Политика коллективного руководства это

From Wikipedia, the free encyclopedia

Collective leadership (Russian: коллективное руководство, kollektivnoye rukovodstvo), or collectivity of leadership (Russian: коллективность руководства, kollektivnost rukovodstva), was considered the ideal form of governance in the Union of Soviet Socialist Republics (USSR) and other socialist states espousing communism. Its main task was to distribute powers and functions among the Politburo and the Central Committee of the Communist Party of the Soviet Union, as well as the Council of Ministers, to hinder any attempts to create a one-man dominance over the Soviet political system by a Soviet leader, such as that seen under Joseph Stalin’s rule. On the national level, the heart of the collective leadership was officially the Central Committee of the Communist Party. Collective leadership was characterised by limiting the powers of the General Secretary and the Chairman of the Council of Ministers as related to other offices by enhancing the powers of collective bodies, such as the Politburo.

Collective leadership was introduced following Stalin’s death in 1953 and subsequent party leaders ruled as part of a collective. First Secretary Nikita Khrushchev criticized Stalin’s dictatorial rule at the 20th Party Congress, but his increasingly erratic decisions lead to his ouster in 1964. He was replaced in his posts by Leonid Brezhnev as First Secretary and by Alexei Kosygin as Premier. Though Brezhnev gained more and more prominence over his colleagues, he retained the Politburo’s support by consulting its members on all policies. Collective leadership was maintained under Yuri Andropov and Konstantin Chernenko. Mikhail Gorbachev’s reforms espoused open discussion, leading to members of the leadership openly disagreeing on how little or how much reform was needed to rejuvenate the Soviet system.

History[edit]

Early years[edit]

Soviet ideologists believed^[when?] that Lenin, the first Soviet leader, thought that only collective leadership could protect the Party from serious mistakes. Joseph Stalin, who consolidated his power after Lenin’s death in 1924, promoted these values; however, instead of creating a new collective leadership, he built up a leadership centered around himself.^[2] After Stalin’s death (5 March 1953), his successors, while vying for control over the Soviet leadership, promoted the values of collective leadership.^[3] Georgy Malenkov, Lavrentiy Beria and Vyacheslav Molotov^[4] formed a collective leadership immediately after Stalin’s death, but it collapsed when Malenkov and Molotov turned on Beria.^[5] After the arrest of Beria (26 June 1953), Nikita Khrushchev proclaimed collective leadership as the «supreme principle of our Party». He further stated that only decisions approved by the Central Committee (CC) could ensure good leadership for the party and the country.^[3] Khrushchev used these ideas so that he could win enough support to remove his opponents from power, most notably Premier Malenkov, who resigned in February 1955.^[1]

During the 20th Congress of the Communist Party of the Soviet Union Khrushchev criticised Stalin’s rule and his «cult of personality». He accused Stalin of reducing the Party’s activities and putting an end to Party democracy among others. In the three years following Stalin’s death, the Central Committee and the Presidium (Politburo) worked consistently to uphold the collective leadership lost under Stalin.^[6] Khrushchev’s rule as First Secretary remained highly controversial throughout his rule in the Party leadership. The first attempt to depose Khrushchev came in 1957, when the so-called Anti-Party Group accused him of individualistic leadership. The coup failed, but Khrushchev’s position weakened drastically. However, Khrushchev continued to portray his regime as a «rule of the collective» even after becoming Chairman of the Council of Ministers (Premier), replacing Nikolai Bulganin.^[7]

Official order of precedence (according to 5 March 1953 amendment)
Portrait	Information	Party position(s)	State position(s)
	Rank	1st	Informally the Party’s first amongst equals, literally first secretary	Chairman of the Council of Ministers
Name	Georgy Malenkov
Birthdate	8 January 1902
Birthplace	Orenburg, Orenburg Oblast
Deathdate	14 January 1988
	Rank	2nd		First Deputy Chairman of the Council of Ministers Minister of Internal Affairs
Name	Lavrentiy Beria
Birthdate	29 March 1899
Birthplace	Merkheuli, Sukhumi
Deathdate	23 December 1953
	Rank	3rd		First Deputy Chairman of the Council of Ministers Minister of Foreign Affairs
Name	Vyacheslav Molotov
Birthdate	9 March 1890
Birthplace	Kukarka, Kirov Oblast
Deathdate	8 November 1986
	Rank	4th		Chairman of the Presidium of the Supreme Soviet
Name	Kliment Voroshilov
Birthdate	4 February 1881
Birthplace	Lysychansk, Luhansk Oblast
Deathdate	2 December 1969
	Rank	5th	Informally the Party’s Second Secretary
Name	Nikita Khrushchev
Birthdate	15 April 1894
Birthplace	Kalinovka, Kursk Oblast
Deathdate	11 September 1971
	Rank	6th		Minister of Defence
Name	Nikolai Bulganin
Birthdate	30 March 1895
Birthplace	Nizhny Novgorod, Nizhny Novgorod Oblast
Deathdate	24 February 1975
	Rank	7th		First Deputy Chairman of the Council of Ministers
Name	Lazar Kaganovich
Birthdate	22 November 1893
Birthplace	Kabany, near Kiev
Deathdate	25 July 1991
	Rank	8th		Minister of Foreign Trade
Name	Anastas Mikoyan
Birthdate	25 November 1895
Birthplace	Sanahin
Deathdate	21 October 1978
	Rank	9th		Minister of Machine Building Chairman of the State Planning Committee
Name	Maksim Saburov
Birthdate	2 February 1900
Birthplace	Druzhkivka
Deathdate	24 March 1977
	Rank	10th
Name	Mikhail Pervukhin
Birthdate	14 October 1904
Birthplace	Yuryuzansky Zavod
Deathdate	22 July 1978

