Описание
Страна производитель:
Италия.
ПЛЕКСАТРОН (PLEXATHRON) ИМПЛАНТАТ КОЛЛАГЕН-СОДЕРЖАЩИЙ ДЛЯ ВНУТРИСУСТАВНОГО И ПЕРИАРТИКУЛЯРНОГО ВВЕДЕНИЯ — представляет собой чистый бесцветный раствор
Технические характеристики
Плотность имплантата: 1,003-1,009 г/мл
Вязкость имплантата: 1,50 — 2,30 мПа•с
pH имплантата: 5,2-7,0
Осмоляльность имплантата: 285-315 мОсм/кг
Механические примеси имплантата:
больше или равно10 мкм: меньше или равно 1000 частиц / флакон
больше или равно 25 мкм: меньше или равно 100 частиц / флакон
Вес импланта во флаконе: 2,06 — 2,18 г
Извлекаемый объем: больше или равно 10 мл (x 5 флаконов)
Бактериальные эндотоксины: меньше или равно 0,5 МЕ/мл
Назначение:
ПЛЕКСАТРОН представляет собой имплантат коллаген-содержащий для внутрисуставного и периартикулярного введения, который способствует увеличению объёма движений благодаря замедлению процессов деградации хрящевой ткани суставных поверхностей и восстановлению повреждений, возникших в результате:
• старения
• нарушения осанки
• сопутствующих хронических заболеваний
• ушибов и травм
• токсических поражений хрящевой ткани.
ПЛЕКСАТРОН — это медицинское изделие, которое особенно эффективно при лечении тазобедренного сустава.
Обладает следующими терапевтическими функциями:
1. Барьерный эффект
2. Смазывающий эффект
3. Механическая поддержка при проведении другого медикаментозного лечения.
ПЛЕКСАТРОН может применяться в качестве самостоятельного лечения или комбинированной терапии (совместно с изделиями того же спектра), что позволяет подобрать персональное лечение и достичь положительных клинических результатов.
Продукт также можно использовать в качестве механической поддержки при лечении следующих заболеваний:
• Остеоартроз тазобедренного сустава.
• Воспаление капсулы тазобедренного сустава.
• Остеоартроз тазобедренного сустава в сочетании с ревматоидным артритом.
• Мышечная боль в области тазобедренного сустава.
• Невралгическая боль в области тазобедренного сустава (жжение).
• Боль в тазобедренном суставе, вызванная длительной обездвиженностью.
Тазобедренный сустав — внутрисуставная инъекция
Вертельная сумка расположена над латеральным надмыщелком большого вертела бедренной кости.
Доступ к тазобедренному суставу осуществляется как антериально, так и латерально.
Пациент находится в положении лёжа на спине.
Анатомический ориентир располагается на 2 см ниже верхнего края большого вертела между антериальным и постериальным краями.
На коже ставится отметка и проводится обработка антисептиком.
Игла 22 G вводится горизонтально и перпендикулярно стволу бедренной кости.
Состав
Состав в 2 мл:
— коллаген: 100 мкг
— фосфат кальция: 1 мкг
— хлорид натрия: 18 мг
— вода для инъекций: до объема 2 мл
Показания к применению
Медицинское изделие ПЛЕКСАТРОН предназначено для использования квалифицированным персоналом в частных или государственных медицинских учреждениях в целях:
-Увеличения объема движений в тазобедренном суставе;
-Повышения эластичности мышечной ткани в пояснично-крестцовой области;
-Укрепления околосуставной мышечной ткани;
-Местного облегчения боли, боли при движении, а также боли, вызванной нарушением осанки.
Особенно эффективно при лечении тазобедренного сустава.
Способ применения и дозы
Схема лечения подбирается индивидуально.
Протокол лечения:
1 инъекция еженедельно в течение 10 недель подряд.
Техника периартикулярного введения (место введения необходимо обработать антисептиком; игла вводится на глубину 6-8 мм).
Рекомендуется использовать следующие материалы и оборудование:
• Материалы для антисептической обработки кожи: перчатки одноразового применения, раствор йода, спиртовой раствор, стерильные марлевые салфетки, хлорэтиловый спрей для обработки кожи.
• Иглы: стерильные типоразмера 27G.
• Шприцы: объёмом 5 или 10 см3 в соответствии с объемом вводимого раствора.
Техника внутрисуставной инъекции
Рекомендуется использовать следующие материалы и оборудование:
• Материалы для антисептической обработки кожи: перчатки одноразового применения, раствор йода, спиртовой раствор, стерильные марлевые салфетки, хлорэтиловый спрей для обработки кожи.
