правительство, которое по своему происхождению исходило бы из большевистского переворота». Но затем эсеры все же согласились на участие большевиков при условии обсуждения каждой кандидатуры.[71]

Тогда вернулись к фундаменту политического здания – обсуждению, на какой широкий орган будет опираться правительство. Левый эсер Шрейдер стал перечислять старые организации, которые нужно включить в новый предпарламент, но Каменев с этим не согласился: «Нельзя начать с исторического трупа, надо начать с советских организаций».[72]

В итоге после тяжелого обсуждения все-таки утвердили принципы соглашения: широкий орган нужно создать из ЦИК двух созывов плюс представители профсоюзов и городских дум. Характерно, что забыли о крестьянах, но с учетом активного участия в проекте эсеров это было пока непринципиально. Главный вопрос – правительство. А в него договорились включить всех – от большевиков до энесов. Для конкретизации этого плана создали комиссию.[73] Таким образом, большевистские участники переговоров Каменев, Сокольников и Рязанов вышли за пределы наказа своего ЦК, который исключил участие в правительстве и временном парламенте несоветских сил, таких как городские думы.

Шаг навстречу сделали и меньшевики. В ночь на 31 октября под давлением левого крыла РСДРП(о) Дан и другие центристы все же согласились с участием большевиков в правительстве. ЦК постановил «принять участие в попытке организовать однородную власть, включающую в себя социалистические партии от народных социалистов до большевиков».[74] Это был важный сдвиг.[75] Он вызвал энергичный протест со стороны правых меньшевиков Б. Богданова, К. Гвоздева, М. Либера, М. Скобелева и др., которые 1 ноября даже вышли из ЦК. Относительное единство было восстановлено 11 ноября, когда большинство вышедших вернулись.[76]

31 октября на комиссии удалось договориться о создании нового предпарламента – Временного народного Совета: 100 представителей от ВЦИК рабочих и солдатских депутатов, 75 – от Совета крестьянских депутатов (он еще был старым, с преобладанием умеренных социалистов), 100 – от петроградской и московской дум и 50 – от профсоюзов.[77] Еще там должно было быть 50 эсеров и 50 большевиков.[78]

По составу нового правительства тоже шли жаркие споры: социалисты требовали исключить из него Ленина и Троцкого, а большевики – Керенского и Авксентьева.[79] В итоге Авксентьева вычеркнули из председателей правительства и вписали Чернова. Троцкого вычеркнули из кандидатов в министры иностранных дел – здесь кандидатами остались Авксентьев и Покровский. Министром внутренних дел могли стать Салтыков, Рыков и Исаев. Министрами военным и морским могли остаться дооктябрьские Верховский и Вердеревский. В министры просвещения прочили Луначарского, Покровского, Рожнова; земледелия – Чернова, Маслова, Выханева. Кандидат на пост министра путей сообщения Крушинский был вычеркнут – это была епархия Викжеля. Министром продовольствия мог остаться Милютин (другие кандидатуры написаны неразборчиво), торговли и промышленности – Красин, труда – Гвоздев (другая кандидатура написана неразборчиво).[80] Такой вариативный набор давал возможности для выбора разных комбинаций. Наиболее вероятный компромисс на этой основе – правительство во главе с Черновым, где остальные посты пропорционально распределяются между правыми большевиками и правыми и левыми социалистами – примерно по третям. В такое правительство не могли войти левые большевики Ленин и Троцкий, а вот среди кандидатов, выдвинутых социалистами, были весьма правые деятели вроде Авксентьева и Гвоздева. Это было уже далеко от условий ЦК большевиков 29 октября.

Соглашение открывало возможность для прекращения вооруженной борьбы, вызванной Октябрьским переворотом, при сохранении доминирующей роли Советов в обществе – во всяком случае до Учредительного собрания. Гражданская война прекращается, большевики получают доступ к власти в коалиции с социалистами, которые сочувственно относятся к Советам (но не к их монополии на власть) и вместе с большевиками могут осуществлять декреты II съезда Советов. Угроза расправы над организаторами восстания исчезает сама собой. Общее нежелание ввязываться в гражданскую войну обеспечит новой коалиции широкую поддержку, тем более что со стороны будущих членов правительства не будет возражений и против мирных переговоров с немцами.

Вся страна ждала итогов этих переговоров, в том числе и петроградские рабочие, позиция которых для большевиков была особенно важна. Перечислив множество предприятий самого разного размера, рабочие которых поддержали идею однородного социалистического правительства, канадский историк Д. Мандель делает довольно неожиданный вывод о том, что «позиция левых эсеров и меньшевиков-интернационалистов в пользу однородного социалистического правительства, но не ответственного перед Советами, и немедленного прекращения гражданской войны, за которую они винили обе стороны в равной степени, находила лишь ограниченный отклик в рабочей среде…»[81] Однако он не приводит такого же количества примеров коллективов, которые выступали бы против позиции левых эсеров и меньшевиков-интернационалистов. Из приводимых примеров видно лишь, что подавляющее число рабочих Петрограда поддерживали идею однородного социалистического правительства и скорейшего прекращения гражданской войны. Учитывая, что левые эсеры хотели сделать Советы ядром новой власти (с возможными дополнениями), рабочие, выступающие в поддержку Советов, также не могут считаться их прямыми оппонентами. Зато сторонники социалистической коалиции, в том числе и в рабочей среде, были явно против однопартийной власти большевиков. Цитируя требование обуховских рабочих добиваться «немедленного соглашения со всеми социалистическими партиями», Д. Мандель комментирует: «В резолюции не было ничего, против чего могли возражать большевики».[82] Смотря какие. Л. Каменев и Г. Зиновьев, конечно, не стали бы возражать (но они были готовы и на несколько более широкую основу власти, чем Советы), а вот Ленин на следующий день, 1 ноября, на петербургском комитете партии говорил категорически: «Нам бы еще стали предлагать соглашение с Румчеродом, с Викжелем и пр. Это торгашество. Может быть еще с генералом Калединым? Согласиться с соглашателями, а потом они будут вставлять палки в колеса».[83] Даже если протокол не вполне точно передает слова Ленина, его мысль предельно ясна – реальное соглашение с «соглашателями» (то есть правыми социалистами) невозможно принципиально, никакого соглашения всех социалистических партий, как этого хочет значительная часть рабочих, не будет.

Д. Мандель считает, что «именно давление “снизу”, а не личный авторитет Ленина… позволило ему перетянуть руководство партии на свою сторону», потому что партийные «низы» были левее лидеров, а «рядовые большевики были плоть от плоти рабочего класса, отражая его радикализм».[84] Думаю, личный авторитет Ленина, а также искусство убеждения, проявленное им и Троцким во внутрипартийной дискуссии, нельзя сбрасывать со счетов, как и неспособность участников переговоров при Викжеле быстро достичь соглашения. Но вот давление снизу если и было, то не приведено доказательств, что оно опиралось на большинство рабочих Петрограда.

