Книги по гипнозу практическое руководство

М. Н. Гордеев

ГИПНОЗ

ПРАКТИЧЕСКОЕ РУКОВОДСТВО

3-е издание

Издательство
Института Психотерапии

Москва

2005

Гордеев М. Н.

Гипноз: Практическое руководство. 3-е
изд.— М. Изд-во Института Психотерапии, 2005.— 240 с.

Эксклюзивное право издания книги на
русском языке

принадлежит Институту Психотерапии.

Все права защищены Любая перепечатка
издания является

нарушением авторских прав и преследуется
по закону

Опубликовано по соглашению с автором.

Гипноз . Как много в этом слове значений
и чувств… У одних он вызывает боязнь, у других уважение, у третьих — надежду.
Про­веренная тысячелетиями психотерапевтическая техника в после­дние годы
обретает второе рождение.

Настоящая книга представляет собой
подробное руководство по основам гипноза, в ней описываются приемы и подходы
клас­сического гипноза, многообразие эриксоновского подхода в гип­нотерапии.
Подробно изложены способы и методы гипнотизации, виды явных и скрытых внушений,
направления гипносуггестив-ной терапии.

Автор книги — ректор Института
психотерапии и клиничес­кой психологии, известный специалист в области гипноза
и НЛП, врач, психолог. В книге использованы материалы его докторской
диссертации, лекций и семинаров

I5ВN 5-89939-031-Х

© Гордеев М. Н., 2001, 2003, 2005

© Изд-во 
Института Психотерапии,  2001, 2003,
2005

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

Часть

Глава 1. Глава 2. Глава 3. Глава 4.

Глава 5. Глава 6. Глава 7. Глава 8.
Глава 9.

I. Общие принципы гипноза

История гипноза

Физиологические основы гипноза

Психологические основы гипноза

Социально-психологические аспекты

гипносуггестивной психотерапии

Гипнотический транс

Внушение

Динамика гипнотического сеанса

Сопротивление

14

22

29 32 47 55 61

Показания и противопоказания к
гипнотерапии   67

Часть II.
Классический гипноз

Глава 10. Основные принципы
классического гипноза          70

Глава 11. Способы и этапы
гипнотизации                               
82

Часть III.
Эриксоновский гипноз

Глава 12. История                                                                      
106

Глава 13. Основные навыки эриксоновского
гипноза          129

Глава 14. Гипнотическая индукция                                           158

Глава 15. Ресурсный транс                                                        
186 Глава 16. Индукция и использование некоторых

гипнотических феноменов                                        193

Глава 17. Метафоры в эриксоновском
гипнозе                      203

Глава 18. Самогипноз                                                               
221

Глава 19. Работа с сопротивлением                                          225

Глава 20. Области применения
эриксоновского гипноза     229

ЛИТЕРАТУРА

231

ВВЕДЕНИЕ

Гипноз… Он являлся
психотерапевтическому миру под раз­ными именами: магнетизм, гипнотизм,
шаманизм… Он испы­тывал взлеты и падения, признание и отвержение, ему покло­нялись
и над ним смеялись. И каждый раз он поднимался с колен, куда бросали его
недобросовестные исполнители, чи­новники, адепты других течений, находил в себе
силы завое­вать достойное место.

Гипноз притягивает и страшит, как
ребенка зовет и пугает темная комната. Малышу интересно — новый мир манит его,
но в комнате темно и фантазия рисует чудовищ и злодеев. Ког­да он вырастет, он
научится включать свет и осматривать ком­нату. Она станет ясной, понятной и
неинтересной. Если вы хо­тите сохранить для себя тайну гипноза, вам не нужна
эта книга, она не для детей, которые любят сказки, это руководство для
сказочников.

Если бы нужно было написать сказку про
гипноз, она мог­ла звучать так: «В одном городе жил человек. Больше всего он
любил разноцветные воздушные шарики. Шарики появ­лялись в городе только по
праздникам, они расцвечивали улицы, удивляли и радовали людей и улетали в
высокое небо, расписывая его необычными красками. Человек настолько тосковал
без шариков, что решил научиться их делать и на­шел книгу, где было подробно
написано, как создаются кра­сивые воздушные шарики. Не знаю, радовался ли он
шари­кам по-прежнему, когда научился их делать, ведь теперь он знал, как
создается волшебство, но людям вокруг него стало радостнее…»

Перед вами книга, в которой описано, как
создается вол­шебство гипноза и как поставить волшебство на службу людям. Опыт
преподавательской работы показал необходимость подоб­ного руководства,
описывающего как азы гипноза, так и струк-

туру сеанса, стратегию гипносуггестивной
те.рапии, особенно­сти психотерапевтической тактики.

Для многих гипноз начинается с затаенных
мыслей о без­граничной власти над другими людьми, над миром. Эти мысли посещали
нас в детских мечтах, мы упивались ими или отгоня­ли потому, что «это нехорошо».
Мы все родом из детства. И если такие мысли остались, посмотрите, не мелькнут
ли детские штанишки и стоптанные сандалики где-то в уголках внутрен­него
взгляда.

Мудрость гипноза начинается в тот
момент, когда пропада­ет желание властвовать. Когда, колдуя над магическим крис­таллом
гипноза, мы проникаем в тайны человеческой психи­ки, распутывая переплетенные
нити, расправляя скомканную ткань мысли, убирая слежавшиеся комья грязи,
принося по­кой и гармонию в душу, мы тоже властвуем, но над болезнью, а не над
человеком.

Ученик чародея учится волшебству как
ремеслу, но только тогда он станет чародеем, когда превратит свое ремесло в ис­кусство.
Самое главное волшебство в жизни чародея — сотво­рение себя.

Сейчас окидывая взглядом годы,
посвященные работе в гип­нозе, могу сказать, что прошел бы дорогу знаний
быстрее, по­скольку до многого приходилось доходить самому интуитив­но, получая
подтверждение своим догадкам позже из семина­ров зарубежных специалистов и
книг. Надеюсь, что эта книга позволит вам стать отличными специалистами намного
быст­рее. Удачи вам!

Гордеев М. Н.

Глава 1. ИСТОРИЯ ГИПНОЗА

Гипноз ведет свою историю с незапамятных
времен. Это одна из самых больших загадок человечества. За многие столе­тия
появились объяснения, как строились египетские пирами­ды, как возникали идолы с
острова Пасхи, а гипноз продолжа­ет цепко хранить свои тайны, и человеческая
мысль тщетно строит теории, которые затем опровергает. Гипноз остается про­стым
и сложным, понятным и таинственным, самым древним видом психотерапии и самым
юным.

Целебную силу внушения в древности
использовали шама­ны, а затем жрецы, которые обычно связывали воздействие с
различными ритуалами и церемониями, в результате которых человек погружался в
транс и становился «проницаемым» для внушений. Внушался ли успех охоты,
исцеление от «злых ду­хов» или предсказывалась судьба, суть действа состояла в
дос­тижении измененного состояния сознания, которое мы назы­ваем трансом, и
проведением внушения на его фоне. Бубен шамана, ритуальные пляски могли
зачаровать, завести, пробу­дить дремлющие силы, освободить психику, мучимую
перво­бытными страхами. И тогда под рокот бубна приходили виде­ния могучих
прародителей, ощущения силы и спокойствия вли­вались в грудь, в руку, держащую
оружие, в тело заболевшего соплеменника. Знания и умения шамана обеспечивали
ему по­чет, беспредельную веру. Так продолжалось многие тысячеле­тия.

Зарождающаяся цивилизация требовала
новых знаний, уме­ний, подходов. Потомки оценивают времена по развитию ре­месел,
искусств, медицины. Цивилизация Египта, одна из са­мых просвещенных, широко
использовала трансовые состоя­ния сознания: пророчества, обряды, медицина.
Жрецы, нахо-

8

дясь в состоянии транса, получали
послания из мира умерших и, смотря вдаль невидящими глазами, записывали их. В
одном из самых древних медицинских источников — египетском па­пирусе Эберса (XVI век до н.э.) постоянно проводится мысль о
необходимости сопровождать прием каждого лекарства слова­ми заклинания богов, и
тогда боги даруют исцеление. Это ис­целение приносило слово, слово веры,
которое требовало внут­реннего экстаза, напряжения духовных сил. А затем в
целеб­ном сне богиня Изида, к которой часто обращались больные, давала
облегчение, помощь.

Оценивая способы исцеления в храмах
Древнего Египта, где жрецы были носителями медицинских, психологических и ок­культных
знаний, можно с уверенностью сказать, что секреты гипноза были известны
служителям храмов и использовались в подходящих случаях для лечения и
укрепления веры.

В Греции бог-врачеватель Асклепий
приносил исцеление страждущим через своих жрецов. В храме, посвященном ему,
куда стекались толпы больных, они проходили сложные про­цедуры богослужения,
очищения, после чего утомленные за­сыпали в специально отведенном для этого
помещении — аба-тоне, где им являлся Асклепий или слышался его голос. Харак­терно,
что стены храма были составлены из огромных камен­ных плит, на которых были
вырезаны надписи с подробным описанием наиболее выдающихся исцелений,
свершившихся в храме. Жрецы искусно усиливали эмоциональный настрой беседами,
рассказами о силе бога. Вслушиваясь в их слова и читая надписи на стенах храма,
паломники примеряли эти сло­ва к себе, к своим болезням, находили подобие и
неистово ве­рили в выздоровление.

Веками вопросы веры и внушения стояли
рядом. «По вере вашей да будет вам»,— говорил Христос нуждающимся в исце­лении.
Но случаи исцеления в результате «вмешательства» осо­бенных личностей имеются и
в дохристианскую эпоху. Свето-ний и Тацит свидетельствуют, что царь Пирр и
император Вес-пасиан излечивали прикосновением большого пальца правой ноги.
Короли Франции и Англии исцеляли своих подданных наложением руки, и эта
способность передавалась от короля

его наследнику как величайшая тайна,
способность, доказы­вавшая божественное происхождение верховной власти.

В XVI
веке Парацельс (1493-1541) впервые использовал в своей практике магнит с целью
излечения человека. Метод воз­действия на пациента с помощью магнита получил
название «магнетизм». Парацельс считал, что это мистическое явление: при
прикладывании магнита внутри человека происходят чу­деса и больной исцеляется.
Он рассматривал болезнь как пара­зитическое живое существо и видел в магните
средство борьбы с ним.

Идеи «животного магнетизма»
заинтересовали венского врача и естествоиспытателя Месмера (1733-1815). В 1766 году
вышла его работа «Бе р1апе1агшп тЯихи», в которой он старал­ся доказать, что
взаимное тяготение небесных тел имеет влия­ние на человеческую нервную систему.
Месмер предложил те­орию, по которой Вселенная пронизана особой субстанцией —
магнетическим флюидом и отдельные особо одаренные лично­сти обладают
способностью «накапливать» в себе магнетичес­кие флюиды, а затем
непосредственно или через специальные сооружения передавать их другим людям.
Вскоре Месмер пе­реехал в Париж, где его метод лечения вошел в моду.

Для лечения больных Месмер
сконструировал специальные чаны, наполненные железными опилками. Сам Месмер
выхо­дил в торжественной одежде и «намагничивал» чаны, прикаса­ясь к ним
жезлом. Во время сеанса играла нежная музыка. Боль­ные доводили себя до состояния
конвульсионного криза, они плакали, кричали, бились в судорогах. Потом их
переносили в специальный зал, где они, изможденные судорогами, засыпа­ли, а
очнувшись ото сна, чувствовали себя освобожденными от страданий. Слава Месмера
в Париже зашла так далеко, что он не справлялся с желающими попасть к нему. И
для бедняков он «намагнетизировал» дерево во дворе, чтобы, прикоснувшись, они
могли «зарядиться» «магнетической энергией». Комиссия Французской академии наук
провела тщательное исследование работы Месмера, описав ряд гипнотических
явлений и даже отметив некоторые лечебные элементы. Члены комиссии вы­несли
отрицательный вердикт, тем не менее написав гениаль-

10

ные слова: «Воображение без магнетизма
вызывает судороги. Магнетизм без воображения не вызывает ничего». Они подчер­кнули
роль психологического фактора, того самого, который Месмер не замечал,
фиксируясь только на физиологических изменениях. Последователь Месмера маркиз
де Пьюсегюр, в 1784 г. проводя опыты с магнетизмом, открыл явления со­мнамбулизма.
Но ни это, ни возможность входить в словесный контакт с пациентом не были
замечены.

В первой половине XIX века между сторонниками физиоло­гического
и психологического направления развернулась борь­ба. Английский хирург Бред,
считающийся основоположником | научного понимания гипноза, в 1843 году
сформулировал тео­рию гипнотизма, согласно которой гипнотическое состояние
достигается с помощью визуальной фиксации (позже он признал возможность
словесного внушения). Для Бреда знакомство с гип­нозом началось с наблюдения за
сеансами женевского профессо­ра Лафонтена с целью разоблачить его и обвинить в
шарлатан­стве. Но то, что он увидел, привело к обратному результату, Бред
серьезно занялся гипнозом. Он впервые ввел в науку понятие об искусственно
вызванном сне, назвав это явление гипнотизмом, подчеркивая этим несогласие с
теорией магнетического флюида Месмера. Бред открыл гипнабельность — свойство
человека вос­принимать гипнотическое воздействие, он отметил, что люди в
неодинаковой степени поддаются гипнотическому воздействию и достигают разной
глубины погружения.

В эти годы начинает широко
использоваться феномен ане­стезии в гипнозе. В середине XIX века сотни хирургических вме­шательств в
Англии, Франции, Индии были проведены под гип­нотическим обезболиванием. Это
было триумфальным нача­лом научного клинического гипноза.

В 80-90 гг. прошлого века гипноз стал
темой многих иссле­дований. Во Франции исследователи разделились на две шко­лы.
Главой первой из них был выдающийся клиницист-невро­лог Шарко (1825-1893),
возглавлявший парижскую клинику Сальпетриер. Его сторонники придавали ведущее
значение в вызывании гипноза резким физиологическим раздражителям (внезапная
вспышка яркого света, громкий удар гонга и др.) и

11

возникающим под их влиянием
физиологическим сдвигам в организме, считая психологические особенности гипноза
вто­ричными, производными симптомами этого состояния. Шар-ко выделил в гипнозе
три стадии — каталепсию, летаргию и со­мнамбулизм. Но он считал, что гипноз
сходен по своим прояв­лениям с истерией. В этом он глубоко заблуждался. Такой
вы­вод он сделал потому, что во время гипноза видел судорожные подергивания,
восковидную гибкость, называемую каталепси­ей, и другие признаки, характерные
для истерии.

Другие придерживались взглядов
профессора терапевтичес­кой клиники в Нанси Бернгейма, утверждавшего, что
гипноз не является каким-то особенным, самостоятельным состояни­ем и что все
его необычные черты есть прямой результат дей­ственности врачебного внушения,
осуществимого и в услови­ях бодрствования. Признавалось ведущее значение
вербально­го воздействия на субъекта.

Школа Сальпетриера, включая Шарко,
рассматривала гип­ноз как патологическое состояние — искусственный истери­ческий
невроз. Школа Нанси считала, что это психологически нормальный феномен. В
соревновании побеждают нансийцы, и теория роли внушения в гипнозе принимается и
клиникой Шарко.

На рубеже Х1Х-ХХ веков после смерти
Шарко и Бернгейма гипноз постепенно вытесняется психоанализом Фрейда, кото­рый
негативно относился к гипнотерапии. В таком состоянии он остается до начала эры
Эриксона и эриксоновского гипноза.

В России научное изучение гипноза в
первую очередь свя­зано с именем В. М. Бехтерева. По его инициативе в конце XIX века гипноз был признан терапевтическим
методом, имеющим психологическое и физиологическое обоснование. Теоретичес­кое
обоснование и практическая ценность способствовали бы­строму распространению
гипноза в медицинской среде. Бехте­рев описал различные фазы гипноза и способы
его вызывания, определил направления лечебного применения.

Значительный вклад в изучение гипноза
внес И. П. Павлов. В ходе его работ была создана физиологическая концепция гип­ноза
как частичного по глубине и локализации сна с сохраня-

12

юшимся во время него очагом
бодрствования (так называемым сторожевым пунктом). Наличие этого изолированного
очага обеспечивает избирательность контакта загипнотизированно­го с
гипнотизирующим (раппорт), составляющую главную осо­бенность гипноза.
Вызывается гипнотическое состояние с по­мощью особых искусственных условий,
представляющих со­бой сочетание факторов, благоприятствующих засыпанию, с
воздействиями, создающими и поддерживающими бодрствую­щий сторожевой пункт,
посредством которого и осуществляет­ся словесное внушение.

Вторая половина двадцатого века
характеризуется трансфор­мацией гипноза в сторону недирективности,
индивидуального подхода, множественности воздействия.

Книга выходит на пороге третьего
тысячелетия человечества. Пока это чистая страница в истории гипноза. Хотите
поставить на ней свое имя?

Глава 2.

ФИЗИОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ГИПНОЗА

Существует много теорий развития
гипнотического состо­яния. Одна из них популярна издавна и до сих пор: гипноз
по­хож на сон. Возможно это и так, и, действительно, одним из первых признаков
гипнотического состояния, который броса­ется в глаза, является обездвиженность
человека, что характер­но и для сна. Казалось бы, внешнее сходство очень
близкое. На самом же деле все совершенно иначе, потому что функциони­рование
мозга во сне и в состоянии транса принципиально от­личаются друг от друга.

С момента терапевтического изучения
гипноза, который можно начать с имени профессора Бернгейма, каждый иссле­дователь
пытался объяснить и понять, что является причиной гипноза, каков анатомический
субстрат гипнотического состо­яния и как происходит взаимодействие гипнотизера
и его па­циента. На сегодняшний момент считается общепризнанным, что основным
субстратом, на который ориентировано гипно­тическое воздействие, является
головной мозг. В отношении отдела головного мозга до сих пор продолжаются споры,
и мы рассмотрим эволюцию этих мыслей, идей, поскольку единой теории гипноза до
сих пор не существует.

Если взять за основу учение о первой и
второй сигнальных системах, то встает вопрос, каким образом слова, то есть раз­дражители
второй сигнальной системы, переходят в действие первой сигнальной системы, в
действие мышечное, внутрен­них органов, в работу системы иммунной, нервной,
эндокрин­ной. В 1886 году Бернгейм попытался описать состояние чело­века на
глубине гипнотического транса как движение инфор-

14

мации в обход сознания. Он писал, что в
обычных условиях любая идея запрашивается сознанием, им контролируется, ре­цензируется.
На глубине гипнотического состояния идеи, мыс­ли трансформируются в действия, в
ощущения так быстро, что контроль сознания, которое отвлечено и усыплено в ходе
наве­дения транса, не успевает сработать. Он считал, что внушение увеличивает
рефлекторную возбудимость органов, идеомотор-ную чувствительность, что
способствует более быстрому реа­гированию, и когда сознание вмешивается, то все
случившееся для него оказывается сюрпризом, свершившимся фактом. Од­нако
Бернгейм не смог объяснить, каким образом информа­ция, полученная от
гипнотизера, обрабатывается пациентом и каким образом она переводится в
информацию, которую орга­ны тела пациента получают на своем, соматическом
уровне.

В первой половине XX века одной из самых популярных школ
гипноза была школа Ивана Петровича Павлова, которая создавала свою
физиологическую теорию гипноза и опиралась на опыты с животными. Павлов
рассматривал гипноз как час­тичный сон, как некое состояние между сном и
бодрствовани­ем. Он считал, что физиологической основой гипноза являет­ся
разлитое торможение, на фоне которого в коре головного мозга остаются так
называемые сторожевые центры. Роль сто­рожевых центров состоит в осуществлении
связи с окружаю­щим миром, в том числе со специалистом по гипнозу. Они спо­собны
воспринимать другую информацию из окружающего мира, особенно ту, которая может
быть значимой для безопас­ности пациента. Например, если случится пожар, то
стороже­вой центр в состоянии сразу же разбудить гипнотизируемого для того,
чтобы он принял меры для своего спасения.

По наблюдениям Павлова, гипноз у
животного начинается с его обездвиженности, что затем переводится в гипнотичес­кое
состояние. То же самое можно было отмечать и у людей, которых просят
фиксировать взгляд на одной точке, фактичес­ки обездвиживая их. Однако нельзя
полностью провести кор­реляцию между гипнозом у животных и у людей. Это
отмечала павловская школа, которая большое значение придавала вто­рой
сигнальной системе, то есть словам. Представители шко-

15

лы рассматривали слово как стимул
настолько же материаль­ный, как и любое физическое раздражение, хотя Павлов под­черкивал,
что в гипнозе важно учитывать прошлое, которое было в жизни человека. Таким
образом, последователи Павло­ва большое значение придавали торможению коры
полушарий головного мозга, однако продолжало оставаться неясным, как это
торможение развивается и как внушение находит обходные пути для своей реализации.

В 40-х годах нашего столетия появились
работы Ганса Се-лье, который представил идею стресса. Он выдвинул теорию о том,
что стресс трансформируется в соматические заболевания с участием гормонов
гипоталамо-гипофизарной системы. Се-лье этот процесс назвал общим адаптационным
синдромом, и до сегодняшнего дня гипоталамо-гипофизарная система счи­тается
преобразователем нервной информации, которая при­ходит от различных участков
мозга в гормоны и биологически активные вещества, которые могут регулировать
деятельность внутренних органов человека.

Поскольку вопрос, что тормозит
деятельность больших по­лушарий и, наоборот, активизирует полушария либо
отдельные участки в них, оставался открытым, исследователи продолжали свои
поиски и наконец обратили внимание на ретикулярную формацию — сетчатое
образование, которое находится в стволе мозга и связано с обоими полушариями, а
также осуществляет связь с гипоталамо-гипофизарной системой и подкорковыми
ядрами головного мозга, роль которых не ясна до сих пор. Фак­тически ретикулярная
формация играет очень важную роль в передаче психофизиологической информации,
поскольку она получает всю информацию, которая поступает от рецепторов и
направляет ее в соответствующий участок головного мозга. Она может действовать
как фильтр и передавать мозгу только новую информацию, отсекая старую, либо
повторяющуюся и сортируя по каким-то важным признакам. Именно она способна
разбу­дить мозг в случае опасности и именно она индуцирует тормо­жение
деятельности полушарий головного мозга.

Важный анатомический субстрат, который
помогает мозгу с пониманием относиться ко всему новому, находится в так

16

называемом голубоватом месте или 1осш
сеш1еш, которое свя­зано как с высшими корковыми зонами мозга, так и с
гипота-ламо-гипофизарной системой, в частности, с центрами, отве­чающими за
механизмы поощрения, удовольствия и памяти. Отмечено, что слабые повторяющиеся
раздражители уменьша­ют активность голубоватого Места и ведут к релаксации,
вялос­ти, сну. Всякая новая информация увеличивает активность моз­га. Возможно,
что одним из субстратов психотерапии и являет­ся именно голубоватое место вне
зависимости от того, какая психотерапия проводится в данный момент.

Если говорить о коре головного мозга, то
наиболее важны­ми с точки зрения гипноза являются передние отделы коры го­ловного
мозга, которые связаны как с ретикулярной формаци­ей, так и с
гипоталамо-гипофизарной системой. Еще Лурия отмечал, что лобные доли
синтезируют информацию об окру­жающем мире, полученную через экстрарецепторы, и
инфор­мацию о внутреннем состоянии человека, что они являются средством, с
помощью которого регулируется поведение орга­низма. На сегодняшний день
существует доказательство того, что воздействие внушения осуществляется через
телесный об­раз, который создается лобными долями полушарий головно­го мозга,
причем создание этого образа происходит преимуще­ственно в недоминантном
полушарии.

Следует упомянуть, что полушария
головного мозга имеют определенную специализацию. У правшей левое полушарие
обычно является доминирующим. Информация, которая вос­принимается им, обычно
является вербальной, рациональной. Левое полушарие отвечает за аналитические,
конкретные фун­кции головного мозга. Считается, что в нем преобладает созна­тельное
функционирование. В отличие от него правое полуша­рие считается ответственным
за бессознательное. Оно более спонтанно, оно отвечает за человеческую интуицию,
за абст­рактное мышление, которое может воспринимать окружающий мир целиком,
которое может создавать образы, формировать чувства. Считается доказанным, что
активность правого полу­шария во время транса увеличивается, в то время как
актив­ность левого уменьшается. Предположительно правое полуша-

2 Гордеев

17

рие более тесно связано с
гипоталамо-гипофизарной систе­мой и больше участвует в процессе терапевтического
гипноза.

В опытах было отмечено, что, как
правило, люди, легко под­дающиеся гипнозу, одновременно легко могут увидеть
скры­тую связь между различными событиями, фактами, элемента­ми; именно они
замечают взаимосвязь в таких психологичес­ких тестах, как «Пятна Роршаха».
Появляется все больше дока­зательств, что гипнабельность является чаще всего
свойством правшей, хотя это положение активно оспаривается.

Ряд исследователей предполагает, что
правое полушарие производит так называемые «сырые», необработанные мысли­тельные
образы, которые проявляются во время сна, при ис­пользовании метода свободных
ассоциаций, в измененных со­стояниях сознания, под влиянием некоторых
медицинских препаратов и обрабатываются левым полушарием. Предпола­гается, что
различные идеи, которые реализуются человеком, рождаются в правом полушарии,
затем передаются в левое, где трансформируются в свою окончательную форму,
окончатель­ную идею. Точно также и восприятие зрительного образа или звука
происходит целиком в правом полушарии и анализиру­ется, расщепляется,
контролируется левым полушарием.

В процессе запоминания, хранения
поступающей инфор­мации, ее воспроизведения ведущую роль играют специальные
отделы головного мозга, так называемая лимбическая система, которая находится в
височных долях головного мозга, особен­но ее составные структуры — миндалина и
гиппокамп. Лимби­ческая система представляет собой участок, где информация
накапливается, может комбинироваться, интегрироваться. Ра­зумеется, фиксация
информации — это необходимое условие для различных сложных безусловных и
условных рефлексов. Предполагается, что сенсорная информация, которая создала в
зрительной области коры головного мозга «телесный образ», передается к
лимбической системе, где она может сохраняться, объединяться с другой
информацией и передаваться в гипота-ламо-гипофизарную область для реализации
через активные вещества, гормоны. Кроме этого, считается доказанной роль
гипоталамической области в формировании эмоций, причем

18

именно во взаимосвязи с лимбико-ретикулярным
комплексом. Карл Прибрам считал, что именно лимбическая система играет важную
роль в механизме планирования деятельности с раз­личными механизмами реализации
данного планирования.

Возможно, что взаимосвязь научения и
памяти играет важ­ную роль как в процессах запоминания различных ситуаций, так
и в процессах психотерапии. То, что узнается и запомина­ется, связывается с
конкретным психофизиологическим про­цессом, который сопровождает данное
впечатление. И то, что человек переживает и запоминает во время сеанса гипноза,
может забываться при пробуждении, но вновь может быть дос­тупным при повторном
сеансе гипноза. Это может быть ней­рофизиологическим субстратом для известного
феномена в те­рапевтическом гипнозе, который называется «диссоциация сознания и
бессознательного».

Еще известный специалист в области
гипноза середины XIX века Джеймс Бред
предлагал под гипнотизмом понимать те слу­чаи, когда возникает состояние
раздвоенного сознания и субъект после пробуждения не помнит того, что
происходило с ним в состоянии гипноза, но вспоминает при повторных сеан­сах
либо при схожих состояниях. В психоанализе до сих пор считается важным
терапевтическим эффектом, когда при ис­пользовании метода свободных ассоциаций
происходит повтор­ное осознание какого-то события, которое было вытеснено в
бессознательное. Считается важным получить доступ к подав­ленной,
диссоциированной памяти, чтобы интегрировать дан­ное воспоминание, проработать,
прожить его, то есть убрать сформировавшуюся диссоциацию.

Существует теория, по которой гипноз сам
по себе являет­ся стрессовым фактором, то есть, когда применяется гипноти­ческая
индукция и гипноз приводит к измененному состоянию сознания, это помогает
вспомнить другие стрессы, которые были в жизни человека. Пациент в такой
ситуации имеет шанс вернуться в своих воспоминаниях как диссоциированно, так и
ассоциированно к какому-то раннему моменту значимого для него стресса. Индукция
гипноза может высвободить воспоми­нания о событиях, которые формально не
связаны с гипнозом,

19

но тем не менее являются стрессовыми для
данного человека. На этом основана идея эмоционально-стрессовой психотера­пии,
которая активно развивалась в нашей стране Владимиром Евгеньевичем Рожновым. Он
опирался в своих исследованиях на работы Селье и говорил, что существует два
вида стресса: стресс, который травмирует, и стресс, который лечит.

Одним из фактов, подтверждающих
диссоциацию во время гипноза, является использование гипнотической индукции для
ослабления или полного удаления боли. Другим примером по­добных нейрофизиологических
связей является сон, который забывается, когда человек проснулся, но который
может по­вторяться, приходить вновь и вновь, и снова забываться, когда человек
просыпается. На сегодняшний день существует теория Эрнеста Росси о системах
памяти и обучения, зависящих от состояния. Теория основана на феномене
вспоминания некой информации в сходных ситуациях. Во внимание берутся не
столько психологические факторы, сколько гормоны гипота-ламо-гипофизарной
системы и возможные специфические из­менения в лимбической системе и в ее
связях с гипоталаму­сом.

Если опираться на молекулярно-клеточную
основу, можно считать, что существует два возможных пути запоминания дан­ных
реакций. Это память на молекулярно-синаптическом уров­не и память в
лимбико-гипоталамусной системе, в первую оче­редь в миндалине гиппокампа. Кроме
того, интересным с точ­ки зрения исследования нейрофизиологии гипноза является
теория Росси о взаимосвязи ультрадианных ритмов и терапев­тического гипноза.
Возможно, эта теория объясняет возник­новение психосоматических заболеваний, в
основе которых может лежать вызванное стрессом нарушение ультрадианных ритмов
человека.

Удалось выяснить, что источник их
поддержания также со­держится в ядрах гипоталамуса, то есть находится в тесной
вза­имосвязи со всеми системами, описанными ранее. При этом ультрадианные ритмы
тесно связаны с балансом вегетативной нервной системы. Росси считает, что
терапевтический гипноз приводит к нормализации данных ритмов. Более того, он
опи-

20

рается на наблюдения за работой Милтона
Эриксона, чьи се­ансы длились достаточно долго — от полутора до двух часов, и
когда терапевт видел необходимые ему физиологические сиг­налы: менялась
двигательная активность пациента, тише ста­новился голос, пациент как будто бы
уходил в себя, Эриксон и производил необходимые терапевтические вмешательства,
а подобный транс называл натуралистическим трансом, то есть трансом, основанным
на природе человека. Росси считает, что ультрадианные ритмы, многие из которых
имеют 90-минутную периодичность, и явления повседневного транса — фактичес­ки
одно и то же. Использование такого натуралистического транса является полезным
с точки зрения синхронизации его с биологическими часами человека.

Таким образом, в современных гипотезах
большое значе­ние придается трансформации вербальной информации голов­ным
мозгом через лобные доли головного мозга, лимбическую и гипоталамо-гипофизарную
систему, где происходит форми­рование терапевтического резонанса с системами
памяти и обу­чения, зависимыми от состояния, с помощью которых записа­ны
патологические ситуации, ведущее к реассоциации пережи­того, переработанного
травматического опыта.

Глава 3.

ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ГИПНОЗА

В основе теории гипноза лежит идея о
двойственной природе психики, о наличие в ней сознания и бессознательного.
Обычно функцию сознания сводят к контролю над жизнедеятельностью человека, над
его действиями, поступками в окружающем мире, наблюдению за попытками
проявления бессознательного. Как каждый человек индивидуален физически, так он
индивидуален психически и проявления сознания также у каждого будут лич­ными.
За поведением человека можно понять, увидеть причины такого поведения, можно
прочитать его личную историю, пред­положить, как и каким образом сформировалась
такая личность.

Часто люди не задумываются над тем, что
они единичны, уникальны и неповторимы. Они считают, что все думают та­ким
образом, ведут себя так, а не иначе, что в них нет ничего нового, особенного. И
наибольшего успеха может добиться тот психотерапевт, который ссылается не на
какие-то теоретичес­кие обоснования или методологические приемы, а тот, кото­рый
будет опираться на свое понимание личности данного кон­кретного человека.

На протяжении жизни субъект обрастает
различными соб­ственными правилами, стратегиями, убеждениями. Он знает, что
хорошо и что плохо, каким образом надо вести себя. Уди­вительно, но у взрослого
человека гораздо больше внутренних ограничений, чем у ребенка, потому что
ребенка ограничивают другие, а взрослого — он сам. Обычно подобный опыт прихо­дит
из жизненных ситуаций, в которых клиент был неуспешен, и это подрывает его
уверенность: он начинает в себе сомневать­ся. Он просто ограничивает себя,
чтобы подобное событие в следующий раз не повторялось.

22

Когда человек еще был ребенком, он
приобретал новое зна­ние методом проб, и когда проба заканчивалась удачей, это
ста­новилось частью опыта. Когда его поступок заканчивался не­удачей, по
принципу обратной связи он получал эту информа­цию и делал что-то по-другому,
то есть пытался добиться того же, чего он хотел прежде, но другим способом. Но
чем взрос­лее, чем старше становится человек, тем тяжелее ему перестра­ивать
себя на новые рельсы. И в какой-то момент он может пе­рестать пробовать. Он
может просто отказаться от попыток сде­лать что-то по-другому. Это тоже один из
вариантов выхода, который можно назвать «уходом от проблемы».

От своих забот он привыкает уходить, но,
в конце концов, путей отхода становится все меньше, меньше, и он упирается в
тупик. Чтобы выбраться из этого тупика, ему придется заново учиться искать иные
варианты поведения, иные варианты сво­ей жизни. Задача психотерапевта — не дать
готовые варианты решения, то есть найти выход, найти еще один способ ухода, а
дать необходимое состояние души, которое позволит найти ре­шение, а не лазейку.

Мы предлагаем человеку снова учиться,
как он учился, бу­дучи ребенком. В эриксоновском гипнозе слово «учиться» яв­ляется
основополагающим. Часто терапевтическая работа скла­дывается из двух
компонентов: из веры в способность произ­вести изменения и необходимости их
совершить. Работа начи­нается тогда, когда человек перестает откладывать на
завтра процесс трансформации. Неважно, что движет его сейчас, глав­ное, что
существует мотивация произвести изменения именно сейчас, в это время, с нужной
интенсивностью и настойчивос­тью. Для того чтобы человек смог произвести
трансформацию своей личности, он должен поверить в вас, поверить в себя, в свои
силы.

Трудно ожидать от человека, что он
уверует во все и сразу. Этот путь к себе должен быть поэтапным, поступенчатым.
Па­циент сначала должен поверить в малые изменения, и затем он будет способен
поверить в большие перемены. Когда мотива­ция к динамике личности велика,
человек способен концент­рировать свое внимание и силы на проблеме, которую он
хочет

23

решить. Он думает над ней, изучает ее и
с помощью психоте­рапевта пытается искать выходы. Может быть один выход, дру­гой,
третий.

Сознание можно определить как набор
представлений че­ловека о своем разумном поведении, которое формируется в
начальные периоды жизни и которым человек старается соот­ветствовать в зрелой
жизни. Оно должно обеспечивать челове­ку нормальное функционирование в среде, в
которой он живет либо в которой может оказаться. Поэтому все, что не соответ­ствует
стереотипам сознания, им отвергается, поступки конт­ролируются, происходящее
вокруг воспринимается с конкрет­ной точки зрения. Процесс функционирования
сознания бе­зусловно полезен — он определяет реальную жизнь человека, однако,
если учесть, что сознание достаточно ограничено и в принципе может быть названо
набором ограничений, в ряде ситуаций оно может явиться проводником забот и
проблем че­ловека.

Сознание человека проявляется в его
поведении, в его линг­вистике, в его реакции на окружающий мир. С возрастом его
проявления становятся более ригидными, штампованными. Для понимания
сознательного поведения человека важно знать, на что он опирается в своих
выводах, что является основой его сте­реотипов. Это важно потому, что нам нужно
создать новые ва­рианты поведения и мы должны определить, на какие события в
жизни, на какой новый опыт эти формы должны опираться.

На протяжении жизни обычный человек
попадает в различ­ные ситуации, справляется с различными трудностями, Это дает
ему все новую и новую информацию. Чем более изменяема жизнь человека, тем чаще
ему приходится принимать нестан­дартные, необычные решения, которые требуют
виртуозности, выдумки, тем больше опыта, больше готовности к изменениям у него
будет. У него появляется много новых вариантов выбо­ра, каким образом
действовать в той или иной ситуации. Тем меньше шансов у него стать пациентом
психотерапевта.

Сознание еще можно определить как набор
фильтров вос­приятия окружающего мира и себя. В эти фильтры восприятия входят
убеждения, ценности, моральные и культуральные ус-

24

той человека, его воспитание в семье,
школе, в государстве, в экономической системе. Таким образом формируется набор
правил, которые человек устанавливает для себя. Реальность состоит в том, что
правило может быть нежелательным для че­ловека, но тем не менее признаваться
как необходимость. За­дачей психотерапии является расширение рамок и границ
этих правил, запретов, получение нового опыта для формирования отличающихся от
прежних навыков поведения.

Бессознательное — это неосознаваемая
часть психики че­ловека, в которой сосредоточены как проблемы человека, так и
ресурсы для их разрешения. В современной психотерапии бес­сознательное принято
считать не удобной метафорой, а реаль­но существующим объектом. Можно говорить
о бессознатель­ном уровне функционирования, о бессознательном уровне вос­приятия,
то есть таком уровне понимания действительности и себя, при котором отсутствует
обращение к сознанию. Можно предположить, что сознательная и бессознательная
часть фун­кционирования психики человека протекают параллельно, од­новременно,
и бессознательное может быть тем субстратом, к которому мы апеллируем в ходе
психотерапии, когда сознатель­ное функционирование и сознательные попытки
изменения действительности не достигают желаемого успеха.

Возможно, что бессознательное определяет
работу органов тела, которые не поддаются контролю сознания. Оно воспри­нимает
большую часть информации, приходящую из окружа­ющего мира, причем воспринимает
его целиком. Кроме того, оно имеет тенденцию к синтезу нескольких событий,
напри­мер, как мозаика собирается из нескольких кусочков в одну це­лую картину.

В бессознательном человека существует
гораздо больше спо­собностей, возможностей, нежели те, которые он может осоз­навать
у себя сознательно. В ходе терапии одним из навыков, необходимых для успешной
работы, является способность гип-нотерапевта общаться непосредственно с
бессознательным сво­его пациента.

У него есть свой собственный язык,
который состоит из образов, символов, идей, метафор, и, когда мы умеем разгова-

25

ривать с пациентом на этом языке, можно предположить,
что мы умеем общаться с его бессознательным.

Одним из свойств бессознательного
является буквализм, кон­кретность восприятия: если в речи терапевта появляются
дву­значные слова или метафоры, сознание воспринимает эту игру слов,
бессознательное воспринимает слова как абсолютно кон­кретные. Например, можно
предположить, что на вежливую пре­амбулу вопроса, с которой один человек
обращается к другому: «Скажите, пожалуйста…», бессознательное не даст ему
закончить, воспримет это как приказ и ответит: «Пожалуйста». Этот буква­лизм
очень важен, поскольку он позволяет общаться с пациен­том на двух уровнях, но
для этого психотерапевт должен филиг­ранно владеть вербальной техникой,
созданием своих внушений. Исходя из этого факта и многих других, считается, что
бессоз­нательное обладает характером ребенка, который воспринимает мир без
каких-либо шор в глазах, прямо, конкретно, он не отя­гощен условностями и
изгибами логики.

Наведение транса как раз и есть
инструмент, который по­зволяет бессознательному подойти к поверхности
восприятия человека и позволяет работать непосредственно с ним. У бес­сознательного
могут быть свои интересы, свои желания, воз­можно, даже свои мысли. Это
облегчает работу сознания, по­тому что человеку, оказывается, не обязательно
все помнить сознательно. Большая часть памяти человека относится к бес­сознательному,
и только связь между бессознательным и созна­нием позволяет доставать
необходимые факты памяти для со­знательного функционирования.

Бессознательное может представлять себя
нам в виде сно­видений, оговорок, игры слов, которая, как правило, имеет оп­ределенный
метафорический налет, но за этим может крыться важный смысл для нашей жизни.
Беседа с пациентом также может идти на бессознательном уровне, когда два
бессознатель­ных: пациента и психотерапевта, общаются между собой. И тогда
большое значение получает не столько вербальное выра­жение этого разговора,
сколько невербальное: мимика, жесты, поведение, способность неким образом
одеваться, пристрастия в одежде и так далее.

26

Для психотерапии важна идея, что в
бессознательном хра­нится тот опыт, который когда-то был приобретен человеком,
но в настоящий момент с точки зрения сознания он не нужен, и эти умения не
используются и ждут, когда мы найдем дорогу к ним, чтобы заставить их действовать.

Многие виды автоматической деятельности
также находят­ся в бессознательном. Например, когда-то мы учились держать
ложку, пить из чашки, писать, считать. Теперь многие действия мы можем
производить неосознанно, получая нужные навыки непосредственно из
бессознательного, где они находятся. По-видимому, ограничения в поведении,
которые возникли у нас вследствие какой-то проблемы, также хранятся в
бессознатель­ном, и мы также автоматически используем эти стереотипы, хотя
сознанием понимаем, что они не хороши для нас.

Возможно в бессознательном записан весь
ход развития личностной патологии: история ее возникновения, причины, развитие
и современный результат, к которому пришла эта про­блема, современный способ
патологического реагирования. И, учитывая это, можно предположить, что
бессознательное, в свою очередь, знает и путь решения этой проблемы, знает, ка­кой
способ будет адекватным для ее трансформации.

Обращаясь к бессознательному в ходе
гипноза, мы стара­емся либо выяснить причины, вывести их на уровень созна­ния,
выявить историю проблемы, либо попробовать найти бес­сознательные ресурсы для
ее глубинного разрешения. Может быть, это и есть высший пилотаж в психотерапии,
когда бес­сознательный ресурс сталкивается с бессознательной пробле­мой и
решает ее. При этом весь терапевтический процесс не выходит на уровень
осознания и проявляется только положи­тельным результатом в жизни человека.

Связь психики и тела человека также во
многом осуществ­ляется благодаря бессознательному, которое может быть как источником
психосоматического здоровья, так и источником психосоматических заболеваний.
Многие психические пробле­мы могут кодироваться на уровне тела. Существуют виды
пси­хотерапии, которые воздействуют на тело, проходя через него в проблемные
зоны психики и прорабатывая их. Примером мо-

27

жет служить телесно-ориентированная
психотерапия. Тело и психика — это две части, взаимосвязанные друг с другом.
Пере­фразируя известную поговорку, можно сказать, что здоровая психика может
жить только в здоровом теле. И только если пси­хика здорова, тело чувствует
себя тоже здоровым. Телесный ав­томатизм сильно напоминает автоматическую
деятельность бессознательного, когда мы идем, бежим, сидим, не задумыва­ясь о
том, как мы это делаем. Так и бессознательное функцио­нирует, не давая нам пищу
для раздумий.

В бессознательном записаны дороги как к
приятным вос­поминаниям, так и к неприятным. И в зависимости от целей транса мы
можем пойти в ресурсный транс, то есть пойти к при­ятным переживаниям, и можем
пойти к источникам проблемы — в транс проблемный, к переживаниям неприятным. И
хотя это предложение исходит от нас либо от самого клиента, бессозна­тельное
может выбрать — согласиться с подобным запросом или пойти по той дороге,
которая ему сейчас кажется важной. Ког­да мы говорим о способностях мозга, на
самом деле мы гово­рим о способностях бессознательного.

Бессознательное может содержать части,
которые отвеча­ют за коллективный опыт человечества, то есть элементы кол­лективного
бессознательного. На нем может основываться по­ведение человека в ситуациях,
когда у него не было предше­ствующего опыта, а он оказывается в ситуациях,
которые мож­но назвать регрессивными. Например, городской человек приезжает в
деревню и первый раз берет в руки косу, и ему ка­жется, что какие-то навыки уже
у него есть, хотя он никогда в жизни не косил травы. Он быстро учится и только
удивляется, откуда пришло это знание. Оно пришло из бессознательного.

Для психотерапевта важно уметь оценить
способности соб­ственного бессознательного. Потому что оно вступает в непос­редственное
общение с бессознательным клиента. И клиент учится на подобном глубинном
общении, на взаимодействии, воспринимает бессознательную информацию от
терапевта. Важно, чтобы идущая информация была сильной и положи­тельной.
Поэтому, если психотерапевт не чувствует в себе уве­ренности для работы с
данным пациентом или по каким-то причинам проблема, с которой пришел пациент,
обессиливает его, наверно, он не должен работать с таким пациентом.

Глава 4.

СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ

АСПЕКТЫ ГИПНОСУГГЕСТИВНОЙ

ПСИХОТЕРАПИИ

Не существует отдельной
социально-психологической те­рапии. Любая психотерапия: индивидуальная,
семейная или групповая двунаправлена — внутрь человека, разрешая его внут­ренние
конфликты, и вне его, гармонизируя его отношения с окружающими. Можно
предположить, что социальная состав­ляющая гипносуггестивной психотерапии
является определя­ющей в определении направления психотерапевтического про­цесса.

Впервые на важность социальных связей и
поведения в про­явлении нарушений у пациента обратил внимание Адлер. Он считал,
что «социальный интерес — это наиболее важный фак­тор в подходе к воспитанию и
лечению».

В классическом гипнозе сформировалась и
воплотилась идея групповой психотерапии, которая взяла на вооружение
возможность и необходимость создания терапевтического со­циума в группе. В
независимости от того, была ли группа мо­нопроблемной или в ней собирались
пациенты с различными запросами, социальный фактор всегда был одним из главных
и явных инструментов психотерапии. Понятие групповой дина­мики как
«совокупности взаимоотношений и взаимодействий, возникающих между участниками
группы, включая и группо­вого психотерапевта» (Карвасарский Б. Д., 2000)
подчеркивает социальную направленность данной терапии. Пациент, имею­щий ряд
проблем во взаимодействии с окружающими, учится создавать социальные связи в
дружественной и понимающей среде, чтобы затем реализовать эти навыки в своей
жизни.

29

индивидуальной гипносуггестивной
психотерапии забо­та социальном благополучии пациента может быть менее за­мети
На первое место выступает избавление индивида от за-ботдих его переживаний.
Однако, если взглянуть на жалобы пац:нта шире, выясняется, что в их основе
лежат нарушения соцшьного самовосприятия и восприятия других, а также па-толия
социальных взаимоотношений. Таким образом, рабо­та гахотерапевта делится на два
этапа, которые протекают од-новменно или с незначительным временным интервалом:
форирование индивидуальных изменений в пациенте И соци-алиция их, «внедрение»
изменившегося пациента в реальную

ЖИЗэ.

Ьсмотря на то, что психотерапевтическая
работа должна укршять коммуникативные способности и адаптационные возлжности
личности, выявился интересный феномен: Р боль-шоыроценте случаев в период
работы (индивидуальной или груговой) пациенты могут отмечать ухудшение
семейных, слу-жеблх взаимоотношений, хотя большинство считают это обо-стреием
скрытых конфликтов. Следует отметить, что к окон-чано психотерапии у
большинства отношения нормализуют­ся, )и этом большинство пациентов отмечает их
переход на «нош уровень».

Ьдобные процессы закономерны: прежняя
система взаи-мооошений пациента с окружающими в ходе психотерапев-тичкой работы
подвергается его критике сознательной или бесанательной, поскольку основана на
прежних характерис-тикаличности. Развивающаяся личность требует новых
взаи-мооошений, а окружение стремится вернуть индивида в пре-жнесостояние
(стремление к стабильности — свойство любых самсрганизующихся систем). В ходе
психотерапии пациент реалует свои социальные устремления: либо соглашается со
свои социальным статусом, либо его меняет. Причем этот про-цессо принципу
обратной связи поддерживает личностные измеения. «Роли, которые мы выполняем,
слова и поступ­ки, шнятые решения влияют на то, что мы представляем» (Д. Мере).

30

Таким образом, социально-психологические
результаты яв­ляются основополагающими в психотерапевтической практи­ке.
Конечный результат следует считать позитивным и оконча­тельным только в случае,
если личностные изменения пациен­та «закреплены» в его социальной жизни.

Глава 5. ГИПНОТИЧЕСКИЙ ТРАНС

Транс — особое состояние сознания,
характеризующееся неосознанным фокусированием внимания на собственных пси­хологических
процессах, формирующее иную внутреннюю ре­альность пациента.

Иногда транс сравнивают со сном. Это
неверное сравнение, потому что электрофизиологические исследования во время
транса показали, что кора мозга работает, причем в режиме, от­личающемся и от
сна, и от бодрствования. Доказано, что транс — качественно иное состояние.

Гипнотический транс имеет ряд полезных
элементов, кото­рые делают его пригодным для использования в психотерапии.
Фокусирование внимания сознания позволяет сосредоточить­ся на том компоненте
проблемы, который изучается в данный момент. При этом происходит отвлечение от
всего мешающего достижению цели, которая поставлена на данный сеанс. Паци­ент
перестает реагировать на обычные внешние раздражители, хотя, безусловно, у него
остаются сторожевые очаги, которые внимательно фиксируют все, что может нанести
вред, и в слу­чае сигнала опасности транс будет прерван.

Над теорией гипноза много работал Иван
Петрович Пав­лов. Феномен гипноза он объяснял следующим образом: это торможение
коры головного мозга, при котором остается сто­рожевой пункт, локальный очаг
возбуждения. Он позволяет человеку, находящемуся в трансе, сохранять контакт с
психо­терапевтом, позволяет отслеживать то, что с ним происходит, и в случае,
если отслеживаемые во внешнем мире изменения опасны или дискомфортны, этот очаг
возбуждения моменталь­но стимулирует кору головного мозга, и человек выходит из
транса.

32

Состояние транса естественно для
человека. Один из иссле­дователей гипноза Эрнест Росси предположил, что
естественный транс наступает благодаря действию ультрадианных ритмов. Он
говорит, что транс может возникать и обязательно возникает каждые 90 минут, как
состояние он необходим для перестройки, переструктурирования деятельности мозга
так же, как необхо­дим для мозга сон. Кроме этого, человек погружается в транс,
выполняя обычную, рутинную работу, когда его деятельность обычна и не сулит ничего
нового. Так, в трансе находится води­тель автомашины, который едет по знакомой
дороге. Когда мы едем в троллейбусе по привычному маршруту, мы тоже погружа­емся
в транс, обдумываем какие-то свои дела, а может быть, про­сто грезим, не
замечая, как идет время и как движется троллей­бус. В трансе находится
пассажир, который сидит в зале ожида­ния, рыбак с удочкой в руках. Если
гипнотерапевту удается на приеме увидеть момент, когда человек погружается в
подобный естественный транс, он может использовать увиденное сразу же, помогая
человеку погрузиться глубже.

Чем глубже транс, тем больше человек
уходит в себя, тем менее значимым становится окружающий мир, большую реаль­ность
приобретают внутренние образы, при этом переживания из далекого прошлого могут
быть более реальными, чем сегод­няшний день. Транс можно определить как
психологически обоснованный уход от реальности в иное состояние, которое более
комфортно, более ресурсно. Примером может служить конфузионный транс, когда
неожиданный внешний раздражи­тель погружает человека в гипнотическое состояние,
давая ему возможность обдумать то, что произошло, переструктурировать себя,
свое поведение. Эта разновидность транса помогает че­ловеку справиться с
необычными резкими изменениями в ок­ружающем мире. Когда происходит удивление,
конфузия, че­ловек замирает, ему нужно какое-то время, может быть, не­сколько
секунд для того, чтобы привести свой внутренний мир в соответствие с внешним.
Вот в этот момент вполне можно проводить внушения, углубляя транс.

Каждый пациент имеет свою глубину
транса, на которую он может погружаться. По данным разных исследователей,
нельзя

3 Гордеев                                                                                                                                               
33

точно сказать, является ли подобная
глубина фиксированной или она может изменяться раз от раза. Если пациент с
каждым сеансом уходит в транс все глубже, значит ли это, что в первый раз он
погрузился недостаточно глубоко, не до самого дна сво­ей гипнабельности, или
это значит, что гипнабельность увели­чивается.

Погружение в транс напоминает дорогу из
мира внешнего в мир внутренний. Пациент шаг за шагом уходит от реальности,
предоставляя все больше и больше внимания тем образам, зву­кам и ощущениям,
которые у него возникают. Он становится все более и более занят своими
внутренними переживаниями. Задача психотерапевта — направить мышление в
трансовом со­стоянии на психотерапевтические цели.

Транс переносит человека в иную
реальность, где нет жест­ких ограничений, которые сознание наложило на него,
где есть возможность для переструктурирования опыта, понимания ок­ружающего
мира, где есть необходимые условия для нового восприятия окружающего мира и
своего места в нем. Транс яв­ляется инструментом психотерапевтического
процесса. На него опирается психотерапия, это удобный фон для проведе­ния
внушений. Поскольку он создает некую новую внутрен­нюю реальность, это является
благодатной почвой для прове­дения целостных системных изменений, формирования
зачат­ков новой личности на фоне благоприятного гипнотического состояния.

