Памятник культуры создан под руководством аристотеля фиораванти

16080. Установите соответствие между памятниками культуры и их характеристиками: к каждой позиции первого столбца подберите соответствующую позицию из второго столбца.

Установите соответствие между памятниками культуры и их краткими характеристиками: к каждой позиции первого столбца подберите соответствующую позицию из второго столбца.

ПАМЯТНИКИ КУЛЬТУРЫ

A) Теремной дворец

Б) «Книга о скудости и богатстве»

B) Успенский собор Московского Кремля

Г) рассказ «Матрёнин двор»

ХАРАКТЕРИСТИКИ

1) Памятник культуры создан в XVIII в.

2) Автор — Алевиз Новый.

3) Автор памятника культуры был обвинён в измене Родине и выслан из страны.

4) Памятник культуры создан по распоряжению царя Михаила Фёдоровича.

5) Памятник культуры создан под руководством Аристотеля Фиораванти.

6) Современником создания данного памятника культуры был Александр I.

Запишите в таблицу выбранные цифры под соответствующими буквами.

Ответ: 4153

Имя этого итальянца навечно вписано в российские летописи. А главными творениями его жизни еще долго будут любоваться наши потомки.

Не испугавшись ни бездорожья, ни сильных морозов, ни татаро-монгольского ига, в 1475 году Аристотель Фиораванти по тверскому тракту прибыл в Москву. Он приехал по приглашению московского князя Ивана III, чтобы возглавить строительство собора, которому впоследствии будет суждено стать главным собором Кремля. 

До Аристотеля собор уже пытались строить российские зодчие. Их труды не увенчались успехом: стены храма рухнули еще до завершения работ. Иван III той неудачей был и расстроен, и обескуражен одновременно. Уж очень ему хотелось воздвигнуть у себя на земле храм не хуже владимирского Успенского собора, построенного Андреем Боголюбским. Но задача осложнялась тем, что после обрушения уже почти возведенного собора ни один русский мастер не хотел браться вновь за его строительство. 

Но, как это обычно и бывает, на помощь мужу пришла жена. Именно Софья Палеолог посоветовала Ивану III обратить внимание на заморского зодчего по имени Аристотель Фиораванти. 

К тому моменту у себя на родине, в Италии, Аристотель уже успел стать признанным гением инженерии. Родившись в начале XV века (точная дата рождения неизвестна) в семье известного на всю Болонью строителя, к шестнадцати годам он освоил отцовское дело и отлил свой первый колокол. 

А в 1455 году добился разрешения от городского совета Болоньи доверить ему передвижение двадцатипятиметровой звонницы, загораживающей перспективу главной улицы. Для того времени неслыханная инженерная операция, из которой Фиораванти вышел победителем. Известность и слава о нем разлетелись по всей Италии. 

После феерического успеха мастер работал в Риме, Венеции, Милане. Прокладывал каналы, строил мосты, возводил дворцы. Но вместе с популярностью у инженера появились и недоброжелатели, которые составили на Аристотеля ложный донос, обвинив последнего в фальшивомонетничестве. 

К счастью, дело развалилось, доказать ничего не смогли, и мастера выпустили из тюрьмы. И в этот самый момент он получил приглашение в Москву на строительство собора. Итальянец не стал долго раздумывать: его мечта построить прекраснейший храм могла наконец-то воплотиться в жизнь. Его совершенно не смущало, что это произойдет вдали от родины. 

В 1475 году под колокольный перезвон, доносящийся со стороны Кремля, Аристотель въехал в Москву и сразу принялся за работу. Изучив и разобрав развалины старого храма, мастер сделал вывод, что ни материал, ни раствор для строительства нового не подходят. С собой на Русь Аристотель привез невиданные по тем временам строительные технологии. Получив указания великого князя о том, что московский собор должен быть построен по образу и подобию владимирского, Аристотель отправился в длительную командировку на север Руси изучать русскую архитектуру. Путешествуя от Суздаля до Владимира, от Владимира до Вологды и Северного моря, Фиораванти стал первым чужеземцем после викингов, который попал на Русский Север. 

Изучая в дальней поездке по Северу Руси местную архитектуру, инженер отметил, что многие белокаменные полуразрушенные творения — дело рук европейских мастеров. Однако восстановить их после набега Батыя не представлялось возможным. Европейцы не учли особенности строительного материала, белого камня, который хорошо впитывал влагу. При русском климате с постоянными перепадами температур, белокаменные блоки трескались и теряли прочность.