Были, конечно, и противники соглашения среди рабочих, например, железнодорожники локомотивных мастерских Николаевской дороги. В подтверждение своей мысли о том, что в эти дни конца октября и первых чисел ноября «подавляющее большинство рабочих отвергли нейтралитет и поддержали новую власть», Д. Мандель ссылается на резолюцию рабочего совещания при Выборгском районном Совете 1 ноября (его представительность не ясна, для определения мнения «подавляющего большинства рабочих» Петрограда этого явно недостаточно). В ней осуждаются некие силы, поддерживающие буржуазию и «отколовшиеся от революционного пролетариата», «фракционные распри», а также приветствуются «единение и сплоченность всех социалистических сил пролетариата». Учитывая, что новая власть, не упомянутая в этом тексте вообще, явно не представляет весь рабочий класс и не опирается на «все социалистические силы пролетариата», Д. Мандель приписывает данному документу явно не то содержание, которое в нем есть. Тем более что документ принят тремя фракциями – большевиками, левыми эсерами и меньшевиками-интернационалистами,[85] то есть является еще одним из многочисленных подтверждений простого положения: хотя среди рабочих Петрограда были и противники, и сторонники власти большевиков и действующего ЦИК, большинство поддерживало идею создания социалистической коалиции, которая должна была заменить однопартийную власть большевиков и обеспечить прекращение гражданской войны.

Поражение Керенского и успехи большевиков в Москве изменили ситуацию. Если раньше над Петроградом нависала угроза карательной экспедиции и переговоры были для части большевиков возможностью выиграть время, то теперь они резко разделились на тех, кто искренне стремился к широкой коалиции, и сторонников безусловного доминирования большевиков во власти – даже ценой отторжения более умеренных советских сил.

Каменев и его сторонники действительно хотели создать более широкую коалицию, пожертвовав даже местами в правительстве лидеров своей партии. А на это уже не могло пойти радикальное ленинское крыло большевиков. Тем более что большевики-переговорщики значительно перегнули палку, допуская в будущий кабинет очень правых социалистов и при этом соглашаясь вычеркнуть левых большевиков.

* * *

Ленин и Троцкий были уверены (и эту уверенность разделяло большинство сторонников большевизма), что они могут вывести Россию, а затем и весь мир из тяжелого кризиса на светлую дорогу социализма. А вот Чернов и более правые социалисты – не могут. Сдавать власть в этих условиях Чернову и социалистам (даже при условии доступа к некоторым портфелям), с точки зрения левого крыла партии большевиков, означало предать начавшуюся Октябрьскую революцию. Расширение коалиции было бы возможно только при условии сохранения за большевиками постов председателя правительства и ряда ключевых портфелей, включая иностранные дела. Вскоре на такой альянс согласятся левые эсеры, а вот правые большевики поставили данную перспективу под угрозу. В этот момент товарищи по партии оказались для Ленина большими противниками, чем левые эсеры, хотя позиции тех и других были практически одинаковы.

1 ноября ситуация в связи с переговорами обсуждалась на заседании Петроградского комитета и ЦК РСДРП(б). Ленин предложил прервать переговоры, однако было поддержано предложение Троцкого пока продолжить их с целью «разоблачить несостоятельность попытки создания коалиционной власти».[86] Тем более еще не закончились бои в Москве – мало ли что.

Ленин был настолько разгневан ходом переговоров, который мог привести к его отставке, что на заседании Петроградского комитета РСДРП(б) даже выступал за арест членов Викжеля. Каменева и других переговорщиков он обвинил в предательстве, грозил расколом. Если сторонники однородного социалистического правительства получат большинство во ВЦИК, Ленин грозился «пойти к матросам». Это была угроза переворота против ВЦИК. Зато Троцкого он хвалил как «лучшего большевика». На расширенном заседании ЦК Луначарский и Ногин отстаивали соглашение. Луначарский надеялся использовать для социалистического строительства имеющийся государственный аппарат, ведь иначе можно действовать только террором. А соглашение обеспечит прекращение забастовки служащих, не желавших сотрудничать с большевиками. Ногин считал, что, если уйдут социалисты, «распадутся Советы».[87] А какая же тогда Советская власть?

Ленин призвал исключить Луначарского из партии. Луначарский, в свою очередь, цитируя старое высказывание Троцкого против Ленина, предсказывал, что после таких дискуссий во главе партии «останется только один человек, диктатор». И это резкое высказывание вызвало аплодисменты.[88]

На следующий день Луначарский подал в отставку с поста наркома в знак протеста против артиллерийского обстрела Кремля. Но вскоре узнав, что разрушения Кремля сильно преувеличены, согласился продолжить работу. «Подвергшись такой решительной атаке со стороны Ленина и Троцкого, лидеры умеренных большевиков, включая Каменева, Рыкова, Луначарского и Рязанова, отказались от обсуждения некоторых аспектов наметившегося на викжелевских переговорах соглашения. Однако, обосновывая необходимость заключения компромисса с социалистами на тех условиях, которые были согласованы в ЦК 29 октября, они были столь же непримиримы, как Ленин и Троцкий»,[89] – пишет историк А. Рабинович. Их позиция принципиально отличалась от ленинской, они считали опасной авантюрой дальнейшее движение социалистического проекта силой одной партии и методами насилия, в том числе над левыми партиями. Это могло привести к потере главной составляющей социалистического проекта – его демократичности.

Однако даже те члены ЦК, которые 29 октября поддержали идею переговоров (в том числе Я. Свердлов), не могли не согласиться с Лениным, что переговорщики превысили свои полномочия. Ситуация в очагах вооруженного противостояния быстро менялась в пользу большевиков. Было решено посты Ленина и Троцкого не уступать и огласить требования большевиков на переговорах в виде ультиматума. ЦК большевиков настаивал, что власть может строиться только на основе Советов. Это хоронило идею «народного Совета». Такой демарш был рассчитан прежде всего на левых эсеров, которым таким образом показывали, на каких условиях можно договориться.

Резолюция большевистской фракции, вынесенная на голосование ВЦИК и поддержанная им 1 ноября, все еще была компромиссной. Большевики соглашались на расширение ЦИК членами не входящих в него Советов (то есть в том числе и тех, чьи представители ушли со II съезда), профсоюзов, переизбранного на предстоящем крестьянском съезде Советов Всероссийского Совета крестьянских депутатов, новых, переизбранных армейских организаций и партий, ушедших со съезда (то есть прежде всего эсеров и меньшевиков). Этот обновленный ВЦИК, представляющий все советские силы, может сформировать коалиционное правительство. Условием его создания большевики считали прежде всего признание решений II съезда и беспощадную борьбу против контрреволюции.[90] Это было возвращение к позиции ЦК большевиков 29 октября.

После дебатов во ВЦИК левые эсеры поддержали большевистские предложения, открыв путь к соглашению двух партий без остальных социалистов. Однако в эти решающие дни левые эсеры критиковали большевиков за неуступчивость, убеждая, что она может привести к гражданской войне. В долгосрочной перспективе они оказались правы.

2 ноября большинством в один голос была принята резолюция ЦК РСДРП(б), в которой умеренные большевики были объявлены оппозицией (хотя еще вчера в меньшинстве был Ленин), которая нарушила решения II съезда Советов, согласившись на сдачу власти партиям, представляющим меньшинство в Советах (это было не совсем верно – ведь в правительстве должны были быть представлены и большевики, и левые эсеры).