В месте инъекции рекомендуется применение местного анестетика.
• Иглы: стерильные типоразмера 22 G.
• Шприцы: объёмом 2 см3 в соответствии с объемом вводимого раствора.
Противопоказания
Во время лечения необходимо тщательное наблюдение пациентов, принимающих антикоагулянты, или с диагностированной ломкостью сосудов.
Случаев повышенной чувствительности к составу ПЛЕКСАТРОН не наблюдалось.
Однако, пациентам с повышенной чувствительностью к компонентам необходимо выполнить кожно-аллергическую пробу в форме подкожной инъекции в руку с оценкой результата через 1 час.
Астахова ул, 11, Коломна, МО
Носовихинское ш, 11, Реутов, МО
Менжинского ул, 32, Москва
2-я Владимирская ул, 45, Москва
Кропоткинский пер, 4с1, Москва
Грекова ул, 8с2, Москва
Первомайская ул, 80, Москва
Толмачева ул, 1/2, Ивантеевка, МО
Ельнинская ул, 23с2, Москва
Дмитровское ш, 73с1, Москва (ТЦ МетрМолл, правая галерея, 1 этаж)
Сергиев Посад-6, 1А, Сергиево-Посадский р-н, МО (на въезде в Военный городок, на территории рынка)
Юшуньская малая. ул, 3, Москва
Рязанский пр, 58/1, Москва
Снайперская ул, 9А, Москва
Вучетича ул, 22, Москва
Б. Учительская ул, 4, Родники дп, Раменское, МО
Тихонравова ул, 28Б с 2, Юбилейный мкр, Королев, МО
Рижское ш, 41А, Волоколамск, МО
Ласточкин пр-д, 16, Балашиха, МО
Маршала Жукова пр, 49, Москва
Согласно современному определению, боль в области нижней части спины (БНЧС) подразумевает болезненные ощущения или дискомфорт, который испытывает пациент в области, расположенной между нижними ребрами и ягодичными складками, с проекцией или без проекции боли в нижнюю конечность [1]. По данным ряда авторов, алгический синдром этой локализации возникает ежегодно у 25–40% людей, а вероятность того, что в течение жизни у человека возникнет острая БНЧС, составляет 70% [2]. К сожалению, у 50–80% больных в 1-й год после купирования острой БНЧС те или иные симптомы заболевания возвращаются вновь [3].
Исходя из этиологии, все клинические случаи БНЧС условно разделяют на 2 большие категории – специфические и неспецифические [4]. В генезе специфической БНЧС можно четко идентифицировать определенную причину: стеноз позвоночного канала, инфекционное заболевание, опухоль, перелом позвонка и пр. При этом приблизительно в 80–90% случаев БНЧС относится к категории неспецифической, при которой установить первичный источник боли представляется крайне проблематичным [5]. В подавляющем большинстве случаев это может быть поражение крестцово-подвздошного сочленения (ПКПС), патология межпозвонковых (фасеточных) суставов или межпозвонкового диска [6]. При всех вариантах БНЧС возможно вовлечение поясничных мышц в болевые реакции с формированием локального мышечно-тонического синдрома. Следует особо отметить, что изолированного первичного мышечно-тонического синдрома в области нижней части спины при БНЧС практически не существует (за исключением ряда патологических состояний, таких, например, как дистония, паркинсонизм и пр.). На практике он всегда вторичный и связан с патологическими состояниями, описанными выше. У части пациентов с острой БНЧС (5–10%) болевые ощущения трансформируются в так называемую хроническую БНЧС – персистирующую более 12 нед [7].