На обратном пути в Москву Аристотель проанализировал ошибки своих предшественников и решил строить Успенский собор из прочного кирпича. А недолговечный белый камень использовать для облицовки храма снаружи. 

Успенский собор Кремля — это первое сооружение, которое строили по «циркулю и линейке», то есть по чертежам, а не на глазок, как это было принято ранее. И все это благодаря Фиораванти.

Справившись с собором, итальянец получил новое задание от Ивана III — соорудить крепостные стены Кремля. За образец в этом проекте итальянец взял мощные стены ломбардского замка Сфорца, возвышающегося в центре Милана. Фиораванти был хорошо с ним знаком, так как долгое время работал в итальянской Ломбардии. 

Именно так и появились знакомые всем нам знаменитые зубцы кремлевских стен в виде ласточкиного хвоста. Они имели не столько эстетическое, сколько политическое содержание, на котором автор проекта целенаправленно сделал акцент. Дело в том, что в XV веке в Ломбардии господствовало две партии. Одна поддерживала монархическую власть, другая — власть папы Римского. Так вот те, кто поддерживал императора, крепости и дворцы строили с зубцами ласточкиного хвоста. Таким образом, архитектор подчеркнул главенство светской власти в России того времени. 

Но прославился на Руси Аристотель не только своими сооружениями. Благодаря Фиораванти русская армия получила полевую артиллерию. Великий инженер поставил пушки на колеса, что сыграло ключевую роль в битве на Угре и навсегда закрыло вопрос господства татаро-монголов над Русью. 

Мобильные легкие полевые пушки били картечью или небольшими каменными ядрами, не давая врагу переправиться на другой берег реки. Эта тактика застала врага врасплох, и замерзающие татары покинули поле боя. 

За годы работы при дворе Ивана III Аристотель стал по-настоящему незаменимым. От войны до стройки, от кирпичного завода до пушечного двора, от инженерных чертежей до чеканки монет — везде требовалось его участие или совет. 

Но, помимо этого, итальянец стал хранителем государственных тайн. Так что вопрос о возвращении на родину был для зодчего закрыт. Мастер оказался невыездным и закончил свои дни где-то по дороге на Тверь. По той дороге, по которой он много лет назад въехал в Москву. 

Как он умер, где похоронен, летописи молчат. Зато живы его творения, которыми мы любуемся по сей день.

Задание № 28275

Создателем какого из приведённых памятников культуры является Аристотель Фиораванти? Укажите порядковый номер этого памятника.

1) «Война и мир»

2) «Санкт-Петербургские ведомости»

3) «Повесть об Азовском сидении донских казаков

4)

5)

Нашли ошибку в задании? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl + Enter.

Аристотель Фиораванти — один из самых просвещенных и образованных людей 15 века, архитектор и инженер, приехавший из Италии в Москву специально для возведения Успенского собора. У себя на родине и других странах он, после получения специального образования в военно-инженерной, литейной и чеканной профессиях, занимался строительством зданий, мостов, крепостей, и даже передвигал башни и колокольни (вместе с колоколами) на несколько метров.

Аристотель Фиораванти: биография и начало деятельности

Точная дата его рождения неизвестна, в летописях указывают обычно 1415-1420 гг. Рудольфо Фиораванти (его настоящее имя, а Аристостель — прозвище) родился и вырос в итальянском городке Болонья в семье архитекторов. Упоминания о строительной деятельности его отца встречаются в исторических хрониках 14 века, когда он занимался перестройкой Палаццо Коммунале (Болонского муниципалитета).

В этой же хронике в 1436 г. отмечен и сам Аристотель Фиораванти, вместе с литейщиком Г. Нади построивший и отливший колокол для башни Аринго. Еще один колокол в 1453 г. они отлили и подняли на башню с помощью специального подъемника, который разрабатывал Рудольфо, имеющий и инженерные знания.

Начиная с 1447 года, Фиораванти с отцом и дядей работали над неординарными проектами по передвижению колокольни Св. Марка (Болонья) и башни в Венеции. За заслуги перед городом совет Болоньи торжественно вознаградил его званием старшины ложи каменщиков, а также ему было пожизненно подарено материальное обеспечение.