В ночь с 2 на 3 ноября заседал ВЦИК, где в поддержку переговоров выступили левые эсеры. Зиновьев нехотя огласил резолюцию ЦК большевиков и тут же попросил перерыв, чтобы ее могла обсудить фракция большевиков. Так все узнали, что решение ЦК еще не есть решение фракции. Под давлением Каменева и Зиновьева фракция вынесла на ВЦИК новые предложения: расширить ВЦИК, в том числе за счет социалистических фракций Петроградской гордумы, оставить за большевиками не меньше половины портфелей и присутствие в правительстве Ленина и Троцкого (без указания постов).[91] Это был шаг навстречу позиции левых эсеров и явное нарушение резолюции ЦК 2 ноября и менее явно – резолюции ВЦИК 1 ноября. ВЦИК с согласия левых эсеров поддержал предложение большевистской фракции и направил на переговоры большевиков Каменева, Зиновьева и Рязанова и левых эсеров В. Карелина и П. Прошьяна.[92]

На это нарушение большевистской дисциплины сторонники Ленина и Троцкого ответили 3 ноября «Ультиматумом большинства ЦК РСДРП(б) меньшинству», в котором требовали немедленно ответить в письменной форме, «обязуется ли меньшинство подчиниться партийной дисциплине и проводить ту политику, которая формулирована в принятой ЦК резолюции товарища Ленина». Однородное социалистическое правительство «ничего, кроме колебаний, бессилия и хаоса, внести не может».[93]

Партия большевиков оказалась на грани раскола – позиции правых большевиков были ближе к меньшевикам-интернационалистам. Партийная перегруппировка могла изменить соотношение сил во ВЦИК и способствовать дезорганизации партийной структуры большевиков и Совнаркома, где правые занимали важные посты. Это было особенно важно, учитывая кадровый голод большевиков, решившихся в одиночку руководить революционным государством.

Правые большевики пошли на большой политический риск ради однородного социалистического правительства, однако проект соглашения не получил и поддержки справа – на последнем заседании совещания при Викжеле 3 ноября предложение комиссии о народном Совете было объявлено неприемлемым даже со стороны представителя меньшевиков-интернационалистов Абрамовича. Таким образом, возможность соглашения была окончательно сорвана справа. Становилось ясно, что, даже если позиция умеренных большевиков в РСДРП(б) возобладает, на достижение соглашения понадобится еще много времени, а его нет. В ночь на 6 ноября состоялось уже не имевшее результатов заседание комиссии – последнее. Шанс создать правительство с участием большевиков, меньшевиков и ПСР был упущен. Все, кроме правых большевиков и левых социалистов, об этом не очень грустили. Левые большевики сохранили власть, а лидеры эсеров и меньшевиков – принципиальность, непримиримость к большевистской «авантюре». Которую вот-вот преодолеет Учредительное собрание. Их принципиальность казалась сильной стороной на выборах.

Умеренные большевистские лидеры Л. Каменев, А. Рыков, В. Милютин, Г. Зиновьев и В. Ногин даже вышли из СНК и ЦК 4 ноября. Ногин говорил на заседании ВЦИК от имени подающих в отставку наркомов: «Мы стоим на точке зрения необходимости образования правительства из всех советских партий… Мы полагаем, что вне этого есть только один путь: сохранение чисто большевистского правительства средствами политического террора». Нести ответственность за политику «безответственного режима» они не хотели.[94] Позицию умеренных большевиков о необходимости однородного социалистического правительства поддержали А. Шляпников, А. Луначарский и И. Теодорович, но из правительства не вышли. 9 ноября уже по решению ЦК РСДРП(б) Каменев уступил место председателя ВЦИК Я. Свердлову.

А. Рабинович пишет о правых большевиках, что «для них было бы полезнее остаться в ЦК, где важнейшие теоретические баталии, в которых они бы могли одержать верх (например, по вопросу об отношении к Учредительному собранию), еще только предстояли».[95] Выход из ЦК имел смысл только при условии, что умеренные большевики собирались создать отдельную партию (по примеру отколовшихся от ПСР левых эсеров) или войти в одну из левосоциалистических партий, значительно увеличив таким образом ее потенциал.

Однако покинуть родную партию они не решились и вскоре вернулись с повинной. Ирония политической ситуации ноября 1917 г. заключалась в том, что Ленину удалось заменить в правительстве правых большевиков на левых эсеров.

Умеренные большевики не решились на объединение с левыми меньшевиками, что неудивительно, учитывая незначительное влияние последних. А вот сближение с левыми эсерами – другое дело. Эта партия только формировалась, ей нужны были опытные политики. Но вся история политического развития умеренных большевиков препятствовала объединению с немарксистами. А левые эсеры, искавшие сближения с большевиками, тоже не думали о том, чтобы переманивать кадры, только что подвергнутые остракизму в большевистской партии. В результате левые эсеры пошли своим путем, сочетая демократизм и радикализм – вплоть до террористического авантюризма, самоубийственно проявившегося в июле 1918 г. А правые большевики, которым некуда было уходить, направились в Каноссу к Ленину и растворились в его радикальном курсе, помогая противостоять еще более радикальному левому коммунизму в первой половине 1918 г.

Таким образом, потерпели поражение политические силы как внутри, так и вне большевистской партии, которые выступали за создание широкой левоцентристской коалиции, представляющей большинство населения.

Создание широкой левой коалиции в ноябре 1917 г. могло серьезно изменить вектор российской истории, уводя его в сторону от той колеи, которая привела многих действующих лиц 1917 г. на плаху через два десятилетия. Левая коалиция привела бы страну к Учредительному собранию, которое уже в конце 1917 г. могло бы начать заседания и вскоре принять демократическое конституционное и аграрное законодательство. В то же время левое правительство могло бы приступить к глубоким социальным реформам, которых требовал рабочий класс. Это часто представляется как некий счастливый финал истории, который был упущен.

Да, действительно, был упущен шанс на более мягкий выход из кризиса в направлении модернизации и создания социального государства – на магистральный путь европейского общества ХХ века. Но упущен был шанс, а не гарантированная возможность. Партнеры по коалиции могли перессориться в любой момент. Коалиция могла не справиться со сложнейшими вызовами, стоявшими перед страной и требовавшими решительных, быстрых и выверенных мер. Большевики в одиночку действовали во всяком случае решительно, хотя выверенности решений им явно не хватало. Но коалиционная дискуссия, позволяющая учесть разные обстоятельства и мнения, затягивает принятие решения и часто препятствует его последовательности – это показала практика Временного правительства. Так что велика вероятность, что кризис продолжал бы нарастать и при однородном социалистическом правительстве – вместе с недовольством городских масс и аграрными беспорядками. А значит, большевики в любой момент могли вернуться к идее нового Октября, включающей разгон Учредительного собрания и свержение созданного им правительства. Это означало бы возвращение на ту колею российской истории, которую мы знаем.

И наконец, при оценке альтернативы однородного социалистического правительства нужно учитывать опыт других левых революционных коалиций и прежде всего – Народного фронта в Испании в 1936–1939 гг. Тогда коалиция, аналогичная однородному социалистическому правительству, вступила в гражданскую войну с консервативными, националистическими и фашистскими силами. Эта борьба была проиграна – не только по внутриполитическим, но и по внешнеполитическим причинам. Но как бы ни оценивались шансы Народного фронта на победу в Испании, этот урок показывает, что левая коалиция не защищала российскую революцию от разгрома, а ее лидеров – от плахи и эмиграции.

