205 лет назад родился выдающийся российский военный деятель и дипломат Дмитрий Милютин, который провёл в армии Российской империи реформы, позволившие вывести её на качественно новый уровень и одержать победу в Русско-турецкой войне 1877—1878 годов. Эксперты называют Дмитрия Милютина одним из лучших руководителей оборонного ведомства в истории Российской империи.
10 июля 1816 года родился один из самых выдающихся военных деятелей Российской империи Дмитрий Милютин. Инициированная им реформа вывела на качественно новый уровень российскую армию и позволила ей одержать победу в Русско-турецкой войне 1877—1878 годов.
«До мозга костей практик»
Дмитрий Милютин родился в Москве в дворянской семье. Образование получил в благородном пансионе Московского университета. Дмитрий с ранних лет увлекался научными исследованиями и уже во время учёбы в пансионе составил синхронические таблицы по истории, а также написал «Руководство к съёмке планов с применением математики».
Закончив обучение, Милютин поступил на военную службу, стал унтер-офицером 1-й гвардейской артиллерийской бригады в Санкт-Петербурге и вскоре был произведён в прапорщики. По словам историков, строевая муштра сильно тяготила Дмитрия и он стал задумываться об отставке. Выбор в пользу продолжения службы Милютин сделал благодаря поступлению в Императорскую военную академию, которую окончил с серебряной медалью в 1836 году.
Также по теме
«В одиночку против союза сильнейших армий и флотов мира»: какие уроки вынесла Россия из Крымской войны
165 лет назад Великобритания и Франция объявили войну России, поддержав Турцию. Чуть позже к ним присоединилась Австрия. С этого…
Поручик Милютин был направлен служить в Гвардейский генеральный штаб. Параллельно он писал военно-исторические статьи для периодических и энциклопедических изданий.
«В 1839 году Милютин был переведён в Отдельный Кавказский корпус, в составе которого получил боевое крещение», — рассказал в беседе с RT научный сотрудник Музея Победы Андрей Горбунов.
По словам эксперта, Милютин участвовал в подготовке операций и лично принимал участие в боевых действиях. В 1840 году он был назначен квартирмейстером (должностным лицом, отвечавшим за оперативные вопросы, разведку, составление планов, передвижение и дислокацию войск. — RT) 3-й гвардейской дивизии в Санкт-Петербурге, а в 1843-м — обер-квартирмейстером войск Кавказской линии и Черномории. Как отмечают историки, вернувшись на Кавказ, он вновь принял участие в боевых действиях, но вскоре из-за резкого ухудшения состояния здоровья был направлен в тыл и переведён в распоряжение военного министра.
- Взятие аула Ахульго (1839)
- © Wikimedia
В 1845 году Милютин был назначен профессором кафедры военной географии Императорской военной академии, а три года спустя — офицером для особых поручений при военном министре.
По словам историков, ещё во время службы на Кавказе в перерывах между боями он писал военные наставления. Служба же в Санкт-Петербурге позволила Милютину вывести его научные исследования в сфере военного искусства и военной истории на новый уровень. В этот период жизни он издал научный труд «Первые опыты военной статистики», а затем — посвящённую Итальянскому походу Александра Суворова «Историю войны России с Франциею в царствование императора Павла I в 1799 году». За эту работу он был удостоен Демидовской премии и избран членом-корреспондентом Академии наук.
В 1856 году Милютин вошёл в состав комиссии «для улучшений по военной части». Как её представитель, он подал императору Александру II две записки: «О необходимости разрешения вопроса о крепостном состоянии» и «Мысли о невыгодах существующей в России военной системы».
В том же году Милютин снова был направлен на Кавказ — теперь уже на должность начальника штаба Отдельного Кавказского корпуса (в дальнейшем — главного штаба Кавказской армии). Разработанная им стратегия, по словам историков, существенно приблизила завершение длившейся с 1817 по 1864 год войны с горцами.
- © Wikimedia
После четырёх лет пребывания на Кавказе Милютин был возвращён в Санкт-Петербург и назначен товарищем (заместителем. — RT) военного министра. Как отмечают историки, министр Николай Сухозанет видел в Милютине конкурента и встретил его холодно, заставив тем самым в очередной раз задуматься об отставке. Однако в 1861 году Александр II назначил военным министром самого Милютина.
«Воспринимать Милютина просто как военного теоретика — в корне неверно. Это был до мозга костей практик, выросший на кавказских кампаниях», — рассказал RT профессор кафедры истории России МПГУ Леонид Ляшенко.
Военная реформа
В начале 1862 года Милютин представил Александру II доклад, содержащий программу коренных преобразований в российской армии. Она касалась управления войсками, их численности и системы комплектования, деятельности военных судов, военно-медицинской службы, армейского снабжения, вооружения, строевой подготовки и организации инженерной службы. Император идеи военного министра одобрил.
«Необходимость в срочных военных реформах продемонстрировала Крымская война. Хотя российские военнослужащие показали чудеса отваги, этого не хватило для победы ввиду отставания от противника в развитии военного искусства и военной техники», — заявил в беседе с RT научный директор Российского военно-исторического общества Михаил Мягков.
По его словам, инициированные Милютиным изменения стали одной из важнейших реформ Александра II наряду с отменой крепостного права и изменением структуры регионального управления.
Вся территория России в рамках военной реформы была разделена на 15 округов. В случае войны их штабы должны были превратиться в штабы действующей армии. Высшими тактическими единицами стали дивизии и бригады. Количество дивизий выросло с 31 до 47, однако численность их личного состава в мирное время была сокращена.
Большинство кадетских корпусов были ликвидированы. На основе их общеобразовательных классов создавались военные гимназии. В России также были открыты двухгодичные юнкерские училища, ставшие основным источником пополнения офицерского корпуса.
- Император Александр II (1860)
- © Левицкий, Сергей Львович — Военная летопись России в фотографиях
«Для военнослужащих были отменены тяжёлые телесные наказания. По инициативе Милютина был создан Главный военный суд и введены новые уставы: о наказаниях, дисциплинарный и военно-судебный. Юридические кадры для армии начала готовить специальная Александровская военно-юридическая академия», — рассказал Андрей Горбунов.
При Милютине произошло и радикальное перевооружение армии. Вместо устаревших ружей и пушек российские солдаты получили новое стрелковое вооружение (в частности, винтовки Бердана), заряжающиеся с казны (задней части ствола. — RT) нарезные артиллерийские орудия, картечницы. В войсках начал широко применяться проволочный телеграф.
По словам историков, самой значимой составляющей военной реформы стала замена рекрутской повинности на всеобщую, сокращение срока службы и введение системы воинского запаса.
- Из патентного описания Р. Дж. Гатлинга Батарейное орудие, 9 мая 1865 года
- © Wikimedia
«Это позволяло обучить значительную часть мужского населения военному делу, а в случае войны быстро увеличить численность армии», — отметил Михаил Мягков.
По словам профессора МПГУ, доктора исторических наук Виталия Захарова, в ходе реформы системы комплектования армии Милютин столкнулся с ожесточённым сопротивлением со стороны генералов-консерваторов, однако смог его преодолеть.
«Дмитрий Милютин не только оказался способен здраво оценить то, что необходимо армии, но и проявил себя как талантливый организатор при непосредственном воплощении реформы в жизнь», — подчеркнул эксперт.
Система военной подготовки при Милютине была переориентирована с муштры на формирование у военнослужащих практических боевых навыков.
-
Николай Дмитриев-Оренбургский.
«Захват Гривицкого редута под Плевной» (1885) - © Wikimedia
Испытанием милютинских идей стала Русско-турецкая война 1877—1878 годов. Недоброжелатели военного министра рассчитывали на то, что новая система окажется нежизнеспособна, однако, по словам историков, всё получились строго наоборот — российская армия продемонстрировала высокую эффективность. А когда великий князь Николай Николаевич, не сумев взять Плевну штурмом, захотел отвести войска за Дунай, именно Милютин настоял на осаде города, приведшей к успеху и ставшей решающим моментом войны.
После Берлинского конгресса 1878 года в связи с тяжёлым состоянием здоровья канцлера Александра Горчакова на Милютина было возложено руководство внешней политикой России. Он жёстко отстаивал интересы империи в отношениях с Европой и выступал за расширение государства на среднеазиатском направлении.
В 1881 году Александр II погиб. Его сын Александр III свернул многие отцовские реформы. И хотя новый император не планировал увольнять Милютина с государственной службы, однако тот не захотел менять линию своей работы и сам подал в отставку.
Экс-министр переехал в крымский Симеиз, занявшись литературной и научной деятельностью. В 1898 году Милютин стал последним подданным Российской империи, произведённым в генерал-фельдмаршалы. Умер он 7 февраля 1912 года и был похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве.
