Осуществление принципа коллективности руководства при брежневе

From Wikipedia, the free encyclopedia

Collective leadership (Russian: коллективное руководство, kollektivnoye rukovodstvo), or collectivity of leadership (Russian: коллективность руководства, kollektivnost rukovodstva), was considered the ideal form of governance in the Union of Soviet Socialist Republics (USSR) and other socialist states espousing communism. Its main task was to distribute powers and functions among the Politburo and the Central Committee of the Communist Party of the Soviet Union, as well as the Council of Ministers, to hinder any attempts to create a one-man dominance over the Soviet political system by a Soviet leader, such as that seen under Joseph Stalin’s rule. On the national level, the heart of the collective leadership was officially the Central Committee of the Communist Party. Collective leadership was characterised by limiting the powers of the General Secretary and the Chairman of the Council of Ministers as related to other offices by enhancing the powers of collective bodies, such as the Politburo.

Collective leadership was introduced following Stalin’s death in 1953 and subsequent party leaders ruled as part of a collective. First Secretary Nikita Khrushchev criticized Stalin’s dictatorial rule at the 20th Party Congress, but his increasingly erratic decisions lead to his ouster in 1964. He was replaced in his posts by Leonid Brezhnev as First Secretary and by Alexei Kosygin as Premier. Though Brezhnev gained more and more prominence over his colleagues, he retained the Politburo’s support by consulting its members on all policies. Collective leadership was maintained under Yuri Andropov and Konstantin Chernenko. Mikhail Gorbachev’s reforms espoused open discussion, leading to members of the leadership openly disagreeing on how little or how much reform was needed to rejuvenate the Soviet system.

History[edit]

Early years[edit]

Soviet ideologists believed^[when?] that Lenin, the first Soviet leader, thought that only collective leadership could protect the Party from serious mistakes. Joseph Stalin, who consolidated his power after Lenin’s death in 1924, promoted these values; however, instead of creating a new collective leadership, he built up a leadership centered around himself.^[2] After Stalin’s death (5 March 1953), his successors, while vying for control over the Soviet leadership, promoted the values of collective leadership.^[3] Georgy Malenkov, Lavrentiy Beria and Vyacheslav Molotov^[4] formed a collective leadership immediately after Stalin’s death, but it collapsed when Malenkov and Molotov turned on Beria.^[5] After the arrest of Beria (26 June 1953), Nikita Khrushchev proclaimed collective leadership as the «supreme principle of our Party». He further stated that only decisions approved by the Central Committee (CC) could ensure good leadership for the party and the country.^[3] Khrushchev used these ideas so that he could win enough support to remove his opponents from power, most notably Premier Malenkov, who resigned in February 1955.^[1]

During the 20th Congress of the Communist Party of the Soviet Union Khrushchev criticised Stalin’s rule and his «cult of personality». He accused Stalin of reducing the Party’s activities and putting an end to Party democracy among others. In the three years following Stalin’s death, the Central Committee and the Presidium (Politburo) worked consistently to uphold the collective leadership lost under Stalin.^[6] Khrushchev’s rule as First Secretary remained highly controversial throughout his rule in the Party leadership. The first attempt to depose Khrushchev came in 1957, when the so-called Anti-Party Group accused him of individualistic leadership. The coup failed, but Khrushchev’s position weakened drastically. However, Khrushchev continued to portray his regime as a «rule of the collective» even after becoming Chairman of the Council of Ministers (Premier), replacing Nikolai Bulganin.^[7]

Official order of precedence (according to 5 March 1953 amendment)
Portrait	Information	Party position(s)	State position(s)
	Rank	1st	Informally the Party’s first amongst equals, literally first secretary	Chairman of the Council of Ministers
Name	Georgy Malenkov
Birthdate	8 January 1902
Birthplace	Orenburg, Orenburg Oblast
Deathdate	14 January 1988
	Rank	2nd		First Deputy Chairman of the Council of Ministers Minister of Internal Affairs
Name	Lavrentiy Beria
Birthdate	29 March 1899
Birthplace	Merkheuli, Sukhumi
Deathdate	23 December 1953
	Rank	3rd		First Deputy Chairman of the Council of Ministers Minister of Foreign Affairs
Name	Vyacheslav Molotov
Birthdate	9 March 1890
Birthplace	Kukarka, Kirov Oblast
Deathdate	8 November 1986
	Rank	4th		Chairman of the Presidium of the Supreme Soviet
Name	Kliment Voroshilov
Birthdate	4 February 1881
Birthplace	Lysychansk, Luhansk Oblast
Deathdate	2 December 1969
	Rank	5th	Informally the Party’s Second Secretary
Name	Nikita Khrushchev
Birthdate	15 April 1894
Birthplace	Kalinovka, Kursk Oblast
Deathdate	11 September 1971
	Rank	6th		Minister of Defence
Name	Nikolai Bulganin
Birthdate	30 March 1895
Birthplace	Nizhny Novgorod, Nizhny Novgorod Oblast
Deathdate	24 February 1975
	Rank	7th		First Deputy Chairman of the Council of Ministers
Name	Lazar Kaganovich
Birthdate	22 November 1893
Birthplace	Kabany, near Kiev
Deathdate	25 July 1991
	Rank	8th		Minister of Foreign Trade
Name	Anastas Mikoyan
Birthdate	25 November 1895
Birthplace	Sanahin
Deathdate	21 October 1978
	Rank	9th		Minister of Machine Building Chairman of the State Planning Committee
Name	Maksim Saburov
Birthdate	2 February 1900
Birthplace	Druzhkivka
Deathdate	24 March 1977
	Rank	10th
Name	Mikhail Pervukhin
Birthdate	14 October 1904
Birthplace	Yuryuzansky Zavod
Deathdate	22 July 1978

Collectivity of leadership[edit]

Most Western observers believed that Khrushchev had become the supreme leader of the Soviet Union by the early 1960s, even if this was far from the truth. The Presidium, which had grown to resent Khrushchev’s leadership style and feared Mao Zedong’s one-man dominance and the growing cult of personality in the People’s Republic of China, began an aggressive campaign against Khrushchev in 1963. This campaign culminated in 1964^[7] with the replacement of Khrushchev in his offices of First Secretary by Leonid Brezhnev and of Chairman of the Council of Ministers by Alexei Kosygin. Brezhnev and Kosygin, along with Mikhail Suslov, Andrei Kirilenko and Anastas Mikoyan (replaced in 1965 by Nikolai Podgorny), were elected to their respective offices to form and lead a functioning collective leadership.^[8] One of the reasons for Khrushchev’s ousting, as Suslov told him, was his violation of collective leadership.^[9] With Khrushchev’s removal, collective leadership was again praised by the Soviet media as a return to «Leninist norms of Party life».^[10] At the plenum which ousted Khrushchev, the Central Committee forbade any single individual to hold the office of General Secretary and Premier simultaneously.^[11]

The leadership was usually referred to as the «Brezhnev–Kosygin» leadership, instead of the collective leadership, by First World medias. At first, there was no clear leader of the collective leadership, and Kosygin was the chief economic administrator, whereas Brezhnev was primarily responsible for the day-to-day management of the party and internal affairs. Kosygin’s position was later weakened when he introduced a reform in 1965 that attempted to decentralise the Soviet economy. The reform led to a backlash, with Kosygin losing supporters because many top officials took an increasingly anti-reformist stance due to the Prague Spring of 1968.^[12] As the years passed, Brezhnev was given more and more prominence, and by the 1970s he had even created a «Secretariat of the General Secretary» to strengthen his position within the Party. At the 25th Party Congress, Brezhnev was, according to an anonymous historian, praised in a way that exceeded the praise accorded to Khrushchev before his removal.^[10] Brezhnev was able to retain the Politburo’s support by not introducing the same sweeping reform measures as seen during Khrushchev’s rule. As noted by foreign officials, Brezhnev felt obliged to discuss unanticipated proposals with the Politburo before responding to them.^[13]

Later years[edit]

As Brezhnev’s health worsened during the late 1970s, the collective leadership became even more collective. Brezhnev’s death did not alter the balance of power in any radical fashion, and Yuri Andropov and Konstantin Chernenko were obliged by protocol to rule the country in the very same fashion as Brezhnev.^[10] When Mikhail Gorbachev was elected to the position of General Secretary in March 1985, some observers wondered if he could be the leader to overcome the restraints of the collective leadership. Gorbachev’s reform agenda had succeeded in altering the Soviet political system for good; however, this change made him some enemies. Many of Gorbachev’s closest allies disagreed with him on what reforms were needed, or how radical they should be.^[14]

Analysis[edit]

Soviet assessments[edit]

According to Soviet literature, the Central Committee and not the Politburo was the heart of collective leadership at the national level. At a sub-national level, all Party and Government organs were to work together to ensure collective leadership instead of only the Central Committee. However, as with many other ideological theses, the definition of collective leadership was applied «flexibly to a variety of situations».^[15] Making Lenin the example of a ruler ruling in favour of a collective can be seen as proof of this «flexibility».^[15] In some Soviet ideological drafts, collective leadership can be compared to collegial leadership instead of a leadership of the collective. In accordance with a Soviet textbook, collective leadership was:^[15]

The regular convocations of Party congresses and plenary sessions of the Central Committee, regular meetings of all electoral organs of the party, general public discussion of the major issues of state, economic and party development, extensive consultation with persons employed in various branches of the economy and cultural life….»^[15]

In contrast to fascism, which advocates one-man dominance, Leninism advocates inner-Party democratic collective leadership. Hence, the ideological justification of collective leadership in the Soviet Union was easy to justify. The physical insecurity of the political leadership under Stalin, and the political insecurity that existed during Khrushchev’s reign, strengthened the political leadership’s will to ensure a rule of the collective, and not that of the individual.^[16] Collective leadership was a value that was highly esteemed during Stalin and Khrushchev’s reigns, but it was violated in practice.^[17]

Outside observers[edit]

Richard Löwenthal, a German professor, believed that the Soviet Union had evolved from being a totalitarian state under the rule of Joseph Stalin into a system that he called «post-totalitarian authoritarianism», or «authoritarian bureaucratic oligarchy»,^[18] in which the Soviet state remained omnipotent in theory and highly authoritarian in practice. However, it did considerably reduce the scale of repression and allowed a much greater level of pluralism into public life.^[18] In a 1960 paper, Löwenthal wrote that one-man leadership was «the normal rule of line in a one-party state».^[15] The majority of First World observers tended to agree with Löwenthal on the grounds that a collective leadership in an authoritarian state was «inherently unworkable» in practice, claiming that a collective leadership would sooner or later always give in for one-man rule.^[15] In a different interpretation, the Soviet Union was seen to go into periods of «oligarchy» and «limited-personal rule». Oligarchy, in the sense that no individual could «prevent the adoption of policies in which he may be opposed», was seen as an unstable form of government.^[19] «Limited-personal rule», in contrast with Joseph Stalin’s «personal rule», was a type of governance in which major policy-making decision could not be made without the consent of the leader, while the leader had to tolerate some opposition to his policies and to his leadership in general.^[20]

The historian T. H. Rigby claimed that the Soviet leadership was setting up checks and balances within the Party to ensure the stability of collective leadership. One anonymous historian went so far as to claim that collective leadership was bound to triumph in any future Soviet political system. Professor Jerome Gilison argued that collective leadership had become the «normal» ruling pattern of the Soviet Union.^[20] He argued that the Party had successfully set up checks and balances to ensure the continuity of the Soviet leadership.^[20] Khrushchev’s rule was, according to Gilison, proof that the one-man dominance in Soviet politics had ended. As he noted, Khrushchev «was forced to retreat from unceremoniously from previously stated positions».^[20] The «grey men» of the party bureaucracy, Gilison believed, were to become the future Soviet leaders.^[20] Dennis Ross, an American diplomat, believed the late Brezhnev-era leadership had evolved into a «rule by committee», pointing to several collective Politburo decisions as evidence.^[20] Grey Hodnett, another analyst, believed that «freer communication» and «access to relevant official information» during the Brezhnev Era had contributed to strengthening the Politburo’s collective leadership.^[20]

According to Thomas A. Baylis, the author of Governing by Committee: Collegial Leadership in Advanced Societies, the existence of collective leadership was due to the individual Politburo members enhancing their own positions by strengthening the collective. Ellen Jones, an educator, noted how each Politburo member specialised in his own field and acted as that field’s spokesman in the Politburo. Therefore, collective leadership was divided into Party and Government institutional and organisational lines. The dominant faction, Jones believed, acted as a «coalition» government of several social forces.^[21] This development led some to believe that the Soviet Union had evolved into neo-corporatism.^[21] Some believed Soviet factionalism to be «feudal in character».^[22] Personal relationship were created to ensure service and support. «Personal factionalism», as Baylis calls it, could either strengthen or weaken the collective leadership’s majority.^[22]

Robert Osborn wrote in 1974 that collective leadership did not necessarily mean that the Central Committee, Politburo and the Council of Ministers were political equals without a clear leading figure.^[21] Baylis believed that the post of General Secretary could be compared to the office of prime minister in the Westminster system.^[23] The General Secretary in the Soviet political system acted as the leading broker in Politburo sessions and could be considered «the Party leader» due to his negotiation skills and successful tactics which retained the Politburo’s support.^[21] In other words, the General Secretary needed to retain Politburo consensus if he wanted to remain in office.^[21]

Notes[edit]

Sources[edit]

• Baylis, Thomas A. (1989). Governing by Committee: Collegial Leadership in Advanced Societies. State University of New York Press. ISBN 978-0-88706-944-4.
• Cocks, Paul; Daniels, Robert Vincent; Whittier Heer, Nancy (1976). The Dynamics of Soviet Politics. Harvard University Press. ISBN 978-0-674-21881-9.
• Christian, David (1997). Imperial and Soviet Russia: Power, Privilege, and the Challenge of Modernity. Palgrave Macmillan. ISBN 978-0-312-17352-4.
• Law, David A. (1975). Russian Civilization. Ardent Media. ISBN 978-0-8422-0529-0.
• Taras, Roy (1989). Leadership Change in Communist States. Routledge. ISBN 978-0-04-445277-5.
• Taubman, William (2003). Khrushchev: The Man and His Era. W.W. Norton & Company. ISBN 0-393-32484-2.