Сказанное не означает, что развитие событий было фатально. Попытка Викжеля, умеренных большевиков и левых социалистов давала России негарантированный шанс избежать серьезной гражданской войны и выйти на путь социально ориентированной демократической политики и эффективной модернизации. Революция шла по узкому пути между ультралевой Сциллой и право-реакционной Харибдой. Этот путь давал шанс на оптимальный с точки зрения жертв и социальных результатов исход Великой российской революции. Сужение политической базы власти уменьшало этот шанс, сдвигало вектор революции к непримиримой конфронтации, к угрозе широкомасштабной гражданской войны и вытекающего из нее авторитарного будущего.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

The All-Russian Executive Committee of the Union of Railwaymen (Russian: Всероссийский исполнительный комитет железнодорожного профсоюза), commonly known in English by its Cyrillic acronym, Vikzhel, was the governing body of an industrial union established in revolutionary Russia during the summer of 1917. Inclined towards syndicalism and standing as one of the most radical Russian unions of the period, Vikzhel played a decisive role in stymying the attempted Kornilov coup in August 1917.

At the time of the October Revolution Vikzhel was the largest and best organized union in Russia. Simultaneously but independent of the Bolshevik Party’s seizure of state power, Vikzhel would seize control of Russia’s railways in the fall of 1917. Favoring a multi-party government, Vikzhel managed to leverage its position of strength through threat of a general transportation strike to force the Bolsheviks to add other socialist political parties to the previously all-Bolshevik government — a power play culminated by the provision of three ministerial portfolios to representatives of the Left Socialist Revolutionary Party.

Vikzhel’s limited success in pushing the Bolsheviks towards compromise and moderation proved to be short-lived, however, as the fledgling Soviet government soon manufactured a split of the All-Russian Union of Railwaymen and establishment of a rival governing Executive Committee known as Vikzhedor. Supplanted by the new Bolshevik-friendly organization, Vikzhel was ultimately dissolved in March 1918 by decree of the governing Council of People’s Commissars (Sovnarkom).

History[edit]

Background[edit]

During the Russian Revolution of 1905 a pioneering effort was made to organize Russian railway workers into an All-Russian Union of Railwaymen.^[1] This forerunner of the 1917 labor organization by the same name conducted a strike in October 1905 which had escalated into a general strike in St. Petersburg and Moscow, paving the way for formation of the short-lived St. Petersburg Soviet of Workers’ Delegates.^[2]

The revolt against Tsarism soon collapsed, however, and the government of Tsar Nicholas II pushed back with a December 14 (O.S.) decree allowing railway lines to be placed under martial law.^[3] The lengthy decree provided for the summary arrest of workers failing to following the orders of railway authorities, backed by jail terms of up to three months and fines of up to 500 rubles without trial.^[3] Gatherings of railway workers were prohibited, with strikers subject to immediate dismissal and possible arrest.^[3] So-called «punitive expeditions» aboard armored trains were quickly dispatched to take action against organized strikers.^[3]

Some 150 railway strikers and bystanders were killed in massacres following the imposition of martial law.^[4] More than 59,000 railway workers were ultimately terminated from their jobs as a result of the repression in 1906 and 1907, although many of these ultimately regained employment elsewhere in the Russian railroad industry following defeat of the revolution.^[5] The Russian railway union was thus effectively crushed.^[5]

Establishment[edit]

Following the overthrow of Tsarism in the February Revolution of 1917, workers found no governmental obstacles to their self-organization into labor unions. Railway workers were in the front ranks of this effort, rapidly unionizing themselves as the All-Russian Union of Railwaymen at a convention held in Moscow on April 6, 1917 (O.S.).^[1] The 200 delegates to this gathering decided to establish themselves as a single industry-wide industrial union rather than as an alliance of specialized craft unions organizing workers based upon their specific tasks.^[1] A decentralized structure was agreed upon, which had the benefit of fostering local initiative but at the expense of united national action.^[1] The organizational conference set July 15, 1917 (O.S.) as the date for a formal First All-Russian Congress of Railwaymen to perfect its organizational form.^[1]

Some 500 delegates assembled in Moscow on July 15 for the convocation of the First Congress, with the left wing of the Socialist Revolutionary Party in clear numerical domination.^[1] This gathering elected a governing council, an All-Russian Executive Committee, to conduct the affairs of the railway union between conventions.^[1] A total of 40 people were elected to this All-Russian Executive Committee of the Union of Railwaymen, known by its acronym Vikzhel.^[1] Of these, just two were members of the Bolshevik Party — which remained at this juncture a radical anti-war opposition party to the Provisional Government headed by Alexander Kerensky.^[1] These were part of a left wing of 15, which included as well Left Socialist-Revolutionaries and Menshevik-Internationalists.^[1] The majority moderate faction included members of the Right Socialist Revolutionary, Menshevik, and Popular Socialist parties.^[1]

As the economic crisis of 1917 expanded and the country became more radical, Vikzhel likewise shifted to the left, with Left SR A.L. Malitskii assuming the chairmanship of the organization on September 15 (O.S.). Vikzhel remained far from lockstep with the waxing Bolshevik forces, however, with the union remaining committed to the essentially syndicalist principles of decentralization and workers’ control in contrast to the hard centralism touted by the Bolsheviks.^[1] Vikzhel rapidly developed amidst the chaos into which the country had descended, establishing itself as the largest and best organized union in Russia by the fall of 1917.^[6]

Kornilov Affair[edit]

One of the most historically significant episodes involving Vikzhel occurred during the Kornilov affair of August 1917. The spontaneous street riots known as the July Days had fizzled and been suppressed, leading to a public discrediting of the Bolshevik Party that had belatedly supported such direct action and a turn in public opinion towards firm central government.^[7] A sense of despair filled the country, marked by daily reports of peasant lawlessness in the countryside, worker strikes in the cities, moves toward national separation in Finland and Ukraine, collapse of military discipline at the war front, chaos and violence in the streets, and a collapse of the economic system.^[7] Prime Minister Kerensky proved powerless to stave this escalating crisis, with his cabinet disunited on a single course of action and the strength of the Petrograd Soviet looming ominously over his shoulder, ready to call the masses into the streets in protest once more in the event of a repressive misstep.^[8]

A broad array of conservative forces, including business leaders and their All-Russian Union of Trade and Industry, gentry representatives organized in the Union of Landowners, and military officers of the Union of Officers and Union of Cossack Troops rapidly lost faith in the Kerensky government to find its way out of the crisis.^[9] The monarchist tradition instilled by centuries of Tsarist rule loomed strong, and a drumbeat grew among the right for an overthrow of the stumbling young republic in favor of military leadership over the nation and its economy. A consensus emerged among these rightist elements to tap General Lavr Kornilov, commander-in-chief of the Russian army for the role of plenipotentiary leader of the Russian nation.^[10] Moreover, Kornilov’s public status among middle class society was momentarily high, enhanced by the short-lived military successes of the army’s June offensive, with which he was credited.^[11]

