Куршская коса руководство

Информационный Визит-центр «Музейный комплекс»

Для тех, кто любит самостоятельные экскурсии, в парке создан информационный центр, где гости косы могут узнать о достопримечательностях Куршской косы, готовящихся и текущих мероприятиях, о местах размещения на ночлег, а также обо всех событиях, связанных с экологическим просвещением.
Куршская коса 14,7 км
Тел.: +7 (4012) 31 00 28

Директор ФГБУ «Национальный парк «Куршская коса»
Калина Анатолий Анатольевич

Заместитель директора по воспроизводству, сохранению лесов и научной деятельности
Поплавский Александр Алексеевич

Заместитель директора по экологическому просвещению и туризму
Скребцова Анастасия Анатольевна

Заместитель директора по административно-хозяйственным вопросам
Иванцов Алексей Александрович

Заместитель директора по охране территории национального парка 
Нефёдов Александр Викторович

Главный бухгалтер
Симитуркина Екатерина Анатольевна

Начальник отдела охраны, старший государственный инспектор в области охраны окружающей среды
Калимуллин Олег Мадхатович

Участковый лесничий лесничества «Золотые дюны», старший государственный инспектор в области охраны окружающей среды
Костенкова Галина Николаевна

ФГБУ «Национальный Парк «Куршская Коса» — руководитель:
Калина Анатолий Анатольевич (ИНН 390609414490).
ИНН 3918005008, ОГРН 1023902052624.
ОКПО 04572265, зарегистрировано 03.12.1999 по юридическому адресу 238535, Калининградская область, Зеленоградский район, поселок Рыбачий, Лесная ул., д.7.
Статус:
действующая с 03.12.1999.
Подробнее >

В начале апреля редакция Калининград.Ru выпустила большой материал о жизни обычных людей на Куршской косе. В трёх посёлках на территории нацпарка прописаны более тысячи человек. С какими трудностями сталкиваются люди и как их пытаются решить, читайте во второй части спецпроекта «Меж двух берегов». Почему появились ограничения для местных жителей, как сохраняют природное наследие и какие перспективы ждут Куршскую косу — об этом и многом другом мы поговорили с директором национального парка Анатолием Калиной. 

 — До начала туристического сезона осталось совсем немного времени. В прошлом году нацпарк посетили около 900 тысяч человек. Какой прогноз на 2023-й?

— Мы думаем, что количество туристов вырастет. Возможно, даже наберём миллион человек. Мы очень рады, что национальный парк популярен в России и поднимает популярность Калининградской области. Ведь каждый турист, который приезжает в регион, обязательно посещает Куршскую косу, знакомится с достопримечательностями, любуется удивительными видами и оценивает наши старания по развитию территории.

— Какое соотношение туристов, которые посещают национальный парк в организованных группах и самостоятельно?

— В 2022 году было больше трёх тысяч групп, это почти 100 тысяч человек. Организованных меньше, хотя в разгар турсезона операторы привозят порядка десяти автобусов в день. Есть ещё организованные группы школьников, студентов, пенсионеров, которые мы принимаем по различным социальным и льготным программам.

Мы рассчитываем, что в этом году будет где-то 150-170 тысяч организованных туристов, остальные — это калининградцы и гости региона, которые путешествуют самостоятельно.

— Для национального парка более предпочтительны организованные туристы, за которыми присматривают экскурсоводы, или особой разницы вы не видите?

— Далеко не все люди, которые приезжают к нам, нарушают правила. Конечно, есть исключения — кто-то останавливается в неположенном месте, бросает машину, идёт в заповедную зону. Но большинство всё-таки читают информацию на стендах, перемещаются по маршрутам и не наносят вреда природе. Я думаю, особой разницы между индивидуальными и групповыми туристами нет. У нас были случаи, когда гиды отпускали организованных туристов, и они сами шли и нарушали. В любом случае всё зависит от конкретного человека.

— В 2022 году за лето в национальном парке составили максимальное количество протоколов на нарушителей. С чем это связано — стали чаще нарушать или усилился контроль?

— В основном проблема в туристах, которые любят гулять в заповедных зонах, не зная правил нахождения на территории парка. Большинство протоколов — это прикорневая часть косы. Люди входят на территорию национального парка, думая, что это Зеленоградск. Начинают разводить костры, жарить шашлыки и так далее. С другой стороны налицо повышение сознательности граждан, которые помогают сотрудникам национального парка выявлять нарушителей. Мы ведём большую профилактическую работу на тему нахождения на территории парка, все знают наши телефоны и в случае каких-то правонарушений нам звонят. Инспекторы реагируют на вызовы и выписывают штрафы.

В связи с ростом количества туристов мы увеличили штатное расписание, взяли ещё пять госинспекторов для патрулирования. Работать у нас будут в три смены — с утра и до поздней ночи. Как показала практика, очень много остаётся людей с палатками на побережье, разжигают костры. Кроме того, работает оперативная группа, которая дежурит ночью, отслеживает браконьеров и так далее. В этом году контроль будет усилен. Да, штрафов в 2022 году было рекордное количество, но всё закономерно. Больше туристов — больше нарушителей.

— В одном из интервью вы рассказывали, что в случае коллапса на КПП Куршская коса готова поднять стоимость въезда для автомобилей. Как вы поймёте, что коллапс наступил?

— Мы ведём контроль парковочных мест и других туристических зон. Если будет переизбыток легкового транспорта, то мы поднимем плату для автомобилей.

— Не рассматривали ли вы возможность какого-то дифференцированного платежа за въезд? Условно — зимой дешевле, летом дороже.

— Это возможно только для автотранспорта. Стоимость посещения для человека согласована с правительством РФ, мы не можем сделать её больше или меньше. По автотранспорту решение принимается здесь. В целом хорошая идея, можно обсудить. Но думаю, люди как ездили к нам, так и будут ездить. Даже если мы повысим стоимость въезда для транспорта на 150 рублей, будет 300. Желающих от этого меньше не станет. Если сделать тысячу рублей, то желающих станет меньше, но тогда будет много недовольных.

— Кстати, почему затянулся ремонт въезда на Куршскую косу?

— В прошлом году подрядчик занимался подготовкой и укладкой верхнего слоя асфальта. На одном отрезке произошла просадка грунта, поэтому работы были приостановлены. Я думаю, в этом году работы на участке продолжатся. И после того, как его выровняют, уложат второй слой.