Скачать материал

без ожидания

Скачать материал

без ожидания

Описание презентации по отдельным слайдам:

• 

  1 слайд

  СССР в годы коллективного руководства (1964-1985)
  Стабильность и застой.

• 

  2 слайд

  13.10.1964 Н.С. Хрущев отправлен в отставку.
  «Волюнтаризм» и «единоличные решения» сменяются принципом коллективного руководства.
  Партию возглавил Л.И. Брежнев (1й секретарь, а с 1966 – Генеральный секретарь ЦК КПСС)

• 

  3 слайд

  Коллективное руководство
  Политбюро ЦК КПСС (Политическое бюро ЦК КПСС) — руководящий партийный орган, избираемый пленумом Центрального Комитета партии для руководства работой ЦК между пленумами; существовал в 1917–1991 гг. с перерывом в 1952–1966 гг., когда схожие функции выполнял Президиум ЦК КПСС.
  Политбюро решало наиболее важные политические, хозяйственные и внутрипартийные вопросы. Подготовку вопросов для заседаний Политбюро осуществлял Секретариат ЦК. Для разработки отдельных вопросов Политбюро создавало специальные комиссии. 

• 

• 

  5 слайд

  Меры правительства
  Ликвидация реформ Хрущева
  А) Возвращены отраслевые министерства
  Б) Восстановлены партийные структуры
  В) Прекращены массовые кадровые перестановки

  Стабильный состав правительства и верхушки партии

• 

  6 слайд

  Меры правительства. С/Х.
  «Новые ориентиры аграрной политики»
  Разрешены ЛПХ
  Снижен налог на доход колхозов
  Установлен твердый план госзакупок
  Повышены закупочные цены
  Ирригация и мелиорация земель
  Возвращение пшеницы и ржи
  Увеличены инвестиции в С/Х

• 

  7 слайд

  Меры правительства. Промышленность.
  Реформа А.Н. Косыгина – Е.Г. Либермана

• 

  8 слайд

  Меры правительства. Промышленность.
  Реформа А.Н. Косыгина – Е.Г. Либермана
  Сокращалось количество директивных плановых показателей (с 30 до 9).
  Расширялась хозяйственная самостоятельность предприятий. (Хозрасчет)
  Ключевое значение придавалось эффективности производства — прибыли и рентабельности. За счёт прибыли предприятия получали возможность формировать ряд фондов, которые могли расходовать по своему усмотрению.
  В сельском хозяйстве закупочные цены на продукцию повышались в 1,5—2 раза, вводилась льготная оплата сверхпланового урожая, снижались цены на запчасти и технику, уменьшились ставки подоходного налога на крестьян.

• 

  9 слайд

  Основные тенденции развития промышленности
  Объединение мелких и средних предприятий в производственные объединения
  Строительство заводов-гигантов
  Активное развитие отраслей: химической, нефте-газовой, энергетики (в т.ч. Атомной), автомобильной (АвтоВАЗ, КАМАЗ)
  Гигантомания, долгострои, БАМ

• 

  10 слайд

  Байкало- Амурская магистраль
  8 июля 1974 года «О строительстве Байкало-Амурской железнодорожной магистрали»
  Строительство железной дороги первой категории Усть-Кут (Лена) — Комсомольск-на-Амуре протяжённостью 3145 км
  В апреле 1974 года БАМ был объявлен Всесоюзной ударной комсомольской стройкой.

• 

  11 слайд

  «Советское общество потребления»
  1967 – введена пятидневная рабочая неделя
  Расширяется сеть детский лагерей, санаториев, баз отдыха
  Увеличиваются зарплаты (с 80,6 руб. в 1960-м до 168,9 руб. в 1980-м)
  Накопления населения выросли в 15 раз
  Продолжается жилищное строительство («Брежневки»)
  Расширяется сеть телевещания (Останкинская башня 1967)
  Появление кооперативного жилищного строительства (гаражи, дачи)

• 

  12 слайд

  Проблемы экономики. Застой.
  Реформа А.Н. Косыгина не доведена до конца.
  Отсутствие стимулов как для предприятий так и для работников (отсутствие конкуренции, уравнительная зарплата)
  Нерациональное использование труда (выезды «на картошку»)
  Содержание огромного бюрократического аппарата (10% бюджета)
  Низкая рентабельность предприятий (экстенсивный путь)
  Обострение международной обстановки

  Гонка вооружений и «помощь дружественным режимам»

• 

  13 слайд

  Среднегодовые темпы роста основных показателей экономического развития СССР по пятилеткам (в %)

• 

  14 слайд

  Доля нефти и газа в экспорте СССР выросла с 16,2 до 54,4%

• 

  15 слайд

  Власть и общество в 1965-1970-ые гг.
  После смещения Н.С. Хрущева под лозунгом борьбы с «волюнтаризмом» усиливается идеологический гнет государства:
  1) Прекращается критика И. Сталина. Он возвращается в книги, плакаты, на Красную Площадь (1970)

• 

  16 слайд

  Власть и общество в 1965-1970-ые гг.
  2)Закреплено право партии на контроль деятельности НИИ, ВУЗов, учреждений культуры (1971г)
  3)Формируется культ личности Л.И.Брежнева и других членов Политбюро.

• 

  17 слайд

  Власть и общество в 1965-1970-ые гг.
  4) Усиливается роль силовых ведомств, армии и КГБ.
  5) Активизируется борьба с инакомыслием.
  Ю.В. Андропов, глава КГБ с 1967 г

• 

  18 слайд

  Борьба с инакомыслием
  В 1966 г по статье 70 УК СССР (Агитация или пропаганда, проводимая в целях подрыва или ослабления советской власти) осуждены А.Д. Синявский и Ю.М. Даниель
  В 1966 в УК появилась статья 190 (1) Распространение заведомо ложных измышлений, 
  порочащих советский государственный и общественный строй

• 

  19 слайд

  Петли истории…
  Систематическое распространение в устной форме заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй, а равно изготовление или распространение в письменной, печатной или иной форме произведений такого же содержания
  наказывается лишением свободы на срок до трех лет или исправительными работами на срок до двух лет, или штрафом до трехсот рублей.

• 

  20 слайд

  «Профилактическая работа»
  К уголовной ответственности по «политическим» статьям привлечено:
  В 1967-1970 гг. – 381 человек
  В 1971-1974 гг. – 348 человек.
  Подвергнуто «профилактическому воздействию» со стороны КГБ:
  В 1967-1970 гг. – 58 298 человек
  В 1971-1974 гг. – 63 108 человек.
  В 1975 г. – около 20 000 человек.

• 

  21 слайд

  «Профилактическая работа»
  Принудительное лечение
  Товарищеские суды, проработки

• 

  22 слайд

  «Профилактическая работа»
  «Разъяснительная» беседа
  Вынужденная эмиграция

• 

  23 слайд

  Борьба с инакомыслием ограничивалась:
  Невозможностью возвращения к массовым репрессиям
  Принятием СССР международных обязательств по защите прав и свобод личности (Хельсинки 1975)
  Изменением духовного климата в обществе.

• 

  24 слайд

  Изменение духовного климата в обществе
  Распространение самиздата и тамиздата
  Вещание западных радиостанций («Голос Америки»)
  Деятельность новых культурных центров и СМИ (театр «Современник», журнал «Новый мир», «Литературная газета» и др.
  Правозащитная деятельность (академик А.Д. Сахаров)
  Формирование диссидентского движения

• 

  25 слайд

  25 августа 1968 года. Красная площадь.

• 

  26 слайд

  Правозащитное движение
  Суровое наказание А.Д. Синявского и Ю.М. Даниэля и жесткие действия в отношении демонстрантов 25 августа 1968 г. вызвали резкое осуждение со стороны части общества.
  В защиту различных диссидентов собираются подписи видных деятелей науки и искусства.
  В 1970 г. создан Комитет защиты прав человека (независимая гражданская организация). Основатели — В. Н. Чалидзе, А. Д. Сахаров и А.Н. Твердохлебов.
  Комитет прав человека оказался первой диссидентской ассоциацией, получившей международный статус: он стал ассоциированным членом Международной лиги прав человека и Международного института прав человека.

• 

  27 слайд

  В.Н. Чалидзе
  А.Н. Твердохлебов

• 

  28 слайд

  Академик А.Д. Сахаров
  «Отец водородной бомбы»
  Самый известный советский диссидент (помимо А.И. Солженицына)
  Выступал в защиту политзаключенных, за соблюдение гражданских прав в СССР
  После осуждения ввода СА в Афганистан был арестован, лишен наград и сослан в закрытый город Горький (Нижний Новгород).
  Освобожден уже М.С. Горбачевым.

• 

  29 слайд

  Права человека
  В 1973 г. в СССР создана русская секция организации «Международная амнистия»
  В 1975 г. СССР подписал Хельсинский Заключительный акт, где обязался уважать права человека. Открытые репрессии невозможны.
  В 1977 г. принята новая конституция СССР.

Краткое описание документа:

Авторская презентация по Истории России в ХХ века с использованием различных источников.

Рассчитана на 2-3 урока в 11-х классах образовательных учреждений с базовым уровнем изучения Истории.

Рассмотрены основные направления внешней и внутренней политики ЦК КПСС во главе с Л.И. Брежневым.

Представлены наглядные материалы, фотографии и документы соответствующих эпох.

Найдите материал к любому уроку, указав свой предмет (категорию), класс, учебник и тему:

6 256 865 материалов в базе

• Выберите категорию:

• Выберите учебник и тему

• Выберите класс:

• Тип материала:

  • Все материалы

  • Статьи

  • Научные работы

  • Видеоуроки

  • Презентации

  • Конспекты

  • Тесты

  • Рабочие программы

  • Другие методич. материалы

Найти материалы

Вам будут интересны эти курсы:

• Курс повышения квалификации «Анализ результатов образовательной деятельности в работе учителя истории»

• Курс повышения квалификации «Основы духовно-нравственной культуры: история и теория русской культуры»

• Курс повышения квалификации «Достижение эффективности в преподавании истории на основе осуществления положений историко-культурного стандарта»

• Курс повышения квалификации «Изучение русской живописи второй половины XIX века на уроках МХК в свете ФГОС ООО»

• Курс повышения квалификации «Моделирование современных уроков истории»

• Курс повышения квалификации «Организация проектно-исследовательской деятельности в ходе изучения курсов истории в условиях реализации ФГОС»

• Курс повышения квалификации «Федеральный государственный образовательный стандарт ООО и СОО по истории: требования к современному уроку»

• Курс повышения квалификации «Развитие ИКТ-компетенции обучающихся в процессе организации проектной деятельности при изучении курсов истории»

• Курс повышения квалификации «Электронные образовательные ресурсы в работе учителя истории в контексте реализации ФГОС»

• Курс профессиональной переподготовки «История и обществознание: теория и методика преподавания в образовательной организации»

• Курс повышения квалификации «Международные валютно-кредитные отношения»

• Курс повышения квалификации «Информационная этика и право»

Обновлено: 18.05.2023

(collective leadership) Принцип коллективного руководства обычно применялся в советской партийной иерархической системе сразу же после смерти или отстранения от должности генерального секретаря. Это происходило после смерти Ленина в 1924-м, смерти Сталина в 1953-м и после снятия с поста Хрущева в 1964 г. Однако руководящая роль нового генерального секретаря очень скоро восстанавливалась.

Политика. Толковый словарь. — М.: «ИНФРА-М», Издательство «Весь Мир». Д. Андерхилл, С. Барретт, П. Бернелл, П. Бернем, и др. Общая редакция: д.э.н. Осадчая И.М. . 2001 .

Политология. Словарь. — РГУ . В.Н. Коновалов . 2010 .