- Начало 1900-х годов. Имение Милютиных в Симеизе
- © РГБ
По словам Андрея Горбунова, Милютин создал в России принципиально новую армию и резко увеличил этим могущество империи.
«Его реформы сыграли не только сугубо военную, но и важную социальную роль. Так, всеобщая воинская повинность разрушала сословные барьеры. Милютин считается лучшим военным министром в истории Российской империи», — резюмировал Леонид Ляшенко.
Итоги Крымской войны 1853—1856 г.г. для Российской империи нельзя назвать утешительными. В состоянии кризиса пребывало все: власть, армия, общественное сознание. Правительству Александра II, принявшего власть в России, досталась незавидная доля, ему требовалось перекраивать на новый манер абсолютно всё. Исходя из горьких уроков Крымской войны стало ясно, что приоритетным направлением модификации должно стать оснащение армии новым вооружением и реорганизация самой структуры армии.
Замене подлежало слишком много конструкций, и каждое нововведение требовало немалой подготовки. Военный министр Российской империи Дмитрий Алексеевич Милютин, занимавший этот пост с 1861 года, взялся за преобразования в армии.
Сам автор военных реформ был не только преподавателем Императорской военной Академии и профессором, но и боевым офицером, он воевал на Кавказе, и прекрасно знал о проблемах армии изнутри. О необходимости кардинальных перемен в структуре и оснащении армии, профессор Милютин писал ещё до начала Крымской войны. Милютин имел тщательно проработанный план преобразования русской армии, обоснованный теоретически, а неудачи военных действий русской армии в Крымской войне, практически доказали необходимость масштабных преобразований и в вооружении, и в самой организации армии.
Военная реформа Милютина, проведённая в 1864 — 1868 году, касалась технической и организационной части армии.
Техническое перевооружение русской армии
В 1866 году члена Артиллерийского комитета Главного артиллерийского управления полковника А.П. Горлова и делопроизводителя Оружейной комиссии поручика К.И. Гуниуса направили в США для выбора нового оружия для русской армии. Горлов и Гуниус обратили внимание на винтовку Бердана с откидным вперед-вверх затвором. Русские специалисты отнеслись к ней более критически и на заводе «Кольт» занялись существенной доработкой винтовки и её патрона. В результате появились 4,2-линейный патрон с цельнотянутой гильзой и винтовка с откидным затвором и внутренним линейно движущимся курком. В США эти винтовки называли «русскими», в России же – «системы Бердана», винтовку правильнее было бы назвать системой Горлова — Гуниуса. На вооружение винтовка «берданка» поступила под обозначением «стрелковая винтовка образца 1868 г.», к ней принят 4-х гранный штык. По своей конструкции и характеристикам винтовка «берданка»- 1870 г. оказалась одной из лучших для того времени.
К осени 1872 года существенно преобразовали Тульский оружейный завод, совершенствовались Ижевский и Сестрорецкий, обновлялись арсеналы. Станки для оружейного производства и инструменты приходилось покупать за рубежом.
В 1876 году было принято однозарядное 8-линейное (20,4-мм) нарезное крепостное ружье А. Гана, характерными чертами которого стал патрон с обычной мягкой или бронебойной пулей (железный сердечник со свинцовой рубашкой), откидной затвор типа Крнки, амортизатор приклада и секторный прицел.
Полковнику Горлову поручили улучшить систему картечницы Дж. Гатлинга с вращающимся блоком последовательно стреляющих стволов, выпущенной фирмой «Кольт». Результатом стала 10-ствольная система Гатлинга — Горлова под «бердановский» патрон, принятая на вооружение под названием «4,2-линейная скорострельная пушка». Выпуск её освоили на заводе Л. Нобеля в Петербурге. В это время фирма «Кольт» предлагала на рынке новые картечницы, по сути, присвоив горловские усовершенствования, что похоже на историю с «русской винтовкой Бердана». В 1873 году приняли менее громоздкую 6-ствольную картечницу Гатлинга, усовершенствованную русским инженером В.С. Барановским, служившим на заводе Нобеля. К картечницам в России впервые применили название «пулемёт».
Вопрос о скорострельном личном оружии стоял не менее остро, чем о винтовках. Русский флот несколько опередил армию, приняв в 1869 году вместе с винтовкой Баранова «4,5-линейный» (12-мм) револьвер системы француза Галана. Его отличала оригинальная система «саморазряжания» с помощью шарнирного рычага, сдвигавшего вперед ствол с барабаном. Револьверы заказывались фабрике Галана в Льеже, на вооружении состояли недолго: их сменил «Смит и Вессон» под более мощный патрон.
Его появление в России также связано с именем полковника А.П. Горлова и Юрьева, предложивших остановить выбор на новой модели фирмы «Смит и Вессон». Смит и Вессон оказались тогда в затруднительном положении и свои надежды удержаться на рынке связывали с револьвером калибра 44 под патрон центрального воспламенения с переломной рамкой и одновременной экстракцией гильз (патенты Доджа и Кинга). Русские специалисты потребовали внести в оружие и патрон ряд изменений. Выполнив их –– уж очень был нужен русский заказ, — владельцы фирмы обнаружили, что револьвер стал много лучше Позднее фирма «Смит и Вессон» продавала «русскую модель» на рынке, а патрон 44 «русский» долго оставался популярен в США.
В 1871 году на вооружение в России приняли 4,2-линейный (10,67 мм) револьвер с длиной ствола 8 дюймов, известный как «Смит и Вессон I образца». Одновременную экстракцию гильз он обеспечивал в более удобной форме, чем «Галан». Позже были приняты образцы 1872 года с длиной ствола 7 дюймов, шпорой на спусковой скобе и стопором экстрактора и 1880 года — со стволом в 6 дюймов. С 1871 по 1876 год Россия закупила у «Смит и Вессон» 250 тысяч револьверов. Револьверы II образца заказывали уже не только в США, но и в Германии: завод Людвига Леве в Берлине выпустил их около 100 000 штук. А «Смит и Вессон» III (1880 года) с 1886 по 1897 год выпускались уже Тульским оружейным заводом.
В артиллерии широкое распространение получила нарезная дульнозарядная пушка Маиевского 1857 года, в плане технологии производства похожая на пушки системы Дальгрена, но с «более совершенными обводами». Маиевский разработал интересную теорию расчёта давления пороховых газов при выстреле, что позволило очень точно рассчитать необходимую толщину стенок ствола в зависимости от удаления от казны. Пушка Маиевского получилась относительно легкой.
Проходили испытания и новые орудия скорострельной артиллерии. Именно тогда появилась пушка Барановского, ставшая прообразом всех полевых скорострельных орудий последующих эпох.
Итак, количественные изменения в оружейном деле перерастали в качественные, в военном деле начиналась революция. Разумеется, здесь играли роль и новые средства транспорта, и средства связи, и нововведения в экипировке и снабжении войск. Но основой коренных изменений в русской армии стали новое оружие и новая артиллерия.
Александр II под Плевной. Русско-турецкая война 1877 — 1878 г.г.
Организационные преобразования в русской армии 1864 г.
Территория Российской империи в 1864 году была разделена на 15 военных округов, каждый из которых возглавлял командующий, управлявший всеми войсками и военными учреждениями своего округа. Детально была проработана и отлажена система взаимодействия воинских соединений и оповещения, что улучшило управляемость армией.
С введением в России военных округов была ликвидирована излишняя централизация, заставлявшая подчиняться столичному центру, военному министру или царю. С созданием военных округов командование приблизилось к войскам. Военное министерство избавлялось от множества обязанностей, которые теперь выполняли командующие военными округами, и могло непосредственно заняться общим руководством военных действий и осуществлением контроля. На командующих военных округов возлагалось и наведение порядка в случае революционных выступлений войск.
Образцом для создания военных округов послужили армейские корпуса, расположенные на Кавказе и в Сибири, командиры которых подчинялись непосредственно царю. Армейский корпус на Кавказе и в Сибири сосредоточивал в своих руках всю военную, административную и гражданскую власть.
Милютину заявил, что «для создания военных округов мы имеем уже готовый образец не в иностранных государствах, но в устройстве наших же окраин».
На территории военных округов проводилась мобилизация в армию, велось обучение новобранцев, создавались запасные и резервные войска.
Реорганизация военного министерства, закончившаяся в 1868 году, привела к тому, что в руках военного министра сконцентрировались все военно-командные и хозяйственные функции.
В ведение военного министерства были переданы артиллерийские войска во главе с генерал-фельд-цехмейстером, инженерные войска во главе с генерал-инспектором инженерных войск и все военно-учебные заведения. Военная реформа Милютина упростила руководство войсками и улучшило координацию различных структур армии.