Окружающее для человека на глубине
транса в конце кон­цов связывается только с голосом психотерапевта, и пациент
на этом фоне может удивленно воспринимать, что внешний мир, оказывается,
изменился, и через голос специалиста он требует совсем иных действий, иного
видения, иного взгляда на себя и дает разрешение на них и даже требует
изменений. Пациент, который привык слушаться мнения окружающего мира, в трансе
имеет повод измениться.

Одним из важных свойств гипнотического
мироощущения является возможность доступа к ресурсным качествам, кото­рые
заблокированы в бодрствующем состоянии, когда пациент полностью сконцентрирован
на своей проблеме и не дает себе

34

возможности не только достичь внутренних
сил, но даже иног­да подумать о них. В ходе транса доступ к положительным пе­реживаниям,
которые были в прошлом, диссоцированным от сегодняшнего дня, облегчается. Это
помогает психотерапии.

Трансы, главной целью которых и является
доступ к ресур­сным состояниям, называются ресурсными трансами. Это мо­жет быть
путешествие в приятное воспоминание либо транс с использованием ресурсных мест.
Чаще всего ресурсные места — уголки природы, которые обладают особенной силой.
Примечательно, что большие природные массивы, как лес, горы, реки, моря,
обладают своей собственной энергетикой и в трансовом состоянии обращение к
таким природным местам является для человека способом подъема своей жизненной
силы, своей внутренней энергии. Поэтому ресурсные трансы очень широко используются
в гипнозе для решения очень мно­гих проблем.

ПРИЗНАКИ ТРАНСА

Существует ряд признаков, характерных
только для транса, и другая группа показателей, объединяющая его с
аутотренингом, мышечной релаксацией. По признакам транса можно определить как
его наличие у пациента, так и глубину погружения.

К показателям, которые встречаются как
при релаксации, так и при гипнозе, относятся следующие:

1. Снижение мышечного тонуса

Во время транса тело расслабляется, в
первую очередь сни­жается тонус мышц тела, и даже неопытному глазу заметно, как
тело обмякает в кресле или на кушетке. Оно становится непод­вижным, движения
затруднены, меняются черты лица за счет расслабления мимических мышц. Лицо
уплощается, может ста­новиться немного одутловатым. Если голова лежит на подго­ловнике
кресла, то может появляться ощущение, что шея не­много вытягивается. Если
подголовника нет, то человеку удоб­нее наклонить голову вперед, иногда голова
почти падает на грудь.

35

2. Увеличение латентного периода —
периода сознательного реагирования

Когда в процессе погружения в транс мы
предлагаем паци­енту заговорить, произвести какое-либо действие, по мере уг­лубления
гипнотического состояния время от получения зада­ния до его реализации
становится все больше и больше. Это говорит о заторможенности функционирования
сознания, в то время как бессознательное реагирование, наоборот, может быть
очень быстрым. И здесь проявляется удивительное свойство гипноза: диссоциация
сознательных и бессознательных процес­сов. Когда в ходе транса мы просим дать нам
какой-то сигнал в ответ на наши слова, если ответ приходит быстрым и корот­ким,
можно говорить об ответе из бессознательного. Если между запросом и ответом
проходит достаточно большое количество времени, это будет ответ из сознания.

3. Изменение дыхания и пульса

По мере погружения в транс дыхательные
движения стано­вятся все более ровными, как правило, менее рельефными. Дыхание
как бы уходит в глубину. Частота дыхательных движе­ний у человека в трансе
меньше, нежели в бодрствующем со­стоянии. Также уменьшается частота сердечных
сокращений, однако вряд ли нам удастся узнать об этом, потому что для из­мерения
пульса в ходе работы нужно прикоснуться к пациенту, а это обычно ведет к
уменьшению глубины транса и к более сознательному функционированию. Урежение частоты
сердеч­ных сокращений может быть само по себе терапевтическим эффектом,
особенно при ряде психосоматических заболеваний, где симптомом заболевания
является повышение артериального давления. Как правило, артериальное давление
за счет сниже­ния частоты сердечных сокращений уменьшается. Возможно, такого
эффекта мы достигаем и за счет другого механизма. По­мимо изменения частоты
сердечных сокращений еще в ходе транса изменяется тонус сосудов тела, уходит
спастический компонент, и это также приводит к значимому снижению арте­риального
давления в случае, если гипнотический транс наво-

36

дится на фоне повышенного артериального
давления. Если у пациента артериальное давление в норме, то мы получим лишь
незначительное снижение давления и ни в коем случае не мо­жем получить
коллаптоидного состояния.

4. Изменение сглатывания

Достаточно часто в ходе погружения в
транс и на его глуби­не меняются глотательные движения человека. По мере усиле­ния
гипнотического состояния глотательные движения стано­вятся более рельефными и
заметными. Однако спустя некото­рое время или после определенной глубины транса
глотание становится практически незаметным, хотя может проявляться вновь в ходе
пробуждения каких-либо воспоминаний. Возмож­но, этот процесс связан с
изменением контроля головного мозга над центральными ядрами черепно-мозговых
нервов, в част­ности блуждающего нерва. Но для работы такое теоретическое
знание имеет небольшое значение, и поэтому сглатывание и его изменения важны
как показатель движения по трансу.

5. Изменение голоса, голосовых
характеристик: тона, тембра голоса, ритма речи

Когда в ходе гипнотического наведения мы
просим паци­ента дать какую-либо вербальную информацию, он вполне мо­жет
отвечать нам. Транс не обязательно сопровождается пол­ным молчанием, однако
следует помнить, что в подобно состо­янии голос изменяется. Как правило, он
становится тише. Для того чтобы ответить нам, пациенту нужно время собраться с
силами. Бывает видно, как он старательно, постепенно пробуж­дает мышцы,
участвующие в речи, напрягает язык, губы и только после этого начинает
говорить. Обычно голос более тихий, ме­нее модулированный. Человек говорит в
достаточно однооб­разной манере, не меняя тембра голоса, слова даются с трудом,
очень часто окончания слов проглатываются. После заверше­ния своего ответа,
который обычно бывает коротким, пациент часто испытывает видимое облегчение от
того, что он может перестать говорить и вновь погрузиться глубже. Если в ходе

37

транса мы получили феномен возрастной
регрессии, голос, которым будет говорить с нами пациент, заметно отличается от
его обычного голоса и может быть похож на голос ребенка, а иногда на голос
другого человека, который участвует в обще­нии с этим ребенком.

6. Фиксация взгляда и расширение зрачков

Когда пациент уходит в транс с открытыми
глазами, даже если терапевт не производит соответствующего внушения, пос­ле
незначительного периода блуждания глаз глаза фиксируют­ся на одной точке,
которая находится где-то перед клиентом, или расфокусируются. Движение глазных
яблок после этого возможно только в случае возникновения каких-то пережива­ний
в ходе гипнотической работы. Обычно вместе с фиксацией взгляда можно заметить и
феномен расширения зрачков, кото­рые по мере погружения в транс расширяются,
хуже реагируют на свет. Это говорит об изменении вегетативной иннервации глаз в
ходе гипнотического наведения.

7. Дрожание век или фасцилляция

Дрожание верхних век — характерный
феномен для мно­гих людей, погружающихся в транс. Однако у всех он может
проявляться в разной степени и на разной глубине транса. У ряда пациентов
фасцилляция начинается сразу после зак­рывания глаз, когда если и можно
говорить о каком-либо трансе, то только о поверхностном. У других она проявляет­ся
только на достаточной глубине транса и может быть ва­риантом сигналинга —
явления, о котором мы будем гово­рить чуть позже. Скажем только — подрагивание
век в этом случае является вариантом бессознательного ответа. Такое дрожание
век очень быстрое и мелкое. Есть метафоричес­кий образ, который поможет понять
суть фасцилляции и ее отличие от привычного подрагивания или движения рес­ницами:
«Веки дрожат как крылья бабочки». Если вы уви­дели такое мелкое, неуловимое и
практически неповторяе­мое в сознательном состоянии дрожание, вы имеете дело с
фасцилляцией.

38

Вторая группа признаков транса —
феномены, характерные только для гипноза.

1. Амнезия

Амнезия в гипнозе бывает двух видов.
Во-первых, в ходе гипноза частым явлением является спонтанная амнезия, ко­торую
специалист не вызывает сознательно в ходе работы. Мы говорили о том, что гипноз
является особой формой фун­кционирования психики и при переходе сознания в обыч­ный
режим функционирования часть событий из транса, а иногда и весь транс могут
быть автоматически забыты. Со­бытия, имевшие место в гипнотическом погружении,
часто забываются как сон. Если проговорить о том, что было в трансе, сразу,
пациент многие факты может вспомнить, вы­вести их на уровень сознания. Но если
дать ему немного вре­мени, то как события, произошедшие во сне, гипнотические
реальности забываются и клиент не может вспомнить, что было с ним.

Второй вид амнезии — это терапевтическая
амнезия, кото­рую вызывает психотерапевт. Обычно специалист использует
специальные вербальные приемы, давая внушение — так назы­ваемую установку на
амнезию. Такое забывание служит про­должению бессознательной работы, которая
была запущена в трансе. Тогда психотерапевтический процесс напоминает при­готовление
еды, когда повар положил все необходимые компо­ненты пищи и закрыл кастрюлю
крышкой, предоставив ее со­держимому вариться самому, не принимая больше
никакого участия. Установка на амнезию необходима для того, чтобы сознание не
вмешивалось в работу, за которую теперь отвечает бессознательное.

2. 
Гипермнезия

Гипермнезия прямо противоположна по
своему смыслу ам­незии, хотя можно предположить, что они имеют общие кор­ни.
Гипермнезия — это избыточное вспоминание в трансе раз­личных событий,
участников, деталей. Практически невоз­можно отличить действительное
вспоминание реальных фак-

39

торов и возможное придумывание,
поскольку контроль созна­ния уменьшен, а только оно могло бы дать ответ, было
собы­тие в жизни человека или это выдумка.

Для бессознательного как выдуманные, так
и реальные со­бытия имеют одинаковую силу, и мы должны помнить, что не
обязательно та информация, которая получена нами в трансе в ходе гипноанализа,
является достоверной. Однако, даже если мы сомневаемся в ее истинности, можно
воспринимать ее как личную метафору клиента и помнить о том, что для человека
данная информация является достоверной. На основе данной информации мы можем
работать, воспринимая ее как некий отголосок проблемы, как собственную
метафору, которую дало бессознательное пациента.

Явления возможной ложной гипермнезии
были доказаны в экспериментах, когда свидетелей различных событий погружа­ли в
гипнотический транс и в его ходе просили вспомнить де­тали произошедшего. Ряд
деталей был вспомнен действитель­но правдиво, но ряд оказался вымыслом. При
этом исследуе­мые не могли различить события и детали, которые имели мес­то и
которые были придуманы их бессознательным, возможно, по какой-то ассоциативной
цепочке.

3. Анестезия и аналгезия

В процессе погружения в транс
кинестетическая чувстви­тельность претерпевает ряд изменений. В начале
погружения возможен феномен парестезии, а иногда даже гиперстезии, то есть
чувствительность может повышаться, возможно повыше­ние одних видов
чувствительности и понижение других. Ряд пациентов отмечает усиление яркости
окружающего, контрас­тности, цветности, насыщенности красок. Когда речь идет о
звуках, может отмечаться усиление звука, их большая звонкость, четкость. Однако
затем, по мере погружения в транс чувстви­тельность начинает снижаться и звуки,
ощущения становятся менее воспринимаемыми.

Можно добиться полной анестезии частей
тела и всего тела либо обеспечить нарушение только одного вида чувствитель­ности
— болевой, то есть добиться аналгезии. В XIX
веке
на этом

40

феномене было сконцентрировано внимание
многих врачей, которые использовали гипноз как способ обезболивания при
хирургических операциях. Существовали документированные наблюдения нескольких
сотен операций, проведенных под дей­ствием гипнотического транса. И только с
открытием хлоро­форма, а затем различных анестетиков от гипноза отказались,
хотя до сегодняшнего дня периодически он применяется с по­добной целью.

4. Сигналинг

Сигналингом называются мышечные
подергивания, кото­рые имеют бессознательную природу. Можно определить сиг­налинг
как глубинный ответ психотерапевту, отзвук процес­сов, происходящих в психике
человека. Мы говорим о сигна-линге, когда видим мелкие подрагивания пальцев,
фасцилля-цию век. Иногда сигналингом могут быть движения головой, хотя они
могут быть неким вариантом автоматизма, идеомо-торными движениями, не несущими
бессознательного смыс­ла. Обычно чем мельче мышца, тем чаще она служит провод­ником
сигналинга.

В ходе транса важно внимательно следить
за пациентом, охватывая его целиком полем своего внимания. Это позво­ляет
заметить мельчайшие изменения в его состоянии, в том числе и незначительные
мышечные подергивания. Чаще все­го сигналят указательные пальцы рук, хотя это
может быть и любой другой палец. Внешне это выглядит как очень быст­рый,
незначительный подъем пальца и затем, как правило, немедленное возвращение его
в прежнее состояние, похо­жее на вздрагивание. Заметив подобное движение, можно
усилить его с помощью соответствующего внушения и даже повести к другим
гипнотическим феноменам, например, к левитации. На основе этого феномена
строится обратная связь с клиентом.

Возможен сигналинг мышцами лица, тела.
Но если на лице подрагивание легко заметить, то на ногах, на животе мы ниче­го
наблюдать не сможем. Поэтому эти варианты сигналинга для нас имеют ограниченное
значение.

41

5. Каталепсия

Каталепсия, или восковидная гибкость —
один из самых известных и давно описанных признаков гипноза. Это показа­тель
глубокого транса. Под каталепсией подразумевают засты­вание частей тела,
мышечное оцепенение, иногда в очень не­удобной позе. Чаще всего говорят о
каталепсии руки, хотя воз­можна каталепсия других частей тела, например,
каталепсия ноги, шеи. Интересно, что рука, поднятая и зафиксированная в
неудобной позе, может находиться в ней очень долго, при этом не испытывая
неприятных ощущений. Можно предположить, что обменные процессы в данном случае
текут иначе, чем в бод­рствующем состоянии. От каталепсии, также как и от
левита­ции, которую мы будем разбирать ниже, можно отталкиваться в
терапевтической работе, инициируя движения в руке и свя­зывая с этим движением
какие-то процессы терапии.

6. 
Левитация

Левитация — это идеомоторное движение, самопроизволь­ный
подъем в ходе наведения транса, гипнотической работы. Часто левитация
начинается с подрагивания пальцев, однако в ряде случаев рука поднимается без
предварительных сигналов. Часто для левитации нужно, чтобы пациент знал о
возможнос­ти такого феномена.

Левитация также, как и каталепсия,
служит показателем достаточной глубины погружения. С движениями руки удобно
соединять различные этапы транса и гипнотической работы внутри его. Чаще всего
наблюдается левитация руки. В случае, если гипноз проводится в положении лежа,
возможна и леви­тация ноги. Левитация отличается от каталепсии тем, что подъем
конечности при каталепсии, чтобы зафиксировать ее ясно, производит
психотерапевт. Левитация полностью зави­сит от клиента, хотя чаще всего
индуцируется с помощью гип­нотических внушений со стороны психотерапевта.

Левитация и каталепсия имеют особенное
воспитательное значение для пациента. Они позволяют ему еще больше пове­рить в
гипноз. Описанные феномены являются очень доказа­тельными и убеждающими явлениями.
Часто вместе с левита-

42

цией и каталепсией, которые происходят
на мышечном уров­не, на психическом происходит феномен, который называется
диссоциацией сознания и бессознательного.

7. Диссоциация

Диссоциация — это феномен расщепления
осознавания кли­ента. Пациент может ощущать себя и в настоящем времени и
настоящем месте, и в каком-либо другом месте и времени, при­чем оба состояния
для него реальны. Такой же реальностью может быть и диссоциация между телом,
которое спит, и ру­кой, которая поднимается. Причем спящее тело в этот момент
может олицетворять сознание, а двигающаяся рука — происхо­дящий бессознательный
процесс.

Чаще всего в гипнозе это состояние
называется диссоциа­цией сознания и бессознательного. Она полезна для отвлече­ния
внимания сознания от психотерапевтических процессов, чтобы усыпить его и
достичь бессознательного, которое явля­ется как источником проблем человека,
так и источником ре­сурсов для их решения. Для проведения психотерапевтической
работы диссоциация является важным и обязательным явле­нием. Диссоциация
позволяет мозгу достичь материала, кото­рый лежит в бессознательном, чтобы
использовать и трансфор­мировать его.

Часто встречается как в сознательном,
бодрствующем со­стоянии, так и в гипнотическом погружении диссоциация от болезненных
ощущений, которые связаны с проблемой. Это способ глядеть на проблему со
стороны наблюдателя. Он дает возможность отстраниться от того, что заботит,
взглянуть объективным взглядом на эту заботу, поискать ресурсы, воз­можности,
которые позволят разрешить свою проблему и найти способ получить необходимые
ресурсы для трансфор­мации.

Умение психотерапевта выводить своего
пациента в диссо­циированную позицию является хорошим терапевтическим навыком,
поскольку позволяет иметь определенную эмоцио­нальную свободу в решении его
проблем. Феномен диссоциа­ции участвует в развитии анестезии и аналгезии.
Диссоциация

43

также представляет способ отделить
эмоциональный опыт пе­реживания от интеллектуальной составляющей психики чело­века
для того, чтобы интеллект смог не бороться с эмоциями, а заняться своим прямым
делом — поиском выхода из создавше­гося положения.

8. Возрастная регрессия

Возрастная регрессия — феномен,
родственный диссоциа­ции. В нем используется идея временной диссоциации, когда
человек ощущает себя в прошлом времени, при этом ощущает ассоциировано. Он
может видеть себя маленьким мальчиком, он опускает глаза вниз и видит маленькие
ножки в стоптанных сандалиях, а когда он идет по полю, растения касаются его
лица, где-то перед глазами жужжат пчелы и прыгают кузнечики, и все это он
наблюдает сам.

Ассоциированностью возрастная регрессия
и отличается от воспоминания. Воспоминание означает, что взрослый человек
вспоминает свое прошлое, возрастная регрессия — это прошлое в данный момент для
человека является настоящим. Регрессия может быть очень далекой — в детские
годы пациента, а иногда даже в дородовый период, хотя доказать возраст
регрессии очень сложно. Как правило, для создания такой ранней регрессии —в
ранний детский возраст — требуется специальное внушение, хотя иногда она
происходит спонтанно.

Чаще всего регрессией пользуются для
гипноанализа, по­тому что корень проблемы человека всегда лежит в прошлом,
обычно в раннем детстве — до 6 лет. Но нельзя забывать, что детство — источник
большого количества положительных эмо­ций и ресурсных состояний. Поэтому
регрессия может исполь­зоваться также для поиска внутренних ресурсов.

При возрастной регрессии часто
трансформируется поведе­ние пациента в трансе и особенно меняется голос и
фразы, ко­торыми пациент говорит. В такой момент мы имеем доступ к пластам
памяти, которые в сознательном состоянии не дости­гаются. Часто этот опыт
настолько ошеломляющ, что он само­произвольно не забывается и поэтому, чтобы
пациент забыл травмирующее событие, осознанное при возрастной регрессии,

44

необходима структурированная амнезия, то
есть внушение на амнезию со стороны психотерапевта.

Возможно, что регрессия обуславливается
еще так называе­мым детским характером бессознательного, которое широко открыто
окружающему миру, воспринимает его целиком, для которого характерен буквализм,
то есть оно не понимает игры слов, их двойных значений, оно все понимает
буквально.

9. 
Искажение времени

В трансе время идет иначе, чем в
бодрствующем состоянии. Подобный эффект течения времени может быть самопроиз­вольным,
и когда пациент открывает глаза, на вопрос, сколько времени он был в трансе,
иногда он не может ответить даже приблизительно, увеличивая или уменьшая время
своего на­хождения в трансе в несколько раз. Это похоже на известную формулировку
теории относительности, когда для влюбленных часы, проведенные вместе, кажутся
секундами, а для человека, сидящего на горячей плите, секунды, проведенные на
ней, ка­жутся часами. Чаще сознание пациента уменьшает время. Воз­можно, это
связано с тем, что он погружается в более глубокий транс и перестает осознавать
себя, поскольку в данный момент он не слышит голоса психотерапевта, который для
него явля­ется точкой временного отсчета.

Можно использовать данный феномен
сознательно, когда с помощью соответствующих внушений, направленных на вре­мя,
можно как замедлять его в случае приятных переживаний, так и ускорять в случае
переживаний неприятных или при не­обходимости создать иллюзию вырастания или с
другими тера­певтическими целями.

10. 
Иллюзии и галлюцинации

В бодрствующем состоянии данные феномены
возможны либо при нечеткой работе систем восприятия мира, либо при психической
патологии. Однако на фоне гипнотического транса они встречаются у абсолютно
нормальных людей. Как прави­ло, иллюзии и галлюцинации связаны с внушениями,
когда, например, ощущение тепла от солнечного луча на своей коже

45

человек под воздействием соответствующих
внушении транс­формирует в разлитое тепло, которое приходит к нему от кост­ра
Когда прикладываемая монетка абсолютно нормальной тем­пературы может вызывать
ожог, если гипнотизируемому вну­шили, что она раскалена.

Галлюцинации следует разделить на
позитивные и негатив­ные. Позитивные галлюцинации представляют собой убежден­ность
человека в наличии какого-то предмета, человека, явле­ния, которого нет на
самом деле. Негативные галлюцинации — это обратный процесс, когда пациент не
видит того, что есть на самом деле, благодаря внушениям гипнотерапевта. Это
хоро­шо видно в случаях эстрадного гипноза, когда гипнотизер при полном зале
зрителей убеждает человека на сцене, что они с ним наедине и подопытный верит
ему. Примером позитивных галлюцинаций может быть собирание несуществующих
цветов, объятия с невидимым другом и так далее. Эти феномены зре­лищны и
говорят о глубокой степени погружения в транс. Воз­можность использования их в
работе зависит от навыков и фан­тазии терапевта.

Глава 6. ВНУШЕНИЕ

Внушение или суггестия — основной
инструмент работы гипнотерапевта. Состояние транса наводится именно с целью
проведения внушений, соответствующих проблеме пациента. Терапия называется
«гипносуггестивной» по принципу связи гипноза и внушения в ней. Транс похож на
таблетку лекарства, которую принимает больной, где внушения составляют лишь ее
часть, а все остальное — неактивное вещество, необходимое для формирования
таблетки.

Внушения бывают разными. Часто встает
вопрос: а что же внушать человеку? С одной стороны, мы должны не под­менять
своими внушениями желания пациента, а с другой стороны, как узнать, что
пациенту нужно. В главе, посвящен­ной присоединению, мы говорили о
необходимости отсле­живания ключевых слов пациента. Они также могут помочь нам
в знании, что человеку внушать. Используя ключевые слова, человек
характеризует, чего он не хочет — он характе­ризует проблему и определяет, что является
целью терапии. Важнее для определения внушений знать его понимание ре­зультата.

Запрос: «Хочу бросить курить», на самом
деле не является целью. Это состояние, от которого он мечтает отказаться. А что
взамен? Часто неуспех терапии связан с тем, что человек знает, чего он не хочет
делать и иметь, но не уверен, ради чего. Как бы он отнесся к предложению выйти
из дома и пойти неизвестно куда. Велика вероятность, что он повернется и пойдет
обратно. Если вы не знаете, куда идти, то цели вы не достигнете. Поэто­му мы
тщательно выспрашиваем субъекта, для чего ему нужно бросить курить? Иногда это
нужно не для выявления цели, а для выявления уровня мотивации.

47

Существуют два вида мотивации —
избегание и достиже­ние. Мотивация достижения качественнее, когда есть цель, к
ней легче двигаться. Но если мотивация избегания сильна, а цель неясна, такую
мотивацию также можно использовать как катализатор процесса, предполагая, что
видение цели и на­правления движения есть в бессознательном человека. Моти­вация
пациента — важнейшее условие работы. С помощью вну­шений ее можно пытаться
усиливать, опираясь на ценности и убеждения человека, но самые быстрые и
качественные изме­нения пациент проделывает, если мотивация к изменениям
высока.

В этом отношении мне вспоминается один
пациент, кото­рый пытался бросить курить много лет. Он бросал много раз с
помощью различных методов, но каждый раз результат был плачевным: он вскоре
начинал курить снова. Три года назад он поступил в больницу с кровотечением из
язвы двенадцатипер­стной кишки, осознавая опасность этого состояния для своей
жизни. В приемном отделении его осмотрел врач, а когда па­циент спросил, можно
ли покурить, врач ответил: «Ну если ку­ришь, то недолго тебе осталось…»
Человек бросил курить сра­зу, без абстинентного синдрома и желания закурить,
несмотря на 25-летний стаж курения. Он четко увидел цель: сохранить жизнь, а
врач провел качественную психотерапевтическую ра­боту, даже не зная об этом.

Виды внушений

Классифицировать внушения крайне сложно,
они перепле­таются, сочетают в себе свойства друг друга, поэтому предлага­емая
классификация будет условной. Большинство исследова­телей выделяют две группы
внушений.

Первая группа — прямые внушения. К ним
относятся ко­манды: «Спать» или «Забыть».

— Я досчитаю до трех и ваши глаза
откроются.

— 
Вы будете спокойно относиться к собакам.

— 
После моего сеанса вы не сможете принимать алкоголь. Прямые внушения
конкретны и подразумевают домини­рование психотерапевта во взаимодействии, чаще
использу-

48

ются в классическом гипнозе. Они не
предоставляют пациен­ту возможности выбора, реализации своих потребностей. В
случае нежелания пациента выполнять прямые внушения те­рапевта нарушается
раппорт и возникает ситуация неподчи­нения, что уничтожает основу гипноза и
возможность тера­пии.

В эриксоновском гипнозе данный вид
суггестии имеет ог­раниченное применение, он используется или в условиях глу­бокого
транса, или как постгипнотические внушения после выхода из транса. Чем глубже
транс, тем меньше контроль со­знания пациента над словами, которые вы говорите.
Следует помнить, что внушения могут быть сформулированы по-раз­ному. Можно
сказать: «Забудь все, что было неприятного». И можно сделать это более
закамуфлированно, сказав: «И какой-то внутренний голос может шептать тебе:
«Забудь все, что было неприятного»». На самом деле, внушение тоже прямое, но за­камуфлировано.

Второй класс внушений — косвенные
внушения. Это вну­шения недирективные, мягкие, ненавязчивые, иногда вкрад­чивые.
Итак, какие виды косвенных внушений бывают.

Сложное составное

Сложное составное внушение представляет
из себя слож­носочиненное или сложноподчиненное предложение. Чаще всего первая
часть предложения является присоединением, т. е. описывает происходящее с
пациентом, а вторая часть — ве­дением, т. е. говорит об эффекте, который
терапевт хочет полу­чить.

«И чем дольше вы слышите мой голос, тем
глубже вы може­те погрузиться в транс».

«И по мере того, как ваше дыхание
становится ровным, вы можете расслабиться еще больше».

Последовательность принятия

Данный вид внушения похож на предыдущий,
но состоит из большего количества фраз присоединения, позволяя этим достичь
большего согласия пациента. Речь идет о последова-

4 Гордеев                                                                                                
                                              49

тельном принятии каких-то идей. Человек,
следуя за логикой вашей речи, мысленно соглашается с каждым последующим
постулатом, поскольку согласился с предыдущим. Самым из­вестным примером
является правило четырех «да», т. е. когда оппонент вам четырежды ответил «да»
на ваши вопросы, просьбы, заявления, то в пятый раз он скажет «да» автомати­чески.

«Мы с тобой встретились только сегодня,
и уже вечер, мы так хорошо провели день, мы катались на каруселях, ели моро­женое,
давай завтра снова сбежим из детского сада».

«Мы с вами в этой комнате. Вы слышите
мой голос, ощу­щаете кресло, в котором сидите, мерно тикают часы, и ваши глаза
могут захотеть закрыться».

Пресуппозиция

Под пресуппозицией или предположением
понимается яв­ление, которое обязательно случится, которое не может не слу­читься.
Предложение обычно строится, как сложносоставное и конструируется таким
образом, что ударение падает на дру­гую часть, а безударная часть и является
пресуппозицией, по­скольку звучит как само собой разумеющееся.

«Когда вы сядете в это кресло, вы
сможете заняться самоис­следованием» (предполагается, что в кресло вам придется
сесть).

«Когда пойдешь в магазин, купи
квартошки» (предполага­ется, что вы пойдете в магазин).

Трюизмы

Очень близко к пресуппозиции стоят
трюизмы или баналь­ности, которые можно рассматривать как разновидность вну­шения,
а можно — как пустую породу, которая необходима для заполнения пространства
вашей речи. Те, кто знакомы с фар­макологией, знают, что в таблетках только
определенную часть составляют лекарственные вещества, а все остальное — напол­нитель.
Вот трюизмы иногда служат для наполнения, а иногда являются непосредственно
внушением. Они представляют со­бой факты и явления, которые известны всем, и
человеку даже становится скучно слушать подобное, ведь это все знают.

50

Субъект даже не может предположить
суггестии в подобных фразах.

«Все течет, все изменяется» (внушение
изменений в человеке).

«Зимой деревья стоят под снегом, но все
равно в них есть жизнь» (внушение наличия ресурсов).

Негативные парадоксальные

Они обычно в себе несут отрицательные
частицы. Такое внушение может действовать трояко. Во-первых, мы привле­каем
внимание пациента к предмету или явлению, хотя и про­сим обратное: «И вы можете
не слушать мой голос, не слушать то, что я говорю». Угадайте, что будет делать
человек?

Во-вторых, ряд пациентов привыкли не
соглашаться со все­ми и с вами в том числе, и вы используете их стратегию несог­лашательства,
по математическому принципу минус на минус дает плюс.

В-третьих, частица «не» бессознательным
не усваивается, и поэтому фраза: «Вы можете закрывать глаза и не закрывать гла­за»,
звучит фактически как двойное внушение закрыть глаза.

«Не думайте о белой обезьяне, не думайте
об этом отврати­тельном животном, которое корчит рожи, показывает красный
зад…» (Ходжа Насреддин).

«Делай, что угодно, братец Лис, только
не бросай меня в терновый куст» (Братец Кролик).

Двойная связка или выбор без выбора

По логике действия близка к
пресуппозиции, дает иллюзор­ную возможность выбора, там, где его нет. Такое
внушение при­нимается легко, посколько есть видимость свободного приня­тия
решения. Механизм патологической двойной связки мо­жет лежать в основе
психологических проблем, когда перед со­знанием есть формальный выбор, свобода,
а бессознательное понимает — это тупик и выбора нет.

«Вы предпочитаете погружаться в транс на
стуле или пе­рейдете в кресло?» (В транс вы все равно пойдете или на стуле, или
на кресле.)

«Ты спать пойдешь сейчас или когда
соберешь игрушки?»

4* 
                                                                                                                                 51

1 !

Метафора

Метафора — основной вид внушений в
эриксоновском гип­нозе. Вам, например, необязательно говорить, что в жизни че­ловека
все может измениться. Контекст изменений можно вве­сти совсем иным способом
через метафору. Например: «Мы знаем, как растет дерево, оно было ростком, а
потом станови­лось все больше и больше, выше и выше, постепенно стало могучим
деревом. Однажды налетела гроза и повредила дере­во, и сейчас дерево стоит и не
знает — это смерть или жизнь, потому что жизнь остановилась после грозы. И
только, когда оно само себе прикажет жить, к нему снова вернется жизнь…».
Формально мы говорим о дереве, но у метафоры есть несколь­ко свойств, которые
делают ее важным инструментом психоте­рапии:

— 
подобие проблеме пациента. С деревом бессознательное пациента связывает
себя, и все, что говориться о дереве, при­нимает на свой счет как внушения, как
команды к действию.

— 
целостность образа метафоры позволяет ей найти дорогу в недоминантное,
абстрактное полушарие мозга, которое счи­тается зоной бессознательного, минуя
обработку в сознании. Именно там находятся и проблемы пациента, и ресурсы для
ее решения.

—  
многозначность метафоры позволяет пациенту найти тот смысл, который ему
нужен, даже если терапевт его не вклады­вал. Для примера спросите у окружающих
вас людей, какие вы­воды можно сделать из сказки о Золушке, и вы узнаете много
нового.

Контекстуальное внушение

Присутствует, когда на фоне размеренной
речи слово или фраза выделяется тоном голоса, паузами, громкостью или
какими-либо другими речевыми характеристиками. Созна­ние понимает, что логика
предложения не нарушена и не вмешивается, бессознательное активизируется,
восприни­мая выделенные слова. Может употребляться, например, в сочетании с
перечислением возможных вариантов, выделяя желаемый:

52

«Чтобы похудеть, вы можете сесть на
диету, заняться шей­пингом, пригласить массажиста… ПОСЕЩАТЬ ПСИХОТЕ­РАПЕВТА…»

Мобилизующие внушения

Для их создания используется особый
порядок построения фразы, произносимой за один выдох (Не удивляйтесь! Предло­жение
в ходе наведения транса может быть разбито на несколь­ко фраз, каждая из
которых произносится отдельно, на очеред­ном выдохе). На ее конце ставится
глагол или отглагольные части речи, например, причастие, которые носят
мобилизую­щий, побуждающий характер, что усиливается ударением. По­добное
построение фразы стимулирует бессознательное субъек­та, подталкивая его к
действию.

«И вы можете начинать ДВИГАТЬСЯ… к
цели, которую ОСОЗНАЕТЕ… и когда вы будете готовы ИЗМЕНЯТЬСЯ… вы сможете
это СДЕЛАТЬ».

Внушения, связанные со временем

Внушения, связанные со временем,
подразумевают, что, когда наступит нужное время, внушаемые изменения произой­дут.
Пациенту дается интервал, когда он может выполнить пред­писанное действие.
Поскольку такой временной зазор дается и нет жесткого требования выполнения
именно сейчас, пациент внутренне соглашается, и изменения происходят. Внушения,
связанные со временем, можно рассматривать как вариант двой­ной связки:

«У каждого человека изменения происходят
с разной ско­ростью: кому-то достаточно дня, чтобы измениться, кому-то двух, а
кому-то нужна неделя».

«По мере погружения в транс тело
расслабляется сразу или спустя некоторое время».

Аллюзии или намеки

Это вид внушения формируется, когда вы
не называете сло­вами какой-то факт или явление, но намекаете на это. Намек

53

должен быть понятен пациенту, т. е. быть
фактом из его жиз­ни, деталью ваших предыдущих встреч или быть общеизвест­ным и
общепринятым. Например, когда мой пациент, кото­рый прихоцит на прием не в
первый раз, слышит фразу: «Пора поработать», он устраивается удобнее в кресле,
кладет руки на подлокотники, закрывает глаза и начинает погружаться в транс без
дополнительных команд.

«И может быть, перед тем, как войти в
транс, вы можете ощутить напряжение своих мышц, ощутить напряженность, чтобы
потом позволить им ощутить что-то другое» (намек на расслабление.)

Открытые внушения

Иногда открытые внушения выделяют
отдельной группой, но они близки к косвенным. Создаются следующим образом: вы
даете человеку несколько идей на выбор, перечисляете ва­рианты решения. Обычно
вы не можете предположить все воз­можности пациента и лучше оставлять выбор открытым,
чтобы он мог вложить в него свои мысли, при этом как бы принимая внушение от
вас.

«И для того, чтобы научиться гипнозу, вы
можете читать книги, смотреть учебные видеофильмы, можете прийти на се­минар, а
можете сделать что-то еще, что позволит вам достичь этой цели».

Возможны и другие виды внушений, которые
вы найдете в своей практике.

Глава 7. ДИНАМИКА ГИПНОТИЧЕСКОГО СЕАНСА

В гипнотическом сеансе для произведения
терапевтической работы мы проходим несколько этапов.

Первый этап. Подготовительный

Он включает в себя несколько элементов.

Первый элемент — установление
доверительных взаимоот­ношений с пациентом. До тех пор, пока между пациентом и
психотерапевтом не создана обстановка раппорта, доверия, к последующим шагам
переходить не стоит, поскольку они будут неуспешными, как будет неуспешно
строительство дома, у ко­торого нет фундамента. Часто закладывание такого
фундамен­та требует большого количества времени, но зато впоследствии это
окупится быстротой произведенных изменений. Задача пси­хотерапевта здесь —
создать для пациента обстановку, в кото­рой он может максимально раскрыться
навстречу специалисту, ощутить себя в безопасности и почувствовать некую
знамена­тельность момента, что позволит ощущать себя по особенно­му, ожидая
чего-то важного, что должно произойти в жизни. Создание атмосферы ожидания и
предвкушения — важный ком­понент в гипнотерапии.

Параллельно этому психотерапевт собирает
необходимую ему информацию о клиенте, о его образе жизни, о проблеме, которая
его беспокоит, о том, какова история данной пробле­мы, какие способы решения
человек пытался применить и с каким успехом. Психотерапевт сам выбирает, какие
вопросы наиболее значимы с его точки зрения. Возможно, он захочет узнать об
образовании клиента, о его семейном положении, об убеждениях и ценностях. Любая
информация, которая мо-

55

жет быть полезна для проведения
психотерапевтического вме­шательства, может быть запрошена им.

Сложно однозначно ответить на вопрос,
нужно ли давать пациенту информацию о предстоящем терапевтическом вме­шательстве.
Гипноз в сознании обычного человека окружен дымкой неведомого и может вызывать
опасения. И поэтому, с одной стороны, упоминание слова «гипноз» необязатель­но,
хотя, с другой стороны, следует прекрасно понимать, что последующее наведение
гипнотического транса, особенно в классическом гипнозе, развеет иллюзии
пациента. При ис­пользовании недирективных форм гипноза можно обойти слово
«гипноз», используя синонимы, которые не имеют та­кого конкретного значения,
например: транс, релаксация и какие-то другие.

Важным компонентом первого этапа
является постановка целей, причем запрос может создаваться как на всю
гипнотера-певтическую работу, так и на данный конкретный сеанс. По­добная
процедура дает человеку ориентир, к которому он будет двигаться. Она помогает
пробуждать необходимые ресурсы, которые будут специфичны для определенной цели.
Необхо­димым минимумом терапевтической работы в гипнозе можно считать
постановку задач и наведение транса. Направление дви­жения вовсе не должно быть
определено сознательно, бессоз­нательное понимание цели гораздо важнее. Когда
бессознатель­ное клиента знает свои запросы и имеет возможность благода­ря
трансу работать с меньшим контролем сознания, оно само может найти доступ к
решению проблемы.

Второй этап. Наведение транса

Часто трансу приписывается мистическое
значение. В этом не следует разубеждать клиента, но гипнотерапевт должен знать,
что транс является только средством для отвлечения сознания и привлечения
внимания бессознательного к тем внушениям, которые будут проводиться на фоне
транса. Транс может быть разного уровня, и в зависимости от его глубины
гипнотерапев-ту следует выбирать ту или иную форму внушений и способ
взаимодействия с пациентом.

56

В процессе наведения гипнотического
состояния гипно-терапевт, как правило, ставит перед собой две задачи: сфоку­сировать
внимание клиента и перевести его на внутренний мир. Иногда эти задачи
выполняются раздельно, например, при фиксации внимания на блестящем предмете
вначале фо­кусируется внимание, которое затем для работы переключа­ется на
внутренние процессы, которые будут происходить в пациенте.

Когда эти два процесса производятся
одновременно, мы можем фокусировать внимание на внутренних ощущениях, например,
боли, дискомфорта, и когда это сделано, мы перехо­дим к терапевтическому
использованию уже наведенного транса. Как правило, цель фокусирования внимания
относит­ся к сознанию в первую очередь, но тем не менее следует по­мнить, что
наша задача состоит также в том, чтобы сконцент­рировать внимание
бессознательного, хотя мы можем предпо­ложить, что оно и без того сфокусировано
на проблеме, если она действительно заботит пациента.

Таким образом, при сужении внимания
сознания и фоку­сировке его на чем-либо мы отвлекаем сознание, достигаем
бессознательного и используем этот доступ для проведения те­рапевтических
интервенций, которые в нашем случае выража­ются через терапевтические внушения.

Этап третий. Использование транса

После того, как сознание пациента
отвлечено и мы откры­ли дорогу к бессознательному, наша работа может иметь два
пути развития.

Во-первых, мы можем повышать энергетику
бессознатель­ного, давая ему доступ к собственным ресурсам, открывая его
сильные стороны, давая возможность ощутить эту силу и укре­пить себя в борьбе с
негативными проявлениями. В результате мы получаем неспецифичную мощную защиту,
которая позво­ляет справиться с любыми патогенными эмоциями. Транс, в котором
главной целью является выявление, получение ресур­сов, называется ресурсным
трансом. Практически любой че­ловек может найти доступ к ресурсным состояниям и
исполь-

57

зовать их. На фоне ресурсного транса
можно если не решить, то по крайней мере облегчить практически все проблемы.

Второй путь для использования
наведенного транса назы­вается гипноанализом, когда в ходе работы мы получаем
дос­туп к травматическому опыту пациента. Существует много спо­собов доступа к
травматическим переживаниям, но всегда их конечной задачей является выяснение
причины, пускового механизма проблемы, выявление ее истории. В ряде случаев
выход на источник проблемы может быть спонтанным. Так ве­дет себя гнойник,
который прорывается при первом надавли­вании на него, поскольку он уже созрел,
чтобы прорваться. Но, как правило, внутренняя защита пациента еще достаточно хо­рошо
действует, и нам нужно приложить определенное усилие и произвести необходимые
терапевтические процедуры, чтобы достичь первопричины.

Когда мы ищем травматическую ситуацию
сознательно, и это очередной этап терапевтической работы, следует постарать­ся,
чтобы он шел за этапом ощущения высвобождения внут­ренних ресурсов, то есть
желательно, чтобы в начале терапии шли ресурсные трансы. Это повысит энергетику
пациента, по­высит его веру в собственные силы и сделает последующую те­рапию
менее травматичной и более быстрой, а главное — более результативной. Человек
способен сражаться со своими чудо­вищами только когда он ощущает в себе силы
для этого. Как правило, после достижения травматического переживания за­дачей
терапевта является проработать его, то есть совершить опять ряд терапевтических
процедур, которые приведут к зале­чиванию душевной раны, к бессознательному
исчезновению конфликта, к исчезновению его проявлений в настоящем, будь это
психические проявления или соматические. Это основной этап работы, но он
невозможен без двух предшествующих.

Четвертый этап. Завершение транса,
переориентация

Когда терапевтическая работа закончена,
наступает время вернуть человека в настоящее состояние, в настоящее время. Для
переориентации мы используем процедуры, прямо проти­воположные тем, с помощью
которых погружали пациента в

58

транс. Мы привлекаем его внимание к
наибольшему числу яв­лений во внешнем мире — к звукам, которые раздаются в ком­нате,
к свету, который пробивается через закрытые веки, напо­минаем ему о том, что
его ждет в жизни.

Параллельно с переориентацией мы даем
постгипнотичес­кие внушения, то есть внушения на период после завершения
гипнотического сеанса. Это могут быть как стандартные вну­шения на ощущения
силы, уверенности, отдыха, так и внуше­ния на амнезию происходившего в трансе,
особенно это быва­ет важно в случаях, когда в трансе вы работали с источником
проблемы. Амнезия желательна для того, чтобы начатый про­цесс продолжался в
бессознательном без контроля сознания. Она как бы сохраняет в бодрствующем
состоянии диссоциа­цию между сознанием и бессознательным.

Следует помнить, что, когда пациент
открыл глаза и делает вид, что он вернулся в бодрствующее состояние, на самом
деле он находится в неком промежуточном состоянии, из которого его легко вновь
погрузить в транс, что иногда используется. В подобном положении ему легко
давать внушения, причем они могут быть достаточно прямыми, директивными,
поскольку в данный момент у пациента снижен контроль — ведь он считает, что
терапевтический процесс закончился. И, как правило, на протяжении 10-20 минут
он еще демонстрирует некоторые гип­нотические признаки, например, задержку
реакции, иногда каталепсию и другие, что дает возможность считать такое со­стояние,
близким к трансу.

Обычно терапевт, помимо
постгипнотических внушений и установок на амнезию, дает пациенту домашнее
задание, обсуж­дает идеи по поводу изменения поведения пациента в семье, на
работе, в других социальных ситуациях. Если пациент хочет по­говорить о том,
что было в трансе, не следует ему отказывать. Хотя мы должны предполагать, что
это даст ему возможность вспомнить то, что было в трансе, поскольку в эти 10-20
минут он имеет еще хороший доступ к своим воспоминаниям.

Когда пациент не проявляет инициативы к
обсуждению се­анса, а по невербальным признакам его состояние не внушает
подозрений, то следует от обсуждения сеанса воздержаться или

59

перенести его на последующую встречу.
Если по невербаль­ным признакам терапевт может предположить негативные эмоции
после проведенного сеанса, что, как правило, связано с появлением
травматических переживаний и их недостаточ­ной проработкой, обязательно следует
проговорить создавше­еся положение, ощущения и, возможно, сразу же перейти к
повторному сеансу, поскольку повторное наведение будет очень быстрым и легким.
Возможна интеграция состояния клиента с помощью постгипнотических внушений или
с при­менением других техник психотерапии, например, гештальт-терапии или
арттерапии.

В ряде случаев пациент намеревается
сразу после оконча­ния сеанса встать и уйти. Даже если его поведение не внушает
вам опасений, следует понимать, что, находясь в описанном выше просоночном
состоянии, человек недостаточно ориен­тируется в окружающем мире. Если вы
знаете, что сейчас он пойдет по оживленной улице или поедет за рулем
автомобиля, следует задержать его под любым удобным предлогом до пол­ного
завершения выхода из транса, то есть на ближайшие 10-20 минут.

Если у вас есть достаточный опыт в
гипнотерапии и вы уве­рены, что пациент полностью вышел из транса, вы можете не
придерживаться этого правила, хотя подстраховка никогда не помешает.

Глава 8. СОПРОТИВЛЕНИЕ

Сопротивление — явление в поведении
пациента, с кото­рым сталкивается каждый психотерапевт, независимо от того, в
какой психотерапевтической технике он работает. Пациент, который приходит к
нам, в той или иной степени приносит его всегда.

Сопротивление может иметь сознательный и
бессознатель­ный компоненты. Следует выделить несколько видов сопро­тивления,
но надо сразу оговориться, что они могут сочетаться у пациента:

— 
боязнь потерять контроль над собой. Человек привык кон­тролировать себя
во всем, возможно, имеет негативный опыт потери контроля и последующих
собственных неожиданных реакций. Он боится беспомощности перед самим собой;

— 
страх перед властью терапевта. Пациент не верит вам, в чистоту ваших
намерений, а часто не именно вам, а всему ок­ружающему миру. Он боится
беспомощности перед лицом не­ведомой опасности;

— 
нежелание душевной боли. Мы будем работать с неприят­ными моментами
жизни пациента, дотрагиваясь до надорван­ных струн души, доставляя им
болезненность и дискомфорт. Люди стремятся остаться в неведении относительно
своих про­блем. Неудивительно, что в большинстве случаев та версия про­блемы,
которую вам представляют при первой встрече, не со­ответствует реальной
проблеме, выявляемой в ходе последую­щей работы;

— 
застенчивость. Пациент считает, что неприлично подда­ваться «дремоте»,
когда терапевт с ним разговаривает;

— 
анализирование. Человек всеми силами старается удер­жаться на
поверхности транса, пытаясь найти в ваших словах

61

смысл. Он может ждать конкретных
указаний по своему пове­дению и, даже когда транс все-таки настигает его, всеми
сила­ми сопротивляется ему. Подобный вид сопротивления часто наблюдается у
обучающихся гипнозу, когда в процессе обуче­ния они тренируются наводить транс
друг на друга и старают­ся запомнить и оценить услышанные фразы;

— 
избыточное сотрудничество. В такт вашим словам он ки­вает головой или
стремится завязать диалог с вами, говоря: «Да-да, я абсолютно с вами согласен,
доктор!»;

— 
незнание процесса. Человек, который не понимает, что про­исходит, часто
с низким уровнем интеллекта. Он будет сидеть в кресле перед вами, будет
внимательно смотреть вам в глаза, ер­зать, вертеться. Попытки угомонить его
иногда не приводят к желаемому эффекту;

— 
отсутствие мотивации. Зачем входить в транс, если его результат не
интересует. Иногда появляется даже азарт в проти­водействии терапевту.

Проявления сопротивления могут быть
явными, как хож­дение по кабинету, размахивание руками, словесный отказ от
работы, что редко встречается. Когда признаки сопротивления явны, встает вопрос
о возможности психотерапии, а в случае словесного отказа об этом не может быть
речи. Чаще пациенты камуфлируют сопротивление, чем дают простор для ответных
действий психотерапевта. Например, пациент стремиться рас­сказывать еще и еще о
своих беспокойствах, оттягивая момент начала транса. Показателями сопротивления
могут быть дли­тельные бурные эмоции, слезы. Иногда причинами «невхож­дения» в
транс будут кашель, чихание, усиленное сглатывание. Все происходящее пациент объясняет
нездоровьем, эмоцио­нальностью и другими причинами, не связанными с гипнозом.
Для терапевта это сигналы повышенной тревожности челове­ка, пришедшего на
прием, и перед ним встает вопрос: «Что де­лать?»

Если он решает продолжить терапию, то
последующих пу­тей два: преодолеть (сломить) сопротивление или его исполь­зовать.
Идеи могут находить свое выражение в конкретных спо­собах работы.

62

Способы преодоления сопротивления

1. Профилактика сопротивления

Каждому пациенту требуется свое
количество времени, что­бы поверить психотерапевту, разрешить ему доступ во
внутрен­ний мир. Не следует форсировать стремление отправить паци­ента в транс.
Установление «зоны доверия» — основная задача подготовительного этапа транса и,
если она не выполнена, то пациент сопротивляется переходу к следующему этапу.
Более тщательное присоединение, предварительное информирование клиента о той
терапии, которая его ожидает, и о его роли в ней значительно снижают возможное
сопротивление.

2. Директивное ведение транса

Терапевт может предложить пациенту сесть
спокойно, зак­рыть глаза, ощутить расслабление и т. д., применяя прямые вну­шения,
а в дальнейшем, когда процесс запущен и развивается, можно перейти к
использованию косвенных внушений. Сле­дует определить перед началом сеанса, исходя
из собственного опыта и понимания личности пациента, — не вызовет ли ди­рективное
ведение усиления сопротивления.

3. «Гипноз без гипноза»

Транс лишь облегчает проведение
необходимых внушений, но не является строго обязательным, возможна суггестивная
работа без формального наведения транса, т. н. «техника встав­ленных
сообщений». Вы можете вести с субъектом беседу, где в свою речь вы вставляете
необходимые внушения. В простой беседе, вне какого-либо наведения транса, вне
фиксированно­го транса, вы можете проводить все виды внушений, только они
должны быть поданы незаметно для сознания. Расскажите ему историю о человеке,
который у вас был на приеме. «Был у меня пациент, похожий на вас. Я почему-то
вспомнил о нем, когда вы пришли. Вы даже чем-то внешне на него похожи. Вы знае­те,
у него была сходная проблема. Да, очень интересно. Да, у него были такие же
головные боли. И, действительно, мы с ним

63

говорили долго о разных способах,
которыми он может себе помогать. Он научился сам себе помогать. Помогать себе
очень просто, если захочешь». И так далее. В этот момент клиент на­столько
заинтересован, хотя его глаза открыты и он кивает го­ловой, он находится в
трансе, боясь пропустить рецепт, как его предшественник справился с головной
болью.

4. Фиксация внимания

Внимание пациента фиксируется на
какой-то точке вовне или на ощущении внутри его, часто для этого нужно найти не­кий
смысл, чтобы мотивировать человека на старательную фик­сацию. Если вам удалось
получить нужный эффект, перенап­равляйте фокус внимания на внутренний мир,
заботы пациен­та и развивайте полученный транс.

б.Дезактуализация сознания через
создание замешательства

Для создания замешательства существуют
две основные идеи: нарушение стереотипа и перегрузка сознания.

Для нарушения стереотипа следует вначале
выявить его. Стереотипы могут быть индивидуальными и общепринятыми. Один из
самых известных способов прерывания стереотипа — «прерванное рукопожатие»,
когда терапевт протягивает паци­енту руку для рукопожатия и в последний момент
либо убирает свою, либо перехватывает руку пациента и ставит ее в необыч­ную
позу. Пациент застывает в конфузионном трансе, задачей терапевта является
немедленно использовать его и развивать транс дальше.

Перегрузка сознания достигается
сообщением клиенту из­бытка информации, желательно запутанной. В русском языке
такой процесс называется «забалтыванием». Можно использо­вать категории
пространства, времени, события жизни и т. д., путая глагольные времена,
падежные окончания.