Смотреть что такое «КОЛЛЕКТИВНОЕ РУКОВОДСТВО» в других словарях:

Российское социалистическое движение — Российское социалистическое движение … Википедия

Социалистический молодёжный фронт (Дания) — Социалистический молодёжный фронт Socialistisk UngdomsFront Лидер: коллективное руководство Дата основания: 2001 Идеология: демократический социализм революционный социализм … Википедия

III.7.1.1. Генеральные секретари ЦК Коммунистической партии Советского Союза (КПСС) — ⇑ III.7.1. Высшие органы партийной и государственной власти (до 6.03.1918 РСДРП (б), до 20.12.1925 РКП (б), до 12.10.1952 ВКП (б)). До 3.04.1922 коллективное руководство; фактически в 1912 22 партию возглавлял Владимир Ильич Ленин (Ульянов).… … Правители Мира

коллекти́вный — ая, ое. 1. Общий, совместный, производимый коллективом. Коллективная работа. Коллективное руководство. Коллективное хозяйство. Коллективный ответ. 2. Свойственный коллективу, основанный на общности труда, интересов. Коллективный дух. Коллективный … Малый академический словарь

Акционерное общество — (Joint stock company) Понятие акционерного общества, виды акционерных обществ Информация о понятии акционерного общества, виды акционерных обществ, права и деятельность акционерных обществ Содержание Содержание Акционерная , акционерное общество… … Энциклопедия инвестора

Коммунистическая партия Дании — Danmarks Kommunistiske Parti … Википедия

Союз правых сил — Проверить нейтральность. На странице обсуждения должны быть подробности. У этого термина существуют и другие значения, см. СПС (значения) … Википедия

Лев Троцкий в 1917 году — В данной статье или разделе имеется избыток цитат либо слишком длинные цитаты. Излишние и чрезмерно большие цитаты следует обобщить и переписать своими словами. Возможно, эти цитаты будут более уместны в Викицитатнике или в Викитеке … Википедия

Коллективность руководства — метод руководящей деятельности, опирающийся на совместное обсуждение и решение вопросов. Коллективность позволяет находить наиболее правильные решения, эффективно сочетать общую ответственность с персональной. Коллективность руководства … … Научный коммунизм: Словарь

Свидетельство и скидка на обучение каждому участнику

Зарегистрироваться 15–17 марта 2022 г.

Описание презентации по отдельным слайдам:

СССР в годы коллективного руководства (1964-1985) Стабильность и застой.

Коллективное руководство Политбюро ЦК КПСС (Политическое бюро ЦК КПСС) — руководящий партийный орган, избираемый пленумом Центрального Комитета партии для руководства работой ЦК между пленумами; существовал в 1917–1991 гг. с перерывом в 1952–1966 гг., когда схожие функции выполнял Президиум ЦК КПСС. Политбюро решало наиболее важные политические, хозяйственные и внутрипартийные вопросы. Подготовку вопросов для заседаний Политбюро осуществлял Секретариат ЦК. Для разработки отдельных вопросов Политбюро создавало специальные комиссии.

Меры правительства Ликвидация реформ Хрущева А) Возвращены отраслевые министерства Б) Восстановлены партийные структуры В) Прекращены массовые кадровые перестановки Стабильный состав правительства и верхушки партии

Меры правительства. Промышленность. Реформа А.Н. Косыгина – Е.Г. Либермана

Меры правительства. Промышленность. Реформа А.Н. Косыгина – Е.Г. Либермана Сокращалось количество директивных плановых показателей (с 30 до 9). Расширялась хозяйственная самостоятельность предприятий. (Хозрасчет) Ключевое значение придавалось эффективности производства — прибыли и рентабельности. За счёт прибыли предприятия получали возможность формировать ряд фондов, которые могли расходовать по своему усмотрению. В сельском хозяйстве закупочные цены на продукцию повышались в 1,5—2 раза, вводилась льготная оплата сверхпланового урожая, снижались цены на запчасти и технику, уменьшились ставки подоходного налога на крестьян.

Основные тенденции развития промышленности Объединение мелких и средних предприятий в производственные объединения Строительство заводов-гигантов Активное развитие отраслей: химической, нефте-газовой, энергетики (в т.ч. Атомной), автомобильной (АвтоВАЗ, КАМАЗ) Гигантомания, долгострои, БАМ

Среднегодовые темпы роста основных показателей экономического развития СССР по пятилеткам (в %) Показатель 1966-1970 1971-1975 1976-1980 1981-1985 Прирост национального дохода 7,2 5,1 3,8 3,1 Производство промышленной продукции 8,5 7,4 4,4 3,4 ПроизводствоС/Х продукции 3,9 2,5 1,7 1,1 Производительность труда 6,8 4,5 3,3 3,1 Изменение фондоотдачи -0,4 -2,7 -2,7 -3 Реальные доходы на душу населения 5,9 4,4 3,4 2,1

Доля нефти и газа в экспорте СССР выросла с 16,2 до 54,4%

Власть и общество в 1965-1970-ые гг. 2)Закреплено право партии на контроль деятельности НИИ, ВУЗов, учреждений культуры (1971г) 3)Формируется культ личности Л.И.Брежнева и других членов Политбюро.

Власть и общество в 1965-1970-ые гг. 4) Усиливается роль силовых ведомств, армии и КГБ. 5) Активизируется борьба с инакомыслием. Ю.В. Андропов, глава КГБ с 1967 г

Борьба с инакомыслием В 1966 г по статье 70 УК СССР (Агитация или пропаганда, проводимая в целях подрыва или ослабления советской власти) осуждены А.Д. Синявский и Ю.М. Даниель В 1966 в УК появилась статья 190 (1) Распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй

Петли истории… Систематическое распространение в устной форме заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй, а равно изготовление или распространение в письменной, печатной или иной форме произведений такого же содержания наказывается лишением свободы на срок до трех лет или исправительными работами на срок до двух лет, или штрафом до трехсот рублей.

Борьба с инакомыслием ограничивалась: Невозможностью возвращения к массовым репрессиям Принятием СССР международных обязательств по защите прав и свобод личности (Хельсинки 1975) Изменением духовного климата в обществе.

25 августа 1968 года. Красная площадь.

Правозащитное движение Суровое наказание А.Д. Синявского и Ю.М. Даниэля и жесткие действия в отношении демонстрантов 25 августа 1968 г. вызвали резкое осуждение со стороны части общества. В защиту различных диссидентов собираются подписи видных деятелей науки и искусства. В 1970 г. создан Комитет защиты прав человека (независимая гражданская организация). Основатели — В. Н. Чалидзе, А. Д. Сахаров и А.Н. Твердохлебов. Комитет прав человека оказался первой диссидентской ассоциацией, получившей международный статус: он стал ассоциированным членом Международной лиги прав человека и Международного института прав человека.

В.Н. Чалидзе А.Н. Твердохлебов

Краткое описание документа:

Авторская презентация по Истории России в ХХ века с использованием различных источников.

Рассчитана на 2-3 урока в 11-х классах образовательных учреждений с базовым уровнем изучения Истории.

Рассмотрены основные направления внешней и внутренней политики ЦК КПСС во главе с Л.И. Брежневым.

Представлены наглядные материалы, фотографии и документы соответствующих эпох.

Коллективное руководство ( русский язык : коллективное руководство , коллективное руководство ) или коллективное руководство ( русский язык : коллективность руководства , коллективность руководства ) считалось идеальной формой управления в Союзе Советских Социалистических Республик (СССР) и других социалистических государствах, поддерживающих коммунизм . Его главная задача состояла в том, чтобы распределить полномочия и функции среди Политбюро в и ЦК от Коммунистической партии Советского Союза , а также Совет министров , чтобы препятствовать любым попыткам создать один человек господство над советской политической системы путем советский лидер, такой, какой был при Иосифе Сталине . На национальном уровне сердцем коллективного руководства официально был Центральный Комитет Коммунистической партии. Коллективное руководство характеризовалось ограничением полномочий Генерального секретаря и Председателя Совета министров по отношению к другим должностям за счет усиления полномочий коллективных органов, таких как Политбюро.

Коллективное руководство было введено после смерти Сталина в 1953 году, и последующие партийные лидеры правили как часть коллектива. Первый секретарь Никита Хрущев раскритиковал диктаторское правление Сталина на 20-м съезде партии , но его все более непостоянные решения привели к его отставке в 1964 году. На его постах его заменили Леонид Брежнев в качестве первого секретаря и Алексей Косыгин в качестве премьер-министра. Хотя Брежнев становился все более и более заметным среди своих коллег, он сохранил поддержку Политбюро, консультируясь с его членами по всем вопросам политики. Коллективное руководство сохранялось при Юрии Андропове и Константине Черненко . Реформы Михаила Горбачева вызвали открытую дискуссию , что привело к тому, что члены руководства открыто разошлись во мнениях относительно того, насколько мало или сколько реформ было необходимо для обновления советской системы.

СОДЕРЖАНИЕ

История

Ранние годы

Георгий Маленков, премьер Советского Союза, стал одним из главных претендентов на советское руководство в 1953 году, но проиграл Хрущеву в 1955 году.

Коллективность лидерства

Спустя годы

Когда здоровье Брежнева в конце 1970-х ухудшилось, коллективное руководство стало еще более коллективным. Смерть Брежнева никаким радикальным образом не изменила баланс сил , и Юрий Андропов и Константин Черненко были обязаны по протоколу управлять страной точно так же, как Брежнев. Когда в марте 1985 г. Михаил Горбачев был избран на пост генерального секретаря, некоторые наблюдатели задавались вопросом, может ли он стать лидером, преодолевшим ограничения коллективного руководства. Программа реформ Горбачева преуспела в том , чтобы навсегда изменить советскую политическую систему ; однако это изменение нажило ему врагов. Многие из ближайших союзников Горбачева не соглашались с ним в том, какие реформы необходимы и насколько радикальными они должны быть.

Анализ

Советские оценки

Регулярные созыв партийных съездов и пленумов ЦК, регулярные собрания всех избирательных органов партии, общественное обсуждение важнейших вопросов государственного, экономического и партийного развития, широкие консультации с лицами, занятыми в различных отраслях экономики. и культурная жизнь . «

В отличие от фашизма , который выступает за единоличное господство , ленинизм выступает за внутрипартийное демократическое коллективное руководство. Следовательно, идеологическое обоснование коллективного руководства в Советском Союзе было легко оправдать. Физическая незащищенность политического руководства при Сталине и политическая незащищенность, существовавшая во время правления Хрущева, усилили волю политического руководства к обеспечению правления коллектива, а не отдельного человека. Коллективное руководство было ценностью, которая высоко ценилась во времена Сталина и Хрущева, но на практике нарушалась.

Внешние наблюдатели

Советские идеологи постсталинской эпохи считали правление Сталина правлением, которое подрывало коллективное принятие решений и поощряло культ личности.

Коллективное руководство – это метод руководящей деятельности, опирающийся на совместное обсуждение и решение вопросов. Коллективность позволяет находить наиболее правильные решения, эффективно сочетать общую ответственность с персональной.

Коллективный характер руководства в социалистическом обществе вытекает из самой сущности социалистического строя, экономическую основу которого составляет общественная собственность на средства производства, а политическую основу — власть трудящихся, всего народа.

Коллективный порядок рассмотрения и решения всех важнейших вопросов жизни и деятельности партии и ее организаций закреплен в Уставе КПСС .

Принцип коллективного руководства применялся в советской партийной иерархической системе сразу же после смерти или отстранения от должности генерального секретаря.

Это происходило после смерти Ленина в 1924-м, смерти Сталина в 1953-м и после снятия с поста Хрущева в 1964 г.

Однако руководящая роль нового Генерального секретаря очень скоро восстанавливалась.

Читайте также:

  

• Сценарий школьных праздников книга

  

• Классификация административно правовых отношений кратко с примерами

  

• Нарушения воображения в психологии кратко

  

• Взаимодействие индивида и малой группы кратко

  

• Роль симфонического оркестра в опере кратко

Новое «коллективное руководство»

На том же октябрьском пленуме было
принято решение впредь разделять высшие
партийные и государственные посты.
Поэтому первым секретарем ЦК КПСС был
избран Брежнев, а председателем Совета
Министров СССР Косыгин.

Через месяц, в ноябре 1964 г., следующий
пленум провел и некоторые кадровые
перестановки. Получили повышение или
расширили свои функции все основные
участники «заговора». Новыми членами
Президиума ЦК стали Шелепин и Шелест,
секретарь КП Украины, рьяно критиковавший
Хрущева от имени его любимой «вотчины».
Шелепин стал совмещать сразу три поста:
секретаря ЦК, председателя КПК и
заместителя председателя Совета
Министров СССР.Новой фигурой на
политическом небосклоне был Н.В.Подгорный,
бывший секретарь Харьковского обкома
партии, который стал отвечать в ЦК за
работу с кадрами. Таким образом, в
«коллективное руководство» вошли
Брежнев, Косыгин, Суслов — главный
идеолог партии, а также Шелест, Шелепин
и Подгорный.

Внутренние проблемы

Новое «коллективное руководство»
оказалось перед лицом больших трудностей,
которые множились последние годы и
усугублялись в результате непродуманных
административных действий. Внутренние
проблемы требовали первоочередного
решения. Первые шаги нового руководства
были предприняты под девизом «исправления
волюнтаризма» в управленческой
области и в сельском хозяйстве.