Collectivity of leadership[edit]

Most Western observers believed that Khrushchev had become the supreme leader of the Soviet Union by the early 1960s, even if this was far from the truth. The Presidium, which had grown to resent Khrushchev’s leadership style and feared Mao Zedong’s one-man dominance and the growing cult of personality in the People’s Republic of China, began an aggressive campaign against Khrushchev in 1963. This campaign culminated in 1964^[7] with the replacement of Khrushchev in his offices of First Secretary by Leonid Brezhnev and of Chairman of the Council of Ministers by Alexei Kosygin. Brezhnev and Kosygin, along with Mikhail Suslov, Andrei Kirilenko and Anastas Mikoyan (replaced in 1965 by Nikolai Podgorny), were elected to their respective offices to form and lead a functioning collective leadership.^[8] One of the reasons for Khrushchev’s ousting, as Suslov told him, was his violation of collective leadership.^[9] With Khrushchev’s removal, collective leadership was again praised by the Soviet media as a return to «Leninist norms of Party life».^[10] At the plenum which ousted Khrushchev, the Central Committee forbade any single individual to hold the office of General Secretary and Premier simultaneously.^[11]

The leadership was usually referred to as the «Brezhnev–Kosygin» leadership, instead of the collective leadership, by First World medias. At first, there was no clear leader of the collective leadership, and Kosygin was the chief economic administrator, whereas Brezhnev was primarily responsible for the day-to-day management of the party and internal affairs. Kosygin’s position was later weakened when he introduced a reform in 1965 that attempted to decentralise the Soviet economy. The reform led to a backlash, with Kosygin losing supporters because many top officials took an increasingly anti-reformist stance due to the Prague Spring of 1968.^[12] As the years passed, Brezhnev was given more and more prominence, and by the 1970s he had even created a «Secretariat of the General Secretary» to strengthen his position within the Party. At the 25th Party Congress, Brezhnev was, according to an anonymous historian, praised in a way that exceeded the praise accorded to Khrushchev before his removal.^[10] Brezhnev was able to retain the Politburo’s support by not introducing the same sweeping reform measures as seen during Khrushchev’s rule. As noted by foreign officials, Brezhnev felt obliged to discuss unanticipated proposals with the Politburo before responding to them.^[13]

Later years[edit]

As Brezhnev’s health worsened during the late 1970s, the collective leadership became even more collective. Brezhnev’s death did not alter the balance of power in any radical fashion, and Yuri Andropov and Konstantin Chernenko were obliged by protocol to rule the country in the very same fashion as Brezhnev.^[10] When Mikhail Gorbachev was elected to the position of General Secretary in March 1985, some observers wondered if he could be the leader to overcome the restraints of the collective leadership. Gorbachev’s reform agenda had succeeded in altering the Soviet political system for good; however, this change made him some enemies. Many of Gorbachev’s closest allies disagreed with him on what reforms were needed, or how radical they should be.^[14]

Analysis[edit]

Soviet assessments[edit]

According to Soviet literature, the Central Committee and not the Politburo was the heart of collective leadership at the national level. At a sub-national level, all Party and Government organs were to work together to ensure collective leadership instead of only the Central Committee. However, as with many other ideological theses, the definition of collective leadership was applied «flexibly to a variety of situations».^[15] Making Lenin the example of a ruler ruling in favour of a collective can be seen as proof of this «flexibility».^[15] In some Soviet ideological drafts, collective leadership can be compared to collegial leadership instead of a leadership of the collective. In accordance with a Soviet textbook, collective leadership was:^[15]