«Вы можете подумать о своем прошлом. И
задумываясь о сегодняшнем дне, из своего прошлого взгляните на будущее.
Подумайте, каким интересным было ваше будущее. И как вы можете почувствовать
себя в нем, как будто вы сейчас в насто-

64

ящем или затем в прошлом, может быть, в
далеком прошлом, а может быть, в далеком будущем. Потому что, это неважно, где
вы сейчас и какое сейчас время, а важно, что за закрывающи­мися веками вы
можете увидеть свое время». Смысл в таком высказывании найти трудно, но оно
делается серьезным тоном и звучит как откровение.

Перегрузка сознания возникает, когда вы
просите пациента сосредоточить свое внимание на различие в ощущениях или
звуках. Например, можно предложить поискать разницу в кон­чиках пальцев обеих
рук и найти в них что-то особенное, от­личное.

Другой интересный способ. Пациент сидит
с открытыми глазами, а вы просите его сфокусировать свое внимание на ко­ленях и
на отрезке между ними на полу, предлагаете пытаться одновременно удержать фокус
внимания на этих трех точках. На самом деле это невозможно по оптическим
причинам, по­скольку расстояние до коленей и до пола разное, и требуется разный
фокус зрения для этих точек. Чтобы попытаться удер­жать их в поле зрения, ему
постоянно приходится фиксировать внимание то здесь, то там, одновременно он не
может это сде­лать. Есть единственный способ — расфокусировать зрение, а этот
процесс ведет к трансу: когда взгляд расфокусирован, вни­мание также теряет
концентрацию. Если пациент расфокуси­ровал зрение, это то же самое, как если бы
он закрыл глаза — зрительный канал отключен.

6. «Сопротивление» терапевта

Способ возможный при «сознательном»
сопротивлении, когда пациент предполагает, что с его сопротивлением будут
бороться.

— 
Доктор, я думаю, у меня ничего не получится.

—  
Конечно…

После такого ответа вам гарантирован
легкий транс клиен­та и его интерес к вашим словам. Далее следует развить
успех, не давая опомниться.

—  
Вы же даже не закрыли глаза. Закройте глаза. И следите за дыханием… и
т. д.

5 Гордеев                                                                             
                                                                65

7. Использование противоположностей

Сопротивление можно использовать,
поддерживая его, иг­рая на противоположностях. Мы принимаем сопротивление как
факт, присоединяемся к нему и переходим к ведению.

«И чем дольше открыты ваши глаза, тем
может сильнее ста­новиться напряжение в них, и тем легче векам будет закрыть
их».

«Чем больше напряжение ваших мышц, тем
легче и прият­нее затем будет расслабление».

С сопротивлением не обязательно
бороться. Клиент может сопротивляться, мы можем пойти от противного, с обратной
стороны, не противясь сопротивлению, а приветствуя его, как проявление запроса
пациента.

8. 
Метафоры

Одной из рекомендаций при сопротивлении
является ис­пользование метафор. Зачем человеку сопротивляться краси­вой
истории! Это же глупо. И человек не сопротивляется, если вы рассказываете
метафору. Другое дело, что внутри метафоры есть внушения, но он-то об этом не
знает! Возможно исполь­зование разных видов метафор, которые будут описаны ниже.

Глава 9.

ПОКАЗАНИЯ И ПРОТИВОПОКАЗАНИЯ К
ГИПНОТЕРАПИИ

Абсолютных противопоказаний для
гипнотерапии нет. Ме­тодика отличается экологичностью и способна работать даже
в тех случаях, когда другие виды психотерапии противопоказаны.

Относительные противопоказания
определяются состояни­ем клиента и навыками гипнотерапевта. К ним относятся:

— 
эпилепсия. Есть работы, посвященные работе гипнозом с эпилепсией.
Непосредственно гипноз не вызывает приступа эпилепсии, но его могут
спровоцировать некоторые раздражи­тели, применяющиеся для наведения транса,
например: мига­ющие лампы, стробоскоп, а кроме этого, пациент не гаранти­рован
в ходе терапии от эмоций, которые также способны про­стимулировать припадок;

—  
шизофрения. Больные слабо связаны с реальностью, и при­меняемая
диссоциация с использованием символов, метафор способна утяжелить состояние
пациента, неспособного прове­сти реассоциацию;

— 
прием транквилизаторов и седативных средств уменьшает эффективность
гипнотической работы и делает невозможной глубокую работу на уровне
физиологических изменений;

— 
прием наркотических средств ускоряет движение по трансу, однако делает
движение неуправляемым, не подчиняющимся контролю терапевта. Особенно таким
эффектом обладают гал­люциногены. Следует различать транс на фоне наркомании и
методику наркопсихотерапии по Телешевской, хотя последняя в настоящее время
применяется редко;

— 
беременность, сопровождающаяся угрозой прерывания, токсикозом. Следует с
осторожностью проводить гипнотера-

67

пию у пациенток в первом триместре
беременности. Нежела­тельным эффектом гипнотерапии в данном случае будут яв­ляться
мышечная релаксация и возможность выявления и ас­социации с травматическими
переживаниями прошлого, со­провождающиеся сдвигом уровня гормонов и
биологически активных веществ в крови.

Опыт психотерапевта способен помогать
проводить гип­нотерапию в ситуациях, связанных с относительными проти­вопоказаниями.
Заметьте, вышеуказанные состояния требуют подхода с позиций психиатрических,
наркологических и гине­кологических знаний, только обладая ими и оценив
состояние субъекта, можно индуцировать гипноз и работать на его фоне.

Часть II.
КЛАССИЧЕСКИЙ ГИПНОЗ

Глава 10.

ОСНОВНЫЕ ПРИНЦИПЫ КЛАССИЧЕСКОГО ГИПНОЗА

Уже в начале изучения гипноза как
естественнонаучного яв­ления встал вопрос, кто может быть гипнотизером и его
пациен­том. Большинство исследователей к сегодняшнему дню соглас­ны с
положением: «Любой человек может быть подвержен гип­нозу в той или иной
степени». В основе этого заявления лежит идея, ведущая свой отсчет от Нансийской
школы: «Гипноз — ес­тественное явление, в основе которого лежит внушение».

Гипноз — форма человеческого
существования, основанная на концентрации внимания и обращении во внутренний
мир. При наличии желания и мотивации любой пациент подвержен действию гипносуггестивной
терапии. Основным условием являются его добровольное согласие и
психотерапевтический смысл. Использование гипноза в зрелищных мероприятиях не
дает ничего, кроме пищи для слухов и материальных выгод ис­полнителям и
организаторам зрелища.

Техника гипнотического наведения
основывается на ис­пользовании ряда вербальных и невербальных приемов, эф­фективность
которых в большинстве случаев зависит от вну­шаемости пациента.

Для облегчения и проведения гипнотизации
следует предус­мотреть несколько условий: уменьшение активности пациента,
снижение интенсивности внешних воздействий, кроме тех, что используются для
погружения в гипноз; фиксация внимания.

ГИПНАБЕЛЬНОСТЬ И ВНУШАЕМОСТЬ

Гипнабельность — свойство индивида,
определяющее спо­собность достижения гипнотического транса определенной

70

глубины, определяемое по субъективным и
объективным при­знакам.

Внушаемость — это степень
восприимчивости к внушению, определяемая субъективной готовностью подвергнуться
и под­чиниться внушающему воздействию, или готовность изменить поведение не на
основании разумных, логических доводов или мотивов, а по одному лишь требованию
или предложению, ко­торое исходит от другого лица или группы людей (С. Ю.
Мыш-ляев). Внушаемость зависит от личностных психологических и физиологических
характеристик человека и факторов окружа­ющего мира. Пациент часто не осознает
своей подчиняемости и считает свой образ действий субъективнообусловленным,
основанным на свободе выбора, и, при необходимости, объяс­няет свое поведение.
Пациент, снявший в результате внушения ботинки и носки, при соответствующем
вопросе скажет, что сделал это из-за жары.

Одним из постгипнотических внушения
Бернгейма было: на следующий день в полдень пациент должен был выйти на площадь
Станислава в центре Нанси и трижды открыть зон­тик. И когда горожане видели
человека в солнечный день от­крывающего зонтик, они знали, что это пациент
Бернгейма. При необходимости он мог пояснить свое поведение желани­ем
проверить, работает ли зонтик, или другими причинами.

К числу свойств личности,
благоприятствующих повышен­ной внушаемости, относятся: неуверенность в себе,
низкая са­мооценка, чувство собственной неполноценности, покорность, робость,
стеснительность, доверчивость, тревожность, экстра-вертированность, повышенная
эмоциональность, слабость ло­гического мышления, медленный темп психической
деятель­ности (Карпенко Л. А.). Лучше внушаемы внешнереферент-ные люди,
привыкшие опираться на внешние авторитеты, чу­жое мнение. Ситуативно
внушаемость может повыситься при соматическом заболевании, усталости, стрессе,
в безвыходном положении.

В большинстве случаев внушение,
исходящее от группы людей, эффективнее внушения, исходящего от одного чело­века,
но группа не должна вызывать негативных эмоций. Од-

71

нако случается, что внушение, произнесенное
одним авто­ритетным лицом, сильнее для человека, нежели внушение группы. Люди
более внушаемы в областях, где их компетент­ность ограничена. Уровень доверия и
соответственно внуша­емость слесарю из автосервиса может быть выше, чем психо­терапевту.
Для внушаемого человека мнение авторитетных людей, средств массовой информации,
опросов обществен­ного мнения и т. п. становится основой для принятия соот­ветствующих
решений.

Внушаемость — обычное социальное
явление, и каждый человек обладает ею в определенной степени. Можно говорить о
лицах с большей или меньшей внушаемостью, причем после­дние часто бывают
источником внушений для первых. На вну­шаемости основаны обучение и воспитание
растущего челове­ка, его позиционирование в коллективе. В медицине с воспри­имчивостью
пациентов связан ряд заболеваний и синдромов, носящих общее название
«ятрогении»

Часто внушаемость зависит не только от
источника внуше­ний, но и от характера внушений и способа их предъявления. Одна
и та же фраза, сказанная грозным или мягким голосом, будет иметь разный эффект.
Люди могут отвергать внушения со стороны посторонних, но зато легко поддаются
влиянию близких и родных.

Для определения внушаемости и для
психотерапии в целом может иметь значение возраст пациента: хорошо поддаются внушениям
молодые люди с податливостью мыслительных про­цессов, люди пожилого возраста
внушаемы в гораздо меньшей степени.

Гипнабельность может соотноситься с
внушаемостью, но не является отдельным свойством организма, имеющим физио­логическую
основу. Она может быть определена только в ходе гипноза, опираясь на
гипнотические тесты и результаты наблю­дения. Способностью достигать глубокой
степени гипноза (быть высоко гипнабельными) обладают около 20 — 30% лю­дей.
Примерно в равных долях по 30 —35% распределились люди, имеющие среднюю и
незначительную гипнабельность.

72

Существует мнение, что здоровые
соматически и психически люди более гипнабельны, чем больные.

Возможно, гипнабельность в некоторой
мере обусловлена генетически, но этот вопрос находится в стадии исследования.
Восприимчивость к гипнозу может увеличиваться по мере при­обретения опыта
погружения в транс. Незначительная глубина погружения в первых сеансах может
увеличиваться в последу­ющих. Это явление может быть связано с устранением
негати­визма, напряженности, страха перед сеансами, что затрудняет
дифференцировку. было ли это усиление гипнабельности либо гипнотизируемый не
смог достичь индивидуальной глубины гипноза в первые сеансы по описанным выше
субъективным причинам.

«На восприимчивость к гипнозу немалое
влияние оказыва­ют окружающая обстановка, атмосфера, в которой проводится
сеанс. Несомненно, субъекта, который видит, что другие без всяких колебаний
подвергаются гипнозу и легко засыпают, лег­че гипнотизировать. В этом случае
действует атмосфера вну­шения, не только облегчающая усыпление, но и
значительно способствующая достижению лечебного успеха» (А. П. Слобо-дяник).

Личность гипнотерапевта

Действительно, любой человек может быть
загипнотизи­рован, но не любым гипнотерапевтом и не в любое время. При этом не
существует критериев, кто может быть гипнотизером, легенды о необходимости
серых «стальных» глаз и о большей эффективности специалистов брюнетов ушли в
прошлое. Гип­нозом может овладеть практически каждый, но обычно он дол­жен
обладать в глазах пациента некоторым набором качеств, поскольку личность
гипнотерапевта воспринимается субъек­тивно. Велико значение доверия, которое
пациент питает к те­рапевту и к его способностям. Один гипнотизер будет погру­жать
субъекта движением руки в глубочайший транс, другому это не удастся ни при
каких условиях. Следует выделить воз­можные качества, необходимые для
формирования веры паци-

73

ента в гипнотерапевта, исходя из тезиса
Бернгейма: «Вера

чит».                                                          
                                    I

Качества, которые желательны для
гипнотерапевта

Уверенное поведение

Поведение гипнотерапевта должно говорить
об увереннос­ти в своих силах, в силе метода, которым он владеет, о готовно­сти
справиться с проблемой пациента. Если терапевт с дрожью в голосе говорит
гипнотизируемому: «Давайте попробуем, прав­да, у меня редко что получается», —
он может быть уверен, не получится и в этот раз. Внутреннее спокойствие и
отсутствие напряженности в теле и в словах так же полезны для создания образа
успешного терапевта. Часто образ терапевта складыва­ется у пациента заранее из
отзывов других пациентов, из разго­вора по телефону, из рекламной информации, и
он приходит уже в «частичном гипнозе» от созданного им самим образа гип­нотизера,
и задача терапевта состоит в том, чтобы не разочаро­вать гипнотизируемого.

Речь терапевта должна быть четкой и
хорошо слышимой для пациента. При обращении к нему смотрите в глаза спокойно,
без напряженности. В речи будьте уверены, используйте мес­тоимение «Я»,
подчеркивая свой авторитет. Бывали случаи, ког­да уверенность психотерапевта
компенсировала его иные не­достатки, и пациент, зачарованный «силой и
могуществом», был успешен в терапии.

Опрятная внешность

Условия, предъявляемые к внешности, не
имеют четких кри­териев, терапевт может опираться на свои предпочтения. Для
врача, работающего в поликлинике или стационаре, может быть естественен белый
халат, который должен быть чистым и све-жевыглаженным. Частнопрактикующие
специалисты обычно предпочитают работать без халата, и тогда требования опрят­ности
будут предъявляться к костюму. Гипнотерапевт в стро­гом деловом костюме имеет
больше шансов на успех, нежели одетый в джинсы и майку. Важно помнить, что
одежда несет в себе невербальное послание пациенту о нас, в зависимости от

74

этого бессознательно человек определяет,
можно ли нам дове­рять и верить в успех.

Следует задуматься об интерьере
собственного кабинета, какую информацию несет он, ведь ваш кабинет — это проек­ция
вас. Попробуйте оглядеть свой кабинет взглядом посторон­него наблюдателя и
представьте, что подумает о вас человек, пришедший к вам впервые, и насколько
полученное мнение соответствует тому, какое вы хотели произвести. Кабинет, вы­держанный
в строгих тонах, будет свидетельствовать о респек­табельности врача, его
прочном положении, определенном кон­серватизме и косвенно о доверии пациентов к
нему. Кабинет, отделанный в светлые тона, с фотографиями или рисунками на
стенах, без стола между терапевтом и пациентом будет говорить о демократизме врача,
открытости его, готовности на внесение некоторой неформальности в общение.

Умение создать и поддерживать раппорт

Способность войти в контакт с пациентом
— обязательное условие успеха терапии. При этом терапевт выступает в этом
взаимодействии в роли лидера. Успеху процесса способствует наблюдательность,
поведенческая гибкость, умение осознавать обратную связь, идущую от пациента. В
терапевтическом взаи­модействии всегда есть три стороны: пациент, его проблема
и психотерапевт. В случае хорошо налаженного взаимодействия пациент вместе с
терапевтом, опираясь на знания и опыт пос­леднего, имеют намного больше шансов
в борьбе с проблемой.

Наблюдательность

Умение увидеть минимальные проявления
изменения со­стояния человека неотделимо от успешности ведения пациен­та внутри
гипнотического состояния. Спецификой метода гип­нотизер обречен на минимум
информации, и умение распоз­навать и истолковывать незначительные невербальные
призна­ки, предъявляемые пациентом, является обязательным навыком
гипнотерапевта. Наблюдательность развивается толь­ко практикой, причем не
обязательно связанной с работой. На­блюдение за людьми в транспорте, на улице
также способствует приобретению необходимого умения.

75

Способность быстро принимать решения

Динамика гипнотического состояния,
особенно в ходе те­рапии, часто требует быстрых и нестандартных реакций. Пове­дение
человека внутри транса при воспоминании травматичес­ких ситуаций
непредсказуемо, и умение быстро и точно реаги­ровать на проявления проблемы
является важным фактором успешной работы. Работа гипнотерапевта, связанная с
болез­ненными эпизодами прошлого, напоминает работу сапера: мы ищем
психологическую «мину» и, обнаружив ее, должны быс­трыми квалифицированными
действиями ее обезвредить, ос­вободив пациента от тяжелого груза.

Интуиция

Едва ли способность к интуиции
закладывается на генети­ческом уровне. Скорее она складывается из опыта,
наблюда­тельности и качественного раппорта, когда образы и мысли, проносящиеся
в голове клиента, становятся известны вам, даже если он не говорит вам о них.
Удивительно, что в этом случае появившиеся у вас идеи относительно направления
дальней­шей работы с пациентом приносят успех терапии. Возможно, что вы
переходите на бессознательный уровень общения с па­циентом, что исключает
контроль и искажения, привносимые сознанием. Умение ограничить в трансе не
только сознание пациента, но и собственное сознание дает новый импульс бес­сознательному
поиску для психотерапевта.

Стадии гипноза

Определение глубины гипноза сложно,
поскольку опира­ется на субъективные признаки, определяемые терапевтом и па­циентом.
Все исследователи сходятся в одном, существуют разные уровни глубины транса,
которым соответствуют разные явления.

Бернгейм описывал девять степеней
гипноза, основывая классификацию на наличии или отсутствии амнезии, Льебо —
шесть, Форель, Бехтерев —три.

В. М. Бехтерев различал малый, средний и
глубокий гип­ноз.

76

«При малом гипнозе глаза закрыты, но они
могут быть от­крываемы по произволу, хотя обыкновенно и с некоторыми усилиями.
Подчинение воле исследователя имеется, но оно не настолько значительно, чтобы
гипнотизируемый не мог бороть­ся с внушениями. Отношение к внушениям зависит в
этом слу­чае, главным образом, от личности и от отношения ее к гипно­тизирующему.
Внушения, следовательно, могут быть действи­тельны в этом случае лишь при
отсутствии сопротивления со стороны гипнотизируемого лица и при вере в их
действие. При этом большая часть сделанных внушений припоминается по
пробуждении от гипноза.

При средней степени гипноза или так
называемом очарова­нии (гипотаксии) гипнотизируемый уже не может сам выйти из
гипноза, он подчиняется внушениям в такой мере, в какой они не расходятся с его
нравственными воззрениями. При этом во время гипноза он ориентируется в
отношении окружающе­го и по пробуждении в большинстве случаев мало помнит о сде­ланных
внушениях.

Наконец, глубокий гипноз характеризуется
более или ме­нее полным подчинением личности, осуществлением самых
разнообразных внушений по выходе из гипноза и, наконец, нередко особым
отношением к гипнотизатору со стороны спя­щего; при этом обыкновенно ни одно из
внушений не помнит­ся загипнотизированным по выходе из гипноза, если, конеч­но,
не сделано специального внушения помнить все и вне гип­ноза».

По классификации Фореля гипноз делится
на три степени: 1) сонливость — слегка загипнотизированный пациент может при
известном условии противостоять внушению и открыть глаза; 2) гипотаксия, или
легкий сон, — загипнотизированный не может открыть глаз и подчиняется некоторым
или даже всем внушениям, без сопутствующей амнезии; 3) сомнамбулизм, или
глубокий сон, сопровождающийся амнезией по пробуждении.

Как видно, классификации Фореля и
Бехтерева во многом совпадают, и большинство специалистов, нуждающихся в про­стой
классификации, используют именно данную трехстепен­ную модель, называемую по
фамилии Фореля.

77

Безусловно, подобное упрощение не
раскрывают всего мно­гообразия состояний, проявляющихся при гипнозе. Поэтому
были разработаны более подробные классификации, хотя в их основе лежит также
деление гипноза на три стадии.

За рубежом наиболее известна
30-ступенчатая классифика­ция Дэвиса и Хасбенда.

Классификация Дэвиса и Хасбенда

Глубина	Ступень	Симптомы
Гипноид	1 2 3 4 5	Подготовка к расслаблению Расслабление Дрожание век Закрытие глаз Полное физическое расслабление
Легкий транс	6 7 8 9 10 11	Оцепенение век Оцепенение конечностей Усиление симптомов Усиление симптомов Каталептическое оцепенение Анестезия («рука в перчатке»)
Средний транс	12 13 14 15 16 17 18 19 20	Усиление симптомов Частичная амнезия Усиление симптомов Постгипнотическая анестезия Усиление симптомов Изменение личности Простые постгипнотические внушения Усиление симптомов Кинестетические иллюзии, полная амнезия
Глубокий транс	21 22 23 24 25 26 27 28 29 30	Открытие глаз без выхода из транса Усиление симптомов Нелогичные постгипнотические внушения Усиление симптомов Полный сомнамбулизм Положительный постгипнотический обман зрения Положительный постгипнотический обман слуха Систематическая постгипнотическая анестезия Отрицательный постгипнотический обман зрения Отрицательный постгипнотический обман слуха, гиперестезия

Отечественные специалисты предпочитают
классификацию стадий гипноза Е. С. Каткова (1941), который разработал ее на
основе учения И. П. Павлова.

78

Стадии и степени глубины гипнотического
погружения, ус­тановленные Е. С. Катковым (по А. П. Слободянику)

Первая стадия. Первая степень.
Наблюдается нарастающее снижение тонуса коры головного мозга.

Показатели. Гипнотик испытывает ощущение
покоя, при­ятное чувство легкости в теле. Слышит, свои мысли контроли­рует.
Чувствительность сохранена. Легко реализуется внушение двигательных реакций. Из
этого состояния гипнотик легко может выйти.

Вторая степень. Тонус коры еще более
снижен, глубоко за-[ торможен двигательный анализатор. Постепенно закрываются
глаза. Гипнотик чувствует тяжесть в теле.

Показатели. Глаза гипнотизируемого
закрыты, но при вну­шении легко открываются. Прикосновение к руке вызывает
активное нормальное напряжение. Двигательные реакции лег­ко реализуются.
Гипнотик активно воспринимает окружающее. Легко может быть разбужен.

Третья степень. Тонус коры значительно
снижен. Более глу­бокое угнетение двигательного анализатора и второй сигналь­ной
системы.

Показатели. Гипнотизируемый ощущает
дремоту и сонливость. Течение мыслей вялое, чувство тяжести в теле. Мышцы
расслаб­лены. Поднятая рука бессильно падает. Невозможность открыть веки,
двинуть рукой. На вопрос о самочувствии гипнотик отвеча­ет медленно или молчит.
Окружающее слышит. После пробужде­ния уверен, что он мог бы сам выйти из этого
состояния.

Вторая стадия. Первая степень. Тонус
коры снижен, воз­никает зона раппорта. Разлитое торможение выключает кинес­тетическую
систему (каталепсия). Торможение второй сигналь­ной системы. Торможение
иррадиирует и на кожный анализа­тор (анальгезия). Появляются «переходные
состояния»—урав­нительная фаза.

Показатели. Гипнотик отмечает
значительную сонливость, движения затруднены. Легкая каталепсия (поднятая рука
в воз­духе остается недолго). Внушить двигательные реакции не уда­ется.
Окружающие звуки гипнотизируемый воспринимает, но не проявляет к ним интереса.

79

Вторая степень. Еще большее углубление
предыдущего со­стояния. Восковидная каталепсия. Самопроизвольная аналь­гезия.
Большее торможение второй сигнальной системы.

Показатели. Резкая сонливость. Гипнотик
отмечает «скован­ность» двигательной сферы. Значительное ослабление кожной
чувствительности, усиливающееся путем внушения. Реализу­ются внушения
двигательных реакций, латентный период уко­рочен. Начавшееся автоматическое
движение быстро ослабе­вает, прекращается.

Третья степень. В коре головного мозга
появляются фазо­вые явления — уравнительная фаза. Более глубокое торможе­ние
второй сигнальной системы; внушенные иллюзии реали­зуются при закрытых глазах.

Показатели. Гипнотик отмечает полное
исчезновение соб­ственных мыслей, слышит только голос гипнотизера. Наблю­дается
тетаническая каталепсия (пружинит рука). Внушение активных и пассивных
двигательных реакций реализуется хо­рошо (медленные движения отдельными
толчками, невозмож­ность разжать кулак, двинуть рукой). Наблюдается анестезия
слизистой носа (нашатырный спирт).

Третья стадия. Первая степень. Зона
раппорта формирует­ся полностью. Вторая сигнальная система выключена, кроме
пункта раппорта. Превалирует первая сигнальная система. На­лицо парадоксальная
фаза. Амнезия после пробуждения. Ил­люзия при открытых глазах хорошо
реализуется во всех анали­заторах, за исключением слухового и зрительного.
Самопро­извольная каталепсия исчезает (симптом Платонова—подня­тая рука быстро
падает).

Показатели. Самопроизвольная каталепсия
исчезает. Иллю­зия при закрытых глазах полностью реализуется, за исключе­нием
слуха и зрения. При раздражениях носа, языка, кожи вы­зываются галлюцинации.
Можно вызвать ощущение голода, жажды. Хорошо реализуются внушенные двигательные
реак­ции. Амнезия отсутствует.

Вторая степень. Почти полное торможение
деятельности второй сигнальной системы. Вызываются все положительные
галлюцинации.

80

Показатели. Зрительные галлюцинации
хорошо реализу­ются (с закрытыми глазами «ловит бабочек»). При внушении открыть
глаза галлюцинации исчезают, часто наступает про­буждение. Легко реализуются
внушенные двигательные реак-

;’ ции (пассивные и активные). Частичная
амнезия.

— Третья степень. Полное изолирование
раппорта. Вторая сигнальная система выключена, кроме пункта раппорта. Ам­незия
после пробуждения. Слово сильнее реального раздражи­теля.

Показатели. Легко реализуются все типы
положительных и отрицательных галлюцинаций (при открытых глазах). Положи­тельные
и отрицательные галлюцинации реализуются постгип-нотически. Амнезия после
пробуждения. Легкая реализация «трансформации» возраста (перевод в детское
состояние). При открытии век глаза мутные, влажные. Возможен «молниенос­ный»
гипноз.

Можно с уверенностью сказать, что схема
Е. С. Каткова в настоящее время наиболее признана в отечественной гипно­логии и
при необходимости классификации гипнотического состояния обращаются именно к
ней.

6 Гордеев

Глава 11. СПОСОБЫ И ЭТАПЫ ГИПНОТИЗАЦИИ

1. ПОДГОТОВИТЕЛЬНАЯ БЕСЕДА

Каждая встреча гипнотерапевта и пациента
должна начи­наться с предшествующей трансу беседы. Содержание такой беседы,
разумеется, зависит от того, первый ли это сеанс у па­циента или он уже работал
в гипнозе. В случае, если встреча первая, то беседа ведется более подробно. Мы
выясняем, что субъекту известно о предстоящей терапии. Необходимо рассе­ять все
опасения и ложные представления о гипнозе, которые могли создаться у больного
из книг, средств массовой инфор­мации, рассказов окружающих (часто не
подтвержденных лич­ным опытом). Его следует уверить, что он сможет полностью
распоряжаться своей волей и при необходимости сможет са­мостоятельно
«проснуться». Объясните, что в ходе гипнотичес­кой работы речь будет идти о
сотрудничестве, а не о вашем до­минировании.

«Врач должен прибегать к помощи сравнения.
Он может объяснить, что речь идет о состоянии, промежуточном между
бодрствованием и сном, состоянии, возникающем обычно каж­дый вечер перед тем,
как наступает сон, и продолжающееся недолго, но которое теперь предстоит
продлить. Можно также сказать, что гипноз напоминает состояние, когда видят сон
и знают, что это сон. В таком состоянии пациент продолжает об­щаться только с
врачом. Эту избирательную связь можно ил­люстрировать следующим примером:
спящая мать не слышит никаких шумов и тем не менее отзывается на самый слабый
крик своего ребенка» (Л. Шерток).

Следует ли упоминать слово «гипноз»?
Отвечая себе на этот вопрос, следует помнить, что часто гипноз отождествляется
с потерей человеком контроля над собой. Ошибочные представ-

82

ления пациента могут подпитывать его
страх и нежелание ис­пытывать гипноз. Возможно, если пациент не запрашивает
именно «гипноз», в ряде случаев полезно не называть его пря­мо, а использовать
слова «транс», «сон», «медитация» и др. В противовес следует сказать, что слава
гипноза не оставляет у пациента сомнений в его эффективности: если гипноз спосо­бен
обездвижить и обезволить, то он безусловно справится с проблемой. Поэтому
каждый раз вопрос, называть гипноз сво­им именем или постараться избежать
этого, решается терапев­том для конкретного пациента.

2. ГИПНОТИЧЕСКИЕ ТЕСТЫ

Тесты производятся после предварительной
беседы и пред­шествуют собственно индукции гипнотического состояния. Проведение
тестов может быть переведено непосредственно в гипнотическое погружение. Связь
между внушаемостью и гип-набельностью является необязательной. В основном
данные тесты призваны помочь пациенту поверить в свою способность получать
внушения, а терапевту показывают степень внушае­мости пациента.

Простой тест на внушаемость состоит в
предложении па­циенту: «Вытяните руки вперед ладонями вверх. Представьте, что
на одной руке находится тяжелая книга (гиря), а к другой руке привязан
воздушный шарик. Ощутите, как книга давит на руку и как шарик тянет другую руку
вверх». Через минуту при­влеките внимание к разнице в положении рук. Тест может
про­водится как с открытыми, так и с закрытыми глазами.

Тест падения назад

Гипнотизируемый стоит прямо, носки и
пятки соединены (что добавляет неустойчивости). Терапевт становится сзади,
кладет ему под затылок правую раскрытую ладонь, предлагая положить на нее
голову. Затем через несколько секунд, подер­жав руку в неподвижном положении,
гипнотерапевт вначале еле заметно, медленно, начинает отводить руку назад, а
затем резко убирает ее. Процесс сопровождается словами: «Сейчас я уберу свою
руку, и ваше тело пойдет назад. Рука пошла назад,

83

тело пошло назад, вы падаете» Не
забудьте подхватить и ска­зать «Хорошо», поощрить пациента.

Возможны другие разновидности этого
теста. Обычно они отличаются местом приложения рук гипнотизера (спина, вис­ки),
а возможно и бесконтактное падение, что производит не­изгладимое впечатление и
на пациента, и на наблюдателей.

Тест сцепления век

Пациента просят закрыть глаза.
Произнося: «Сейчас я на­давлю на точку на переносице, и вам будет трудно
открыть гла­за», надавливают на центр переносицы. Продолжая говорить: «Ваши
глаза расслабляются, веки слипаются, вы не можете от­крыть глаза и можете
попытаться открыть глаза», наблюдают реакцию глаз. Если глаза не открываются,
внушаемость хоро­шая. Для завершения теста скажите: «Я досчитаю до трех, дот­ронусь
до бровей и глаза легко и свободно откроются. Раз, два, три, откройте глаза».

Л. Шерток описывает следующие три теста,
которые исполь­зовал в своей практике: прием Констамма, тест качания и тест
сжатых рук.

Прием Констамма

Пациенту предлагают встать боком к стене
и тыльной сто­роной сжатой в кулак кисти опереться изо всех сил о стену. Глаза
должны быть закрытыми. В течение минуты (примерно) врач дает пациенту следующие
приказания: «Обопритесь очень силь­но, напрягите мышцы плеча, руки». После
этого он просит боль­ного отойти от стены и свободно опустить руки. Чаще всего
рука, которая работала, сама собой поднимается, нередко даже описав угол 90°.
Пациенту объясняют, что испытанное им рас­слабление и спонтанное движение руки
похожи на расслабле­ние и ощущение подчинения внешним силам, которые он дол­жен
снова испытать во время гипнотической индукции.

Тест качания

Пациент держит ноги сдвинутыми, корпус
выпрямленным, взгляд фиксирует точку на потолке прямо над его головой. Врач,
стоя позади пациента, просит его закрыть глаза, сохраняя пре-

84

жнее положение. Затем он дает указания:
«Я хочу оценить вашу способность к релаксации (расслаблению). Я положу свои
руки вам на плечи». Сделав то, о чем говорил, врач добавляет: «Те­перь я
обопрусь руками на ваши плечи и вы почувствуете силу, которая тянет вас назад
ко мне. Не сопротивляйтесь, я вас удер­жу, когда вы будете падать. Вы падаете,
падаете, падаете, вас тя­нет назад… вы падаете, падаете».

В этот момент врач отнимает руки и
пациент начинает ка­чаться. Если он этого не делает, врач снова кладет руки ему
на плечи и заставляет раскачиваться то вперед, то назад, обращая его внимание
на то, что он сопротивляется, и прося его не на­прягаться. Врач снова внушает
пациенту падать назад и вне­запно отнимает руки. Как только пациент начинает
качаться, внушение становится энергичнее: «Вы падаете назад, вы пада­ете,
падаете, вы падаете назад, назад, я вас удержу, когда вы бу­дете падать».
Конечно, необходимо, чтобы врач был в состоя­нии удержать пациента.

Тест сжатых рук

Если речь идет о воздействии на группу
пациентов, предпоч­тительным является тест сжатых рук. Врач просит пациента, си­дящего
на стуле, сильно сжать одну руку другой. Он показывает, как это надо сделать, и
говорит: «Я хочу, чтобы вы на минуту зак­рыли глаза и фиксировали тиски,
тяжелые металлические тис­ки, губки которых сжимают болт. Представьте, что ваши
руки — это губки тисков. Я начну считать от одного до пяти. Во время счета ваши
руки будут сжиматься все сильнее, все сильнее и силь­нее. Когда я дойду до
пяти, ваши руки сожмутся настолько, что их будет трудно или невозможно
разъединить. Один, сжимайте; два, сжимайте, сжимайте еще, еще, еще; три,
сжимайте очень сильно, ваши руки соединены одна с другой; четыре, ваши руки
скованы очень сильно, очень сильно; пять, они так скованы, что, если вы
попытаетесь их разъединить, они останутся скованны­ми до тех пор, пока я не дам
распоряжения их разжать. Теперь разжимайте их медленно» (по Л. Шертоку).

Похожий прием описывал В. Е. Рожнов,
бывший в дружес­ких отношениях с Л. Шертоком. Это известный прием сцепле­ния
рук (цит. по СЮ. Мышляеву).

85

«Предложив испытуемому соединить пальцы
рук в замок, исследователь покрывает их своими руками. Взгляд исследова­теля фиксирует
переносицу испытуемого, который должен смот­реть в глаза исследователю.
Продолжая массировать руки испы­туемого, исследователь произносит формулу
внушения: «Как только я положу свои руки на ваши, они начнут деревенеть. Ваши
руки уже деревенеют. Руки начинают сжиматься все больше. Руки сжимаются все
больше, руки сжались крепко-крепко. Вы уже не можете разжать ваши руки! Словно
магниты, их притягивает друг к другу. Пробуйте, прилагайте усилия. Вы не можете
разнять руки! Ничего не получается! Пробуйте, прилагайте усилия. Ничего не
получается!» В результате испытуемый действительно не сможет разнять своих рук.
Удача этого приема будет говорить о большой внушаемости испытуемого. Можно
усилить прием, предложив испытуемому поднять сцепленные руки над головой».

Тест маятника (по В. В. Кондрашову)

К 30-сантиметровой нитке привязано
кольцо. Испытуемый, сидящий у стола, протягивает руку и берет конец нитки,
держа его так, чтобы кольцо маятникообразно покачивалось над сто­лом. Ему
дается следующая инструкция: «Представьте себе, что, когда вы держите нитку с
кольцом, вы смотрите на большой круг, нарисованный на столе. Пусть ваш взор
перемещается по периметру этого круга, и так все время. Кольцо также начнет
перемещаться по периметру круга, даже если вы не будете об­ращать на это
внимание».

После того, как испытуемый начнет
действовать в соответствии с этим внушением, его просят сосредоточить внимание
на вооб­ражаемой линии, проходящей непосредственно перед его глаза­ми, а затем
на линии, идущей поперек стола. Маятник начинает колебаться в соответствии с
направлением движения его глаз.

Возможно, что на этом тесте основаны
приемы спиритизма.

3. ГИПНОТИЧЕСКАЯ ИНДУКЦИЯ

Психологическое воздействие на больного
начинается уже с того момента, как он вошел в кабинет, а возможно, и раньше,
когда он узнал о вас от других пациентов, позвонил по телефону и т. п.

86

Вся обстановка кабинета должна быть
приспособлена к тому, чтобы продолжить это воздействие, углубить его и преж­де
всего успокоить больного.

В кабинете должно быть тихо. Пол лучше
покрыть ковром для заглушения звуков. Необходимо либо мягкое кресло с под­локотниками
и подголовником; это кресло должно быть удоб­ным для длительного пребывания в
нем положению больного. Либо нужна кушетка, достаточно удобная для пациента с хоро­шим
доступом для терапевта, при необходимости он может де­монстрировать пациенту
предметы для фиксации взгляда, про­водить каталепсию конечностей и т. д.
Освещение должно быть не ярким и не прямым, достаточным для возможности разли­чать
изменения в мимике пациента. Какова бы ни была приня­тая поза, следует
удостовериться, что пациент чувствует себя удобно. Ему предлагают принять
совершенно свободную позу, чувствовать себя непринужденно, не делать никаких
усилий, не проявлять сопротивления. Он не должен беспокоиться о том, что с ним
дальше произойдет, но всему поддаваться.

После этого приступают собственно к
индукции гипно­тического состояния. Перед тем как описывать применяемые в
настоящее время методы, напомним о технике, которую ис­пользовал Бернгейм. Он
изложил ее в книге «О внушении в гипнотическом состоянии и в состоянии
бодрствования». Ниже приведены внушения, которые он делал своим пациен­там.
Бернгейм говорил: «Смотрите на меня и думайте только о том, чтобы заснуть. Вы
почувствуете тяжесть в веках, уста­лость в ваших глазах; ваши глаза
увлажняются, мигают, взгляд затуманивается, веки опускаются». Некоторые
пациенты зак­рывают глаза и сразу же засыпают. Другим я повторяю, еще больше
подчеркиваю сказанное, добавляю жест; характер же­ста не так важен. Я держу два
пальца правой руки перед глаза­ми пациента и прошу смотреть на них пристально
или обеими руками провожу несколько раз сверху вниз перед его глазами; или еще
прошу пациента смотреть мне прямо в глаза и стара­юсь в это время
сконцентрировать все его внимание на мысли о сне. Я говорю: «Ваши веки
смыкаются, вы не можете их ра­зомкнуть. Вы чувствуете тяжесть в руках и ногах;
вы больше

87

ничего не чувствуете, ваши руки
неподвижны, вы ничего больше не видите; приходит сон». И добавляю в несколько
повелительном тоне: «Спите». Часто это слово бывает реша­ющим; глаза
закрываются, больной спит.

Если пациент не закрывает глаза или не
держит их закры­тыми, я не заставляю его очень долго смотреть мне в глаза или
на мои пальцы, ибо есть такие пациенты, которые без конца таращат глаза и
сосредоточивают свое внимание только на этом, а не на мысли о сне; в подобных
случаях успех скорее достига­ется при закрытых глазах. По истечении двух или
самое боль­шее трех минут я прикрываю веки или же медленно и осторож­но опускаю
их, скользя по глазным яблокам, все больше и боль­ше закрывая их, имитируя
таким образом естественное движе­ние век в тот момент, когда человек засыпает;
наконец, я держу их закрытыми, продолжая внушение: «Ваши веки слипаются, вы не
можете их открыть; потребность спать становится все сильнее, вы больше не
можете сопротивляться». Я повторяю приказание, постепенно понижая голос:
«Спите». Почти все­гда через 4 или 5 минут наступает сон. Это сон, вызванный
вну­шением, образ сна, который я постепенно ввожу в мозг. У од­них пациентов
легче добиться успеха, действуя мягко, с други­ми, не поддающимися такому
внушению, лучше говорить рез­ко, властным тоном, чтобы пресечь желание
засмеяться или непроизвольное сопротивление, вызванное подобными при­емами.

Часто у лиц, кажущихся невосприимчивыми,
я добивался успеха, держа долго веки пациента опущенными, принуждая его к
молчанию и неподвижности, говоря непрерывно и повторяя одни и те же формулы:
«Вы чувствуете оцепенение, онемение, руки и ноги неподвижны, вы ощущаете тепло
в веках; нервная система успокаивается, у вас нет больше воли; глаза остаются
закрытыми; вы засыпаете» и т. д. После 8—10 минут такого дли­тельного слухового
внушения я отнимаю пальцы, глаза оста­ются закрытыми; я поднимаю руки пациента,
они остаются в воздухе; это каталептический сон».

К. И. Платонов считает, что, «приступая
к усыплению боль­ного, необходимо иметь в виду, что для успеха психотерапии

88

нет необходимости в том, чтобы он заснул
глубоким сном. В ряде случаев достаточно лишь погрузить его в дремотное со­стояние…

Для усыпления больного врач применяет
соответствующие слова усыпления, наряду с которыми он может пользоваться также
вспомогательными физическими приемами усыпления. Последние могут выражаться,
например, в виде слабых ритми-|ческих раздражений одного из анализаторов или же
несколь­ких анализаторов сразу с целью развития в них тормозного про-шесса. Для
этого могут быть применены редкие удары метроно-1ма (с частотой один удар в 1—2
секунды), тикание стенных или [же карманных часов, однообразное поглаживание
больного по |руке, по голове или по лбу; иногда больному предлагают дли­тельно
смотреть на какую-нибудь блестящую точку и т. д.

Одновременно врач произносит примерно
следующие сло-I ва усыпления: «Вы уже пришли в состояние
полного душевно­го покоя, необходимого для наступления дремоты, а в дальней­шем
сна. По всему вашему телу начинает разливаться приятная | нега и истома, у вас
появляется сонливость, ощущается прият­ная вялость, тяжелеют руки и ноги,
тяжелеют веки, как бы на­ливаются свинцом, вы начинаете чувствовать, как вас
начина­ет неодолимо клонить ко сну. Мой голос вы хорошо слышите, я сейчас буду
медленно считать до десяти, с каждым счетом ваша дремота все более углубляется:
раз… два… три… (и т. д. до деся­ти). Вы засыпаете, переходя во все более
глубокое состояние спокойного и приятного сна».

Эти слова следует произносить негромким
голосом, моно­тонно, медленно, спокойно, но в то же время достаточно четко и
уверенно. Отдельные фразы повторяют по нескольку раз.

Необходимо вселить в больного твердое
убеждение в том, что внушаемое ему засыпание действительно приходит как бы само
собой, причем он с каждой минутой поддается этому со­стоянию все более и более.

Дальнейшие слова усыпления могут быть
таковы: «Ну, вот вы сейчас находитесь в состоянии полного покоя, вам дышит­ся
спокойно, легко и хорошо. Вы совершенно отрешились от всех ваших забот,
волнений и впечатлений дня, на окружаю-

89

щее вы не обращаете внимания. Мои слова
продолжаете четко воспринимать. При этом ничто вас не волнует, никаких непри­ятных
ощущений у вас нет, по телу разливается приятная сла­бость, ваши руки и ноги
отяжелели, отяжелели веки, вас все более и более охватывает дремота, нет
желания ни двигаться, ни открыть глаза, ваши веки слиплись, вы всё более
погружае­тесь в глубокий, спокойный сон, вы спите!»

В. Е. Рожнов давал следующие
рекомендации для проведе­ния сеанса гипноза: «Приступая к сеансу гипнотерапии,
боль­ного усаживают в удобное мягкое кресло или, еще лучше, укла­дывают на
кушетку спиной к источнику света. Поза больного должна быть удобной, ничто не
должно стеснять его.

Гипнотизирующий обращается к больному
примерно со сле­дующими словами: «Расслабьте мышцы. Лежите совершенно спокойно,
старайтесь ни о чем не думать. Внимательно слушай­те то, что я вам буду
говорить. У вас появляется желание спать. Я начну считать, и по мере
приближения к десяти ваше жела­ние спать будет все больше нарастать. Когда я
назову цифру «десять», вы заснете». Часто применяется прямое внушение: «Спать!
Спите!» Слова произносятся спокойно, с некоторыми паузами, фразы должны быть
понятными.

Иногда в начале гипнотического сеанса
предлагают гипно­тизируемому фиксировать взгляд на каком-нибудь неподвиж­ном
блестящем предмете, обычно на металлическом шарике или кончике молоточка.
Одновременно врач проводит вышеопи­санное внушение сонливого состояния».

П. Шильдер и О. Каудерс таким образом
описывали свой способ вызывания гипнотического состояния: «Обыкновен­но мы
заставляем пристально смотреть на ключ или на какой-нибудь блестящий предмет,
становимся позади пациента и на­чинаем, поглаживая его по лбу, говорить
приблизительно сле­дующее: «Веки делаются все тяжелее и тяжелее, вы станови­тесь
усталым, вялым и сонным. У вас чувство тяжести во всем теле. Усталость все
усиливается. У вас чувство, какое бывает перед засыпанием. Все плывет перед
глазами, вы не можете больше держать глаза открытыми, вы находитесь в состоянии
полного глубокого покоя, вы дышите совершенно спокойно,

90

глубоко и ровно, у вас такое чувство,
какое бывает перед за­сыпанием».

Эту или подобную ей формулу мы несколько
раз повторяем в течение нескольких (двух-четырех) минут. Если у пациента глаза
не закрываются сами собой, то мы, мягко надавливая, опускаем ему веки и говорим
в тоне приказания: «Вы закрыва­ете глаза и держите их закрытыми». Ошибочно
заставлять па­циента слишком долго пристально смотреть. Если пациент сам собой
или после более или менее настойчивого приказания зак­рыл глаза, то мы
продолжаем поглаживание лба и повторяем формулу в равномерно-настойчивом, не
слишком громком тоне и, если у нас получается впечатление, что необходимая
глуби­на гипноза достигнута, присоединяем к этому соответствую­щее внушение».

Гипноз может наводится только словесными
внушениями или сочетанием их с воздействием на анализаторы. Примером
вербального наведения транса может быть метод, описанный В. В. Кондрашовым
(сохранена стилистика автора для понима­ния ритма и интонации речи
гипнотизера). «Испытуемый са­дится в удобной позе в кресло (на диван) или
ложится на ди­ван. Вы становитесь или садитесь рядом и говорите внушаю­щим
тоном, иногда растягивая некоторые слова с небольшими паузами между фразами:
«Закройте ваши глаза… Ни о чем не думайте… Дышите спокойно… Не
препятствуйте наступлению сна. Гипнотический транс наступит сам по себе… Я
буду счи­тать, и с каждым счетом сонливость будет все увеличиваться ..
Ра-а-з… два-а-а… три-и-и… Дыхание ровное, спокойное… Че­тыре… пять…
По-олный отдых, по-о-олный покой… по-о-ол-ный покой… Ш-шесть… с-семь…
во-семь. Мой голос действу­ет на вас успокаивающе, усыпляет вас глубже и
глубже… Де-евять… де-е-сять… одиннадцать… двенадцать… Вас охватывает
непреодолимая сонливость. Спа-ать хочется все бо-олыие и бо-о-оль-ше…
Погружаетесь все глу-у-убже и глубже… Три-на-а-адцать… четы-ы-ырнадцать…
пятнадцать… Спать глу-у-убже, глу-у-убже и глубже, засыпайте…» и т. д.
считаете, например, до 20, 30 или 40. Последние цифры произносите тихо, но с на­растающим
напряжением в голосе: «Восемна-а-ад-цать, девят-

91

надцать, двадцать! Спать, спать глубже!
Глу-у-убже, глу-у-убже и глу-у-убже… Вы спите, спите… слышите только мой
голос!»

Для углубления гипнотического транса
говорят более реши­тельным тоном: «А сейчас по счету восемь… сделайте
глубокий вдох. Спать будете еще глубже, еще крепче. Раз… два… (произ­носятся
коротко, отрывисто), три, четыре, пять, шесть (далее тихим голосом, с
нарастающим напряжением), семь, восемь… Глубокий вдох. Спать! Спать глубже и
глубже… Еще глубже, еще крепче…».

Метод счета часто используется для
наведения и углубле­ния гипнотического состояния.

Вы можете предложить пациенту, который
стоит лежит или сидит, следующую последовательность действий: «Сейчас я буду
считать от одного до десяти, и вы почувствуете, как с каждым последующим числом
ваши веки будут становиться все тяже­лее и тяжелее. С каждым следующим числом
ваши веки будут становиться все тяжелее и тяжелее. Еще до того, как я скажу «де­сять»,
ваши глаза закроются. Итак, я начинаю считать. Один — ваши веки делаются
тяжелыми, очень тяжелыми. Два — ваши веки становятся все тяжелее и тяжелее. Три
— ваши веки нали­ваются свинцом. Четыре — вы чувствуете, как ваши глаза хотят
закрыться. Пять — веки начинают опускаться. Шесть — ваши глаза закрываются, вы
не можете удержать веки. Семь — ваши веки так тяжелы, что вы не можете их
больше удерживать. Во­семь — ваши веки опускаются и глаза закрываются. Девять —
ваши глаза закрываются и остаются закрытыми. Десять — ваши глаза плотно
закрыты. Вы не можете открыть глаза и вы можете не хотеть пытаться открыть
глаза. И вы все глубже погружае­тесь в приятное ощущение комфорта и
расслабленности, кото­рое охватывает все ваше тело. Все, что я вам говорю,
глубоко проникает в ваше подсознание, и вы будете все это в точности выполнять.
Мои слова все глубже и глубже проникают в ваше подсознание». После этого вы
переходите к внушениям, спе­цифичным для данного пациента. Следует заметить,
что про­износя фразы, связанные с закрыванием глаз, вы ориентируе­тесь на
поведение глаз клиента. Разумеется, нельзя говорить о закрытых глаза, если вы
видите обратное.

92

Метод П. И. Буля похож на предыдущие
методы погруже­ния в гипнотический транс с использованием счета, но намно­го
более разнообразен: «Закройте глаза. Думайте о сне, отбросьте все посторонние
мысли. Дышите спокойно, равномерно и глу­боко. Ничто вам не мешает, вас не
тревожит, не беспокоит. Ни­какие посторонние звуки вы не воспринимаете. Вы все
время слышите мой голос и погружаетесь в сон. Дыхание становится все ровнее,
все глубже. Вас охватывает приятная дремота, сон­ливость… Ваше тело приятно
тяжелеет, расслабляется, точно наливается свинцом. Я буду считать, и с каждой
цифрой сон-тивость будет усиливаться. Раз… два… Приятное тепло разли­вается
по всему вашему телу. Три… четыре… В голове появляет­ся легкий туман. Он
все нарастает, все усиливается. Дремота :иливается… Пять… шесть… Все
тише, все темнее становится жрут вас. Мой голос действует на вас успокаивающим,
усып-1яющим образом. Семь… Вы засыпаете, засыпаете все глубже… восемь… девять…
Непреодолимая сонливость охватывает вас. Десять… Забывайтесь! Засыпайте все
глубже! Еще глубже! При­ятным, глубоким, спокойным, лечебным сном!
Одиннадцать… 1икакие звуки вам не мешают. Вы слышите только мой голос.
«»Спите крепко, крепко… Спите… Спите… Спите».

«Атеперь… когда я сосчитаю до пяти…
вы проснетесь… от­кроете глаза и чувствовать себя будете как-то особенно
хоро-ьшо, бодро, спокойно… Итак, я считаю: раз… два… три… Мыш-лы стали
упругие, вы слышите посторонние звуки… Четыре… |вы просыпаетесь… Пять! Вы
проснулись и чувствуете себя пре-псрасно!»

Метод фиксации взгляда

Это один из самых часто используемых
методов гипнотиза­ции, основанный на воздействии на зрительный анализатор.
Современное внедрение способа в клиническую практику свя­зано с именем Бреда,
но есть данные, что способ использовал­ся еще египетскими жрецами.

При методе фиксации взгляда пациента
можно попросить сконцентрировать взгляд на блестящем кончике авторучки,
стеклянном шарике, молоточке невропатолога или любом ином подходящем предмете,
при пристальном рассматривании ко-

93

I

торого произойдет быстрое утомление глаз
и они смогут зак­рыться.

Предмет, на котором пациент должен
сконцентрировать взгляд, располагают на расстоянии примерно 20 — 25 см от глаз
пациента, таким образом, чтобы, глядя в эту точку, ему при­шлось слегка скосить
глаза к центру и устремить их немного вверх — в таком положении утомление глаз
происходит быст­ро. Бывает удобнее вначале сконцентрировать взгляд клиента на
комфортном расстоянии перед глазами, а затем подвести предмет ближе и поднять
его так, чтобы глаза пациента видели его с усилием. Сразу пресеките попытки
поднять голову, давая команды держать ее прямо, а поднять только глаза.