На ноябрьском пленуме 1964 г. был заслушан
доклад Подгорного «Об объединении
промышленных и сельских областных,
краевых партийных организаций и советских
органов». Основные аргументы в пользу
объединения сводились к тому, что
разделение сфер деятельности сельских
и промышленных партийных организаций
носило искусственный характер, в
результате район как базовая управленческая
единица перестал существовать. С декабря
1964 г. восстанавливалась вертикаль
партийной власти, основными звеньями
которой были ЦК — республиканский ЦК
— обком — райком.

Следующим шагом стало обращение к
сельскому хозяйству, которому был
посвящен мартовский пленум ЦК 1965 г.
Брежнев выступил с программным докладом
о сельскохозяйственной политике, резко
критиковал хрущевские преобразования,
ставшие основной причиной «развала
сельского хозяйства». Это обстоятельство
имело также политический смысл:
«окончательный разгром» Хрущева
произошел именно в той сфере, которой
он занимался постоянно и где пытался
реализовать свои личные идеи. Эстафета
«первого аграрника страны» переходила
теперь к Брежневу, что усиливало его
личные позиции внутри «коллективного
руководства». Важно отметить, что
кроме стандартного обвинения в
«волюнтаризме», речь также шла о
непродуманности в политике Хрущева
вопросов экономического стимулирования,
неподкрепленности решений экономическими
мерами и прежде всего ценовой политикой.

Вновь обозначился поворот к некоторой
поддержке личных подсобных хозяйств:
разрешалось восстановить их прежний
размер, а позже даже увеличить его в 2
раза (до 0,5 га). Был также отменен налог
с лиц, имеющих скот и разрешена продажа
кормов владельцам скота. Однако повторить
«экономическое чудо» Маленкова по
быстрому насыщению рынка продукцией
личных хозяйств новому руководству не
удалось. Социальный слой связанных с
землей рабочих и служащих, а также
колхозников, желающих в свободное время
работать еще и в личном хозяйстве, был
почти полностью размыт в результате
резких колебаний политического курса
в отношении крестьянского подворья. Ни
о каком экономическом стимулировании
личных хозяйств речь в то время не шла.

Новая стратегия в отношении колхозов
и совхозов сводилась к отказу от
необоснованных административных решений
и всемерной материальной поддержке.
Прежде всего был существенноснижен
план государственных закупок зернана 1965 г.: с 4 млрд до 3 млрд 400 млн пудов.
План был объявлен «твердым», то
есть не подлежащим пересмотру в течение
предстоящих десяти лет. С этого момента
все сверхплановое продовольствие
оставалось в колхозах, а его сдача
государству приобретала строго
добровольный характер. Кроме того, были
существенноповышены закупочные цены
на все основные виды сельхозпродукции,
а за сдачу сверхплановой устанавливались
дополнительные надбавки до 50%. Материальная
поддержка колхозов выражалась в
увеличении капиталовложений и укреплении
материально-технической базы, развитии
энергетической системы села и мелиорации.
Финансовая поддержка колхозной экономики
сводилась к списанию задолженностей;
был введен новый принцип налогообложения
— не с валового, а с чистого дохода.
Можно сказать, что в целом сельскохозяйственный
курс «коллективного руководства»
стал попыткой применить экономические
методы на макроуровне — к сельскому
хозяйству страны в целом.

III. ОТ ХРУЩЕВА К БРЕЖНЕВУ: ПРОБЛЕМЫ И ТРУДНОСТИ КОЛЛЕКТИВНОГО РУКОВОДСТВА

III. ОТ ХРУЩЕВА К БРЕЖНЕВУ: ПРОБЛЕМЫ И ТРУДНОСТИ КОЛЛЕКТИВНОГО РУКОВОДСТВА

Как теоретические расчеты, так и исторический опыт самой партии говорили за то, что коллегиальность в руководстве при режиме диктатуры явление противоестественное, а потому — временное.

Логика вещей подсказывала, что на место коллегии диктаторов придет единоличный диктатор. Между тем, коллективная диктатура, называемая коллективным руководством, существует, причем существует не как пропагандная фикция, а как реальность. Этот феномен имеет свои специфические причины. Важно отметить некоторые из них.

Коллективное руководство образовалось на основе отрицания и осуждения двух, последовавших один за другим, режимов личной диктатуры — Сталина и Хрущева. Оба эти режима, хотя и в разной степени, были основаны на произволе, жертвой которого становились не только простые смертные, но и ведущие представители самих партаппаратчиков. Чтобы в дальнейшем избежать этого, новое руководство провозгласило так называемые «ленинские принципы партийного руководства», согласно которым высшая исполнительная власть партии (Секретариат ЦК и генеральный секретарь) проводит в жизнь только те решения, которые приняты большинством членов партийной законодательной власти (Политбюро ЦК), если даже против этого решения голосовали сами главы партии (Брежнев), правительства (Косыгин), государства (Подгорный). Так как Устав партии не знает права вето глав исполнительной власти или партийного арбитража при разногласии ее с законодательной властью (кроме апелляции к пленуму ЦК или съезду, что равнозначно расколу или даже перевороту), то майоризирование исполнительной власти со стороны рядового большинства Политбюро не только предупреждает произвол Секретариата ЦК, но одновременно парализует его текущую работу. Вместо былого незаконного произвола Секретариата получается теперь вполне законный произвол Политбюро. Такова одна причина.

Другую причину длительности существования коллективного руководства надо искать в его бесцветности. Члены коллективного руководства — это вчерашние руководители провинций. Они десятилетями думали масштабами провинции и умом своих начальников из центра, а сегодня они оказались, более или менее случайно (таких, как они, в КПСС тысячи, если не десятки тысяч), во главе мировой державы с ее гигантскими проблемами. Они и похожи друг на друга не только своей бесцветностью, но и своей безамбициозностью. Совершенно очевидно, что будущий единоличный диктатор в этом коллективе не находится.

Третья причина долголетия коллективного руководства лежит в его бездействии и, как результат этого, в его беспримерном в истории режима бесплодии. Никогда, пожалуй, перед СССР не стояло такое количество сложнейших внутренних и внешних проблем, как сегодня. Но коллективное руководство продлевает свою жизнь тем, что не решает их. Если оно в конце концов погибнет, то не из-за действия, а из-за бездействия.

Из внешнеполитических причин, способствовавших стабилизации коллективного руководства, надо указать хотя бы на две. Западная политика никаких «головоломных» проблем перед советской внешней политикой не ставила и не ставит. Скорее наоборот. Исходя из сомнительной теории выбора «меньшего зла» (Москва или Пекин) и из сложных предпосылок о якобы происходящем перерождении советского коммунизма, западная политика выдвинула программу умиротворения и конвергенции с Кремлем. Консолидации коллективного руководства значительно помог и Пекин. Яростная антисоветская кампания коммунистической партии Китая против «хрущевской клики без Хрущева» порой принимала форму явно антирусского, реваншистского похода. Китайские «культурные революционеры» на границах своих бывших земель от Владивостока до Алма-Аты бряцали не только «цитатниками» Мао, но и настоящим оружием. В вопросе китайской опасности интересы коллективного руководства, партии и страны оказались идентичными.

Нынешнее коллективное руководство не только бесцветно в политике, безынициативно в работе, нерешительно в действиях, но оно и бесперспективно физически. Средний возраст членов Политбюро, с которыми Ленин совершил Октябрьскую революцию, был 35 лет, только Ленину было 47 лет. Членам Политбюро, с которыми Сталин начал свою эру, было в среднем немного более 40 лет, самому Сталину было 50 лет. Средний возраст членов нынешнего брежневского Политбюро -61 год, а самому Брежневу -62 года. Люди в этом возрасте революций не делают и чудес в политике не совершают.

Один из самых распространенных предрассудков нашего времени — это утверждение, что со времени Хрущева в СССР началась эволюция, перерождение режима. Да, Хрущев уничтожил культ личности Сталина, но он не уничтожил и не собирался уничтожать то, что было первопричиной всех культов — систему партийно-полицейской власти. Ведь культ Сталина был лишь внешней персонификацией этой постоянной системы власти. Поэтому через ряд либеральных реформ и неосталинистских рецидивов Хрущев самой природой власти оказывался вынужденным вернуться к тому же «культу личности», с уничтожения которого он начал свою новую карьеру, на этот раз — уже к собственному культу. Разница между двумя культами была не в принципе, а в методах. Новое руководство Брежнева — Косыгина, в свою очередь, осудив культ личности Хрущева самым оригинальным способом (тотальным умолчанием его имени), усиленно пропагандирует культ коллективного руководства — культ Политбюро. Но, в отличие от Хрущева, коллективное руководство хорошо поняло, что просто противоестественно проклинать культ вообще и Сталина в частности, будучи вынужденным управлять именно по-сталински, хотя и без сталинских крайностей. Ведь что такое сталинизм как политическое учение? Сталинизм — это одновременно и наука и искусство о постоянных принципах управления, однопартийной диктатурой и меняющихся методах управления партией и народом. Принципы диктатуры — постоянны, методы диктатуры подвержены изменениям — от кровавых чисток при Сталине до узаконенного беззакония при новом коллективном руководстве (суды над инакомыслящими, психотюрьмы).

Таким образом, в сущности своей режим остается неприкосновенным.

Сталинская диктатура представляла коммунистический режим, так сказать, в его чистом, классическом виде. Поэтому весьма просто и ясно можно было проследить взаимосвязь и взаимодействие ее главных элементов. Таких элементов было два: ведущая и направляющая сила — политическая полиция, вспомогательная сила — партия, при массовом терроре против эвентуальных врагов народа.

Вся заслуга Хрущева перед историей и сущность его борьбы против культа личности Сталина заключались только в одном: он перевернул эту формулу властвования; иерархия партаппаратчиков стала ведущей силой, политическая полиция — вспомогательной силой, а террор перестал быть массовым. От всего этого, конечно, хрущевский, как и нынешний, режим не перестал быть полицейским, но полиция перестала быть всемогущей. Однако психологический выигрыш был колоссальным — нуждающийся в иллюзии внешний мир стал говорить о перерождении коммунизма. Но как раз свержение Хрущева показало, что существующий в СССР политический режим может существовать только как сталинский режим или он вовсе погибнет. Ленин успел лишь заложить основы диктатуры, но у него оставалось много марксистских утопических идей — вплоть до утверждения, что весь период «диктатуры пролетариата» от капитализма к социализму есть период медленного, но стремительного процесса самоликвидации диктатуры и государства вообще («Государство и революция») и что уже после ликвидации старых эксплуататорских классов в советской России автоматически снимается всякое ограничение гражданских прав и политических свобод («Программа партии» 1919 г.). Вот в этом кардинальном вопросе перспективы власти, ее объема, ее широты и глубины Сталин подверг открытой ревизии и Маркса и Ленина (январский пленум ЦК 1933 г., XVIII съезд партии 1939 г.). Сталин выдвинул «диалектический» тезис, который стал руководящей идеей коммунистического тоталитаризма, а именно: к отмиранию государства СССР придет не через ослабление органов диктатуры, а через их максимальное усиление. Это, собственно, и была новая глава в учении марксизма-ленинизма, связанная с именем Сталина. Не требуется много воображения, чтобы представить себе, что случилось бы с режимом, если бы Хрущев или кто-либо другой вздумал отказаться в этом судьбоносном вопросе от теории и практики Сталина и вернуться к теории (отмирание диктатуры) и к предполагаемой практике (снятие ограничения свобод) Ленина.

Объективная тенденция «волюнтаризма» Хрущева с его бесцеремонной расправой с именем Сталина грозила подрывом устоев, на которых держится режим. В окружении Хрущева начали думать, что логическим концом правления Хрущева может оказаться гибель режима. Не ненависть к Хрущеву, не любовь к Сталину, а инстинкт самосохранения подсказал хрущевцам бунт против Хрущева.

Нынешнее, второе коллективное руководство — это второе, ухудшенное издание первого, послесталинского коллективного руководства. По тем же причинам, по которым нынешнее, второе коллективное руководство реабилитировало имя Сталина, первое коллективное руководство сопротивлялось курсу Хрущева на разоблачение Сталина. Конечно, в Кремле знают, что после XX и XXII съездов невозможно управлять страной от имени Сталина, но знают и другое: чтобы управлять по-сталински, вовсе не надо апеллировать к его имени.

С внешней стороны как будто трудно провести грань между хрущевским и послехрущевским режимом. Пекин даже называет этот режим хрущевским без Хрущева. Однако при ближайшем анализе практики коллективного руководства выясняется довольно существенная разница. Она слагается из следующих элементов внутренней и внешней политики:

Во внутренней политике:

— условная реабилитация Сталина;

— новое осуждение антисталинских оппозиций — троцкистов, зиновьевцев и бухаринцев;

— открытая реабилитация в духовной жизни методов ждановщины;

— отмена решения XXII съезда о введении нормированного принципа систематического обновления партаппаратчиков сверху донизу;

— восстановление сталинского принципа централизации;

— восстановление примата развития военной индустрии и приоритета финансирования вооруженных сил.