Но после трагедии с венецианской башней, которая рухнула из-за плохого грунта в основании и задавила несколько рабочих, архитектор покинул Венецию и переехал в Павию для реставрации древнего моста и строительства Пармского канала.

Инженерная деятельность в Европе

С 1458 г. Фиораванти начал службу в Милане у герцога Фр. Сфорца, где применял свои инженерные навыки. Затем вернулся в родную Болонью (1464), а с 1467 г. по приглашению короля Венгрии М. Корвина переехал в эту страну, где Аристотель Фиораванти построил мосты через Дунай и крепости на реке. В качестве благодарности король даже разрешил архитектору печатать монеты со своим изображением.

Следующие годы его в качестве известного специалиста приглашали для разрешения инженерных строительных работ в различные города Италии. По его проектам были построены гидротехнические сооружения на каналах в гг. Кремоне и Парме, построен шлюз Виаренна в Милане.

Его инженерные проекты были смелыми, с использованием новейших технических решений, что снискало ему славу выдающегося специалиста, который был заслуженно наделен различными благами и вознаграждениями.

Полоса несчастий

В 1473 г. по ложному доносу Фиораванти был арестован как фальшивомонетчик. Произошло это при попытке расплатиться монетами с собственным изображением, за что его лишили всех привилегий. Позднее, после вмешательства венгерского посла, обвинения были сняты, и его оправдали.

Уже после освобождения он с радостью согласился на предложение русского посла, приехавшего в Италию для поисков хорошего архитектора, который бы сумел достроить Успенский собор в Москве.

С этим собором приключилась большая катастрофа: в 1474 г. он обрушился почти на стадии завершения строительства. Московский князь Иван 3-й повелел для постройки нового собора пригласить архитектора из Италии. В 1475 г. после заключения контракта Фиораванти Аристотель, итальянский архитектор, вместе со взрослым сыном Андреа и слугой направился в Московское княжество. Было ему тогда уже 60 лет.

Подготовка к строительству Успенского собора

После приезда в Москву Фиораванти начал работу с расчистки развалин рухнувшего собора, на что ушла всего неделя. При сносе использовалось дубовое бревно «баран», которым били стены. Рабочие с трудом успевали выносить обломки здания и камни.

Затем приступили к постройке основания храма. Здесь архитектор с успехом применил все свои инженерные знания и имеющиеся технические средства. В основание глубиной 4,5 м были забиты тяжелые дубовые сваи, для обеспечения крепости и устойчивости будущего здания рвы были засыпаны битыми камнями, а сверху залиты известью.

Специально для строительства был построен кирпичный завод недалеко от Андроникова монастыря под Москвой, который делал качественный кирпич по единому стандарту. Также для стен и основания был использован белый камень, привозимый из древних разработок в Мячкове.

Работа над проектом собора

Для того чтобы начать постройку русского собора, архитектор решил вначале ознакомиться с примерами русского национального зодчества и отправился в путешествие по России. По предписанию Ивана 3-го за образец для строительства был взят Успенский храм во Владимире, и потому Фиораванти приехал сюда для работы. Уже тут в сам проект были внесены некоторые изменения, которые позволили в будущем говорить о новизне архитектурного решения нового московского собора.

Особенность архитектуры Успенского собора состоит в том, что план сооружения разделен на одинаковые квадраты, а не сделан в крестово-купольном построении (что характерно было для предшествующих храмов Византии и России). За счет одинаковых размеров вертикальных промежутков между арками на фасаде стен собора подчеркивается выразительность и монолитность всего здания.

При создании плана собора зодчий Аристотель Фиораванти гармонично вписал сооружение в ансамбль Соборной площади Москвы, руководствуясь принципами градостроения эпохи Возрождения и рассчитывая на восприятие большой объемности всего собора. В последующем все здания, строившиеся на площади, и их декоративные элементы были выполнены в аналогичном стиле и даже с копированием некоторых архитектурных форм собора.

Строительство собора

При возведении здания собора Аристотель Фиораванти, уже как опытный инженер, применил множество нововведений, удивлявших и поражавших рабочих и всех москвичей. Техника возведения стен была смешанной, когда блоки из белого камня перемежались с кладкой из сверхпрочных кирпичей. Так были возведены столпы, своды храма и его 5 барабанов, что позволило уменьшить нагрузку верхней части на стены.