Kornilov was dismissive of the February revolution and its move towards increased civilian control of the military and the creeping of political activity into army ranks.^[12] He sought instead a purge of the officer corps and the expansion of special courts and capital punishment as a mechanism to restore military discipline and saw the continued existence of the moderate socialist Kerensky government as a fetter upon the implementation of this agenda.^[12] Kerensky reciprocated these feelings of mistrust, seeing in Kornilov an ambitious reactionary intent upon overthrow of the revolution and establishment of a military dictatorship in its stead — a sentiment shared by a substantial number of radicalized workers, fearing a new campaign of state repression akin to that which followed the collapse of the 1905 uprising.^[13]

In August Kornilov prepared the ground for a political offensive, visiting Petrograd and putting forward a plan to put the Petrograd Military District — previously controlled by Kerensky’s Ministry of War — under his own personal authority.^[14] He also visited Moscow, upstaging the tepid reception given to the arrival of government ministers to a formal state conference with a carefully orchestrated railway ceremony featuring a military honor guard, saber-wielding Turkmen guards, and a military band.^[15] An uneasy political dance followed between Kerensky and Kornilov, in which each attempted to use the other to bolster his own claim as supreme leader of a future Russian government.^[16]

Late in August (Old Style calendar) a concrete plot for a military coup was hatched for Kornilov by the Main Committee of the Union of Officers and the Republican Center and Military League, timed to coincide with the August 27 official celebration of the 6-month anniversary of the revolution.^[17] The festivities would be accompanied by street disorder, the plotters assumed, making plausible a declaration of martial law to restore order, under cloak of which a change in government could be made.^[17]

Kerensky learned of the plot shortly before its execution and on August 26 sought and obtained self-dissolution of the cabinet for subsequent «restructuring» and the granting of unlimited authority by the outgoing cabinet to deal with Kornilov’s «treachery» as he saw fit.^[18] Kerensky proved unable to by himself to divert the movement of Kornilov’s troops to the capital, however, his telegraphic advice that «Petrograd is completely calm and no insurrections are expected» falling upon deaf ears.^[19] On August 27, troops personally loyal to Kornilov boarded trains heading for the capital city.^[20] Although the 6-month celebration of the revolution came and went, Kornilov’s plan for a military takeover moved forward, with stock prices on the Petrograd stock exchange rocketing upwards on August 28 in anticipation of a rapid victory.^[20]

It was here that Vikzhel played its historic role. On August 27, in conjunction with the celebration of the revolution, the Petrograd Soviet issued an emergency appeal to soldiers, telegraph operators, and railway workers to come to the defense of the revolution, declaring that orders of the military high command were to be ignored and the movement of counterrevolutionary troops stymied.^[21] That same day Vikzhel established a special committee dedicated to the military emergency created by Kornilov.^[22] Vikzhel sent telegrams up and down the railway network, demanding the stoppage of «suspicious telegrams» and the rapid transmission of information about the size and destination of any troop movements by rail.^[22] Railway workers were directed to delay and halt the movement of troops by any means necessary, up to and including sidetracking, abandoning their posts, blocking the right of way, and dismantling track.^[22]

Combined with the mobilization of soldiers and formation of Red Guards units of armed factory workers in the city of Petrograd, the delaying actions of the Russian railway workers to block troop movements — coordinated by Vikzhel — proved decisive. By the evening of August 29 the inadequacy of Kornilov’s forces in the face of a newly united opposition had become apparent to all, and the coup’s forces began to melt away.^[23] Delayed troops riding the rails were isolated and surrounded, the situation explained and illegal orders repudiated, and new vows of loyalty sworn to the revolutionary government.^[24]

October Revolution[edit]

With V.I. Ul’ianov (Lenin) and the Bolsheviks seized power in Petrograd and Moscow on October 25 (O.S.) (November 7), 1917, Vikzhel asserted itself as a rival nexus of power. As historian E. H. Carr observed:

«From the moment of the October revolution Vikzhel took over the administration of the railways on its own account and acted as an independent power. In short, it played the role of a mammoth factory committee exercising ‘workers’ control.’ It recognized no political authority, and no interest other than the professional interest of the railwayman.»^[6]

The two sides came into direct conflict for the first time on the day after the Bolshevik victory, at the second and last session of the 2nd All-Russian Congress of Soviets.^[6] It was there that Lev Kamenev announced the appointment of a new all-Bolshevik Council of People’s Commissars (Sovnarkom) to head the country’s executive and political functions.^[6] This information was met by a representative of Vikzhel who upon remonstration was allowed to read a written statement of Vikzhel in which the union expressed its «negative attitude to the seizure of power by any one political party» and called for the formation of «a revolutionary socialist government responsible to the plenipotentiary organ of the whole revolutionary democracy.»^[25] Moreover, Vikzhel threatened that it and it alone would assume control of the country’s railways and threatened to cut off supplies to the city of Petrograd should efforts at repression be made by the new government.^[26]

The Bolshevik authorities, struggling to maintain control of the city of Petrograd and still engaged in a fight to win control in Moscow, stood powerless to contest Vikzhel’s ultimatum.^[26] Pressured by a threat of a general strike on the railroads, the Bolsheviks grudgingly entered into negotiations with other socialist parties with the object of establishing a multi-party government in accordance with Vikzel’s demands.^[26]

For its part Vikzhel attempted to help establish a broad coalition against one-party Bolshevik rule and the inevitable civil war which was expected to follow, joining with representatives of moderate socialist political parties to form a group called the Committee to Save the Country and Revolution with a view to the successful launch of the multi-party Constituent Assembly and to achievement of a «democratic peace» in the ongoing war with the German empire.^[27]

Post-revolutionary discord[edit]

The October 28 (O.S.) general strike threat which put Bolshevik leaders into negotiations with other political parties did not generate an immediate agreement, however. Lenin and the Bolshevik Party stalled for two days as discord grew in the streets of Petrograd.^[28] Finally the decision was made by the Bolsheviks to enter discussions with the representatives of other parties and three days of nearly continuous negotiations at Vikzhel headquarters ensued.^[28] With Kamenev leading the Bolshevik side in these negotiations, the decision was reached for the creation of a new Council of People’s Commissars featuring a non-Bolshevik majority.^[28]

The Bolshevik Party was deeply divided over the deal negotiated by Kamenev, with top party leaders Lenin and Leon Trotsky bitterly opposed to the surrender of control to other organizations.^[28] The majority of the governing Central Committee of the Bolshevik Party favored the continuation of negotiations, however, fearing overstepping what was possible and making a move which would alienate the party’s core constituency of urban factory workers.^[28] Although power sharing negotiations were to be continued, the decision was made to harden the negotiating posture in an effort to drive out moderate elements from the discussions.^[29] Opponents of this hard line were threatened with expulsion for violation of party discipline if their resistance did not cease.^[29]

Vikzhel was again stalled by the Bolsheviks, who dodged a meeting scheduled for November 4 (17) and forced a rescheduling to November 6 (19), a meeting which again failed to come to an agreement on the size and structure of the division of state offices.^[29] Parties across the spectrum were alienated by the Bolsheviks’ intransigence, with representatives of the Bund and Menshevik Party expressing the view that coalition government had become impossible.^[30]