Вдоль обочины появятся знаки, запрещающие парковку. Уже в этом году планируется начать работы по эвакуации автомобилей. Если люди не перестанут ставить машины, будем прорабатывать вместе с правительством Калининградской области установку заборчиков вдоль дороги. В противном случае может опять произойти просадка, в этом месте не должно быть высокой нагрузки.

— Как идёт строительство велодорожки?

— На данный момент подготовлено к нанесению твёрдого покрытия порядка 25 километров, около семи километров уже с покрытием, но оно с разрывами. Поэтому пока мы не рекомендуем кататься по дорожке.

Полотно мы планируем полностью завершить в ноябре, а дальше займёмся наполнением — разметка, информационные щиты, указатели. Сдать объект рассчитываем в декабре.

— Не возникает сложностей с поставкой стройматериалов из-за логистических проблем?

— У нас есть проблема и с увеличением сметной стоимости. На данный момент мы находимся опять в Главгосэкспертизе в Санкт-Петербурге по увеличению сметной стоимости.

— На сколько вырастет стоимость велодорожки?

— Это установит Главгосэкспертиза, вероятно на 100 с лишним миллионов. Но я думаю, мы справимся. Проект уникальный не только для нацпарка, но и для всей Калининградской области. Нам очень сильно содействует региональное правительство. Когда происходили перебои с цементом, нам всегда помогали. На данный момент всё идёт по графику, остановки работ нет. В мае, когда будет тепло, приступим к полотну. В первую очередь хотим сделать его рядом с высотой Эфа, пока нет большой туристической нагрузки.

— В феврале 2023 года Росимущество предоставило в бессрочное пользование нацпарку часть Рыбачинского луга. Насколько я знаю, вы долго боролись за право владения этой территорией, чтобы её никто не застроил. Есть ли на Куршской косе ещё подобные участки, на которых может появиться недвижимость?

— Нет, это единственная территория, за которую я со своими сотрудниками боролся с 2010 года. Там когда-то были арендаторы, у нас прошёл ряд судов, мы вернули участки в собственность Российской Федерации. И спустя энное количество времени Росимущество нам отдало в постоянное бессрочное пользование. Это основной луг на полуострове, это кормовая база животных Куршской косы, здесь растут краснокнижные растения. Мы находимся на территории животного мира и должны соблюдать баланс, показать нашим туристам и самим себе, как могут жить совместно люди и животные. Важно понимать: не они у нас в гостях, а мы у них.

— По оценке специалистов, на каждый квадратный метр разрешённой территории на Куршской косе приходится примерно полтора человека. Как, на ваш взгляд, соблюсти баланс между туристами, которые приносят деньги, и сохранностью природы?

— Мы стараемся перераспределить потоки туристов так, чтобы не было коллапса в каком-то определённом месте. Да, максимальная нагрузка идёт на Танцующий лес, на высоту Эфа. Но параллельно мы развиваем другие направления, люди стали чаще посещать визит-центр, кто-то останавливается на «Фрингилле», сейчас стали пользоваться популярностью Королевский бор, озеро Лебедь.

Сейчас мы ждём согласования с Минприроды России, чтобы увеличить количество парковочных мест в районе высоты Эфа. Хотим сделать со стороны моря стоянку для автобусов, а существующую оставить только для легковых автомобилей. Будем надеяться, что коллапс, который происходит там летом, уменьшится. Мы уже закупили плиты, материалы, ждём согласования от Минприроды, чтобы к нам потом не было вопросов. Во время обустройства парковки предполагается уборка горной сосны, которая подлежит вырубке как пожароопасная порода.

Инфраструктура национального парка подстраивается под увеличение турпотока. Мы начали обустраивать маршруты и переходы к морю из вторично переработанных материалов. Раньше были сложности: сотрудники парка превратились из госинспекторов в плотников — ходили по кругу и ремонтировали маршруты. Да, новые материалы более дорогие, но я думаю, в течение трёх-четырёх лет мы заменим покрытие на всех маршрутах и отойдём от постоянных ремонтов. Всё-таки дерево, даже лиственница, не приживаются на территории Калининградской области. Искусственный материал можно сделать любым — под дерево, под камень, любого цвета. Но самое главное, что лет 15 мы его трогать не будем.

— А как выглядит идеальный турист в вашем понимании?

— Это человек, который приехал на Куршскую косы, чтобы насладиться природой. Он не спеша посещает все маршруты, ведь они абсолютно разные. Если правильно и глубоко дышать, можно почувствовать, как отличается воздух в разных частях Куршской косы. Танцующий лес — глухой, там понижение идёт. Когда поднимаешься на Эфу — идёт возвышение.

Часто гиды показывают два-три маршрута, всё очень быстро, чтобы создать обзорное представление. Приехали, посмотрели Танцующий лес, побывали на высоте Эфа, вышли на море, перекусили и быстренько уезжаем. Такой туризм не даёт испытать всю гамму чувств от посещения национального парка, как если побыть здесь пару дней.

Если добавить ещё посёлки — то можно провести и три дня. Не совсем они у нас как на литовской стороне, но можно найти ремесленников, посмотреть, как люди занимаются промыслом. Это такой вид сельского туризма. В основной части России он довольно распространён, как в Архангельской области, например. Человек может приехать, день побыть у одного ремесленника, потом у второго, третьего и так далее. Мы в принципе на эту тематику с нашими посёлками взаимодействуем.

У нас всего два предприятия, где работают местные жители — рыбколхоз «Труженик моря» и национальный парк. К сожалению, всех трудоустроить мы не можем, а больше работы нет. Поэтому мы предлагаем местным такую инициативу, уже лет пять над ней работаем. Рассказываем, как выигрывать гранты на открытие ремесленных мастерских, кто-то может показывать, как коптит рыбу, кто-то показывает, как делать изделия из глины. То есть у людей появляется интерес и стремление, чтобы зарабатывать на своих увлечениях.

— В советское время литовскую часть Куршской косы развивали именно как туристическую, нашу как промысловую. Прошло больше 30 лет, и эти различия всё ещё ощутимы. При этом региональные власти согласны с тем, что посёлки российской части Куршской косы нужно развивать по аналогии с литовскими. Насколько это реальная перспектива?