The regular convocations of Party congresses and plenary sessions of the Central Committee, regular meetings of all electoral organs of the party, general public discussion of the major issues of state, economic and party development, extensive consultation with persons employed in various branches of the economy and cultural life….»^[15]

In contrast to fascism, which advocates one-man dominance, Leninism advocates inner-Party democratic collective leadership. Hence, the ideological justification of collective leadership in the Soviet Union was easy to justify. The physical insecurity of the political leadership under Stalin, and the political insecurity that existed during Khrushchev’s reign, strengthened the political leadership’s will to ensure a rule of the collective, and not that of the individual.^[16] Collective leadership was a value that was highly esteemed during Stalin and Khrushchev’s reigns, but it was violated in practice.^[17]

Outside observers[edit]

Richard Löwenthal, a German professor, believed that the Soviet Union had evolved from being a totalitarian state under the rule of Joseph Stalin into a system that he called «post-totalitarian authoritarianism», or «authoritarian bureaucratic oligarchy»,^[18] in which the Soviet state remained omnipotent in theory and highly authoritarian in practice. However, it did considerably reduce the scale of repression and allowed a much greater level of pluralism into public life.^[18] In a 1960 paper, Löwenthal wrote that one-man leadership was «the normal rule of line in a one-party state».^[15] The majority of First World observers tended to agree with Löwenthal on the grounds that a collective leadership in an authoritarian state was «inherently unworkable» in practice, claiming that a collective leadership would sooner or later always give in for one-man rule.^[15] In a different interpretation, the Soviet Union was seen to go into periods of «oligarchy» and «limited-personal rule». Oligarchy, in the sense that no individual could «prevent the adoption of policies in which he may be opposed», was seen as an unstable form of government.^[19] «Limited-personal rule», in contrast with Joseph Stalin’s «personal rule», was a type of governance in which major policy-making decision could not be made without the consent of the leader, while the leader had to tolerate some opposition to his policies and to his leadership in general.^[20]

The historian T. H. Rigby claimed that the Soviet leadership was setting up checks and balances within the Party to ensure the stability of collective leadership. One anonymous historian went so far as to claim that collective leadership was bound to triumph in any future Soviet political system. Professor Jerome Gilison argued that collective leadership had become the «normal» ruling pattern of the Soviet Union.^[20] He argued that the Party had successfully set up checks and balances to ensure the continuity of the Soviet leadership.^[20] Khrushchev’s rule was, according to Gilison, proof that the one-man dominance in Soviet politics had ended. As he noted, Khrushchev «was forced to retreat from unceremoniously from previously stated positions».^[20] The «grey men» of the party bureaucracy, Gilison believed, were to become the future Soviet leaders.^[20] Dennis Ross, an American diplomat, believed the late Brezhnev-era leadership had evolved into a «rule by committee», pointing to several collective Politburo decisions as evidence.^[20] Grey Hodnett, another analyst, believed that «freer communication» and «access to relevant official information» during the Brezhnev Era had contributed to strengthening the Politburo’s collective leadership.^[20]

According to Thomas A. Baylis, the author of Governing by Committee: Collegial Leadership in Advanced Societies, the existence of collective leadership was due to the individual Politburo members enhancing their own positions by strengthening the collective. Ellen Jones, an educator, noted how each Politburo member specialised in his own field and acted as that field’s spokesman in the Politburo. Therefore, collective leadership was divided into Party and Government institutional and organisational lines. The dominant faction, Jones believed, acted as a «coalition» government of several social forces.^[21] This development led some to believe that the Soviet Union had evolved into neo-corporatism.^[21] Some believed Soviet factionalism to be «feudal in character».^[22] Personal relationship were created to ensure service and support. «Personal factionalism», as Baylis calls it, could either strengthen or weaken the collective leadership’s majority.^[22]

Robert Osborn wrote in 1974 that collective leadership did not necessarily mean that the Central Committee, Politburo and the Council of Ministers were political equals without a clear leading figure.^[21] Baylis believed that the post of General Secretary could be compared to the office of prime minister in the Westminster system.^[23] The General Secretary in the Soviet political system acted as the leading broker in Politburo sessions and could be considered «the Party leader» due to his negotiation skills and successful tactics which retained the Politburo’s support.^[21] In other words, the General Secretary needed to retain Politburo consensus if he wanted to remain in office.^[21]

Notes[edit]

Sources[edit]

• Baylis, Thomas A. (1989). Governing by Committee: Collegial Leadership in Advanced Societies. State University of New York Press. ISBN 978-0-88706-944-4.
• Cocks, Paul; Daniels, Robert Vincent; Whittier Heer, Nancy (1976). The Dynamics of Soviet Politics. Harvard University Press. ISBN 978-0-674-21881-9.
• Christian, David (1997). Imperial and Soviet Russia: Power, Privilege, and the Challenge of Modernity. Palgrave Macmillan. ISBN 978-0-312-17352-4.
• Law, David A. (1975). Russian Civilization. Ardent Media. ISBN 978-0-8422-0529-0.
• Taras, Roy (1989). Leadership Change in Communist States. Routledge. ISBN 978-0-04-445277-5.
• Taubman, William (2003). Khrushchev: The Man and His Era. W.W. Norton & Company. ISBN 0-393-32484-2.