Следует отметить, что психосоциальные факторы имеют наибольшую доказательную базу в отношении влияния на пролонгирование боли в спине [8], однако не объясняют, почему у части пациентов острая боль трансформируется в хроническую. Несмотря на повсеместное применение методов нейровизуализационного обследования в комплексной диагностике пациентов с неспецифической БНЧС, корреляции между выявленными по данным магнитно-резонансной томографии (МРТ) изменениями в области пояснично-крестцового отдела позвоночника и выраженностью болевого синдрома, снижением качества жизни, а также аффективными расстройствами у данной категории пациентов обнаружено не было [9]. Более того, как выяснено, если у лечащего врача нет каких-либо веских поводов подозревать наличие у пациента некой серьезной причины, объясняющей возникновение острого болевого синдрома в области нижней части спины, то проведение МРТ или компьютерной томографии (КТ) никоим образом не способствует улучшению клинических исходов у этой группы больных [10]. Базовая схема фармакологического лечения пациентов с БНЧС обычно включает нестероидные противовоспалительные препараты (НПВП), миорелаксанты, витамины группы В и лекарственные средства из категории SYSADOA (symptomatic slow-acting drugs for osteoarthritis – медленнодействующие препараты для симптоматического лечения остеоартрита) [11]. В последнее время одним из наиболее перспективных средств для включения в комплексную терапию пациентов с БНЧС представляется Плексатрон (ГУНА С.п.А, Италия). Благодаря содержанию свиного коллагена и вспомогательных веществ природного происхождения (вспомогательные вещества для транспортировки коллагена) Плексатрон обеспечивает структурообразование внутрисуставных (связки и суставной хрящ) и внесуставных (связки, суставная капсула, сухожилия и мышцы) тканей, обеспечивая механическую основу, способствующую лучшему расположению поврежденных волокон коллагена и противодействующую слабости суставов и межпозвонковых дисков, которая может вызывать боль. Целью настоящего открытого исследования являлся анализ эффективности и переносимости Плексатрона при лечении пациентов с острой БНЧС. Первичной конечной точкой исследования была оценка влияния Плексатрона на выраженность и длительность болевого синдрома у пациентов с острой БНЧС. Вторичной конечной точки работы было выявление предикторов эффективности проводимой терапии у пациентов с БНЧС (отсутствие хронизации).
В исследовании приняли участие 54 пациента (29 мужчин, 25 женщин), соответствующих всем критериям включения и не имеющих каких-либо критериев исключения.
Критерии включения:
1) пациенты мужского или женского пола в возрасте от 30 до 70 лет;
2) неспецифический вертеброгенный болевой синдром в области нижней части спины (код M54.5 по Международной классификации болезней 10-го пересмотра), верифицированный в том числе по результатам нейровизуализационного обследования (МРТ или КТ);
3) умеренный или выраженный болевой синдром (≥50 мм по визуально-аналоговой шкале (ВАШ)).
Критерии исключения:
1) повышенная чувствительность к компонентам препарата;
2) хроническое течение заболевания с давностью текущего обострения более 3 мес;
3) прием препаратов из группы SYSADOA в последние 3 мес;
4) неконтролируемая артериальная гипертония и/или хроническая сердечная недостаточность IIa, IIb, III стадии (II–IV функциональный класс по NYHA (New York Heart Association – Нью-Йоркская ассоциация кардиологов)), кардиоваскулярные катастрофы (острое нарушение мозгового кровообращения, инфаркт миокарда), декомпенсированный сахарный диабет, ишемическая болезнь сердца;
5) заболевания, проявляющиеся повышенной кровоточивостью (геморрагические диатезы, гемофилия, тромбоцитопения и т.д.), или состояния с высоким риском развития кровотечения; терапия антикоагулянтами, ацетилсалициловой кислотой, клопидогрелом и др.;
6) тяжелые, декомпенсированные или нестабильные соматические и неврологические заболевания (любые заболевания или состояния, которые угрожают жизни больного или ухудшают прогноз основного заболевания, а также делают невозможным проведение клинического исследования у больного);
7) язва желудка или двенадцатиперстной кишки, обострения в последние 3 мес;
острые заболевания печени (например, гепатит) или тяжелый цирроз печени (класс C по классификации Чайлда–Пью);
9) психические заболевания, сведения о злоупотреблении наркотическими/лекарственными препаратами и/или алкоголизме;
10) наличие в анамнезе злокачественных образований, за исключением пациентов, у которых рецидив заболевания не наблюдался в последние 5 лет;
11) лечение глюкокортикостероидами в последние 2 мес;
12) ВИЧ/СПИД, туберкулез. На первом этапе был проведен анализ возможности клинической диагностики основного источника боли (триггера) у пациентов с неспецифической БНЧС. Для этого у всех больных тщательно собирался анамнез, проводилось нейроортопедическое обследование и предварительно устанавливался источник боли (фасеточный сустав, крестцово-подвздошное сочленение или межпозвонковый диск), который затем подтверждался с помощью блокады с 2% раствором лидокаина под ультразвуковым контролем (аппарат LOGIQ e, GE Healthcare, Китай) по стандартной методике [12].
После обработки статистических данных на основании полученных результатов был сформирован алгоритм клинической дифференциальной диагностики источника боли у пациентов с острой неспецифической БНЧС.
В дальнейшем все пациенты случайным образом (методом конвертов) были разделены на 2 группы.