Во внешней политике:

1) революционизирование формулы «сосуществования» (вместо хрущевской одночленной формулы «мирное сосуществование — генеральная линия советской внешней политики» введена «пятичленная» формула, в которой элементами «генеральной линии» во внешней политике объявлены:

а) оборона и единство социалистического лагеря;

б) помощь мировому коммунистическому движению;

в) помощь национально-освободительному движению;

г) борьба с империализмом и колониализмом;

д) мирное сосуществование как непримиримая классовая борьба идеологий);

е) эскалация военно-материальной интервенции в страны войн, восстаний, революций (Вьетнам, Куба, Ближний Восток), чтобы получить там политическое преобладание;

ж) форсирование фактического раскола в мировом коммунистическом движении против Пекина, чтобы закрепить за Москвой роль центра мирового коммунизма;

з) перенесение в идеологической работе партии акцента от формулы «коммунизм в нашей стране» на формулу мировой революции (член Политбюро В. Гришин: «Наша партия свято выполняет наказ Ленина: добиваться максимума осуществимого в одной стране для продвижения и развития дела мировой социалистической революции». — «Правда», 23 апреля 1968 г.).

За внешним фасадом гармонии и благополучия в Кремле на деле происходит борьба двух явно выраженных во всей советской политике тенденций: неосталинистской, ортодоксальной, и ревизионистской, реформаторской.

При нынешнем состоянии нашей информации отнести тех или иных членов коллективного руководства к той или иной из этих тенденций можно, конечно, лишь весьма условно. И все-таки, руководствуясь рядом критериев и косвенных данных как из прошлой карьеры, так и из текущей практики каждого из членов Политбюро, можно с большой степенью вероятности предположить, что неосталинистскую тенденцию возглавляют Суслов и Брежнев, а реформаторскую Косыгин и Подгорный. Бросающееся здесь в глаза деление «великой четверки» на партаппаратчиков (Суслов, Брежнев) и госаппаратчиков (Косыгин, Подгорный) отнюдь не случайно. Догматики и ортодоксы сидят в партаппарате, а реформаторы и прагматики — в государственном и хозяйственном аппарате. Борьба этих двух тендений, собственно, и есть борьба между ортодоксальными догматиками из партаппарата и прагматическими реформаторами из государственного аппарата. При жизни Сталина такая борьба «за сферы влияния» исключалась не только личной унией власти партийной и государственной, но и властной натурой самого Сталина. Когда такая борьба впервые началась при Хрущеве, то Хрущев решил прибегнуть к сталинскому принципу личной унии. Первый секретарь партии стал главой правительства. Но борьба продолжалась с переменным успехом для ее участников, пока дело не кончилось новым разделением «сфер влияния»: после свержения Хрущева, так же как и после смерти Сталина, правительственная власть (председатель Совета министров) была отделена от партийной (генеральный секретарь ЦК). Так не только предупреждалась возможность диктатуры одного человека (это было, конечно, решающей причиной), но это был и шаг навстречу тем, кто добивался эмансипации государственного аппарата от партийного.

Однако в основе борьбы двух рассматриваемых тенденций лежат не эти «ведомственные» споры. В широком смысле слова, представители обеих тенденций — партаппаратчики, а их ведомственные выступления лишь отражают специфические и постоянные противоречия двух аппаратов. Вчерашний партаппаратчик, сделавшись сегодня госаппаратчиком, переносит сюда и свои суверенные методы партийного повелителя, что его приводит к столкновению с его младшими коллегами, которые остались в партаппарате и которые, по характеру системы, должны по-прежнему давать «руководящие указания» даже ему, вчерашнему старому партаппаратчику.

Борьба этих двух тендений — явление более глубокое, отражающее качественно новый этап в социологическом развитии советского общества. Создается такое положение, когда известное утверждение Маркса из предисловия «К критике политической экономии» может оказаться пророческим как раз применительно к советскому обществу: «На известной ступени своего развития материальные производительные силы общества приходят в противоречие с существующими производственными отношениями… Из формы развития производительных сил эти отношения превращаются в их оковы. Тогда наступает эпоха социальной революции» (1949, стр. 7). Не приходится отрицать, что советский тип производственных отношений в начальный период развития советского общества способствовал развертыванию величайшей индустриальной и научно-технической революции. Но эта революция, переходя в новую, более высокую фазу своего развития, вступила в противоречие с создавшими ее производственными отношениями (партия, план, контроль), более того, она сама уже создала новые плюралистские силы, новые социальные классы (бюрократия, техническая интеллигенция, ученая корпорация, творческая элита), которым стало не только тягостно под старым планом и контролем, но и тесно в рамках старой догматической партии.

Хрущев хотел разрешить создавшееся противоречие в экономике бюрократическим путем — отсюда целая серия его ведомственных реорганизаций. Практика показала тщетность всех попыток вывести советскую экономику из тупика бюрократическими мерами. Наследники Хрущева подошли к делу с другого, более разумного конца. Они верно поставили диагноз: болезнь советской экономики, при которой 50 % промышленных предприятий работает нерентабельно, — это болезнь социально-структурного порядка. Поэтому и лечение должно быть соответствующее. Отсюда — условная реабилитация стоимостных рычагов (прибыль) и рыночных категорий (цена, премии, кредит) в советской экономике. Убыточно работало большинство совхозов, нерентабельно большинство колхозов. Поэтому партия приняла ряд постановлений, по которым принципы промышленной реформы распространяются на сельское хозяйство.

Поскольку реформы не только носят вынужденный характер (председатель Госплана СССР Байбаков так и заявил: «Отчасти можно согласиться, что реформа носит вынужденный характер». — «Ежегодник БСЭ», 1967, стр. 26), но и половинчаты и непоследовательны, они лишь смягчают действия, а не ликвидируют постоянные причины структурного кризиса советской экономики. Централизованное бюрократическое планирование и догматические постулаты социалистического хозяйствования становятся оковами дальнейшего успешного развития народного хозяйства СССР. Конечно, от этого состояния до «эпохи социальной революции» еще, может быть, далеко, но одно несомненно: логикой дальнейшего развития структурного кризиса, с одной стороны, и под угрозой проиграть пресловутое соревнование «двух систем», с другой, Кремль в конце концов будет поставлен перед сложной дилеммой: либо держаться и дальше нынешней системы и тогда рисковать потерею темпов развития и дальнейшим углублением кризиса, либо окончательно освободить народное хозяйство от догматических оков, получив в результате шансы на то, чтобы стать действительно серьезным противником Запада на международной экономической арене.

Особенно остро стоит эта дилемма в области развития сельского хозяйства. В Кремле с каждым днем все более начинает брать верх точка зрения, что причина перманентного кризиса недопроизводства сельскохозяйственной продукции не бюрократического или даже не агротехнического порядка, как это думал Хрущев, а порядка социально-структурного.

Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 16 мая 1966 года о сельском хозяйстве доказывает это. «Кооперативный план» Ленина, по этому постановлению, начинает принимать форму «огосударствления колхозов» с гарантированной денежной зарплатой, страхованием, пенсией и даже перспективой принятия колхозников в члены профсоюзов (см. статью Д. Полянского — «Коммунист», № 15, 1967). Все это значительно меняет содержание сталинских колхозов, оставляя в неприкосновенности их форму.

В отличие от нынешних руководителей Кремля, Хрущев все-таки имел волю к решению. «Волюнтаризм» и «субъективизм» его сказывался как раз в бесконечных, порою противоречащих друг другу мероприятиях в поисках решений острых проблем. Он их решал, но не разрешал. Но их не разрешили и люди, свергшие его. Разъедаемые внутренними противоречиями по вопросу о методах и путях собственной экономической политики, члены коллективного руководства вообще перестали что-либо менять.

Две тенденции, пожалуй, даже две точки зрения — догматическая и реформаторская — в определении и установлении перспективной хозяйственной политики не находят себе компромиссного решения. Отсюда — вечное откладывание вопросов, по которым не могут достигнуть единодушия, по принципу — «спорных вопросов не решать».

Если мы перейдем из области общей политики к идеологии, то тут мы видим, что в последнее время ортодоксальная неосталинистская линия в руководстве явно взяла верх. Во многом объясняется это тем, что Хрущев во время чистки ЦК от соратников Сталина («антипартийная группа») оставил в неприкосновенности весь сталинский идеологический штаб ЦК во главе с Сусловым. Все его ведущие кадры, ловко приспособившись к «антикультовской» политике Хрущева, остались на своих поста как в ЦК, так и в главных идеологических учреждениях партии. Остались с тем, чтобы выйти на сцену, когда придет их время. Вот сегодня оно и пришло. Собственно, и приход этого времени организовали они сами. Пустив в ход все идеологические рычаги и пользуясь теоретической беспомощностью членов коллективного руководства, вчерашние ученики Сталина из штаба Суслова создали новую концепцию о Сталине. Согласно этой концепции, оказывается, вообще не было «периода культа личности». Сталин вовсе не был преступником, а всегда был ленинцем, который допустил некоторые нарушения советской законности. Его теоретические труды — вполне марксистские, и его роль во второй мировой войне — выше всякой критики. XX и XXII съезды перегнули палку в оценке Сталина из-за «субъективизма» Хрущева. В свете этой новой концепции советская пресса, видно, получила указание прекратить критику Сталина. Отныне разрешается пользоваться его произведениями, цитировать их в положительном плане.

Так оформилась неосталинистская линия на всем идеологическом фронте. Отдельных советских писателей и интеллектуалов, которые противились неосталинизму, подвергли преследованию (академик Сахаров, Солженицын, Якир, Литвинов), исключению из партии (проф. Некрич) или даже заключили в психотюрьмы (генерал Петр Григоренко, Тарсис, Есенин-Вольпин). С интеллектуальной оппозицией разговаривают уже не на совещаниях в ЦК КПСС, как при Хрущеве, а в кабинетах следователей КГБ и залах закрытых судов, инсценируемых по чисто сталинским рецептам (Синявский, Даниэль и др.). Тем не менее нет основания считать эту господствующую неосталинистскую линию единодушной линией всего коллективного руководства.

Вполне единодушные в вопросах сохранения и укрепления существующего режима, члены коллективного руководства могут иметь, как это часто бывает в истории данной партии, разные мнения о путях и методах достижения этой цели. Этим, вероятно, и объясняется, что победившая неосталинистская линия все еще не решается перейти в развернутое наступление на интеллектуальную оппозицию при помощи массовых чисток, хотя с каждым днем растут права, завоеванные интеллектуальной оппозицией в явочном порядке. К таким правам относятся: право не соглашаться с партией, право не признаваться на политических процессах, право на «самиздат», право составлять коллективные протесты с критикой официальной линии, право апеллировать к загранице, право слушать заграничные радиопередачи. В сталинское время каждое из этих «прав» считалось криминальным и за их осуществление наказывали. Конечно, власть старается предупредить подобные действия, но «явочные права» постепенно делаются «обычными правами» советских граждан. Круг таких прав будет расширяться. Их подтачивающие устои режима действия окажутся грозными.

Несмотря на очевидную победу неосталинизма в идеологии, все же до апрельского пленума ЦК (1968 г.) идеологическая линия Кремля не была ясной, последовательной и единой. Тут тоже обнаруживалась двойственность. Весь вопрос только в том, в какой мере эта двойственность отражала внутреннее состояние коллективного руководства, была ли она результатом двух тенденций и в области идеологии или мы имели дело с сознательной эклектической политикой «и вашим и нашим». Поясним сказанное на двух типичных примерах как раз из области идеологии. 27 января 1967 года «Правда» напечатала известную редакционную статью под названием: «Когда отстают от времени». Статья была посвящена двум журналам: догматическому «Октябрю» и «либеральному» «Новому миру». Указывая на существующее мнение о том, что в художественной периодике эти два органа представляют как бы «два полюса», «Правда» почти в одинаковых словах и одинаковой пропорции критиковала как догматизм «Октября», так и «либерализм» «Нового мира». «Правда» предписывала среднюю линию.

Второй пример. В том же «Октябре» (№ 1, 1968 г.) появилось стихотворение, в котором поэт превозносил культ Сталина, хвалил кинофильм «Падение Берлина» (этот фильм тоже был осужден на XX съезде как яркое проявление культа Сталина).