История России. Термины. Понятия. Коллективное руководство.

Коллективное руководство – это метод руководящей деятельности, опирающийся на совместное обсуждение и решение вопросов. Коллективность позволяет находить наиболее правильные решения, эффективно сочетать общую ответственность с персональной.

Коллективный характер руководства в социалистическом обществе вытекает из самой сущности социалистического строя, экономическую основу которого составляет общественная собственность на средства производства, а политическую основу — власть трудящихся, всего народа.

Коллективный порядок рассмотрения и решения всех важнейших вопросов жизни и деятельности партии и ее организаций закреплен в Уставе КПСС .

Принцип коллективного руководства применялся в советской партийной иерархической системе сразу же после смерти или отстранения от должности генерального секретаря.

Это происходило после смерти Ленина в 1924-м, смерти Сталина в 1953-м и после снятия с поста Хрущева в 1964 г.

Однако руководящая роль нового Генерального секретаря очень скоро восстанавливалась.

E-mail

КОЛЛЕКТИВНОЕ РУКОВОДСТВО

КОЛЛЕКТИВНОЕ РУКОВОДСТВО

(collective leadership) Принцип коллективного руководства обычно применялся в советской партийной иерархической системе сразу же после смерти или отстранения от должности генерального секретаря. Это происходило после смерти Ленина в 1924-м, смерти Сталина в 1953-м и после снятия с поста Хрущева в 1964 г. Однако руководящая роль нового генерального секретаря очень скоро восстанавливалась.

Источник: Политика. Оксфордский толковый словарь

КОЛЛЕКТИВНОЕ РУКОВОДСТВО

постоянно декларируемый принцип советской партийной жизни. Если, однако, не поддаваться влиянию пропаганды и судить о советском обществе не по заявлениям его идеологов, а по реальной расстановке сил, то легко заметить, что идея «коллективного руководства» как системы и организации власти глубочайшим образом противоречит не только практике, но и основам коммунистического режима, его философии «демократического централизма» и всему его социально-политическому укладу.
К. р. в Советском Союзе всегда существовало лишь как переходная форма правления и лишь для того, чтобы выделить из своей среды диктатора с той или иной мерой единовластия. Периоды «коллективного руководства» никогда не были длительными. Они продолжались несколько лет и на различных этапах советской истории имели свои особенности. В первые годы правления советских генсеков власть делили: при Сталине — Рыков (правительство), Дзержинский (государственная безопасность), Бухарин (идеология); при Хрущеве — Булганин (правительство), Жуков (армия), Сабуров и Первухин (экономика); при Брежневе — Косыгин (правительство и экономика), Суслов (идеология), Кириленко (партийный аппарат), Шелепин (госбезопасность) Подгорный (местные и верховные советы).
Современная советская политическая жизнь «разыгрывается» секстетом: Черненко — Устинов — Громыко — Алиев — Горбачев — Тихонов. Черненко-дирижер, но не маэстро: он ограничен в своей «творческой» свободе. Партии в секстете распределяются следующим образом: Устинов — армия, Громыко — внешняя политика, Алиев — политическая и уголовная полиция, Горбачев — партийный аппарат, Тихонов — экономика.
«Коллективное руководство» Андропова—Черненко утверждало себя стремлением обеспечить «преемственность правления» и гарантировать «единство общества» : на Пленумах ЦК именно эти «мелодии» звучали отчетливо и звонко (куда приглушеннее — «мотив» предотвращения разброда и паники). И объявляло себя, как это делалось в СССР всякий раз, когда ставился эксперимент коллективного руководства, наиболее эффективной и плодотворной формой «народовластия».
Это руководство имело, впрочем, одну отличительную особенность — оно должно было все время громко и публично напоминать о своей «коллективной работе». С конца 1982 года в центральных, республиканских и областных газетах начали появляться еженедельные сообщения: «В Политбюро ЦК КПСС». Впервые после смерти Ленина в СССР снова стали печататься отчеты о заседаниях Политбюро — так советским гражданам навязываются желательные идеологические ассоциации. Раньше деятельность Политбюро считалась важной (может быть, даже важнейшей) государственной тайной. Публикуемые теперь сообщения призваны свидетельствовать о том, что нет более (пока, в Москве самодержца, но существует и правит «мудрое К. р.». Краткие сообщения в советской прессе о работе Политбюро действительно свидетельствует о временном упразднении — на вершине партократической пирамиды — института единоначалия, но, конечно, не означают какой-либо демократизации системы и к ней не ведут. Советские вожди «советуются» с народом только тогда, когда им не достает стабильности и уверенности, и лишь для того, чтобы укрепить и усилить свою власть, — как правило, за счет других вождей. Человеческая память, однако, коротка, а душа советского человека чрезвычайно чувствительна и отзывчива к малейшим проявлениям ослабления и смягчения диктатуры, пусть даже внешним и призрачным. Сообщения «В Политбюро ЦК КПСС» как раз и создают иллюзию сопричастности советских людей к принятию важных государственных решений. И одновременно предоставляют им некоторую — пусть незначительную, но все же реальную — информацию для самостоятельного, а не продиктованного директивно анализа и робкого, осторожного прогнозирования хода политических и экономических процессов.
ПРИМЕРЫ: «Всю свою деятельность партия строит на основе неукоснительного соблюдения ленинских норм партийной жизни, принципа коллективного руководства, всестороннего развития внутрипартийной демократии». («Коммунист». Календарь-справочник за 1977 год. М., Изд. политической литературы, 1978, с. 37.) «Не только Совет в целом как орган коллективного руководства, но и каждый депутат, а тем более депутат-коммунист, должен зорко стоять на страже общегосударственных интересов». («Коммунист», 1981, №13, с. 12.) «Деловитость, энергия, самоотверженность членов выборных партийных органов, верность принципам коллективного руководства, их стремление задавать тон и показывать личный пример в работе — ключ к успешному решению больших и сложных задач на любом участке коммунистического строительства». («Правда», 27 февраля 1984, с. 1.)