Лечение пациентов основной группы (n = 32) включало базисную терапию (НПВП, миорелаксант, витамины группы В) и Плексатрон (1 инъекция 2 мл еженедельно 10 нед подряд). Введение Плексатрона осуществлялось по анатомическим ориентирам в области нижней части спины паравертебрально внутримышечно или параартикулярно (при ПКПС) в ≥1 точек наиболее выраженной боли (триггерные зоны), определяемых с помощью пальпации. В каждую точку вводили по 2 мл раствора на глубину до 3 см.
Контрольную группу составили 22 пациента, которые получали исключительно базовую терапию. Длительность периода наблюдения и лечения составила 3 мес (10 нед лечения + 2 нед наблюдения).
Также все пациенты в случае неудовлетворительного контроля над болью могли дополнительно принять rescue medicine (обезболивающее по требованию).
Контрольные исследования и диагностические процедуры проводились в рамках 4 визитов:
• визит 1 – скрининг с оценкой критериев включения/исключения, заполнение опросников и начало терапии;
• визит 2 – промежуточный визит (4 нед);
• визит 3 – промежуточный визит (8 нед);
• визит 4 – заключительный визит (12 нед).
Контроль эффективности и переносимости лечения осуществлялся на основании следующих данных:
1) самооценка уровня боли в спине по ВАШ (100 мм) [13];
2) показатели по Лидской шкале оценки невропатических симптомов и признаков (Leeds Assessment of Neuropathic Symptoms and Signs, LANSS) для определения степени невропатического компонента боли [14]. При сумме баллов по LANSS <12 невропатический механизм формирования болевых ощущений маловероятен, при сумме баллов ≥12 – вероятен; 3) показатели по шкале функциональной активности, связанной с БНЧС (Back Pain Functional Scale, BPFS) [15]. Суммарное значение показателей по этой шкале может варьировать от 0 до 60 баллов, максимальный результат свидетельствует о выраженном ограничении функциональной активности больного;
4) показатели по шкале общей оценки изменений (Global Rating of Change, GROC).
Оценка производилась в соответствии с методикой, описанной R. Jaeschke et al. [16]. Пациентам предлагалось оценить изменение в своем состоянии по сравнению с исходным уровнем по шкале от –7 баллов («значительное ухудшение») до +7 баллов («значительное улучшение»), при этом показатель 0 баллов расценивался как «без изменений».
Согласно общепринятым рекомендациям, мы оценивали изменения по шкале GROC в диапазоне между ±3 и ±1 баллом как «незначительные», между ±4 и ±5 баллами как «умеренные» и между ±6 и ±7 баллами как «значительные»;
5) количество случаев дополнительного приема обезболивающего по требованию (rescue medicine);
6) количество больных, у которых отмечалась хронизация болевого синдрома;
7) частота и характеристика побочных эффектов, отказ от применения препарата в дальнейшем. Для статистического анализа полученные данные вносили в базу, сформированную на основе программного обеспечения Excel. Статистический анализ результатов исследования проводили общепринятыми методами с использованием пакета программ Statistica 7.0 (StatSoft, Inc., США) в соответствии с рекомендациями по обработке результатов медико-биологических исследований [17]. Для сравнительного анализа качественных параметров использовали критерий χ2 или критерий Фишера. Значимость различий между количественными величинами оценивали по критерию t Стьюдента (для нормально распределенных величин) или критерию Манна–Уитни (в случае непараметрических данных). Пороговый уровень значимости был принят равным 0,05. Для анализа клинических параметров, позволяющих предположить источник боли у пациентов с БНЧС, использовался множественный линейный дискриминантный анализ Фишера. При проведении анализа для отбора наиболее информативных признаков была использована процедура пошагового исключения переменных. В ходе проведения анализа рассчитывали значение лямбды Уилкса, оценивали полученную систему классификационных уравнений, проводили анализ канонических корреляций и оценивали адекватность полученной модели [18].