— Различие, конечно, всегда было. Все наши три посёлка — это рабочие «Труженика моря», литовскую сторону развивали как туристическую. В советские времена туда вкладывали деньги в инфраструктуру, создавали велодорожки, обустраивали пляжи и так далее. Наша сторона чисто занималась промыслом. Когда создавали национальный парк, местное население планировали переселить в Зеленоградский район и предоставить там жильё, чтобы парк остался чисто природным. Но этого не произошло.

Местные жители раньше говорили: нас содержал колхоз, теперь должны содержать вы, национальный парк. Но это не входит в нашу прерогативу. Все поселения относятся к Зеленоградскому району, администрация которого должна за них отвечать. Национальный парк только смотрит за незаконным строительством, получением экспертиз и так далее. И следит за своей основной территорией, за которую несёт ответственность. Хотя стараемся работать и с жителями посёлков. И в принципе спустя десять лет местные начинают замечать, что национальный парк — это не враг, а друг.

— А сколько людей из числа местных жителей работают в национальном парке?

— Порядка 60 человек. В «Труженике моря» официально устроено 46 человек, таким образом, национальный парк — основной работодатель на Куршской косе.

— Каким вы видите будущее посёлков Куршской косы? Промысел, ремесло, туризм — как они должны развиваться, на ваш взгляд?

— Самый привлекательный посёлок с точки зрения туризма — Рыбачий. Основную работу с людьми мы проводим именно в Рыбачьем, потому что там есть исторические объекты, которые можно посмотреть, с ним связана история Куршской косы. Прорабатываем вариант сделать какой-нибудь мини-рынок рыбный, который будет работать раз-два в неделю. Он будет привлекать туристов, а местным давать дополнительный заработок. Я думаю, в течение пяти-семи лет Рыбачий приобретёт какую-то статусность.

В Морском всего 80 человек проживает, там частные дома. То же самое, в принципе, и с Лесным. Привлекательность Лесного обеспечивают отели, которые считаются лучшими на косе, и пляжной инфраструктуры, которую создают сами предприниматели. Чем-то помогает район, чем-то мы. В прошлом году отель «Маяковский» получил грант правительства Калининградской области на развитие пляжной инфраструктуры. Там появится настил, переход для людей с ограниченными возможностями. Мы считаем, что всё-таки здесь самый лучший пляж в России.

— Сейчас Рыбачий сильно не похож на центр туристической жизни, в отличие от того же Лесного, где есть променад, куда люди ездят даже в межсезонье.

— В Рыбачьем планируется реализовать крупный туристско-рекреационный проект. Появился инвестор, который выкупил территорию и старые здания «Труженика моря» на берегу Куршского залива. Проект вынесли на научно-технический совет национального парка, мы рассматриваем и согласовываем детали. Если он будет реализован, к нам поедут, как едут в Сочи, как едут в Крым, потому что проект планируется действительно достойный.

В Рыбачьем появится инфраструктура — гостиницы, магазины, музеи. Сейчас всё находится на начальном этапе, много экологических экспертиз придётся пройти, но пока всё складывается хорошо. Мы рассчитываем, что новый комплекс даст работу местному населению и привлечёт дополнительно туристов, которые будут приезжать не на один день, а уже будут заселяться в нормальные номера, любоваться красивыми видами, кататься по Куршскому заливу и наслаждаться природой национального парка.

В посёлке много проблем — нет аптечных пунктов, нет пожарно-химической станции, всё это должно появиться в новом комплексе. Инвестор не только преследует цель построить гостиницу и зарабатывать, он рассматривает наши предложения, чтобы инфраструктура приносила пользу жителям посёлка. Сейчас уже демонтировали старые строения рыбколхоза. Сначала обустроят лагуну, мол, потом поднимут грунт и только после начинается реализация проекта. Не так, чтобы построили и забыли про обязательства. У нас всё под контролем.

— А на сколько увеличится площадь для реализации проекта за счёт намыва территории?

— Грунт вывозить никуда не будут. По предварительным расчётам, намыв территории планируется до семи-восьми гектаров. Этого и существующей площади вполне хватит для нескольких корпусов гостиницы, инфраструктуры для корабликов.

— Насколько я понимаю, этот проект на международную перспективу? Марину такого уровня вряд ли будут строить для запуска корабликов по внутренним водоёмам.

— Да, у инвестора есть расчёт на открытие международных направлений. Но внутренний водный туризм — тоже прекрасная перспектива. Мы сейчас совместно с Зеленоградским, Славским, Гурьевским, Полесским округами работаем над таким проектом. Новый маршрут должен связать Куршскую косу и посёлки по другую сторону залива, чтобы они начали заниматься туризмом. Сельская промышленность у них развита хорошо, а вот туристов нет.

Мы подготовили общую карту по каналам и планируем сделать такой трёхдневный водный маршрут до города Советска. Это может быть с Куршской косы в сторону Полесска, с Полесска в каналы, по каналам в Славск и дальше в Советск. Люди, у которых есть гостевые дома в посёлках и вдоль каналов, смогут зарабатывать. Туристы остановились, перекусили, переночевали, на следующий день опять куда-то пошли.

Я думаю, что водный маршрут будет пользоваться спросом. В прошлом и позапрошлом годах национальный парк запускал водный маршрут, и заказов было немало. Людям нравится эта идея, катаются с удовольствием. С воды открывается совершенно другой вид на Куршскую косу. Когда ты проходишь мимо берега, а над тобой 40-50 метров песка, ты думаешь, что попал в Арабские Эмираты.

— Будут ли готовы к наплыву туристов в посёлках по пути следования водного маршрута?

— Мы пока не говорим о большом количестве туристов. На начальном этапе предполагается запустить три-четыре кораблика по 10-12 человек в каждом. Группы нужно грамотно распределить, это вопрос логистики, в этом году займёмся им вплотную. Все главы за, начали прорабатывать с правительством области строительство причалов. Можно, например, в том же Славском районе причалиться, пересесть в автобус, поехать в Славск, искупаться в бассейне с минеральной водой, покататься на велосипеде и вернуться обратно. Ту часть региона надо вовлекать в туристический оборот, она очень интересная.

— Когда планируется запустить водный маршрут?