Источник: Политология. Классики науки. Термины. Тесты. 2012 г.

Коллективное руководство

Первые действия коллективного руководства носили откровенно популистский характер. Чтобы снять напряжение в обществе, а главное, удержать власть в своих руках, новые лидеры уже в день похорон Сталина (9 марта) говорили о необходимости повышения жизненного уровня трудящихся, защите прав человека, о прощении людей, побывавших в немецком плену, о решительной борьбе с бюрократизмом. В дальнейшем негласно было решено прекратить политику культа личности. Эта формулировка позволила новому руководству страны, манипулируя общественным сознанием, свести всю совокупность назревших проблем к сугубо субъективным, личностным. Монополия власти на истину мешала пробуждению общественного сознания, консолидации обновленческих сил.

Заданные ранее параметры советской системы серьезно ограничивали и выбор возможных направлений дальнейшего развития страны. С позиций сегодняшнего дня можно говорить о существовании в СССР на рубеже 40-х и 50-х гг. теоретической возможности для выхода из социализма «по китайскому варианту»: народ в массе своей верил руководителям и готов был выполнить любые установки свыше, власть прочно держала рычаги государственного управления. Но для этого варианта развития не было значимых социальных сил. Китайскому опыту еще предстояло явиться на свет, а советская политическая элита в силу исторических причин мыслила иными категориями. Война и атомная гонка закрепили в среде партийно-государственного аппарата, которому принадлежала реальная власть в стране, представления о «врожденном» превосходстве социализма над капитализмом, безусловном преимуществе плановой системы над рыночной, приоритете общественных интересов над личными.

Новое советское руководство могло удержаться у власти, лишь продолжая курс на построение коммунистического общества в «отдельно взятой стране», декларируя приверженность марксизму-ленинизму.

Значительный отпечаток на выбор пути дальнейшего развития страны и на характер десталинизации и темпы либерализации советской системы наложила борьба за власть, развернувшаяся в 1953–1955 гг. в ее высших эшелонах.

Двери входные. Каталог входных стальных дверей maks-dveri.ru.

1. Усиление позиций партийно-государственной номенклатуры.
2. Хозяйственная реформа 1965 г.
3. Кризис директивной экономики.
4. Социальная политика

Усиление позиций партийно-государственной номенклатуры.

Со смещением Н. С. Хрущева и приходом к власти Л. И. Брежнева для партийно-государственного аппарата наступил «золотой век». В качестве главного лозунга была выдвинута идея «стабильности кадров», что нередко означало пожизненность номенклатурных постов, вело к безнаказанности руководителей, коррупции, разрыву между словом и делом. Главным критерием при назначении на должность становилась личная лояльность чиновника. Объективно эта «стабильность» вела к консервации, неизменности режима. Был узаконен контроль со стороны партийного аппарата над всеми сторонами жизни общества.