Из 54 пациентов, включенных в исследование, большинство составляли мужчины (мужчины : женщины 1,16 : 1); средний возраст больных составил 45,7 [37,3; 52,4] года, длительность заболевания – 14,2 ± 6,3 сут. На основании анализа данных литературы [1–3], а также принимая во внимание собственные представления об особенностях клинической картины БНЧС, возникшей вследствие патологии различных структур позвоночного столба, нами был составлен перечень основных анамнестических сведений, а также клинических проявлений, характерных для определенных источников боли: дискогенной, связанной с дисфункцией фасеточных суставов или ПКПС. Всего в общий список вошло 23 позиции (предикторы верификации источника боли при БНЧС). В дальнейшем у всех пациентов с помощью методики диагностической блокады был установлен истинный локус болевого синдрома: поражение фасеточных суставов оказалось причиной боли у 27 пациентов (50%), ПКПС – у 10 (18,5%) и поражение межпозвонкового диска – у 17 (31,5%). Имея предполагаемые предикторы и обладая информацией о конкретных источниках болевого синдрома, мы смогли оценить надежность выбранных предикторов. Для этой цели был использован множественный линейный дискриминантный анализ Фишера. После проведения первичного статистического анализа статистическая программа пошагово исключила из дальнейшего анализа все анамнестические и клинические параметры, кроме 8 параметров, представленных в табл. 1.
Усиление/возникновение боли в области крестцово-подвздошного сочленения на стороне опорной ноги свидетельствует о его поражении. Для того чтобы рассчитать, как вышеприведенные 8 переменных разделяют различные совокупности (топические варианты болевых синдромов), была вычислена действительная дискриминантная функция с помощью канонического анализа. В дальнейшем было произведено вычисление функции классификации для каждой совокупности переменных и получена система классификационных уравнений. Для проверки эффективности построенных дискриминирующих функций в классификации различных топических вариантов болевых синдромов была составлена матрица классификации и рассчитана апостериорная вероятность точности отнесения пациентов к тому или иному топико-патогенетическому варианту.
Произведенные расчеты свидетельствуют о том, что использование данной батареи тестов позволяет верифицировать правильную локализацию болевого синдрома с апостериорной вероятностью не менее 76%. Упрощенное соответствие основных анамнестических сведений, а также клинических проявлений основным источникам БНЧС приведено в табл. 2.
На визите 1 среднее значение показателя по ВАШ составило 59,2 ± 7,8 мм в основной группе и 62,2 ± 6,3 мм в контрольной группе, что соответствовало «умеренно выраженной» боли (табл. 3), при этом результаты анализа данных по LANSS (более 12 баллов) свидетельствовали о наличии невропатического механизма формирования болевых ощущений у большинства пациентов, а показатели по BPFS (39,9 ± 8,5 балла в основной группе и 41,4 ± 7,2 балла – в контрольной) – о значительном нарушении функциональной активности у пациентов с БНЧС.
Через 4 нед от начала терапии в обеих группах наблюдался достоверный положительный эффект от проводимого лечения по всем использованным шкалам, причем улучшение оцениваемых параметров у пациентов основной группы оказалось значимо более выраженным, чем у пациентов контрольной группы.
Такая же динамика улучшения состояния больных сохранилась и по прошествии 8 нед терапии. На момент завершения исследования (визит 4; 12 нед терапии) у пациентов основной группы отмечался значимо более полный контроль над БНЧС по данным ВАШ и BPFS по сравнению с больными контрольной группы. Достоверного межгруппового различия в отношении результатов по LANSS на визите 4 выявлено не было, однако в обеих группах этот показатель составил менее 12 баллов (отсутствие признаков невропатического характера боли).
В основной группе было зарегистрировано 4 эпизода дополнительного приема обезболивающего средства для купирования болевого синдрома в течение 12 нед, что достоверно меньше, чем в контрольной группе, где таких эпизодов насчитывалось 10 (p < 0,05). Следует отметить, что в обеих группах фиксировались случаи хронизации болевого синдрома – у 4 пациентов (18,2%) в контрольной группе и у 1 пациента (3,1%) в основной группе. Несмотря на формальное наличие межгруппового различия по количеству эпизодов формирования хронической БНЧС, статистически значимое различие рассчитать не удалось вследствие малого количества таких случаев.
В обеих группах отмечались нежелательные явления в виде диспепсии (у 2 пациентов (6,25%) в основной группе и у 7 (31,8%) – в контрольной; p < 0,05) и аллергических реакций (по 2 пациента в каждой группе, которым потребовалось назначение антигистаминных средств). Следует отметить, что аллергические реакции по типу дерматита возникали в период применения как базовой терапии, так и Плексатрона, поэтому точно выделить препарат, ответственный за их развитие, оказалось невозможным. Тем не менее все нежелательные явления протекали легко и не потребовали прекращения терапии. В целом анализ субъективной оценки эффекта от проведенной терапии с помощью шкалы GROC продемонстрировал, что на момент завершения исследования подавляющее большинство пациентов основной группы расценили улучшение от проведенной терапии как «умеренное» и «выраженное» – 31 (96,9%), в то время как в контрольной группе таких пациентов было 18 (81,8%; p < 0,05) (рис. 3).