Во время сеанса гипноза пациент может
стоять, сидеть или лежать. В большинстве случаев предпочтительным является
удобное сидячее или лежачее положение, поскольку это позво­ляет гипнотизеру
путем словесных внушений распространить ощущение усталости глаз пациента на все
его тело.

При создании неудобного положения для
глаз пациент на­чинает моргать, глаза могут краснеть и стремиться закрыться.
Закрытие глаз можно ускорить, медленно перемещая точку фиксации вниз. Пациент
сопровождает эту точку взглядом и постепенно непроизвольно закрывает глаза.
После нескольких закрепляющих внушений пациент уже не в состоянии открыть
глаза.

Происходящее действие вы сопровождаете
словесным вну­шением императивным и не делая пауз. «Вы полностью кон­центрируете
свой взгляд в указанной мною точке, вы старае­тесь не моргать и не отвлекаться.
Постоянно смотреть в эту точ­ку и не моргать. Все остальное неважно. Вы
смотрите только в эту точку. Вы чувствуете, как устают ваши глаза, вам очень
труд­но не закрывать глаза. Ваши глаза устали, очень устали, ужасно устали.
Ваши веки все больше опускаются вниз, они хотят зак­рыть ваши глаза. Скоро вы
уже не сможете держать ваши глаза открытыми — они закрываются — ваши глаза
закрываются — ваши глаза закрылись и остаются закрытыми. Теперь ваши гла­за
плотно закрыты, и они останутся плотно закрытыми. Теперь вы уже не можете
открыть глаза. Вы не сможете это сделать,

94

даже если захотите. Вы не можете открыть
глаза. Попробуйте — у вас это не получится, у вас это не получится. Вы уже не
пыта­етесь это сделать, напротив, вы смыкаете веки еще плотнее и погружаетесь в
такое приятное ощущение покоя и расслабле­ния. Вы все глубже погружаетесь в это
ощущение — все глубже и глубже».

Метод простого словесного внушения (без
фиксации пред­мета). Описан Л. Шертоком. Используется тогда, когда паци­ент
испытывает затруднения при фиксации взгляда. Пациент садится в удобное кресло
или ложится на кушетку. Гипнотера-певт производит погружение в гипноз: «Я хотел
бы, чтобы вы расслабились, чтобы все ваше тело расслабилось. Я хотел бы, чтобы
вы почувствовали сначала напряжение, существующее в ваших мышцах, во всех
мышцах, а затем расслабились. Рас­слабьте мышцы лба, расслабьте мышцы всего
лица. Расслабь-

гсь. Расслабьте мышцы затылка, мышцы
рук, ног, всего тела. эуки и ноги свободно вытянуты, вы ощущаете усталость во
всем геле. Теперь вы чувствуете давление подушки на голову. Вы чув-

гвуете давление подушки на затылок и на
плечи. Вы чувствуе­те всей спиной поверхность дивана. Теперь вы переносите свое
внимание на бедра и чувствуете, как диван поддерживает ваше гело. Вы очень,
очень расслаблены. Как будто ваше тело погру­жается в диван, полностью
погружается. Я хочу, чтобы вы пред­оставили себе очень милое, очень приятное
место, где вы могли [бы растянуться, забыть обо всех своих заботах,
неприятностях, место, где вы могли бы спать. Это может быть берег моря, горы
или любое другое место, которое вы предпочитаете» (пациенты чаще всего выбирают
горы). «Вы дышите размеренно и глубо­ко. Вытяните ноги, раскиньте свободно
руки. В вашем теле вя­лость и расслабленность» (гипнотизер приподнимает руку па­циента
и выпускает ее). «Вы очень расслаблены, очень, очень расслаблены. Все ваше тело
очень расслаблено. Вы лежите, вытянувшись, на горном лугу. Все вокруг спокойно;
над вами голубое небо, ярко светит солнце. Вы смотрите на небо, ваш взгляд
скользит по легкому облачку. Во всем покой и умирот­ворение. На душе у вас
также очень спокойно. Вы вдыхаете за­пах сосен, смотрите на водную гладь озера.
Душа у вас так же

95

спокойна, как поверхность этого озера.
Расслабьтесь и спите, спите, спите, спите спокойно и глубоко. Спите».

Можно остановить индукцию на этой
стадии. Волберг ре­комендует добавлять следующие внушения.

«Когда вы почувствуете, что вас
одолевает сон, ваша правая рука станет легкой, как перышко. Она будет
становиться все легче и легче и затем начнет подниматься все выше и выше. Чем
больше вас будет одолевать сон, тем легче будет ваша рука, она будет
подниматься все выше и выше, пока не коснется ва­шего лица. В то время как вы
расслабляетесь, ваша рука подни­мается все выше и выше, и в момент, когда она
коснется ваше­го лица, вы заснете, глубоко заснете. Сейчас ваша рука подни­мается
медленно, точно перышко, выше, выше, все выше и выше. Она приближается в вашему
лицу; вы будете спать, глу­боко спать. Теперь ваша рука коснулась лица, и вы
спите».

С. Ю. Мышляев в своем руководстве таким
образом опи­сывает примерный сеанс гипноза.

«…Усадив человека в кресло или уложив
на кровать, мед­ленно, но уверенно начинают произносить формулу.

Фаза гипнотизации.

«Итак, вы будете слушать меня и выполнять
все, что я вам буду говорить. Ложитесь поудобнее. Примите положение, в ко­тором
вы обычно отдыхаете. Вот так! Располагайтесь удобнее, не торопитесь и не
волнуйтесь.

Когда вы заняли удобное положение,
отрегулируйте дыхание. Сделайте несколько глубоких вдохов и спокойных, плавных
выдо­хов. Выдох медленный, спокойный, плавный. Старайтесь думать только о
покое.

Находясь в удобном положении, полностью
расслабьтесь. Го­лова словно вдавилась в спинку кресла. Вы хорошо ощущаете по­ложение
вашего тела, но в то же время все больше усиливается расслабление. Раскатывайте
успокоение и расслабление по телу как свернутое покрывало. От головы до ног.
При этом мысленно проговаривайте: «Я расслабляюсь и успокаиваюсь».

Постарайтесь ни о чем не думать. Ничего
страшного с вами не случится. Сейчас я проведу с вами сеанс приятного отдыха.
Успех его будет зависеть от вас, от вашего желания и внутрен-

96

него состояния, от вашей готовности
выполнять мои настав­ления. Ни о чем не думайте! Ничего не бойтесь, не
сопротив-> ляйтесь внушению и моей доброй воле!

Дышите свободно и ровно, абсолютно
расслабьте себя, ни о *ем не думайте!

Гипнотический сон имеет ту же природу,
что и естествен-шй сон, но отличается от него тем, что во время отдыха вы
юстоянно будете слышать мой голос, он не будет вас раздра-кать. Он будет
доноситься откуда-то издалека. Это значит, что юи слова, воспринимаемые вами в
состоянии торможения <соры головного мозга, окажут сильное воздействие на
ваше за-эолевание.

Я не сомневаюсь, что вы с доверием
подчинитесь моему вли-шию, так как это принесет вам пользу. Вы находитесь в
полу-гмной тихой комнате, где ничто вас не раздражает и не волнует. |Вы приняли
уже удобное положение. Для еще большего спокой­ствия закройте глаза. Удобная
поза, закрытые глаза располагают отдыху. Теперь вас уже ничто не раздражает. Вы
хорошо и от­четливо слышите только мой голос. Вы хорошо понимаете все, что я
вам говорю, и продолжаете слушать мои внушения.

Глаза закрыты, но вы не спите! Сознание
совершенно яс-гое! Нет дремоты, вы все время слышите меня и ясно понима­ете, о
чем я говорю. Вы только ощущаете скованность. Вы на­ходитесь в таком состоянии,
когда ваша нервная система очень восприимчива к внушению, подчиняется моей
воле, моим при­казаниям! Скованность охватывает все ваше тело. Вы без со­противления
слушаете мои слова, мои внушения. Внушения уже действуют на вас, проникают
внутрь вас, становятся час­тью вашего сознания, ваших убеждений, желаний,
поступков и действий. Ничего кроме моих слов! Они оказывают на вас
успокаивающее и лечебное действие. Только лечебное!

Мои слова сильнее всех других слов! Нет
никакого сопро­тивления! Все мышцы вашего тела все больше начинают рас­слабляться.
Вы словно развалились в этом кресле. Ваша нервная система приходит в состояние
полного покоя. Вас ничто не тре­вожит, не беспокоит и не волнует. Вы совершенно
успокоились. Дыхание ровное, спокойное.

7 Гордеев

97

Вы не слышите никаких шумов, звуков, они
словно уходят от вас вдаль, далеко, далеко. Вы без всякого напряжения слы­шите
только мой голос, приносящий вам успокоение. Сейчас вас ничто не волнует, вы
ощущаете полный душевный покой. Ни о чем не думайте. Ничего не бойтесь, не
сопротивляйтесь внушению, моей доброй воле. Дышите свободно и ровно, аб­солютно
расслабилась каждая мышца.

Ваше тело постепенно начинает тяжелеть.
Появляется ус­талость. Ваши заботы, тревоги, неприятные ощущения незамет­но
рассеиваются и исчезают. Их уже нет вовсе. Тяжелеют руки, ноги. Приятно
тяжелеет голова. Ноги тяжелые-тяжелые. Сто­пы и кисти тяжелые, словно налились
свинцом.

Чувство усталости усиливается.
Появляется дремота, сон­ливость. Мысли путаются, плывут, в голове легкий туман.
Ваши веки совсем отяжелели, дремотное состояние все усиливается. Появляется
ощущение, что всякое движение для вас затрудни­тельно. Не хочется ни двигаться,
ни шевелиться.

Постоянный шум не производит на вас
никакого впечатле­ния. Ваши руки, ноги, голова становятся все тяжелее. Сердце
работает спокойно, ритмично. Вы дышите свободно и глубоко. Вам хочется дремать.
Дремотное состояние усиливается, нара­стает, проникает в голову, проникает в
мозг. Вы постепенно по­гружаетесь в здоровый сон.

Сейчас все ваше тело, ваша нервная
система, каждая кле­точка набирается сил. Сонливость одолевает вас больше и
боль­ше. Хочется спать! Вас безудержно клонит ко сну. Вы засыпае­те! Вы с
каждой минутой засыпаете все глубже и глубже. Засы­паете! Погружаетесь в сон
все глубже и глубже. Засыпаете креп­че! Спите! Спите спокойно! Вас ничто не
тревожит, не беспокоит. Ваш покой тщательно оберегается и охраняется.

Вам сейчас приятно и хорошо. Мой голос
звучит глуше и глуше, как будто доносится издалека, но очень ясно для вас.
Действует на вас словно исцеляюще! Спите спокойно! Вас никто не тревожит, вы
уже спите глубоко и спокойно. Вы слышите только мой голос. Спите! Спите!
(протяжно и спокойно)».

Сделайте паузу в 20 секунд и
продолжайте:

«Вы крепко спите, ровно дышите,
отдыхаете. Вы ни о чем не думаете. Вы испытываете чувство успокоения. Вы давно
уже

98

! погрузились в дремоту, дремота
переходит в сон, и вы оконча-| тельно засыпаете (протяжно)».

Примерное внушение (произносится
благожелательным тоном):

«Вы продвигаетесь по пути к хорошему
самочувствию, быст-эому выздоровлению. С каждым нашим сеансом вы освобожда-гесь
от забот и тревог. Вы все меньше обращаете внимания на ^приятные ощущения,
которые вас беспокоят и тревожат. В «стоящее время вас ничто не волнует, не
тревожит и не заботит. Зам удивительно спокойно, приятно и хорошо. Вы
освобождае-;сь от отрицательных качеств вашего характера. Все неприят-•юе
уходит в прошлое и забывается. Создается впечатление, что : сердца упала
тяжесть, вам удивительно свободно и хорошо.

С каждым днем нормализуется сон, он
становится продол-отельным и глубоким. Вы засыпаете быстро и спокойно, а
троснувшись, чувствуете себя отдохнувшим. Великие мысли-ели Руссо и Кант учили,
что настойчивая мысль о выздоров­лении — это уже наполовину выздоровление. Ваш
лечащий врач томожет вам укрепить себя духовно и физически, укрепить вашу
эслабевшую волю, стремление стать здоровым, нормальным кловеком, чтобы вы
смогли нормально жить и плодотворно зудиться. Вы постепенно проникаетесь
бодрыми, хорошими шслями, вы верите в успех лечения. Вы опять ощущаете ра­дость,
которую приносит вам семья, нормальные отношения с здными, близкими и
товарищами.

Вы снова сможете воспринимать красоту
природы, искус­ства, испытывать радость творчества. Ведь до сих пор вы не
вос-тринимали и не ощущали всего этого из-за своей болезни, ко-эрая занимала
все ваши мысли и все ваше сознание. Вся эта эогатая, переливающаяся красками
жизнь перед вами, она в ваших руках! Идите смело в эту жизнь и сметайте со
своего пути все, что мешает вам идти вперед!»

Подкрепление сна.

«Сейчас вы находитесь в гипнотическом
сне: отдыхаете, от­дыхает все ваше тело, ваш мозг. Этот отдых принесет успокое­ние
и облегчение.

Вас ничто не тревожит и не отвлекает.
Все мышцы рассла­бились, отяжелели, нервная система также расслабилась. Вам

99

приятно и легко. Вы ни о чем не думаете.
Вы крепко спите, но ясно слышите мой голос, который успокаивает вас, вселяет
бодрость и веру в полное излечение. Вы слышите мой голос, не напрягая внимания.
Мои слова как бы вливаются в ваш мозг и становятся частью вашего сознания. Вы
впитываете мои слова, чтобы никогда их не забыть, чтобы в будущем стать
совершен­но другим, изменить свое поведение и отношение к своему не­дугу и
стать здоровым. Вы мирно отдыхаете, ровно и плавно дышите. Ваши глаза крепко
закрыты. Вы испытываете чувство приятной истомы и расслабления. Ваш мозг и тело
находятся в глубоком отдыхе-сне. Спите! Спите! Засыпайте, еще глубже, еще глубже,
еще глубже, еще крепче!»

Следует пауза, которую можно заполнить
формулой внуше­ния (протяжно).

Внушение сна.

«Свободное и глубокое дыхание наполняет
вашу грудь. Сер­дце бьется спокойно, ритмично. Вы спите (протяжно). Этот сон
освежит вас и укрепит вашу волю. Спите спокойно. Ваш сон никто и ничто не
потревожит. Вы будете значительно сильнее и бодрее после этого сна. Дышите
ровно, спокойно и глубоко. Засыпайте все глубже и глубже. Вам сейчас приятно,
вам хоро­шо. Спите спокойно (протяжно и спокойно).

Лечебные внушения оказывают на вас
благоприятное дей­ствие. После этого сна у вас сильная воля, сильный дух, харак­тер
тверже, чем раньше. Ночной сон крепкий, спокойный, без сновидений. Настроение
ровное, спокойное, вы работоспособ­ны и деятельны».

Следует пауза, которую можно заполнить
формулой внуше­ния: «Сейчас я буду медленно считать до пяти, и с каждым сче­том
вы будете засыпать еще крепче и глубже. Через час крепко­го сна я вас разбужу,
а сейчас спите, отдыхайте, набирайтесь сил для борьбы с вашей болезнью

Раз. Ваши веки тяжелые. В голове нет
никаких мыслей. Каж­дая мышца расслаблена. Вы хорошо и мирно отдыхаете.

Два. Отдайтесь сну целиком и полностью.
Тело становится все тяжелее, руки тяжелые, ноги тяжелые. Ни о чем не хочется
думать.

100

г

Три. Вы не можете пошевелить ни одной
мышцей своего тела. Не хочется ни двигаться, ни шевелиться, ни думать.

Четыре. Приятная теплота разливается по
всему телу, вы засыпаете все крепче и крепче.

Пять. Вы спите. Мой голос становится все
тише, все глуше. Спите спокойно, этот сон для вас целебный. Ваша воля и не­рвная
система после этого сна будут значительно крепче и силь­нее. Сейчас вы ровно
дышите, ритмично бьется ваше сердце, вы погружаетесь все глубже в лечебный сон,
лечебный отдых. Спите, засыпайте все глубже и глубже! (протяжно). Вас никто не
тревожит, а после часа крепкого сна вы проснетесь с хоро­шим самочувствием, в
прекрасном настроении и не будете ис­пытывать неприятных ощущений. А сейчас вы
отдыхаете».

Сделайте паузу в 20 секунд.

Фаза дегипнотизации или выведение из
гипнотического состо­яния.

«Продолжайте отдыхать. Отдыхайте
(спокойно)».

Следует небольшая пауза.

«За это время вы хорошо отдохнули,
поспали. Лечебные вну­шения остались с вами и после пробуждения окажут на вас
свое воздействие. В этом вы убедитесь сами.

Вам легко и спокойно. Вы сделали еще
один шаг на пути к своей цели — быть здоровым. А теперь вы будете просыпаться.
Я буду считать от пяти до одного, и с каждым счетом тяжесть и сонливость будут
исчезать, в голове будет проясняться. На счет «один» вы проснетесь в хорошем
настроении и самочувствии.

Пять. Веки становятся легкими, все тело
освобождается от тяжести, вялости. Из головы исчезает туман.

Четыре. В голове проясняется, свежеет,
тело наливается энергией.

Три. Вы просыпаетесь, просыпаетесь еще больше,
все луч­ше ощущаете все свое тело.

Два. Еще больше просыпаетесь, в голове
ясно и свежо. Го­лова становится светлой, как кристалл, ясной, как горная вода.
Вы уже можете подвигать и руками и ногами.

Один. Вы проснулись. Откройте глаза.
Сеанс окончен». (С.Ю.Мышляев)

101

В различных руководствах описано
значительное число ме­тодов, используемых для погружения в гипноз и ведения
паци­ента на глубине гипноза. Следует отметить, что многое в выбо­ре метода
зависит от предпочтений и навыков терапевта. При этом важно осознавать, что
погружение в гипноз — лишь об­щая канва, способствующая проведению внушений,
которые будут индивидуально подобраны для каждого пациента.

5. ДЕГИПНОТИЗАЦИЯ

Фаза дегипнотизации содержит в себе два
обязательных эле­мента: постгипнотическое внушение и переход в бодрствующее
состояние. Постгипнотическое внушение желательно повто­рить 2-3 раза четко,
выделяя фразы ударением и тоном голоса.

А. П. Слободяник рекомендовал говорить
примерно следу­ющее: «Сейчас вы спите крепким, глубоким, спокойным сном, и
всякий раз, как только вы будете находиться передо мной и я попрошу вас закрыть
глаза, ваши веки тотчас же начнут тяже­леть и плотно смыкаться, тело ослабеет,
как в состоянии глубо­кого сна, по нему распространится приятная истома, окружа­ющие
звуки исчезнут. Вы, как и на предыдущих сеансах, будете слышать только мой
голос. Ваши мысли исчезнут, и вы мгно­венно заснете крепким, глубоким,
спокойным сном. У себя дома, как только вы ночью ляжете в постель и закроете
глаза, ваши веки тотчас же плотно сомкнутся, приятная истома рас­пространится
по всему телу, мысли исчезнут, и вы заснете креп­ким, глубоким, спокойным сном,
не просыпаясь до утра. Но и после сна вы будете всегда бодрым, аппетит будет
хорошим, голова свежей, сознание ясным. Ничто не сможет вывести вас из
состояния равновесия, вы всегда будете сохранять уверен­ность в своих силах, у
вас появится стремление к работе. Она будет вам даваться легко. С каждым днем
вы будете чувствовать себя все более здоровым и спокойным».

И далее, уже перед самым пробуждением:
«Теперь я вас раз­бужу. Я буду считать до трех. По мере того как я буду
называть цифры, вы будете просыпаться. На цифре «три» вы проснетесь и будете
чувствовать себя бодрым и отдохнувшим. Не останет­ся ни следа от усталости или
неприятного чувства после гипно-

102

за. Не будет ни головной боли, ни
разбитости. Проснувшись, вы окажетесь в хорошем настроении, вполне
работоспособным и жизнерадостным, как после нормального, естественного,
физиологического сна».

Выводить пациента из гипнотического
состояния нужно постепенно, не торопясь, давая ему время, пройти стадии об­ратного
возвращения, чтобы не вызывать негативных эмоций и соматического дискомфорта.

6. ЗАВЕРШЕНИЕ СЕАНСА

Когда пациент открыл глаза, желательно
дать ему немного времени, чтобы прийти в себя. В дальнейшей беседе следует
выяснить его самочувствие на настоящий момент, впечатления от транса. По
рассказу пациента можно определить глубину погружения, корректировать его
состояние путем разъяснения и косвенных внушений. Терапевту следует подумать о
возмож­ности сконструировать домашнее задание для пациента, исхо­дя из его
запроса и полученной в ходе гипноза информации. Возможно уже сейчас вы сможете
предположить направление работы в следующем сеансе и на перспективу.

Глава 12. ИСТОРИЯ

В настоящее время принято говорить не об
эриксоновском гипнозе как таковом, а об эриксоновском подходе к гипнозу. Милтон
Эриксон в свое время настаивал на том, чтобы его уче­ники не буквально
следовали тому, что он делал, а, наоборот, чтобы недирективный гипноз каждый
развивал по-своему.

Он родился в начале века в 1901 г. в
небольшом городке на западе Соединенных Штатов, детство провел большей частью
на ферме, и очень многие истории, которые он потом расска­зывал, как примеры
общения и обучения, касались именно это­го фермерского детства. Мальчик перенес
тяжелую форму по­лиомиелита, врачи не давали ему никаких шансов для выжива­ния.
Он вспоминал в своей автобиографии, что доктор осмот­рел его и потом что-то
долго говорил матери. Мальчик услышал, доктор сомневался, что он доживет до
восхода солн­ца. И его это поразило: «Как же так, я больше не увижу восхода
солнца?» Он попросил мать передвинуть его кровать так, что­бы было видно окно,
и ждал момента, когда солнце взойдет, связывая с восходом надежды на жизнь. Он
сам боролся с бо­лезнью. Эриксон поборол болезнь, но еще долгие месяцы был
полностью обездвижен, парализован. Явления паралича по­степенно отступали.
Мальчик учился заново подниматься, хо­дить, держать ложку для того, чтобы есть,
то есть всему тому, чему учится маленький ребенок в несколько месяцев, может
быть, в год. Он писал, что: «Я делал то же самое, что делала моя маленькая
сестренка, которой был год. Я наблюдал, как она встает, как она подтягивает
ножки, чтобы опереться на них, и делал то же самое». Может быть, именно с
трудного выздоровления и началась особая наблюдательность Эриксо­на, которая
фактически стала основой его психотерапии. По-

106

тому что у этого мальчика, который
оставался полностью не­движимым, оставались живыми только глаза и уши. Ему ниче­го
не оставалось делать, как наблюдать и слушать. Эриксон выздоровел, поступил в
медицинский колледж, хотя начинал ходить туда еще с палочкой. Но молодой
организм сделал свое дело, и он практически полностью выздоровел. После окон­чания
медицинского колледжа он специализировался в пси­хиатрии и стал практиковать
как гипнотерапевт. Это было рис­кованным занятием для времени, когда гипноз
считался по­рочным методом. После окончания колледжа он даже не упо­минал о
своих занятиях, справедливо опасаясь, что может быть лишен лицензии на
врачебную деятельность. Однако времена менялись, и медленно стараниями
энтузиастов гипноз выхо­дил из психотерапевтического подполья. Появились
глубокие теоретические работы, увеличивалось число специалистов практиков. На этом
фоне восходила звезда М. Эриксона. Он широко использовал различные виды
наведения транса, раз­личные виды гипнотической работы. Он участвовал в созда­нии
«Американского общества клинического гипноза», под его руководством начал
выходить «Журнал клинического гипно­за». Имея большую психотерапевтическую
практику, он мно­го времени посвящал своим ученикам, в которых он видел даль­нейшее
развитие гипноза. В 54-летнем возрасте Эриксон пе­ренес повторный приступ
полиомиелита, последние годы сво­ей жизни он был прикован к инвалидному креслу,
в котором он передвигался, он практически уже не выезжал за пределы города, в
котором жил. Но люди приезжали уже к нему. У него до конца жизни было много
пациентов, учеников. Он прожил почти 80 лет и за это время успел создать новую
школу психо­терапии.

Основные принципы эриксоновского гипноза

1. Психотерапевт — катализатор процесса
изменений

Одним из основных положений работы в
эриксоновском гипнозе является то, что мы работаем на основе убеждений,

107

1

мыслей, идей, которые несет нам пациент.
Эпиграфом следу­ет поставить слова Альберта Швейцера, который говорил, что
«каждый пациент носит своего психотерапевта внутри себя, и наша задача состоит
в том, чтобы дать возможность приняться за работу психотерапевту внутри пациента».
Цель нашей рабо­ты заключается в том, чтобы запустить процесс самоизлечения,
самотерапии. Эриксон настаивал на необходимости следова­ния не положениям
метода, а реальным запросам пациента, он отвергал высокопарные теории, которые
идут вразрез с чаяни­ями людей. Он, ставя пациента на первое место в психотера­певтическом
процессе, прекрасно понимал, что задачей пси­хотерапевта является создание
благоприятных условий для те­рапевтических изменений.

Эта история связана с фермерским
детством Эриксона, ког­да, как любой мальчик, который живет в сельской
местности, он был приспособлен к сельскому труду, он знал нравы живот­ных,
которые жили на ферме, и вот однажды к ним на ферму вбежала незнакомая лошадь.
Было видно, что она бегает уже не один день, по-видимому, она потерялась, но
никто не знал, как вернуть лошадь хозяину, никто не знал, откуда она. И тогда
маль­чик сделал очень простой шаг. Он вывел лошадь на дорогу, по­ставил ее и
подождал, пока лошадь пошла. Он шел за ней. Когда лошадь пыталась сойти с
дороги, попастись, попить воды, он возвращал ее на дорогу, и она шла дальше.
Так прошло несколь­ко часов, и лошадь пришла во двор какой-то незнакомой фер­мы.
Когда хозяин ее увидел, он сказал: «Это моя лошадь. Как ты узнал, что она живет
здесь? Как ты смог ее привести?» На что мальчик ответил: «Я ее не вел, я просто
шел за лошадью».

Вот в этом состоит метафора
эриксоновского гипноза. Мы не ведем пациента к нашим звездам, мы предлагаем ему
откры­вать свои, и любуемся на них вместе. Он знает себя лучше нас, он с собой
знаком всю свою жизнь. Мы с ним знакомимся у себя в кабинете, а количество
наших встреч с пациентом огра­ничено. Мы знаем процесс движения к изменениям,
его струк­туру, этапы, сложности. Но основную работу делает пациент сам с
собой. Поэтому частью эриксоновского гипноза является са­могипноз.

108

Основное, что должен сделать
эриксоновский терапевт, — создать пациенту условия для изменений.

2. Пациент — основное лицо
психотерапевтического процесса

Основной точкой внимания во
взаимодействии психоте­рапевта и пациента становится личность пациента. Важной
задачей является стимулировать личность к ее развитию, дать ей возможность
совершенствоваться, создать условия для по­добных изменений. Важно шаг за шагом
пытаться разрушать рамки, которые окружают пациента, чтобы дать ему возмож­ность
расти самому. Первые робкие ростки следует поддержи­вать, и в какой-то момент
пациент поймет, что он может раз­решить себе роскошь иметь ростки новой
личности. С этого момента психотерапия целиком находится в его власти, и за­дача
психотерапевта — только поддерживать, подбадривать, может быть, иногда
направлять происходящие процессы. По­чувствовавшая силу личность пациента будет
двигать процесс сама, причем очень часто настолько быстро, насколько пси­хотерапевт
не мог себе представить. Пациент, сумевший от­крыть свои силы и свои
возможности, в дальнейшем может применять их уже без помощи психотерапевта, и
это является очень важным психотерапевтическим свойством. Результатом
психотерапии является возможность отпустить своего паци­ента в обычную жизнь с
уверенностью, что он сможет в ней жить без тепличных условий.

Необязательно, чтобы пациент осознал
свою проблему, важно, чтобы он ее разрешил. В эриксоновском гипнозе
осоз-навание не является обязательной частью работы. Вполне воз­можно, что
процессы, происходящие в бессознательном, про­цессы проблемные и проблемы
оздоравливания столкнутся и оздоравливающие процессы возьмут верх и искоренят
пробле­му, которая так никогда и не выйдет на уровень осознания па­циента. Он
просто ощутит легкость, уверенность, ощутит, что груз упал с его плеч.
Возможно, что пациенту надо научиться чему-то новому, но очень часто он просто
должен вспомнить что-то старое, что, может быть, умел в детстве или в юности,

109

но с годами забыл, с возрастом этот навык
потерялся. Где-то в глубине бессознательного это умение сохранилось, и, прорвав­шись
наружу, оно вновь учит пациента адаптивному способу жизни.

Для человека важность в посещении
психотерапевта мо­жет состоять не в том, что психотерапевт является специалис­том,
знающим какие-то подходы, методы, а в том, что в его присутствии клиент может
позволить себе чувствовать уверен­но, искать пути решения своих задач. При этом
подобная сме­лость вполне оправдана с его стороны, поскольку он считает, что
данные поступки инициированы психотерапевтом. На­хождение рядом с собой
психотерапевта пациент расценивает положительно, как некую защиту и обоснование
собственных попыток изменить свой внутренний и внешний мир.

Пациенту в эриксоновском гипнозе очень
часто не нужны ни команды производить изменения, ни направление этих из­менений.
Наличие психотерапевта как бы подписывает ему индульгенцию, что он может
изменить свою жизнь, даже не извиняясь перед ней за то, что он ее меняет.
Пациент только тогда создает изменения, когда он проделал определенную ра­боту,
когда заслужил их. Человек, пытающийся переложить всю ответственность в работе
на психотерапевта, практически без­надежен, если он не возьмется за ум и не
сделает шагов в обрат­ном направлении.

Как правило, обращаясь к психотерапевту,
пациент уже име­ет собственный опыт попыток самоизлечения, однако, как пра­вило,
они были по той или иной причине неудачными. Этими причинами могут быть неверие
в собственные силы, застаре­лые привычки, попытки обойтись половинчатыми мерами
или просто незнание и неумение сделать что-либо по-иному. Са­мой прогностически
тяжелой причиной психотерапевтических неудач является выгода, которую человек
имеет от наличия у него проблемного состояния. Следует отметить, что определен­ный
выигрыш от собственного заболевания есть всегда, но он вторичен, и проигрыш
очевиден. Есть ситуации, в которых вы­года проблемы настолько велика, что и
сознание, и бессозна­тельное будут сопротивляться ее решению.

110

В определенных жизненных ситуациях
пациент мог при­думать себе какой-то способ поведения и, не став в нем успеш­ным,
тем не менее будет повторять и повторять его еще, каж­дый раз убеждаясь в
собственной неуспешности. Общаясь с психотерапевтом, пациент может научиться
поступать по-ино­му, получить иной взгляд на собственные проблемы и как бы
получить шанс сделать еще и еще попытки изменения своего состояния.

Обычно пациент не осознает своих
собственных ресурсов и возможностей, он привык пользоваться каким-то малым на­бором
поведенческих стратегий и мыслительных паттернов, которого хватает только на
незначительное удовлетворение повседневных нужд и на поддержание слабеющих
механизмов защиты. Общение с психотерапевтом позволяет ему открыть глубину
своего потенциала и использовать его гораздо более полно.

Даваемое психотерапевтом домашнее
задание способствует осознанию человеком своей собственной роли в процессе ис­целения.
Они приучают пациента обращать внимание на себя, быть дисциплинированным в
самостоятельных занятиях собой, они продолжают начавшиеся и провоцируют новые
изменения. Пациент, не выполняющий домашних заданий, всегда подозри­телен на
отсутствие мотивации к изменениям.

3. Уникальность терапии соответствует
уникальности пациента

Эриксоновский гипноз не может иметь
стандартных под­ходов, поскольку он ориентирован на конкретного человека с его
убеждениями, верованиями, способом жизни, семейным и социальным положением,
цветом волос, глаз и т. д. У психоте-рапевтамогут быть, конечно, какие-то
заготовки, какие-то мыс­ли, связанные с проблемой, которая привела пациента к
нему, но, оставаясь честными сами с собой, мы должны признать, что конкретный
человек всегда будет отличаться от любой стан­дартизации. Эриксоновский гипноз
полностью ориентирован на пациента, а не на проблему, с которой данный пациент
при­шел. Даже описывая проблему, которую психотерапевт знает

111

1

давно и с которой к нему приходила не
одна сотня пациентов, обязательно данный человек внесет в нее свои эмоции, исто­рию
своей жизни, своего рода, дополнит ее уникальными со­бытиями, своим пониманием
конфликта и т. д. В этот момент проявится не столько проблема, сколько личность
пациента, опираться на которую придется психотерапевту. Проблема яв­ляется
некой частицей личности человека, и приходится, ожи­дая трансформации проблемы,
опираться на трансформацию личности.

Работа с запросом человека, пришедшего
на прием, может быть краткой и может быть долгой, но, пожалуй, никогда пси­хотерапевт
не может гарантировать, как много времени зай­мет его работа с человеком,
поскольку индивидуальность под­хода во многом зависит не от терапевта, а от его
пациента. Не­повторимость эриксоновского гипноза проявляется как в не­повторимых
темах трансов, так и в неповторимой последовательности терапевтических
действий, комбинации домашних заданий, подходов в диагностике проблем, созда­нии
диагностических и терапевтических идей. Попытка рабо­тать не с пациентом, а с
его проблемой выталкивает нас вновь в привычное заблуждение, когда, проповедуя
подход в лече­нии, ориентированный на цельного человека, на самом деле мы лечим
диагноз, который поставили, имея привычные схе­мы лечения, которые, к нашему
удивлению, не всегда сраба­тывают. В эриксоновский терапии нам даже не столь
интерес­на проблема, сколь интересна личность пациента, потому что это основной
фокус нашего внимания. Для того чтобы быть успешными, мы должны опираться на
реальные потребности, реальные силы пациента, на те возможности и ресурсы, кото­рые
на сегодняшний момент он может использовать, посколь­ку нельзя ждать многого от
первых встреч, когда пациент еще не проникся верой в себя и в вас.

В эриксоновском гипнозе популярна идея
не терапии, а обучения. Во-первых, это убирает медицинский аспект про­блемы и
определяет личность пациента как личность здоро­вую, которой предстоит чему-то
научиться Кроме того, мно­гие способы жизнедеятельности из прошлого пациент
забыл,

112

отбросил. С возрастом он ограничил
способы своего взаимо­действия с миром количественно и качественно, а те,
которые остались, сейчас оказались неадекватными. Возможно, осоз­навая идею
обучения, он вспомнит способ, которому уже ког­да-то научился.

Одной из важных возможностей
терапевтического процес­са, одной из важнейших задач является умение
психотерапевта запустить трансдеривационный поиск в бессознательном кли­ента;
причем этот поиск может продолжаться и после заверше­ния сеанса, в обычной
жизни пациента. Человек может полу­чать ответы на свои вопросы в неожиданно
пришедших мыслях, сновидениях, они могут проявляться и в виде инсайтов.

Гипноз воспринимается терапевтом лишь
как способ осво­бождения бессознательного пациента от контроля сознания,
поскольку это дает бессознательному гораздо большие возмож­ности, гораздо
больший полет фантазии и разброс получаемых вариантов. В этой работе с
бессознательным могут быть откры­ты переживания, которые беспокоят клиента,
могут быть най­дены новые варианты поведения, варианты разрешения про­блемы,
дорожки в будущее пациента. В процессе терапии важ­но понимать, что любая
работа, которая производится, совер­шается не ради настоящего или прошлого
пациента, поскольку настоящее быстротечно, а прошлого уже не существует, она
производится ради будущей жизни, которая предстоит паци­енту и в которую ему
выгоднее войти обновленным.

4. Любой человек может быть подвержен
действию эриксоновского гипноза

В отличие от гипноза классического, где
важен уровень по­гружения в гипноз, для эриксоновского гипноза принципиаль­но
неважно, насколько данный человек гипнабелен, насколько глубоко он погрузился в
транс в данный момент. От этих факто­ров зависит только форма, в которой
подаются пациенту те или иные внушения. В случае глубокого погружения внушения
мо­гут быть более прямыми, в случае поверхностного транса впол­не
удовлетворительной является работа с использованием те­рапевтических метафор и
встроенных сообщений.

8 Гордеев

113

1

Трансом в эриксоновском гипнозе
считается состояние, ког­да человек отвлекается от внешнего мира, фокусируя
внимание сознания на конкретном ощущении, мысли, событии. Это мо­жет быть как
приступ безудержного горя, так и мечты по поводу предстоящего праздника,
интересная телевизионная передача и многое другое. Человек, едущий в городском
транспорте по привычному маршруту, может также погрузиться в транс, по­скольку
ничего нового этот маршрут ему не несет, и он настоль­ко не интересен и скучен,
что человек с удовольствием начина­ет развлекаться наблюдениями за своим
внутренним миром, воспоминаниями о прошлых встречах или предвкушением пред­стоящих.
И так проходит весь его путь до конечной остановки, на которой он должен
выходить. В этот момент человек прихо­дит в себя и бодрый, активный выходит на
своей остановке.

Под терапевтическим трансом,
по-видимому, следует по­нимать терапевтическое содружество, в котором пациент
го­тов идти навстречу предложениям терапевта. Насколько хо­рошо пациент идет на
погружение в транс (пусть это будет не­глубокое погружение), как правило,
настолько легко он готов идти на предлагаемые ему внушения, настолько легко он
го­тов воспринять и реализовать их. Если человек спокоен за себя, когда он
чувствует себя в кабинете терапевта защищенным, чув­ствует в терапевте силу
помочь ему в решении важных задач, такой пациент легко погрузится в транс и
будет хорошо со­трудничающим пациентом. Состояние обоюдного доверия намного
облегчает ситуацию транса. Когда Эриксона спраши­вали, каким образом его
пациенты входят в транс, он говорил: «Я сам вхожу в транс, транс витает в этой
комнате, и пациенту ничего не остается делать, как тоже погрузиться в транс».
Уме­ние терапевта создать обстановку витания транса является одним из основных
навыков успешности гипнотерапевта. На­ведение транса является одним из самых
первых внушений, которое дает терапевт и которое воспринимает пациент. Если
пациент чувствует безопасность и доверие, все остальные вну­шения пойдут еще
легче, тем более что они будут восприняты уже на фоне транса, то есть на фоне
частичного отключения сознания.

114

Для эриксоновского транса характерен его
уважительный характер к личности пациента. Не используются грубые дирек­тивные
способы наведения транса, что лишний раз подчерки­вает безопасность клиента на
приеме.

Очень важным для терапевта является
умение поддержи­вать пациента на его пути в транс, сопровождать, но не под­талкивать,
хвалить за его успехи как в погружении в транс, так и в терапевтической работе.
Это позволяет получить необхо­димое количество положительных эмоций, которые
лишний раз заставят пациента доверять психотерапевту и с удоволь­ствием браться
за работу с ним. Умение терапевта провожать своего пациента в транс похоже на
умение лесного проводни­ка провожать туриста, который первый раз в этом лесу:
про­водник нужен один раз, другой, может быть, третий, но затем этот турист
становится опытным и уже сам находит дорожки в лесу. Поэтому умение терапевта
проводить своего пациента в транс стимулирует выработку привычки к трансу у пациента
и умению входить в состояние транса. Когда от сеанса к сеансу врач использует
различные способы наведения транса, в кон­це концов у пациента появляются
любимые способы погру­жения, которые он может использовать в самогипнозе и кото­рые
даются ему легко и свободно. Как правило, для возникно­вения гипноза и
сопутствующих ему гипнотических феноме­нов человек должен знать, что подобные
состояния принципиально возможны. Поэтому полезным бывает объяс­нить человеку,
в чем заключается суть транса, может быть, не называя этого слова, и объяснить,
пусть в метафорической форме или рассказывая о предыдущих пациентах, что может
появиться и чего можно ожидать в ходе подобной работы. Тог­да транс возникнет
легче, и феномены, ему сопутствующие, будут естественными и несложными для
пациента.

Принцип диссоциации

Под диссоциацией понимается
психологическое перемеще­ние человека во время или место, когда он был или
будет успе­шен, для того чтобы он мог решить психологические проблемы,

115

которые беспокоят его в настоящем. Когда
пациент приходит к нам, мы может предположить, что в настоящее время ему не хва­тает
собственных сил и резервов для того, чтобы справиться со своей проблемой.
Возможно, он уже испробовал какие-то спо­собы решения, возможно, он уже посещал
психотерапевта, од­нако работа была безуспешной, т. е., как правило, пациент
при­ходит к нам в момент своего внутреннего энергетического кри­зиса, когда он
истощил свою веру в себя, свои внутренние пси­хологические резервы, когда
надеется только на нас.

В эриксоновском гипнозе часто
используется множествен­ная диссоциация, использующая и пространство, и время.
Сам по себе транс уже является способом диссоциации человека от реального мира
в мир гипнотический, с какой бы целью по­добное движение ни происходило. Это
может быть диссоциа­ция в ресурсное место или возрастная регрессия, что тоже яв­ляется
диссоциацией. Формально человек перемещается в иное состояние, в котором, как
мы надеемся, он сможет поискать те ресурсы и решения, которых не мог найти в
своем обычном состоянии.

Мы добиваемся диссоциации различными
способами. На­ведение транса — один из первых способов, который может быть
усилен другими способами диссоциации, например, фразами гипнотерапевта,
направленными на диссоциацию сознания и бессознательного, которые помогают
бессознательному осво­бодиться от контроля сознания, т. е. отвлечь сознание и
рабо­тать непосредственно с бессознательным.

Возможны варианты диссоциации частей
тела, когда, напри­мер, в ходе левитации руки мы делегируем ей некоторые функ­ции
бессознательного, делаем ее как бы проводником бессоз­нательного, и, опираясь
на диссоциацию, утверждаем, что рука может функционировать сама по себе, как бы
отдельно от тела. Мы добиваемся того, что рука с помощью собственных
идео-моторных движений становится дирижером внутренних про­цессов, движения
руки синхронизируются с движениями бес­сознательного пациента.

Принцип диссоциации удобен, он направлен
на то, чтобы в некоем необычном состоянии помочь человеку разрешить

116

данную проблему, чтобы затем его, уже
решившего эту про­блему, реассоциировать с его реальностью и предложить ему
перенести принятые изменения в его реальную жизнь. Пере­нос полученных
результатов является одним из самых слож­ных моментов терапии. Он редко бывает
быстрым, потому что перевод психологических изменений в изменения социальные
происходит постепенно и очень часто подвержен влиянию с разных сторон, потому
что изменившийся человек начинает встречать непонимание со стороны своего
окружения, кото­рое привыкло видеть его уже в определенной роли, и любые
изменения могут вызывать, как правило, реакцию насторожен­ности, а иногда и
отторжения. Поэтому в ходе гипнотических сеансов нам приходится постоянно
прибегать к поискам но­вых ресурсов для того, чтобы помочь человеку
адаптировать в его реальной жизни произведенные им изменения.

Диссоциация вплотную связана с идеей
обучения, посколь­ку обучение гораздо проще проводить в состоянии, свободном от
психологических предрассудков, связанных с проблемой. Тогда оно будет более
качественным и, возможно, более быст­рым. Обучение пациента навыкам самогипноза
призвано слу­жить облегчению диссоциации и ускорению психотерапевти­ческого
процесса за счет привычки психологического переме­щения в иное состояние.

Как и для любого поиска, для поиска
решения проблемы характерна необходимость сочетания двух задач. Первая задача —
это поставить некую цель, и вторая — облегчить себе доступ к решению этой цели.
Диссоциация и призвана обеспечивать вторую задачу. С помощью феномена
диссоциации возможно оживление как позитивных, так и негативных воспоминаний,
осознавание их в настоящем, здесь и сейчас. Поэтому она бы­вает полезной как
для поиска ресурсов, так и для разрешения проблем, которые не были разрешены в
прошлом. Феномен диссоциации позволяет нам переместиться в прошлое и как бы
завершить то самое разрешение, которое было прервано мно­го лет назад.

В случае возникновения чрезмерных
переживаний мы мо­жем использовать несколько по-иному феномен диссоциации,

117

диссоциируя человека из позиции
участника в позицию на­блюдателя, что облегчает перенесение ситуации и
позволяет быть не просто наблюдателем, но и советчиком самому себе, как легче
справиться с возникшей ситуацией. Вполне возмож­но, что феномен диссоциации
вплотную связан с идеями час­тей личности или даже личности внутри человека,
которые запрятаны в бессознательном. В момент наведения транса у пациента
гораздо больше шансов активизировать отдельную часть личности, дав ей
возможность выйти на первый план, и создать то, что для нее является
актуальным, решить пробле­му, может быть, того возраста, когда эта часть
личности или личность была создана.

В ряде случаев диссоциация, полученная
во время гипноза, может быть расценена как обращение к опыту коллективного
бессознательного и трансперсональному опыту. Это происхо­дит в тот момент,
когда в ходе работы человек сталкивается с архетипическими образами, либо с
состояниями, находящими­ся вне реальной жизни клиента, похожими на состояния,
опи­санные в трансперсональной психологии.

Таким образом, принцип диссоциации используется
в эрик­соновском гипнозе многократно и многогранно, что позволя­ет добиться
необходимых психотерапевтических результатов, и можно сказать, что он лежит в
основе эриксоновского подхода к гипнозу.

Терапевтические подходы

В основном в эриксоновской терапии
используется два ос­новных подхода. Причем один из них был полностью разрабо­тан
М. Эриксоном, несмотря на сопротивление со стороны тра­диционной психотерапии
середины XX века. Этот способ мож­но назвать
симптоматической терапией, он заключается в рабо­те терапевта непосредственно с
симптомом, который он видит в настоящем, не заглядывая в прошлое, не стараясь
выяснить ис­торию этого симптома. Фокус своего внимания направляет именно на
настоящее и проводит работу с данным симптомом, нацеленную на его трансформацию
или уничтожение в буду-

118

щем. Таким образом, проявляется
нестандартный для психоте­рапии подход, когда специалист обходит своим
вниманием про­шлое.

До Эриксона считалось, что обязательным
является выяв­ление пусковых механизмов и причин проблемы, которые кро­ются
очень часто в далеком прошлом, для того, чтобы разре­шить их и отреагировать на
какую-то давнюю ситуацию, кото­рая на сегодняшний момент привела к проблеме.
Эриксон од­ним из первых психотерапевтов во главу своей работы поставил работу
ради будущего. Подобная работа могла оказаться на­много менее травматичной и
более быстрой, нежели работа с прошлым.

Причинный подход предполагает выявление
причины се­годняшнего состояния и работы с ней. Причинный подход бо­лее
традиционен для психотерапии, хотя, как правило, он так­же сочетается с
симптоматическим подходом. Выявление при­чины и ее проработка позволяют
качественно и глубоко прора­ботать проблему пациента и предположить, что в
дальнейшем подобная проблема не возникнет.

В ходе работы целесообразно начинать с
ресурсных трансов. Они дают пациенту необходимые силы для работы с пробле­мой,
уверенность в себе, определенную привычку в терапии и многое другое. Эриксон
считал, что для качественного погру­жения в транс клиент должен пробыть в трансе
не менее 4 — 8 часов — только это время может гарантировать терапевту, что
клиент достаточно знаком с трансом, чтобы его можно было использовать для
серьезной работы. К сожалению, в наше вре­мя эта рекомендация Эриксона не
всегда выполнима. Однако тем не менее для терапевта целесообразно начинать
гипноти­ческие погружения именно с ресурсных трансов, поскольку даже неглубокие
погружения способны дать доступ к ресурс­ным состояниям пациента.

Затем, после того как терапевт считает,
что подготовитель­ный этап прошел успешно, он может решить идти к источнику
проблемы. Для этого есть много способов, которые мы будем рассматривать ниже.
Это может быть и возрастная регрессия, и эпистемологическая метафора и многие
другие способы, ко-

119

торые по аналогии с термином конца XIX века могут быть на­званы гипноанализом.
Как правило, они предполагают поиск ситуации, вызвавшей проблему, эмоциональное
и интеллек­туальное отреагирование и проработку последствий возник­новения
данной проблемы у человека.

Поиск вызвавшего проблему переживания
может быть про­стым или сложным. При простом поиске, как правило, паци­ент
помнит ситуацию, которая привела к возникновению дан­ной проблемы: это может
быть потеря близкого человека, сти­хийное бедствие, развод родителей и многое
другое. Клиент мог и раньше связывать начало своей проблемы с этим пережива­нием,
и тогда поиск источника не составляет труда. Единствен­ное, что мы должны
сделать, это усомниться в том, что дей­ствительно именно данное переживание
привело к проблеме, и проверить, не было ли каких-либо иных переживаний, кото­рые
могли к ней привести. Для этого возможно более простым решением является
проработка данного воспоминания и на­блюдение за пациентом. В случае, если
сегодняшняя проблема после проработки прошлого состояния не исчезает или исче­зает
не полностью, можно думать либо о другом корне пробле­мы, либо о механизмах,
которые были созданы в течение пос­ледующих после травматической ситуации годах
жизни и ко­торые держат проблему за счет различных поведенческих и со­циальных
привычек.

Поиск источника проблемы может быть
осложнен тем, что он находится в далеком прошлом, и тогда мы можем идти в этом
поиске разными путями. Как правило, нужен достаточно глу­бокий транс, в котором
можно запустить внутренний поиск, ориентируясь на сигналы бессознательного,
причем это может сочетаться с каталепсией или левитацией руки, с использова­нием
других идеомоторных феноменов, которые и будут для нас сигналами обратной связи
о процессе поиска и глубине транса. Причем в ходе подобной работы мы можем
предположить, что проблема лежит действительно в раннем детском возрасте, а
иногда даже в дородовом или родовом периоде.

Обычно проблема клиента начинается с
некого межлич­ностного конфликта, в котором он участвовал, и за счет своего

120

малого возраста, не имеющий подходящего
статуса, психичес­ких и физических сил, проиграл другому, как правило, взрос­лому
человеку. Причем этим взрослым человеком могут быть родители или ближайшие
родственники, знакомые и незнако­мые люди. Иногда это может быть конфликт плода
и матери или отца, не желающих ребенка. Очень часто состояние стра­ха,
испытанное плодом в этот момент, может предопределить личностные особенности
человека, который будет тихим, по­груженным в себя, боящимся побеспокоить
окружающих.

Мы можем, помимо надежды на мудрость
бессознательно­го, а может быть, на счастливый случай, помогающий нам най­ти
подобное переживание, отправляясь на его поиск, опирать­ся, например, на
кинестетические ощущения, которыми сопро­вождаются проблемные состояния. Кинестетическая
система — одна из самых ранних систем восприятия, развивающихся в человеке, и
очень многие переживания записаны именно в ней и сохраняются долгие годы.
Например, опираясь на чувство сжатия в груди и нехватки воздуха при попытке
публичных вы­ступлений, мы можем по этим ощущениям как по ниточке дой­ти до
самого первого опыта в жизни, которые и сопровождали эти чувства, т. е.
опираться на теорию импринтинга.

Под импринтингом мы понимаем состояние,
которое было описано не только у людей, но и у животных, когда какой-либо
первый опыт, удачный или неудачный, становился основой поведения индивидуума на
долгие годы. И нам приходится ис­кать эту самую первую костяшку домино, чтобы
обрушить всю последовательность, всю цепочку, которая привела к возник­новению
сегодняшней проблемы. И опираясь на кинестетичес­кие ощущения, мы бываем в
состоянии найти именно эту пер­вую костяшку.

Выявление пусковой ситуации очень часто
сопровождает­ся с сильной эмоциональной реакцией, которая редко когда бывает
продуктивна. Поэтому бывает полезно после обнаруже­ния пускового переживания
диссоциировать человека от него и позволить ему разрабатывать, например, только
интеллек­туальную составляющую этого воспоминания, а затем, спра­вившись с ней,
проработать эмоциональную составляющую.

121

Для этого могут пригодиться ресурсные
воспоминания или ресурсные места, которые мы создали в ходе предыдущих ре­сурсных
трансов.

Бывает полезно, даже тогда, когда мы
собираемся работать не непосредственно с проблемой, а с источником проблемы, начинать
погружение с создания какого-то ресурсного места, которое будет иметь для нас
значение запасного аэродрома, на который мы можем вернуться в случае
возникновения плохо контролируемых переживаний. Если подобное место не было
создано или не подходит с какой-либо точки зрения для паци­ента сейчас, можно
диссоциировать человека в настоящее вре­мя, т. е. вывести его из транса.

Транс может быть достаточно легко
прерван в любом его ме­сте для возвращения пациента обратно с целью обсуждения
по­лученной информации, с целью уменьшения эмоционального отклика пациента или
с какой-либо другой целью. После того как пациент вышел из транса, его можно
успокоить, прогово­рить с ним некоторые впечатления, пользуясь тем, что в
течение 10-20 минут после выхода из транса клиент находится еще в не­коем
полутрансовом состоянии, хотя он считает, что вышел из транса полностью. Это
удобное время для гипнотерапевта, по­скольку в данный момент клиент открыт
внушениям и проводи­мые внушения могут даже иметь характер прямых внушений.