Negotiations slowly slogged forward for more than two weeks, finally ending on November 15 (O.S.) (28), 1917 with the granting of three seats on Sovnarkom to members of the Left SR party.^[26] Somewhat surprisingly, this one-sided coalition of just two parties proved sufficient for Vikzhel’s purposes, a concession sweetened with the granting of the post of People’s Commissar of Communications to a former member of Vikzhel himself.^[26] Vikzhel seems to have put its faith in the forthcoming Constituent Assembly, elections for which has been held, and were willing to forgive a short-lived government with only the most limited non-Bolshevik participation in the belief that a more representative, non-Bolshevik government was in the offing.^[31]

The All-Russian Union of Railwaymen was at that time holding another national congress and it narrowly passed a vote of confidence in the Bolshevik government — a move taken by the Bolsheviks as an assertion of continued independent authority.^[26] The Bolsheviks, sensing a radical mood among the union’s rank and file which was supportive of the Communist demand for a unified socialist government, went over Vikzhel’s head, generating a split of left wing delegates to the congress.^[32] These bolters established a parallel organization, headed by a new executive body known as Vikzhedor.^[33]

Dissolution[edit]

Footnotes[edit]

Further reading[edit]

• Wilson R. Augustine, «Russia’s Railwaymen, July-October 1917,» Slavic Review, vol. 24, no. 4 (Dec.,1965), pp. 666-679. In JSTOR
• O.Iu. Boltevna, Викжель и формирование первой политической оппозиции советскому правительству, 1917 год. (Vikzhel and the formation of the first political opposition to the Soviet government.) PhD dissertation. Moscow: 1996.
• E.H. Carr, History of Soviet Russia: The Bolshevik Revolution, 1917-23: Volume 2. London: Macmillan, 1950.
• P.F. Metel’kov, Железнодорожники в революции, февраль 1917-июнь 1918. (The railway workers in the revolution, February 1917 to June 1918.) Leningrad: Lenizdat, 1970.
• Alexander Rabinowitch, The Bolsheviks Come to Power. Bloomington, IN: Indiana University Press, 1976.
• William G. Rosenberg, «The Democratization of Russia’s Railroads in 1917,» American Historical Review, vol. 86, no. 5 (Dec. 1981), pp. 983-1008. In JSTOR

ЦК РСДРП(б), обсудив ультиматум Викжеля, принял два принципиальных пункта: во-первых, большевики не возражали и ЦК признал «необходимым расширение базы правительства и возможным изменение его состава»; второй пункт более прин­ципиальный: «Правительство создается ЦИК и перед ним от­ветственно».
Таким образом, ЦК партии большевиков твердо настаивал на том, что правительство ответственно только перед ВЦИК, избранным II съездом Советов, и подчиняется его декретам, а главное — опирается на принципиальную основу советской вла­сти — диктатуру пролетариата и беднейшего крестьянства.
В требованиях Викжеля, по мнению Троцкого, ясно «как пар­тии, в восстании участия не принимавшие, хотят вырвать власть у тех, кто их сверг. Незачем было устраивать восстания, если мы не получим большинства… Ясно, что они не хотят нашей програм­мы. Мы должны, — настаивал Троцкий, — иметь 75% в прави­тельстве и во ВЦИК… мы не можем уступить председательства Ленина; ибо отказ от этого совершенно недопустим». Дзержин­ский дополняет: «…мы не допустим отвода Ленина и Троцкого». Урицкий и Луначарский, Рязанов и Сталин также считали обяза­тельным большинство большевиков во ВЦИК и правительстве.
Ленин на заседании ЦК РСДРП(б) 1 ноября 1917 г. предло­жил резолюцию о Викжеле: «Викжель в Совет не входит, и его туда впускать нельзя; Советы — органы добровольные, а Вик-хель не имеет опоры в массах…» А главное, «переговоры должны были быть как дипломатическое прикрытие военных действий. Единственное решение, которое правильно, — подчеркивал Ле­нин, — это было бы уничтожить колебания колеблющихся и стать самыми решительными».

В Всероссийский исполнительный комитет Союза железнодорожников (Русский: Всероссийский исполнительный комитет железнодорожных профсоюза), широко известный в английском языке по кириллической аббревиатуре, Викжель, был руководящим органом промышленный союз установлен в революционная Россия летом 1917 г. синдикализм и будучи одним из самых радикальных российских союзов того периода, Викжель сыграл решающую роль в пресечении попытка корниловского переворота в августе 1917 г.

Во время Октябрьская революция Викжель был самым большим и наиболее организованным союзом в России. Одновременно, но независимо от Большевистской партии Захватив государственную власть, Викжель захватит контроль над железными дорогами России осенью 1917 года. Выступая за многопартийное правительство, Викжель сумел усилить свои позиции за счет угрозы всеобщей забастовки на транспорте, чтобы вынудить большевиков добавить другие социалистические политические партии к ранее все большевистскому правительству — силовая игра, завершившаяся предоставлением трех министерских портфелей представителям Левая партия социалистов-революционеров.

Однако ограниченный успех Викжеля в подталкивании большевиков к компромиссу и умеренности оказался недолговечным, так как молодой Советский вскоре правительство произвело раскол Всероссийского союза железнодорожников и создание конкурирующего правящего исполнительного комитета, известного как Викжедор. Замененный новой организацией, дружественной большевикам, Викжель был окончательно распущен в марте 1918 года указом правительства. Совет Народных Комиссаров (Совнарком).

История

Фон

Вовремя Русская революция 1905 года была предпринята новаторская попытка объединить железнодорожников России во Всероссийский союз железнодорожников.^[1] Этот предшественник одноименной профсоюзной организации 1917 года провел забастовка в октябре 1905 года, который перерос в всеобщая забастовка в Санкт-Петербург и Москва, открывая путь к формированию недолговечных Санкт-Петербургский Совет рабочих делегатов.^[2]

Восстание против Царизм вскоре рухнул, и правительство Царь Николай II оттеснили 14 декабря (ОПЕРАЦИОННЫЕ СИСТЕМЫ.) постановление о передаче железнодорожных линий под военное положение.^[3] Длинный указ предусматривал дисциплинарный арест рабочих, не выполняющих распоряжения железнодорожных властей, с лишением свободы на срок до трех месяцев и штрафом до 500 рублей без суда.^[3] Собрания железнодорожников были запрещены, забастовщики подлежали немедленному увольнению и возможному аресту.^[3] Так называемые «карательные экспедиции» на бронепоездах были быстро отправлены для борьбы с организованными забастовками.^[3]

Около 150 железнодорожных забастовщиков и прохожих были убиты в результате массовых убийств после введения военного положения.^[4] Более 59 000 железнодорожников были уволены с работы в результате репрессий 1906 и 1907 годов, хотя многие из них в конечном итоге восстановили работу в других отраслях российской железнодорожной отрасли после поражения революции.^[5] Таким образом, Союз железных дорог России был фактически разгромлен.^[5]