Главный редактор «Октября» Кочетов — идеологический функционер ЦК. И он знает, что он делает, печатая такие стихи. Но вот другой идеологический функционер ЦК — главный редактор «Литературной газеты» Чаковский — печатает ответ Синельникова «Октябрю»: «Недоумение и протест вызывает это стихотворение. Автор его, вступая в резкое противоречие с реальным течением жизни, запутывает ясные вопросы, по которым сказала свое убедительное слово партия» (20 марта 1968 г.). Заметим, что Кочетов и Чаковский не только идеологические функционеры ЦК, но оба они числятся в твердокаменных догматиках. Вот этой двойственности в идеологической политике партии кладет конец Брежнев в речи от 29 марта 1968 года на Московской городской партийной конференции. В этой речи Брежнев по существу объявил войну всей советской передовой, политически мыслящей интеллигенции. Брежнев заявил: «Буржуазные идеологи надеются еще как-то повлиять на мировоззрение отдельных групп советских людей, притупить их классовое сознание… В их сети иногда попадаются люди падкие на саморекламу, готовые как можно громче заявить о себе, не брезгая похвалами наших идейных противников… (курсив мой. — А. А.). И Брежнев кончает свою речь угрозой: «…отщепенцы не могут рассчитывать на безнаказанность» («Правда», 30 марта 1968 г.). Через два дня — 2 апреля — «Правда» прокомментировала речь Брежнева следующими знаменательными словами: «Партия всегда решительно выступала как против огульного недоверия, так и против народнических представлений об интеллигенции, как единственной «соли земли»! Смысл цитаты совершенно ясен советская интеллигенция, которой до сих пор пели дифирамбы (см. «Программу партии»), отныне должна знать свое место и не должна думать, что она «соль земли». В то же время в комментарии «Правды» слышны нотки серьезнейшей тревоги. В «Правде» сказано: «В борьбе против социализма его враги прилагают все усилия, чтобы подорвать главную основу нашего общества — союз рабочего класса и крестьянства, поссорить их с трудовой интеллигенцией» («Правда», 2 апреля 1968 г., курсив мой. — А. А.).

Кульминацией похода против интеллигенции явился апрельский (1968 г.) пленум ЦК КПСС. Формально пленум был посвящен «Актуальным проблемам международного положения и борьбе КПСС за сплоченность мирового коммунистического движения» (так назывался доклад Л. Брежнева), но фактически он разбирал внутреннее положение, а именно — положение среди советской интеллигенции. Существование в СССР интеллектуальной оппозиции стало настолько грозным фактором в глазах коллективного руководства, что оно забыло о всяких внутренних распрях и вновь консолидировалось на основе организации борьбы против нее. Судьба Новотного и его клики в Чехословакии показала Кремлю, на что способна интеллигенция, если ее не обуздать вовремя. Поэтому центральный пункт постановления пленума ЦК гласит: «В этих условиях непримиримая борьба с вражеской идеологией, решительное разоблачение происков империализма, коммунистическое воспитание членов КПСС и всех трудящихся, усиление всей идеологической деятельности партии приобретает особое значение, является одной из главнейших обязанностей всех партийных организаций… Вести наступательную борьбу против буржуазной идеологии, активно выступать против попыток протаскивания в отдельных произведениях литературы, искусства и других произведениях взглядов, «чуждых социалистической идеологии советского общества» («Правда», 11 апреля 1968 г.).

Ничего принципиально нового в этом постановлении нет — оно буквально повторяет серии идеологических постановлений Сталина и Жданова после войны. Но принципиально нова сама обстановка, новы условия, новы люди, с которыми имеет теперь дело Кремль. Ново то, что впервые после двадцатых годов оппозиционные течения появляются внутри самой партии. Ново, наконец, то, что впервые в истории СССР ведущей силой советского общества начинает становиться интеллигенция, явно противопоставляя себя официальной ведущей силе государства — партаппаратчикам.

История государственных образований не знает более совершенной машины тиранического властвования, чем советская. Ее управление доведено в своем совершенстве до абсолюта. В ней большевики и открыли тот искомый «перпетуум мобиле», который безотказно работает даже в условиях величайшего общенационального кризиса (гражданская война, вторая мировая война) или политического кризиса среди ее водителей на высшем уровне (оппозиции при Ленине и Сталине, «антипартийная группа» при Хрущеве). Безжалостная по отношению к народу, эта машина беспощадна и к собственным водителям, если те входят в противоречия с законами ее движения (Троцкий, Зиновьев, Каменев, Бухарин, Берия, Молотов, Маленков, Хрущев). Она может быть модернизована, но она не способна на деформацию и иммунизирована против эволюции. Всякие предположения, что она может эволюционировать, скажем, в сторону либерализма в правлении, основаны либо на полном непонимании ее конструкции, либо на дезинформации самой машины. Если в советском обществе все же произошли и происходят процессы в сторону либерализма, то они происходят не по воле машины, а вопреки ей. Происходит эволюция общества, а не режима. Режим лишь модернизуется. Модернизуясь, он старается идти навстречу обществу рядом самых неизбежных реформ, но такие реформы не касаются организации, а тем более природы власти.

Самой глубокой и доминирующей чертой развития советского общества и государства становится все растущее противоречие между официальной ведущей силой государства, партаппаратчиками, и неофициальной ведущей силой советского общества — советской интеллигенцией. Объективный ход развития советского индустриального общества, небывалый расцвет науки и техники, революция в управлении (автоматика, кибернетика, электроника), все это выдвинуло во главу советского общества именно интеллигенцию. Формальная принадлежность большой части этой интеллигенции к партии толковалась раньше как доказательство «ведущей роли» партии и здесь. Но теперь с каждым днем становится ясным, что партаппаратчики желаемое принимают за сущее. В такой же степени растет ведущая роль советской творческой интеллигенции и в области духовной жизни советского общества. Советская интеллигенция партийная или беспартийная, это лишь формальность, — хочет быть тем, чем является интеллигенция в любом обществе — именно ведущей силой нации, ее совестью, ее учителем. «Иные «творческие деятели» претендуют на роль учителей народа», — жаловалась по этому поводу газета «Советская Россия» (13 апреля 1968 г.). Вот здесь она и приходит в глубокий конфликт с партаппаратчиками, которые действительно представляли собой ведущую силу, когда не было массовой интеллигенции. Против этой исторической претензии советской интеллигенции Брежнев не нашел аргументов, но зато нашел очередную цитату из Ленина. Брежнев сказал: «Весь опыт нашего строительства подтвердил справедливость слов В. И. Ленина, что «диктатура пролетариата невозможна иначе, как через коммунистическую партию» («Правда», 30 марта 1968 г.). Хотя Брежнев и поспешил заметить, что у нас сейчас «общенародное государство», но многозначительно при этом прибавил: «…продолжающее дело диктатуры пролетариата». Словом, у нас как была, так и есть диктатура, и интеллигенция этого не должна забывать.

Только в этом конфликте между партией и интеллигенцией кроется причина и того, почему коллективное руководство до сих пор не удосуживается обнародовать проект новой Конституции СССР, над которым работают со времен Хрущева. Заранее было объявлено, что новая Конституция, по сравнению со старой, сталинской, будет Конституцией дальнейшей демократизации жизни советского общества. Политбюро явно отказалось от выполнения этого своего обещания. Причина яснее ясного: дать народу меньше, чем давал сам Сталин, невозможно психологически, но дать ему больше — невозможно политически.

В докладе от имени Политбюро по поводу дня рождения Ленина В. Гришин более или менее откровенно сообщил, что в партии существуют две тенденции: одна — ведущая к умалению роли партии, ликвидации всемогущества партии, другая — наоборот, стремящаяся к усилению бюрократической централизации партии. Линию Политбюро в этом вопросе Гришин изложил так: «Недопустимы как стихийность, безбрежная децентрализация, сведение роли партии до уровня политико-просветительной организации, так и бюрократическая централизация, означающая ликвидацию внутрипартийной демократии, подрыв коллективного партийного руководства» («Правда», 23 апреля 1968 г.; курсив мой. — А. А.). Конечно, Гришин не пожелал быть конкретным, он умолчал, в какой среде партии и на каком уровне ее руководства представлены эти две тенденции. Конкретной была его угроза в адрес интеллектуальной оппозиции. Здесь он просто привел слова Ленина: «Мы не обязаны идти рука об руку с активными проводниками взглядов, отвергаемых большинством партии» («Правда», 23 апреля 1968 г.).

Он добавил: «В нерушимой идейной и организационной сплоченности партии — источник ее непобедимости» (там же; курсив мой. — А. А.).

Из этого, конечно, нельзя делать вывод, что коллективное руководство переживает кризис единства, но можно и нужно делать другой вывод: партия переживает кризис идейного единства, а коллективное руководство — кризис доверия к его способности решить насущные проблемы страны.

1968 г.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

СССР в годы коллективного руководства

1. Усиление позиций партийно-государственной номенклатуры.
2. Хозяйственная реформа 1965 г.
3. Кризис директивной экономики.
4. Социальная политика

Усиление позиций партийно-государственной номенклатуры.

Со смещением Н. С. Хрущева и приходом к власти Л. И. Брежнева для партийно-государственного аппарата наступил «золотой век». В качестве главного лозунга была выдвинута идея «стабильности кадров», что нередко означало пожизненность номенклатурных постов, вело к безнаказанности руководителей, коррупции, разрыву между словом и делом. Главным критерием при назначении на должность становилась личная лояльность чиновника. Объективно эта «стабильность» вела к консервации, неизменности режима. Был узаконен контроль со стороны партийного аппарата над всеми сторонами жизни общества.

Конституция СССР 1977 г. закрепила руководящую и направляющую роль КПСС в обществе, определив ее в качестве «ядра политической системы». Поскольку вся реальная власть в самой КПСС принадлежала партийному аппарату, то именно его и следовало считать главной политической силой в стране. Важнейшие для страны решения по-прежнему принимались узким кругом лиц. Под лозунгом «борьбы за единство партии» глушилась любая точка зрения, не совпадавшая с «генеральной линией», свертывалась критика. По личному указанию Брежнева во время его выступлений перед большими аудиториями зал должен был в нужных местах речи вставать и аплодировать. При проведении съездов партии и общественных организаций в Кремлевском дворце съездов рассаживали группы скандирующих, обеспечивавших необходимые «шумовые эффекты» в зале.

Хозяйственная реформа 1965 г.

С 1965 г. стала проводиться хозяйственная реформа, задуманная еще при хрущевской администрации. В целом она не посягала на директивную экономику, но предусматривала механизм внутренней саморегуляции, материальной заинтересованности производителей в результатах и качестве труда.

Было сокращено число обязательных плановых показателей, в распоряжении предприятий оставалась доля прибыли, провозглашался хозрасчет. Одновременно упразднялись совнархозы и восстанавливался отраслевой принцип управления промышленностью через министерства.

Реформа затронула и сельское хозяйство. Правительство вновь списало долги с колхозов и совхозов, повысило закупочные цены. Кроме того, была установлена надбавка за сверхплановую продажу продукции государству. Ощутимо повышалось финансирование аграрного сектора экономики. В 1966— 1980 гг. туда было направлено 383 млрд рублей, что составило 78% капиталовложений в сельское хозяйство за все годы Советской власти. За счет этого мощного вливания средств началась реализация ряда программ: комплексной механизации аграрного производства, химизации почв и их мелиорации. В частности, вводятся в строй Большой Ставропольский, Северо-Крымский, Каракумский каналы, оросившие живительной влагой десятки тысяч гектаров засушливых земель.

Эти новации благотворно повлияли на экономическую жизнь страны. Но их эффект оказался кратковременным. Решающую, роль в снижении темпов хозяйственного роста играло то обстоятельство, что сама директивная экономика объективно подошла к пределу своих возможностей.

Кризис директивной экономики.

Причины тому — прежде всего обострившееся противоречие между колоссальными масштабами промышленного потенциала СССР (только за 1960—1985 гг. стоимость основных фондов увеличилась в восемь раз) и преобладавшими экстенсивными методами его развития. На каждый новый процент прироста продукции приходилось затрачивать все больше и больше средств. Достаточно сказать, что в годы четвертой пятилетки народное хозяйство поглощало чуть более трети всех ассигнований госбюджета, а в одиннадцатой — уже 56%. Соответственно сокращалось финансирование других государственных программ, в том числе социально-культурной (с 37,4% в 1970 г. до 32,5% в 1985 г.).

Практически полностью были исчерпаны свободные людские ресурсы, причем из-за снижения рождаемости от пятилетки к пятилетке уменьшалась доля молодежи, приходящей в общественное производство (с 12 млн че­ловек в 1971 — 1975 гг. до 3 млн в 1981 — 1985 гг.). На вновь строящихся заводах и фабриках уже физически некому было работать.

Из-за перемещения сырьевой базы в труднодоступные районы Севера и Сибири возрастали некогда незначительные затраты на добычу и доставку природных ресурсов. Началось сокращение пахотного клина в стране (за 70-е гг. на 1%), что отягощало и без того сложное положение сельского хозяйства. Это было следствием строительства новых промышленных объектов, занимавших под производственные корпуса плодородные земли.

И наконец, последнее. Директивная экономика постоянно подпитывалась за счет ресурсов аграрного сектора. Теперь и здесь обозначился предел. Обессилившее за долгие годы нещадной государственной эксплуатации сельское хозяйство приходило во все больший упадок, ограничивая возможности развития промышленности, особенно в выпуске товаров народного потребления.

Главный же способ избежать экономического краха власти усмотрели в форсировании поставок на западный рынок энергоносителей, тем более что цены на них возросли там только за 70-е гг. почти в двадцать раз. За 1960—1985 гг. доля топливно-сырьевого экспорта в СССР поднялась с 16,2 до 54,4%, а доля машин и сложной техники упала с 20,7 до 12,5%. Внешняя торговля СССР приобретала отчетливо выраженный «колониальный» характер. Зато казна сказочно обогатилась за счет сотен миллиардов «нефтедолларов».