Далее, после того, как клиент успокоился
и проговорил зна­ния, которые он получил в ходе погружения, мы можем пойти на
повторный транс, причем, как правило, погружение будет более быстрым; при этом
вовсе необязательно погружать кли­ента в то травматическое переживание, из
которого он вышел, поскольку первую задачу мы уже решили — мы открыли воспо­минание,
которое явилось источником сегодняшней пробле­мы. Дальнейшие наши действия
должны быть направлены на разрешение данной ситуации, что, как мы надеемся,
приведет к решению проблемы или облегчит ее. Если мы считаем, что у клиента
достаточно эмоциональных и психических сил для того, чтобы справиться с данной
проблемой, и у нас есть ка­кие-либо идеи относительно помощи ему, мы можем
отпра­виться снова в эту ситуацию. Однако, возможно, целесообраз-

122

ным является завершение транса в
каком-нибудь ресурсном месте или ресурсном воспоминании, которое поможет паци­енту
изгладить негативное впечатление от первого транса и уже на осознанном уровне в
промежутках между сеансами подго­товиться к разрешению основной проблемы.

Таким образом, у гипнотерапевта
несколько подходов и в его власти выбирать один из них. Однако, выбирая, он
должен опираться не только на свой опыт, но и на желания пациента в первую
очередь.

Каким образом может быть проработана
первопричина се­годняшней проблемы пациента? Иногда после ее открытия ра­бота
может быть оставлена на уровне сознания и происходит сама собой. В данном
случае в дело входит рациональная тера­пия, что, разумеется, не возбраняется,
но и не приветствуется в эриксоновском гипнозе. Сознательное решение причинного
конфликта и последующей проблемной трансформации лич­ности редко бывает
эффективно и возможно в легких случаях. Следует учитывать, что для решения
будет привлекаться созна­ние, опирающееся на привычные стереотипы и догмы.

Другим способом работы является
гипнотическое разреше­ние конфликта, который состоялся в далеком прошлом. На се­годняшний
день проблемой является на самом деле не собы­тие, которое привело к ней, —
событие осталось в далеком про­шлом, — а проблемой является отношение человека
к этому событию, к своему участию в нем и к тем изменениям в лично­сти, к
которым это привело. Таким образом, мы работаем с лич­ным мифом пациента, и нет
ничего удивительного в том, что одним мифом мы выкорчевываем другой.

Достаточно частым способом проработки
травматической ситуации является повторное прохождение данной ситуации, причем
далеко не всегда желательно прохождение подобной ситуации ассоциированно —
желателен прием частичной диссоциации. При нем пациент проходит ситуацию, но не
в роли жертвы, в которой он был тогда, а либо в ином возрасте, либо в ином
качестве, либо обладающий новыми ресурсами, т. е. человеком, способным
перевернуть ход своей личной истории.

123

Можно предположить, что травматическое
воспоминание в психике человека так никогда и не имело хорошего оконча­ния, т.
е. то завершение войны, которое произошло вовне и после которого прошли многие
годы, на самом деле не соот­ветствует состоянию мозга, где человек до сих пор
сидит в око­пах или трясется от страха. Поэтому одним из главных путей
разрешения данного застарелого конфликта является дописы­вание его до
логического счастливого конца.

Как правило, по окончании такой работы
человек испыты­вает колоссальное облегчение, похожее на то, как с плеч свали­вается
тяжелый груз. Несмотря на то, что он чувствует и уста­лость — это радостная
усталость, и даже слезы, которые оста­лись после переживания, не мешают ему
радоваться.

Однако часто на этом работа не
завершается, поскольку меж­ду моментом, приведшим к возникновению проблемы, и
на­стоящим состоянием человека прошло длительное время, про­блема, вернее,
последствия того переживания мощным слоем вошли в жизнь человека,
трансформировав ее. И хотя казалось бы мы подпилили корни этого дерева, не
факт, что это дерево рухнет в одночасье.

Часто мы должны проводить достаточно
серьезную работу по трансформации личности человека, по социализации полу­ченных
нами изменений, и подобная работа может растягивать­ся на месяцы. При ней мы
используем как различные ресурс­ные подходы, так и формируем установку на
обучение, что яв­ляется крайне полезной идеей, особенно на данном этапе ра­боты.
Человек учится чему-то, что он должен был узнать давно, и сейчас, обучаясь
этому, он как бы ускоренно проходит курс жизни, которая замерла в нем после
травматической ситуации, которая пришла в его жизнь.

В этот момент мы особенно часто
обращаемся к идеям бу­дущего, поскольку именно из него мы можем черпать
какие-то идеи пациента относительно себя, и именно ради будущего мы производим
эту нелегкую и мало предсказуемую работу. Фина­лом нашей работы может считаться
способность пациента со­здавать изменения в себе самом, но при этом пациент
должен четко понимать, что окончание нашей с ним работы не означа-

124

ет окончание его работы. В данный
момент, как правило, он уже является личностью, способной отвечать за свои
поступки и за свою трансформацию самостоятельно.

Описанные подходы структурны, понятны,
легко объясни­мы, но эриксоновский гипноз был бы скучен, если все могло быть
так рутинно. Основной подход в эриксоновском гипнозе — это идея работы
полностью на бессознательном уровне, когда выявление проблемы, нахождение
ресурсов и их встреча про­ходят на бессознательном уровне, а о результатах
терапии ни­чего не подозревающий субъект узнает только по исчезнове­нию
симптомов, которые его беспокоили.

Подход основан на том, что сознание
человека имеет функ­цию контролирующую, рецензирующую вместо функции
трансформирующей. Идеи, приходящие от психотерапевта к пациенту, могут быть
изменены и задержаны сознанием на­столько, что потеряют ту силу, которую
вкладывал в них психо­терапевт. Поэтому главная ценность подхода заключается в
том, чтобы суметь запустить бессознательные процессы человека так, чтобы
сознание об этом не догадывалось и не вмешивалось в происходящий процесс.
Такого эффекта очень часто не спосо­бен добиться даже глубокий гипнотический
транс, не говоря уже о поверхностных гипнотических погружениях без специ­ального
вербального сопровождения. На помощь приходит ис­кусство языка, умение общаться
с бессознательным, не про­буждая интересы сознания.

Одним из главных способов такого общения
могут быть те­рапевтические метафоры, которые будут рассматриваться ниже.
Главная идея, которую проводит в данном случае гипнотера-певт, — это умение
запустить не только внутренний поиск про­блемы, но и сделать этот запуск
незаметным для сознания и вместе с поиском проблемы запустить поиск решения
данной проблемы. Поиск может продолжаться не только в кабинете психотерапевта,
но и за его пределами, в привычной рабочей деятельности человека, в
сновидениях, в различных аспектах его поведения. Для пациента этот момент в
жизни может ха­рактеризоваться частыми, спонтанными, натуралистически­ми
трансами, желанием задуматься о себе, достаточно ярки-

125

ми, содержательными сновидениями, что
будет говорить об интенсивной работе бессознательного разума, который ищет
способы преодоления проблемы, который знает, откуда при­шло это состояние, и
который ищет способ новой организа­ции внутреннего мира пациента, возможно,
интеграции раз­розненных и враждующих частей личности.

Основным условием для подобного поиска
должна быть мотивация клиента и умение терапевта запустить подобный поиск.
Мотивация заставляет клиента сознательно и бессозна­тельно искать выход из
создавшегося положения, что в свою очередь стимулируется и гипнотическими
внушениями психо­терапевта, и самим наведением гипноза. В данном случае, вну­шения
терапевта будут направлены на стимулирование соб­ственного, значимого опыта клиента.
Значимого, т. е. подходя­щего к данной проблеме.

Важным качеством такой терапии является
необязатель­ность контроля сознания не только процесса терапии, но и по­лученного
результата, поскольку он проявляется спонтанно и, проявившись, уже не требует разрешения
на свое существова­ние. Бывает полезным ввести сознание в режим фрустрации,
когда оно может отказываться понимать желания, высказыва­емые терапевтом, его
установки, задания, когда оно отвлечено попытками логического объяснения данных
установок. По­скольку многие пациенты имеют достаточно мощные созна­тельные
барьеры, бывает важной работа по деструкции созна­тельных паттернов поведения с
тем, чтобы облегчить появле­ние новых паттернов. Напоминаю, что подобное
неуважение к сознанию с нашей стороны основано на том, что сознание па­циента
уже длительное время пыталось работать с данной про­блемой и оказалось
безуспешным. Все попытки и все наработ­ки, которые имеет сознание в данный
момент, для нас мало­значимы и могут только мешать нашей работе. Поэтому одной
из важных функций психотерапевта на этапе введения в тера­пию является
разбалансировка сознательных защит человека.

Мы стараемся собственными внушениями за
счет сниже­ния значимости сознания предложить клиенту дать простор своему
бессознательному, снять с него ограничительные рам-

126

ки, чтобы позволить ему функционировать
в том направлении, которое оно посчитает правильным и важным. Мы не можем
контролировать бессознательное пациента, поэтому мы просто доверяем ему,
предлагая пациенту доверять нам. Мы берем на себя ответственность в том, что
бессознательное пациента спра­вится с создавшейся ситуацией, поскольку в
бессознательном накоплено гораздо больше способов реагирования, информа­ции,
идей, нежели сознание способно из него достать. Осво­бождая бессознательное от
контроля сознания, мы даем ему такую свободу, которую, возможно, клиент хотел
бы дать себе в окружающем его мире.

Работа гипнотерапевта в данном случае
похожа на посев идей, когда, опираясь на силу бессознательного и отвлекая
сознание, он сеет семена совершенно различных идей и мыслей и надеет­ся, что
бросает их на благодатную почву. В каких-то местах и для каких-то идей почва
действительно оказывается благодат­ной, и на ней всходят ростки. Иногда
психотерапевт может даже не подозревать, какие семена он бросил, потому что для
вырос­шего ростка очень важно, чтобы брошенная идея была похожа на ту, которую
он ждет. Даже если терапевт не закладывал тако­го смысла в данную идею, он
должен принять этот росток как большое благо, поскольку фактически пациент
вырастил это растение и готов сейчас использовать его на благо своей жизни. Для
посева идей желательно, чтобы терапевт также умел откры­вать свои
бессознательные кладовые, как бы доставая семена из своего бессознательного и
щедро одаряя ими бессознательное своего пациента. Тогда возможно, что такое
конструктивное общение двух бессознательных сумеет подобрать нужные семе­на и
нужные способы их посадки и взращивания. Если для гип­нотерапевта возможно
провести свои идеи, чтобы они остались незамеченными сознанием пациента, он
должен это сделать. Более того, как хороший сеятель, который прикрывает семена
землей, хороший психотерапевт по возможности свои идеи и свои действия должен
прикрыть вызываемой амнезией, чтобы позволить этим семенам остаться в глубине
бессознательного, которое и будет их выращивать, чтобы сознание было не компе­тентно
в том, что получило бессознательное.

127

Таким образом, данный подход
гипнотерапии идет вразрез с общепринятой идеей обязательного осознания
бессознатель­ных процессов. Однако он логичен с той точки зрения, что са­мым
важным в процессе психотерапии является полученный результат, который
основывается на трансформации бессозна­тельного пациента, поскольку именно оно
определяет многие детали его функционирования, в том числе проблемное функ­ционирование.
Если психика будет излечена, это можно счи­тать победой психотерапии, даже если
ни пациент, ни психоте­рапевт не знают, как это произошло. В задачу
психотерапевта входит защита спонтанной работы бессознательного пациента. Такой
подход также легче для пациента, поскольку он не стал­кивается с мучительными
факторами прошлого.

Следует отметить, что может пройти
достаточно большое количество времени и может быть проделана большая работа,
прежде чем сознание пациента за счет собственных ограниче­ний, преодолеваемых
им, разрешит бессознательному проде­ланную им работу вывести на уровень
поведения. Это может тормозить процесс психотерапии. Но если в бессознательном
произошли необходимые изменения, то рано или поздно они выйдут на сознательный
уровень. Задачей гипнотерапевта на данном этапе является помощь внутренним
процессам, направ­ленным на прорыв сквозь фильтры сознания в реальную жизнь
пациента.

Таким образом, сознательное
представление человека о том, что хорошо для него и что плохо, может тормозить
произошед­шие с ним бессознательные изменения и даже вызвать некое задерживание
и попытку сохранения проблемы пациента.

Глава 13.

ОСНОВНЫЕ НАВЫКИ ЭРИКСОНОВСКОГО ГИПНОЗА

1.Калибровка

Калибровка, или выявление минимальных
изменений в че­ловеке, является одним из основных навыков психотерапевта.
Умение за изменением цвета лица, за микродвижениями век, перебиранием пальцами,
изменением дыхания увидеть и опре­делить изменения состояния человека — это
обязательное ус­ловие успешной работы. В эриксоновском гипнозе, как прави­ло,
особенно в ходе транса, мы имеем дело с неподвижным па­циентом, изменения
внутреннего состояния которого с боль­шим трудом прорываются наружу и внешне
минимальны. Как правило, нужно быть внимательным и чувствительным. Каким
образом удобнее проводить сеанс? Достаточно часто для того, чтобы видеть
пациента, терапевт должен сидеть вполоборота к нему, примерно под углом в 90
градусов. Это положение обес­печивает достаточно хороший обзор пациента и в то
же время не мешает пациенту иметь перед собой свободное пространство. При этом
помогает расфокусированный взгляд, когда с помо­щью этого нехитрого приема
терапевт может видеть всего па­циента целиком. Очень важно подключать свое
бессознатель­ное видение, свою внутреннюю интуицию, поскольку взгляд,
сфокусированный на лице, обязательно отвлечет ваше внима­ние от рук, а в тот
момент, когда вы переведете внимание на руки, вы упустите из виду лицо и т. д.
Расфокусированный взгляд позволяет охватить пациента целиком и ожидать начала
каких-либо изменений. Ожидание значимо для калибровки, поскольку изменения
обязательно будут и очень важно заметить их, ис­пользуя именно такой
расфокусированный взгляд, либо какую-

9 Гордеев                                                           
                                                                             129

то разновидность сканирования, когда вы
рассматриваете па­циента раз за разом сверху вниз или снизу вверх, отмечая, чем
данный осмотр отличается от предыдущего. Подобные приемы позволяют вам отыскать
изменения в состоянии, чтобы затем попытаться интерпретировать их, попытаться
использовать их в терапевтических целях. Когда вы ожидаете изменений, вам будет
легко увидеть изменения цвета кожных покровов, легкое подрагивание или медленное
перемещение пальцев рук, изме­нение дыхания. Даже если вы не можете в данный
момент ин­терпретировать эти изменения, важным является подчеркива­ние того,
что вы видите данное изменение. Почему подчерки­вание в виде незначительных
знаков, незначительных сигна­лов является важным? Потому что эти сигналы
являются проявлением внутренней работы, при полном обездвиживании и мышечной
расслабленности движения мышц являются ре­зультатом, возможно, значительной
внутренней работы, и по­этому незначительное движение пальца может явиться
резуль­татом какой-то внутренней борьбы, которую важно поддержать, поскольку в
данный момент пациент может вести борьбу со своей проблемой, с негативными
эмоциями.

Для того чтобы научиться быть
внимательным к своему па­циенту, следует тренироваться в любой подходящей
обстанов­ке. Эриксон любил наблюдать за людьми, которые окружали его, за своими
друзьями по колледжу, за своей семьей, за по­путчиками, с которыми он ехал, за
людьми, с которыми сидел за одним столом, поскольку каждый новый человек давал
ему пищу для наблюдения, размышлений и выводов. Это занятие в итоге привело к
потрясающей, феноменальной наблюдатель­ности, которая прославила Эриксона и
легла в основу его ме­тодики. Эриксон сожалел о том, что другие люди, в том
числе и его ученики, были, с его точки зрения, недостаточно наблюда­тельными.
Он передавал историю о студентах, которых он зас­тавил смотреть на больного,
чтобы они могли сказать, что про­изошло с ним. Но несколько студентов,
наблюдавшие в тече­ние трех часов за больным, так и не смогли увидеть, что у
боль­ного отсутствовали обе ноги, ампутированные по середину бедра, хотя даже
прикрытое больничным одеялом тело выдава-

130

ло подобный дефект. Это говорит о том,
что мы очень часто бываем невнимательными друг к другу и к своим пациентам.
Львиная доля времени психотерапевта в эриксоновском гип­нозе посвящена
внимательному наблюдению, когда терапевт, сказав ту или иную фразу, смотрит за
человеком, пытаясь ин­терпретировать, какой отклик эта фраза родила в нем.

Выявление обратной связи в эриксоновском
гипнозе ста­новится одной из важных целей, поскольку на обратной связи
построено продолжение процесса и его благополучное завер­шение. Умение
откалибровать неразрывно связано с умением интерпретировать увиденные изменения.
Как можно ошибить­ся в калибровке, так можно, и притом гораздо чаще, ошибить­ся
в интерпретации увиденных изменений, поэтому важно не быть однозначным и
директивным во внушениях, основанных на интерпретации увиденных изменений. Если
вы видите из­менившееся дыхание, то, может быть, имеет смысл сказать именно об
изменении дыхания, нежели чем о волнении или других возможных причинах,
поскольку версий может быть много, а реальная причина изменения дыхания у
данного па­циента одна.

Умение калибровать позволяет
психотерапевту оценить не­вербальный уровень общения и невербальную информацию,
которую представляет ему пациент. Овладение невербальной информацией дает ему
шанс проводить невербальное внуше­ние, опираясь на язык жестов, язык тела,
эмоций, мимики. Калибровка, проводимая в ходе беседы, возможно, даст вам ценную
информацию о том, насколько человек замотивирован на работу, насколько то, что
он говорит словами, подтвержда­ется его бессознательным, его жестами.

Наблюдая за деталями поведения клиента в
разных ситуа­циях, вы можете сделать выводы о многих вещах, которые че­ловек,
возможно, не посчитал нужным вам говорить, а, может быть, иногда и скрыл от
вас. Для психотерапевта важно пони­мать, что счастливый человек говорит и
действует совсем иным способом, чем человек несчастный. И это проявляется во
мно­гом. По-разному говорится то, что человек легко выдает из себя, и то, что
стараются скрыть, или то, что вызывает у него болез-

131

ненные ощущения. Вы можете начинать с
себя, с осознания, как вы делаете привычные вещи, как вы сидите за столом, как
вы встаете со стула и многое другое, потому что многие вещи, которые люди
делают автоматически, на самом деле они дела­ют каким-то своим, свойственным
только им индивидуальным способом. Умение держать глаза широко открытыми,
видеть, слышать и чувствовать то, что происходит вокруг, может дать неоценимую
информацию не только для психотерапевтичес­кого процесса, но и для вашей
обычной повседневной жизни. От калибровки происходящих изменений вы легко
можете пе­рейти к стандартизации, а затем и к пониманию психологичес­ких
процессов в данном, конкретном человеке или, возможно, в разных людях.

Эриксон считал, что наблюдать
человеческое поведение важно для того, чтобы в последующем его использовать, и
что каждый терапевт должен знать варианты человеческого пове­дения, причины его
и последовательные этапы развития. Если вам по тем или иным причинам неудобно
наблюдать за поведе­нием других людей, наблюдайте за своим, поскольку вы также
являетесь обычным человеком; ваше поведение во многих слу­чаях, хотя будет,
безусловно, обладать индивидуальной специ­фичностью, но тем не менее будет
иметь и универсальный для людей характер. Если вы считаете себя неопытным
терапевтом и достаточно много времени у вас занимает сочинение трансов, подбор
идей и наблюдательность и вам приходится выбирать, на что в первую очередь
обратить внимание, из всех качеств выберите наблюдательность и развивайте
именно ее, потому что наблюдение даст вам необходимую почву для всего остально­го.
Как правило, у начинающего психотерапевта внимание в основном посвящено тому,
что и как он говорит и поэтому оно обязательно переводит внимание с клиента на
себя. Такой пси­хотерапевт похож на глухаря, который поет свою песню, не
обращая внимания на то, что происходит с пациентом. Отправ­ляя человека в
ресурсный транс, он может настолько увлечься описанием природы, что не заметит,
как человек морщится, выражает недовольство, он может не заметить даже движения
рук и появление слез. И поэтому, если нужно выделить основ-

132

ной девиз эриксоновского гипноза, это
может быть наблюда­тельность, наблюдательность и еще раз наблюдательность.

Поскольку эриксоновским гипнозом не
исчерпывается эриксоновская терапия, очень часто наблюдательность помо­гала
Эриксону давать человеку такие задания, выполнение ко­торых в сочетании со
знанием Эриксоном человеческого пове­дения приводило к его исцелению, к полному
удивлению па­циента. Когда наблюдательность войдет в привычку, намного
сократятся ваши временные затраты на умение быстро устано­вить наблюдение, вы
будете моментально схватывать отличие данного человека и его поведения от
поведения других людей, что позволит вам быстро и точно оценить это отличие и
исполь­зовать его в своей работе. Наблюдая за реакцией пациента, вы можете
понять, какие из ваших предложений он готов принять, а какие отвергает, хотя,
может быть, соглашается с ними из ува­жения к вашей личности, личности
психотерапевта.

2. Присоединение и ведение

Как достучаться до человека, которого вы
видите в первый раз, который открыл дверь вашего психотерапевтического каби­нета?
Как сделать, чтобы человек поверил вам, вашим способ­ностям, был готов к
сотрудничеству. Наверно, это самое простое и самое сложное, что есть в
психотерапии. В эриксоновском гип­нозе 95% времени работы психотерапевта уходит
на то, чтобы собирать информацию о пациенте. Мы наблюдаем, как человек ведет
себя, как и что говорит. Пациент дает нам лавину инфор­мации, и очень важно
принять ее, а не пропустить. Психотера­певт в этот момент должен уподобиться
ребенку, который вос­принимает окружающий мир широко раскрытыми глазами, ко­торый
видит, как ползет букашка по цветку, и ощущает, как тра­винка щекочет ногу, и
многое другое. Что-то делая, что-то говоря, мы следим за тем, как пациент
реагирует на то, что мы делаем, как он себя чувствует и что происходит с ним в
процессе нашей работы. Первой задачей психотерапии является установ­ление зоны
доверия между пациентом и психотерапевтом. Хо­рошо, когда пациент приходит к
вам по рекомендации своих

133

друзей, родственников, тех, кто уже был
у вас и кому вы помог­ли. Такое положение сразу облегчает дело, пациент
приходит к вам сразу уже с запасом доверия. А если он пришел к вам по ка­кой-то
рекламе, по назначению другого специалиста или про­сто случайно узнал о вас, то
вы для него человек чужой, незна­комый. Пациент приходит с серьезными
проблемами, пробле­ма, как правило, имеет многолетнюю историю, она уже пусти­ла
мощные корни, и с ней надо основательно работать. И возможно, работа будет
болезненной. Иными словами, он заве­домо приходит к вам, открывая сокровенное,
прекрасно пони­мая, что вы можете причинить ему психологическую боль.

Для поиска путей создания зоны доверия
существует ряд способов, которые называются присоединением, подстройкой или
установлением раппорта. Эти термины во многом похожи, хотя установление
раппорта понимается шире, чем установле­ние взаимосвязи с пациентом. Выделяют
несколько видов при­соединения.

Присоединение по речи пациента

Человек, который пришел на прием,
рассказывает о своей проблеме. В этом рассказе, помимо смыслового содержания,
есть еще и речевые характеристики: тон, тембр, громкость го­лоса, ритм речи.
Если пациент говорит тихо, то постарайтесь говорить также тихо. Раз он тихо
говорит, значит, зачем-то ему это нужно. Ему так удобнее, комфортнее. Если он
говорит мед­ленно, то и вам следует говорить медленно. В русском языке есть
синоним термина «присоединение» — «отзеркаливание». Вам нужно как можно лучше
«отзеркалить человека», стать его отражением. Во-первых, это поможет вам
установить взаимо­действие и убрать его настороженность — чаще всего своего от­ражения
в зеркале человек не боится. Продолжая беседовать, вы можете постепенно менять
речевые характеристики, если того требует терапевтический процесс. Например, вы
предпо­ложили, что, если пациент будет говорит громче, он будет чув­ствовать
себя увереннее. Тогда вы копируете (присоединяетесь) громкость голоса
собеседника, а затем, постепенно увеличи­вая громкость своего голоса,
добиваетесь того, чтобы он, сле­дуя за вами, тоже начал говорить громче.

134

Присоединение по значимым словам,
речевым оборотам Внимательно слушайте речь человека, как он описывает свою
жизнь, себя, свою семью, окружающий мир, характери­зует свою проблему, какими
словами определяет желаемый ре­зультат терапии. Слова, которые человек
произносит, для него могут значить многое, эти слова являются ключевыми. Попы­тайтесь
их отследить, может быть, даже записать. Во время бе­седы вы можете не
отследить всех тонкостей речи пациента, и то, что говорили ему вы, и как он
отреагировал на ваши слова. Если у вас есть время и желание, вы можете сделать
аудиоза­пись и прослушать ее после сеанса. У вас могут появиться дру­гие идеи и
совсем другой взгляд на пациента, на его проблему, когда вы спустя некоторое
время слушаете то, что говорилось на сеансе.

Опираясь на ключевые слова и выражения
из речи пациен­та, вы можете задавать вопросы, и они будут ему понятны. Вы
можете использовать их в ходе работы в составлении внуше­ний, потому что
внушения, в которых использованы собствен­ные слова пациента, намного
эффективнее тех, в которых вы используете свои слова. Безусловно, есть
определенный набор слов, фраз, которые комфортны для любого человека: счастье,
радость, отдых и т. д., но все-таки гораздо эффективнее, если вы будете
пользоваться словами, которые вам дал сам пациент.

Присоединение по репрезентативным
системам Люди бывают разные, но все-таки их можно разделить, раз­граничить на
большие группы по восприятию окружающего мира, воспроизведению запомненного или
конструированию. Существуют пять органов чувств или пять систем восприятия,
через которые человек познает окружающий мир:

— зрение или визуальная система,

— слух или аудиальная система,

— 
кинестетическая система, которая включает в себя сово­купность различных
рецепторов, разбросанных по всему телу,

— осмическая (густаторная) система,
рецепторы которой на­ходятся на языке и отвечают за восприятие вкуса,

— 
обонятельная или ольфакторная система, отвечающая за определение запаха.

135

Очень часто, для простоты, осмическую и
ольфакторную системы объединяют с кинестетической системой.

Итак, будем говорить, что каждый человек
воспринимает мир через визуальную, аудиальную и кинестетическую репре­зентативные
системы. И также, в этих системах воспоминания, жизненный опыт кодируются в
головном мозге человека. Одни предпочитает запоминать и затем вспоминать
информацию в виде образов, другие — звуками, третьи пользуются ощущени­ями.

Большинство людей предпочитают
воспринимать мир че­рез зрение и использовать для мыслительных процессов обра­зы.
Тогда можно говорить о визуальной системе, как о ведущей репрезентативной
системе, т. е. о системе, в которой может быть репрезентирована (представлена)
мыслительная информация. Такого человека называют визуалом. Если у человека
ведущая система аудиальная, а таких людей очень немного, примерно 2—3%, — то он
называется аудиалом. Часто люди с ведущей ауди-альной системой становятся
музыкантами или каким-то иным образом связывают свою жизнь со звуком. Если к
вам прихо­дит человек и говорит, что он композитор, то, вероятно, перед вами
стоит аудиал. В ряде случаев аудиальная система развива­ется компенсаторно, при
патологии органа зрения. Точно так­же у кого-то лучше развита кинестетическая
система, кто-то предпочитает распознавать мир через ощущения, через прикос­новения
и помнит его не ярким и красивым, а мягким и пуши­стым. Это — кинестетики.

Каким образом можно определить, какой
системой чело­век преимущественно пользуется? Есть несколько способов подобного
определения. Необходимо послушать человека, по­говорить с ним, понаблюдать за
ним.

Самый известный способ определения
ведущей репрезен­тативной системы — по движениям глаз (см. рис. 1).

Когда перед вами визуал, вы увидите, что
при обращении к мыслям или отвечая на ваши вопросы, он будет поднимать гла­за
наверх. Может различаться — наверх вправо или наверх вле­во. Считается, что
если человек поднимает глаза наверх и впра­во, значит, он обращается к своим
визуальным фантазиям, кон-

136

ЗРИТЕЛЬНЫЕ КЛЮЧИ ДОСТУПА (для правшей)

Рис. 1

струирует что-либо; а если поднимает
глаза и при этом направ­ляет их влево, то речь идет чаще всего о визуальном
воспоми­нании. Эта схема, учитывающая правую и левую стороны, спра­ведлива для
правшей. У левшей эти зоны воспоминания и кон­струкции могут поменяться
местами, причем это будет правиль­но и для аудиалов, и для кинестетиков. Однако
важно то, что глаза находятся в верхнем этаже поля зрения. Ряд визуалов бу­дет
смотреть прямо перед собой, расфокусируя глаза. Это зна­чит, что он где-то в
пространстве создает невидимый для нас, да и для себя экран, на котором
возникают эти образы. При этом в ряде случаев экран может быть спроецирован
даже и на пол. Характерной чертой является фиксация взгляда в какой-то точке,
рассматривание невидимых картин. Поскольку речь идет о репрезентативной
системе, то есть о системе репрезен­тации себя, репрезентации своих мыслей,
визуала, как прави­ло, характеризуют и другие черты. Обычно он одевается так,
чтобы его было заметно. Либо это одежда, соответствующая строгим классическим
канонам, либо, наоборот, что-то пест-

137

рое, невообразимое, что привлекает
внимание окружающих. При этом он может много жестикулировать. Жесты чаще ост­рые,
угловатые, быстрые, подчеркивающие его речь. При раз­говоре визуал старается
смотреть на вас или над вами. Как пра­вило, видно, что тонус мышц повышен, тело
находится в го­товности к движению. Дыхание обычно быстрое, иногда по­верхностное.
В речи употребляет много слов, которые и характеризуют визуальную систему. Он
будет говорить: «Я вижу… яркий, светлый, цветной». Он будет описывать образы,
изменения в этих образах как некий фильм, который он видит. Как правило, это
достаточно подтянутый, бодрый человек.

Кинестетик, в противоположность визуалу,
может быть иным. Обычно он говорит медленно, с большими промежутка­ми между
фразами, как бы давая возможность соотнести ска­занные слова со своими
ощущениями. При обращении к внут­реннему миру обычно глаза опускаются вниз и
вправо для прав­шей и вниз и влево для левшей. Возможно, это помогает кине­стетику
найти доступ к своим чувствам, своим ощущениям. Как правило, когда он говорит,
в его речи встречаются слова, кото­рые характеризуют кинестетическую систему:
мягкий, тяжелый или легкий, чувствительный. Мышцы тела обычно расслабле­ны.
Достаточно часто кинестетик одет в мягкую, удобную для него одежду, которая
может не так хорошо смотреться, однако доставлять ему приятные ощущения.
Говорит он медленно, дыхание глубокое, достаточно ритмичное. Жестов немного, их
либо нет вообще, либо они очень небольшие по амплитуде, плавные, медленные.
Очень часто в ходе разговора о своем вос­приятии мира, о своих воспоминаниях
проявляется вегетатив­но-сосудистая реакция, то есть появляется румянец, могут
по­явиться капельки пота. Это характерно для кинестетиков. Если взять некий
персонаж, который бы иллюстрировал кинестети-ка, таким персонажем мог бы быть
Дед Мороз — с румяным лицом, округлыми формами, в теплой, уютной одежде.

Аудиал, пожалуй, ближе к визуалу по
внешним проявлени­ям, нежели к кинестетику. Однако у него есть свои особеннос­ти.
Прежде всего — голос. Голос у аудиала будет очень хорошо модулирован, потому
что голос — это основной способ презен-

138

тации себя окружающему миру. Он может
говорить тихо, гром­ко, то выше, то ниже, как бы наслаждаясь способностями сво­его
голоса. Когда будете говорить вы, он может повернуться к вам ухом. Это не знак
неуважения, а способ лучше восприни­мать вас. Будет иметь значение для вашего
общения, насколь­ко красиво вы умеете говорить. Жестов может быть немного.
■ Встречается круговой жест около уха, которым аудиал подчер­кивает, что
он вас слышит. Дыхание у аудиала может быть раз­ным, и это зависит больше от
того, насколько сейчас ему нуж­но говорить. Для того чтобы красиво, хорошо
сказать, нужно хорошо вдохнуть, и аудиал пользуется дыханием как провод­ником
своей аудиальной системы, своей речи.

Несмотря на то, что мы говорим о ведущих
репрезентатив­ных системах, тем не менее следует уточнить, что у каждого че­ловека
развиты все три системы в той или иной степени, и в зависимости от потребности
он может переключаться в одну, в другую и в третью систему. Безусловно, ведущей
остается сис­тема излюбленная. Случается, что, когда пациент приходит к нам в
своих переживаниях, как раз ведущая система и функци­онирует преимущественно, а
остальные подавлены. И, возмож­но, одним из терапевтических эффектов и одним из
способов терапии будет как раз разблокирование угнетенных систем.

Присоединение по позе и жестам

Этот вид присоединения важен в момент
беседы с пациен­том, особенно в момент первой беседы, когда идет налажива­ние
контакта, и в процессе гипнотической работы. Смысл это­го присоединения состоит
в том, что на телесном уровне вы показываете человеку его подобие, вы как бы
соглашаетесь с ним, поддерживаете его. При этом будьте внимательны, не сто­ит
«отзеркаливать» вычурных поз, поз агрессии и пр., что мо­жет быть воспринято
как издевательство. Присоединение дол­жно быть логичным и рациональным. Важным
условием для присоединения является ваш комфорт. Если его нет, то о каком
успехе взаимодействия может идти речь. Присоединение по позе и жестам —
непростой навык. Поза человека привычна и естественна для него, а не для вас,
жесты постоянно меняются и меняют позу. Детально уследить за этим во время
беседы слож-

139

но или невозможно. Поэтому примите
удобную для вас позу, примерно соответствующую позе пациента (если он сидит, по­ложив
ногу на ногу, сядьте приблизительно также), постарай­тесь понять логику
жестикуляции и дайте свободу своим дви­жениям, изредка проверяя, насколько вы
продолжаете нахо­диться в присоединении.

Присоединение по дыханию

Это важный вид присоединения, особенно в
гипнозе. При­соединение по дыханию происходит, когда вы синхронизируе­те свой
вдох со вдохом пациента и свой выдох с его выдохом. Дыхание — важнейший
биологический ритм человека, и когда вы дышите в унисон, происходит
взаимодействие на глубоком бессознательном уровне. На уровне присоединения по
дыха­нию можно успокоить человека, вначале синхронизируясь с его ритмом
дыхания, как правило, учащенным, а затем, постепен­но урежая свое дыхание,
сделать его дыхательные движения бо­лее редкими и ритмичными, что приведет к
успокоению, а при желании и к погружению в транс. Ведь в трансе дыхание паци­ента
становится более медленным, более плавным, более рит­мичным, а, наоборот, на
выходе из транса вы можете помочь ему вернуться из транса, учащая свое дыхание,
делая его более глубоким, интенсивным.

В случае, если дыхание пациента по тем
или иным причинам вас не устраивает для присоединения: заболевания органов ды­хания
(бронхиальная астма, бронхит и др.), слишком частое ды­хание в норме или
слишком редкое, если присоединение дис­комфортно, не присоединяйтесь, не
забывайте о своем комфор­те. Собственный комфорт — это такое же важное условие
рабо­ты, как и комфорт пациенту, потому что в случае, если вы присоединены и
вам некомфортно, скорее всего эти чувства пе­редадутся пациенту. Существуют
другие способы присоединения к дыханию, например: присоединение жестами —
покачивание головой, туловищем, ногой в такт дыхания другого. Причем этот
способ присоединения настолько естественен, что легко прово­дится. Кто из нас
не кивал головой в такт речи собеседника, а ведь говорит человек всегда на
выдохе, и получалось, что мы под­тверждали кивком выдох человека, которого
слушали.

140

Когда человек говорит, как правило, его
дыхание достаточ­но сбивчиво. В этот момент не имеет смысла старательно при­соединиться
к нему по дыханию, сосредоточтесь на других ви­дах присоединения. Если вам
плохо видно дыхание собеседни­ка, внимательнее понаблюдайте за движениями
груди, живота, складок одежды, часто дыхательные движения хорошо видны по
подъему плечей, движению складок на шее.

Присоединение по дыханию особенно важно
в гипнозе, потому что мы тоже говорим на выдохе, то есть, соответствен­но, и на
своем выдохе, и на выдохе пациента. Следует помнить, что физиологически на
выдохе человек расслабляется. Если для того, чтобы вдохнуть, ему нужно напрячь
мышцы грудной клет­ки, то выдох — это процесс пассивный, и когда человек выды­хает,
он расслабляется и телом, и психикой. В момент выдоха, в момент расслабления,
легче проводить внушения. Фразы, ска­занные на вдохе, будут иметь стимулирующий
характер. Обыч­но мы говорим на вдохе пациента, т. е. выходим из присоеди­нения,
когда пришло время выводить его из транса.

Ценностное присоединение

Следует выделить индивидуальные и
культуральные ценно­сти пациента. Последнее особенно важно, когда мы сталкива­емся
с людьми другой культуры, другой национальности. Дан­ные ценности характерны не
для одного человека, а для целого народа, а мы, в силу принадлежности к другой
нации, не знаем этих культуральных особенностей. У разных народов, в разной
степени трактуется уважение к старшим, уважение к женщине, стремление к
единству своего народа и т. д. Если перед вами человек другой культуры, сначала
может иметь смысл побесе­довать о тех особенностях, которые включает в себя
данная культура, потому что, возможно, то, что является нормальным в одной
культуре, в другой будет считаться патологией. Ска­жем, если сейчас для русской
культуры достаточно частым яв­ляется моральное и материальное главенство
женщины в се­мье, то в азиатских культурах это невозможно.

Присоединение по ценностям не означает
безусловное при­нятие ценностей собеседника для себя, оно определяет приня­тие
этих ценностей без отторжения их и немедленных попыток

141

перевоспитать пациента. Мы уважаем
человека, принимаем его таким, какой он есть, без комментариев, без собственных
характеристик. Трансформация ценностей — одна из сложней­ших задач
психотерапии. Обязательное условие для этого — уважение ценностей и личности
человека. Ценности возника­ют не на пустом месте, как результат беспочвенных
умозаклю­чений, они представляют в себе концентрированный опыт человека и
создаются для максимального приспособления личности к окружающему миру. Как
правило, изменению цен­ностных систем предшествует длительная кропотливая рабо­та,
в основе которой лежит базовый принцип медицины «Не навреди».

Если у вас при работе с человеком, при
присоединении к нему возникает внутреннее сопротивление, попробуйте разоб­раться,
что «срезонировало» в вас, какие ваши собственные мысли и устои отталкивают
вас, и если отторжение продолжа­ется, откажитесь от работы с этим человеком.
Чтобы такие про­блемы не возникали, жестко ставьте рамки между работой и
остальной жизнью.

Присоединяться к другому человеку тяжело
только в пер­вые моменты, затем, когда навык присоединения уже есть, этот
процесс происходит автоматически, вы делаете это как само собой разумеющееся,
даже не вспоминая, не проверяя себя.

Чем лучше вы присоединяетесь за
пациентом, тем вернее вы входите в его внутренний мир. Между вами
устанавливается действительно внутренняя духовная связь. Глубокое присоеди­нение
вы могли видеть в семейных парах, когда у супругов воз­никают одни и те же
мысли, одни и те же чувства, реакции на сходные ситуации. Они даже могут
понимать друг друга, не пользуясь словами. Раппорт такого уровня достигается
време­нем. Мы ограничены во времени, нам не дано несколько лет, чтобы
присоединиться к нашему пациенту, чтобы понимать его как родного и близкого
человека, но у нас есть определенные приемы присоединения, которые позволяют
нам это сделать достаточно быстро и качественно. Чем лучше мы присоединим­ся к
человеку, тем лучше мы его сможем понять. При идеаль­ном присоединении у нас
могут появляются одинаковые чув-

142

ства. Как будто просыпается шестое
чувство, которое не зави­сит от первых пяти, опирающихся на репрезентативные
сис­темы. Хотя, на самом деле, оно ничто иное, как производное первых пяти
органов чувств.

Как овладеть навыками присоединения?
Есть история на эту тему из одной западной книги: «По улице идет молодой
человек с музыкальным инструментом. Подойдя к пожилому джентльмену, идущему
навстречу, он спрашивает: «Вы не под­скажете, как попасть в Карнеги-холл».
(Карнеги-холл — изве­стный концертный зал в США.) Пожилой джентльмен оки­дывает
его взглядом и говорит: «Очень просто. Упражняйтесь, упражняйтесь и
упражняйтесь».

3. Язык гипноза. Правила речи

Для эриксоновского терапевта
обязательным условием явля­ется виртуозное владение языком, своей речью. Оно
заключается в умении быстро и точно ответить на вопросы, которые человек
задает, умение отследить в его речи значимые для него слова, ко­торыми он
характеризует свое проблемное состояние, слова, ко­торыми он пользуется при
рассказе о себе, о своей семье, которы­ми он характеризует желаемое состояние.
Умение использовать неспецифичность речи, когда терапевт использует
неконкретные глаголы, неконкретные существительные, понятия, в которые пациент
может вложить свое собственное содержание, способству­ют более точному
попаданию в картину мира пациента.

Использование недирективных внушений,
которые по­зволяют быть многозначными, также способствует попада­нию в желания
пациента. Если в директивном гипнозе те­рапевт всегда находится в определенном
риске провала, то в эриксоновском гипнозе за счет большей гибкости и боль­шей
недирективности внушений, в умении предложить их, а не настаивать на их
исполнении заключена большая веро­ятность успеха данных внушений. В тех
косвенных и откры­тых внушениях, которые использует эриксоновский тера­певт, он
может использовать слова, которыми пациент ха­рактеризовал свои пожелания
относительно своей собствен-

143

ной судьбы, те самые значимые слова,
которые терапевт отследил у него.

При виртуозном владении языком удобным и
важным явля­ется использование многозначных слов, намеков, что позволя­ет уже
на уровне обычной беседы заставлять работать и созна­ние, и бессознательное
пациента; когда несколько смыслов од­ного слова могут ими по-разному
улавливаться. Бессознатель­ное подобно сухой губке: если то значение слова,
которое использовал терапевт, подходит ему в решении данной пробле­мы, в
решении конкретной жизненной ситуации оно будет за­помнено, оно будет
использовано как стимул для конкретного действия. Сознание в этот момент могло
отследить другой вари­ант смысла этого слова, который близок по контексту речи,
а не по контексту проблемы. Метафоры обладают именно данным свойством: каждая
метафора имеет много значений. Метафора удобна тем, что пациент может найти в
ней то значение, которое ближе для него. Можно заметить, что иногда терапевт
даже и не вкладывал подобного значения в метафору, но оно оказалось там само,
потому что никогда нельзя сказать точно, сколько значе­ний и каких может быть в
той или иной метафоре. В силу данно­го свойства метафора является основным
видом терапевтичес­кой работы в традиционном эриксоновском гипнозе.

Умение формировать неспецифичный язык в
обращении к пациенту — очень важный навык. Неспецифичные слова по­добны
метафорам. Например, слово «прикоснуться» может зак­лючать в себя и удар, и
поцелуй, и поглаживание, и стряхива­ние пыли, и многое другое; при этом
пациентом будет выбрано именно то значение слова, которое близко и понятно ему,
ко­торое соотносится с его личной историей, которое соотносит­ся с его пониманием
решения данной проблемы.

Как правило, для общения с пациентом
следует использо­вать простой язык, особенно если в этот момент пациент нахо­дится
в трансе. Эриксон считал доказанным, что бессознатель­ное пациента обладает
характером ребенка, и для того, чтобы ребенку было понятно, о чем с ним
говорят, язык должен быть простым и состоять из слов близких и понятных.
Желательно избегать иноязычных слов, избытка слов, содержащих шипя-

144

щие звуки, звонкие звуки, например: «р»,
поскольку их исполь­зование, как правило, порождает внутреннюю реакцию насто­роженности.
Желательно в речи не использовать профессио­нальных терминов, даже если вы
используете термины, харак­терные для профессии пациента. Использование
подобной тер­минологии будет посылкой к сознанию, и это даст сигнал сознанию
проснуться и заняться своим привычным делом — контролем.

Преимущественное использование косвенных
внушений дает пациенту бессознательное понимание об уважении тера­певта к нему,
поднимает значимость его роли в психотерапев­тическом процессе, дает
возможность бессознательному занять­ся поиском необходимых ассоциаций.

Эриксон много экспериментировал со
словами. Он упоми­нал один интересный эксперимент, когда он специально не­сколько
коверкал слова и наблюдал за тем, что пациент мыс­ленно поправляет его, говоря
слово правильно, и в данном слу­чае слово становится как бы собственным
внушением, данным человеком самому себе. Этот интересный эксперимент гово­рит о
том, что в эриксоновском гипнозе можно использовать все, включая и пробуждение
сознания, которое поправляет пси­хотерапевта, проговаривая слово правильно,
чего терапевт и добивался.

Использование неспецифичности языка
приводит к тому, что наши достаточно расплывчатые высказывания пациент имеет
возможность превратить в конкретное внушение по по­воду своей жизни, найти в
них подобие личной истории и в конце концов сделать своими родными и близкими.
Это на­учение подобно тому, как мы когда-то воспринимали незнако­мые слова и
когда не могли найти значения этих слов, то при­сваивали им свое. Когда-то мы
угадывали, когда-то нет, но иног­да, по сию пору, слова, которым мы дали наше
собственное зна­чение, имеют именно это значение, несмотря на то, что сейчас мы
уже знаем их общепринятое значение.

Включение глобальных, экзистенциальных
понятий, ну-минозных терминов, как правило, дает пациенту еще и под­сознательное
впечатление о соприкосновении его с какими-

10 Гордеев

145

то очень значительными, важными,
вселенскими понятия­ми, и подобное восприятие значения слов также играет нам на
руку.

Каким образом находить слова, подходящие
к внутренне­му опыту клиента? Всегда нужно помнить, что в жизни чело­века
каждый проходит сходные стадии: у каждого было дет­ство, каждый из нас когда-то
ходил под стол, учился держать ложку, ловить мяч, каждый из нас ходил в школу,
учился пи­сать сначала палочки, кружочки, потом сводил их в буквы, учился
различать, чем одна буква отличается от другой, учил­ся держать ручку не в
кулаке, а тремя пальцами. Очень многое в опыте человека универсально, и,
опираясь на свой жизнен­ный опыт, опираясь на свои воспоминания, вы можете дать
человеку доступ к каким-то очень интересным воспоминани­ям, которые, может
быть, он давно забыл, но которые ему близ­ки и по-особому приятны, потому что
обычно вспомнить себя в детском возрасте — это примерно так же приятно, как гла­дить
по голове любимого ребенка. Использование воспоми­наний о родных местах,
близких людях также вызывают при­ятные ощущения и какое-то внутреннее родство с
терапевтом, поскольку, оказывается, он тоже нормальный, добрый, хоро­ший
человек и, оказывается, он знает о таких важных событи­ях нашей жизни, как
детство, любовь родных, удачи, неудачи и многое другое.

В эриксоновском гипнозе очень часто
используются слова «может быть», «возможно». Они дают необходимый для тера­певта
уровень свободы, когда пациент может последовать за его внушениями, а может
обойтись и без них. И тогда, если бы вну­шение было произнесено четко, без
подобных условностей, то это означало бы сопротивление терапевту, а так,
поскольку было использовано слово «возможно» («возможно, вы сделаете это и,
возможно, вы этого не сделаете»), у пациента был выбор, и он последовал за
внушением терапевта и сделал свой выбор, что в очередной раз усиливает доверие
к терапевту, что он пре­дугадал возможность иного выбора.

Терапевт должен отдавать себе отчет, что
его язык — главный инструмент взаимодействия с клиентом и его воздействия на

146

этого человека. Он должен знать, что
каждая фраза его несет то или иное значение. Если это значение создалось
стихийно, без обдумывания его терапевтом и без применения собственного, личного
многолетнего опыта, это значит, что фраза может быть воспринята пациентом даже
негативно, поскольку он воспри­мет ее, опираясь на свою историю, опираясь на те
ассоциации, которые она вызвала у него. Таким образом, рассказ о семейной жизни
другого человека может вызвать негативные эмоции у женщины, которая не может
найти себе спутника жизни, и эти негативные эмоции вряд ли будут вашим
союзником в ходе те­рапии, поскольку они возникли в ответ на ваши слова.

Бывает полезно в разговоре о
повседневной жизни челове­ка найти некий романтический смысл. Это добавляет вам
ува­жения в глазах пациента, поскольку люди неосознанно ждут чего-то доброго и
красивого, и ваше умение найти в их жизни эти качества увеличивает вашу
популярность и добавляет вам доверия. Пациент готов такому психотерапевту
простить и ошибки, и неточности, он с большей охотой будет слушать «сказки»,
которые научился слушать в детстве и по которым, может быть, скучал всю свою
жизнь.

Терапевт в каждую фразу может вкладывать
осознанно не один, а два, три и больше смыслов. Так, например, за фразами
знакомства и фразами расспроса клиента о проблеме, помимо получения информации,
может стоять смысл получения дове­рия, смысл установления раппорта, может
создаваться уверен­ность пациента в том, что его проблема известна и будет
легко решена. Во фразах при прощании, помимо доброго расстава­ния, могут
крыться постгипнотические внушения либо внуше­ния, завершающие терапевтический
сеанс, нивелирующие ка­кие-то негативные его последствия, какие-то переживания,
воз­никшие в ходе сеанса и многое другое.

Умение пользоваться многозначностью
слов, предложений и фраз — обязательное условие успешной работы. Для этого вы
можете понаблюдать за своей речью, за речью других людей. Бо­гатство языка
достаточно просто нарабатывается, если вы учи­тесь долго и много говорить,
учитесь искать синонимы словам, ясно выражать собственные мысли, читаете
классическую лите-

147

ратуру, овладели искусством длительного
разговора. Умение дол­го говорить, сплетая свои мысли в канву одной истории, —
на­вык, который помогает создавать транс, помогает завораживать клиента,
помогает вести его за собой. Умение долго, красиво и со смыслом говорить, как
правило, благоприятно характеризу­ет психотерапевта в глазах клиента. Он видит
в нас мудрого че­ловека, умеющего высказать то, что он ощущает, и, может быть,
в высказывании чего у него есть проблемы.

Помимо слов, в речи можно использовать и
иные характе­ристики голоса и речи: ударение, повышение — понижение тона
голоса, изменение громкости, паузы. Как правило, виртуозное пользование этими
характеристиками помогает выделять в речи значимые слова, передавать особые
значения некоторых слов и идей, что позволяет обратить на эти слова прежде всего
вни­мание бессознательного.

Эриксон учил использовать один тон
голоса при обраще­нии к сознанию и другой тон голоса при обращении к бессоз­нательному.
Тогда слова, сказанные для сознания и для бес­сознательного, могут четко
выделяться и восприниматься раз­ными частями психики как отдельные. В
зависимости от уров­ня глубины транса речь терапевта может быть различной, и
это зависит как от характеристик внушения, так и от характе­ристик речи. При
необходимости «загрузки» пациента, при необходимости углубления транса речь
может становиться более частой, что позволяет выдать гораздо больше инфор­мации.
Сознание будет не в силах переварить такой объем и вынуждено будет отключиться.

Также монотонный убаюкивающий голос, как
и любой дру­гой монотонный раздражитель, приводит к определенной пе­регрузке, к
заскучиванию сознания, функционирование кото­рого также при применении этого
приема может быть заметно ослаблено.

Речь психотерапевта должна быть четкой и
хорошо слыши­мой пациенту. Неразборчивая речь редко приводит к углубле­нию
транса, чаще, наоборот, пациент начинает прислушивать­ся и за счет этого
включает дополнительное внимание созна­ние, что приводит к уменьшению глубины
транса.

148

4. Утилизация

Под утилизацией в эриксоновском гипнозе
понимают ис­пользование в терапевтических целях всей информации, вер­бальной и
невербальной, которую представляет пациент, ко­торая становится по тем или иным
каналам известна психоте­рапевту. Утилизируются как мысли, убеждения человека,
так и его семейное, социальное положение, слова и фразы, ска­занные им о себе,
о процессах, происходящих с ним, пережи­вания, возникающие внутри транса. Все,
что может быть ис­пользовано, должно быть использовано.

Для целей утилизации обязательна
калибровка, необходи­мо выявление, оценка слов, произносимых человеком. Важно
запоминание любой информации, которая из разрозненных клочков может сложиться в
одну большую картину. Все, что кажется неясным, непонятным, должно быть
запомнено и от­ложено на потом, до того времени, когда, возможно, эти факты станут
понятными или обретут какие-то другие частички, ко­торые помогут
трансформировать их в какое-то целое свойство личности человека, в какое-то
цельное событие.

Калибровка, которую мы уже называли как
один из основ­ных компонентов утилизации, требует особой внимательности от
терапевта к проявлению пациента. Также важным условием для утилизации являются
способность быстро реагировать на замеченные изменения и полученную информацию
и возмож­ность гибко подходить к обретенному знанию.