Архитектором был создан четкий план здания, вычерченный на бумаге, и проведены точные расчеты всех конструкций. Для поднятия тяжелых блоков на высокие стены храма была построена подъемная машина, состоящая из колес и блоков. С помощью веревок и машины блоки и кирпичи довольно быстро поднимались наверх и укладывались рабочими в стены.

К 1479 г., практически за 4 года, строительство Успенского собора было завершено. Здание было высокое, венчали его пять куполов-шлемов. Внутренняя часть храма поддерживалась четырьмя массивными столбами и представляла собой огромное пространство.

В этом сооружении соединились стилистические особенности различных национальных архитектур. В нем использованы некоторые образы городов Италии и архитектурные элементы русских деревянных и каменных церквей, которые посещал во время поездки по городам и весям России Аристотель Фиораванти. Успенский собор Московского Кремля — главный памятник русской архитектуры, в котором в единое целое были собраны черты храмового зодчества Новгорода, Владимира, Москвы, Италии и деревянных построек Русского Севера.

Белоснежные стены храма сделаны простыми, в стиле новгородских построек, их украшает только пояс из тонких колонок и арок (заимствованный из произведений владимирских зодчих), перевязанных по самой середине. Чисто итальянское широкое и высокое крыльцо-терраса выходит на площадь, приглашая все желающих посетить храм.

Внутреннее убранство собора

Внутри собор не разделялся на ограниченные пространства (как это делалось ранее в русских храмах), а, наоборот, имел огромной необъятное пространство, предстающее всем входящим в собор во всем великолепии и объеме. Создается впечатление огромного торжественного дворцового зала.

Отделка внутренних помещений Успенского собора велась 2 года до открытия его в 1479 г., живописное оформление было начато еще при жизни архитектора и завершилось к началу 16 века. Современный же интерьер собора (росписи и иконостас) был выполнен только в 17 веке.

За период 14-17 вв. Успенский собор стал усыпальницей, где были похоронены главы Русской православной церкви. Эти захоронения расположены внизу, под полом здания, над ними в 17 веке были поставлены надгробия с почетными эпитафиями.

Другая деятельность Фиораванти в России

Во время пребывания в России архитектор принимал участие в военных походах русских войск на Новгород (где Аристотель Фиораванти построил понтонный мост через Волхов, ставший первым таким сооружением в России), на Казань и Тверь (1482-1485 гг.). При этом он выполнял обязанности военного инженера и даже стал командиром артиллерии.

Затем, вернувшись в Москву, Аристотель занялся проектом и постройкой из красного кирпича стен Московского Кремля, которые уже на протяжении более 500 лет являются украшением главной площади столицы России. При возведении кремлевских стен были задействованы итальянские архитекторы Марк Руффо и Пьетро Солари (Фрязин), а также русские зодчие.

Формирование русского архитектурного стиля

Новизна архитектуры Успенского собора вдохновила русских зодчих на создание православных соборов в аналогичном стиле с добавлением национальных русских традиций (мотивы деревянной архитектуры Русского Севера). Московские талантливые архитекторы под руководством итальянских мастеров и с помощью новых технических средств того времени продолжили создание архитектурных памятников, сделанных с высоким художественным вкусом.

Первым примером стало строительство в 1529 г. храма Усекновения главы Иоанна Предтечи в с. Дьякове под Москвой, который был выстроен по образцам деревянных церквей. Основной корпус храма сделан в виде восьмигранной башни с выступами в форме полукруга для алтаря в восточной части. По бокам располагались четыре башни меньшего размера, все они соединены между собой галереями с выходами и оконными пролетами.

Еще более усовершенствовал эту идею русский зодчий, который построил (руководствуясь архитектурные принципами, которые заложил Аристотель Фиораванти) Церковь Вознесения в селе Коломенском (1532). Это сооружение в плане представляет крест с равными концами, при этом основное здание — башня из 20 стен, которые увенчаны кокошниками с вырастающими из них меньшими восьмигранными башенками. Все здание венчает шатер с башенкой сверху, который заканчивается главкой и крестом. Прообразами всех архитектурных деталей и особенностей стали деревянные русские церкви.

Дьяковская и Коломенская церкви стали основополагающими при создании шатрового стиля в русской архитектуре, который был использован и при возведении храма Василия Блаженного в Москве русскими зодчими Бармой и Постником во второй половине 16 века.