— У нас есть суда, сейчас они лицензируются. Судно национального парка уже давно готово, а предприниматели, которые в прошлом году завезли суда, получают лицензии. Путь с косы и до Полесска — это два часа по дороге, а по заливу всего 40 минут. Водная гладь, чистый воздух, природа — красота!

— Но всё-таки пока в этом маршруте самым привлекательным местом выглядит Куршская коса. Сейчас немало жителей полуострова зарабатывают на сдаче жилья туристам. Национальный парк как-то контролирует этот вопрос?

— Нет, это не наша история. Мы не налоговая и не занимаемся проверками. Мы работаем с местным населением, вовлекаем в ремесленную деятельность, чтобы у туристов было желание возвращаться.

— Одна из основных проблем, о которых говорят жители посёлков и представители малого бизнеса, — качество воды и сложности с подключением канализационных стоков. Почему такая проблема возникла на Куршской косе? Можно ли её решить в обозримом будущем?

— Как местный, скажу — да, проблема действительно есть. Одна из главных проблем — нет станций водоочистки. Нормальной воды на территории поселений Куршской косы нигде нет. Везде идёт превышение по металлу. Неважно, с какой глубины будет вода, она везде одинаковая. И одна из самых главных проблем — это трубы, по которым течёт вода. Их не меняли, наверное, с того момента, как положили. Проблему очистки воды должна решать администрация Зеленоградского района.

— Как вы решаете эту проблему дома?

— Раз в полтора-два месяца меняю фильтры. Выходит полторы тысячи, больше десяти тысяч в год. И эта вода не годится для готовки, она чисто техническая: умыться, для уборки. Всю воду для питья мы покупаем.

— Жители посёлков жалуются на ограничения, которые появились в национальном парке. Например, нельзя собирать грибы и ягоды там, где раньше было можно. Чем были вызваны эти запреты?

— Люди всегда что-то говорят. Когда был лесхоз, говорили одно, когда появился нацпарк, говорили другое. Когда-то в национальном парке были до меня директора, они где-то нарушали, где-то были послабления. Есть закон, который регулирует всю деятельность, которую возможно вести на территории нацпарка. Мы не против сбора грибов, но собирайте их в рекреационной зоне, так же как и другие жители Калининградской области. Но если вы идёте в заповедную или особо охраняемую зону, то это нарушение.

Нужно понимать, что парк создан для сохранения и показа природного и культурного наследия Куршской косы. Мы бережём этот мир для того, чтобы наши дети и внуки увидели его так, как видим его мы. Если мы сейчас запустим всех в лес, все пойдут собирать дикоросы, пойдут по всем зонам, все животные у нас уйдут. А они же должны где-то оставаться, у них должно быть своё укромное место, в которое не должна ступать нога человека. К сожалению, не все это понимают. Если разрешить пилить упавшие деревья на дрова, пойдут пилить без разбора, шуметь, пугать животных. Начнутся вопросы у прокуратуры.

— Люди, которые живут на косе десятки лет, привыкли к прежним правилам, и чаще всего воспринимают ограничения крайне негативно. Кстати, а почему на косе нельзя содержать скот?

— Если бы были определённые места, где строго стоят пастухи, электрозаборы и так далее — проблем нет. А когда вы своих коров отпускаете, и они идут непонятно куда, а потом вечером ищете — это неправильно. Ведь коса — это особо охраняемая природная территория, где есть редкие растения.

— Местные жители также жалуются на большое число кабанов, которые заходят в посёлки, подкапывают заборы и хозяйничают на участках. Как нацпарк решает эту проблему?

— Большая часть кабанов у нас приходит с территории Зеленоградского района. Эта проблема всегда была, сейчас мы стремимся улучшить ситуацию. Раньше подкармливали кабанов на кормушках только зимой, сейчас стараемся и летом. Поэтому их меньше видят на дорогах, меньше сбивают. По нашим последним подсчётам, у нас порядка 42 кабанов на всю территорию. Если министерство скажет, мы будем сокращать их численность.

— Недавно администрация Зеленоградского округа сообщила, что для прокладки газопровода в Рыбачий и Морское придётся вырубить большое количество деревьев. Нельзя было совместить газопровод с велодорожкой и прокладкой электросетей? Ведь в Лесной газ провели.

— До Лесного газ проводили ещё в 2000-х годах. Когда мы входили в проект электрификации, то начали согласовывать документы для прохождения велодорожки, предлагали району подключить в тот момент, но этого не произошло. Сейчас мы планируем делать ещё одну минерализованную полосу со стороны моря. Противопожарная полоса должна быть вдоль дороги с обеих сторон. Когда мы это всё сделаем, можно вернуться к разговору. Главное, чтобы было взаимодействие.

— То есть чисто теоретически посёлки можно газифицировать при строительстве минерализованной полосы?

— Конечно. Но возникает вопрос с экономической целесообразностью. Тащить газ в тот же Рыбачий — это порядка 35 километров. Проложить трубу в Полесск — это 21 километр. Встаёт вопрос — для кого это будет выгодно, когда в Рыбачьем прописано около 700 человек…

— Расскажите, как повлияли изменения в Закон об ООПТ на развитие посёлков Куршской косы?

— На местных жителей закон повлиял с положительной стороны. Раньше нельзя было заниматься индивидуальным жилым строительством без разрешения от министерства природных ресурсов, без экологической экспертизы. Теперь человек может просто подать уведомление и перестроить ИЖД, поменять окно, крышу, фасад и так далее. Что касается людей, у которых назначение земли для развития туризма, для них всё осталось по-прежнему. Гостиничные комплексы и другие объекты по-прежнему должны проходить экологическую экспертизу, получать разрешения на реконструкцию или строительство и после этого приступать к работам. За этим сотрудники национального парка следят. 

Любовь Чистякова, главный редактор

В интервью «Новому Калининграду» директор национального парка «Куршская коса» Анатолий Калина объяснил, почему сравнивать литовскую и российскую половинки косы не совсем корректно, почему просто «латать» авандюну — не спасение, пообещал, что стихийной застройки не будет даже в поселках, и рассказал, что он попросил в этом году у Дедушки Мороза.

— Последний большой наплыв туристов у вас наверняка был в новогодние каникулы. Границы были закрыты, так что турпоток наверняка вырос?