Несмотря на распространенность неспецифической БНЧС, особенности ее патогенеза остаются не до конца изученными, а эффективность современных способов терапевтического воздействия представляется недостаточной. Традиционным подходом к дифференциальной диагностике БНЧС является исключение специфических причин этого состояния без уточнения, какой источник боли имеет место у конкретного пациента. В то же время в 85–90% случаев результаты клинического осмотра, а также данные, полученные при использовании современных нейровизуализационных методов, не позволяют не только определить источник боли, но и вообще спрогнозировать течение заболевания, оценить риск его хронизации [20]. В свете этих данных неоспорима важность определения точной локализации источника боли, что позволит сформировать четкий план лечения.
В настоящем исследовании был проведен анализ возможности клинической диагностики основного источника боли у пациентов с неспецифической БНЧС на основании лишь данных анамнеза и результатов нейроортопедического осмотра. После статистической обработки массива данных удалось установить 8 параметров, которые с апостериорной вероятностью не менее 76% позволяют уточнить локус поражения у пациентов с БНЧС.
Для дискогенной БНЧС оказалось характерным появление или усиление алгического синдрома при длительных статических нагрузках (нахождении в положении сидя или стоя) у пациентов молодого возраста. Сходный клинический портрет дискогенных люмбалгий описывается и в ряде других публикаций, где особо указывается на возраст, характерный для манифестации этого варианта БНЧС, – менее 45 лет [1, 6]. В нашем исследовании молодой возраст также оказался тем параметром, который вносил наиболее значимый вклад в верификацию дискогенной БНЧС.
Пациентов с преимущественным поражением дугоотростчатых (фасеточных) суставов беспокоит акционная боль в области поясницы, которая полностью купируется в положении лежа. Большинство исследователей сходятся в том мнении, что фасеточный синдром практически не возникает в молодом возрасте, а «визитной карточкой» этого состояния является отсутствие боли в положении лежа [21]. Результаты нашего исследования также свидетельствуют о высокой значимости такого диагностического признака, как отсутствие боли в покое, в верификации поражения дугоотростчатых суставов.
Как показал анализ данных настоящего исследования, из всех источников БНЧС практически только для ПКПС характерна хромота. Необходимо отметить, что традиционно для ПКПС характерна триада симптомов: 1) локализация боли непосредственно в области сустава (симптом «пальца» – пациент может точно указать на локус проблемы); 2) усиление боли в положении сидя; 3) боль в ночное время, особенно при переворачивании в постели [20]. Однако, на наш взгляд, именно наличие хромоты при отсутствии признаков специфической БНЧС позволяет на основании клинических данных заподозрить у пациента ПКПС.
Что касается терапии БНЧС, то стратегии консервативного лечения таких больных не меняются вот уже десятилетия, по сравнению, например, с терапией ревматоидного артрита. Традиционная базовая фармакологическая терапия включает НПВП, миорелаксанты и витамины группы В. В ряде случаев применяются ингибиторы холинэстеразы, антидепрессанты и антиконвульсанты [8]. Тем не менее при относительной успешности проводимого лечения частота хронизации боли, а также вероятность регистрации побочных эффектов применяемых препаратов остаются высокими [22]. Появление на рынке препаратов, влияющих на метаболизм хрящевой ткани (SYSADOA), должно было кардинально переломить ситуацию, однако до настоящего времени не существует консенсуса относительно того, какие эффекты можно ожидать от приема препаратов этой группы у пациентов с БНЧС, а оценка результатов их лечения весьма противоречива. Поэтому поиск оптимального препарата и режима его приема до сих пор актуален.