Рекрутская служба в Российской империи в 1874 году сменилась всеобщей воинской повинностью – без сословных различий. В армию попадали по жребию, а не все, но жребий этот тянули все военнообязанные. В сухопутных войсках служили 6 лет, а потом ещё 9 числились в запасе. А во флоте срок службы составлял 7 лет и 3 года — в запасе. До 1793 года срок службы солдат в армии был бессрочен. С 1793 года солдат служил в армии 25 лет, со временем этот срок уменьшался.
Подготовка рекрутов, как в мирное время, так и в военное, возлагалась на резервные войска, тогда как раньше этим занимались полевые действующие войска. Уменьшен был нестроевой состав армии, и упразднены части, не имеющие боевого назначения; переформированы местные войска.
Кардинально переделана система подготовки кадрового состава. Часть кадетских корпусов заменили военными гимназиями без особой специализации, где воспитаннику давали массу нужных знаний, из которых он сам мог позднее выбрать нужные.
При Милютине были созданы юнкерские училища, где проходило дальнейшее обучение ратному делу и будущие военнослужащие выбирали специализацию.
Реформы коснулись и госпитальной, и санитарной службы, в результате повысились показатели здоровья армии.
Понимая, что интеллектуальный ресурс играет стратегическую роль, военная реформа предусматривала льготы, основанные на образовательном цензе. Выпускникам начальной школы приходилось служить 3 года, при наличии среднего образования срок сокращали до полутора лет, а тем, кто окончил вуз – всего полгода. Такой подход позволил снизить нагрузку на бюджет при общем наращивании оборонного потенциала. Количество вооруженных сил в мирное время резко сократилось, что удешевило содержание армии для государства. Но мобилизационный резерв увеличился в разы. И теперь, в случае военной нужды, дополнительные части не формировались заново, как раньше, а разворачивались за счёт резервистов. И процесс этот занимал уже не полгода, как раньше, а всего месяц.
Стараниями Милютина из русской армии исчезли все суровые телесные наказания – шпицрутены и другие телесные наказания в солдатской службе. Детально было проработано военное судопроизводство, исключавшее произвол на местах. Стало больше уделяться внимания образованию солдата, были введены солдатские читальни и обучение грамоте для рядового состава.
У реформ Милютина нашлось множество противников. Самой рьяной критике подвергался отказ от телесных наказаний солдат. Мол, не поротый солдат не станет храбрым и несгибаемым, что общий моральный дух в войсках упадёт.
В 1877 году началась Русско-турецкая война, подтвердившая состоятельность и даже полный успех военных реформ Милютина. Мировые наблюдатели увидели совершенно новую русскую армию, заметно отличавшуюся от той, что была в Крыму во время Крымской войны 1853—1856 г.г. при Николае I .
Изменилось и управление войсками в военное время, согласно изданному в 1868 году Положению об управлении войсками в военное время.
Изменения касались и организации армии. В 1863 году число действующих соединений было увеличено с 28 до 47 дивизий, а их состав в мирное время уменьшен; число артиллерийских бригад увеличилось с 28 до 47.
К началу русско-турецкой войны 1877 -1878 г.г. сухопутные силы России состояли из регулярных войск, делившихся на полевые, тыловые, запасные войска, формируемые в военное время, и вспомогательные войска, иррегулярных и государственного ополчения, созываемые при чрезвычайных обстоятельствах и для пополнения состава действующей армии.
В 1874 году полевые войска русской армии состояли из 48 дивизий пехоты – 3 гвардейских, 4 гренадерских и 41 армейской.
Дивизия имела две пехотные бригады и одну артиллерийскую бригаду.
Пехотная бригада – это два полка.
Полки состояли из трёх-четырех батальонов, в каждом батальоне было по четыре или пять рот.
В гренадерских и армейских дивизиях, расположенных в европейской части России, в полках было по три батальона, в батальоне – пять рот, из них одна стрелковая.
Рота делилась на две полуроты, полурота – на два взвода, взвод – на два полувзвода по два отделения в каждом.
Кроме пехотных дивизий в русской армии имелись восемь стрелковых бригад 4-батальонного состава (в батальоне четыре роты) и линейные батальоны, находившиеся в отдельных военных округах.
В военное время роты в 3-батальонных полках состояли из 84 рядов в двух-шеренговом построении, в 4-батальонных полках – из 1008 рядов. В полку 3-батальонного состава насчитывалось 2520 штыков, в полку 4-батальоннного состава – 3456 штыков; в дивизии, состоявшей из 12 батальонов, – 10080 штыков, а из 16 батальонов – 13824. Вместе с унтер-офицерами и нестроевыми в дивизии из 12 батальонов числилось нижних чинов 13284, а из 16 батальонов – 17152.
Полевая артиллерия подразделялась на пешую и конную. В пешей полевой артиллерии было 48 бригад 6-батарейного состава по 8 орудий и батарее, 2 отдельные горные батареи и 11 батарей туркестанских и сибирских частей, всего – 301 батарея с 2408 орудиями.
В конной полевой артиллерии имелось 48 регулярных казачьих батарей с 304 орудиями, в военное время – 66 батарей с 2824 орудиями. На 1 тысячу штыков приходилось 4,1 орудия, и на 1 тыс. сабель – от 4 до 5,2 орудия.
В составе инженерных войск находились девять военно-телеграфных парков, железнодорожные и минные части и подразделения.
К началу русско-турецкой войны 1877 г. насчитывалось 16 корпусов, являвшихся высшими соединениями.
Корпус состоял из двух или трёх пехотных дивизий (24 батальона), где числилось 20 160 штыков и 2562 сабли, 96 пеших и 12 конных орудий, а всего 35294 человека, 8490 лошадей и 1197 повозок.
Вскоре после Русско-турецкая войны 1877 — 1878 г.г. Милютин был вынужден уйти в отставку – он добивался публичного вскрытия всех злоупотреблений по интендантской части. Тем не менее это не помешало высоко оценить военные реформы военного министра Дмитрия Алексеевича Милютина по созданию современной русской армии. В 1878 году Милютин получил графский титул, а в 1898 году ему был присвоен чин генерала-фельдмаршала – последнего в истории России.
Читайте также:
Поражение России в Крымской войне 1853–1856 гг., продемонстрировавшее миру ее политическую, экономическую и военную слабость, явилось следствием кризиса всей существующей общественно-политической системы государства и послужило своеобразным мощным толчком к осуществлению в стране ряда преобразований, в том числе и в области военного строительства.
Международный престиж страны был подорван, а после заключения Парижского мирного договора она не только перестала играть доминирующую роль в европейских делах, но и оказалась фактически в полной политической изоляции.
Запрещение России иметь военный флот и базы на Черном море делало практически беззащитными ее южные рубежи перед лицом продолжавшей расширяться экспансии западноевропейских держав, и в первую очередь Великобритании, на Ближнем и Среднем Востоке. Немалую опасность для России представляла и Пруссия, стремившаяся в тот период к созданию у ее западных границ мощного милитаристского государства — Германской империи. Все это, а также отчетливо наметившаяся уже к этому времени в Европе тенденция к созданию относительно устойчивых военных коалиций, с неизбежностью ведущая к нарастанию угрозы возникновения новой войны, а вместе с тем, что закономерно, и к дальнейшему росту численности армий, увеличению вооружений крупнейших европейских государств, всемерному развитию ими военной техники, требовало от российского правительства незамедлительного укрепления вооруженных сил, организация и боеспособность которых обнаружили в ходе Крымской войны свою, мягко говоря, несостоятельность.
Эта война безжалостно обнажила все пороки сложившейся в России в царствование Николая I военной системы, и прежде всего в устройстве ее вооруженных сил. Обнаружилось явное несоответствие существовавшей еще с петровских времен рекрутской системы их комплектования с необходимостью иметь в случае войны массовую армию, что обусловливалось отсутствием в стране достаточного количества обученных в военном отношении резервов. Устаревшими оказались организационная структура армии, система управления ею и, особенно, ручное стрелковое и артиллерийское вооружение, которое далеко не соответствовало уровню военно-технического прогресса не только в Европе, но и в самой России. Что касается флота, то он состоял в основном из устаревших парусных кораблей.
Военные действия выявили отсталость тактики русских войск, которую они применяли на полях сражений, от требований времени, их низкую боевую подготовку, что, в свою очередь, свидетельствовало о царившей в официальных взглядах рутине и непригодности всей системы обучения частей и соединений. Солдата, по словам Е.В. Тарле, «учили совсем ненужным и нелепым приемам и готовили к парадам и смотрам, а не к войне. Кроме того, армию систематически обворовывали, и это обстоятельство стояло в теснейшей связи с общим для всех ведомств в России неслыханным разгулом хищничества, принимавшего постепенно совсем уж сказочные размеры». И, наконец, одним из наиболее слабых мест Российской армии, губившим ее, как показал опыт войны, являлся низкий профессионализм, неподготовленность значительной части командного состава, особенно высшего. И в этом нет ничего удивительного, поскольку по свидетельству все того же академика Тарле наука в армии, даже чисто военная, была почти официально объявлена предметом решительно «сверхкомплектным», ненужным. Основанная в Петербурге в 1832 г. по инициативе генерала А.А. Жомини Императорская военная академия влачила к концу царствования Николая I поистине жалкое существование.