Для утилизации того, что мы получаем от
пациента, необ­ходимы также процессы присоединения и ведения. Присоеди­нение
нужно для того, чтобы терапевт мог войти в структуру мира клиента, что позволит
ему быть гораздо более наблюда­тельным и понимающим. И, опираясь на наблюдения
и на соб­ственное внутреннее заключение, касающееся того, что тера­певт увидел,
он может повести клиента к тем изменениям, ко­торые считает нужными. Но любое
ведение также должно опи­раться на калибровку и на утилизацию всего, что
происходит с человеком, поскольку путь, предлагаемый терапевтом, может не
приниматься клиентом, и это в первую очередь должно быть

149

отслежено. Может быть, в этот путь
должны быть внесены не­которые коррективы, и, калибруя результат по вербальным
и невербальным признакам, терапевт должен уметь использо­вать свои результаты и
трансформировать свой подход, опира­ясь на понимание клиентом проблемы, своего
внутреннего мира, собственной жизни.

Утилизация предполагает уважение к
проявлениям пациен­та, поскольку наблюдательность и следование за ним похожи на
предугадывание желаний, на готовность последовать за этими желаниями, опираясь
на едва заметные признаки. Так человек, когда он влюблен в другого, старается
ловить каждый его вздох, улыбку, движения взгляда, чтобы предугадать желания и
следо­вать за ними. Поэтому утилизации, как правило, способствует и
соответствует обстановка какой-то особой сердечности.

Утилизация не должна быть подобна
плотной опеке. Сущ­ность утилизации похожа на подталкивание кома, который ка­тится
с горы: незначительные, легкие движения позволяют со­хранять скорость и в то же
время использовать и преодолевать любую ложбинку или холмик, который встанет на
пути этого кома, для того чтобы он мог не замедлять своего движения, а даже
ускорить его.

Обычно утилизация начинается с принятия
того или иного факта. Принятие не всегда бывает простым, ряд проявлений
пациента может входить в противоречие с нашими убеждения­ми, ценностями, с
нашим пониманием психотерапевтическо­го процесса и т. д. Умение настроить себя
на использование любых проявлений, исходящих от пациента, помогает психо­терапевту
преодолеть собственный барьер перед поведением пациента. У него не остается
времени, чтобы оценить, плохо или хорошо то, что исходит от пациента. Причем,
как правило, это «плохо или хорошо» имеет отношение к какой-то приду­манной
идее психотерапевтического процесса и позициям те­рапевта и клиента в нем. У
психотерапевта, занятого утилиза­цией, в этот момент мысли направлены не на
правильность или неправильность поведения клиента, а на то, каким образом ис­пользовать
это поведение, и таким образом отключаются от ненужных теоретических
размышлений. Особенно важно это

150

бывает в тот момент, когда приходится
утилизировать сопро­тивление пациента, и психотерапевт может принять сопротив­ление
как вызов себе и попытаться его сломить, убрать, хотя на самом деле
сопротивление может быть достаточно сильной психологической защитой, энергию
которой можно исполь­зовать для усиления психотерапевтического процесса.

Для эриксоновского терапевта бывает важным
понять, что же может стоять за тем или иным неадекватным проявлением своего
клиента. И, как правило, те факторы, которые стоят за агрессией,
сопротивлением, т. е. тем, что может вызвать раз­дражение терапевта, вызывают
понимание и уважение к ним. Это факторы защиты внутренней специфичности
личности па­циента, умение не дать себя в обиду и т. д. Уважение к личности
пациента заставляет нас искать эти факторы, чтобы затем, опи­раясь на них,
совершить некие изменения, ради которых паци­ент пришел к нам.

Психотерапия ни в коем случае не
предполагает совершен­ствование всех пациентов по одному сценарию. Каждый паци­ент
в ходе психотерапии развивается по своему собственному сценарию, который
предлагает он. Психотерапевт является только проводником на пути к новой
личности. Когда пациент в ходе работы может высказывать свои собственные
предпоч­тения, терапевт относится к ним с уважением и со стремлени­ем их
эксплуатировать для ускорения процесса. Психотерапевт не может быть судьей для
проявлений своего пациента, он не может определять, как должен вести себя
пациент, отвергать какие-то предложения, осуждать его, если только за этими дей­ствиями
не кроется психотерапевтический смысл, например, провоцирование изменений в
пациенте.

Такой подход Эриксон называл «натуралистическим»,
т. е. природным, что предполагает принятие и использование лю­бых проявлений
личности пациента, в любой ситуации, в ко­торой оказались пациент и терапевт.
Принятие пациента цели­ком с его поведенческими привычками и умениями дает тера­певту
еще один дополнительный шанс завоевать доверие свое­го пациента, что будет
способствовать терапевтической работе, будет способствовать согласию пациента
принимать какие-то

151

взгляды терапевта, взаимодействию между
ними. В ряде слу­чаев терапевт может создавать какие-либо диагностические си­туации,
для того чтобы определить, как пациент будет вести себя в непривычной для него
обстановке. В этих ситуациях терапевт должен быть гораздо большим
утилизационистом, поскольку именно он ввел пациента в подобные ситуации с целью
изучить реакции субъекта либо чему-то научить его.

Поскольку каждый пациент индивидуален,
то приемы ути­лизации также индивидуальны для каждого. Так, в случае, если
терапевт знает, что клиент любит вести дневник или хорошо рисует, он может дать
ему домашнее задание, которое будет свя­зано с ведением каких-либо записей в
дневнике, либо с рисо­ванием своего состояния, может быть, с рисованием
образов, возникших в ходе самогипноза или чего-то подобного. Чело­век,
привыкший во время разговора расхаживать по кабинету, может заняться тем, что
во время этих прогулок будет созда­вать новые идеи о теме своей проблемы, и чем
больше будет движений, тем больше должно быть рожденных им идей. Па­циент,
привыкший с юмором относиться к другим, может на­учиться с таким же юмором
относиться к своей проблемной ситуации.

Иногда использование непонятных, сложных
или, наобо­рот, крайне простых способов поведения пациента приводит к
неожиданно быстрому успеху психотерапии и способствует ее прогрессированию
гораздо больше, нежели тщательно выверен­ная структура психотерапевтического
процесса. Умение тера­певта быть спонтанным — одно из важных деловых качеств в
эриксоновском гипнозе. Если есть выбор между заготовленной схемой терапии и
внезапно пришедшим в ходе наблюдения за поведением пациента подходом, скорее
всего, надо выбрать именно этот спонтанный подход.

В работе можно использовать все: веру в
терапевта или в Бога, оценки, полученные в 10 классе, первый поцелуй и нео­жиданное
прощание с любимым человеком. Важно, чтобы эти действия, мысли и поступки были
энергетически значимыми, чтобы они могли дать необходимый толчок для
производимых и происходящих изменений. Иногда терапевт должен создать

152

вначале какую-то мысль, эмоцию, чтобы,
сконцентрировав­шись в пациенте, они могли вырваться наружу и послужить толчком
к процессу терапии. Лучше иметь агрессивного, чем безвольного пациента.
Общеизвестно, что при попадании в критические ситуации человек использует свои
собственные, скрытые резервы: хрупкая женщина способна легко поднять
автомобиль, под которым находится ее ребенок. Так и эмоции отчаяния, вины,
стыда иногда способны дать гораздо боль­ший терапевтический эффект, нежели
общее благодушие и ви­димое спокойствие. Не существует хороших и плохих прояв­лений,
замеченных в пациенте, существуют только полезные и бесполезные для процесса
терапии.

Помимо того, чтобы использовать явно
полезное проявле­ние, следует подумать, каким образом мы можем использовать те
проявления, которые на первый взгляд показались нам бес­полезными и перевести
их в разряд полезных. Эриксон иногда умел вызвать огонь на себя, т. е. умел
вызвать недовольство со­бой со стороны пациента, и тот, приходя к нему на
следующий сеанс говорил: «Я изменился вопреки вам». Это было одним из самых
лучших терапевтических эффектов, поскольку, таким образом, терапевт добился
изменений и, более того, измене­ний, которые создал, с точки зрения самого
пациента, он сам. Это большая удача психотерапевта, хотя с точки зрения про­фессионального
самоуважения кем-то это может быть и вос­принято как неудача. Но важно помнить,
что мы работаем не ради поддержания собственной выдуманной профессиональ­ной
чести, а ради помощи конкретным людям, каким бы обра­зом эта помощь не была им
предоставлена.

5. Использование внушений

Использование внушений является основной
задачей, ос­новной техникой эриксоновского гипноза. Следует отметить отличия от
гипноза классического.

В эриксоновском гипнозе внушения
проводятся на протя­жении всего сеанса и даже за его пределами. Суггестивная ра­бота
может быть начата еще в момент беседы по телефону, ког-

153

да речь идет только о договоренности о
первой встрече. Уже в этот момент терапевт может проводить для пациента
внушения, выстроенные в косвенной форме, в которых он может давать понятия
уверенности, спокойствия, укреплять веру в себя, веру в успех психотерапии.
Более тщательная суггестивная работа начинается с момента прихода пациента к
психотерапевту. Уже в ходе предварительной беседы, расспрашивая пациента о его
жизни, о том, что привело его, терапевт продолжает темы спо­койствия,
уверенности в результате; он дает косвенные внуше­ния, связанные с той
проблемой, которую принес клиент. Так, например, он может рассказывать истории
о других пациентах, которые были похожи на данного пациента, и заботы которых
заканчивались излечением.

Подобные метафоры, с легкой руки
Эриксона, носят общее название «мой друг Джо», благодаря одной из метафор. Это
была история о человеке по имени Джо, который во многом похож на человека,
который сидел перед Эриксоном. У него была похожая семья, похожая проблема, он
мог быть похож по имени, еще по каким-то признакам. Это позволяло пациенту
увидеть в Джо свой прототип. И дальше история продолжалась долго или коротко,
но она могла повествовать и о путях решения проблемы, и о тех усилиях, которые
Джо приложил для этого, она могла рассказы­вать о том, как долго ему пришлось
бороться с этой проблемой, и о многом другом. Главное, что эта история
заканчивалась хоро­шо: мифический Джо избавлялся от своей проблемы.

Такая история, рассказанная между
прочим, имела огром­ный психотерапевтический эффект, это была метафора, кото­рая
рассказывалась в бодрствующем состоянии субъекта. Па­циент, затаив дыхание,
слушал об истории Джо, и на самом деле учился сразу нескольким вещам.
Во-первых, он понимал, что эта проблема терапевту известна и он имеет опыт
работы с ней. Во-вторых, эта проблема решаема, есть конкретные способы решения,
которые и использовал Джо. И в-третьих, похожий на него человек оказался
победителем, оказался успешным. Подобная метафора, рассказанная в начале
беседы, способство­вала дальнейшей работе, наведению транса, терапевтической
трансформации.

154

Ниже мы будем говорить о способах
наведения транса. Но у Эриксона было еще одно внушение, которое было специ­фично
для людей, неоднократно бывавших у него на сеансах: у него было так называемое
кресло для транса. Это было кресло, в котором пациент в предыдущий раз входил в
транс. Эриксон беседовал с ним на другом кресле, расспрашивая о чем-то, а затем
указывал на кресло, в котором пациент знал, что он дол­жен войти в транс. И
показывая рукой или жестом головы, Эриксон говорил: «Ну что ж, присядьте в
кресло для транса». Пациент садился туда, как правило, закрывал глаза и самосто­ятельно
погружался в транс, потому что дорога в транс была для него уже известна. Это
было одно из многих внушений, которым пользовался Эриксон и которым можете
пользовать­ся вы. Внушения, которые мы даем в ходе транса, мы рассмат­ривали и
раньше и будем рассматривать еще.

Напомним, что внушения делятся на три группы:
прямые, косвенные и открытые. В основном в эриксоновском гипнозе пользуются
косвенными и открытыми внушениями. Однако, чем глубже транс, тем больше шансов
использовать прямые внушения, поскольку в глубоком трансе заметно снижается
контроль сознания и пациент выказывает большую готовность действовать согласно
указаниям терапевта.

На выходе из транса: либо
непосредственно перед ним, либо сразу после выхода — терапевт дает пациенту
постгипно­тические внушения, т. е. внушения на период после гипноза. Они могут
быть двунаправленные: они могут быть направле­ны на усиление положительных
эффектов, полученных в трансе, либо на ослабление негативных эффектов, которые
также могут наблюдаться, например, головная боль, расслаб­ленность, снижение
тонуса мышц и т. д. Также постгипноти­ческие внушения могут быть направлены на
период жизни клиента, который пройдет до следующего визита к психотера­певту,
на несколько дней, может быть, на несколько недель. Подобные внушения нужны для
того, чтобы они начали ме­нять привычную жизнь клиента. Внушения могут
проводить­ся через домашние задания, где, помимо цели написать, нари­совать,
погрузиться в самогипноз, преследуются иные цели,

155

которых терапевт добивается, будь это
ускорение и усиление психотерапевтического процесса, получение навыков погру­жения
в транс, изменение каких-то социальных установок па­циента и многое другое.

Эти внушения действительно могут
даваться в виде зада­ний, а могут быть завуалированы под иные фразы. Например,
прощаясь с пациентом, терапевт как бы невзначай может ска­зать: «Изменения
проходят у всех по-разному, у кого-то они начинаются сразу, у кого-то через
некоторое время, и мне очень важно знать, как быстро изменения начнутся у вас.
Я прошу вас фиксировать их и запомнить, как это будет происходить». На самом
деле, этой фразой терапевт дает пресуппозицию, что изменения происходить будут,
и клиент, ожидая их, их же и вызывает или ускоряет их приход. Эти и подобные
внушения (а о характере косвенных внушений вы можете посмотреть выше) облегчают
работу терапевта и создают некий задел для последующих встреч терапевта и
клиента.

Иногда терапевт может давать пациенту с
собой кассету с записью собственного голоса либо кассету с записью музыки, если
музыка использовалась при наведении транса, с рекомен­дацией использовать эту
кассету при обучении самогипнозу. В этой кассете также могут быть внушения,
которые терапевт счи­тает необходимым дать пациенту в период между их
встречами.

Следует отметить, что в данном случае
терапевт не может получить сиюминутной обратной связи, и поэтому эти вну­шения
ни в коем случае не должны задевать каких-то чувстви­тельных струн пациента,
они должны носить общий характер, чаще всего ресурсный, т. е. они должны
поднимать внутрен­нюю энергетику пациента, учить его расслабляться, погружать­ся
глубже в гипнотическое состояние и учить работать с со­бой самостоятельно. Это
очень важный навык. Как говорила дочь Эриксона Бетти Эриксон: «Я для своего
пациента — вна­чале костыли, затем палочка, а затем он учится ходить сам». Для
того чтобы наш пациент быстрее научился «ходить» сам, научился разбираться сам
со своей жизнью, подобные сред­ства являются вовсе не лишними. Умение обратить
внимание пациента на изменения, которые будут происходить с ним,

156

будь это изменения в физиологическом или
психологичес­ком плане, является важным навыком, который облегчает работу
психотерапевта и ведет к ускорению терапевтическо­го процесса, к облегчению его
прохождения, снижению па­тологической симптоматики.

В обучении гипнотерапевта умение давать
внушения во всех ситуациях сходно с умением утилизировать все то, что прино­сит
с собой клиент, потому что эти два процесса неразрывно связаны друг с другом. И
когда внушения, даваемые терапев­том, опираются на реальные привычки,
поведение, мысли па­циента, это дает им особую точность, значимость и ценность.

Глава 14. ГИПНОТИЧЕСКАЯ ИНДУКЦИЯ

Под гипнотической индукцией
подразумевается наведение транса с использованием свойственных ему феноменов и
ста­дий. В общих чертах под наведением транса можно понимать два связанных
между собой процесса. Это — фиксация внима­ния пациента и обращения внимания во
внутрь его с терапев­тическими целями.

Для человека в обычном состоянии
сознания характерны частые переключения внимания с одного предмета на другой, с
мира внешнего на мир внутренний и обратно. Таким образом, его сознание долго не
задерживается на каком-либо одном фак­те и успевает ухватить различные стороны
жизни: внешние и внутренние. В ходе транса первой целью является зафиксиро­вать
внимание клиента на чем-то вовне или внутри, будь это или металлический шарик,
на котором фиксируется взгляд па­циента, будь это значимые слова, которые
произнес психоте­рапевт, будь это какие-то внутренние переживания, которые
отвлекают его от внешней действительности. Как правило, по­добный процесс
представляет наибольшую сложность в пер­вом погружении, когда для пациента
дорога в транс не изучена и не известна.

В этот момент терапевт должен сыграть
роль опытного проводника, который мягко, но целенаправленно подтал­кивает
пациента к погружению в транс. Подобному погру­жению способствует то, что
пациент внимательно прислу­шивается к словам терапевта, что позволяет терапевту
сфо­кусировать внимание пациента на себе, на том, что он го­ворит, или на том,
что он делает. Как правило, всевозможные техники наведения транса направлены
толь-

158

ко на одно: на привлечение внимания
пациента с целью затем это сфокусированное внимание использовать для те­рапевтических
целей. Таким образом, техника наведения транса может быть уподоблена линзе,
которая собирает солнечные лучи и фокусирует их в один пучок, с помощью
которого можно использовать солнечную энергию для на­гревания и даже зажигания
какого-то предмета.

Фиксация взгляда на блестящем предмете
или какие-то необычные мышечные действия, например, создание ката­лепсии, не
могут быть признаны синонимом фиксации вни­мания, потому что внимание является
психической функци­ей. Однако следует помнить, что между телом и психикой су­ществует
определенная взаимосвязь, и в какой-то мере со­здание фиксированного мышечного
положения ведет в последующем, и достаточно быстро, к созданию фиксиро­ванного
внимания, поскольку в данный момент внимание человека похоже на
заинтересованность и удивление своим состоянием, т. е. на определенную шоковую
реакцию, что тормозит внимание само по себе.

Способов привлечения внимания множество.
Попытка стандартизовать их приводила бы к тому, что одни способы использовались
бы часто, другие не использовались бы со­вершенно. Наведение транса необходимо
для того, чтобы ус­пешнее продвигать нужные внушения. Наведение транса ис­пользуется
для следующих процессов: для отвлечения созна­ния, привлечения внимания
бессознательного и непосред­ственной работы с бессознательным субъекта.
Концентрируя внимание, мы, таким образом, сужаем поле функционирования
сознания, а затем направляем фокус внимания на внутренние процессы, давая
сигнал бессозна­тельному к действию. Концентрируя внимание, терапевт предлагает
клиенту сосредоточиться на собственных внут­ренних процессах и на том
резонансе, который вызывают его слова в этих процессах. Наступает совершенно
особое функционирование психики, когда бессознательное про­буждается, а
сознание может играть роль наблюдателя, для которого многое остается за кадром.

159

Наведение транса

Погружение в транс направлено на ориентацию
пациента вместо мира внешнего на мир внутренний. Это достигается с помощью
вербальных и невербальных приемов. Как правило, вербальные приемы основаны на
двух процессах, которые нам уже известны: на присоединении и ведении. Вначале
мы при­соединяемся к реальности пациента, описывая то, что проис­ходит в ней в
данный момент, то, что узнали из его истории жизни, либо делаем общие
умозаключения, против которых пациент не может возразить. Особенно это важно в
первых не­скольких фразах, которые отслеживаются сознанием наиболее тщательно.
Этими фразами терапевт должен как заинтересовать пациента, так и начать
переводить его внимание на мир внут­ренний.

Фразы присоединения выполняют задачу
привлечения вни­мания и внутреннего согласия пациента с терапевтом, фразы
ведения — приглашают в транс и терапевтическую работу. По мере того, как
начинается погружение в транс, количество фраз присоединения, описывающих
состояние клиента, а тем более описывающих окружающий мир, становится все
меньше и меньше, а фраз ведения — все больше. Достаточно быстро дос­тигается
такой момент, когда описывать мир внешний стано­вится нежелательно, поскольку
пациент уже не обращает на него внимание и подобное описание будет только
стимулиро­вать внимание сознания и попытку выйти из транса, проверяя,
действительно ли происходит то, что терапевт сказал об окру­жающем мире.
Поэтому фразы присоединения, в которых го­ворится о настоящем времени и месте
пребывания клиента, дол­жны быстро завершаться и уступать место каким-либо
общим фразам, похожим на размышления о природе вещей, либо фра­зам ведения,
направленным на фиксацию внимания на внут­ренних процессах, на углубление
транса, на поиске проблемы или некоего места диссоциации и т. д.

Очень часто в нашей литературе
описывается формула по­этапного наведения транса, так называемая формула «4 —3
—2 — 1». На самом деле она используется достаточно редко, но мо-

160

жет быть интересна как пример наведения
транса. В чем она заключается?

Фразы присоединения	Фразы ведения
4	1
3	2
2	3
1	4
—	5

Вначале терапевт, наблюдая за состоянием
пациента, про­износит четыре фразы присоединения, которые характеризуют
состояние пациента, как именно он может себя ощущать и осоз­навать в данный
момент. Например, эти фразы могут быть сле­дующими: «Вы находитесь у меня в
кабинете. Вы сидите на этом кресле. Вы слышите мой голос. У вас есть
определенные цели, которые привели вас». На этом четыре фразы присоединения
заканчиваются, и следует одна фраза ведения. Она может быть любой, например:
«Если вы захотите, вы можете устроиться удобнее». Для фраз ведения очень
характерно использование слов «можете», «возможно» или других слов допущений.
Они приводят к тому, что даже если пациент не сделает предложен­ного ему, тем
не менее он не будет чувствовать себя в оппози­ции к психотерапевту, поскольку
тот уже заложил не обязатель­ность, а только возможность этого действия. Хотя,
как прави­ло, после четырех фраз, которые вызвали согласие пациента с ними,
пятая фраза уже автоматически не вызывает возражения, и с ней пациент также
соглашается.

Но дальше не следует злоупотреблять
вниманием и терпе­нием пациента и важно снова перейти к фразам присоедине­ния.
Но сейчас фраз присоединения может быть уже только три, вы можете описывать то,
что видите у субъекта. Например, если у пациента закрываются глаза, вы можете
сказать это, и тогда это будет фразой присоединения: «Ваши глаза закрываются».
Но ни в коем случае не делайте этого, если глаза широко от­крыты и даже не
моргают, и глазная щель не сужается. Тогда подобная фраза будет воспринята как
директивное внушение, для которого, более того, совершенно нет условий.

11 Гордеев

161

Если вы видите, что взгляд пациента
остановился, но глаза остались открытыми, вы можете сказать: «Вы смотрите перед
собой». Вы должны упоминать только то, что пациент может реально видеть, нельзя
описывать то, что находится за его спи­ной, вы описываете мир через возможные
ощущения пациен­та. При этом вы не должны употреблять оценочных характери­стик,
вы не можете сказать: «Вы удобно сидите на этом стуле». Пациенту может быть
вовсе неудобно, и тогда ваша фраза ни в коем случае не будет фразой
присоединения, а вы можете выз­вать протест со стороны пациента.

Во фразах присоединения вы можете
поддерживать процес­сы, которые вы наблюдаете. Например, если вы видите, что па­циент
стремится усесться на кресле удобнее, двигается, вы мо­жете предложить ему
сделать это так, как будто бы он это дела­ет по вашему указанию: «Вы можете
устроиться удобнее».

Вы видите, что руки легли на
подлокотники кресла и ска­жите об этом: «Ваши руки лежат на подлокотниках
кресла». Вы наблюдаете за тем, что происходит с пациентом и только опи­сываете
ему эти изменения.

Что же может являться фразами
присоединения? Вы може­те описывать и расслабление мышц лица и тела, и
положение ног и рук пациента, и то, что он может видеть, слышать и чув­ствовать,
и состояние природы за окном, и время года, и рас­суждать о вопросах
мироздания, но не очень высокого уровня, поскольку достаточно непонятно, почему
психотерапевт будет говорить о проблемах Вселенной. А фразы о том, что «за
зимой следует весна» будут приняты вполне адекватно, потому что это известно
каждому человеку и даже вызывают скуку от получе­ния подобной информации.

Итак, вы говорите три фразы
присоединения, в которых мо­жете упомянуть о других звуках в этой комнате,
помимо звуков вашего голоса, и о том, что ступни ног касаются пола, и о том,
что ладони лежат на коленях, и то, что тепло, передающееся че­рез одежду,
согревает их, и многое другое. А затем говорите две фразы ведения, в которых
формулируете, что вам хотелось бы внушить пациенту. Чтобы понять, что может
быть сказано во фразах ведения, вы можете вспомнить признаки транса. Сюда

162

входит и мышечное расслабление, и
закрывание глаз, и умень­шение количества движений, и более ровное дыхание.

В отношении дыхания будьте внимательны,
поскольку, когда вы упоминаете о том, что дыхание становится ровным, человек
обращает внимание на дыхание и, как правило, это приводит к сбою дыхания (это
обычная реакция, когда сознание вторгается в хорошо сбалансированный,
бессознательный, автоматический процесс; через некоторое время дыхание снова
станет ровным).

После двух фраз ведения мы опять
переходим к присоеди­нению и снова уменьшаем количество фраз присоединения —
говорим только две фразы присоединения, к которым затем прибавим три фразы
ведения. На последнем этапе на одну фра­зу присоединения мы скажем четыре фразы
ведения и дальше можем полностью перейти на фразы ведения, изредка переме­жая
их фразами присоединения.

Уже в процессе наведения транса мы можем
проводить не­которые внушения, особенно, внушения, связанные с углуб­лением
транса, с диссоциацией сознания и бессознательного, с направлением поиска
бессознательного, ориентированного на нахождение ресурсного места, приятного
воспоминания или проблемной ситуации.

Достаточно часто, если для пациента это
не первое погруже­ние в транс, для него наведение транса заканчивается гораздо
бы­стрее, он может войти в транс привычно и легко, раньше, чем эта формула
может быть реализована. Поэтому, как правило, в работе с опытным пациентом
важно эту формулу намного сокращать. Остается главным одно требование: наличие
фраз присоединения и затем фраз ведения, при этом количество фраз присоединения
все уменьшается, а фраз ведения — увеличивается. Когда паци­ент погрузился в
транс, дальше терапевт ведет его по трансу или, правильнее сказать, провожает с
помощью фраз ведения.

Экология

В наведении транса бывает значимым то,
как терапевт под­готовил пациента к трансу. Для того чтобы войти в транс, паци­ент
должен знать, что подобные измененные состояния созна-

163

ния существуют. Как правило, следует
посвятить пациента в детали того, что будет происходить, хотя в ряде случаев
это не обязательно. Но если вы решили объяснить пациенту, что бу­дет
происходить с ним в ходе работы, нежелательно упоминать слово «гипноз»,
поскольку в нашей культуре это слово пользу­ется дурной репутацией и стоит на
одном уровне с зомбирова-нием.

Как правило, слыша слово «гипноз», люди
предполагают полную потерю собственной воли и передачу себя в руки тера­певта.
Возможно, имеет смысл, учитывая вышеизложенное, описывать это состояние в
других терминах, например, транс, медитация, частичный сон, грезы или что-то
подобное. Эти слова могут быть либо более понятны, либо менее опасны с точки
зрения пациента. Уже после истечения нескольких сеан­сов вы можете назвать
слово «гипноз», но теперь пациент уже знает, что из себя представляет
эриксоновский гипноз, и не бу­дет испуган этим словом.

Только в одном случае рекомендуется
применять слово «гип­ноз» с самого первого сеанса. Это случай, когда пациент
прихо­дит и просит поработать с ним гипнозом или говорит, что ему поможет
только гипноз. В этот момент субъект уже замотивиро-ван на применение
гипнотических техник, хотя, как правило, он имеет в виду именно директивный
классический гипноз и, воз­можно, будет разочарован мягкими техниками наведения
транса.

Когда терапевт готовится начать сеанс,
эти приготовления зависят от размеров и обстановки его кабинета. Возможно, что
он будет проводить сеанс на том же месте, где беседовал с кли­ентом, а может
быть, для этого у него будет специальное место. Напомню, у Эриксона было, так
называемое «кресло для транса». Это было не что иное, как пространственный
якорь. Клиент знал, что в этом месте, в этом кресле он входит в транс. Когда
после предварительной беседы Эриксон предлагал ему пересесть в кресло для
транса, пациент знал, что ему нужно сде­лать: он садился в кресло,
расслаблялся, закрывал глаза и по­гружался в транс, причем это могло
происходить без какой-либо дополнительной помощи Эриксона, что еще раз говорит
о мно­гообразии приемов вхождения в транс.

164

Когда вы беседуете с пациентом либо
вводите его в транс, важно помнить о том, что у каждого человека есть свое соб­ственное,
личное пространство. И для терапевта бывает важ­ным не вторгнуться в его
пространство. Поэтому мы не можем садиться слишком близко — это вызовет
определенную насто­роженность пациента, как правило, настороженность бессоз­нательную,
что будет тормозить введение в транс, и транс не будет глубоким, поскольку
«сторожевой очаг» пациента будет стимулировать его внимание. Поэтому расстояние
до пациен­та не должно быть достаточно близким, но и не должно быть далеким,
поскольку ваш голос для пациента должен быть слы­шимым. При необходимости вы
можете пойти на каталепсию руки, и тогда это потребует прикосновения к руке
пациента, что вы, естественно, не сможете сделать с большого расстоя­ния.

Для того чтобы проверить, насколько
возможно прибли­зиться к пациенту, вы можете, медленно двигаясь к нему, вни­мательно
смотреть за его реакцией: если в какой-то момент вы увидите следы
настороженности, испуга, попытку отодвинуть­ся от вас — это и есть не что иное,
как вторжение в личное про­странство пациента, и, возможно, вам имеет смысл
сделать шаг назад, чтобы вернуть ему спокойствие.

Если у вас есть возможность выбирать,
каким образом са­диться по отношению к пациенту, то, возможно, наилучшей
позицией, как я говорил выше, является положение сбоку от пациента и где-то под
углом 90° к нему, может быть, чуть впе­реди. Поскольку, если вы сядете напротив
пациента, это при­ведет к тому, что вы будете занимать большую часть его зри­тельного
пространства и это может представлять неудобство для пациента, если он хочет
отвлечься от мира внешнего и занять­ся собственным внутренним миром; зная, что
вы у него перед глазами, он будет смотреть на вас. Хотя, однако, нельзя одно­значно
так утверждать, возможно, напротив, это будет стиму­лировать закрывание глаз и
отключение от мира внешнего. Однако ваш внимательный взгляд может привлекать
лишний раз внимание пациента, что также не очень хорошо в ситуации наведения
транса.

165

Если вы будете сидеть сбоку от пациента,
бок о бок с ним, то это позволит вам выйти из поля зрения пациента, но однако и
пациент выйдет из вашего полей зрения, и вы не сможете ка­либровать его
изменения, что бывает очень важно в ходе транса. Поэтому описанная позиция
лицом к нему и сбоку от него, слева или справа, может быть слегка впереди,
является, возможно, оптимальной, поскольку позволяет и хорошо видеть пациента и
в то же время делать так, чтобы он не видел вас.

Вы можете обратить внимание на
интересное свойство, ко­торому случается проявляться при подобном позиционирова­нии.
Очень часто для человека положение другого, справа или слева от него, может
иметь совершенно различный смысл и различную степень безопасности. Например,
пациент может легко переносить ваше присутствие справа на достаточно близ­ком
расстоянии, но попытка приблизиться к нему слева на та­кое же расстояние
приводит к реакции напряжения и испуга. Как правило, подобную неравномерность в
личном простран­стве пациента можно определить только опытным путем, и она
присутствует далеко не у всех. Однако, если вы заметили это, то это может быть
еще одной терапевтической находкой и, уви­дев такую особенность, в дальнейшем
вы можете сделать ее пе­реработку одной из частей терапевтического процесса. По­скольку,
как правило, это говорит о каком-то далеком травма­тическом переживании
человека, когда он подвергся психичес­кой травме и опасность подошла к нему
именно с этой стороны, с которой сейчас он старается не подпускать.

В ходе работы мы называем клиента обычно
на «вы». Это имеет значение именно в русском языке, поскольку в большин­стве
работ на английском языке это не описано, так как в анг­лийском языке нет
разницы между местоимениями «ты» и «вы». Как правило, в работе с пациентом мы
используем местоиме­ние «вы», подчеркивая уважение к пациенту. Местоимение «ты»
может быть использовано только в работе с подростками и то, опираясь не на
неуважение к подростку, а на то, что использо­вание местоимения «вы» для него
непривычно и будет выби­вать из канвы транса. Со взрослыми местоимение «ты»
может быть использовано на глубине погружения при индицирова-

166

нии возрастной регрессии, и тогда это
может помочь нам, что, когда мы обращаемся к пациенту на «вы», мы говорим с его
взрослой частью, когда обращаемся на «ты», мы говорим с под­ростком, с
внутренним ребенком.

В ряде случаев при наличии перед вами
тревожного клиента желательно проговорить его собственную технику безопаснос­ти.
Самым важным моментом является то, что при необходимо­сти он всегда может
прервать транс самостоятельно, чтобы вер­нуться обратно в бодрствующее
состояние. Мы можем расска­зать ему теорию И. П. Павлова о том, что, несмотря
на глубину погружения, всегда существует «сторожевой очаг» в головном мозге,
который контролирует то, что происходит вокруг, кото­рый держит связь с
терапевтом и который, при необходимости, может быстро разбудить «дремлющий»
мозг. Мы можем предло­жить пациенту, если ему будет интересно, сможет ли он
себя про­будить в один из моментов транса, мы можем разрешить ему по­пробовать
это сделать и пробудить себя. Даже если он последует нашим рекомендациям и
сделает так, это удовлетворяет его лю­бопытство и в последующем погружении он
уже не задерживает себя, а идет смело и намного глубже.

Диссоциация сознания и бессознательного

В момент гипнотической индукции, когда
мы помогаем погружаться пациенту в транс, одним из важных навыков, ко­торый
способствует как погружению в транс, так и гипноти­ческой работе, являются
фразы, направленные на диссоциацию сознания и бессознательного. Это фразы,
которые могут вклю­чать в себя упоминание частей личности, например: «В то вре­мя,
как одна ваша часть слушает меня, другая интересуется, насколько глубоко в
познании себя она сможет отправиться».

Возможны внушения, которые направлены на
диссоциацию частей тела, например: «В то время, как одна ваша рука остает­ся
спокойно лежать на коленях, другая рука может начать под­ниматься».

Ряд предложений может быть направлен на
пространствен­ную диссоциацию, например: «И, находясь здесь, вы можете

167

одновременно осознавать себя совсем в
другом месте, светлом и теплом, добром и уютном».

Фразы, направленные на временную
диссоциацию: «Вы можете поискать и найти другое время, когда было хорошо, и
войти в него, и почувствовать, как это хорошо, и вы можете быть и здесь и
сейчас и в другом времени, в котором тоже мо­жете быть здесь и сейчас».

Внушения, направленные на диссоциацию
сознания и бес­сознательного, стимулируют размывание контроля сознания за
различными процессами, организуют пробуждение бессозна­тельного и освобождение
его от контроля сознания. Подобная диссоциация помогает человеку уйти от
нересурсного проблем­ного состояния, забрав с собой самую мощную часть собствен­ной
психики — бессознательное, которая выходит из-под конт­роля сознания и способна
в данный момент начать работать. Мы сосредотачиваем жизнеспособные силы в
каком-то месте или времени и начинаем их работу над тем, что заботит человека.

Диссоциация сознания и бессознательного,
как правило, помогает не найти какое-то воспоминание или какое-то пред­положение
о состоянии, а создать непосредственно состояние, которое характеризуется и
самочувствием, и возможностями, и собственной субъективной реальностью. Это
очень важный и в то же время очень сложный для понимания феномен, кото­рый до
конца не описан, и пути и механизмы его развития до сих пор остаются
неизученными.

Утилизация звуков

Важным навыком для облегчения перехода в
гипнотичес­кое состояние является утилизация звуков. Мы работаем не в
безвоздушном пространстве, и, безусловно, наша комната на­полнена совершенно
различными звуками: это могут быть и сигналы транспорта, и голоса других людей,
и шорохи, и по­сторонние шумы. Все это может выбивать человека из трансо-вого
состояния и поэтому может мешать нам. Звуки следует утилизировать, т. е.
использовать или с их помощью даже об­легчить погружение в транс. Утилизация
звуков предполагает

168

использование звуков данного мира в
трансовой реальности пациента. В одном из трансов Эриксон говорил: «Мой голос
останется с вами, и вы можете превратить его в голоса друзей, шум листвы, в
стук колес повозки, уезжающей вдаль по пыль­ной дороге и во многое другое». Т.
е. идея утилизации звуков состоит в том, что звуки мира внешнего мы можем
превратить в звуки другой реальности, которая в данный момент сформи­ровалась в
мире внутреннем.

Кроме того, звуки можно использовать еще
по меньшей мере двумя способами. Во-первых, при погружении в транс можно дать
пациенту внушение, что, уходя в гипнотическое состояние, он будто бы
отталкивается от звуков этого места, уходит от них, и они затихают от него
вдалеке, и только ваш голос остается с ним. Другой способ предлагает, наоборот,
вхож­дение в звук, движение в нем, движение за ним в мир внешний. Идя в звук,
пациент может отрываться от реальности, двигаясь за звуком, который остался за
окном, который раздался там и, затихая, уносится. Таким образом, внимание
клиента вместе с ним как бы уходит от его настоящего состояния, и это тоже
облегчает наступление транса.

Утилизация звуков позволяет усилить
эмоциональное пе­реживание пациента ситуаций, возникающих в бессознатель­ном,
поскольку она добавляет им энергетики, добавляет досто­верности происходящему
во внутренней субъективной реаль­ности, а также способствует погружению в транс
и одному из самых важных феноменов — диссоциации сознания и бессоз­нательного.
В случае успешной утилизации звуков для ее под­держания пациент должен
усиливать данную диссоциацию.

Утилизацию звуков имеет смысл проводить
тогда, когда вы предполагаете, что действительно в вашем кабинете могут быть
посторонние шумы. Если она не была произведена, а подоб­ный шум возник, и вы
заметили, что это выводит клиента из транса, уменьшает глубину погружения, а
вам сейчас нужна достаточная глубина либо вы беспокоитесь, что клиент может
окончательно выйти из транса, тогда вам следует среди других использовать
внушение, которое будет направлено на утилиза­цию звуков. Напомню, что суть
подобного внушения состоит в

169

следующем: все звуки мира внешнего могут
быть трансформи­рованы в звуки внутреннего мира, в звуки внутренней реаль­ности,
подтверждая и усиливая ее.

Утилизация звуков особенно важна в
первых сеансах, когда пациент не опытен в гипнотических погружениях. В последую­щем,
когда он уже имеет навык подобной утилизации, об этом можно не упоминать,
поскольку велика вероятность того, что пациент сделает это сам, причем на
уровне внутреннего автома­тизма. Однако никогда не мешает перестраховаться и
использо­вать в наведении транса фразу, связанную с утилизацией звуков.

Обратная связь

Для получения информации в ходе транса
очень важным является установление или выявление обратной связи. Обрат­ная
связь от пациента может быть двоякой. Первая и основная обратная связь — это
спонтанное движение, изменение мими­ки, цвета лица, жесты или что-то другое,
что происходит само. И наша задача как психотерапевта — по возможности оценить
и прежде всего заметить данные изменения, потому что они мо­гут быть очень
незначительными. Незначительность измене­ний связана с изменением тонуса мышц,
со снижением внеш­ней активности пациента, поэтому любое проявление внешне­го
изменения в теле, в лице, в движениях на самом деле являет­ся значительной
работой для бессознательного. При этом внешне движения могут быть достаточно
небольшими и мало­заметными.

В отдельную группу выделяются такие
движения, которые называются сигналингом. Речь идет о быстрых мелких подра­гиваниях
мышц тела в ответ на какие-то слова психотерапевта, которые вызывают внутренний
резонанс. Сигналинг может служить показателем процессов, происходящих в глубине
пси­хики субъекта. Это действительно ответ от бессознательного, поскольку
сознательно такие движения практически невозмож­но создать и
продемонстрировать. Чаще всего сигналинг про­является в движениях пальцев: это
мелкое и очень быстрое под­рагивание пальцев, кажется палец мгновенно взлетает
и тут же

падает, чаще это серия движений, реже
оно одиночно. Созна­тельно такое движение сделать практически невозможно, со­знательные
движения пальцев происходят обычно намного медленнее. Случаются вздрагивания
других мышц, например: мышц на лице, подрагивание век ( характерная локализация
сигналинга) и реже бывают вздрагивания достаточно крупных мышц: подергивание
руки, иногда, крайне редко, бывает вздра­гивание всем телом.

Сигналинг является естественным
показателем глубинных процессов, и поэтому в тот момент, когда мы видим
сигналинг, во-первых, мы можем судить о достаточно глубоком трансе и,
во-вторых, о происходящей работе. Однако мы не можем ин­терпретировать
сигналинг, и единственное, что мы делаем, как и со всеми феноменами, это
поддерживаем, ратифицируем его.

Для получения более достоверной
информации мы можем сами установить сигналы, которые субъект будет подавать по
нашему требованию. Как правило, сигналы пациент будет да­вать нам движениями,
чаще всего это движения пальцев или движение головы, реже мы вступаем в
разговор с пациентом, при этом особенно важна диссоциация, когда он может нахо­диться
и в трансе и в то же время разговаривать с нами. Каче­ственная диссоциация
сознания и бессознательного помогает данному процессу.

Установка сигнала проводится следующим
образом. В ходе работы у психотерапевта может возникнуть потребность в бе­седе
с пациентом. Если такую потребность он предполагает еще до работы, он может
установить сигнал до погружения пациен­та в транс, однако перед началом
вопросов он должен повто­рить предложение о сигнале. Чаще имеет смысл
настаивать на сигналах пальцами. Это удобнее по следующим причинам. Во-первых,
пальцами пациенту двинуть во время транса намного легче, нежели головой или
какой другой частью тела. Палец имеет достаточно небольшую массу, и для его
движения нужно приведение в действие очень незначительного числа мышц, намного
меньшего, нежели если пациент хочет кивнуть голо­вой. Можно четко разделить
полярность ответов, когда паци­ент двигает пальцами обеих рук, например,
пальцем правой руки

171

он будет говорить «да», пальцем левой
руки будет говорить «нет». Это важно, потому что в ходе транса мышцы начинают
приобретать собственные идеомоторные движения, даже го­лова может начать
двигаться самопроизвольно, и уже непо­нятно, что можно считать кивком или его
отсутствием. Поэто­му вы сразу можете предложить движениями пальцев, но если
пациент настаивает на использовании кивков головы, то вам ничего не остается
делать, как согласиться с ним. Хотя по воз­можности следует разубедить его.

Каким образом, можно договориться о
сигналах, если это происходит во время сеанса. В ходе транса вы говорите паци­енту:
«Я буду задавать вам вопросы и прошу отвечать мне дви­жением пальцев рук.
Покажите, пожалуйста, каким пальцем какой руки вы будете отвечать мне «да»», —
и внимательно сле­дите за движением пальцев пациента. Когда вы увидели подъем
пальца, задайте другой вопрос: «Движением какого пальца ка­кой руки вы будете
отвечать мне «нет»?» Очень часто это указа­тельные пальцы обеих рук. Для того
чтобы проверить увиден­ное вами, вы можете сразу же задать первый вопрос:
«Правиль­но л и я понял, что движением указательного пальца правой руки вы
будете отвечать мне «да», а движением указательного паль­ца левой руки вы
будете отвечать мне «нет»?» — и смотрите за подъемом указательного пальца
правой руки.

Задавая вопросы, вы должны следить за
тем, чтобы они пред­полагали только два варианта ответа: «да» или «нет». Напри­мер,
вопрос «Насколько хорошо вам в трансе?» задавать нельзя, поскольку он
предполагает широкий ответ. «Хорошо ли вам в трансе?» — такой вопрос
предполагает либо ответ «да», либо ответ «нет», и на такой вопрос пациент в
состоянии дать ответ движением пальца руки.

Другой, более простой вариант с
использованием движений пальцев чаще всего связан с определением каких-то
промежу­точных пунктов внутри транса, когда пациент подает сигнал в ответ на
достижение им какого-то промежуточного результата. Например: «И когда вы
найдете уголок природы, в котором вам приятно и уютно находиться, вы сможете
подать мне сигнал подъемом пальца руки». При этом клиент сам выбирает палец,

172

предварительно вы не договариваетесь.
Затем, видя подъем пальца, вы понимаете, что пациент решил поставленную перед
ним задачу, и можете идти на следующий этап транса, ставя пе­ред ним следующую
задачу, предлагая ее решение совместить со следующим подъемом пальца. Привычка
поднимать палец может стать хорошим навыком; достаточно часто при последу­ющем
углублении транса это стимулированное движение при­обретает характер
идеомоторного и может проявляться дальше как сигналинг или даже стимулировать
руку на левитацию.

Еще один способ получения обратной связи
— это разговор с пациентом во время транса. Такое предложение, безусловно,
удивит пациента и может привести к уменьшению глубины транса. Поэтому перед
тем, как спрашивать у пациента вербаль­ные ответы, мы должны провести
дополнительную диссоциа­цию. Мы можем сказать, например: «Вы, ваше тело, часть
ва­ших мыслей, которые сейчас находятся в поиске решений, мо­гут оставаться на
той же глубине своих раздумий или погру­зиться еще глубже. В то время, как
частица вас, привыкшая говорить, может разбудить органы речи и отвечать мне на
мои вопросы, рассказывать мне о том, что происходит с вами». Воз­можно даже
углубление диссоциации с помощью предшеству­ющей каталепсии или левитации.

Задавая вопросы пациенту в этом случае,
вы можете рассчи­тывать на более информативный ответ, хотя, как правило, че­ловеку
требуется дать время, чтобы он собрал силы мышц рта, гортани, голосовых связок,
и относительно членораздельно произнес какие-то фразы в ответ на ваши вопросы.
Имеет смысл ограничиться небольшим набором фраз, которые вы хотите получить от
пациента. Как бы мы не рассчитывали на диссоци­ацию, как правило, транс
незначительно повышается в любом случае при использовании голосовых ответов,
как и при дру­гих видах индуцированной обратной связи. Когда мы получи­ли
необходимую информацию, мы можем предложить паци­енту замолчать и погрузиться
еще глубже, что он, как правило, делает с видимым облегчением.

В ряде случаев мы беседуем с пациентом
почти в течение всего транса, однако распространенность таких подходов огра-

173

ничсна, и обычно они связаны с
необходимостью получения ежесекундной информации, например, в случае терапии
пост­травматических стрессовых расстройств.

Приемом получения обратной связи
пользуются нечасто, поскольку обычно эриксоновский терапевт умеет получать об­ратную
связь по невербальным признакам и довольствоваться этим.

Ратификация

Ратификация — это лингвистический прием
одобрения па­циента в его гипнотической работе. Как правило, это формула
согласия, подбадривания, принятия. Ими терапевт дает пациен­ту обратную связь
от себя, показывая, что он видит процессы, происходящие в человеке, признает
их, принимает и одобряет.

Формулами ратификации могут быть фразы:
«Это правиль­но», «Это хорошо», «Хорошо все, что происходит с вами», «Это
важно», «Побудьте с этим» и т. д. Как правило, эти формулы неспецифичны,
поскольку по невербальным признакам мы можем понять, что нечто происходит с
пациентом, ему стала доступна какая-то новая информация, но, как правило, мы
ничего не знаем о характере подобной информации и можем только догадываться о
ней и поэтому ограничиваемся неспе­цифичным указанием.

Ратификация — прием, который
поддерживает раппорт меж­ду психотерапевтом и клиентом, позволяет клиенту
ощущать себя в относительной безопасности, поскольку терапевт сле­дит за
происходящими процессами, и ощутить поддержку пси­хотерапевта. Ее желательно
использовать на все замеченные вами изменения, особенно если они сопровождаются
прояв­лениями эмоциональной реакции. Ратификацию можно отне­сти к фразам
присоединения, которые вкрапляются в сеанс.

Амнезия

Амнезия — это естественное свойство
трансов средней и значительной глубины, которые происходят самопроизвольно
после выведения клиентов из трансов. На явление амнезии ча-

174

сто ^опираются при определении глубины
гипнотического по­гружения. Мы можем проводить дополнительную амнезию, давая
внушение, связанное с забыванием того, что было в трансе.

Установка на амнезию дается с целью
разрешить бессозна­тельному самому разбираться с выявленным материалом, не
допуская туда сознание. Как правило, установка на амнезию делается несколькими
способами.

Первый способ — это конкретное внушение
забывать то, что должно быть забыто. Использование этого способа ограниче­но в
эриксоновском гипнозе.

Второй способ — давать внушение на
амнезию через мета­фору. Это должна быть метафора исчезновения, ухода, раство­рения
и т. д. Это может быть река, уносящая что-либо, ветер, срывающий ненужные
листья с деревьев, и пр. Одновременно и с рекой, и с ветром может быть также
связана и метафора привнесения чего-либо взамен, т. е. в совокупности можно ска­зать,
что они демонстрирует, помимо метафоры забывания, и метафору изменений.
Применимы метафора закапывания, ос­тавления и рассказы о пропадающих вещах,
мыслях.

Третий способ — амнезии легко добиться
еще одним инте­ресным подходом ко всему трансу. Например, непосредствен­но
перед наведением транса терапевт обращает внимание на какой-либо факт,
например, на движение стрелок часов, на предмет, находящийся в его кабинете, на
факт жизни субъекта или что-либо еще. Сразу после выхода из транса, не давая
воз­можности пациенту прийти в себя и осознать, что происходи­ло, он повторно
обращает внимание на этот предмет, часы, факт жизни или что-то другое. У
психики человека есть интересное свойство: из разных фактов она стремится собрать
нечто це­лое, подбирая факты по их подобию, и так два напоминания об одном
предмете, событии соединяются и то, что остается меж­ду ними, как бы пропадает
для сознания, т. е. остается на откуп бессознательному. Бывает важно сделать
это достаточно быст­ро после выведения пациента из транса, чтобы сознание не ус­пело,
проснувшись, захватить информацию, которая в данный момент находится в
бессознательном.

175

Очень часто для транса характерна
амнезия, похожая н& за­бывание после сна, когда человек просыпается и
пытается вспомнить свои сновидения. Он может быть достаточно успе­шен в своих
попытках сразу после пробуждения, когда снови­дения еще ярки и свежи. Но если
он не записал и не запомнил то, что было в сновидении, как правило, в течение
нескольких минут сновидения тускнеют, быстро теряют детали, а затем и общий
смысл, и человек, пытаясь вспомнить, уже не может это­го сделать.
Приблизительно такова же динамика воспомина­ния того, что происходило в трансе,
поэтому бывает полезно отвлечь внимание пациента в момент пробуждения его от
транса. Возможно, это связано с невозможностью через опре­деленный промежуток
времени установить определенные ас­социативные связи между тем, что было внутри
транса, что ве­дет к разрозненности фактов или соответственно к их нелогич­ности
и определенной нецелесообразности.

Обычно подобные косвенные приемы гораздо
более эффек­тивны, нежели прямое внушение забыть, потому что слово «за­быть»,
наоборот, вызывает ассоциации с тем, что должно за­быться и, как правило, может
приводить к достаточно устойчи­вой памяти. Примером может служить Герострат,
который под­жег одно из чудес света — храм Артемиды, за что эфесский суд
приговорил его к забвению, узнав, что это чудо света было унич­тожено как раз с
целью прославиться. Может быть, поступок Герострата и был бы забыт, если бы суд
не постановил «забыть Герострата», благодаря чему, его и помнят до сих пор.

Гипнотическая амнезия не означает, что
пациент полнос­тью забывает то, что происходило с ним. Забывает его созна­ние,
которое не успело установить ассоциативные связи. Как правило, подобные связи
внутри бессознательного сохраняют­ся, и при погружении в транс человек легко
может вспомнить то, что было создано в предыдущем трансе. Этот феномен, воз­можно,
мы используем в тех случаях, когда с помощью транса ищем доступ к подавленным
воспоминаниям пациента. Пред­ставляется возможным, что эти воспоминания
подавлены имен­но для сознания, поскольку в тот момент пациент находился в
состоянии, подобном трансу. И при погружении человека в

176

транс) он достаточно легко может найти
собственные подав­ленные воспоминания.

Углубление и повышение транса

Для углубления транса применяются
следующие приемы: множественная диссоциация с использованием диссоциации
сознания и бессознательного, диссоциации частей тела, вре­менная и
пространственная диссоциация. Как правило, необ­ходимость держать такое большое
количество элементов во вни­мании приводит к перегрузке сознания и его
отключению. На­пример, вводя человека в транс, мы предлагаем ему находиться
здесь и сейчас и в то же время вспомнить и ощутить себя в ка­ком-то событии
прошлого, в одном, в другом, в третьем. Мы можем останавливаться в одном
событии или двигаться по раз­личным воспоминаниям, перескакивая из одного в
другое, при этом возможно давать внушение на разницу ощущения в ру­ках, на
движения рук, движения пальцев. Таким образом, дос­тигается разбросанность
сознания, что приводит к большему погружению клиента в транс.