Учреждение

После свержения царизма в Февральская революция 1917 г. рабочие не находили государственных препятствий для их самоорганизации в профсоюзы. Железнодорожники были в первых рядах этих усилий, быстро объединившись во Всероссийский союз железнодорожников на съезде, состоявшемся в Москве 6 апреля 1917 года. (ОПЕРАЦИОННЫЕ СИСТЕМЫ.).^[1] 200 делегатов этого собрания решили утвердиться в качестве единой отраслевой промышленный союз а не как союз специализированных ремесленные союзы организация работников в соответствии с их конкретными задачами.^[1] Была согласована децентрализованная структура, которая способствовала развитию местной инициативы, но за счет объединенных национальных действий.^[1] Организационная конференция назначена 15 июля 1917 г. (ОПЕРАЦИОННЫЕ СИСТЕМЫ.) как дату проведения официального Первого Всероссийского съезда железнодорожников для совершенствования своей организационной формы.^[1]

Около 500 делегатов собрались в Москве 15 июля на созыв Первого съезда. Партия социалистов-революционеров в явном численном доминировании.^[1] На этом собрании был избран управляющий совет — Всероссийский исполнительный комитет, который в период между съездами вел дела железнодорожного союза.^[1] В состав Всероссийского исполкома Союза железнодорожников, известного под аббревиатурой Викжель, было избрано 40 человек.^[1] Из них только двое были членами большевистской партии, которая на данный момент оставалась радикальной антивоенной оппозиционной партией. Временное правительство возглавляемый Александр Керенский.^[1] Они были частью левого крыла из 15 человек, в которое входили также левые эсеры и меньшевики-интернационалисты.^[1] Умеренная фракция большинства включала членов Правых эсеров, Меньшевик, и Популярный социалист стороны.^[1]

По мере того, как экономический кризис 1917 г. разрастался, и страна становилась более радикальной, Викжель также сместился влево, и 15 сентября председателем организации стал левый эсер А.Л.Малицкий. (ОПЕРАЦИОННЫЕ СИСТЕМЫ.). Викжель оставался далек от того, чтобы идти в ногу с растущими большевистскими силами, однако профсоюз оставался приверженным по сути синдикалистским принципам децентрализации и рабочего контроля, в отличие от жесткого централизма, разрекламированного большевиками.^[1] Викжель быстро развивался среди хаоса, в который погрузилась страна, и к осени 1917 года стал крупнейшим и наиболее организованным союзом в России.^[6]

Корниловское дело

Один из самых исторически значимых эпизодов с участием Викжеля произошел во время Корниловское дело августа 1917 года. Спонтанные уличные беспорядки, известные как Июльские дни потерпели неудачу и были подавлены, что привело к публичной дискредитации большевистской партии, которая с опозданием поддержала такую прямое действие и поворот общественного мнения в сторону твердого центрального правительства.^[7] Чувство отчаяния заполнило страну, отмеченную ежедневными сообщениями о крестьянском беззаконии в деревне, забастовках рабочих в городах, движении к национальному разделению в Финляндия и Украина, крах военной дисциплины на фронте войны, хаос и насилие на улицах, а также крах экономической системы.^[7] Премьер-министр Керенский оказался бессильным противостоять этому нарастающему кризису, его кабинет разошелся по единому курсу действий, а сила Петроградский Совет зловеще нависший над его плечом, готовый снова вызвать массы на улицы в знак протеста в случае репрессивной ошибки.^[8]

Широкий спектр консервативных сил, включая лидеров бизнеса и их Всероссийский торгово-промышленный союз, представители шляхты организовали в Союз помещиков, и военнослужащие Союз Офицеров и Союз казачьих войск быстро потерял веру в то, что правительство Керенского найдет выход из кризиса.^[9] Монархическая традиция, привитая веками царского правления, была сильной, и среди правых, стремящихся свергнуть спотыкающуюся молодую республику, раздались голоса в пользу военного руководства страной и ее экономикой. Среди этих правых элементов возник консенсус в пользу того, чтобы Лавр Корнилов, главнокомандующий Российской армией на роль полномочного лидера русского народа.^[10] Более того, публичный статус Корнилова в среде среднего класса был на мгновение высок, чему способствовали недолговечные военные успехи июньского наступления армии, в которых ему приписывали.^[11]

Корнилов отверг Февральскую революцию и ее движение к усилению гражданского контроля над вооруженными силами и проникновению политической активности в ряды армии.^[12] Вместо этого он стремился к чистке офицерского корпуса и расширению специальных судов и смертная казнь как механизм восстановления воинской дисциплины и рассматривал продолжающееся существование умеренного социалистического правительства Керенского как оковы для реализации этой программы.^[12] Керенский ответил взаимностью на это чувство недоверия, увидев в Корнилове амбициозное реакционное намерение свергнуть революцию и установить вместо нее военную диктатуру — чувство, разделяемое значительным числом радикализированных рабочих, опасающихся новой кампании государственных репрессий, схожей с этой. который последовал за крахом восстания 1905 года.^[13]

В августе Корнилов подготовил почву для политического наступления, посетив Петроград и выдвинув план по передаче Петроградского военного округа, который ранее контролировался военным министерством Керенского, в свою личную власть.^[14] Он также посетил Москву, превратив теплый прием, оказанный по случаю прибытия министров правительства на официальную государственную конференцию, тщательно организованной железнодорожной церемонией с участием военного почетного караула с саблями. туркменский охрана и военный оркестр.^[15] Между Керенским и Корниловым последовал непростой политический танец, в котором каждый из них пытался использовать друг друга для поддержки своих собственных претензий в качестве верховного лидера будущего российского правительства.^[16]

В конце августа (Календарь старого стиля) бетонный участок для военных переворот была создана для Корнилова Главным комитетом Союза офицеров и Республиканским центром и Военным союзом, приуроченная к официальному празднованию 27 августа шестимесячной годовщины революции.^[17] Гулянья будут сопровождаться уличными беспорядками, предположили заговорщики, сделав правдоподобным заявление о том, что военное положение навести порядок, под прикрытием которого могла быть произведена смена правительства.^[17]

Керенский узнал о заговоре незадолго до его исполнения и 26 августа добился и добился самороспуска кабинета для последующей «реструктуризации» и предоставления уходящим кабинетом неограниченных полномочий по борьбе с «предательством» Корнилова, как он считал нужным.^[18] Керенский не сумел в одиночку отвлечь движение войск Корнилова к столице, однако его телеграфный совет о том, что «в Петрограде совершенно спокоен и никаких восстаний не ожидается», остались без внимания.^[19] 27 августа верные Корнилову войска сели на поезда, направлявшиеся в столицу.^[20] Хотя шестимесячное празднование революции пришло и прошло, план Корнилова по военному перевороту продвигался вперед, и 28 августа цены на акции Петроградской фондовой биржи взлетели вверх в ожидании быстрой победы.^[20]

Именно здесь Викжель сыграл свою историческую роль. 27 августа, в связи с празднованием революции, Петроградский Совет обратился с экстренным призывом к солдатам, телеграфистам и железнодорожникам выступить на защиту революции, заявив, что приказы высшего военного командования должны игнорироваться. и движение контрреволюционных войск заглохло.^[21] В тот же день Викжель учредил специальный комитет по чрезвычайному военному делу, созданный Корниловым.^[22] Викжель рассылал телеграммы по сети железных дорог, требуя прекращения «подозрительных телеграмм» и быстрой передачи информации о численности и назначении любых перемещений войск по железной дороге.^[22] Железнодорожникам было приказано задерживать и останавливать движение войск любыми необходимыми средствами, включая выезд на второй план, оставление своих постов, перекрытие полосы отчуждения и демонтаж путей.^[22]