К середине 80-х гг. и этот живительный валютный поток стал иссякать. Гибкая рыночная экономика ведущих капиталистических стран перестраивалась на энергосберегающие технологии, спрос на нефть снизился, и цены на нее на мировом рынке начали стремительно падать. В этих условиях уже ничто не могло удержать на плаву тяжеловесную и неповоротливую директивно-затратную экономику СССР.

К тому же существовавший в стране политический и экономический уклад отторгал все начинания по его модернизации, идущие снизу. В 70-е гг. на стройках и предприятиях началось массовое движение бригадного подряда. В его основе лежало стремление трудящихся по-хозяйски распорядиться имеющимися у них ресурсами, отойти от уравниловки в оплате труда. Формально этот почин власти всячески пропагандировали, но как только сторонники бригадного подряда вплотную подошли к необходимости реального сокращения раздутого управленческого аппарата и передачи его функций низовым трудовым коллективам, то сразу сработали чиновничьи тормоза и он был похоронен под грудой ограничительных инструкций. Та же судьба постигла и многие иные почины трудящихся.

По мере скатывания директивной экономики к кризису все больше давала о себе знать так называемая теневая экономика. Под этим названием понимались как различные виды официально запрещенной или строго ограниченной индивидуальной трудовой деятельности (преимущественно в кустарном производстве, в розничной торговле и бытовом обслуживании населения), так и чисто криминальная деятельность (крупные хищения товаров и сырья, махинации в отчетности, изготовление на госпредприятиях неучтенной продукции с ее последующей реализацией через торговую сеть и т. п.). По неофициальным оценкам, к середине 80-х гг. в сфере теневой экономики более или менее постоянно было занято около 15 млн человек. В стране шло формирование новой социальной группы — дельцов подпольного частного бизнеса, возникли первые мафиозные образования.

Социальная политика

По сравнению с нищетой 30-х гг. и первого послевоенного десятилетия материальное положение населения улучшилось. Все меньше людей жило в коммуналках и бараках. Обыденными стали телевизоры, радиоприемники, холодильники, телефоны и прочие коммунальные блага. Люди лучше одевались и питались. В квартирах многих из них появились домашние библиотеки.

И все же в социальной сфере постепенно накапливались кризисные явления. Почти приостановился и без того медленный подъем жизненного уровня трудящихся. Поскольку он достигался главным образом путем повышения их зарплаты, обозначилась диспропорция между денежной массой, находящейся в руках населения, и предложением товаров и услуг, низким их качеством. В этих условиях со второй половины 70-х гг. углубляется товарный голод — дефицит сначала на престижные и высококачественные изделия, затем и на обыденные. Во многих регионах СССР, занимавшего в целом лишь 77-е место в мире по уровню потребления на душу населения, фактически устанавливается карточная система распределения продуктов.

Практически не росли объемы вводимого в строй жилья. «Квартирный вопрос» усугублялся из-за небывалой ранее миграции в города крестьян (им было разрешено получать паспорта и выбирать место жительства), а также ввоза предприятиями для использования на малоквалифицированных и непопулярных среди коренных горожан работах так называемых «лимитчиков» — людей со стороны, получавших временную прописку и любым путем старавшихся закрепиться в городе.

На здравоохранение тратилось не более 4% национального дохода (в развитых странах — около 12%). С 1970 по 1985 г. на два года уменьшилась средняя продолжительность жизни, и по этому важнейшему показателю СССР откатился на 35-е место в мире, по уровню детской смертности — на 50-е.

СССР в 1965 – 1984 гг. период коллективного руководства

(период «застоя», время правления Брежнева)

13 сентября 1964 г. Хрущев, находившийся на отдыхе в Пицунде, был срочно вызван в Москву на заседание Президиума ЦК, подвергнут там сокрушительной критике, после чего он вынужден был подписать заявление об отставке. 14 октября 1964 г. открылся Пленум ЦК, который сместил Хрущева с поста Первого секретаря ЦК КПСС и Председателя Совета министров. Хрущев был отправлен на пенсию, как сообщалось в газетах, «в связи с преклонным возрастом и состоянием здоровья». Реальными причинами отставки были волюнтаризм Хрущева, введение норм демократии в партийную жизнь, что представляло собой угрозу номенклатуре.

Его отставка была встречена с одобрением всеми слоями общества. Народ был недоволен отсутствием хлеба в свободной продаже, введением карточек на хлеб, снижением жизненного уровня.

Первым секретарем ЦК 14 октября 1964 г. был избран Л.И. Брежнев (в 1965 г. на XXIII съезде КПСС ввели должность Генерального секретаря ЦК КПСС вместо Первого секретаря ЦК, им стал Брежнев), а председателем Совета министров Косыгин.

На время установилось коллективное руководство. Существовали три группировки в ЦК КПСС: консерваторы, либералы и центристы.

Консерваторы.Лидеры – Шелепин. Требовали осудить хрущевскую десталинизацию реабилитировать Сталина, навести «порядок» ценой новых репрессий.

Центристы во главе с Брежневым мечтали покончить с крайностями реформ Хрущева и обеспечить номенклатуре спокойную жизнь, повысить темпы экономического развития.

Либералы во главе с Косыгиным: нужны экономические реформы, но политические идеи были консервативными (против реформ системы).

Косыгин предложил провести реформы с целью повысить материальную заинтересованность в труде.

Брежнев поддержал частичные экономические реформы Косыгина. В борьбе за власть Брежнев демонстрировал искусство политической интриги: без потрясений и скандалов он быстро лишил власти своих соперников и сформировал собственное окружение из людей ничтожных, но лично ему преданных. На 23 съезде КПСС в 1966 г. Брежнев был назначен Генеральным секретарем ЦК КПСС. В 1977 г. он стал председателем Президиума Верховного Совета СССР, и эти две должности занимал до своей смерти в 1982 г.

Феномен политического долголетия Брежнева объяснялся тем, что в наибольшей степени устраивал партийную. Государственную и хозяйственную бюрократию, «элиту». Недалекий, осторожный, всегда готовый выслушать совет и пойти на компромисс, с середины 1970-х гг. он впал в старческий маразм. Брежнев дал номенклатуре то, о чем она давно мечтала: уверенность в прочности своего положения– стабильность номенклатуры. Жизнь номенклатуры при Сталине была опасной и нелегкой: много работы и ответственности, постоянная угроза репрессий, отсутствие настоящей стабильности – все государственное, не свое – квартиры, дачи, машины. Хрущев избавил номенклатуру от страха перед репрессиями, но замучил своими волюнтаристскими реформами, реорганизациями, которые угрожали ее власти и привилегиям. С приходом к власти Брежнева положение номенклатуры улучшилось, стало стабильным. В 1965 г. ликвидированы совнархозы. Из Устава, принятого на 22 съезде КПСС 1961 г. выбросили все положения об обновлении выборных партийных органов и ограничении срока пребывания в должности (не более двух лет). Номенклатура успокоилась, т.к. можно было неограниченное время занимать должности. Началось перерождение старой коммунистической номенклатуры в «новый правящий класс». В него входил высший слой партийных, государственных и хозяйственных чиновников, генералитет, руководители военно-промышленного комплекса –ВПК, руководство КГБ, верхушка комсомола, прокуратуры. «Новый класс представлял собой замкнутую социальную группу – 1,5% населения. Он обладал огромной властью и привилегиями.

Характерными чертами этого слоя – нового правящего класса – номенклатуры становятся:

— семейственность и возникновение кланов

— закрытость правящей элиты

— продвижение по службе по принципу личной преданности

— не разделяли коммунистические идеи, сохраняя лишь привычную коммунистическую риторику. Они использовали свое служебное положение.

С целью удержать власть партчиновники приняли советскую Конституцию в 1977 г. Она содержала 6 статью,объявлявшей КПСС «руководящей и направляющей силой советского общества, ядром ее политической системы».Ее называют Конституцией развитого социализма.

Произошло падение профессианализма и компетентности в управлении на всех уровнях. Стабильность номенклатуры привела к старению политического руководства. К началу 80-х гг. средний возраст членов Политбюро превысил 70 лет.

Постоянно рос бюрократический аппарат. На содержание бюрократии расходовалось 10% бюджета государства. Авторитет Брежнева в общественном мнении неуклонно падал. Официальная пропаганда стремилась создать культ нового вождя. Но неудачно.

Первая половина 80-х гг. получила в народе название «пятилетка похорон»: скончалось три генсека и много членов Политбюро.

В ноябре 1982 г. умер Брежнев.

Генеральным секретарем был избран в 1982 г. бывший председатель КГБ Ю.В. Андропов, но в феврале 1984 г. умер.

С февраля 1984- до марта 1985 генсеком был Черненко (старый, больной, ему было за 70 лет).

К середине 80-х гг. тоталитарная, командно-административная система была в глубоком кризисе.

Реформы Косыгина 1965 – 1970 гг.

Причины реформ:

— низкие темпы экономического развития

В 1965 г.ликвидировали совнархозы (территориальные органы управления), вернулись к министерской системе управления экономикой.

На мартовском 1965 г. Пленуме ЦК обсуждался вопрос о сельском хозяйстве, критиковались хрущевские преобразования, был взят курс на материальную поддержку колхозов и совхозов. Реформы Косыгина:

— расширена самостоятельность колхозов и совхозов;

— сокращены посевы на целине;

увеличены капиталовложения – инвестиции в колхозы и совхозы в Европейской части СССР;

— был снижен план государственных закупок;

— списаны долги колхозов и совхозов

— сверхплановое продовольствие оставалось в колхозах и совхозах, его продажа государству была добровольной;

— повышены закупочные цены на основные виды сельскохозяйственной продукции;

— сверхплановую продукцию покупали по более высоким ценам; списаны долги колхозов;

— сокращены посевы кукурузы;

— отменены ограничения с приусадебных хозяйств (огородов)

— снижен подоходный налог

— колхозники стали получать ежемесячную заработную плату

Решения мартовского Пленума дали некоторый толчок развитию сельского хозяйства. Но эта антикризисная программа не меняла экономических отношений на селе.

На сентябрьском пленуме 1965 г. был рассмотрен вопрос о реформе развитии промышленности. Главный организатор реформы – Косыгин.

Реформа Косыгина не имела целью изменить советскую экономическую модель.

Цели:

— остановить падение темпов производства

— переход к интенсивному производству с использованием достижений НТР

— интенсификация производства на основе науки и техники.

Решения:

—ввели хозрасчет – самоокупаемость.

— основной показатель работы предприятия – не вал, не объем производства продукции, а объем реализованной продукции.

— часть прибыли оставалась у предприятия и из нее создавались фонды развития производства, материального поощрения (премии), жилищного строительства, социокультурных мероприятий. Предприятия стали строить свои дома для работников, детсады, санатории. Профилактории, дворцы культуры, парки, больницы.

— сократилось количество плановых показателей

— администрация предприятий получила больше самостоятельности в распоряжении финансовыми и материальными ресурсами – хозрасчет.

Заговорили о рыночном социализме.

Однако реформы проводились только в годы 8 пятилетки в 1966-1970 гг. Затем начался период застоя с начала 70-х гг. Реформы имели ограниченный характер. Цены на продукцию определялись не спросом и предложением, а государством сверху. Предприятие не могло самостоятельно выбирать поставщика сырья и потребителя. Все распределялось централизованно государством. Сохранялось централизованное управление.

Реформа – это попытка сочетания государственного централизованного управления с расширением хозяйственной самостоятельности предприятий (хозрасчет).

Свертывание «косыгинских реформ» показало, что возможности развития экономики по советской модели с ее планированием и командными методами управления исчерпаны.

К середине 1980-х гг. СССР подошел к необходимости изменения социально-экономической системы. Это стало осознавать часть партийно-госудасртвенной бюрократии.

Кризис экономики развитого социализма. Причины и проявления:

—невосприимчивость к научно-техническому прогрессу

— централизованные, командные, административные методы управления, покончившие с самостоятельностью предприятий

— экстенсивный путь развития – строили гигантские заводы. Особое внимание уделялось Сибири и Дальнему востоку. В 1974 – 1984гг. строили Байкало-Амурскую магистраль – БАМ. БАМ не окупила затрат на ее строительство.

— спад темпов производства промышленной продукции

— ставка на экспорт нефти и газа (нефтедоллары), составлявшие более 50% экспорта. Падение цен на нефть в середине 80-х гг. стало одной из причин финансового и бюджетного кризиса

— недостаток финансирования (ВПК поглощал 45% бюджета)

— отсутствие материальных стимулов к труду

— отсутствие конкуренции не стимулировало модернизацию производства

— низкая производительность труда

— по-прежнему преимущественно финансировалась тяжелая промышленность и военно-промышленный комплекс – ВПК.

Плановая командно-административная экономическая системабыланеэффективной.

В 1970 – 1980-е гг. вновь кризис с/х, спад сельскохозяйственного производства. Неэффективно использовались капиталовложения. Кризис в снабжении населения продуктами питания. Нехватка продовольствия. В 1980 г. приняли Продовольственную программу. НО результатов не было Государство закупало продовольствие за границей.

Свой статус сверхдержавы СССР поддерживал за счет развития военно-промышленного комплекса, расходы на который не позволяли в полной мере выполнить поставленные цели внутренней политики.