В целом ход и исход войны наглядно показали, что за пышным фасадом и громадным военным престижем Российской империи ничего по сути дела не стояло, она оказалась значительно слабее, чем тогда представлялось даже недоброжелательным взорам соперников и врагов. Разумеется, такое состояние вооруженных сил не могло удовлетворять царское самодержавие, которому нужна была сильная армия, способная обеспечивать и успешное проведение самостоятельной внешней политики, и надежное подавление нараставшего революционного движения в стране.
Необходимо отметить, что существовавшая в России военная система и в период Крымской войны, и первые послевоенные годы подвергалась достаточно суровой критике, причем как со стороны военных и некоторых государственных деятелей, так и со стороны общественности. Форма критики была различной: от подачи докладных записок на «высочайшее имя» с анализом состояния дел в армии и предложениями по их улучшению до публикаций, порой уничижительного для вооруженных сил и их руководителей характера, в открытой печати. В результате правительство вынуждено было предпринимать определенные меры по устранению выявленных в военном ведомстве недостатков, однако все они, как правило, отличались нерешительностью, носили ограниченный, паллиативный характер и не могли сколько-нибудь ощутимо повлиять на давно назревшее укрепление вооруженных сил в целом.
Положение усугублялось еще и тем, что всякого рода кардинальные «новшества» в области военного переустройства не находили должного понимания и поддержки со стороны официальных военных кругов, и прежде всего военных министров генерала от кавалерии и генерал-адъютанта князя В.А. Долгорукова, а затем и генерала от артиллерии Н.О. Сухозанета 2-го — сторонников сохранения в армии старых «николаевских» порядков.
Задача — разработать план реорганизации всех элементов сухопутной армии и системы управления ею и претворить его в жизнь.
В ноябре 1861 г. на пост военного министра был назначен Милютин Дмитрий Алексеевич — высокообразованный генерал, человек с большими административными способностями, либерал по убеждениям, последовательный противник существовавших в стране военных порядков и активный сторонник таких преобразований в армии, объективный смысл которых способствовал бы приспособлению ее к новым историческим условиям. В своем известном дневнике он, в частности писал: «Говоря совершенно откровенно, и я, как большая часть современного молодого поколения, не сочувствовал тогдашнему режиму, в основании которого лежали административный произвол, полицейский гнет, строгий формализм… Даже в деле военном, которым император занимался с таким страстным увлечением, …гонялись за существенным благоустройством войска, не за приспособлением его к боевому назначению, а за внешней только стройностью, за блестящим видом на парадах, педантичным соблюдением бесчисленных мелочных формальностей, притупляющих человеческий рассудок и убивающих истинный воинский дух».
Д.А. Милютин внес большой вклад в укрепление военно-сухопутных сил и боевой мощи Российского государства. Проведенная под его руководством в 1860–1870-х гг. военная реформа, вошедшая в историю под названием милютинской, явилась крупнейшим после реформ Петра I преобразованием всей военной системы страны.
Назначая Д.А. Милютина на должность военного министра, Александр II поставил перед ним задачу разработать план реорганизации всех элементов как собственно сухопутной армии, так и системы управления ею и претворить его в жизнь. При этом целью военной реформы ставилось: превратить русскую армию в массовую с большим обученным резервом, оснащенную современными средствами вооруженной борьбы силу, сделав ее надежной опорой и защитой государства.
Главная сложность при решении этой задачи вытекала из необходимости руководствоваться, с одной стороны, стремлением повысить боеспособность армии, а с другой — максимально сократить военные расходы государства. Разрешить это противоречие было возможно лишь при условии создания такой военной системы, которая позволяла бы содержать в мирное время относительно небольшую, но хорошо технически оснащенную армию и вместе с тем иметь наготове (в запасе и резерве) обученные и обеспеченные всем необходимым силы для резкого увеличения ее численности в случае войны.
15 января 1862 г. Д.А. Милютин представил Александру II свой знаменитый «Всеподданнейший доклад», который императором был одобрен и послужил основой для всех будущих преобразований по военному ведомству, явившись, по сути, общей программой военной реформы 1860–1870 гг.
Коренные преобразования, намеченные программой, затрагивали практически все стороны жизни и деятельности сухопутных вооруженных сил: их численность, организационную структуру, комплектование и порядок прохождения службы, центральное, местное, строевое и полевое управление, вооружение, материальное обеспечение, подготовку офицерского корпуса, обучение и воспитание войск, военно-судную, санитарную части и пр. При этом все мероприятия увязывались между собой, а их всесторонняя проработка и реализация предусматривали многолетнюю, поэтапную и, что немаловажно, постепенную и осмотрительную, по мере роста экономических возможностей деятельность Военного министерства. Деятельность эта, при множестве поставленных для разрешения проблем, потребовала основательного пересмотра общего военного законодательства, в чем приняли участие все департаменты и управления Военного министерства, других ведомств в лице своих представителей. Для детальной разработки преобразований в министерстве был образован специальный орган – «Особое совещание» под председательством военного министра, собиравшееся почти ежедневно. Обсуждение отдельных, наиболее важных вопросов реформирования осуществлялось в создаваемых по мере надобности особых комиссиях, в состав которых включались генералы, офицеры и чиновники, «специально знакомые с делом».
Подготовленные в ходе работы комиссий и «Особого совещания» материалы рассылались на рассмотрение войсковым начальникам, другим компетентным лицам и учреждениям. Окончательная обработка всех новых проектов, штатов, инструкций и т.п. осуществлялась Военно-кодификационной комиссией, преобразованной в 1867 г. в Главный военно-кодификационный комитет.
Отдельные документы, касавшиеся военной реформы, публиковались в военной периодической печати того времени и активно обсуждались на страницах всей российской прессы.
Одной из первоочередных задач было переустройство системы военного управления в целях устранения ее основного недостатка — чрезмерной централизации. Важнейшими мероприятиями в этой области явились: создание местных органов в виде военно-окружных управлений (в 1864 г. территория России была разделена на 10 военных округов, а в 1867 г. их число возросло до 15); реорганизация центральных военно-управленческих органов, и прежде всего Военного министерства; упрощение делопроизводства.
Процесс реорганизации Военного министерства длился с 1862 по 1868 г., причем наиболее значимые его преобразования осуществлялись в полной зависимости от результатов проведения военно-окружной реформы, с учетом как позитивного, так и негативного опыта практического внедрения и применения этой новой системы местного военного управления на территории империи (полное введение в действие этой системы было завешено к началу 1866 г.).
1 января 1869 г. было издано высочайше утвержденное Положение о Военном министерстве, определившее его новую структуру, а также права и обязанности, как в целом министерства, так и его организационно-штатных подразделений. В соответствии с ним Военное министерство стало состоять не из департаментов, а из семи главных управлений и ряда других военно-управленческих структур, как то Императорская Главная квартира, Военный совет, Главный военный суд, канцелярия и т.д.
Права военного министра были значительно расширены, сокращены штат офицеров и чиновников, а также бюрократическая переписка. В ведении Военного министерства остались определение общего направления и главный контроль действий всех нижестоящих административных органов, а военно-окружных управлений — вся исполнительная часть.
В общем русле преобразований в военном ведомстве претерпел в 1860-е гг. реорганизацию и вспомогательный орган центрального военного управления и высшего командования — Генеральный штаб. В 1863 г. департамент Генерального штаба был преобразован в Главное управление Генерального штаба, которое в конце 1865 г. сливается с Инспекторским департаментом в одно учреждение под названием Главный штаб (в составе Военного министерства). На этот штаб в соответствии с Положением о Военном министерстве (1869 г.) было возложено решение всех вопросов, связанных с руководством военно-сухопутными силами империи в мирное время, подготовкой их к войне.
Изменения были внесены и в строевое, а также в полевое управление. В мирное время упразднено деление сухопутных войск на армии и корпуса, и высшей организационно-тактической единицей в пехоте и кавалерии стала дивизия, в артиллерии и инженерных войсках – бригада, произведен существенный пересмотр их штатов, введены новые.
В 1868 г. было издано новое Положение о полевом управлении войск в военное время, устранившее многие недостатки, содержавшиеся в прежнем Уставе для управления армиями… 1846 г. Им, в частности, предусматривалось с началом военных действий создавать из войск, предназначенных для развертывания на театре войны, одну или несколько армий во главе с главнокомандующими. Новое Положение уточняло функции главкома, освобождало его от второстепенных административных обязанностей, предоставляло главнокомандующему право вести военные действия по своему усмотрению, сообразуясь лишь с утвержденным общим планом, упрощало структуру полевого управления армии, расширяло его функции и т.д.