Конституция СССР 1977 г. закрепила руководящую и направляющую роль КПСС в обществе, определив ее в качестве «ядра политической системы». Поскольку вся реальная власть в самой КПСС принадлежала партийному аппарату, то именно его и следовало считать главной политической силой в стране. Важнейшие для страны решения по-прежнему принимались узким кругом лиц. Под лозунгом «борьбы за единство партии» глушилась любая точка зрения, не совпадавшая с «генеральной линией», свертывалась критика. По личному указанию Брежнева во время его выступлений перед большими аудиториями зал должен был в нужных местах речи вставать и аплодировать. При проведении съездов партии и общественных организаций в Кремлевском дворце съездов рассаживали группы скандирующих, обеспечивавших необходимые «шумовые эффекты» в зале.

Хозяйственная реформа 1965 г.

С 1965 г. стала проводиться хозяйственная реформа, задуманная еще при хрущевской администрации.

В целом она не посягала на директивную экономику, но предусматривала механизм внутренней саморегуляции, материальной заинтересованности производителей в результатах и качестве труда.
Было сокращено число обязательных плановых показателей, в распоряжении предприятий оставалась доля прибыли, провозглашался хозрасчет. Одновременно упразднялись совнархозы и восстанавливался отраслевой принцип управления промышленностью через министерства.
Реформа затронула и сельское хозяйство. Правительство вновь списало долги с колхозов и совхозов, повысило закупочные цены. Кроме того, была установлена надбавка за сверхплановую продажу продукции государству. Ощутимо повышалось финансирование аграрного сектора экономики. В 1966— 1980 гг. туда было направлено 383 млрд рублей, что составило 78% капиталовложений в сельское хозяйство за все годы Советской власти. За счет этого мощного вливания средств началась реализация ряда программ: комплексной механизации аграрного производства, химизации почв и их мелиорации. В частности, вводятся в строй Большой Ставропольский, Северо-Крымский, Каракумский каналы, оросившие живительной влагой десятки тысяч гектаров засушливых земель.
Эти новации благотворно повлияли на экономическую жизнь страны. Но их эффект оказался кратковременным. Решающую, роль в снижении темпов хозяйственного роста играло то обстоятельство, что сама директивная экономика объективно подошла к пределу своих возможностей.

Кризис директивной экономики.

Причины тому — прежде всего обострившееся противоречие между колоссальными масштабами промышленного потенциала СССР (только за 1960—1985 гг. стоимость основных фондов увеличилась в восемь раз) и преобладавшими экстенсивными методами его развития. На каждый новый процент прироста продукции приходилось затрачивать все больше и больше средств. Достаточно сказать, что в годы четвертой пятилетки народное хозяйство поглощало чуть более трети всех ассигнований госбюджета, а в одиннадцатой — уже 56%. Соответственно сокращалось финансирование других государственных программ, в том числе социально-культурной (с 37,4% в 1970 г. до 32,5% в 1985 г.).
Практически полностью были исчерпаны свободные людские ресурсы, причем из-за снижения рождаемости от пятилетки к пятилетке уменьшалась доля молодежи, приходящей в общественное производство (с 12 млн че­ловек в 1971 — 1975 гг. до 3 млн в 1981 — 1985 гг.). На вновь строящихся заводах и фабриках уже физически некому было работать.
Из-за перемещения сырьевой базы в труднодоступные районы Севера и Сибири возрастали некогда незначительные затраты на добычу и доставку природных ресурсов. Началось сокращение пахотного клина в стране (за 70-е гг. на 1%), что отягощало и без того сложное положение сельского хозяйства. Это было следствием строительства новых промышленных объектов, занимавших под производственные корпуса плодородные земли.
И наконец, последнее. Директивная экономика постоянно подпитывалась за счет ресурсов аграрного сектора. Теперь и здесь обозначился предел. Обессилившее за долгие годы нещадной государственной эксплуатации сельское хозяйство приходило во все больший упадок, ограничивая возможности развития промышленности, особенно в выпуске товаров народного потребления.
Главный же способ избежать экономического краха власти усмотрели в форсировании поставок на западный рынок энергоносителей, тем более что цены на них возросли там только за 70-е гг. почти в двадцать раз. За 1960—1985 гг.