Источник

Российская элита движется к принципам коллективного руководства. Лекция Александра Аузана

«Факт, который не любят публиковать: во всех странах вопрос о том, куда движется страна, решают от трех до пяти процентов населения. В России эта норма исторически ниже пяти процентов: три и менее. Это и правительство, и оппозиция, и бизнес. Вопрос об элитах — это вопрос о длине ее взгляда, о состоянии ее умов. Длина взгляда элит принципиальна для развития страны», — так начал свое общение с гостями Ельцин Центра декан экономического факультета МГУ Александр Аузан.

Что представляют собой современные российские элиты? Каковы их интересы? Способны ли они обеспечить стране достойное будущее? Что необходимо для этого предпринимать? Вот круг тем, которые были подняты в рамках «Другого разговора» — проекта известного журналиста Валерия Выжутовича.

Предлагаем вашему вниманию основные тезисы выступления Александра Аузана.

«Говорить о частных капиталах неинтересно. Интересно говорить про бюрократию»

Имеют ли наши элиты длинные интересы? Имеют. Но очень боятся, что их выкинут, вычеркнут из элит. Поэтому элиты постоянно маневрируют, им не до длинных вопросов.

Говорить о частных капиталах в России, по-моему, даже неинтересно — до такой степени они условны и зависят от того, будет или не будет сказано, что надо отдать часть или все целиком. Обратите внимание: наши олигархи, которые по тем или иным причинам покинули Россию, сразу чрезвычайно сжимаются по размеру капиталов. Потому что значимость этих капиталов здесь во многом зависела от того, что они (олигархи — ред.) влияют на регуляторы, подтягивают государственные программы и так далее. А в Лондоне и Мадриде все как-то по-другому.

Интересно говорить про бюрократию, потому что она сильна и может решать какие-то вопросы. В чем проблема хозяйствующей бюрократии? В том, что власть и бизнес сращены. Как только он отпустит власть, сразу выяснится, что он коррупционер, что он нарушал права других и незаконно приобрел то и это. И хорошо, если он сохранит свободу, — о капитале даже речи нет.

Я постоянно вспоминаю Алексея Улюкаева, Никиту Белых и других: оказывается, нет, даже связи и персональные отношения не гарантируют места в элитах, ситуация зыбкая и ненадежная. Единой касты нет, там все устроено довольно сложно. Когда начал сокращаться продукт, который могут поделить [элитные] группы, кормовое поле, стали исчезать целые генеральские касты. Госнаркоконтроль, Федеральная миграционная служба — где они?

Дело здесь не в том, что мы плохо боремся с коррупцией. Есть всего три способа создания баланса власти и собственности. Один — независимые суды, защита прав собственности. Другой — переплетение власти и собственности. Почему Южную Корею потрясают коррупционные скандалы? Потому что у них, при колоссальном взлете и мощи, до сих пор сказывается это переплетение: чиновники сидят в советах директоров, бизнесмены сажают детей в министерские кресла — ведь как-то надо защищать собственность, если не работают суды! Третий способ — конвенции, пакты. Например, в Японии вышли на эту ситуацию.

Мы живем в условиях, когда независимые суды не работают, конвенции нет. Значит, держись до последнего вздоха за власть, иначе потеряешь собственность, а может быть, и свободу. Эта проблема, которая решается только длинными институциональными реформами. Так же, как проблема наследования капиталов.

Что касается последнего, то Уоррен Баффет сказал: самый верный способ проиграть Олимпиаду — собрать команду из детей победителей предыдущих Олимпиад. Не потому что дети бесталанны, а потому что они другие, у них другие таланты. Поэтому Баффет — один из основателей движения миллиардеров за то, чтобы семьям оставить жалкие сотни миллионов, а миллиарды употребить на крупные проекты, потому что миллиарды, если их передать детям, погибнут.

На мой взгляд, это одна из больших головных болей той части наших элит, которая связана с частными олигархическими «империями»: как передать по наследству? Проблемы сразу две. Первая: а может, дети не хотят? Может, он художником хочет быть или режиссером, а ему надо финансово-промышленной империей управлять. Вторая: может, он неспособен ею управлять. И тогда реализуется формула: дедушка — пират, папа — индустриалист, внук — прожигатель жизни. Мы видим этих прожигателей, «золотую молодежь»: это часть медийной элиты. Но ведь это безнадежная история. Кстати, в Китае сейчас реализуется попытка ввести детей в управление госкомпаниями, мой прогноз — не получится.

С другой стороны, в перспективе элиты буду жить все дольше и дольше, в два раза дольше, чем не-элиты. Поэтому биологический механизм [смены элит] не сработает. Мне кажется, это осознали те, кто собирался передавать наследства: чего это я буду передавать наследство в 60-70 лет, если впереди 120 обещают!

«Наши элиты — короткохваты, с коротким взглядом»

Посмотрим на страны лидерской группы. У США есть 50-летний план развития, китайцы составляют планы на 100 лет вперед, Саудовская Аравия — на 30 лет. Опыт больших модернизаций в Восточной Азии, а это наиболее успешные экономические опыты XX века, показывает, что для серьезных преобразований взгляд у патриотической элиты (то есть желающей, чтобы внуки жили в стране) должен распространяться минимум на 20 лет вперед.

Аргументы против (зачем нужны долгосрочные стратегии в стремительно меняющемся мире — ред.) понятны. Да, мы имеем структурную неопределенность на 15-20 лет вперед. Но в этих условиях ваши действия становятся способом структуризации действительности. Почему страны разрабатывают длинные планы? Потому что это способ подействовать на мир. Мир альтернативен в очень многих точках бифуркации. И от того, как мы действуем, зависит, каким будет этот мир. Так что либо мы отдаемся воле волн и игре других участников процесса, либо все-таки пытаемся повлиять на этот мир так, как бы нам хотелось. Он управляется не богами. Кстати, советские планы влияли на мир.

Но что происходит у нас? Нас заталкивает в одну и ту же колею: вроде бы уже дотянулись до солнца — раз, и съезжаем в то, что уже видели. День сурка, дежавю: слушайте, я уже переживал этот исторический период, уже пахнет так же. Для преодоления этой колеи нужен длинный взгляд и длинные действия. Найдутся ли штурманы корабля, которые смогут решить эту проблему? Сейчас наши элиты — короткохваты, с коротким взглядом. Сиюминутное у них преобладает над длинным. Они не знают не только, как решить проблемы на будущее, но часто — куда вести страну [прямо сейчас], и, конечно, убеждают всех вокруг: «Забудьте! Какой там 2035 год? Ерунда, пустяки! Надо жить здесь и сейчас!»

В 2015 году, когда мы начали заниматься новыми подходами к стратегии развития России, провели опрос 124 членов Экспертного совета при правительстве, чтобы сформировать видение будущего: как было бы лучше всего и как на самом деле будет? Например: куда прежде всего нужно инвестировать, в чем приоритеты? Они назвали ровно то же, что сейчас в [майском] президентском указе: первое — человеческий капитал (образование, здравоохранение), на втором месте — инфраструктура (дороги, хабы, оптоволокно и так далее). Оборонно-промышленный комплекс — тоже, но не на первом-втором месте. Когда их спросили: а как будет? — они ответили: на первом месте — оборонно-промышленный комплекс, на втором — дороги, на третьем — образование и здравоохранение. Почему так? Мы их спросили: а каков горизонт мышления у лиц, принимающих государственные решения? Они твердо ответили: было бы хорошо, если 10 лет и более, приемлемо — более семи, реально — три.

Не думаю, что у кого-то [в 2015 году] были большие сомнения, кто будет президентом через три года, в 2018-м. А в чем тогда сомнения? Я скажу. Мы страна с очень слабой институциональной средой. Предсказать будущее, опираясь на то, как работают правила, у нас невозможно. Кто будет президентом — понятно, а кто премьером — уже нет, а кто министром — тем более, а при неработающих институтах это важно. Разные министры — это разное понимание мира, разные стратегии. Если взять мое родное образование, то Ливанов, Васильева и Котюков — это три совершенно разные политики, стратегии и системы. При плохой институциональной среде от персоналий зависит многое, и не только от первых персон.

А с первой персоной тоже понятно, какая проблема. Даже если он пытается куда-то пойти, ему говорят: «Не-не-не-не, куда? Тогда у нас вообще не будет никакой определенности. Так мы хоть про одного человека знаем, где он будет». Поэтому, если в 2015 году горизонт был трехлетним, то сейчас уже — 6 лет.

Но если элиты смотрят вперед на срок президентских полномочий, тогда не будет вложений в здравоохранение и образование, потому что человеческий капитал дает результат за пределами 10 лет. А на протяжении 5-6 лет можно заниматься только стройками, закупкой оборудования и другими вещами, не имеющими прямого отношения к развитию образования и здравоохранения.

Отмечу один обнадеживающий факт. Я активно участвую в реализации проектов по формированию новой бюрократии, например в проведении конкурса «Лидер России». И очень горжусь тем, что там взгляд вышел за пределы семи лет, то есть за пределы президентского срока. Я сказал им: господа, в тех областях, где вы будете губернаторами, образование процветать еще не будет, но цифровизация здравоохранения уже возможна.

«Самый актуальный вопрос — коллективный контроль над инструментами насилия»

Что нужно было бы сделать? Одно из крупнейших и интереснейших открытий последнего десятилетия — это «хулиганская», я бы сказал, книга трех великих ученых, Норта, Уоллиса и Вайнгаста, «Насилие и социальные порядки». Исследуя, почему и когда Англия, Франция и США стали экономическими лидерами, они пришли к выводу, что успех начинается с решения трех вопросов, которые касаются элит. Первое: нужно писать законы для себя и распространять на других, а не писать законы для других, а себе делать исключения. Второе: нужно не приспосабливать организации — политические, коммерческие, гражданские — под лидера, а понимать, что они не должны болеть и умирать вместе с ним. Третье: элиты всегда контролируют инструменты насилия, но если они делят эти инструменты между собой: тебе — военно-воздушные силы, мне — военно-морской флот, тебе — следственный комитет, мне — прокуратура — это неэффективный способ, нужно кооперативно контролировать эти инструменты. Эти три принципа поведения элит меняют движение страны. Правда, скажем честно, в течение 50 лет чистого времени, это длинные процессы.

Сейчас самый актуальный вопрос у нас — восстановление коллективного контроля над инструментами насилия. Отсутствие такого контроля дает настолько неудачные результаты, причем не только внутри страны, но и вовне, что лично я каждый раз совершенно не уверен, где принималось то или иное решение. Такое ощущение, что правая рука не понимает, что делает левая.

В XX веке у нас такой контроль был. После смерти Сталина элиты поняли, что нельзя больше допустить применения НКВД и МГБ против себя и армии, и коллективный контроль сохранялся на протяжении всего периода до конца СССР. Великий Жуков пал жертвой этого процесса, потому что не может один человек контролировать армию, даже если он «маршал Победы».

Что, мне кажется, необходимо сделать для восстановления контроля над инструментами насилия? Сказать о том, что у нас этим по Конституции занимаются комитеты Государственной Думы и Совета Федерации — значит ничего не сказать. Каким был механизм осуществления такого контроля с 1954 по 1991 год? Политбюро ЦК КПСС. В смысле ограничения генерального секретаря, спецслужб и Вооруженных Сил — довольно эффективный орган.

Сейчас это, конечно, не партийный орган. На мой взгляд, надо преобразовывать, расширять и укреплять Совет Безопасности. Он не должен быть просто совещательным органом, он должен стать коллективным органом принятия решений и подотчетности, с участием экономического блока правительства, потому что часто, при принятии силовых решений, забывают деньги считать. Тогда бы все понимали, что те или иные персональные подвижки не создают угрозы государственного переворота и гражданской войны, потому что есть коллективный контроль над инструментами насилия.

Будет ли потом переход от этого механизма Политбюро 2.0 к другим механизмам контроля, механизмам гражданского общества? Обязательно должен быть. Но это тоже поэтапная история.

Я очень не хотел бы революционных решений. Как институциональный экономист я утверждаю, что чем глубже революция, тем дольше сказывается ее воздействие на последующие поколения. Есть великолепная работа того же Норта: оказалось, что во всей писаной истории человечества самым ярким примером, как он назвал, «дискретных изменений институтов», то есть революции, является Октябрьская революция в России в 1917 году. Норт анализировал ее последствия и показывал, что через весь XX век по СССР катились волны, которые были следствием отдачи от этой революции.

А чего хочется? Хочется раскола в элитах. Чтобы часть элит осознала, куда и почему надо двигаться — не по нашим интересам, а в том числе по их. Я все время говорю, и с ними тоже, когда предоставляется такая возможность: ваши собственные проблемы, головные и зубные боли не решаются без общих изменений в стране, ваши длинные интересы могут во многом совпадать с нашими. Люди различаются не взглядами, а их длиной. Например, если либерал, социалист и националист делят годовой бюджет, они ругаются насмерть, но если они говорят о десятилетнем развитии, о том, что надо вкладываться в это, это и это, очень может быть, что они договорятся.

Благодарим за помощь в подготовке материала Анну Матюхину.

Источник