В 1867 г. была проведена реформа в военно-правовой сфере, нашедшая отражение во вновь введенных Дисциплинарном уставе, Уставе внутренней службы. Уставы провозглашали охрану чести и достоинства солдата. Основы военно-судебного дела излагались в Военно-судебном уставе и «воинском уставе о наказаниях», вводивших буржуазные принципы военного судоустройства и судопроизводства. Отменялись телесные наказания.
С середины 1860-х гг. осуществлялось реформирование военно-учебных заведений России в целях не только улучшения качества подготовки офицерских кадров, но и увеличения их количества. В ходе преобразований кадетские корпуса преобразовывались в военные гимназии, расширялась сеть военных училищ с двух- или трехгодичным сроком обучения. Для подготовки офицеров из лиц, не имевших среднего образования, с 1864 г. стали создаваться юнкерские училища. В военных академиях большое внимание начали уделять практической подготовке военных специалистов.
Реформировалась боевая подготовка войск, в которой также особое внимание уделялось практической стороне, т.е. тому, что необходимо на войне, особенно стрельбе. Введена физическая подготовка. Разработан ряд новых уставов и наставлений, учебных пособий, учитывавших опыт прошедшей войны, изменения, произошедшие как в тактике, так и в средствах вооруженной борьбы. В ходе реформ было осуществлено перевооружение войск: с 1867 г. артиллерийский парк заменялся новыми нарезными, заряжающимися с казны орудиями, в 1868 и 1870 гг. приняты на вооружение более совершенные винтовки Бердана № 1 и № 2 для пехоты, кавалерии и казачьих войск.
В целях централизации руководства флотом в июне 1867 г. введено Положение об управлении Морским ведомством, создан корабельностроительный технический комитет. Реформировалась система подготовки кадров для флота, его комплектования и боевого обучения. В 1876 г. была принята принципиально новая кораблестроительная программа, предусматривавшая создание броненосного парового флота. На вооружение принимались новые образцы артиллерийского, минного и торпедного оружия.
Существенной реорганизации в 1870–1871 гг. подверглись санитарно-госпитальные части, получившие четкую структуру: постоянные военные госпитали и санитарные части, военно-врачебные заведения военного времени. Преобразовались и хозяйственные службы, находившиеся в частях, другие органы снабжения. Улучшались питание и обмундирование солдат, в целом их быт и условия службы, в т.ч. и положение офицерского состава.
И наконец, актом, завершающим в основном, как считается, милютинские реформы, является принятие 1 января 1870 г. Устава о всесословной воинской повинности, отменившего рекрутские наборы. В нем говорилось, что защита престола и Отечества есть священная обязанность каждого русского подданного, и что все мужское население, достигшее 21 года, без различия сословий, подлежит воинской повинности. Часть призывников зачислялись на действительную службу с переводом затем в запас армии и в ополчение, другая – сразу в ополчение. Это решалось жеребьевкой. Лица, по жребию не попавшие в постоянные войска, зачислялись в ополчение (до 40-летнего возраста) и призывались лишь в военное время.
Для сухопутных войск устанавливался 6-летний срок пребывания на действительной службе и до 9 лет в запасе, на флоте – соответственно 7 лет и 3 года. Отслужившие эти сроки зачислялись в ополчение. Это давало возможность обеспечить планомерное пополнение вооруженных сил в мирное и военное время, позволяло развернуть массовую армию в случае войны.
Таким образом, военная реформа 1860–1870 гг. в той или иной мере затронула все стороны военной системы России, обновив во многом весь армейский организм. В результате ее проведения русская армия превратилась в отвечавшую требованиям своего времени армию буржуазного типа, по боеспособности, мало в чем уступавшую армиям других европейских держав.
Из воспоминаний Д.А. Милютина.
Дела Военного министерства в 1863 году
Обстоятельства 1863 года требовали от Военного министерства наибольшего напряжения деятельности. Вспыхнувший в самом начале года польский мятеж и последовавшие за ним политические усложнения не только не остановили хода начатых в военном ведомстве обширных преобразований и улучшений, но, напротив того, ускорили осуществление многих предположений. С одной стороны, необходимо было принять решительные меры к развитию наших боевых сил, что дало возможность неотлагательно применить предположенные изменения в устройстве и организации войск; с другой стороны — та же польская смута доставила положительное, фактическое подтверждение целесообразности и даже необходимости вновь вводимой военно-окружной системы военного управления; наконец, и в отношении материальных нужд армии усовершенствование технических специальностей, удовлетворение которых откладывалось с года на год ради финансовых затруднений, удалось нам исполнить многое, что при обыкновенном ходе дел отсрочивалось бы еще на многие годы.
Постараюсь, сколь можно в кратком очерке обозреть, что было сделано Военным министерством в течение года. Начну с главной из представших многочисленных и крупных задач: развития наших вооруженных сил и перемен в их организации. <…>
По военно-судной части в 1863 году сделан значительный шаг вперед. Объявленная 17 апреля отмена телесных наказаний, хотя и не полная, обставленная разными ограничениями, произвела общий переворот во всей системе нашего военно-уголовного и дисциплинарного законодательства. Вследствие этого капитального акта необходимо было переделать существовавший воинский устав о наказаниях и Положение о дисциплинарных взысканиях. Первый труд, подготовленный секретарем Капгером и внесенный уже в соединенное присутствие Военного и Морского генерал-аудиториатов, требовал нового пересмотра. Разработка Положения о дисциплинарных взысканиях, возложенная на особую комиссию под председательством предместника моего генерала Сухозанета, также затормозилась возникшим в комиссии разногласием по существеннейшим, основным пунктам, так что оказалось необходимым предварительно представить означенные спорные вопросы непосредственно на Высочайшее разрешение. Только по получении в марте 1863 года Высочайших указаний, комиссия докончила работу, которая и получила затем обычный ход законодательным порядком, т.е. в соединенное присутствие Военного и Морского генерал-аудиториатов, a 6 июля последовало Высочайшее утверждение нового Положения.
Кроме отмены телесных наказаний для нижних чинов 1-го разряда (не штрафованных), 1863 году принадлежит другая еще знаменательная мера — учреждение «суда общества офицеров». Учреждение это, принятое не очень сочувственно известной частью старых служак, сжившихся с суровыми порядками и нравами прежних времен, имело, однако же, благотворное влияние на нравственный быт наших офицеров. Если при низком еще уровне армейского офицерского общества и могли быть на первое время опасения каких-либо неправильностей в пользовании предоставленным правом, то подобные случаи, по всем вероятиям, очень редкие, должны были вознаградиться в общей сложности очищением армии от значительного числа попавших в нее личностей, хотя и не преступных перед формальным законом, но недостойных офицерского звания.
Новые идеи, которые я старался проводить как в устройстве военно-судной части, так и вообще во всем, что имеет прямое влияние на нравственную сторону офицерского общества и солдат, встречали много противников и создавали мне немало врагов. Меня упрекали в либеральном направлении и даже пробовали заподозрить меня в глазах Государя в затаенных революционных замыслах. Старые командиры, привыкшие с молодых лет к грубому обращению с офицерами, к употреблению ругательных слов даже перед фронтом, к собственноручной расправе с солдатами, к палкам и розгам, — не могли понять, как можно без всего этого поддержать в войсках дисциплину. Даже люди образованные, благовоспитанные полагали, что отмена телесных наказаний в войсках должна неизбежно уронить дисциплину и повести к распущенности. Так, например, граф Берг, в письме от 27 декабря 1863 года, писал мне, что замечая большое число пьяных солдат, он получал от полковых командиров оправдание, что пьянство увеличилось со времени отмены телесных наказаний. Граф Берг высказывал и свое опасение: не преждевременно ли сделано это распоряжение. «Пьяницы не боятся телесных наказаний и склонны быть особенно наглыми в своих ответах. Не слишком ли мы торопимся отменить телесные кары и наказания? Что вы слышите по этому поводу из других армий и армейских корпусов? Я не скрываю от вас затруднений, в которых находятся командиры полков…» (фр.). В ответ на это замечание я писал графу Бергу 2 января 1864 года: «Министерство отовсюду получает довольно разные мнения по этому вопросу; но большинство командиров и особенно те из них, кто является наиболее разумным и заботливым, не испытывает никаких трудностей при поддержании дисциплины и хорошего управления солдатами; совсем наоборот, следуя фактам, они отмечают колоссальный подъем солдатского духа главным образом тогда, когда с ними больше не обращаются, как с животными». <…>
По моему убеждению, одной из главных задач, предстоявших Военному министерству, было поднятие нравственного уровня нашей армии, как относительно нижних чинов, так и офицеров. К достижению этой цели следовало идти неуклонно, не обращая внимания на ворчание и злобные нападки наших, так называемых, консерваторов. С упразднением крепостного права и отменой (хотя и неполной) телесных наказаний для народа, не было уже прежних препятствий к тому, чтобы облагородить и звание солдата, внушить ему известное чувство достоинства и сознательное отношение к своему долгу. Немыслимо было оставить розги и палки для солдата, когда он был освобожден от них в первобытном своем крестьянском состоянии. Притом же можно было уже в это время предусматривать, что рано или поздно солдатское звание не будет исключительным уделом «черного» народа, «податного». Рекрутские наборы 1863 года дали армии, сравнительно с прежними (до 1856 года), людей, заметно более развитых, понятливых и способных к тому роду образования, который требуется от солдата при современном состоянии военного дела.