Тест по истории СССР в годы коллективного руководства 11 класс

доля топливно-сырьевого экспорта в СССР поднялась с 16,2 до 54,4%, а доля машин и сложной техники упала с 20,7 до 12,5%. Внешняя торговля СССР приобретала отчетливо выраженный «колониальный» характер. Зато казна сказочно обогатилась за счет сотен миллиардов «нефтедолларов».
К середине 80-х гг. и этот живительный валютный поток стал иссякать. Гибкая рыночная экономика ведущих капиталистических стран перестраивалась на энергосберегающие технологии, спрос на нефть снизился, и цены на нее на мировом рынке начали стремительно падать. В этих условиях уже ничто не могло удержать на плаву тяжеловесную и неповоротливую директивно-затратную экономику СССР.
К тому же существовавший в стране политический и экономический уклад отторгал все начинания по его модернизации, идущие снизу. В 70-е гг. на стройках и предприятиях началось массовое движение бригадного подряда. В его основе лежало стремление трудящихся по-хозяйски распорядиться имеющимися у них ресурсами, отойти от уравниловки в оплате труда. Формально этот почин власти всячески пропагандировали, но как только сторонники бригадного подряда вплотную подошли к необходимости реального сокращения раздутого управленческого аппарата и передачи его функций низовым трудовым коллективам, то сразу сработали чиновничьи тормоза и он был похоронен под грудой ограничительных инструкций. Та же судьба постигла и многие иные почины трудящихся.
По мере скатывания директивной экономики к кризису все больше давала о себе знать так называемая теневая экономика. Под этим названием понимались как различные виды официально запрещенной или строго ограниченной индивидуальной трудовой деятельности (преимущественно в кустарном производстве, в розничной торговле и бытовом обслуживании населения), так и чисто криминальная деятельность (крупные хищения товаров и сырья, махинации в отчетности, изготовление на госпредприятиях неучтенной продукции с ее последующей реализацией через торговую сеть и т. п.). По неофициальным оценкам, к середине 80-х гг. в сфере теневой экономики более или менее постоянно было занято около 15 млн человек. В стране шло формирование новой социальной группы — дельцов подпольного частного бизнеса, возникли первые мафиозные образования.

Социальная политика

По сравнению с нищетой 30-х гг. и первого послевоенного десятилетия материальное положение населения улучшилось. Все меньше людей жило в коммуналках и бараках. Обыденными стали телевизоры, радиоприемники, холодильники, телефоны и прочие коммунальные блага. Люди лучше одевались и питались. В квартирах многих из них появились домашние библиотеки.
И все же в социальной сфере постепенно накапливались кризисные явления. Почти приостановился и без того медленный подъем жизненного уровня трудящихся. Поскольку он достигался главным образом путем повышения их зарплаты, обозначилась диспропорция между денежной массой, находящейся в руках населения, и предложением товаров и услуг, низким их качеством. В этих условиях со второй половины 70-х гг. углубляется товарный голод — дефицит сначала на престижные и высококачественные изделия, затем и на обыденные. Во многих регионах СССР, занимавшего в целом лишь 77-е место в мире по уровню потребления на душу населения, фактически устанавливается карточная система распределения продуктов.
Практически не росли объемы вводимого в строй жилья. «Квартирный вопрос» усугублялся из-за небывалой ранее миграции в города крестьян (им было разрешено получать паспорта и выбирать место жительства), а также ввоза предприятиями для использования на малоквалифицированных и непопулярных среди коренных горожан работах так называемых «лимитчиков» — людей со стороны, получавших временную прописку и любым путем старавшихся закрепиться в городе.
На здравоохранение тратилось не более 4% национального дохода (в развитых странах — около 12%). С 1970 по 1985 г. на два года уменьшилась средняя продолжительность жизни, и по этому важнейшему показателю СССР откатился на 35-е место в мире, по уровню детской смертности — на 50-е.

Вопросы и задания:

Файл с выполненными заданиями и ответами на вопросы присылайте по адресу:cherenova.ts@yandex.ru

СССР: провал политики реформ

В 1964 г. руководство КПСС взяло курс на стабилизацию положения в стране. Были отменены прежние структурные изменения: распущены совнархозы, и восстановлены отраслевые министерства и прежняя, территориально-производственная основа построения КПСС. Стремлению Хрущева к постоянному обновлению кадров новые лидеры, близкие Л.П. Брежневу, противопоставили политику стабильности и преемственности. Эти меры отвечали ожиданиям партийного и государственного аппарата, однако на развитие общества они оказали негативное воздействие. Централизация власти привела к ее бюрократизации, увеличению численности армии чиновников.

Началось старение кадров, к началу 1980-х гг. большинству руководителей партии и государства было более 70 лет. В союзных республиках и областях РСФСР при отсутствии системы регулярной смены лидеров усилилось влияние региональных элит. Они больше отражали местные, чем общесоюзные интересы.

В 1965 г. начали осуществляться экономические реформы. Инициатором их проведения был Председатель Совета министров Л.Н. Косыгин.