— Да, по сравнению с прошлым годом количество туристов увеличилось в два раза. Туристов у нас было почти 14,5 тыс. человек за 10 дней. В основном все гуляли по маршрутам: «Высота Эфа», «Танцующий лес», «Королевский бор». Без нарушителей тоже не обошлось, это стандартная ситуация. Увеличение потока произошло, даже несмотря на повышение цены — сейчас посещение стоит 300 рублей с человека, с машины пока по-прежнему 150 рублей.

— На выезде из парка собирались огромные пробки.

Да, выезд с косы был серьезной проблемой, потому что сейчас идет ремонт дороги в Зеленоградске и выехать через город сложнее, чем заехать на косу. Мы постараемся совместно с ГИБДД как-то проработать этот вопрос, организовать движение так, чтобы людям было проще выезжать с территории парка.

Ремонт будет продолжаться не один месяц, сначала сделают участок от кольца на въезде в город до кладбища, а потом еще планируется отремонтировать участок от кладбища до КПП.

— И этот участок как раз планируется ремонтировать летом?

— Да, скорее всего. Я понимаю, что это большие неудобства и для гостей парка, и, в первую очередь, для жителей косы, но придется немного потерпеть.

— С чем было связано повышение стоимости въезда в нацпарк?

— С тем, что увеличилась рекреационная нагрузка на парк, значительно выросло число туристов. И Минприроды России было принято решение увеличить стоимость для того, чтобы снизить рекреационную нагрузку. Ведь с увеличением потока туристов на 30 процентов выросло и число нарушителей. Во время пандемии многим надоело сидеть дома, поэтому все решили пожарить шашлыки, погулять там, где нельзя…

— Стоимость посещения выросла, а туристов меньше не стало. Может, это просто не достаточно эффективная мера снижения антропогенной нагрузки?

— Подождем летний сезон. Если количество автомобилей будет по-прежнему огромным, то для снятия именно автомобильной нагрузки увеличится стоимость въезда на косу на машине. Или сделаем ее дифференцированной, то есть зимой будет одна цена, летом — другая.

— Скажите, а вы никогда не рассматривали идею пересаживать туристов с индивидуальных автомобилей на свой, внутренний транспорт? Автобусы нацпарка?

— Нет, для нашего парка это не подойдет. У нас нет возможности держать такое количество автобусов, зато у парка заключены соглашения с более чем 30 турфирмами, эти потоки мы регулируем. Есть договоренность, что в день на территорию парка должно заезжать не более 10-12 автобусов. Турфирмы привозят организованных туристов, с ними нет больших проблем. Когда начнется ремонт дороги по всей косе, надеемся, в 2023 году, будут предусмотрены парковки, на которых будут выделены места для автобусов и отдельно для легковых автомобилей.

— Но пока единственная мера для сокращения потока — повышение стоимости? Других вариантов нет?

— Только повышение стоимости.

— А до каких пределов ее можно увеличивать?

— Максимальный предел для человека — это 300 рублей. Выше 300 рублей не поднимешь.

— А из какой максимальной антропогенной нагрузки вы исходите?

— Антропогенная нагрузка рассчитана из количества 7 тыс. человек в день.

— Не рассматриваете ли идею использовать для снижения все той же нагрузки водный транспорт?

— У нас есть водные экскурсии, которые организует сам национальный парк. И сейчас мы начали с Зеленоградским районом прорабатывать план развития водного туризма по территории Куршского залива. Но эти планы пока еще в разработке, потому что нужно провести исследование, проверить состояние фарватеров. После того, как эта работа будет завершена, мы рассчитываем, водный туризм у нас пойдет, Куршский залив к этому располагает. В принципе, водный туризм был развит и в довоенный период.

— В последнее время экологи много критикуют вас за недостаточные, по их мнению, меры по восстановлению авандюны. Какие, на ваш взгляд, участки наиболее подвержены разрушениям во время штормов? Что вы можете ответить на претензии к темпам и объемам восстановления авандюны?

— Экологи — это, наверное, Александра Евгеньевна Королева, которая когда-то работала в парке, знает всю его работу? С ее уходом ситуация с авандюной не изменилась, какой была при ней, такой и остается. Говорить, что литовская сторона хорошая, а российская — плохая, это всегда было в ее духе.

Что касается самой авандюны, у нас готова полная документация для восстановления двух наиболее подверженных разрушению участков авандюны. Просто мы ждем федеральных средств.

Самый опасный участок — первые три километра у корня косы. В этом году с помощью волонтеров мы укрепили фашинами (связками из прутьев — прим. «Нового Калининграда») участок протяженностью порядка 280 метров. И если сейчас выйти на эту территорию, можно увидеть, что песок там стал сам задерживаться, авандюна наращиваться. То есть говорить, что национальный парк не работает, неправильно. Мы сейчас заделываем порядка 10 га котловин в год. Это неизбежно, потому что люди ходят по авандюнам, катаются на попах, бегают, а потом происходит выдувание этой котловины со стороны моря. Это разрушительные человеческий и природный факторы.

— Какова общая площадь авандюны?

— Она идет по всему побережью, площадь около 225 га. Но критической ситуации, о которой говорит Александра Евгеньевна, у нас нет. Научный отдел над этим работает, мониторинг постоянный у нас ведется. То есть опасений, что Куршскую косу исключат из списка объектов культурного наследия ЮНЕСКО, нет. Это полная ерунда. И даже миссионеры, которые были на территории парка два раза, сказали, что на российской стороне природные комплексы лучше сохранились.

— Просто посетителей меньше, наверное?

— Нет, посетителей у нас, я думаю, одинаковое количество. Но литовская сторона скорее развивается как ландшафтный парк. А на нашей стороне упор сделан на сохранение природы.

— Вы сказали о проекте восстановления авандюны. Какова его стоимость? Когда он должен начаться?

— Сумма там небольшая, порядка 80 млн рублей. Он согласован, и к его реализации можно приступать хоть завтра. Но нужно понимать, что если не будет защиты со стороны моря, проект будет бесполезен. Мы просто восстановим авандюну. Но море ее смоет в две секунды. Сначала нужно сделать хорошие берегозащитные сооружения, а потом уже эта авандюна сможет расти и работать. Главное — это берегозащитные сооружения. Сейчас область проработала вопрос о том, что будут сделаны волнорезы как в Зеленоградске и Светлогорске. В довоенный период они шли почти до Лесного. И только после этого можно будет приступать к работам на авандюне.