В сочетании с мобилизацией солдат и формированием Красная Гвардия отряды вооруженных заводских рабочих в городе Петроград, задержка действий железнодорожников России по блокированию передвижения войск, координируемая Викжелем, оказалась решающей. К вечеру 29 августа неадекватность сил Корнилова перед лицом вновь объединенной оппозиции стала очевидна для всех, и силы переворота начали таять.^[23] Отставшие по рельсам войска были изолированы и окружены, ситуация объяснена, незаконные приказы отвергнуты, а революционному правительству даны новые клятвы верности.^[24]

Октябрьская революция

С В.И. Ульянов (Ленин) и большевики захватили власть в Петроград и Москва 25 октября (ОПЕРАЦИОННЫЕ СИСТЕМЫ.) (7 ноября) 1917 г. Викжель заявил о себе как о конкурирующем узле власти. Как историк Э. Х. Карр наблюдаемый:

«С момента Октябрьской революции Викжель взял в свои руки управление железными дорогами и действовал как самостоятельная держава. Короче говоря, он играл роль мамонта. заводской комитет осуществление «рабочего контроля». Он не признавал никакого политического авторитета и никаких других интересов, кроме профессиональных интересов железнодорожника ».^[6]

Впервые между сторонами возник прямой конфликт на следующий день после победы большевиков, на втором и последнем заседании II Всероссийского съезда Советов.^[6] Именно там Лев Каменев объявил о назначении нового общенационального большевика Совет Народных Комиссаров (Совнарком) возглавить исполнительные и политические функции страны.^[6] Эту информацию встретил представитель Викжеля, которому после протеста разрешили прочитать письменное заявление Викжеля, в котором профсоюз выразил свое «негативное отношение к захвату власти какой-либо одной политической партией» и призвал к созданию «революционной партии». социалистическое правительство несет ответственность перед полномочным органом всей революционной демократии ».^[25] Более того, Викжель пригрозил, что она и только она возьмет на себя контроль над железными дорогами страны, и пригрозил прекратить поставки в город Петроград, если новое правительство предпримет репрессии.^[26]

Большевистские власти, изо всех сил пытающиеся сохранить контроль над городом Петроград и все еще участвовавшие в борьбе за контроль над Москвой, оказались бессильны оспорить ультиматум Викжеля.^[26] Под давлением угрозы всеобщей забастовки на железных дорогах большевики неохотно вступили в переговоры с другими социалистическими партиями с целью создания многопартийного правительства в соответствии с требованиями Викзеля.^[26]

Со своей стороны, Викжель попытался создать широкую коалицию против однопартийного большевистского правления и неизбежной гражданской войны, которая должна была последовать за этим, объединившись с представителями умеренных социалистических политических партий, чтобы сформировать группу под названием Комитет спасения страны и революции с целью успешного запуска многопартийной Учредительное собрание и достижению «демократического мира» в продолжающейся войне с Германская империя.^[27]

Постреволюционная рознь

28 октября (ОПЕРАЦИОННЫЕ СИСТЕМЫ.) Однако угроза всеобщей забастовки, в результате которой лидеры большевиков начали переговоры с другими политическими партиями, не привела к немедленному соглашению. Ленин и партия большевиков остановились на два дня, поскольку на улицах Петрограда росли разногласия.^[28] В конце концов большевики приняли решение вступить в переговоры с представителями других партий, и последовали три дня почти непрерывных переговоров в штабе Викжеля.^[28] Поскольку Каменев возглавлял сторону большевиков на этих переговорах, было принято решение о создании нового Совета Народных Комиссаров с небольшевистским большинством.^[28]

В партии большевиков были глубокие разногласия по поводу сделки, заключенной Каменевым с высшими партийными лидерами Лениным и Лев Троцкий категорически против передачи контроля другим организациям.^[28] Однако большинство руководящего Центрального комитета партии большевиков выступало за продолжение переговоров, опасаясь выйти за рамки возможного и сделать шаг, который оттолкнет основной электорат партии — городских заводских рабочих.^[28] Хотя переговоры о разделе власти должны были быть продолжены, было принято решение ужесточить переговорную позицию, чтобы исключить умеренные элементы из обсуждений.^[29] Противникам этой жесткой линии пригрозили изгнанием за нарушение партийной дисциплины, если их сопротивление не прекратится.^[29]

Викжель снова был остановлен большевиками, которые уклонились от встречи, запланированной на 4 (17) ноября, и вынудили перенести ее на 6 (19) ноября, встречи, на которой снова не удалось прийти к соглашению о размерах и структуре разделения государства. офисы.^[29] Непримиримость большевиков оттолкнула партии по всему спектру, а представители Бунд и партия меньшевиков, выражающая мнение, что коалиционное правительство стало невозможным.^[30]

Переговоры медленно продвигались более двух недель и наконец завершились 15 ноября. (ОПЕРАЦИОННЫЕ СИСТЕМЫ.) (28), 1917 г. с предоставлением трех мест в Совнаркоме членам партии левых эсеров.^[26] Несколько удивительно, что этой односторонней коалиции всего двух партий оказалось достаточно для Викжеля, уступка, подслащенная предоставлением поста Народный комиссар связи самому бывшему участнику Викжеля.^[26] Викжель, похоже, верил в предстоящее Учредительное собрание, выборы которого уже состоялись, и был готов простить недолговечное правительство с лишь самым ограниченным небольшевистским участием, полагая, что более представительное, не большевистское правительство было не за горами.^[31]

Всероссийский союз железнодорожников в то время проводил очередной национальный съезд и вынес вотум доверия большевистскому правительству — шаг, предпринятый большевиками как утверждение сохранения независимой власти.^[26] Большевики, почувствовав радикальные настроения среди рядовых членов профсоюзов, которые поддерживали требования коммунистов о едином социалистическом правительстве, пошли через голову Викжеля, вызвав раскол левых делегатов на съезде.^[32] Эти болтеры создали параллельную организацию, возглавляемую новым исполнительным органом, известным как Викжедор.^[33]

Растворение

Сноски

дальнейшее чтение

• Уилсон Августин, «Железнодорожники России, июль-октябрь 1917 г.» Славянское обозрение, т. 24, вып. 4 (декабрь 1965 г.), стр. 666-679. В JSTOR
• О.Ю. Болтевна, Викжель и формирование первой политической оппозиции советскому правительству, 1917 год. (Викжель и формирование первой политической оппозиции советской власти.) Кандидатская диссертация. Москва: 1996.
• E.H. Карр, История Советской России: большевистская революция, 1917-1923: Том 2. Лондон: Макмиллан, 1950.
• ПФ. Метельков, Железнодорожники в революции, февраль 1917-июнь 1918. (Железнодорожники в революции, февраль 1917 — июнь 1918.) Ленинград: Лениздат, 1970.
• Александр Рабинович, К власти приходят большевики. Блумингтон, Индиана: Издательство Индианского университета, 1976.
• Уильям Дж. Розенберг, «Демократизация железных дорог России в 1917 году». Американское историческое обозрение, т. 86, нет. 5 (декабрь 1981 г.), стр. 983-1008. В JSTOR