Последние годы Фиораванти в России

После окончания строительства Успенского собора Аристотель Фиораванти, годы жизни которого были посвящены России, хотел вернуться на родину в Италию. Однако Иван 3-й не хотел его отпускать и, после попытки побега, даже посадил в тюремные застенки. Такова была «благодарность» русского правителя.

По некоторым данным, архитектор скончался в 1486 г. в Москве.

Роль Фиораванти в русской архитектуре

Итальянский архитектор Аристотель Фиораванти, приехав в далекую и незнакомую Россию, смог выполнить свою заветную мечту и построить свой главный собор в жизни — Успенский, ставший центром православной религии в Москве и впоследствии во всей России.

Сами жители Москвы тогда восприняли эту постройку как «чудное величество с высотою и звонкостью пространства» (цитата из летописей).

Вопрос о том, с каким сооружением связано имя Аристотеля Фиораванти в России, всегда имел однозначный ответ: с Успенским собором Московского Кремля.

Успенский собор стал прообразом нового архитектурного стиля в России и ознаменовал собой эпоху возведения большого количества прекрасных и величественных русских храмов по всей территории Российского государства, но уже не итальянскими, а русскими архитекторами.

                                               

Успенский собор Московского Кремля                                                                                                                                                                                                                                                                                                                              Поздним вечером 20 мая 1474 года, когда Москва укладывалась спать, в Кремле вдруг раздались сильный треск и грохот. Сразу же вспыхнули и заполыхали факелы, народ стал собираться на Соборной площади, откуда раздался разбудивший всех гул. Новый Успенский собор, еще несколько часов назад высившийся своими белыми стенами, теперь лежал в развалинах. Сначала упала северная стена, за ней наполовину разрушилась западная и устроенные при ней хоры. Весь город опечалился гибелью собора, который возводился как символ единения Русской земли, как символ ее политического и духовного могущества. А теперь все великолепие нового собора под обломками…И тогда решил великий князь Иван III пригласить итальянских зодчих, и в июле 1474 года отправилось в Италию посольство – звать знаменитого зодчего Аристотеля Фиораванти в Москву. Решение великого князя вызвало различные толки, и многие не могли понять: как это главный храм земли Русской будет строить «еретик»-иноземец?

…Аристотель Фиораванти родился между 1414 и 1418 годами в городе Болонья, в семье потомственного строителя. Мальчик рос в зажиточной семье, с детских лет был окружен чертежами, рукописями и рассказами об инженерном и строительном искусстве. Таким образом, профессиональное образование Аристотель имел возможность получить под руководством отца и отчасти дяди Бартоломео, тоже известного мастера. Он получил самые основательные познания в области военно-инженерного искусства, фортификации, литейного дела и прикладной механики. Примерно с 14–15 лет Аристотель стал принимать непосредственное участие в строительных работах отца и дяди, в частности, в конце 1440-х годов он производил гидравлические работы в Миланском герцогстве. А со временем он сделался таким выдающимся зодчим, что имя его было известно во многих итальянских княжествах.

…Римский папа Сикст IV очень любил роскошь, при его дворе процветало неслыханное расточительство. Любил верховный понтифик и своих детей, которых у него было много, и каждому находилось место в отцовском сердце и доля казны Ватикана. Неудивительно, что вскоре казна опустела, и папа обложил народ новыми неслыханными поборами. С завидным упорством он выискивал все новые и новые источники доходов, не останавливаясь перед самыми изощренными вымогательствами, пытками и костром.

Мастер Фиораванти был богат и сам в деньгах не нуждался, но он жалел народ и решил наказать папу. Сикст IV поручил ему перестроить римский собор Святого Петра, а попутно Фиораванти стал тайно чеканить фальшивые деньги с портретом папы. Сикст IV, узнав, что его «святой образ» кто-то посмел запечатлеть на фальшивых деньгах, пришел в неописуемую ярость. Верховный понтифик заявил, что просеет всю Италию сквозь «сито Господне», но найдет богохульника. Фиораванти к тому времени уже вернулся в Болонью, но завистники вспомнили о его поездке в Рим и донесли об этом. И хотя прямых улик против зодчего не было, его схватили и бросили в тюрьму. Но у него нашлись и защитники, которые доказывали, что никто не видел, как мастер чеканил фальшивые деньги. В итоге Фиораванти выпустили на свободу, но он лишился должности зодчего, а вместе с ней и жалованья. Он покинул Болонью и переехал в Венецию, а вскоре случилось событие, которое круто изменило жизнь итальянца.