— Это фронт работ «Балтберегозащиты»?

— Да. Все, что касается берегоукрепительных сооружений, — их работа. Национальный парк отвечает только за сушу, он не отвечает за море и залив. И сначала должна быть их работа выполнена, потому что, если мы сделаем свою работу сначала, ее смоет. Я думаю, в этом году они будут делать волнорезы.

— То есть вы считаете позицию Королевой неправильной?

— Она неверно оценивает нашу деятельность. Мы сейчас подтверждение напишем и в прокуратуру, и в органы соответствующие мы тоже заявления написали. Мое мнение, что это как будто подрыв репутации Российской Федерации.

— Ну почему? Это мнение независимого эксперта, которое имеет право на жизнь. Вы скорее должны ей быть благодарны, на мой взгляд. Хорошо же, что эти вопросы вообще обсуждаются. Зачем обижаться? Это же нормальная живая дискуссия, когда общественники вас критикуют, вы отвечаете.

— Я вообще на нее не обижаюсь. Она была хорошим сотрудником. И мы всегда готовы к дискуссии, тем более что у нас правильная позиция. Она подтверждена бумагами от официальных учреждений. Дискуссия — это когда есть прямой диалог. И мы рады конструктивным диалогам. У нас есть нормальная живая и продуктивная дискуссия с экспертами, учеными-исследователями региона, которые проводят мониторинг на территории национального парка, предлагают решения. И мы им за это благодарны.

— В сообщении на вашем сайте было указано, что «национальный парк систематически восстанавливает разрушенные участки берегового вала механическими и биологическими способами — как традиционными, так и современными, адаптированными к изменившимся климатическим условиям технологиями». А какие?

— Мы применяем традиционную технологию, она действительно работает, это технология фашин и закрепление песка этим способом. Потому что котловины выдувания именно так закрываются.

И еще мы пробовали экспериментальный вариант. И сейчас наблюдаем, смотрим, как он будет работать, как он будет себя вести. Эти конструкции у нас сейчас в районе музея склон сдерживают. Еще хотя бы год-два за ним научный отдел посмотрит, и потом мы будем применять его и в других котловинах.

— А в чем технология заключается?

— Собираются такие вертикальные деревянные ячеистые конструкции, и когда ветер дует, туда попадает песок. Он остается внутри конструкции.

На первых трех километрах мы тоже использовали экспериментальный вариант, тоже очень действенный. Нам нужен шторм, который покажет, смоет он их или нет. Но там, где мы их уложили, песка поднялось где-то на 20-30 сантиметров. Та часть работает вообще идеально. Там работает.

На самом деле, пока не будет намыва песка, все это бесполезно. Ситуацию спасет только искусственный намыв. Есть проект, он, по-моему, сейчас проходит экологическую экспертизу, по намыву песка. Есть два места в море, откуда можно взять песок. Но для того, чтобы его поднять, нужно пройти экологическую экспертизу в Санкт-Петербурге. Насколько я знаю, этот проект сейчас как раз там.

— А кто его разрабатывал?

— Заказчик — «Балтберегозащита». Там нужна комплексная работа, не одноразовая. Я ездил в командировку в Германию, видел национальный парк, который похож на нашу косу. И у них там в год намывается порядка 20 метров пляжа. Понятно, что там ничего не разрушается, пляж не дает ничего разрушить.

И здесь если у нас появится пляж, то автоматически авандюна восстановится. Это чисто природный аспект. Природа сама знает, что ей делать, мы за нее ничего не придумаем. Мы за ней можем только наблюдать.

— На какой стадии сейчас находится проект строительства велодорожки на косе?

— Мы прошли экологическую экспертизу, прошли Главгосэкспертизу, у меня на руках есть разрешение на строительство. Но теперь нужно чтобы финансирование, которое «заводилось» в Ростуризм, дошло до Минприроды, а уже Минприроды по ФАИПу (Федеральная адресная инвестиционная программа — прим. «Нового Калининграда») доведет его до нас. То есть теперь мы ждем финансирования. Надеюсь, в этом году мы с этим справимся, у Дедушки Мороза я это попросил.

— Как эта велодорожка будет выглядеть?

— Она будет состоять из базальтовых песков, она будет повторять ландшафт, она не будет ровной. Мы специально ее разрабатывали так, чтобы люди, которые по ней едут, чувствовали, будто они едут по пересеченной местности. То есть если будет бугорок — будет бугорок. Ну, конечно, где-то мы ее выровняем, но основные перепады останутся. Ширина ее составит 3 метра.

Протяженность ее будет 41 с лишним километр. До КПП она будет идти со стороны моря, на КПП мы будем переходить на сторону залива, и до границы она будет идти со стороны залива по линиям электропередач, которые мы пускали именно с расчетом, что по ним потом пойдет велодорожка. Проходить она будет в 15 метрах от дороги, чтобы инспекторы могли за ней беспрепятственно наблюдать. Потому что обязательно найдутся люди, которые захотят прокатиться по ней на машинах. Во время ЧМ-2018 такое уже было, мы поймали на подготовленной под велодорожку просеке югославов и еще кого-то.

Наша велодорожка будет выполнять еще и роль противопожарной полосы, потому что она не горит, выдерживает температуру более 1000 градусов. Срок гарантии на нее будет минимум 25 лет.

— А строительство сколько займет?

— Я думаю, год. Если финансирование придет в этом году, мы сразу разыграем контракт и ее сразу начнут делать.

— Когда вы ждете ремонта автомобильной трассы?

— В этом году правительство области должно начать проектирование и в 2023 году приступить к ремонту всего дорожного полотна на территории парка. Финансирование также, скорее всего, будет идти по линии Ростуризма. Дорога будет приведена к стандартным параметрам. Плюс в проектировании должны участвовать наши сотрудники, потому что мы хотим, чтобы все парковочные места тоже были спланированы и построены. Должна появиться разметка, обозначающая места для автобусов, для легковых автомобилей.

— Количество парковочных мест планируется увеличить?