Еще один способ, гораздо более простой,
— это использо­вание внушений на углубление транса, даже иногда на засыпа­ние,
использование метафор погружения, метафор ухода от чего-то, например, когда мы
уходим от звуков, остающихся да­леко-далеко. Слыша подобные внушения,
бессознательное па­циента воспринимает их как буквальную команду.

Целям углубления транса служат также
гипнотические фе­номены, например, индуцированной возрастной регрессии, попытка
каталепсии или левитации. Ценные сами по себе, по­мимо всего прочего, они
служат показателями и стимулятора­ми углубления транса.

Для наведения и углубления транса может
активно исполь­зоваться прием заскучивания. Он опирается на характерную
реакцию, которую можно наблюдать в поведении людей, когда они находятся под
воздействием достаточно длительного мо­нотонного раздражителя, которым может
являться надоедли­вая музыка, скучный голос, однообразная дорога. Человек утом-

12 Гордеев                                                                                                                                         
177

ляется воспринимать одно и то же явление,
отвлекается от него, погружаясь в себя. Часто это совпадает с мышечным оце­пенением,
фиксацией взгляда и иными признаками транса. Иначе говоря, человек начинает
погружаться в транс, т. к. в данный момент ему не интересно восприятие
окружающего мира, поскольку внешний мир скучен. Это дает возможность его мыслям
плыть свободно и скучную ситуацию сделать толь­ко фоном, причем фоном
незначимым.

Подобный эффект можно использовать при
наведении транса, когда вы говорите достаточно монотонным голосом о вещах,
которые могут не очень сильно интересовать клиента, которые он может считать
само собой разумеющимися. Он не знает, что вы можете использовать трюизмы,
аналогии, слож-носоставные и иные внушения. С его точки зрения, вы говори­те об
очевидных скучных вещах. Внешний мир становится ему не интересен, и он
обращается в глубину себя, ловит оттуда сиг­налы и, интересуясь ими, начинает
погружаться в размышле­ния, то есть входить в состояние транса.

Техника заскучивания может быть
реализована на двух уров­нях: на уровне темы, которая обсуждается в наведении
транса, и на уровне тона голоса, который может являться просто мо­нотонным
раздражителем, способствующим вхождению в транс. Также активно с этой целью
используется замешатель­ство пациента.

Замешательство может быть основано на
неожиданности, причем это могут быть неожиданные слова психотерапевта,
неожиданное поведение, которое не соответствует представле­ниям клиента и
разрушает те ментальные установки, с которы­ми он пришел к психотерапевту.
Чтобы понять, что произошло и как поступить дальше, он погружается в транс. Для
терапевта это время провести нужные внушения, на основе которых па­циент может
создать новую карту своего внутреннего мира.

За замешательством стоит невозможность
быстро понять смысл того, что произошло. Чаще в эриксоновском гипнозе ис­пользуется
замешательство на уровне слов, а не на уровне дей­ствий. Когда неожиданные
вербальные конструкции делают кли­ента неподготовленным к точке зрения, с
которой предложил

178

ему взглянуть на событие психотерапевт,
неподготовленным к повороту событий, к быстроте смены декораций, он вынужден
остановиться для того, чтобы попробовать осмыслить происхо­дящее. Он
останавливает сознательное функционирование, пы­таясь бессознательно добиться
ясности и стройности.

Умение вызывать замешательство — важный
навык эриксо­новского терапевта, поскольку оно может иметь два направле­ния,
две цели. Во-первых, вызов замешательства приводит к возникновению и углублению
транса, во-вторых, дает пациен­ту возможность посмотреть на событие с иной
точки зрения, сменить свои мыслительные установки, трансформировать их,
приблизиться к гармонии, снимая сознательные и бессозна­тельные ограничивающие
барьеры.

В работе с замешательством, возможно,
должна быть некая таинственность, неопределенность, почему гипнотерапевт со­вершает
подобные действия и произносит определенные фра­зы. Техника, индуцирующая
замешательство, должна произво­диться с серьезным лицом, уверенно и без
каких-либо объяс­нений, похожих на извинения. Такая уверенность психотера­певта
в себе показывает клиенту значимость, происходящего с ним, и заставляет его
отказаться от попытки получить объяс­нение.

Замешательство может создаваться
неожиданным словес­ным оборотом, путанием форм глаголов, существительных,
неожиданным изменением скорости речи, ритма, причем эта неожиданность должна
быть неожиданностью именно для дан­ного конкретного человека, то есть поведение
психотерапевта, наведение ли это транса или создание домашнего задания, дол­жно
идти вразрез со стереотипами человека, заставляя его транс­формировать
собственные привычки. Смена стереотипов не может происходить быстро, и тогда
это способ углубления транса. Даже часто используемое в быту выражение «я в
трансе» означает определенное замешательство, вызванное каким-то событием
вовне.

Возможности психотерапевта использовать
собственный словарный запас, создавая игру слов, является важным навы­ком при
углублении уже существующего транса, поскольку в

179

данном случае замешательство для
сознания можно создать, как раз используя многозначность слов и неожиданность
ассо­циаций.

Часто пациент, находящийся в
замешательстве, старается найти логику в словах терапевта, подсказки, обрести
новые сте­реотипы. Если после замешательства терапевт дает достаточно четкое и
конкретное внушение, оно воспринимается радостно и охотно, так, как утопающий
хватается за соломинку.

Замешательство заставляет пациента
стимулировать соб­ственное бессознательное в поисках какого-либо решения, от­вета,
объяснения, что, в свою очередь, запускает бессознатель­ные поисковые реакции,
что является особенно важным для нас в психотерапевтическом процессе.

Углубление транса нужно нам для целей
проведения более интенсивных внушений, для достижения вытесненного трав­матического
опыта, который имеет достаточно давнюю исто­рию и хорошую сознательную защиту.

Ряд клиентов охотно демонстрируют нам
глубокий транс, и иногда нам нужно бывает даже повысить уровень транса, т. е.
приблизить его к бодрствующему состоянию. Для повышения уровня транса также
существуют отдельные приемы. Во-пер­вых, мы можем сделать свой голос громче,
четче, мы можем использовать внушение, связанное с подъемом, с приближе­нием к
чему-либо, с пробуждением. В ходе транса мы можем говорить о том, что ждет
человека в окружающем мире, мы мо­жем говорить о сегодняшнем дне, о себе, т. е.
о гипнотерапевте. Фраза, сказанная о том, от чего клиент ушел в транс, как пра­вило,
возвращает его внимание к миру окружающему и приво­дит к повышению транса.

В ряде случаев для повышения транса есть
еще один спо­соб, который обычно не используется, — физическое прикос­новение.
Как правило, это способ экстренного вывода челове­ка из транса, когда,
например, он нашел травматические пере­живания, они захлестывают его, и вы
чувствуете, что теряете раппорт с клиентом, несмотря на то, что сейчас как раз
и тре­буется хорошая обратная связь для разрешения найденной про­блемы. Тогда и
можно прибегнуть к прикосновению, обычно

180

это прикосновение пальцами к кисти
человека. Поскольку это сигнал из внешнего мира, более того, сигнал, указывающий
на вторжение внешнего окружения в личный мир пациента, по­добное прикосновение
приводит к заметному повышению транса, а иногда и к выходу клиента из транса.
Подобный спо­соб может считаться неэкологичным, но напомню, он исполь­зуется в
экстренных случаях.

Транс пациента имеет собственную
внутреннюю динамику, он не находится стабильно на одном уровне. Клиент может са­мопроизвольно,
без наших усилий и внушений подниматься и опускаться внутри транса. Следует
использовать подобную ди­намику в своих целях. Очень важно откалибровать
признаки транса, которые мы видим у пациента, чтобы отнести транс к той или
иной глубине и, в зависимости от этого, проводить со­ответствующие виды
внушений.

Завершение транса

Начинающего психотерапевта может
беспокоить, какую дли­тельность должен иметь транс. Самый простой и в то же
время сложный ответ заключается в том, что транс следует заканчивать тогда,
когда проведены необходимые терапевтические внушения и проделана необходимая
терапевтическая работа. Некоторые трансы могут длиться несколько минут, но
возможен транс, ко­торый длится и более часа. Как правило, продолжительность
транса в среднем составляет 20 — 30 минут. Однако у разных те­рапевтов она
может быть больше или меньше.

Завершение транса является логической
концовкой того, что было до него, и того, что происходило на фоне погружения в
транс.

Достаточно часто переживание транса,
особенно ресурс­ного, приводит пациента к нежеланию выходить из него, по­скольку
пациент внутри транса испытывает положительные эмоции, которых, возможно, он
уже не испытывал давно в ре­альной жизни. Это могут быть ощущения спокойствия,
уве­ренности, комфорта, внутреннего счастья и умиротворения. Подобный эффект
приводит к тому, что пациент не хочет вы-

181

ходить из транса. Попытка вывести его
может вызвать неудо­вольствие психотерапевтом, а иногда даже и определенную аг­рессивность.
Чаще это проявляется тем, что, несмотря на вну­шение психотерапевта на выход из
транса, пациент остается в нем и демонстрирует сохранение всех признаков
транса. Для решения подобных трудностей существует несколько приемов, которые я
опишу ниже.

Важно отметить, что завершение транса
подводит итог пси­хотерапевтической работе и может как нивелировать неудачи
внутри транса, так и испортить впечатление от хорошо прове­денного транса.
Обычно завершение транса не должно быть быстрым, поскольку для переориентации
из мира внутреннего в мир внешний, для пробуждения мышечной и сознательной
активности требуется время. Поэтому психотерапевт, который закончил давать
необходимые внушения, закончил основную работу внутри транса, может постепенно
переводить свой го­лос на обычное звучание. Его дыхание в ходе работы синхро­низировалось
с дыханием пациента, теперь он может учащать дыхание, делая его более глубоким,
сопровождая такой процесс внушениями на ощущения бодрости, активности,
увеличение мышечного тонуса, осознание звуков в окружающем простран­стве.
Процесс выведения из транса напоминает процесс погру­жения в транс,
произведенный в обратном порядке, но обычно он происходит даже быстрее.

Внушения на активность и ощущение силы в
теле важны, поскольку иногда следствием ошибки терапевта, не сделавше­го
подобных внушений, является состояние пациента, при ко­тором он открыл глаза,
но тело его остается обездвиженным, т. е. спит. Вид пациента демонстрирует
феномен диссоциации тела и сознания, т. е. феномен диссоциации сознания и
бессозна­тельного, чему мы радуемся, когда подобный феномен виден в ходе
транса, но он огорчает нас, когда мы наблюдаем это уже после выхода из транса.

Обычными являются внушения на ощущения
комфорта, уверенности, умение почувствовать себя отдохнувшим. Эти и другие
внушения можно отнести к постгипнотическим, т. е. к тем ощущениям, действиям,
пожеланиям, которые мы рекомен-

182

дуем пациенту на период после гипноза.
Мы можем внушать сохранение приятных ощущений в течение какого-либо пери­ода
времени, продолжение бессознательной работы даже пос­ле открывания глаз и при
более активном функционировании сознания, даем внушения, которые должны
привести пациен­та к амнезии того, что проходило внутри транса.

В момент, когда пациент открыл глаза и
может начать с нами говорить, на самом деле он еще не полностью вышел из
транса. Это очень благоприятное для психотерапевта время, поскольку оно
характеризуется повышенной внушаемостью, активной ра­ботой бессознательного, но
при этом пациент считает, что рабо­та закончилась, и поэтому он снимает
активный контроль со­знания, давая себе и своему сознанию передышку от контроли­рующих
функций. В этот момент мы можем обсудить то, что он ощущает в данный момент и
дать внушение, корригирующее состояние. Например, если пациент ощущает головную
боль, мы можем дать ему внушение на легкость, расслабленность, уверен­ность,
гармонизацию, иногда даже пройдут прямые внушения, когда психотерапевт говорит:
«Это нормально. В течение мину­ты ваша голова научится испытывать приятные
ощущения».

В это время удобно давать домашнее
задание, при этом они могут также носить на самом деле характер
постгипнотических внушений. Терапевт может сказать: «Через некоторое время вы
отправитесь домой, в вас будут происходить изменения, они происходят в каждом,
но у кого-то они начинаются сразу, а у кого-то проявляются через некоторое
время. Я попрошу вас от­метить, когда у вас начнутся изменения и как быстро они
будут распространяться и усиливаться». Формально это некое пред­положение, на
самом деле это не что иное, как постгипноти­ческое внушение, которое будет
определять дальнейшую жизнь пациента до следующей встречи. Внушения могут быть
разны­ми и зависят от запроса пациента, который он принес на встре­чу с
психотерапевтом. В таком состоянии, в зависимости от глубины и длительности
предшествующего транса, пациент может находиться до 20 минут, а в ряде случае и
больше.

Помимо необходимости использования
такого состояния, важно помнить, что в нем пациент не полностью адаптирован

183

к реальному миру. Если мы считаем, что
пациент недостаточ­но включен в режим внешнего функционирования, а это мо­жет
быть заметно по частичному погружению снова в транс, когда взгляд пациента фиксируется,
он обездвиживается и как бы уходит от нас и через несколько секунд
возвращается. Это говорит о том, что у пациента продолжается внутренняя рабо­та,
она не завершена, а сознание еще не приобрело значимой доминанты. В таком
состоянии пациента нежелательно отпус­кать, особенно если он пойдет по
оживленной улице или по­едет домой за рулем собственного автомобиля. Подобное
от­ключение может грозить ему серьезными неприятностями. Поэтому, в первую
очередь, мы должны усилить и ускорить выведение пациента из транса. Иногда
имеет смысл задержать его в нашем кабинете или недалеко от него, заботясь о
безо­пасности человека.

Важным приемом бывает похвала
психотерапевтом паци­ента за погружение в транс и за его работу. Поощрение
психо­терапевта носит стимулирующий характер для всей терапевти­ческой работы и
для последующего транса, а также укрепляет доверие пациента к психотерапевту.

Когда пациент отказывается выходить из
транса, могут быть применены несколько приемом. Если вы склонны к директив­ному
стилю, то можете попробовать способы выведения из транса, используемые в
классическом гипнозе, на счет от од­ного до любимого вами числа (3, 5, 10) или
на какой-нибудь другой знак, предъявляемый вами, например, на прикоснове­ние
или на щелчок. Однако если весь сеанс проводился не в директивном тоне, то
подобное директивное выведение может смазать эффект от транса. Поэтому
желательны более косвен­ные, хитрые способы выведения. Описанный в руководствах
способ, направленный на жадность пациента: терапевт гово­рит, что с данной
минуты стоимость транса удваивается, утраи­вается, по опыту эффекта не
приносит. Зато эффективен дру­гой способ, описанный Эриксоном, когда он
предлагает паци­енту остаться в этом приятном состоянии и надеется лишь на то,
что пациенту не захочется в туалет. Этот прием приводит к внутреннему раздумью,
хочется или не хочется субъекту в туа-

184

лет, и в конце концов пациент понимает,
что хочется, и выхо­дит из транса.

Еще один способ связывает нежелание
пациента выходить из транса с последующей невозможностью войти в транс сно­ва:
«И то, что вы не выходите из этого состояния, может озна­чать только то, что
вам уже никогда не удастся войти в него еще раз».

И все-таки наиболее используемым
является способ более настойчивого приглашения к выходу и предоставление време­ни
для этого. Обычно дисциплинированность клиента играет нам на руку, нужно
пригласить к выходу из транса повторно через несколько минут от первого
приглашения, сочетая слова с собственной активизацией, повышением тоном голоса,
иног­да с наклоном в его сторону.

Глава 15. РЕСУРСНЫЙ ТРАНС

Под ресурсным трансом в эриксоновском
гипнозе подра­зумевается диссоциация пациента в ресурсное место или в ре­сурсное
время с пробуждением внутренних сил и возможнос­тей, ассоциирующихся с данным
временем и местом. Это два вида ресурсной диссоциации, которые могут
сочетаться. Сле­дует также помнить о возможности создания ресурсных тера­певтических
метафор, где главной задачей будет предложение человеку создания ресурсных
состояний через метафоры. О принципах создания подобных метафор мы поговорим
ниже.

Ресурсный транс нужен для того, чтобы
человек, обессилен­ный в борьбе со своей проблемой, смог путем гипнотической
диссоциации переместиться в некое иное место или время, где он не столь связан
с проблемой, где он может быть более сво­боден, более открыт новым
впечатлениям, где он может пове­рить в доступность для себя различных ресурсных
состояний.

С ресурсного транса можно начинать любую
психотерапию, поскольку, как правило, пациент приходит к нам с достаточно
низким энергетическим потенциалом. Большую часть своих ресурсов он уже
использовал в борьбе с проблемой и, по-види­мому, безуспешно. Эти ресурсы
помогали находиться ему в оп­ределенном работоспособном состоянии, но в
настоящий мо­мент они, как правило, приходят к нулю. Для того чтобы чело­век
поверил в себя, свои силы, получил достаточный запас внут­ренней энергии для
борьбы с собственными проблемами, и используется ресурсный транс.

В понятие ресурсного транса включается
переориентация в гипнотическое состояние, поиск ресурсного места или ресурс­ного
времени, ассоциация с этим местом или временем, ощу­щение и осознание
собственных сил и возможностей, сохра-

186

нение их при возвращении обратно в
реальную жизнь и рас­пространение их в своей жизни. Иногда подобных ресурсных
трансов должно быть много, поскольку личность клиента по­хожа на высушенную
землю, которая ждет дождя, и когда у нее появляются ресурсы, вначале кажется,
что они могут бесслед­но исчезать в жизни клиента. На самом деле идет процесс
раз-давания каких-то внутренних долгов и в определенный момент ресурсов
становится достаточно много, чтобы человек мог их оставлять про запас.

Путешествие в ресурсное место
предполагает наличие по­добного ресурсного места, которое человек находит либо
перед сеансом, либо непосредственно в ходе гипнотического сеанса. Каким образом
это может происходить? Перед сеансом психо­терапевт спрашивает своего пациента
о том месте или местах, где ему было приятно, комфортно находиться. Желательно
ука­зать, что это должны быть уголки природы. Природу удобно использовать,
во-первых, по причине, что она не имеет при­надлежности другому человеку, и
соответственно, наш паци­ент может считать этот уголок природы своей
собственностью, предполагая, что ни кто другой на него прав не имеет. Жела­тельно,
чтобы это был даже незнакомый уголок природы или знакомый, но в котором не
может быть каких-либо неприят­ных неожиданностей. Например, там не должно быть
места для семейных ссор, скандалов, это не может быть место, где клиент горевал
и отсиживался после очередного драматического со­бытия.

Ресурсное место должно быть по
возможности диким, нео­своенным и достаточно большим, поскольку большие масси­вы
природы обладают свойством высокой энергетичности. Иногда неважно, что это —
море, горы, берег реки, лес или что-то еще, но, как правило, чем больше и
мощнее массив, тем боль­шей энергетичностью он обладает.

В некоторых ситуациях бывает важно
подчеркнуть невоз­можность нахождения в данном месте других людей. Это спо­собствует
ощущению безопасности нашего клиента, посколь­ку, как правило, именно люди
пугают его больше всего. С этой целью можно предложить место, может быть, даже
знакомое,

187

но которое отодвинуто либо на много
тысяч лет назад, когда не было людей, либо оно перенесено на другую планету, в
дру­гую вселенную. Таким образом мы еще раз используем времен­ную и
пространственную диссоциацию, что снимает опасе­ния субъекта.

Если ресурсное место оговорено перед
сеансом, т. е. паци­ент описал место, где ему приятно находиться, отдыхать, и,
с точки зрения психотерапевта, это место не вызывает опасения из-за наложения
на него каких-либо негативных впечатлений, в ходе наведения транса
психотерапевт может попросить чело­века пойти именно в это место, увидеть его
своими глазами, услышать, ощутить себя в нем. Таким образом в ходе гипноти­ческого
наведения производится ассоциация человека с дан­ным местом, при этом месту
делегируются те качества, кото­рые пациент хотел получить: уверенность,
спокойствие, надеж­ность, отдых и многие другие, которые вплетаются во внуше­ния,
дающиеся пациенту. Человек может ассоциировать себя со всем местом либо с
какой-то его частью: деревом, рекой, камнем или чем-то еще, что, с точки зрения
психотерапевта и его пациента, может быть подходящим для олицетворения того или
иного качества.

На фоне ресурсного места, как и в любых
других трансах, задачей психотерапевта является возможность дать метафору
изменений, т. е. обратить внимание человека на те изменения, которые происходят
в этом месте, на их безусловность и нео­братимость. Этот процесс можно
показать, используя какие-то детали ресурсного места, например, течение реки,
которая уно­сит свои воды, которая не может остановиться, смену времен года,
смену времени дня и многое другое.

Для качественного транса метафора
изменений является обязательным компонентом. Во-первых, принимая, что наш
пациент имеет необходимую мотивацию, во-вторых, сочетая это с погружением его в
транс, где он общается с бессознательным, и, в-третьих, давая бессознательному
метафору изменений, мы создаем необходимый задел для психотерапии. Указанные
три компонента можно считать необходимыми и достаточными для внутренней
психотерапевтической работы.

188

Наиболее частой практикой являются
попытки поиска ре­сурсного места не до транса, а во время погружения, т. е. на­хождение
ресурсного места является как бы целью наведения транса, и когда ресурсное
место найдено, начинается основное психотерапевтическое вмешательство. Таким
образом, при по­гружении в транс психотерапевт дает неспецифичные указания о
том, что подобное место можно найти, о том, чтобы это жела­тельно было место
природы, и дает пациенту время на поиски этого места.

Можно предложить пациенту пойти в
несколько возмож­ных мест и выбрать одно из них. Он может искать их, как бы
перепрыгивая своими мыслями из одного в другое, но доста­точно часто первое
место, которое пришло пациенту в ходе по­гружения, и остается основным. При
этом бывают случаи, даже когда место природы было определено перед трансом, в
момент погружения в транс возникает совсем иное природное место, и тогда
подготовка психотерапевта, когда он постарался обеспе­чить себе какую-то
информацию об этом месте, оказывается неэффективной. Задача психотерапевта
осложняется тем, что он продолжает говорить, например, о месте в лесу, о чем
они как бы договорились с пациентом, а в этот момент пациент на­ходится на
берегу моря. Обычно это не вызывает сильного дис­комфорта у субъекта,
существует несколько возможных реак­ций пациента на ошибки психотерапевта,
когда неточная ин­формация пропускается как ненужная либо когда пациент дос­траивает
ресурсное место или какое-то другое образование внутри транса, отталкиваясь от
идей, выдвигаемых психотера­певтом. Например, пациент, находящийся на берегу
моря и слы­шащий фразы про лес, может достроить вдалеке небольшую рощицу и
вполне удовлетворить и слова, приходящие от пси­хотерапевта, и свои образы.

Когда мы наводим транс с поиском
ресурсного места и пред­лагаем пациенту найти уютный уголок природы, возможны
два способа реакции. Первый — мы ждем некоторое время и счи­таем безусловным,
что пациент подходящее место нашел, и про­должаем транс на основе неспецифичных
слов. Второй — мы просим пациента подать сигнал пальцем, когда он найдет под-

189

ходящее ресурсное место. Если необходимо
точное знание это­го места, мы можем предложить пациенту сказать несколько
слов, т. е. в двух последних случаях мы спрашиваем сигналы от пациента,
вербальные и невербальные.

Неспецифичное ведение предполагает, что
наши слова мо­гут характеризовать практически любое природное место и практически
любое состояние, которое может возникнуть у пациента. Мы говорим о воздухе
этого места, о красоте его, о силе, мы можем предположить дуновение ветерка,
различные звуки, запахи и многое другое, что будет характерным для раз­ных мест
и в то же время будет показывать, что мы знаем, о чем говорим.

После того как мы считаем, что все
необходимые внушения даны, мы в качестве постгипнотических внушений даем паци­енту
рекомендацию взять все ощущения этого места, которые подходят для настоящей
жизни пациента с собой, чтобы сохра­нить их в себе и перенести в реальную
нормальную жизнь.

Сопровождение в приятном воспоминании —
это термин французской школы эриксоновского гипноза, который пред­полагает, что
в ходе транса человек отправляется в приятное воспоминание, где он может найти
качества, необходимые ему в сегодняшней жизни. Как правило, перед трансом мы
разго­вариваем о прошлом человека, о тех приятных временах, днях, которые были
в его жизни, о возможном желании вернуть те ощущения, которые были тогда. Мы заранее
готовим направ­ление мыслей пациента, и когда начинаем погружение в транс, мы
предлагаем ему подумать о каком-то воспоминании, кото­рое может прийти ему в
связи с его сегодняшним запросом.

Не обязательно следует говорить слово
«проблема», оно навевает грустные размышления пациенту. Помимо прочего, это
слово непривычно для нашего языка, несмотря на то, что в пос­леднее время оно
звучит со страниц газет и с экранов телевизо­ров. В зависимости от ранга
проблемы следует подобрать сино­ним, может быть, «забота» или «печаль»,
«желание», «то, что волнует» и какие-либо другие слова и фразы.

Мы просим поискать время, которое было
хорошим и доб­рым, мы можем предложить вспомнить жизненные ситуации,

190

которые могли быть в жизни каждого
человека. Например, это попытка ребенка подниматься, держась за стенку, умение
не­ловкими руками поймать мяч, ощущение праздника, новогод­ней елки, летних
каникул, купание, загорание на солнце и мно­гое другое, что было в прошлом и
могло бы вызвать у человека приятные воспоминания. Как правило, этот транс
хорош тем, что подобные воспоминания действительно были в жизни че­ловека, это
ни нечто специально выдуманное, а история чело­века; они действительно несут
приятный заряд, и человеку даже в сознательном состоянии приятно вспоминать о
хороших мо­ментах своего прошлого. В бессознательном состоянии такие
воспоминания еще больше растормаживают и приносят намно­го больше эмоций и
приятных состояний. Более того, очень часто в ходе транса возникают
воспоминания, которых давно не возникало, и эта приятная неожиданность бывает
полезной для возрождения жизненных сил пациента.

Мы также можем не останавливаться на
одном воспомина­нии, а провести человека через многие воспоминания его жиз­ни.
При этом бывает важным само направление мысли, кото­рое мы задаем, когда ищем
именно приятные воспоминания и, найдя первое воспоминание приятным, человек как
по цепоч­ке находит по аналогии и другие.

. Достаточно часто приятные воспоминания
могут сопровож­даться феноменом возрастной регрессии, когда человек ощу­щает
себя намного моложе своего сегодняшнего возраста, дос­таточно часто это возраст
детский, иногда младенческий. Ра­ботая с сопровождением в приятном
воспоминании, мы как помогаем человеку обрести эти приятные воспоминания, так и
мы даем ему возможность обрести необходимые чувства, ощу­щения, качества,
которые он может сохранить и принести с собой в свой реальный мир.

Ресурсные трансы рассчитаны на получение
необходимых ресурсных состояний. Вполне возможно, что для пациента ис­пользование
подобных трансов будет достаточным для разре­шения его проблемы. Они приводят к
подъему внутренних сил организма, в том числе и усилению психологических защит,
которые ослабли под натиском проблемы, и в данный момент,

191

укрепив эти психологические защиты, мы
способствуем зату­ханию симптомов и прекращению проявлений проблемной
симптоматики.

Можно предположить, что для человека
может быть два спо­соба работы с проблемами. Если представить нахождение про­блемы
в психике человека как борьбу элемента деструктивного с защитными силами
организма. Следовательно, когда пробле­ма начинает осознаваться человеком,
происходит ослабление защитных сил организма и прорыв проблемной симптоматики в
сознание человека, а затем и в его тело с развитием психосо­матических
расстройств. И два подхода к проблеме могут зак­лючаться в следующем: либо мы
усиливаем защитные силы организма, что происходит при работе с ресурсными
трансами, и тогда защитные силы получают новый стимул, новую мощ­ность для
борьбы с заботами пациента. Другой способ заклю­чается в том, что мы находим
проблему субъекта и работаем непосредственно с ней. Успешная работа позволяет
проблему разрешить, и защитные силы для сдерживания этой проблемы уже не
требуются. Человек ощущает прилив сил, которые ос­вободились от сдерживания
проблемы и дополнились радос­тью победы над проблемой.

Первый способ, безусловно, более
щадящий, более быст­рый, однако менее радикальный, поскольку можно предполо­жить,
что в случае стечения благоприятных обстоятельств за­бота может возникнуть
вновь и вновь потребуется работа над ней.

Второй способ более радикальный, но, как
правило, требу­ет большего времени, большей интенсивности работы и при­водит к
гораздо большим перестановкам в психике человека.

Оба эти подхода имеют право на жизнь и
заслуживают вни­мания психотерапевта.

Глава 16.

ИНДУКЦИЯ И ИСПОЛЬЗОВАНИЕ

НЕКОТОРЫХ ГИПНОТИЧЕСКИХ

ФЕНОМЕНОВ

Для гипноза характерно появление особых
форм физичес­кой и психической активности, которые не встречаются в бод­рствующем
состоянии у взрослых психически здоровых людей. Появление их в трансе говорит о
необычном функционирова­нии психики человека и относится к гипнотическим феноме­нам.
Они способны служить нескольким целям, в том числе могут быть использованы для
интенсификации терапевтичес­кого процесса.

Возрастная регрессия

Под возрастной регрессией понимается
гипнотический фе­номен, когда в ходе погружения в транс целенаправленно или
случайно клиент вводится в состояние, когда он ощущает себя намного более
младшего возраста, соответствующего роста, уровня знаний и тому подобное.

Возрастная регрессия может
индуцироваться разными пу­тями, обычно эти пути сходны с сопровождением в
приятное воспоминание. Терапевт может задавать пациенту вопросы о его раннем
возрасте, может говорить о детстве людей вообще, мо­жет что-либо рассказать о
себе. Эриксон говорил: «Если вы хо­тите, чтобы человек рассказал вам о своем
брате, расскажите ему о своем». Таким образом, мысли пациента уже заранее на­правлены
на определенный возраст, и в ходе наведения транса можно предложить пациенту
ощутить себя вот этим маленьким человеком.

13 Гордеев                                                                                                                                        
193

Возрастная регрессия отличается от
воспоминания одним особенным свойством: при воспоминании взрослый человек
вспоминает свою жизнь, т. е. видит как диссоциированный на­блюдатель со
стороны, оценивая отголоски приятных чувств и ощущений. При возрастной
регрессии человек действительно ощущает себя маленьким. При этом если он
посмотрит вниз, то он увидит маленькие ноги, обутые в стоптанные сандалии, над
ними шорты или короткую юбку, сбитые коленки, он уви­дит траву на высоте своего
роста, рядом — больших взрослых, крупные предметы, высокие деревья. При этом
очень часто про­является характерная для детей острота новых ощущений и
интенсивность переживаний. Это особенно важно учитывать, если вы работаете с
проблемным трансом.

Возрастная регрессия может быть связана
с использовани­ем положительных воспоминаний, и тогда она сходна с сопро­вождением
в приятное воспоминание, только эти ощущения отличаются яркостью, свежестью,
мощностью, и это помогает нам в психотерапевтическом процессе.

Возрастная регрессия может также
сопровождаться попа­данием в травматический эпизод жизни, и тогда возможна
аб-реакция. Абреакция — это резкое неконтролируемое изменение состояния
субъекта, который находится в гипнотическом трансе. Когда мы разыскиваем
источник сегодняшних проблем человека, мы фактически осознанно идем на поиск
момента, который способен вызвать абреакцию. Однако все равно каж­дый раз она
бывает неожиданной, и очень важно для психоте­рапевта вовремя и адекватно
среагировать.

Как правило, когда мы получаем подобную
реакцию паци­ента, наша задача состоит в том, чтобы разными путями разде­лить
интеллектуальные и эмоциональные компоненты пережи­вания, потому что
интеллектуально нам следует помочь паци­енту переработать полученную
информацию, эмоционально — ее пережить.

В ряде случаев удается разрешить
проблему, находясь в воз­растной регрессии, в далеком детском возрасте, с
использова­нием внушений, которые мы даем своему пациенту. Однако возможно
более надежным способом и более защищающим

194

пациента является способ диссоциации из
проблемного воз­раста, из проблемного переживания в ресурсное состояние иного
возраста, а иногда полезно даже выйти из транса для того, чтобы обсудить
полученный материал на фоне бодрству­ющего состояния. Эти приемы направлены на
ослабление эмо­циональной реакции и на интеллектуальную проработку ма­териала. Как
правило, подобные приемы бывают обоснова­ны, поскольку в случае продолжения
нахождения пациента в травматическом опыте эмоциональная составляющая настоль­ко
поглощает его, что даже может привести к потере раппорта с психотерапевтом.
Пациент способен окунуться в свое горе и находиться в нем достаточно долго,
теряя накопленные ре­зервы.

После того как в диссоциированном от
травматического эпизода состоянии пациент находит подходящее решение и нужную
идею для завершения травматического эпизода, он может снова с готовым решением,
с запасенными ресурсами пойти в нужный возраст, чтобы разрешить эту проблему.
Воз­можно, что подобной диссоциации не потребуется и терапевт, опираясь на
информацию, которую может дать ему клиент, ос­таваясь в трансе, способен предложить
набор внушений, кото­рый будет включать команды бессознательному найти нужное
решение, подходящий ресурс для проработки возникшей ин­формации.

Еще один способ поиска травмирующей
ситуации может быть также связан с возрастной регрессией. Как правило, лю­бая
проблема, которая есть у человека, включает в себя теле­сную симптоматику. Мы
можем направить человека в транс и, опираясь на данную симптоматику, поискать
какое-либо вос­поминание, связанное с данным симптомом, с появлением это­го
симптома. При этом мы предлагаем бессознательному чело­века дать нам любое
воспоминание, которое может быть связа­но тем или иным образом с телесными
жалобами. Когда паци­ент находится в трансе, его бессознательное в состоянии
дать нам совершенно неожиданные варианты переживаний. Лучше, если в таком
трансе мы ведем диалог с пациентом, и каждое воспоминание в нескольких словах
он нам описывает. Имеет

13*

195

смысл не заставлять пациента подолгу
задерживаться на том или ином воспоминании, а как только он прочувствовал его и
сказал нам что-то, как по ниточке он должен пойти к еще бо­лее ранним
воспоминаниям, погружаясь все глубже и глубже. Такой прием помогает нам
одновременно и искать наиболее ранние воспоминания, соответствующие
травматическому опыту, и в то же время углублять транс.

Постепенно, а иногда быстро мы можем
дойти до наиболее раннего воспоминания, которое по своим характеристикам яви­лось
базовым импринтом, на котором основано последующее реагирование в более поздние
возрасты жизни. Как правило, это воспоминание находится в возрасте до девяти
лет, хотя в ряде ситуаций это может быть и более поздний возраст. Обычно оно
характеризуется значительной интенсивностью и является для человека полной
неожиданностью. Очень часто проработ­ка именно данного первого травматического
опыта, на основа­нии которого человек сформировал свое состояние, свою при­вычку
реагировать подобным образом, приводит к «эффекту домино», когда последующие
эпизоды рушатся один за другим.

Идея импринта основана на феномене
обучения, когда в результате травматической ситуации, произошедшей в доста­точно
раннем возрасте, молодой организм учится реагировать в подобных ситуациях
именно таким образом. Человек не знает, что подобная реакция будет источником
проблем в будущем, поскольку такое решение принимается бессознательным с це­лью
уберечь пациента от последующих подобных переживаний. Слепо выполняя функцию
защиты, бессознательное провожа­ет нас к каждому подобному событию в нашей
жизни с соответ­ствующей симптоматикой, как бы предупреждая, что если мы все-таки
войдем в него, то нам будет очень плохо. И по мере приближения к подобному
состоянию, к подобному возмож­ному переживанию симптоматика усиливается, и это
не что иное, как функция защиты. Безусловно, защита избыточна, она сама по себе
начинает тяготить человека, когда по русской по­словице: «Обжегшись на молоке,
человек начинает дуть на воду».

После окончания работы с возрастной
регрессией при воз­вращении человека обратно обязательно следует дать ему вну-

196

шение на состояние обычного возраста,
обычное течение вре­мени, чтобы подобная самостоятельная переориентация не за­няла
у него много сил. А главное, для того, чтобы сознание опять не вмешалось в то,
что является компетенцией бессознатель­ного, и не попыталось внести свой вклад
в психотерапевтичес­кую работу.

Каталепсия

Каталепсия, как и левитация, является
показателем доста­точно глубокого транса. Каталепсия в переводе с греческого
означает «восковидная гибкость». Как правило, в эриксоновс­ком гипнозе, который
производится в положении сидя, мы го­ворим о каталепсии руки. Однако, если
гипноз проводится лежа, то можно получить и каталепсию ноги, очень часто в ходе
ра­боты мы наблюдаем каталепсию головы и шеи.

Внешне каталепсия представляет собой
замирание части тела в неудобной позе. Для руки это чаще всего ее подъем, ког­да
поднятая терапевтом рука застывает в воздухе и может дер­жаться так достаточно
долго. Подобное состояние говорит о том, что в руке идут какие-то собственные
процессы, которые позволяют ей не уставать и не пытаться опуститься. Если вни­мательно
приглядеться, то очень часто можно заметить, что все тело пациента имеет
состояние, похожее на каталепсию, осо­бенно это заметно на положении головы,
когда она может быть приподнята от подголовника кресла и также находиться в не­удобном
положении, что напоминает достаточно известный в психиатрии феномен «воздушной
подушки».

Обычно наведение каталепсии начинается
на фоне уже раз­вившегося транса, когда терапевт, глядя на руки пациента и на
самого пациента, может отметить достаточно глубокий уровень погружения.
Существуют приемы формирования транса, начи­ная с неудобного положения рук,
чтобы зафиксировать кото­рое пациент вынужден погрузиться в глубокий транс.

Признаками, по которым можно видеть
готовность руки к каталепсии, являются побледнение руки, уплощение ее, под­рагивание
пальцев, иногда синюшность руки. Они говорят, что

197

в руках идут отличные от тела процессы и
мы в состоянии сей­час на фоне движения руки утвердить диссоциацию сознания и
бессознательного, а затем продолжать работу с бессознатель­ным на фоне руки как
индикатора подобной работы.

Технически для каталепсии следует
выполнить некоторые условия. Терапевт предупреждает пациента о том, что сейчас
он дотронется до руки. Сразу же после этого он касается руки, при­чем делает
это, как правило, только двумя пальцами, берет руку пациента за запястье и
начинает поднимать ее. Лучше сопро­вождать этот подъем внушениями на углубление
транса, гово­ря, что по мере того, как рука поднимается, транс становится все
более глубоким, либо соотнося движение руки с поиском проблемы, поиском решения
проблемы, т. е. с каким-либо пси­хотерапевтическим процессом. Поднимая руку,
терапевт дол­жен оценить, насколько велики ее шансы остаться в воздухе,
поскольку всегда возможен вариант ошибки при оценке готов­ности руки к подъему.
Часто рука поднимается терапевтом до уровня груди субъекта и затем специалист
может проверить, на­сколько рука готова зависнуть. Для этого он незначительно
опускает свою руку, как бы взвешивая руку пациента. Если рука пациента старается
остаться в воздухе, это хороший признак, и тогда можно убирать свои пальцы.
Могут убираются сразу оба пальца. Если терапевт сомневается, то он может убрать
вначале один палец, а затем другой. Когда рука остается лежать на од­ном
пальце, можно считать данный момент точкой выбора, и терапевт должен решить,
опустится ли рука или останется в воз­духе.

Если специалист продолжает сомневаться,
он может дать внушение на выбор. Например, сказать: «Если глубокая часть вас
захочет продолжать свою работу, то она может оставить руку в воздухе. А если
она хочет работу завершить, то рука опустит­ся, и тогда, по мере опускания
руки, вы можете выходить из транса». После этого наблюдайте за движением руки —
она по­кажет вам, какое решение пациент посчитает правильным. Даже если человек
находится в глубоком трансе, но работать не на­строен, рука медленно будет
опускаться. Если работа должна продолжаться, рука будет оставаться в воздухе.

198

В дальнейшем, если вы будете предлагать
пациенту какие-то способы иной работы, то рука может служить показателем того,
как они выполняются. Вы должны связывать терапевти­ческие этапы работы с
подъемом, опусканием руки, движени­ем к лицу или другими путями изменения ее
положения. И за­тем, когда вы предложите пациенту выходить из транса, свя­жите
скорость выхода с опусканием руки. Достаточно часто рука опускается рывками,
что напоминает феномен «зубчатого ко­леса», т. е. она то застывает, то рывком
движется вниз, то вновь застывает, и эти циклы чередуются до того момента, пока
рука не опускается на колено или на подлокотник кресла и замира­ет. Иногда
опустившись, она еще какое-то время находится в определенном тонусе и только
затем расслабляется. Как пра­вило, это сигнал к повышению транса и к выходу из
него.

Левитация

Говоря о левитации, мы обычно
подразумеваем левитацию руки. Это связано с тем, что рука — автономная часть
тела, с небольшой массой, намного меньше, например, чем нога че­ловека. Хотя в
ряде случаев, особенно при проведении гипноза в положении лежа, возможна и
левитация ноги. Левитация от­личается от каталепсии тем, что рука начинает
подниматься самостоятельно, без физической помощи терапевта, реагируя на его
внушения. В ряде случаев левитация бывает спонтанной (т. е. терапевт не
предполагал индуцировать ее) и является про­явлением глубокого транса. Если мы
видим поднятие руки, то можем использовать это.

При различных психотерапевтических
ситуациях психоте­рапевту может быть интересно стимулировать левитацию руки.
Целью может служить желание создать условия для глубокого транса, а левитация
сама по себе углубляет транс пациента. Воз­можно, терапевтом будет руководить
желание показать паци­енту уникальность состояния, в котором он находится.
Такое стремление вполне оправданно, поскольку неожиданный подъем руки
доказывает человеку, что он подвержен гипноти­ческому влиянию, и все,
происходящее с ним, является нео-

199

бычным. В результате усиливается доверие
субъекта к процес­сам изменения, происходящим в нем.

С движением руки при каталепсии, как и
при левитации, можно соотнести различные факторы и этапы психотерапев­тической
работы. Например, с подъемом руки можно связать углубление транса, поиск
источника проблемы, выявление ис­тории проблемы или поиск ее решения.

В ряде случаев руки поднимаются
одновременно или одна за другой. Как правило, для того, чтобы получить
левитацию руки, необходимо сочетание нескольких факторов. Первым фактором
является знание пациента о возможных неожиданных реакциях и движениях. Как
правило, если пациент это знает, поднимаю­щаяся рука не вызывает у него удивления,
а главное, ужаса. И желание руки подняться не приводит к моментальному включе­нию
сознания с тем, чтобы затормозить этот процесс.

Для левитации требуется достаточно
глубокий транс, в ко­тором реально проводится диссоциация между рукой и телом,
а часто между ощущениями и состоянием обеих рук. Для этого в ходе наведения
транса мы используем диссоциативное вну­шение, которое помогает как погрузить
человека в более глу­бокий транс, так и запустить идеомоторные движения в
руках. Достаточно часто для стимуляции подъема руки необходимы внушения на
легкость, движение, подъем, используются мета­форы облака, ветерка, который
поднимает листья, воздушного шарика, который тянет руку вверх, и многое другое.
Случается, что использование метафор крыльев птицы, например, приво­дит к
содружественному подъему обеих рук.

Задачей психотерапевта является индукция
мелких идеомо-торных движений в пальцах и кисти и затем увеличение их ам­плитуды
и генерализация — распространение на всю руку. На­много проще пойти на левитацию
руки, которая демонстриру­ет сигналинг или которая реагирует подъемом пальцев в
ответ на ваши вопросы. Бывает достаточно попросить усилить эти движения, дать
метафору легкости, движения вверх, и на этом фоне возможна индукция левитации.

Достаточно часто рука не поднимается
вначале целиком, а может подниматься либо один палец, либо область лучезапяст-

200

ного сустава, но это является большим
успехом. Когда вы заме­тили движение, можете усилить начавшуюся идеомоторную
реакцию, и это намного проще, нежели давать внушение не­подвижной руке.

При стимуляции левитации голос терапевта
становится выше, фразы звучат более часто. Желательно, в отличие от дру­гих
ситуаций, говорить на вдохе пациента, поскольку наша за­дача состоит в том,
чтобы стимулировать активность в данной руке, а фразы, услышанные на вдохе, —
стимулируют. Когда иде-омоторная активность становится заметной, ее надо поддер­жать,
усилить, добившись поднятия руки.

Левитация не является самоцелью,
поскольку даже если вас постигла неудача и рука не поднялась, следует отметить,
что в данный момент внимание пациента было приковано к руке, и вы выполнили
одну из основных задач наведения гипнотичес­кого транса — отвлечение внимания
сознания, в данном случае привлечением его к руке.

Вы можете задавать вопросы, которые
будут носить харак­тер внушений: какая из рук легче, в какой из рук появляются
движения, какая из них готова начать движение вверх. В ряде случаев левитация
может быть связана с возрастной регресси­ей, и тогда возможно появится метафора
воздушного шарика, который тянет руку вверх, что было в жизни каждого человека.
Пробуждая подобный опыт, мы одновременно можем дать че­ловеку и ресурсное
воспоминание и ощущение детства. Если рука начала подниматься, то, стимулируя
подъем, мы должны внимательно смотреть, до какого уровня рука готова дойти.
Достаточно часто рука поднимается до уровня груди, хотя в ряде случаев ее
подъем очень незначителен, и, приподнявшись на несколько сантиметров, рука
опускается обратно. Такая леви­тация также является удачей и может быть
использована.

Если рука поднялась до уровня груди,
можно предложить руке двинуться к лицу и связать с этим, например, поиск реше­ния
проблемы или воспоминания, связанного с проблемой. Редко, когда рука
поднимается выше головы, что может гово­рить либо о глубоком гипнозе, либо о
значительной истери­ческой акцентуации личности пациента. С движениями руки

201

можно связывать бессознательный выбор,
например, вы мо­жете предложить поиск источника проблемы, связав его с пе­ремещением
руки к лицу, а опускание руки с нежеланием ис­кать подобную причину, или с
желанием получить приятные ресурсные ощущения, или выйти из транса. Наблюдая за
ру­кой, в зависимости от направления ее движения, вы можете определить, каково
решение пациента. С опусканием руки можно связать выход из транса, однако с
этим же движением можно соотнести и поиск бессознательного решения пробле­мы и
разрешения внутреннего конфликта.

Достаточно часто по внешнему виду руки
можно предпо­ложить, что она сможет подняться, при этом ее изменения ана­логичны
изменениям, описанным в части, посвященной ка­талепсии. Если, несмотря на ваши
внушения, рука не стала подниматься, вы можете попробовать пойти на каталепсию,
то есть поднять руку собственными усилиями. Бывает, что па­циент как будто
только и ждет этого, и небольшая помощь сти­мулирует подъем руки, дальнейшее ее
движение идет уже са­мостоятельно. Каталепсию необходимо выполнить, как это
описано выше. Какая из рук поднимется, никак не связано с тем, человек — правша
или левша. По наблюдениям следует сказать, что у одного и того же человека в
разных трансах могут подниматься разные руки.

Если клиент продемонстрировал левитацию,
это можно счи­тать показателем готовности клиента к глубокой гипнотичес­кой
работе. Левитация говорит о том, что он достаточно озна­комился со спецификой
гипноза и умеет погружаться в глубо­кий транс, где возможно применение более
директивных, бо­лее точных внушений, где возможна работа без участия сознания.

Глава 17.

МЕТАФОРЫ В ЭРИКСОНОВСКОМ ГИПНОЗЕ

Для бессознательного характерен язык
образов, звуков, ощущений, язык целостных картин и событий. Бессознатель­ное
умеет улавливать все происходящее целиком, не пытаясь дробить, делить.
Предполагается, что функцией сознания яв­ляется контроль, анализ, выяснение
причин, следствий. Фун­кцией бессознательного, наоборот, является синтез,
целостное восприятие окружающего мира. Поэтому метафоры, которые являются
законченными историями с многозначным сюжетом, играют важную роль в
эриксоновской терапии. Метафорой на­зывается вид косвенного внушения, в котором
иносказатель­но дается подобие проблемы человека, пути и способы ее раз­решения.

Популярная идея о разности функций двух
полушарий го­ловного мозга помогает описать взаимодействие сознания и
бессознательного. У правшей левое полушарие является доми­нантным, и оно
считается прибежищем сознания. Оно облада­ет логической функцией, отвечает за
повседневную жизнь че­ловека, за его поступки, убеждения, ценности и многое
другое.

Правое полушарие является недоминантным,
и его счита­ют зоной бессознательного. Оно характерно своей образнос­тью,
ассоциативными связями, иногда отмечается детский ха­рактер его. Полушарие
охотно воспринимает мир целиком. Это свойство действительно похоже на взгляд
ребенка, который открыт всему миру и у которого нет ограничивающих шор.

За счет создания целостной истории
метафора попадает непосредственно в правое полушарие, где встречается с бес­сознательным,
для которого она создавалась. Метафора мно-

203

гозначна, поскольку никогда нельзя
определить, сколько зна­чений вкладывается в одну терапевтическую историю. Паци­ент
находит в ней тот смысл, то значение, которое близко ему и которое
психотерапевт, может быть, даже не вкладывал в нее. Создание метафор,
безусловно, является искусством, однако существуют принципы их создания, каждый
психотерапевт может иметь свои заготовки и излюбленные подходы. Однако следует
сказать, что любая заготовка в конкретном случае дол­жна быть изменена,
дополнена, метафора создается непосред­ственно для данного человека. Как бы
часто психотерапевт не использовал свою заготовку, каждый раз у него будет полу­чаться
новая история. Метафоры играют роль психологичес­ких субстратов, с помощью
которых мы зондируем бессозна­тельное пациента, пытаемся дать ему необходимые
идеи и про­будить его ресурсы.

В эриксоновском гипнозе можно
использовать несколько видов метафор.

Метафоры сравнения

В ходе беседы, гипнотического транса,
обсуждения домаш­него задания мы сравниваем сегодняшнее состояние клиента с
предыдущим, сравниваем его понятия с чем-то, что он может дать нам в качестве
образца. Мы можем соотнести его состоя­ние с тем, что было раньше в его жизни,
можем сравнивать его с будущим самочувствием, как он может себе представить, с
каким-то явлением природы, с человеком, животным, расте­нием. Подобная метафора
сравнения может затем служить ис­точником для создания терапевтической
метафоры. Возмож­но, человеку проще сказать, что он ощущает себя сейчас как
сломанный росток, и это будет значить гораздо больше, неже­ли чем он описал бы
свое состояние в терминах ощущений.

Метафоры сравнений могут являться
лингвистическим при­емом, употребляемым терапевтом для облегчения самочувствия
и самоощущения пациента. Используя приемы рефрейминга — находя элементы
положительного смысла в заботах человека, придумывая возможные жизненные
события, где его недостат-

204

ки превратятся в достоинства,
психотерапевт начинает неза­метную работу по «разрыхлению» проблемного
состояния.

Встроенная метафора (двойная, тройная
спираль)

Встроенная метафора часто используется в
эриксоновском гипнозе. Она может использоваться как с метафорой сравнения, так
и с терапевтической метафорой, сочетаясь с ней и дополняя ее. Когда речь идет о
встроенной метафоре, фактически мы го­ворим о форме подачи метафорического
материала. Встроенная метафора состоит из нескольких ступеней, обычно из двух
или трех. Она представляет собой историю-матрешку, когда один сю­жет
вкладывается в другой, а тот — в третий.

Обычно первым этапом встроенной метафоры
является ме­тафора изменений. Предположим, мы обращаем внимание субъекта на
явление природы, например, на зиму, когда деревья спят за окном, их стволы
покрыты белым снегом. Белым снегом покрыты дороги, ветви, листьев давно уже
нет… Примерно на середине повествования, хотя точное деление метафоры на ров­ные
половины вовсе не обязательно, мы прерываем первый рас­сказ и начинаем
повествование другой метафоры.

I                                              I

II

Желательно делать перерыв достаточно
заметным, чтобы отделить содержание одной метафоры от другой. В этот момент
частицы внимания пациента начинают стараться сохранить элементы первой метафоры
и затем пытаются зафиксировать то, что мы будем говорить во второй метафоре. В
ней, напри­мер, мы будем говорить о доме, который стоит среди снежного леса, и
о часах на его стене, о стрелках, которые идут, одна до­гоняет другую. Самая
важная стрелка, маленькая, движется медленно, а стрелка менее важная, минутная,
большая, движет­ся намного быстрее, но, несмотря на это, за каждым ее движе-

205

нием стоит намного меньшее, чем за
движением часовой стрел­ки… Мы продолжаем эту метафору до того момента, пока
не дадим необходимое внушение, связывая каким-то образом стрелки этих часов с
жизнью пациента.

В двойной спирали вторая метафора будет
основной, и за­тем, когда мы ее завершим, мы снова вернемся к зиме. К зиме,
которая царствует за окном, когда одинокие снежинки могут кружиться в
призрачном лунном свете, падая вниз и образуя белый пушистый ковер, который
укрывает землю, который со­храняет в ней все те зерна, что упали в нее. Он
сохраняет их до того момента, когда придет весна и солнце пригреет и растопит
снег, растопит лед. И снег и лед, которые, с одной стороны, мешали семенам, а с
другой стороны, сохраняли их, теперь по­служат питательной водой, которая
напоит землю, и семена прорастут… И так мы продолжаем, создавая метафору
измене­ний и завершая первую метафору.