Немалых трудов стоило внушить строевому начальству необходимость индивидуального развития солдата. Обучение его грамоте и некоторым знаниям, нужным в его быту, принялось не вдруг, а вследствие многолетних настояний. Военные действия в 1863 году против мятежных шаек выказали на опыте результаты принятой новой системы обучения солдат. Сметливость их, лучшая стрельба, развитие телесное — дали нашим малым отрядам сильный перевес над повстанцами в действиях малой войны. Самые упорные противники всяких нововведений должны были признать этот наглядный результат. <…>
Тогдашняя служба в армии была так непривлекательна, что несмотря на легкий доступ к офицерскому званию, число желающих поступать в военную службу с каждым годом уменьшалось, так что во всех почти войсках был большой недостаток в офицерах. Насколько в прежние времена военный мундир пользовался в обществе почетом и казался для молодежи привлекательным, настолько теперь выказывалось какое-то пренебрежение ко всему военному. Молодые офицеры чуть не стыдились своего мундира; они как будто старались очистить себя в глазах общества, либеральничая и относясь презрительно к своей службе.
Польский мятеж и толки о готовящейся войне произвели благоприятный переворот в духе нашего офицерства. Возбужденное в самом обществе чувство патриотизма вытеснило ребяческие бредни политические. Оставалось только рядом последовательных мер улучшить по возможности материальный быт офицеров и дать полезное направление их занятиям. В последнем этом отношении чувствовалась крайняя необходимость восполнить хотя сколько-нибудь отсутствие в них специального военного образования, а для этого и положено было ввести практические занятия по тактике: в зимнее время — посредством письменных задач, а в летнее — в виде полевых поездок и решения задач в поле. Занятия этого рода могли привиться в войсках не вдруг, в особенности потому, что сами командиры и штаб-офицеры были еще слабее в познаниях, чем молодые офицеры. <…>
Приказом 16 сентября объявлены Положение, Штаты и табели вновь учреждавшихся военных училищ. Из них одно, получившее название «Первого, Павловского» (вследствие желания Государя сохранить наименование прежнего Павловского кадетского корпуса), помещено в обширном здании 1-го кадетского корпуса. Прежнее Константиновское училище, получившее прибавочное название «второго», осталось в своем помещении у Обухова моста, где в прежнее время помещался Павловский кадетский корпус (перемещенный на Петербургскую сторону, в прежнее здание Дворянского полка). Наконец, в Москве учреждено вновь Третье Александровское военное училище, в здании у Арбатских ворот, где до того помещался Александровский сиротский кадетский корпус (некогда дом графа Апраксина). Все три военных училища открыты с началом учебного 1863-1864 года, на основании нового Положения и Штатов. В учебных программах училищ преобладали военные науки; вся обстановка получила строго военный, строевой характер.
Напротив того, кадетские корпуса должны были постепенно преобразоваться в «военные гимназии» с характером заведений общеобразовательных и воспитательных.
Военные училища были поставлены на такой уровень, что поступление в них обусловливалось предварительным образованием в размерах полного гимназического курса. Поэтому заведения эти не могли давать достаточно офицеров для пополнения всей армии; необходимо было устроить другого рода рассадники для массы офицеров, довольствуясь гораздо низшим уровнем образования, как приготовительного, общего, так и специально-военного. С этой целью выработан был особой комиссией при Инспекторском департаменте особый тип заведений под названием «юнкерских училищ»: пехотных, кавалерийских и казачьих. Училища эти должны были постепенно открываться во всех военных округах и пополняться полковыми юнкерами. С учреждением этих училищ открывалась возможность постановить общим правилом — производить в офицеры не иначе, как по выдержании выпускного экзамена этих училищ. Такой мерой установилась на будущее время низшая норма общего и военного образования всей массы офицеров нашей армии.
Милютин Д.А. Воспоминания. 1863 – 1864. — М., 2003. С. 357, 376 – 385.
Материал подготовлен Научно-исследовательским институтом (военной истории) Военной академии Генерального штаба Вооруженных Сил Российской Федерации
Судьба российских реформаторов нелегка: народ их не любит, коллеги критикуют, пресса относится с подозрением. В отставку или в мир иной они уходят, провожаемые бранью, и только через много лет потомки воздают им должное. Так было и с военным министром Российской Империи Дмитрием Алексеевичем Милютиным, которому 10 июля исполняется 200 лет.
В канун юбилея Дмитрия Алексеевича в Новодевичьем монастыре силами Российского военно-исторического общества с подачи «Российской газеты» и журнала «Родина» восстановили его надгробие, уничтоженное в 1930-е годы.
Идущее сегодня преобразование российской армии, обусловленное глобальными вызовами, невозможно без осмысления опыта прошлых реформ – в том числе и тех, что в течение 20 лет проводились под руководством Дмитрия Милютина (в числе других комплексных реформ Александра II).
Осознание необходимости
Все преобразователи делятся на две категории: одни, уже достигнув вершин власти, под давлением обстоятельств приходят к выводу, что «так жить нельзя». Другие же вынашивают свои убеждения с детства и планомерно идут к ним, до поры не открывая своих намерений. Милютин, без сомнения, принадлежит ко вторым.
Его мать была сестрой видного сановника николаевской эпохи Петра Дмитриевича Киселева, тоже слывшего реформатором. Отец, небогатый помещик, собрал большую библиотеку, и Дмитрий ещё в детстве прочёл множество книг, в том числе по русской истории. Он был старшим из пяти детей, которым родители изо всех сил старались дать не только образование, но и нравственное развитие.
Позже, рекомендуя Милютина на должность министра, фельдмаршал Барятинский писал о нём царю: «Человек честный, неуёмного рвения, усидчивости ни с чем не сравнимой… всегда осторожный, деловитый, благородно-нравственный, далёкий от всяких личных видов, совершенно бескорыстный и чуждый всякой зависти».
В 13 лет его вместе с братьями отдали в Благородный пансион при Московском университете. Там Дмитрий увлёкся математикой, издал – в 16 лет! – первую научную работу и завершил учёбу круглым отличником. Недолго послужив простым солдатом – правда, в столичной гвардейской части, – он был принят в военную академию и уже через год окончил её, тоже с отличными результатами.
После службы в штабе гвардии его отправили «понюхать пороху» на Кавказ, где он принял участие в осаде аула Ахульго, где скрывался Шамиль, и был ранен пулей в плечо. На Кавказе он пробыл шесть лет, продолжая между боями с горцами заниматься научной работой. По возвращении в Петербург Милютин стал профессором Военной академии и советником военного министра.
Его книга по истории Итальянского похода Суворова привлекла внимание самого Николая I – по его настоянию автора наградили почетной Демидовской премией. К тому времени Милютин был уже отцом семейства, женившись на генеральской дочери Наталье Понсет. У них родились четыре дочери и сын Алексей, которого все ругали за несхожесть с отцом: его, ставшего позже курским губернатором, интересовали только карты (отнюдь не штабные) и лошади.
Первая попытка
Дмитрий Алексеевич живо интересовался политикой и понимал, что Россия неизбежно и очень скоро столкнётся с европейскими державами. Понимал и то, что русская армия, занятая в основном парадами и сельскохозяйственными работами, не готова к будущей войне. Уже тогда он начал разрабатывать планы военных реформ, хотя ни министр Василий Долгоруков, ни сам царь не собирались прислушиваться к его советам.
Ситуация изменилась после проигранной Крымской войны и восшествия на престол нового императора. Александр II сразу же упразднил военные поселения и создал комиссию по разработке военных улучшений, в которую вошёл и Милютин.