Венецианскому дожу Марчелло решительно не хотелось отпускать в далекую Московию своего лучшего архитектора, но и ссориться с Иваном III было невыгодно, ведь именно он натравил татарского хана на турок – исконных врагов Венеции. Сам Фиораванти не возражал против поездки: несмотря на свои 60 лет, он был любознателен, как юноша, и загадочная, неизвестная Московия неудержимо влекла его.

Почти три месяца продолжался путь до земли Русской, во время которого архитектор рассказывал спутникам о своей жизни и работе. Въезжали, например, в небольшой городок, и А. Фиораванти тут же сообщал, как он передвигал колокольню, очень похожую на эту башню. Заслышав издалека густой колокольный звон, итальянец вспоминал, как в 19 лет самостоятельно отлил колокол для Болоньи. Если посольский кортеж переправлялся через реку, Фиораванти вспоминал, как с помощью специального аппарата поднял с морского дна ящики с золотом и серебром…

Так ехало посольство по Европе и наконец вступило в пределы Русского государства, а в Москву прибыли в начале апреля 1475 года. Несмотря на утомительное путешествие, зодчий отказался от отдыха и в тот же день поехал на стройку. Он обследовал остатки разрушенного собора, хвалил прекрасную работу русских каменотесов, но восстанавливать северную сторону храма не согласился, решив все начать заново.

По окончании строительства Успенского собора осенью 1479 года власти Болоньи обратились к Ивану III с просьбой отпустить Фиораванти на родину. Прошение их не удовлетворили, и итальянец остался в Москве, где в нем крайне нуждались для организации пушечного дела. Заваленный разнообразными работами и поглощенный собственными замыслами, Фиораванти не имел ни времени, ни желания примкнуть к какой-либо дворцовой группе и участвовать в ее интригах. Но он был иноземным мастером, которого жаловал великий князь, и некоторые придворные причисляли его к группе Софьи Палеолог, с которой, к неудовольствию многих, в Москву понаехало немало греков и фрязинов. И Фиораванти часто замечал, что в работе ему разные препоны и мелкие гадости делали не из личной неприязни, а просто потому, что он был иноверец.

Зимой 1484 г. при великокняжеском дворце произошел кровавый инцидент: иностранного врача, не сумевшего вылечить проживавшего в Москве татарского хана Каракучу, обвинили в злонамеренном отравлении, жестоко пытали, а потом по повелению Ивана III зарезали на Москве-реке. На итальянца это произвело такое гнетущее впечатление, что он решил уехать тайком, но попытка эта кончилась для него бедой. Софийская летопись сообщает, что Фиораванти «боялся того же, начал проситися у великого князя в свою землю; князь же великий пойма его и ограбив, посадил на Онтонов дворе».

Итальянский мастер стал узником и сидел на Антоновом дворе (дворе Антона Фрязина). Имущество его отобрали в казну, возможно, именно тогда погибли и строительные чертежи зодчего, а также его математические расчеты, рукописи, письма из Италии и личные записки. За мастера усердно хлопотала партия великой княгини, и спустя несколько месяцев Иван III сменил гнев на милость, так как Аристотель Фиораванти был по-прежнему очень нужным человеком для Москвы. Детищем итальянского зодчего стал и подземный Кремль, сочетавший в себе качества оборонного объекта, пожарного укрытия и сверхнадежного сейфа для царских сокровищ. В одном из подземных казематов, по преданию, впоследствии были укрыты книги из библиотеки Ивана Грозного.

В 1485 году, в возрасте 70 лет, Фиораванти ушел с московским князем в поход на Тверь. Как в свое время под Новгородом, так и сейчас гремели отлитые им пушки, только сейчас их было намного больше: мастер из Болоньи командовал под Тверью всей артиллерией царя Ивана. После 1485 года сведения об итальянском зодчем исчезают: он мог погибнуть в Тверском походе, мог по возвращении жить, помогая молодым мастерам… Однако есть версия, что Фиораванти был заперт в одном из кремлевских тайников, где смог убедиться в достоинствах сооруженной им темницы. Наказание не соответствовало «вине» престарелого Фиораванти, и скорее всего его можно отнести к очередной смене настроения великого князя.