— Нет. Единственное, что мы сейчас в лесохозяйственный регламент записали — это расширение парковки у Высоты Эфа и у Танцующего леса, чтобы парковка на одной стороне дороги была только для автобусов, а на другой — только для легковых автомобилей. Чтобы не было обычной летней ситуации, когда все набиваются на эту парковку и непонятно, как на ней стоят.

— С перехватывающей парковкой решился вопрос?

— Ее не будет. Но когда появится велодорожка, мы все-таки надеемся, что больше людей пересядет на велосипеды и мы будем согласовывать для велосипедистов отдельную, более низкую цену въезда в нацпарк. А для автомобилистов возможно повышать. Но это опять-таки будет зависеть от потока туристов.

— На литовской стороне косы очень много оборудованных спусков к морю, они есть во всех наиболее популярных местах и находятся довольно близко друг к другу. На нашей стороне от многих туристических маршрутов выход к морю запрещен. Но у того же «Танцующего леса», например, к морю протоптана тропа, прямо через авандюну. И авандюна там заметно повреждена. Почему бы просто не оборудовать выходы к морю?

— Литовская сторона в советские времена развивалась за счет федерального центра, Москвы. Ее рассматривали именно как туристическую часть косы. Поэтому вся Нида, даже дорога на «Солнечные часы», делалась специально чтобы по ней ездили «Волги». Потому что в те времена почти вся Москва была в Ниде. А на нашей стороне был колхоз «Труженик моря». Там не была развита инфраструктура. Когда колхоза не стало, местным жителям должны были купить квартиры и они должны были покинуть территорию косы. Но этого не произошло. Поэтому все три наших поселка — люди, которые работали в колхозе. Нашу сторону никогда не рассматривали как туристическую. Это была чисто рабочая сторона. Да, в Ниде все сделано, но нами, за наши деньги в Советские времена.

— Ну сделано и сделано, я немного не об этом. А о том, что к морю все равно все спускаются и будут спускаться. Почему бы не защитить авандюну, оборудовав в этом месте нормальный, безопасный для природы спуск?

— Это чисто человеческий фактор. Если мы откроем всю косу — где тогда находиться животным? Нужно понимать, что мы находимся у них в гостях. Когда началась пандемия, все животные начали выходить на маршруты, а потом люди вернулись и животные снова попрятались. Ну давайте через каждые 100 метров наделаем переходов, куда тогда животные денутся?

— Ну хотя бы от основных туристических маршрутов? Люди же все равно ходят. Политика «пресечь и запретить», свойственная нашему государству, не всегда работает. Люди привыкли, что им все запрещают и пресекают. В чем проблема просто максимально защитить дюну?

— Во всем должен быть научный подход. Когда будем подводить электричество на Танцующий лес, я дам задание научному отделу, чтобы они рассмотрели этот вариант.

— Как вы относитесь к недавним поправкам к закону об ООПТ?

— Положительно. Необходимость проводить экологические экспертизы вела к большой социальной напряженности, они не каждому местному жителю были под силу. Их стоимость в случае реконструкции дома, например, составляла порядка 200 тыс. рублей.

Самому Зеленоградскому району тяжело было развивать свою инфраструктуру. Экспертиза затягивала процессы, ведь с первого раза ее можно не пройти. А сейчас после согласования с Минприроды России проекта Правил землепользования и застройки нацпарк совместно с Зеленоградским районом разработает регламент, по которому в соответствии с этим проектом будут выдаваться разрешения на строительство. То есть мы будем встречаться, совместно рассматривать проекты и потом администрация Зеленоградского района будет выдавать разрешения на строительство. Плюс это даст толчок к тому, чтобы ускорить процесс постройки очистных сооружений, которых не хватает в поселке Рыбачий, и скорее всего в Лесном. Для меня это положительный аспект, потому что так наши поселки можно развивать гораздо быстрее.

— А нет опасений, что это приведет к стихийной застройке?

— Нет, никакой застройки не будет. Закон только вступил в силу, и сейчас на его основе будут разрабатываться регулирующие документы, например будет ограничиваться высотность и так далее.

— На побережье залива между пос. Лесной и зданием администрации парка расположено множество туристических баз, баз отдыха и других строений. Эти участки не входят в границы Лесного, они расположены на федеральных лесных землях. Касаются ли их нововведения, связанные с поправками к закону об ООПТ: приватизация строений, приобретение земельных участков в собственность, градостроительные послабления?

— Нет. Все, что в законе написано, написано только про поселки. Все арендаторы, а их мне в наследство досталось более 50, все равно будут проходить экологические экспертизы. Там не будет никакой застройки. Эти законодательные изменения действуют только в границах поселений и никак не затрагивают территории лесфонда и нацпарка.

— Количество арендаторов, которые находятся за границами поселений, увеличивается?

— Нет. Я, наоборот, его сокращаю. Через суды, сносим дома, возвращаем земли в Российскую Федерацию. Судебный процесс с одним арендатором у нас обычно занимает около трех лет. В суд мы идем в случае, если арендатор не хочет исправлять свои документы и приводить их в соответствие с законодательством.

— А сколько случаев расторжения договоров с такими арендаторами, скажем, за последние пять лет?

— Два. И еще два случая, которыми занималась прокуратура. То есть всего четыре. Это были участки в районе пос. Рыбачий, один арендатор был в районе турбазы «Дюны» и один арендатор в пос. Лесном. Все эти земельные участки были выданы незаконно в двухтысячных годах. Потом там построили здания, а теперь мы их сносим и приводим территорию в изначальный вид. Кстати один из арендаторов сам отказался от участка, просто пришел в Росимущество, судов дожидаться не стал.

— А что такое база «Хвойное»? Там нет никакой турбазы, только несколько частных домов. Это вообще законно?

— Это такие же арендаторы. 4 арендатора и 4 частных дома. С ними ничего не сделать, они все законные, платят арендные платежи в бюджет. Мы их проверяем только на пожарную безопасность и все. Есть и пятый арендатор — транспортная полиция. Но она сейчас свой земельный участок будет передавать в национальный парк. Мы его заберем и хотим сделать там здание для детского лагеря.

Тех, кто приводит в порядок все документы, мы не трогаем. Кто не приводит — на тех подаем уже в суд.

— Турбазы, число которых растет, оказывают негативное влияние на природу?