В 1856 году он подал записку о необходимых реформах, смотря в корень: для улучшения боеспособности армии он рекомендовал отменить крепостное право и приблизиться в политическом устройстве к «передовым странам» – то есть ввести конституцию. Понятно, что это было слишком и для молодого царя, и для нового военного министра, старика Николая Сухозанета, который потребовал увольнения дерзкого советника. Милютина опять послали на Кавказ, где он в качестве начальника штаба Кавказской армии отомстил Шамилю: в 1859 году имам был взят в плен в ауле Гуниб.
Реформы в армии буксовали, и Дмитрия Алексеевича вернули в столицу, назначив товарищем (то есть заместителем) министра, а в 1861 году, после предсказанной им отмены крепостного права – министром, и эту должность он занимал в течение следующих двадцати лет. Немалую роль в этом сыграла тётка царя великая княгиня Елена Павловна, в кружке которой Милютин был частым гостем.
Получив от царя карт-бланш на самые решительные меры, он взялся за преобразование армии.
Идеология и практика военной реформы
Первой и главной его задачей стало создание массовой армии, небольшой в мирное время и быстро увеличивающейся во время войны. Это было возможно только при наличии обученного резерва, для чего требовалось радикальное сокращение срока службы в армии. Стараниями министра строк службы был сокращен с 25 лет до 15 – шесть (на флоте – семь) на действительной службе и девять в запасе. В 1874 году устаревшие и тяготившие общество рекрутские наборы были заменены всеобщей воинской обязанностью. Отныне призыву подлежали все мужчины, достигшие 21 года – правда, не поголовно, а по жребию.
Милютин считал, что солдаты, не говоря уже об офицерах, должны быть грамотными. До него 80% солдат не умели читать и писать, но благодаря его реформам эта доля сократилась до 40%. В частях были созданы школы и курсы, выпускались книги и журналы специально для солдатского чтения. Офицеров, тоже зачастую полуграмотных, стали готовить в военных гимназиях, а в 1864 году министр учредил юнкерские училища.
Создал он и военно-юридическую академию для борьбы с частыми в армии беззакониями. Для той же цели были отменены жестокие наказания солдат – розги, шпицрутены, кандалы, легендарный «прогон сквозь строй».
Не мог он обойти вниманием и военную медицину – по рекомендациям великого хирурга Н.И. Пирогова были реорганизованы больничное и санитарное дело в войсках, открылись первые курсы медсестёр.
Другим важным направлением реформы стала перестройка военной промышленности. Многие предлагали закупать новейшее вооружение за рубежом, но Милютин решительно возразил: нужно создавать собственное производство, чтобы в случае войны не зависеть от возможного противника. У США – едва ли не единственной после Крымской войны дружественной нам страны – был куплен патент на новую нарезную винтовку, которую стали производить на тульских заводах. В Москве и Петербурге начали делать первые стальные пушки, по числу которых Россия скоро догнала Францию.
Военные заводы, построенные на казённые средства, становились «локомотивами» для развития промышленности в целом: эту закономерность российской «оборонки» первым заметил и использовал именно Милютин. Он всячески поощрял строительство железных дорог, по которым среди прочего перевозились и военные грузы.
Укрепление армии он считал не самоцелью, а составной частью развития экономики и страны вообще. Истинный патриот, он мечтал видеть Россию не только могучей в военном отношении, но богатой и свободной, защищаемой своими гражданами не из страха, а из любви.
Милютин изменил и систему управления войсками – был создан Генеральный штаб, а место корпусов заняли 15 военных округов, обладавших определённой самостоятельностью.
Консерваторы в армии и при дворе не раз пытались оспорить его нововведения, но ради дела министр, обычно вежливый и мягкий, был готов на крутые меры. Морской министр Николай Краббе рассказывал, как проходило заседание Государственного совета по обсуждению нового закона о воинской повинности: «Сегодня Дмитрий Алексеевич был неузнаваем. Он не ожидал нападений, а сам бросался на противника, да так, что вчуже было жутко. Зубами в глотку и через хребет. Совсем лев. Наши старички разъехались перепуганными».
Реформы Милютина достойно прошли проверку во время русско-турецкой войны 1877-1878 годов. Всего за четыре недели русская армия была полностью отмобилизована, а через 42 дня готова к дальнему походу. До конца 1877 года министр находился на фронте, давая военачальникам советы. «Вот он новый солдат, — с гордостью говорил он, — старый без офицеров умирал бы, а эти сами знают, куда им броситься. У этих почин!» Многое его не устраивало, но он утешал себя тем, что реформы пока далеки от завершения. После заключения мирного договора Александр II возвёл министра в графское достоинство и наградил орденом Святого Георгия.
Финал… и продолжение
Но после убийства царя народовольцами его преемник Александр III начал свёртывание военных и других реформ. На другой день после опубликования в апреле 1881 года царского манифеста «О незыблемости самодержавия» Милютин подал в отставку вместе с другими либеральными министрами. Вместе с женой он уехал в крымское имение Симеиз, откуда с тех пор почти не выезжал – даже когда его в 1898 году наградили званием генерал-фельдмаршала.
Не одобряя новую политику, он писал: «Мы оказались стадом баранов, которое бежит туда, куда бежит первый баран. Вот что грустно».
На пенсии Дмитрий Алексеевич работал так же напряжённо, как и прежде – из-под его пера вышли семь томов воспоминаний и пять томов дневников, ставших ценнейшим источником по истории второй половины XIX века.
Он умер в январе 1912 года, всего на два дня пережив любимую жену и немного не дожив до своего столетия. Незадолго до смерти он сокрушался на страницах дневника, что Россия идёт не туда, что, оттягивая неотложные реформы, власть невольно приближает революцию. Так и случилось всего через пять лет после его кончины; надолго позабыли и самого фельдмаршала. И даже надгробие в Новодевичьем мимоходом разрушили в 30-е годы.
А вот милютинскую идеологию военных реформ не забыли: её легко узнать в практике советского государственного и военного строительства – тех же 30-х годов. Именно тогда замыслы реформатора XIX века оказались востребованы, развиты и реализованы в полном объёме и совершенстве.
Читайте также:
Полина Яковлева. Раша и медведь, или «Мими-мишное» мягкое оружие России
Иван Зацарин. Так ковались перемоги. К 357-летию Конотопской битвы
Анатолий Вассерман. Кому нужен миф о том, что «нацизм и коммунизм – почти одно и то же»
Иван Зацарин. Завоевания демократии. К 170-летию аннексии Калифорнии
Дмитрий Михайличенко. Марийцы. Часть 1: жизнь меж двух огней
Иван Зацарин. Первая победа русской контрреволюции. К 98-летию мятежа левых эсеров
Вадим Эрлихман. Академик Павлов: любимый антисоветчик Советской власти
Иван Зацарин. Он тоже любил селфи с хозяевами. К 75-летию ареста Степана Бандеры
Полина Яковлева. Чуваши. Часть 2: Верные союзники Руси от Ивана Грозного до наших дней
Иван Зацарин. Тевтонцев больше не будет. К 70-летию переименования Кёнигсберга
В деятельности Александра II весьма важное место занимало развитие сухопутных и морских военных сил. По словам С. С. Татищева, «верховный вождь относился к армии и флоту как к любимым своим детищам».
Впрочем, военные реформы 1860-70-х гг. были продиктованы не столько личными интересами российского императора, сколько насущными жизненными потребностями. Армия и флот нуждались в срочном реформировании по целому ряду причин.
Во-первых, в ходе Крымской войны (1853-1856 гг.) выявилось серьёзное отставание России от стран Западной Европы в сфере не только военной техники, но и войсковой организации. Во-вторых, назрела необходимость перехода на нарезное артиллерийское и стрелковое оружие. В-третьих, на смену парусному флоту в мире пришёл паровой. Бытие определяет сознание: Россия не могла оставаться на обочине прогресса.
Составление программы армейских преобразований император поручил Дмитрию Алексеевичу Милютину, 9 ноября 1861 года назначенному на пост военного министра. До него этот высокий пост занимали В. А. Долгоруков и Н. О. Сухозанет (его товарищем в 1858 г. и стал генерал-адъютант Д. А. Милютин, бывший начштаба князя Барятинского на Восточном Кавказе). Пять лет Сухозанет был царским военным министром. За это время им было кое-что сделано: упразднены военные поселения и сокращён срок солдатской службы в сухопутных войсках до 15 лет, а во флоте до 14 лет.
Но этих паллиативов было недостаточно. После заключения Парижского мирного договора Россия оказалась в политической изоляции. Ей было запрещено иметь военный флот и базы на Чёрном море, что фактически делало беззащитными южные рубежи страны. Между тем Великобритания расширяла экспансию на Ближнем и Среднем Востоке. Опасность для России представляла и Пруссия, стремившаяся к созданию Германской империи.