Психика человека обладает удивительным
свойством — из многих компонентов создать единое целое. Элементы первой
метафоры, которую мы специально разделили, она соединяет, а то, что было между
двумя частями, то есть вторая метафора, уходит от контроля сознания на уровень
бессознательного, по­могая ему работать именно с главной метафорой, закрывая
его от наблюдения сознания как снег закрывает зерна.

Подобным образом строится и
трехкомпонентная метафо­ра, когда есть не две матрешки, а три, встроенные одна
в дру­гую. Сначала рассказывается первая история, она договарива­ется примерно
до середины, затем начинается вторая, которая также обрывается примерно на
середине, затем полностью рас­сказывается третья история, затем завершается
вторая, и самой последней заканчивается первая метафора.

I

I

II

II

III

II

206

Средняя метафора является основной, и,
разумеется, она находится под двойным покровом защиты, что еще вернее от­правляет
ее на рассмотрение только бессознательному, закры­вая от сознания.

Метафора — важный компонент
гипнотического внушения, и умение создавать такие метафоры является значимым
навы­ком психотерапевта. У него могут быть припасены готовые ме­тафоры и идеи,
очень важно скомпоновать их так, чтобы они, с одной стороны, отражали жизнь
пациента, а с другой стороны, вносили необходимые внушения, советы, дополнения,
реко­мендации.

Метафора не может готовиться заранее,
поскольку человек приходит к нам каждый раз в особом эмоциональном состоя­нии,
со специфическим на данный сеанс запросом. Есть об­щая канва, которую
представляет собой жизнь пациента, ясны общие мотивы, приведшие его к нам. Но
для гипнотерапевта важно уметь быстро отреагировать, создав как красивую, легко
и хорошо воспринимаемую метафору, так и встроив в нее те внушения, которые в
данный момент могут являться важными для пациента.

При переходе от одной части метафоры к
другой происхо­дит автоматическое углубление транса, поскольку внимание
сознания разделяется, однако в эти моменты можно дать еще и внушение на
углубление транса. При завершении встроенной метафоры, несмотря на то, что сама
ее идея предполагает амне­зию, желательно дополнительно дать установку на
амнезию для облегчения передачи метафорического материала на раздумья
бессознательному.

В работе с метафорой не следует
опасаться того, что паци­ент отследит канву метафоры, усвоит ее, запомнит.
Бессозна­тельное пациента, которое внимательно следит за метафорой, если она
задела его, заинтересовала, будет вести себя совершен­но по-другому, нежели
сознание. Происходящее в метафоре является для бессознательного такой же
реальностью, как и те воспоминания, которые записаны в нем. Оно соотносит услы­шанное
и увиденное в пробужденных метафорой образах с тем, что уже есть в его
закромах, кладовых, и как бы встраивает ус-

207

лышанную метафору в свой внутренний
личный опыт, допол­няя его, встраивая терапевтическую историю в свою внутрен­нюю
мозаику как недостающий в ней элемент.

Поскольку метафора воспринимается в
трансе, реальность ее для бессознательного значительно увеличивается. Если ис­ходить
из предположения, что бессознательное клиента похо­же на ребенка, можно
вспомнить, каким образом дети воспри­нимают, сказки. Для них сказочный мир
является частью ре­альности. Они только и ждут, чтобы вырасти и превратиться в
принцев, принцесс. Метафора, возможно, порождает такие же ассоциации, когда
пациент ждет сигнала, чтобы реализовать то, что она дает ему. Собственная
психотерапия и является подоб­ным сигналом для субъекта, своего рода
инициацией, симво­лом, что он достаточно зрел для новой жизни.

Способность подобных многослойных
метафор вызывать более глубокое состояние транса похожа на действие фракци­онного
гипноза, только в данном случае каждый из последую­щих слоев метафоры как бы
отталкивается от предыдущего и погружает пациента еще глубже.

В восприятии метафор проявляется элемент
возрастной рег­рессии, ее ресурсного компонента, потому что сказка нужна детям
для пробуждения внутренних резервов, и, возможно, ме­тафора находит в человеке
внутреннего ребенка, а во внутрен­нем ребенке пробуждает его силу. Метафора в
трансе воспри­нимается намного легче и адекватнее, нежели вне транса. Взрос­лый
человек, услышав метафору, может хмыкнуть и пожать пле­чами. Но в трансе он
воспринимает метафору открыто, готов согласиться с ней и ей следовать.

Для составления терапевтической истории
бывает важно использовать богатый язык, насыщенный различными под­робностями,
описаниями. Чем красочнее метафора, тем луч­ше она воспринимается и тем больше
у нее шансов заворо­жить пациента, заставить его любоваться ею, больше шансов
отвлечь его сознание и быть радостно принятой бессознатель-ч ным. Иногда
кажется, что пациент приходит к нам для того, чтобы мы проводили его в сказку,
которую он уже отчаялся найти. Он благодарен нам за эту встречу с мечтой,
чувствует

208

себя отдохнувшим, набравшимся сил для
своей привычной ежедневной жизни.

Срединная метафора может содержать даже
прямые внуше­ния, но их лучше завуалировать. Прямые внушения могут выс­тупать в
виде фраз, написанных на камне в каком-то лабирин­те, куда мы завели своего
пациента, они могут быть в виде слов, сказанных одним героем другому. При таких
условиях прямые внушения за счет буквализма бессознательного и за счет его
большей свободы принимаются легко и охотно исполняются. В метафоре можно давать
некоторые внушения и инструкции достаточно определенно и конкретно.

Иногда вместо точки или восклицательного
знака в конце своей фразы мы ставим многоточие, говоря, например: «Я не знаю,
каким образом поступил герой, но после этого ему все удавалось». Понимание
того, что герой нашел способ решения и этот путь оказался удачным, можно ввести
вместо конкрет­ного указания на определенное действие. Терапевт дает воз­можность
пациенту додумать самому, каким образом это дей­ствие завершилось, какую дорогу
герой нашел к исполнению своих желаний.

Внутри метафоры важно показать ее
логичность и неизбеж­ность. Это успокаивает пациента и направляет его мысли в
сто­рону будущего. Интерес к встроенной метафоре и к каждому его компоненту в
отдельности бывает полезен еще тем, что про­буждает к ней эстетическое
влечение, похожее на желание уз­нать, что же там впереди. Оно похоже на
желание, которое дви­гает человеком, заставляя его в детстве дочитывать книгу с
фо­нариком под одеялом.

Пробуждение в пациенте внутреннего
ребенка может быть важ­но тем, что у детей мало социальных страхов. Они могут
бояться сил природы, они могут опасаться недовольства родителей, но они намного
лучше находят контакт друг с другом, у них меньше ус­ловностей, признаков
социального неравенства и многого друго­го. Если бы взрослый человек так легко
завязывал социальные контакты, как ребенок, у людей никогда бы не было
нереализо­ванной потребности в друзьях, никогда бы не было жалоб на оди­ночество,
непонимание. Это прерогатива взрослого возраста.

14 Гордеев                                                                                                                                          
209

В детском возрасте человек, как и через метафору,
получал опыт, обучаясь на примерах героев. Сейчас мы предлагаем паци­енту такое
же легкое и приятное обретение опыта, который он может принести в свою
повседневную жизнь, научиться его ис­пользовать. Когда ребенок входит в большой
мир, он не знает его, и сказки, рассказанные ему родителями, помогают ему в нем
адаптироваться. Именно на них строятся его убеждения, ценно­сти, верования.
Когда дети взрослеют и приходят во взрослый мир, они сталкиваются с его
реальностью и иногда жестокос­тью. Они претерпевают трансформацию, что-то
уходит и забы­вается, что-то приходит снова, и сейчас мы с помощью метафор
стараемся подтвердить, использовать эту дорогу еще раз.

Мы прекрасно понимаем, что те убеждения
и ценности, которые мы стараемся принести человеку своими метафорами,
подвергнутся жесточайшей критике окружающего мира, но, возможно, они созвучны
прежним убеждениям, которые были отодвинуты на задний план под воздействием
повседневного быта и суеты. Тогда есть шанс, что произойдет резонанс между
словом терапевта и незаслуженно забытым пониманием кли­ента. Ни одно внушение
не будет принято, если для него нет почвы, и такой почвой для наших метафор
будут являться пре­жние идеалы, мысли человека. Для него визиты к психотера­певту
похожи на еще один способ войти в жизнь, как он когда-то входил в нее
подростком.

Можно предположить, что метафоры внутри
транса воспри­нимаются особенно эффективно за счет особого ожидания па­циента,
который пришел на психотерапевтический сеанс. На­верно, он собирался к вам
давно. Ему внутренне сложно было договориться о встрече, но он пришел и
начинает говорить о наболевшем. И вот он прошел эти этапы и ждет ваших слов, он
ждет того, что вы будете делать для избавления его от пробле­мы. Заручившись
его сотрудничеством и оценив его мотива­цию, мы начинаем работать с ним, и в
данном случае примене­ние многогранной метафоры в сочетании с избыточным ожи­данием
пациента позволяет ему воспринимать на всех уровнях своего психического
существования и находить в ней смысл и подтексты.

210

Метафора, попавшая в бессознательное,
продолжает в нем работать и тогда, когда сеанс окончен, за счет своей
многослой-ности. Выход из транса с метафорами неуловимо похож на вы­ход из сна,
когда человек может запомнить самое последнее сновидение намного легче, чем
предыдущие. Поскольку пос­ледним сном в данной метафоре является первая
история, ко­торая под собой носит контекст изменений и во многом спе­циально
представляется сознанию, то нет ничего предосуди­тельного в том, чтобы пациент
запомнил эту часть.

Средняя метафора может быть либо самой
короткой, пото­му что, чем короче метафора, тем легче она забывается. Она будет
носить характер ударной идеи, которая направлена на­прямую в центр проблемы
пациента. В других случаях средняя метафора может представляться терапевтической
метафорой со всеми ее компонентами, ролями, связями. Она будет много­гранной и
наиболее подобной проблеме пациента, но за счет своей величины, вероятно, она
будет помниться сознанием. Два подобных подхода всегда в запасе у
психотерапевта, который может выбирать, что же он должен использовать в
середине именно у данного человека, что, с точки зрения его мысли и опыта,
показано пациенту.

Встроенная метафора может также даваться
вне транса, но чаще это место для терапевтической метафоры.

Техника вставленных сообщений

Техника вставленных сообщений
предполагает в работе с пациентом одну из новинок, которую внес в гипнотерапию
Милтон Эриксон, — гипноз наяву или гипноз без гипноза. Она заключается в том,
что психотерапевт в беседе с пациентом выясняет, что для него является важным и
интересующим в жизни. Подобный характер может иметь хобби человека, его работа,
интерес к детям и многое другое. Основное качество — человека задевает за живое
беседа на эту тему.

Терапевт определяет то, что может
привлечь в его рассказе внимание пациента. Затем, начиная говорить на эту тему,
вы можете давать свое понимание этого вопроса, говорить о себе,

211

например, рассказывать о своем хобби или
о том, как вы пони­маете воспитание детей, внимательно наблюдая, насколько внимание
пациента привлечено к вашему рассказу. Если паци­ент безраздельно занят этим
рассказом, то задачей психотера­певта является вкрапление в историю внушений,
направлен­ных на работу с основной проблемой пациента. При этом вну­шения
являются незаметными, они встраиваются в канву по­вествования, которое ведется
на тему, интересующую клиента. Единственное, чем они выделяются, — это тоном
голоса.

Рассказ является обширной
терапевтической метафорой, которая интересна субъекту, привлекает его внимание
к исто­рии и отвлекает от внушений, даваемых терапевтом, в то вре­мя, как
внушения служат основной цели. За счет выделения голосом внушения представляют
мозаику, из которой бессоз­нательное создает свою собственную картину,
опознавая их и отправляя для своего собственного рассмотрения, функциони­рования.

Известен пример, когда Эриксон в ходе
беседы с человеком, который не верил в психотерапию и страдал от жесточайших
болей, связанных с онкологическим заболеванием, вел с ним разговор на тему,
интересующую пациента, — о выращивании помидоров. И он сумел рассказать таким
образом о жизни по­мидорного куста, найти в этой жизни настолько необычные
грани, что заинтересовал этим пациента. И при этом опираясь на понимание жизни
помидорного куста, он давал внушения, необходимые для работы с болью при
серьезном онкологичес­ком заболевании.

«Джо, я хотел бы побеседовать с вами. Я
знаю, вы цветовод и занимаетесь выращиванием цветов. Знаете, я сам вырос на
ферме в Висконсине и тоже любил выращивать цветы. И до сих пор люблю. Ну вот, я
хотел, чтобы вы сели в это уютное кресло, а я буду говорить. Я расскажу вам о
самых разных вещах, но не о цветах пойдет речь, потому что вы знаете о цветах
намного больше, чем я. Не о цветах. Это не то, чего вы хотите. А теперь я
спокойно могу начать свой рассказ, и мне хотелось бы, чтобы вы спокойно слушали
меня, пока я буду рассказывать о помидор-

212

ной рассаде. Вы, может быть, удивитесь.
С чего бы нам говорить о помидоре? Семечко помидора сажают в землю и с надеждой
ожидают, что из него вырастет растение и даст плод, который принесет
удовлетворение. Семечко впитывает влагу, и это не очень трудно, потому что
этому помогают дожди, несущие мир и покой…» (Епскзоп, 1966) (цит. по Дж.
Зейгу).

Он давал внушение на надежду, покой и т.
д. Тема была ин­тересной, время, которое провел пациент, слушая эту метафо­ру,
пролетело незаметно, что позволило Эриксону быть доста­точно свободным в
проведении суггестии и дать все внушения, которые он считал нужными. Эта работа
принесла неожиданно значимый эффект для пациента, и пациент поверил в силу пси­хотерапии,
возможности обезболивания, гипнотерапевта, ко­торый беседовал с ним. Понятно,
что в случае неверия пациен­та в силы психотерапевта ни о каком гипнотическом
наведе­нии обычно речь идти не может, и в данном случае Эриксон избрал
единственно правильную стратегию внушения наяву с использованием техники
вставленных сообщений.

Для создания подобного внушения,
психотерапевту важно решить две принципиально важные задачи. Первое, он должен
выделить тему для основной беседы, опираясь на потребности и интересы пациента.
Рассказ должен обеспечить безусловный интерес пациента. При этом возможен как
монолог, так и диа­лог, поскольку участие субъекта не возбраняется, и может
быть даже полезным, т. к. показывает его интерес к данному вопро­су. Второе,
что необходимо для данной техники, следует опре­делить, какие внушения, с точки
зрения психотерапевта, будут способны помочь при данной проблеме. Количество
внушений не ограничено, лучше дать их больше, нежели меньше, потому что внушения
непонятные, неадекватные будут отсеяны и от­несены к словам, которыми
психотерапевт хотел украсить свой рассказ, а важные нужные внушения будут
восприняты и реа­лизованы как команды, движущие бессознательным.

Важным навыком для психотерапевта является
достаточ­но умелое выделение основной темы рассказа. Специалист должен уметь
завоевать доверие пациента с тем, чтобы он на-

213

I,

чал говорить с ним не о своей проблеме,
а о своей жизни, при­чем открыто и откровенно. Терапевт должен быстро реагиро­вать
на возможные слова и реплики пациента, умея как под­держать основную канву
разговора, так и быстро найти необ­ходимое внушение в ответ на изменяющуюся
ситуацию. По­добный подход требует достаточного опыта в наведении обычных
трансов и навыка владеть языком, пользуясь много­значностью слов, умения менять
высоту голоса, делать паузы и способности соединить два рассказа, при этом
главный сю­жет растворяется в большем.

Атмосфера доверия и сотрудничества с
пациентом, кото­рую создает терапевт, помогает бессознательным ресурсам па­циента
раскрыться со всей их мощью. Терапевт должен стать для своего пациента
собеседником, другом, но ни в коем слу­чае не врачом. Беседа на интересующую
тему повышает вос­приимчивость пациента ко всему, сказанному терапевтом, от­крывает
в нем состояние принятия, снимает цензорные конт­ролирующие функции,
увеличивает доверие. Техника встав­ленных сообщений показывает доверие
терапевта своему пациенту, восприятие его как личности, уважение к его инте­ресам
и потребностям. Использование собственных слов, вы­ражений пациента, его опыта
позволяет приблизиться к его пониманию проблемы, произвести более качественное
при­соединение и, соответственно, более качественное ведение. Использование в
этой технике выявленных мыслительных стратегий, поведенческих реакций,
предъявленных субъектом, способствует более тонкому воздействию на уровне
психоло­гических установок личности.

Терапевтические метафоры

Терапевтические метафоры — наиболее
тщательно структу­рированный и в то же время творчески активный способ мета­фор,
используемых для гипносуггестивной психотерапии. Те­рапевтические метафоры
должны быть индивидуальными для каждого клиента, поскольку в них многое зависит
от жизни, мыслей и действий пациента. Терапевтические метафоры об-

214

ладают многими свойствами описанных выше
метафор и стро­ятся по своим, достаточно простым законам.

Основным правилом построения
терапевтической метафо­ры является ее изоморфность (подобие) ситуации пациента.
Это подобие не описанной пациентом проблемы, а более широкое понимание,
включающее и прошлое пациента, его жизнь, его семью, работу, дороги, которые
привели его к сегодняшнему дню, и будущее пациента, которое он, может быть,
даже стес­няется предполагать или не разрешает себе этого.

Метафора, как и большинство техник
эриксоновской гип­нотерапии, подразумевает также два основных этапа — присо­единение
и ведение. Однако эти компоненты достаточно ус­ловны, поскольку каждая
структура терапевтической метафо­ры в какой-то момент начинает жить своей
собственной жиз­нью и из присоединения переходит в ведение, трансформируясь и
уходя из попыток классификации.

Стержневой элемент терапевтической
метафоры — герой. Он должен быть в чем-то похож на нашего пациента, возрастом,
семьей, работой, может быть, цветом волос или глаз, но, ско­рее всего, своей
жизнью. При этом героем не обязательно дол­жен быть человек. Им может быть и
природное явление, дере­во, животное, сказочный персонаж и многое другое.

С одной стороны, герой должен быть похож
на субъекта гип­нотического воздействия, с другой стороны, желательно, что­бы
это сходство не было явным, чтобы пациент сразу не понял, что история
рассказывается про него и служит, таким образом, абсолютно конкретным идеям
внушения. Тогда он будет ждать эти фразы внушения, с интересом их обнаруживать,
и главная задача психотерапевтической метафоры — дать работу бессоз­нательному
не будет выполнена.

У героя могут быть похожие проблемы,
сходный жизнен­ный путь, взгляды на будущее и многое другое. Герой обычно
является позитивным субъектом, поскольку человеку свой­ственно себя сравнивать
именно с положительными персона­жами, отрицательные черты его отталкивают.

Он живет среди других людей, зверей,
растений и так да­лее, то есть у героя есть окружение. В окружении могут быть и

215

положительные персонажи, и
отрицательные. Оно также со­ответствует критериям изоморфности, то есть оно
подобно ок­ружению клиента. Однако, если говорить, что должно быть более
подобно — герой или окружение, то, безусловно, более подобен должен быть герой.
У окружающих главного персо­нажа людей и предметов также есть своя история, они
разны­ми путями входили в жизнь героя или герой входил в их жизнь. Они могут
любить друг друга, ссориться, мириться, горевать, злиться и делать многое
другое.

От взаимодействия ролей в метафоре начинаются
обучаю­щие ситуации. Они должны быть в значительной доле своей так­же
узнаваемы. На основании их герой учится жить, приспосаб­ливаться к окружающей
действительности, учится ее менять. Обучение проходит на двух уровнях. С одной
стороны, эти обу­чающие ситуации (и здесь уже начинается ведение) приводят к
бессознательным процессам, которые зарождаются в герое, про­текают в нем,
ширятся и крепнут. С другой стороны, эти обуча­ющие ситуации складываются в
цепочку внешних событий, которые меняют внешнюю жизнь героя, играют роль внешне­го
стимула изменений.

Внешняя и внутренняя жизнь достаточно
гармонично начи­нают трансформироваться. При этом вначале трансформация идет
внутри героя, и она незаметна окружающим, которые могут в боль­шей своей части
быть негативно настроены по отношению к ге­рою, хотя у него могут быть и
союзники, которые помогают ему. В какой-то момент объем внутренних изменений
оказывается на­столько велик, что он приводит к качественному изменению,
внешней трансформации героя, когда эти изменения уже невоз­можно сдерживать
внутри и они, наконец, прорываются наружу, кардинально меняя облик, поведение,
состояние героя.

Он осознает и оценивает свое изменение,
он радуется ему, возможно даже пугается, но в конце концов принимает. Это
победа, обязательный элемент терапевтических метафор. Про­изошедшее
качественное изменение показывает невозможность возврата к прежней жизни.

Однако за ощущением собственной силы, за
ощущением победы может еще не стоять окончательное завершение мета-

216

фор. Как правило, для человека особенно
важно признание этих изменений его окружением. И для этого в терапевтичес­кую
метафору может вводиться еще один компонент — три­умф. Триумфом в Древнем Риме
встречали победителей. Ког­да полководец одерживал победу на границах империи,
это была его победа, она была одержана далеко от столицы, но когда победоносные
войска возвращались в Рим, им устраи­вали пышную встречу, где полководца и
войска чествовали жители Рима, и это было публичным признанием их заслуг перед
империей.

Для нашего пациента очень важен триумф в
жизни. Субъект приходит не с проблемами из-за отсутствия у него каких-либо
качеств, а из-за своей неадаптивности в окружающем мире, в социальной среде. И
очень важным элементом внушения яв­ляется демонстрация, как предложенные
изменения помогают герою в его социальной среде, как он становится в ней триум­фатором.
Это наиболее привлекательная часть терапевтической метафоры, и на ней метафора
заканчивается.

Иногда бывает удобнее закончить метафору
даже раньше, дав намек на положительное разрешение жизненной ситуации героя, но
не разрешив ее конкретными указаниями. Это позво­ляет завершить метафору на
какой-то особенной звенящей ноте, позволяющей задуматься, поискать собственный
путь решения, будучи убежденным в правильности и в обязательности этого
решения. Подобный прием предназначен для стимулирования осознания клиентом
путей собственной жизни, для ускорения внутреннего бессознательного поиска
возможных решений сходной проблемы.

По критериям терапевтической метафоры
можно разобрать различные сказки вне зависимости от того, являются ли они
народными или принадлежащими перу писателя. Наверное, единственное условие —
это всегда сказки с добрым хорошим концом. Например, героиня сказки Шарля Перро
«Золушка» является доброй, отзывчивой, работящей девушкой, у которой есть
доброе сердце, умеющее любить, умелые руки, способные творить чудеса, звонкий
голос, который может петь песни, и чистый завораживающий взгляд.

217

.11!

Вокруг нее есть разные люди: и добрый,
но безвольный отец, и принц, и его отец-король, мачеха Золушки, ее сводные сест­ры.
Это разные характеры, которые вращаются вокруг главной героини, взаимодействуют
с ней, создают различные ситуации. Это и желание Золушки помочь своим сестрам,
которое может обратиться против нее, и жалость, обращенная на отца, и жела­ние,
большое бессознательное желание попасть на бал, и обида на то, что «вредно не
ездить на бал, когда ты этого заслужива­ешь».

Общение с разными окружающими ее
персонажами помо­гает Золушке и горевать, и радоваться, и стремиться и создает
различные обучающие ситуации, которые приводят ее сначала на бал. Празднество,
которое могло бы стать победой и триум­фом, на самом деле оборачивается еще
одной обучающей ситу­ацией, потому что трансформация Золушки здесь имеет огра­ниченный
срок времени. Жизнь показывает ей, что она может научиться быть такой, и она
начинает неистово верить в то, что ее счастье придет. С этого момента Золушка
меняется. Может быть, внешне она остается прежней, но она начинает беречь
вторую хрустальную туфельку как символ самой значимой в ее жизни обучающей
ситуации, как символ новой жизни. Затем цепочка добрых и злых поступков других
людей и ее участие в них приводят Золушку к окончательной победе, которую зна­менует
появление на ее ножке снова хрустальной туфельки. За ней следует триумф.
Триумф, когда Золушка становится невес­той принца, ей кланяются придворные и
простые люди, даже мачеха и ее дочки становятся ее подчиненными. Вся сказка рас­писана
по классической модели и нигде не возникает ощуще­ния незавершенности,
недосказанности, задержки. Можно ра­зобрать и другие сказки, но дело не в этом.

Как быстро можно создать терапевтическую
метафору? Обычно для создания качественной терапевтической метафо­ры нужна
подготовка. При этом время для подготовки — это, как правило, время между
сеансами, когда информацию о па­циенте, собранную нами в течение нескольких
бесед, мы нако­нец суммируем для того, чтобы выстроить для себя его картину
жизни, которая может начинаться еще до рождения, с жизни

218

его родителей, которая может
переплетаться различными жиз­ненными коллизиями с другими людьми. К
сегодняшнему дню субъект имеет ту проблему, которую он предъявил нам, а воз­можно,
гораздо большую, потому что очень часто За предъяв­ленной проблемой стоит много
других, более глобальных и су­щественных.

Мы можем сделать себе набросок, который
основывается на предварительных заготовках для терапевтических метафор, а может
быть, наш пациент сам дал заготовку для себя, сравнив себя с одиноким деревом,
у которого молния расщепила крону, или с чем-то подобным. В таком случае более
правильным бу­дет оттолкнуться именно от метафоры клиента. И мы, идя по
элементам терапевтической метафоры, создаем и портреты ге­роя, и его окружения,
думаем, как можно метафорически пред­ставить жизнь человека, трансформируя ее в
обучающие ситуа­ции терапевтической метафоры. А самое главное, предполага­ем,
какие внушения необходимы для того, чтобы привести на­шего героя к победе и к
триумфу. Определяем, нужно ли делать метафору законченной или имеет смысл
поставить многоточие.

Мы должны предполагать, что все то, что
создано нами меж­ду сеансами, имеет только предварительный характер. Когда
клиент вновь придет к нам и расскажет свою историю, а может, сделает конкретный
запрос, нам, скорее всего, придется транс­формировать метафору, модифицировать
ее с той точки зрения и под того человека, который пришел к нам в этот раз,
поскольку клиент к нам каждый раз будет приходить немного новым. Окончательный
вариант терапевтическая метафора сможет при­обрести только на сеансе.

Как правило, терапевтическая метафора
дается на фоне транса, возможно, неглубокого, поскольку для нее вовсе не обя­зателен
глубокий транс. В ряде случаев она может даваться со­всем на уровне бытового
интереса в том самом виде гипноза, который называется гипнозом без гипноза.
Такова, например, группа историй, которые мы уже упоминали — «мой друг Джо»,
названные так по метафоре, созданной Эриксоном. В ней он рассказывал пациенту о
своем друге Джо, которого на самом деле не было. Этот Джо был похож на
пациента, и семья Джо

219

была похожа на семью субъекта, была
похожа его жизнь и мно­гое другое. А самое главное, у Джо была сходная забота,
кото­рая беспокоила его, решение которой он пытался найти, пере­пробовав много
способов, и в конце концов после совета пси­хотерапевта или по собственному
наитию он нашел способ ре­шения, который привел к избавлению от мучившей его
проблемы.

Подобная терапевтическая метафора
проводится, как пра­вило, при полном сознании клиента, фокусирование внима­ния
достигается за счет интереса клиента к данной проблеме, поскольку он начинает
слышать историю человека, похожего на него. Особым интересом и достигается
готовность принять внушение, встроенное в эту метафору, а также додумать ее ре­зультат,
если метафора завершается только намеком на хоро­ший результат.

Достаточно часто терапевтическая
метафора может входить в состав встроенной метафоры. Она является основной, то
есть центральной метафорой. Напомню, часто терапевтическая ме­тафора бывает
достаточно мощной, объемной, и какие-то эле­менты ее все-таки сознанием
запоминаются. Мы говорили, что для того, чтобы облегчить работу
бессознательного, бывает важ­но в момент выхода пациента из транса не дать
возможности сознанию успеть запомнить то, что было в трансе, отвлекая его на
разрешение каких-то других вопросов, может быть, совер­шенно несущественных.

Терапевтическая метафора обязательно
должна быть красиво построена. Большое значение здесь имеет идеалистичность си­туации,
которая стимулирует желание достичь этого идеала, которая привлекательна и
зовуща. Возможно, что в терапевти­ческой метафоре внутренний ребенок пациента
видит продол­жение своих детских сказок, которые он давно перестал слы­шать. И
это обращение к детскому характеру бессознательного также дает стимул для пробуждения
внутренних сил, не затер­тых взрослой жизнью, не испачканных и не
использованных.

Глава 18. САМОГИПНОЗ

Под самогипнозом подразумевается
самостоятельное вхож­дение пациента в транс. Самогипноз также может быть разде­лен
на разные стадии по глубине погружения. Начальные ста­дии самогипноза
представляют собой мышечную релаксацию, сопровождающуюся закрыванием глаз или
фиксацией взгля­да. При гораздо более глубоких погружениях можно дойти до
уровня возникновения гипнотических феноменов, например, каталепсии, возрастной
регрессии и многих других.

Для вхождения в самогипноз человек
должен знать ту до­рогу, которой он может идти в транс. Поэтому обычно обуче­ние
самогипнозу начинается с гетерогипноза, когда психоте­рапевт наводит транс на
пациента, а пациент учится не только решать свои проблемы, но и входить в
транс, осознавая его этапы на собственном опыте. Чтобы научить пациента вхо­дить
в самогипноз, важно дать ему навыки доверия собствен­ному бессознательному,
умению отпускать себя, отпускать свои мысли, научиться не использовать силу
воли, которая на самом деле является не чем иным, как контролем сознания.

Самым простым способом самогипноза
является умение повторить то, что было на сеансе. Облегчая пациенту занятия с
собой, терапевт может проводить сеанс под музыку, а затем дать кассету с
музыкой человеку домой. Музыка как аудиаль-ный якорь включает те
кинестетические состояния, которые сопутствовали ей и которые соответствовали
погружению в транс.

Возможны повторения сеанса и без музыки,
когда субъект, вспоминая и моделируя поэтапно возникавшие телесные и
мыслительные состояния, нащупывает дорогу к трансу. Он дол­жен научиться в
определенный момент отпускать себя, напри-

221

I:

мер, связав такое «отпускание» с одним
из выдохов, сопровож­дающийся к тому же окончательным мышечным расслаблени­ем.

Для самогипноза человек должен выбрать
подходящее вре­мя и место. Обычно нужно уютное, достаточно тихий уголок, где
человек может свободно устроиться один, без свидетелей, домочадцев, принять
удобную позу, возможно, такую, какую он принимал в сеансе, закрыть глаза или
сфокусировать их на одной точке пространства, достигая мышечного расслабления и
спонтанности мышления.

Человек может ставить заранее себе цель
на сеанс. Она мо­жет быть конкретной, например: добиться расслабления, лег­кости
ума, отдохнуть. Цель может быть неспецифичной: узнать что-то важное, искать
решение накопившихся проблем, иссле­довать свои возможности в какой-то области.
Важно помнить то, что инструкции может давать сознание, но значимым при самогипнозе,
как и при гетерогипнозе является отключение сознание и включение
бессознательного. Если инструкции, данные сознанием, действительно являются
важными для субъекта, они будут выполнены, если же нет, бессознательное найдет
свои собственные инструкции, которые будет выпол­нять. Возможно, терапевтически
правильнее является не заду­мываться над тем, что нужно сделать в самогипнозе,
однако, пожалуй, это противно человеческой природе, и наш субъект вряд ли будет
мотивирован на занятия самогипнозом, если не будет знать, с какой целью они
проводятся. Поведение внутри транса может быть разнообразным, поскольку
разнообразны цели, с которыми человек идет.

Некоторые способы погружения в
самогипноз

При обучении самогипнозу часто
предлагаются способы вхождения в гетерогипнотическое состояние. Вариантов может
быть столько, сколько людей, потому что у каждого желающе­го есть свой
излюбленный способ или даже несколько, часто сконструированные самостоятельно.

222

Субъект предлагает себе визуализировать
длинную лестни­цу, уходящую или вниз, или вверх, по его желанию. Движение по
ней заставляет человека оставлять реальный мир в начале лестницы и шаг за шагом
уходить от него. Шаги должны ощу­щаться на уровне тела, но не обязательно как
физические шаги, а как движение от бодрствующего состояния, когда пациент может
уходить как от ощущений в руках, в ногах, в теле, от мыслей, очищаясь от всего,
что фиксирует его в настоящем со­стоянии. Он может ожидать, что на том конце
лестницы его ждет какой-то сюрприз. Это могут быть и необычное ресурс­ное
место, и воспоминание из прошлого, яркое и ассоцииро­ванное, и встреча с кем-то
или с чем-то, и многое другое. В ряде случаев вместо лестницы удобнее
использовать эскалатор, ко­торый уносит человека самопроизвольно, не требуя от
него со­знательного продвижения вглубь транса.

Хорошим способом самогипноза является
способ выделе­ния из многих звуков, окружающих человека даже в тихой ком­нате,
за закрытыми глазами, одного, за которым он может пой­ти, продвигаясь по нему,
как по ниточке, ведущей в иной мир, когда на другом конце звука его ждет
какой-то образ (место, человек, событие), неожиданный и поэтому интересный. Вме­сте
с этим образом могут прийти и другие звуки, и целая гамма чувств и ощущений.
Полезные субъект может сохранить в себе и захватить с собой при возвращении.

Погружение можно начать с поэтапного
мышечного расслаб­ления, когда с каждым выдохом человек «выдыхает» напряже­ние
из определенных частей тела. Предъявляйте их последова­тельно, либо снизу вверх
по телу, либо сверху вниз, чтобы на­пряжение уходило волной. Вы можете удалить
напряжение сна­чала из лица, головы, шеи, со следующим выдохом — из плеч, рук,
груди, затем с третьим выдохом расслабляются спина, пояс­ница, живот. Четвертый
выдох приносит легкость в тазу, ногах, с пятым выдохом удаляется оставшееся
напряжение из всего тела, и человек «отправляет» мысли в свободный полет.

Сигналом к возвращению из самогипноза
может быть внут­реннее ощущение готовности сделать это, может быть, предва­рительная
установка пробыть в трансе определенное количе-

223

7

ство времени. Перед этим человек может
вспомнить те пост­гипнотические внушения, которые он сам себе заказал на этот
транс или обычно привык себе давать. Как правило, постгип­нотические внушения
достаточно просты: сохранить чувство отдыха, вернуться бодрым, активным. Они
неспецифичны, что­бы быть подходящими для любого транса, каким бы ни было его
содержание.

Самогипноз нужен человеку для улучшения
собственного состояния и самочувствия, для того, чтобы он научился ходить по
собственному трансу. Эриксон говорил, что для узнавания транса, для привыкания
к нему необходимо, чтобы субъект про­вел в трансе 4-8 часов. Мы можем
использовать самогипноз в домашних заданиях, и таким образом сокращая
привыкание человека к трансу, делать транс близким и узнаваемым.

От транса к трансу человек погружается
глубже, он меньше опасается гипноза, опознает собственные кинестетические пун­кты
данного состояния, а дополнительно это помогает нам под­твердить мотивацию
человека на психотерапевтическую рабо­ту. Если человек занимается самогипнозом,
значит, он моти­вирован и не считает время, затраченное на самогипноз, поте­рянным
впустую.

Когда вы даете самогипноз в качестве
домашнего задания, желательно, чтобы ваши пациенты делали это по меньшей мере
один раз в день в удобное для себя время и в удобном месте. Задачей самогипноза
являются пробуждение внутренних резер­вов, получение благоприятных
кинестетических ощущений и переживаний, не давайте заданий на самостоятельный
поиск негативных переживаний, причин проблемного состояния — это работа,
проводящаяся с психотерапевтом. Занятия само­гипнозом могут продолжаться в
течение всей вашей психоте­рапевтической работы с клиентом и даже после вашего
расста­вания с ним, он может практиковать самогипноз, особенно если убедился в
его эффективности и полезности.

Самогипноз полезен также и для
психотерапевта, развития его навыков, снятия напряжения. Терапевт, испытавший
раз­личные внутритрансовые состояния, гораздо лучше понимает пациента, нежели
теоретик.

Глава 19. РАБОТА С СОПРОТИВЛЕНИЕМ

Сопротивление — естественная
сознательная и бессозна­тельная реакция пациента на изменение его внешнего и
внут­реннего мира. Подобная реакция в большой степени является защитной. Даже
намеревающийся изменяться пациент втайне может испытывать тревогу перед
трансформацией. Он знает, что у него есть на сегодняшний момент, он каким-то
образом сжил­ся с проблемами, и то, что приходит взамен, каким бы интере­сующим
и важным оно не было, может пугать его.

Каждый пациент имеет свою внутреннюю
склонность к из­менениям, свою личную скорость, подходы. Изменения могут
приходить на смену устоявшимся канонам личности, перетря­хивать их, и субъект в
этот момент чувствует себя неуверенно. Особенно следует учесть то, что пациент
— это человек, испы­тывающий определенные проблемы, сопровождаемые психи­ческими
и социальными страхами, неадаптивный к окружаю­щему миру, находящийся с ним в
постоянном конфликте, а при этом психотерапевт — это тоже часть окружающего
мира.

За пациентом стоит система отношений,
которая поддер­живает его способ функционирования в привычном мире. Это родные
и близкие, определяющие его привычки и интересы. Чтобы система начала меняться,
требуется определенное вре­мя и значительные усилия. Поскольку любая система
стремит­ся к стабильности, для того, чтобы ее раскачать, нужно время. Это также
может являться немаловажным фактором сопротив­ления.

Попытки ругать, клеймить своего
оппонента — не самое лучшее поведение для психотерапевта, поскольку сопротив­ление
следует принять как реальность, которая существует. Попытки противодействовать
сопротивлению, пройти его,

15 Гордеев

225

сломать не являются полезными, поскольку
это часть личнос­ти человека, и таким образом мы выступаем против нее. Нас
может удивлять, пугать и обижать неизвестно откуда взявшее­ся поведение, эмоции
пациента, которые нелогичны с нашей точки зрения. Даже пациент не может их
объяснить, посколь­ку они продуцируются большей частью бессознательными
процессами, которые, как надо помнить, стоят на защите лич­ности человека.

Если кажется, что внешняя тревожность, с
которой паци­ент пришел к нам в первый раз, начинает уходить, на самом деле,
возможно, что это лишь иллюзия, и она готова вернуться в любое время. Пациента
устроило бы, если вы взмахнете вол­шебной палочкой, и все необходимое
произойдет с ним быст­ро, одномоментно, и за процесс изменений будете отвечать
вы, индуцируя их действием со стороны. Когда пациенты понима­ют, что им нужно
изменить свою жизнь, а для этого поломать старую, естественно, что высокая
эмоциональная значимость этого процесса пугает их. Психотерапия для него может
быть страшным событием в длительной череде испугов, которые тя­нутся за
человеком по жизни.

Возможно, сопротивление связано с тем,
что пациент не может сознательно прояснить свою проблему без помощи пси­хотерапевта.
Для пациента характерен достаточно узкий круг понимания, в котором он
замыкается, уверенный в том, что здесь кроется вся проблема. Часто рассказ
человека о своих за­ботах на первом сеансе радикально отличается от того, что
про­является в ходе работы в течение многих встреч.

В ходе терапии достаточно часто
проявляется удивительная двойственность подходов субъекта к ней. С одной
стороны, па­циент настаивает на изменениях, он готов принять помощь, готов
что-то делать для ее получения, и в то же время сохраня­ется часть его
личности, которая боится всего, даже если она тщательно скрывается не только от
терапевта, но и от самого субъекта. Отсутствие полной информации у
психотерапевта о пациенте можно отнести как к досадным недостаткам ограни­ченного
времени общения, так и к бессознательному сопротив­лению пациента, который
утаивает часть информации и, воз-

226

можно, саботирует процесс психотерапии.
Важно отметить, что это вполне естественный процесс, и в его появлении не
виноват никто — ни терапевт, ни клиент, и поэтому, пожалуй, основным является
вопрос, каким образом обойти возможное сопротивление пациента.

Основное правило работы с сопротивлением
в эриксонов­ском гипнозе — это умение использовать, утилизировать со­противление
пациента. Мы признаем важную функцию со­противления, соглашаемся с тем, что оно
должно быть, и с тем, что это явление, возможно, полезное для психотерапев­тического
процесса, поскольку обладает энергетикой, силой, которую мы можем использовать,
направляя ее в терапевти­ческих целях. Терапевт может попытаться, во-первых,
сделать неожиданный шаг, когда он не столько пытается пройти со­противление,
сломить его, а, наоборот, предлагает его усилить, как бы предлагая пациенту
идти от обратного, наращивая свои защитные механизмы. Это внешне похоже на
старую детскую игру, когда двое, встав друг напротив друга, толкают друг друга
ладонями, при этом хитрый участник может вместо толчка в последний момент
убрать свои ладони, и тогда его противник, рассчитывая получить сильный толчок,
настолько ожидает встретить его, что копит силы, и вдруг накопленная сила ухо­дит
в пустоту, срывая его с места и заставляя проиграть в еди­ноборстве.

Вы можете высказать свое понимание
сопротивления, рас­сказать пациенту о его важности и обязательности, соглашаясь
с ним и даже подтверждая его важность и необходимость для успешного достижения
цели. Подобное поведение и любое иное должно иметь за собой одно последствие:
пациент откажется от противодействия вам. Он сможет направить силы благодаря
вам на построение новой личности и на ее защиту. Созданная личность, как и
любая другая, будет нуждаться в опоре, и в дан­ном случае сопротивление может
также сыграть важную пси­хологическую роль.

Анализ поведения пациента, который
происходит у пси­хотерапевта, может дать ему ценную информацию: откуда взя­лось
это сопротивление, почему оно выражается именно та-

227

ким образом, о каких особенностях
личности оно может гово­рить. Информация может быть полезна для построения стра­тегии
психотерапии, для выявления ее целей, путей их дости­жения и этапов
воздействия.

Возможно, сопротивление обусловлено уже
предыдущими попытками пациента работать с травматическими переживани­ями своего
прошлого, которые являются настолько болезнен­ными, что любое прикосновение к
ним заставляет сжаться. Та­кое сжатие является не чем иным, как сопротивлением,
пото­му что попытка вернуться к пережитому в эмоциональном на­пряжении влечет
за собой сильный дискомфорт, и состояние похоже на естественную реакцию
человека — сжиматься перед какой-либо болезненной процедурой. Это говорит нам,
что ос­новная работа еще впереди. В тот момент, когда мы проработа­ем самые
неприятные моменты в жизни человека, сопротивле­ние исчезает, значит, основная
часть работы уже позади.

Как правило, сопротивление больше проявляется
в момен­ты сознательного функционирования пациента и в процессе наведения
транса. Когда транс уже наведен, то сопротивление становится намного меньше,
хотя оно может сохраняться даже на фоне глубокого погружения в транс.

Глава 20.

ОБЛАСТИ ПРИМЕНЕНИЯ ЭРИКСОНОВСКОГО
ГИПНОЗА

Эриксоновский гипноз и эриксоновская
терапия имеют широкий спектр применения за счет внутренней экологичнос-ти
воздействия.

Психотерапия психических заболеваний
требует от специа­листа максимальной настороженности и специальных подхо­дов, в
зависимости от нозологии, при которой применяется гипноз. Наиболее широки
показания при невротических рас­стройствах, поведенческих нарушениях, менее
исследовано и описано применение при шизофрении, шизотипических и бре­довых
расстройствах.

В наркологии данный метод активно
применяется в лече­нии всех видов зависимого поведения, включая наркомании.
Возможность работы возникает сразу после купирования аб­стинентного синдрома и
включает весь период лечения и реа­билитации.

Следует отметить, что проведенные
исследования доказы­вают эффективность эриксоновского гипноза не только при
основном наркологическом заболевании (в работе изучались больные алкоголизмом),
но и при сопутствующем соматичес­ком страдании — пневмонии, что говорит о
целостном воздей­ствии методики на систему «психика-тело».

Эффективно применение недирективного
подхода в реа­билитации больных после операций, особенно сопровожда­ющихся
последующей временной и постоянной инвалиднос­тью (резекция желудка, толстой
кишки, ампутация конечнос­тей и т. д.). Возможна предоперационная подготовка
пациен­тов хирургических отделений стационаров, и там, где она

229

проводится, заметно лучше лечебные и
организационные по­казатели (осложнения, смертность, койко-день и т. д.). Опи­сания
хирургических вмешательств под гипнотическим обез­боливанием являются в наше
время большой редкостью.

В последнее время значительную часть
поля эриксоновс-кой терапии занимает работа с кризисными, стрессовыми со­стояниями
участников военных конфликтов, стихийных бед­ствий и катастроф. Возможность
быстрой помощи и мягкость подачи сделали недирективный гипноз методом выбора
при подобных нарушениях, вплоть до развивающегося в отсрочен­ном периоде
посттравматического стрессового расстройства.

Работа с психосоматическими заболеваниями
является так­же одним из приоритетных направлений современной гипно­терапии.
Сложнейший механизм психосоматического страда­ния, находящийся на
бессознательном уровне, с трудом подда­ется трансформации. Следует различать
работу, направленную на формирование и удлинение терапевтической ремиссии, про­филактику
рецидивов, радикальное излечение. Последняя за­дача является самой трудной,
требующей значительных тера­певтических усилий и временных затрат.

Эриксоновский гипноз применяется в
акушерстве, сексо­логии, детской психотерапии, эндокринологии и многих дру­гих
сферах медицины.

Психологическое консультирование,
педагогика, особенно специальная, также являются сферой влияния недирективной
гипносуггестивной терапии.

Важно, чтобы эриксоновский гипноз, как и
другие методы психотерапии, применялся специалистами, тогда они эффек­тивны и у
них есть будущее.

ЛИТЕРАТУРА

Алман Б., Ламбру П. Самогипноз, М., 1995

Баркер Ф. Использование метафор в
психотерапии. Воронеж, 1996

БеккиоЖ. Жюслен Ш. Новый гипноз.
Практическое руководство. М., 1998

Бернгейм. О гипнотическом внушении и
применении его к лечению болезни. В 2-х т. Пер. с франц., 1888.

Бехтерев В.МЛечебное значение гипноза.
СПб, 1900.

Бехтерев В.М. Гипноз, внушение и
психотерапия и их лечебное значение. СПб., 1911.

БреттД. «Жила-была девочка похожая на
тебя…» Психотерапевтические исто­рии для детей. М., 1996

Буль П.И. Гипноз и внушение в клинике
внутренних болезней. Л., Медгиз, 1985.

Буль П.И. Основы психотерапии. Л.,
Медицина, 1974.

Буль П.И. Техника врачебного гипноза.
Л., Медгиз, 1955.

Бэндлер Р. Искусство мастера НЛП. М.,
1996

Бэндлер Р., ГриндерД. Формирование
транса. М., 1994

Бэндлер Р., ГриндерД. Шаблоны
гипнотических техник Милтона Эриксона с точ­ки зрения НЛП. М., 1995

Варшавский К.М. Гипносуггестивнаятерапия.
Л., Медицина, 1973.

Васильев Л.Л. Таинственные явления
человеческой психики. М., Политиздат, 1964.

Виглсуорт М. Вилли и его друзья.
Руководство по созданию метафор для разви­тия у ребенка чувства собственного
достоинства. Воронеж, 1995

Гейденгайн Р. Животный магнетизм. СПб.,
1881

Гиллиген С. Терапевтические трансы
Руководство по эриксоновской терапии. М„ 1997

Гордон Д. Терапевтические метафоры. СПб,
1995

Гордон Д. Феникс. Терапевтические
шаблоны М.Эриксона. Харьков, 1995

Гордон Д., Мейерс-Андерсон М. Секреты
психотерапии Милтона Эриксона. М., 1997

Горелов И.Н., Седов К.Ф. Основы
психолингвистики. М., 1997

Горин С. А Вы пробовали гипноз? Канск,
1997

Горин С. ГИПНОЗ: техники россыпью. М.,
1999

Данилевский В.Я. Гипнотизм. Харьков,
1926.

Джексон X.
Гипнотизм. М., 1910

ЗейгД. Испытание Эриксоном. Личность
мастера и его работа. М., 1999

231

ЗейгД. Мастер гипноза.
Психотерапевтические манипуляции Милтона Эрик­сона. Минск, 1998

ЗейгД., Мьюнион М. Психотерапия — что
это? М., 2000

Кейд Б., О’Хэнлон В.Х. Краткосрочная
психотерапия. Интервенции, манипуля­ции, техники на основе эриксоновского
гипноза и НЛП. М., 1998

Кинг М., Коэн У., Цитренбаум Ч.
Гипнотерапия вредных привычек. М., 1998

Кинг М,, Цитренбаум Ч. Экзистенциальная
гипнотерапия. М.,1997

Кондратов В.В. Все о гипнозе.
Ростов-на-Дону, 1998.

КрольЛ. Между живой водой и мертвой.
Практика интегративной гипнотерапии. М„ 1998

КрольЛ Образы и метафоры в интегративной
гипнотерапии. М., 1999

Лекрон Л. Добрая сила. Самогипноз. М.,
1993

Лобзин В.С., Решетников М.М. Аутогенная
тренировка. Л., 1986.

Лотман Ю.М. Избранные статьи в 3-х т.
Таллинн, 1992.

Лэнктон К., Лэнктон С. Волшебные сказки.
Воронеж, 1996

Мессинг В. Я — телепат. М., 1990.

Миллс Док., Кроу ли Р. Терапевтические
метафоры для детей и «внутреннего ребенка». М., 1996

Мышляев СЮ. Гипноз. Н.Новгород. 1999.

Платонов К. И. Слово как физиологический
и лечебный фактор. Вопросы теории и практики психотерапии на основе учения
И.П.Павлова. М., 1957

Рожнов В.Е., Рожнова М.А. Гипноз от
древности до наших дней. М., 1987.

Розен С. Гипнотические истории Милтона
Эриксона. М., 1998

Руководство по психотерапии. Под ред.
В.Е.Рожнова. Ташкент, Медицина, 1985.

СеджХ. Ламот Высший курс личного
магнетизма, гипнотизма, терапии внуше­нием и магнетического лечения. М., 1910

Семинар с Милтоном Эриксоном {Уроки
гипноза). Под ред. Дж.Зейга. М., 1994

Слободяник А.П. Психотерапия, внушение,
гипноз. Киев, Медицина, 1968.

Сопер П. Основы искусства речи. М., 1995

Спаркс М. Начальные навыки
эриксоновского гипноза. Воронеж, 1995

Теппервайн К. Гипноз и самогипноз.
Ростов-на-Дону. 1997

Торнболь В. Личный магнетизм. М., 1910.

Тукаев Р.Д. Феноменология и биология
гипноза. Уфа, 1996.

Фарелли Ф., БрандсмаДж. Провокационная
терапия. Екатеринбург, 1996

Форель Б. Гипнотизм и лечебное внушение.
Пер. с нем.. Л., 1925.

Хейвенс Р. Мудрость Милтона Эриксона.
М., 1999

Хеши Д. Необычайная психотерапия. М.,
1995

Хеши Д. О Милтоне Эриксоне. М., 1998

Хеши Д. Терапия испытанием. М., 1998

Хеллер С, Стш Т. Монстры и волшебные
палочки. Такой вещи как гипноз не существует? Киев, 1995

Черепанова И. Дом колдуньи. Язык
творческого бессознательного. М., 1999

ШертокЛ. Гипноз. М., 1992.

Шильдер П., Каудерс О. Гипноз. М., 1927.

Эриксон М. Глубокий гипнотический транс.

Эриксон М. Мой голос останется с вами.
СПб., 1995 Эриксон М. Стратегия психотерапии. СПб., 2000 Эриксон М., Росси Э.
Человек из февраля. М., 1995

Эриксон М., Росси Э., Росси Ш.
Гипнотические реальности. Наведение клиничес­кого гипноза и формы косвенного
внушения. М., 1999 Эриксоновский гипноз, искусство изменений (сборник статей,
под ред. Коледы

СВ.). М., 1995.

Япко М. Боль жизни. Техники
эриксоновского гипноза и НЛП для краткосроч­ной психотерапии депрессий. М.,
1998

Гордеев Михаил Николаевич ГИПНОЗ

ПРАКТИЧЕСКОЕ РУКОВОДСТВО

Компьютерная верстка

и техническое редактирование О. Ю.
Протасова Художник А. П. Куцин Корректор М. В. Зыкова

Подписано в печать 24.11.04. Формат 60 х
90 ‘/16. Бумага офсетная.

Печать офсетная. Печ. л. 15. Тираж 3000
экз. Заказ № 4573.

ООО «Психотерапия»

129337, 
Москва, ул. Красной сосны, д. 24

Отпечатано в полном соответствии

с качеством предоставленных диапозитивов

на ФГУП ордена «Знак Почета» Смоленская
областная

типография им. В. И. Смирнова. 214000,
г. Смоленск, пр-т им. Ю. Гагарина, 2