— Я считаю, что нет. Мы как раз работаем над тем, чтобы улучшить инфраструктуру в поселках и чтобы все наши туристы собирались там, а не разбредались по территории нацпарка. Как в Литве — есть поселок, там развитая инфраструктура, выход к морю. Там по территории парка всего два туристических маршрута, и все туристы едут именно в поселки и там выходят на море. По дюнам и лесу никто не ходит, там штрафы от 500 евро начинаются. У нас 3 маршрута и 7 экотроп, туристам есть куда ходить. А у них нет, там все идут на море.

— В связи с ростом турпотока доходы нацпарка увеличились за год?

— Дело в том, что Российская Федерация расширила перечень льготников, и теперь у нас где-то процентов 30 посетителей — льготники, которые могут приезжать на территорию парка бесплатно. Хотя раньше у них была льгота в 50% стоимости. Поэтому говорить о том, увеличатся ли наши доходы, я смогу только к следующему году. Льготники могут нивелировать дополнительный доход.

— А если у вас появятся свободные деньги, на что вы их потратите?

— На технику и инфраструктуру. Техника у инспекторов, как у таксистов, работает круглосуточно. И больше пяти лет не выдерживает. Когда я пришел в парк, здесь всего было две пожарные машины, два трактора и одна цистерна для воды. Ну пара административных машин. Сейчас у нас уже пять пожарных машин, два лесопатрульных комплекса, плюс у нас появился трактор, который мы приобрели по российско-литовскому проекту. Сейчас будем брать новые рации инспекторам, новые машины. Доходы только на развитие парка будем тратить. Плюс 40% от заработанных денег — это все-таки зарплата лесников. Потому что бюджетная часть их зарплаты — это всего 8 тыс. рублей.

— А остальное вы сами доплачиваете. До скольки дотягиваете?

— Средняя зарплата у нас где-то 25-27 тыс.

У нас много и других трат. Только за обслуживания биотуалетов в прошлом году парк заплатил 8 млн рублей. Это не считая мусора. Поэтому считать, что мы тут миллионами ворочаем, неправильно. Да, мы увеличили наш бюджет по сравнению с 2010 годом в три раза, но все идет на развитие. Бюджет парка — 40 млн, внебюджетных денег мы зарабатываем 95-96 млн. Это небольшой бюджет, мы его не скрываем, он доступен на сайте, там видно все, что мы делаем, что покупаем.

— Какие у вас планы на этот год?

— Мы хотим видоизменить Танцующий лес, сделать там тропинки из такого же материала, из которого будет сделана велодорожка. Деревянные настилы хороши, но они живут всего 5 лет с такой нагрузкой. Поэтому что нужно сделать один раз и надолго. Сейчас мы разрабатываем этот проект и надеемся, что в Москве его примут.

Также мы планируем сделать там музей планеризма. Его нужно обновлять, хоть его туристы и погубили. Маршрут нужно реанимировать. Нового места мы открывать не будем, преобразим то, что имеем.

Еще в этом году мы сделаем в результате реализации проекта «Люди и птицы: наблюдаем, изучаем, сохраняем» будет построена очень красивая вышка в виде птицы на маршруте «Королевский бор». С нее можно будет наблюдать за птицами со стороны залива. Будет предусмотрен доступ для людей с ограниченными возможностями, склон будет сделан с предусмотренным медицинскими стандартами углами наклона.

Еще один маршрут, военно-патриотический, откроется в районе пос. Морское. Там сейчас установлена большая смотровая вышка и купольная камера для того, чтобы наблюдать за рассветами и закатами. Пока мы держим эту территорию закрытой, с нее спускаются по дюне в поселок. Мы будем устанавливать ограждения, чтобы люди спускались там же, где поднимались.

— А бюджеты под все это уже есть?

— Мы все это делаем из своих средств. На протяжении 10 лет на развитие парка федеральным бюджетом выделяется по 500 тыс. рублей в год. Поэтому мы все делаем за свои.

— Давайте поговорим о других особо охраняемых природных территориях. Что с идеей создания нацпарка на Виштынце?

— Мы провели слушания в Общественной палате (они состоялись несколько лет назад), этот вопрос включили в проект «Экология» и в 2022 году должен быть создан федеральный парк «Виштынецкий». И, скорее всего, появится объединенная дирекция нацпарков.

— Нацпарк «Куршская коса» получил в собственность и здание на Балтийской косе. Зачем оно вам понадобилось?

— Это здание передавали федералам. Мы подумали, что неплохо бы и на Балтийской косе нам иметь здание. Когда закончится пандемия, я думаю, мы будем там проводить детские лагеря, потому что все для этого готово, здание в хорошем состоянии. Мы там сделаем филиал и музей, поставим там пожарно-химическую станцию, потому что на Балтийской косе ее нет и надо будет ждать паром, если что-то случится. То есть мы рассматриваем это как комплексное сооружение, которое будет приносить доход и позволит развивать туристическую инфраструктуру.

— То есть речь идет о присоединении к нацпарку и Балтийской косы?

— Эту идею мы тоже рассматриваем совместно с областным правительством. Потому что Балткоса — это интересный объект, он похож на наш, все структуры, и федеральные, такие же как у нас, там находятся. Я думаю, что у нас вопросов не возникнет. Если встанет вопрос присоединения Балтийской косы к нам, мы отказываться не будем.

— То есть вы готовы возглавить объединенную дирекцию нацпарков?

— Ну а по-другому и не получится. При создании в регионе еще одной особо охраняемой природной территории федерального значения ее объединяют с уже существующей.

Беседовала Алла Сумарокова, фото — Денис Туголуков / Новый Калининград

Нашли ошибку? Cообщить об ошибке можно, выделив ее и нажав Ctrl+Enter

Федеральное государственное бюджетное учреждение «Национальный парк «Куршская коса»

ФГБУ «НАЦИОНАЛЬНЫЙ ПАРК «КУРШСКАЯ КОСА» ИНН 3918005008, ОГРН 1023902052624 зарегистрировано 03.12.1999 в регионе Калининградская Область по адресу: 238535, Калининградская Область, п. Рыбачий, р-н Зеленоградский, ул. Лесная, д.7. Статус: Действующее. Размер Уставного Капитала — руб.
читать далее…