Первые месяцы заточения Фиораванти бушевал в бессильной злобе, проклинал неблагодарного царя и угрожал тюремной страже чуть ли не войной, которую император Священной Римской империи объявит Москве за обиду, нанесенную итальянцу. Но стражники оставались бесстрастными, как и воздвигнутые им каменные стены Кремля. Вскоре Фиораванти убедился в бесплодности своих угроз и замолчал: целыми днями лежал он на своем соломенном ложе, упорно разглядывая пятна на низком потолке. Его густые иссиня-черные волосы покрылись сединой, когда-то яркие глаза померкли, кожа лица приобрела тот желтоватый оттенок, который от долгого пребывания в темнице без воздуха и света напоминал цвет пергамента.

Пылкая натура итальянца требовала деятельности, и он обратился к царю с челобитной, прося позволения заняться чертежами. Иван III прекрасно понимал, что все доставленное Фиораванти в тюрьму здесь же и останется, и согласился. Узник получил все нужное для чертежей и письма, даже взялся было за работу, но новые проекты теперь его уже не занимали. Он жаждал мести и целыми днями писал на итальянском языке воспоминания, шаг за шагом рассказывая о своем путешествии в Россию, пребывании в Москве и о тех случаях из жизни русского царя, в которых сказывались его чрезмерная жестокость, коварство и безграничный произвол. Фиораванти изображал Ивана III лишенным совести тираном и чувствовал приятное удовлетворение при мысли, что, может быть, его записки попадут в руки какого-либо иноземного посла, и тот увезет их на Запад. И тогда вся Европа оценит русского царя по заслугам… Но странно: чем дальше шла работа, тем меньше черных красок выливалось из-под пера Фиораванти. Обвинения, которых так много было в начале записок, теперь исчезли без следа, и узник подолгу задумывался, пытаясь вызвать в памяти подробности «позорных» деяний царя. «Да, он действительно был суров и своеволен, без всяких колебаний попирал законные права других людей. Но тот же Иоанн создал из княжества Московского огромную державу, в одно государство сплотил бессильные уделы, сломил строптивость отдельных городов и княжеств. А что порой был суров и жесток, то вынужден был карать своевольных бояр и князей, которые были недовольны, что их лишили былой славы и значения».

Фиораванти иногда казалось, что он рабски оправдывает своего безжалостного господина, и тогда из-под пера узника вновь лились потоки злых нападок и упреков. Но взрыв минутной злобы проходил, и итальянец вновь задумывался… В башенных бойницах с завыванием проносился ветер и гулко ударял по медным языкам колоколов. В темнице было холодно и сыро, пламя светильника колеблющимся тусклым светом озаряло его стол, заваленный исписанными бумагами, и седую голову склоненного над ним старика. Но в темные углы свет не проникал, и там всегда царил густой мрак. Ни один отзвук житейских и государственных дел не проникал в глубину кремлевских тайников, и заключенный в них строитель их как бы ушел из жизни. Он не ждал себе спасения и только пытался бесстрастно рассказать о делах давно минувших дней. Сделать это было трудно, ведь последним случаем, запечатлевшимся в его памяти, стала бессмысленная казнь несчастного Леона.

Но однажды Фиораванти вдруг вздрогнул, отложил перо и стал к чему-то прислушиваться. В коридоре, по ту сторону дубовой двери, ясно слышались шаги и лязг оружия. Пораженный до глубины души узник поднялся, дрожа всем телом. Загрохотали тяжелые замки, с визгом отодвинулись засовы, и двери, скрипя на ржавых петлях, широко распахнулись. Ослепленный ярким светом факелов, Фиораванти на мгновение закрыл глаза, а когда снова открыл их, то увидел перед собой нескольких стрельцов, стоящих позади молодого боярина. Тот с любопытством оглядел сначала темницу, а потом уж и самого узника. Когда Фиораванти сообщили, что государь Иоанн Васильевич умер и царствует теперь сын его – Василий, узник долго не мог понять этих слов. Он только молча смотрел на незнакомого боярина, который говорил: «Государь всея Руси Василий, по смертной воле Иоанна, повелел тебя оповестить, что все твое добро тебе обратно отдается и волен ты отныне на Москве век свой доживать или в земли дальние отъехать».

Радость была так велика и неожиданна, что Фиораванти пошатнулся, судорожно взмахнул руками и без чувств упал на пол…[10]