Таким образом, российская армия обнаружила свою несостоятельность на фоне угроз новых военных противостояний. Крымская война показала, насколько не соответствовала рекрутская система комплектования войск современным военным реалиям, требовавшим массовой армии. Стало ясно и то, что организационная структура армии безнадёжно устарела. Кроме того, практика военных действий показала одновременно и низкий боевой профессионализм командного состава российской армии, и отсталость тактики. Евгений Тарле отмечал, что накануне милютинской реформы солдаты были больше подготовлены к военным парадам и смотрам, нежели к военным действиям. Наконец, в армии процветало воровство.
Д. А. Милютин был образованным генералом, имевшим либеральные убеждения. Новый министр был противником «николаевских» — устаревших и во многом формальных — военных порядков. Именно Милютин, двадцать лет (с 1861 по 1881 гг.) занимавший пост военного министра России, стал инициатором в стране тех вошедших в историю военных преобразований, смысл которых вкратце можно передать так: приспособление российской армии к новым обстоятельствам и общественным условиям.
Дмитрий Алексеевич незамедлительно приступил к составлению проекта реформ («обширного плана», по выражению С. Татищева). Спустя два месяца, пятнадцатого января 1862 года, «Всеподданнейший доклад» был представлен царю.
«Обширный план» касался не только организации войск, но и предусматривал коренное реформирование всех отраслей военного управления. Основной целью «милютинских реформ», которые предполагалось проводить постепенно, была организация в России массовой армии по европейскому типу. Помимо прочего, проект Милютина предусматривал реорганизацию как военного управления, так и военно-учебных заведений, а также сокращение вооружённых сил в мирное время и развёртывание мобилизованных обученных резервов в военный период.
Надо заметить, что планируемые преобразования, ещё не успев начаться, встретили сопротивление как российского генералитета, так и высшего управления. Основными противниками Д. Милютина оказались генерал-фельдмаршал Барятинский и шеф жандармов П. А. Шувалов. Оппозиционеры публично критиковали нового министра за отказ от вековых устоев русской армии, за умаление роли армейского строевого начала. Но царь поддержал программу Милютина.
Одна из сложнейших задач при военном реформировании, которую пришлось решать царскому министру, заключалась в необходимости одновременного повышения боеспособности и боеготовности российской армии и максимального сокращения государственных военных расходов. Дмитрий Алексеевич видел единственный путь решения этой задачи: сокращение армии в мирное время наряду с увеличением её в период войны — за счёт создания обученного запаса.
Уменьшение численности армии России с 1132 тыс. чел. (1864 г.) до 742 тыс. чел. (1867 г.) позволило министру увеличить обученный армейский резерв к 1870 г. до 553 тыс. чел. Затем, 1 января 1870 г., был принят Устав о всесословной воинской повинности, отменивший рекрутчину. Согласно новому Уставу, всё мужское население, достигшее двадцати одного года, без различия сословий, подлежало воинской повинности. Часть призывников зачислялась на службу с последующим переводом в запас и в ополчение, а другая — сразу в ополчение. Лица до сорока лет, по жребию не попавшие в постоянные войска, зачислялись в ополчение и призывались в армию только в военное время. Устав, однако, вступил в законную силу с 1 января 1874 г.: царь не спешил его принять. С этой даты для сухопутных российских войск устанавливался шестилетний срок действительной службы и девятилетний срок пребывания в запасе (всего 15 лет); на флоте эти сроки составляли соответственно семь лет и три года (10 лет). Отслужившие зачислялись в ополчение. Всё это давало возможность постоянного пополнения вооружённых сил страны в мирное и военное время, а в случае войны позволяло развернуть массовую армию.
Были введены и кое-какие льготы. Лица, имевшие среднее и высшее образование, служили действительную не более 4 лет и не менее 6 месяцев. От воинской повинности было освобождено духовенство, народы Северного Кавказа, Средней Азии, Сибири и Крайнего Севера. От действительной службы освобождались также по семейному положению: например, единственный сын у родителей или тот призывник, у которого в семье старший брат отбывает или отбыл срок действительной службы. Установленные льготы позволяли освободиться от службы приблизительно половине призывников.
Д. Милютин перевооружил армию. Во-первых, был продолжен начавшийся в I половине XIX века переход от гладкоствольного к нарезному оружию, а в 1867-1869 гг. армия перешла на казнозарядное оружие. В 1868 г. была принята на вооружение американская винтовка Бердана, а в 1870 г. — «Бердан №2» (система, разработанная уже русскими инженерами). К концу 1860-х гг. закончилось перевооружение полевой артиллерии бронзовыми орудиями, зарядка которых производилась с казённой части.
Министр провёл и военно-окружную реформу: в 1864 и 1867 гг. территория страны была разделена на десять и затем пятнадцать военных округов. Новая военно-окружная система дала возможность устранить усиленную централизацию некоторых отраслей управления.
В 1868-1869 гг. было реорганизовано Военное министерство: Милютин упразднил разные дублирующие структуры, расширил полномочия военного министра, которому стали подчиняться все отрасли военного управления. При этом аппарат министерства был сокращён почти на 1000 человек, а канцелярская переписка уменьшилась на 45%. Неудивительно, что у реформ находились противники!.. Военное министерство отныне осуществляло только общее руководство: формирование направления и главный контроль действий нижестоящих административных органов.
Департамент Генерального штаба в 1863 г. был преобразован в Главное управление Генштаба. В 1865 г. оно слилось с Инспекторским департаментом в одно учреждение — Главный штаб, входящий в состав Военного министерства. В соответствии с Положением о Военном министерстве (1869 г.) на Главный штаб возлагалось решение всех вопросов, связанных с руководством военно-сухопутными силами империи в мирное время и подготовкой их к войне.
Другие организационные изменения коснулись строевого и полевого управления. Упразднено было деление сухопутных войск на армии и корпуса (в мирное время); высшей организационно-тактической единицей в кавалерии и пехоте стала дивизия, в инженерных войсках и артиллерии — бригада. Положение о полевом управлении войск в военное время, изданное в 1868 г., предусматривало в начале военных действий из войск, предназначенных для развёртывания, создавать одну или несколько армий, подчинённых главнокомандующим.
В середине 1860-х гг. были реализованы реформы в области военного образования. Кадетские корпуса превратились в военные гимназии и училища, в т. ч. юнкерские (с 1864 г., для подготовки офицеров из лиц без среднего образования). В военных академиях большое внимание отныне стали уделять практической подготовке высших военных специалистов. Кроме того, в 1867 г. открылась Военно-юридическая академия. Наконец, было введено обучение солдат грамоте; в полках и ротах организовывались библиотеки.
Важными в реформе Милютина явились и военно-судебные новшества. В 1867 г. был принят Военно-судебный устав; чуть ранее были отменены телесные наказания: шпицрутенами, плетьми, клеймением. Военно-судебные преобразования основывались на гласности. Гласность вообще была присуща военной реформе — на всех её этапах.
В военном министерстве было образовано «Особое совещание» под председательством самого Милютина. Оно собиралось почти каждый день. При необходимости созывались и «особые комиссии»: в них входили опытные генералы, офицеры, чиновники. Подготовленные комиссией и «Особым совещанием» материалы рассылались войсковым начальникам и прочим компетентным лицам, а также по учреждениям. Окончательная обработка всех проектов осуществлялась Военно-кодификационной комиссией (с 1867 г. — Главным военно-кодификационным комитетом). Многие документы, касавшиеся преобразований, публиковались в военной периодической печати. Обсуждение реформы велось на страницах российских газет и журналов.
Судебно-военная реформа 1867 г. отразилась в принятых Уставе внутренней службы и Дисциплинарном уставе, впервые провозгласивших охрану чести и достоинства солдата.
Интересно, что именно Милютиным в войсках была введена физическая подготовка. Была реформирована и боевая подготовка. Теперь важное внимание уделялось практической стороне дела, в первую очередь стрельбам.
В июне 1867 г. было принято Положение об управлении Морским ведомством. Позднее была разработана кораблестроительная программа, предусматривавшая создание броненосного парового флота (1876 г.). На вооружение флотом принимались новейшие образцы минного, торпедного и артиллерийского вооружения.
В 1870-1871 гг. были реорганизованы санитарно-госпитальные части, хозяйственные службы, прочие снабженческие органы. В ходе преобразований существенно улучшились питание и обмундирование солдат и офицеров, их быт, условия службы.
Таким образом, реформы 1860-1870-х гг. затронули все стороны военной системы России. Кроме того, преобразования облегчили воинские тяготы податных сословий и способствовали быстрому повышению народной грамотности. В качестве обученных офицеров армию стали пополнять выходцы из недворянской среды.
В результате проведения «милютинских реформ» российская армия стала вполне отвечать требованиям нового времени. В 1870-х гг. по боеспособности она едва ли уступала армиям европейских стран, что подтверждается победой в русско-турецкой войне 1877-1878 гг.