В этом отношении потенциально эффективным может быть применение в комплексном лечении БНЧС нового класса веществ – инъекционных коллагенов, которые являются яркими представителями группы средств, используемых в так называемой регенераторной инъекционной терапии. Инъекционные коллагены с успехом применяются для лечения энтезопатий и патологии крупных суставов [23, 24], однако каких-либо значимых исследований по их использованию в терапии острой БНЧС до настоящего времени не проводилось. Предполагается, что у этой категории больных в основной структурообразующий белок, позволит укрепить связочный аппарат и улучшить структуру хрящевой ткани фасеточных суставов и крестцово-подвздошных сочленений, а также ускорить восстановление поврежденных межпозвонковых дисков [25, 26]. Для проверки этой гипотезы было спланировано и проведено исследование, в которое были включены 54 пациента преимущественно молодого и среднего возраста с острой БНЧС, рандомизированные в 2 группы. Все больные получали традиционную терапию (НПВН, миорелаксанты и витамины группы В), а пациентам основной группы (n = 32) помимо этого проводилась локальная инъекционная терапия Плексатроном в течение 10 нед, с частотой введения коллагена 1 раз в неделю. На фоне проводимого лечения значимое улучшение состояния отмечалось во всех группах больных уже через 4 нед и максимальное – по прошествии 3 мес терапии и наблюдения: снижение выраженности боли по ВАШ, уменьшение общего балла по LANSS, улучшение функционального статуса по BPFS. В то же время добавление к базовой терапии Плексатрона позволило добиться дополнительных результатов, таких как: 1) значимо более полный контроль над болью по данным ВАШ, LANSS, BPFS в сравнении с контрольной группой уже через 4 нед терапии; 2) достоверно меньшее количество эпизодов приема rescue medicine (обезболивающий препарат по требованию) за весь период наблюдения; 3) снижение количества больных, у которых наблюдалась хронизация БНЧС; 4) уменьшение количества побочных эффектов со стороны желудочно-кишечного тракта; 5) большее количество пациентов, которые субъективно оценили улучшение своего состояния как «умеренное» и «выраженное», в сравнении с контрольной группой.
Полученные данные позволяют утверждать, что Плексатрон помимо репарационного действия оказывает коанальгетический эффект, работая в синергизме с препаратами базовой терапии для лечения БНЧС (НПВП, миорелаксанты, витамины группы В). Такой эффект уже был описан ранее для ряда препаратов из группы SYSADOA [27, 28]. Определенное значение в купировании болевого синдрома в нижней части спины, вероятно, имеет способность Плексатрона стимулировать анаболический фенотип теноцитов таким образом, что вновь синтезированный коллаген подвергается перекрестному связыванию, что является необходимым условием для созревания коллагена, увеличения прочности сухожилий, стабилизации коллагеновых фибрилл и повышения прочности на растяжение сухожилий [29]. Снижение частоты диспепсий на фоне приема Плексатрона можно объяснить двумя факторами: меньшим количеством обезболивающих препаратов, которые пациенты принимают по требованию, и возможным гастропротективным действием, которое также свойственно для ряда хондропротективных средств [30]. Важно отметить хорошую переносимость Плексатрона и возможность его применения у пациентов, имеющих коморбидность, без дополнительного увеличения риска развития каких-либо серьезных нежелательных явлений.
1. Ma K, Zhuang ZG, Wang L, Liu XG, Lu LJ, Yang XQ, Lu Y, Fu ZJ, Song T, Huang D, Liu H, Huang YQ, Peng BG, Liu YYQ. The Chinese Association for the Study of Pain (CASP): Consensus on the assessment and management of chronic nonspecific low back pain. Pain Research & Management 2019 Aug;2019:8957847.
2. Borenstein D. Low back pain and lumbar spinal stenosis. In: Rheumatology. Hochberg MC, Silman A, Smolen JS, Weinblatt ME, Weisman MH, editors. 3rd ed. Philadelphia: Mosby; 2003: 583-613.
3. Andersson G. The epidemiology of spinal disorders. In: The adult spine: principles and practice. Frymoyer JW, Ducker TB, Hadler NM, Kostuik JP, Weinstein JN, Whitecloud TS, editors. 2-vol. set. 2nd ed. New York: Raven Press; 1997: 93-141.
4. Baron A, Binder N, Attal R, Casale A, Dickenson H, Treede RD. Neuropathic low back pain in clinical practice. European Journal of Pain (London, England) 2016 Jul;20(6):861-73.
5. Balagué F, Mannion A, Pellisé F, Cedraschi C. Non-specific low back pain. The Lancet 2012 Feb;379(8914):482-91.
6. DePalma M, Ketchum J, Saullo T. What is the source of chronic low back pain and does age play a role? Pain Medicine (Malden, Mass.) 2011 Feb;12(2):224-33.
7. Melloh M, Röder C, Elfering A, Theis J, Müller U, Staub L. Differences across health care systems in outcome and cost-utility of surgical and conservative treatment of chronic low back pain: a study protocol. BMC Musculoskeletal Disorders 2008 Jun;9:81.
8. Воробьева О.В. Хроническая боль в спине: от патогенетических концепций к терапевтическим стратегиям. Медицинский совет 2017;17:36-42.
9. Babińska A, Wawrzynek W, Czech E, Skupiński J, Szczygieł J, Łabuz-Roszak B. No association between MRI changes in the lumbar spine and intensity of pain, quality of life, depressive and anxiety symptoms in patients with low back pain. Neurologia i Neurochirurgia Polska 2019;53(1):74-82.
10. Chou R, Fu R, Carrino JA, Deyo RA. Imaging strategies for lowback pain: systematic review and meta-analysis. The Lancet 2009 Feb;373(9662):463-72.
11. Неспецифическая боль в нижней части спины (дифференциальная диагностика и комплексное лечение). Методические рекомендации № 11. М., 2014. 32 с.
12. Korbe S, Udoji EN, Ness TJ, Udoji MA. Ultrasound-guided interventional procedures for chronic pain management. Pain Management 2021;5(6):466-82.
13. Jensen M, Karoly P, Braver S. The measurement of clinical pain intensity: a comparison of six methods. Pain 1986 Oct;27(1):117-26.
14. Юсупова Д.Г., Супонева Н.А., Зимин А.А., Зайцев А.Б., Bennett M., Белова Н.В., Чечеткин А.О., Гуща А.О., Гатина Г.А., Полехина Н.В., Бундхун П., Ашрафов В.М., Пирадов М.А. Валидация Лидской шкалы оценки нейропатической боли (LANSS) в России. Нервно-мышечные болезни 2018;8(3):43-50.
15. Stratford PW, Binkley JM, Riddle DL. Development and initial validation of the Back Pain Functional Scale. Spine 2000 Aug;25(16):2095-102 (Appendix A page 2101).
16. Jaeschke R, Singer J, Guyatt G. Measurement of health status: ascertaining the minimal clinically important difference. Controlled Clinical Trials 1989 Dec;10(4):407-15.
17. Юнкеров В.И., Григорьев С.Г. Математико-статистическая обработка данных медицинских исследований. Санкт-Петербург: Военно-медицинская академия им. С.М. Кирова; 2005. 292 c. 18. Реброва О.Ю. Статистический анализ медицинских данных. Применение пакета прикладных программ STATISTIСA. М.: Медиа Сфера; 2002. 312 с.
19. Souza T. Differential diagnosis and management for the chiropractor: protocols and algorithms. 2nd ed. Gaithersburg, Md.: Aspen; 2001: 34.
20. Самарцев И.Н., Живолупов С.А. Софизмы в современной доктрине рациональной терапии хронической боли в нижней части спины и пути их преодоления. Нервные болезни 2020;4:25-31.
21. van Kleef M, Vanelderen P, Cohen SP, Lataster A, Van Zundert J, Mekhail N. Pain originating from the lumbar facet joints. Pain Practice 2010 Sep-Oct;10(5):459-69.
22. Schnitzer TJ, Ferraro A, Hunsche E, Kong SX. A comprehensive review of clinical trials on the efficacy and safety of drugs for the treatment of low back pain. Journal of Pain and Symptom Management 2004 Jul;28(1):72-95.
23. Ricchetti ET, Aurora A, Iannotti JP, Derwin KA. Scaffold devices for rotator cuff repair. Journal of Shoulder and Elbow Surgery 2012 Feb;12(2):251-65.
24. Ruiu DE. Medical device iniettabili a base di collagene. Stato dell’arte e overview degli studi clinici. Advanced Therapies 2012;1:30-9.
25. Kannus P. Structure of the tendon connective tissue. Scandinavian Journal of Medicine & Science in Sports 2000 Dec;10(6):312-20.
26. Kjaer M. Role of extracellular matrix in adaptation of tendon and skeletal muscle to mechanical loading. Physiological Reviews 2004 Apr;84(2):649-98.
27. Ходырев В.Н., Голикова Л.Г. Клиническая эффективность алфлутопа при остеоартрозе позвоночника (12-месячное исследование). Научно-практическая ревматология 2005;2:33-6.
28. Omata Т, Itokazu Y, Inane N, Segawa Y. Effects of chondroitin sulfate-C on articular cartilage destruction in murine collagen-induced arthritis. Arzneimittelforschung 2000 Feb;50(2):148-53.
29. Walker LC, Overstreet MA, Yeowell HN. Tissue-specific expression and regulation of the alternatively-spliced forms of lysyl hydroxylase 2 (LH2) in human kidney cells and skin fibroblasts. Matrix Biology 2005 Jan;23(8):515-23.
30. Дроздов В.Н., Ших Е.В., Сереброва С.Ю., Абросимов А.Г., Стародубцев А.К. Алфлутоп в современной симптом-модифицирующей терапии остеоартрита. Терапевтический архив 2019;91(5):134-40