В сельском хозяйстве разрешалось ведение личного подсобного хозяйства, повысились закупочные цены на продукцию совхозов и колхозов, был установлен твердый план государственных закупок. В колхозах вводились стабильные денежные оклады, что позволило повысить уровень жизни селян. Вновь увеличились посевные площади, выделяющиеся под пшеницу и рожь за счет кукурузы. На развитие сельского хозяйства впервые за время существования советской власти стали выделяться крупные средства.

Реформа 1965г. в промышленности повысила степень экономической самостоятельности предприятий. Вводился хозрасчет. Сократилось количество нормативных плановых показателей, предприятия получили возможность корректировать устанавливаемые им планы. Вводилась система материального стимулирования производителей: в их распоряжении разрешалось оставлять часть прибыли, которая шла на расширение производства, материальное стимулирование работников и социальное развитие.

Итоги. Улучшилось снабжение населения продовольствием, часть колхозов и совхозов стали рен­табельными. В конце 1960-х гг. возрос динамизм промышленного развития. Среднегодовые темпы прироста производства национального дохода увеличились с 4,0% в начале 1960-х гг. до 7,7% в начале 1970-х гг. В строй вступило около 2 тыс. новых промышленных предприятий, в том числе Красноярская ГЭС, Западно-Сибирский и Карагандинский металлургические комбинаты, Тюменский нефтегазовый комплекс. В 1970 г. выдал первую продукцию автомобильный завод в Тольятти (ВАЗ).

И все же эффект проведенных реформ оказался ограниченным и кратковременным, многие цели не были достигнуты. Сохранялась и даже возрастала зависимость страны от ввоза сельскохозяй­ственной продукции из-за рубежа. При больших вложениях в развитие научно-технического прогресса внедрение его достижений шло медленно. В 1970-е гг. в народном хозяйстве все еще преобладал ручной, малопроизводительный труд. В промышленности им было занято около 40% работников, в строительстве — 60%, в сельском хозяйстве — 70%. Среднегодовое число создава­емых образцов новой техники неуклонно снижалось, с 4,6 тыс. в 1960-е гг. до 3,5 тыс. в начале 1980- х гг., лишь 10 % ее образцов превосходили зарубежные аналоги.

К началу 1980-х гг. даже номинальные показатели прироста ВНП упали до 3,5%, реальный же выпуск промышленной продукции по 40% ее видов был ниже уровня конца 1970-х гг. Во многих районах страны вводилась карточная система распределения аграрной продукции.

Отсутствие перемен в политической жизни на протяжении почти двух десятилетий, упадок экономики дали основание назвать этот период временем застоя.

Основным источником поддержания стабильности в обществе стали высокие цены на нефть на мировом рынке. Ее доля в советском экспорте за 1960—1985 гг. увеличилась с 16,2 до 54,4%.

Причины кризиса лежали в принципах функционирования жестко централизованной системы управления. Бюрократия центральных ведомств по-прежнему мало считалась с интересами про­изводителей, стремилась ограничивать их самостоятельность.

Коллективность руководства

Директора предприятий не были заинтересованы в повышении производительности труда, внедрении новой техники.

При сложившейся системе управления экономикой плановые задания предприятиям устанавливались из расчета роста объема производства на 5—8% от достигнутого уровня. Их невыполнение наказывалось административными и хозяйственными методами. Многие хозяйственники искусственно сдерживали рост производства, чтобы иметь «резерв» мощностей для выполнения планов. Сохранялся и даже возрастал перекос в развитии народного хозяйства в пользу тяжелой и оборонной промышленности. Если в 1970-е гг. СССР обогнал США по выплавке стали и чугуна, то по производству основных видов товаров народного потребления он отставал в 6—10 раз.

Серьезные помехи углублению реформ создали внешние условия. Сложившаяся на международной арене ситуация дала дополнительные аргументы в пользу наращивания военной мощи СССР увеличила влияние военно-промышленных кругов в руководстве страны.

Предыдущая12345678910111213141516Следующая

Дата добавления: 2015-10-19; просмотров: 1392;

ПОСМОТРЕТЬ ЕЩЕ:

Коллективное руководство

Cтраница 1

Коллективное руководство — стиль управления, к которому, по крайней мере по внешним признакам, стремятся многие — это по существу коллективное принятие решений.  [1]

Коллективное руководство в сочетании с персональной ответственностью за порученное дело.  [2]

Коллективное руководство партии гарантирует правильное руководство, всесторонний глубокий разбор и ленинское решение важнейших вопросов жизни партии и государства.  [3]

Органы коллективного руководства имеют также профессиональные союзы, комсомол. В Советах депутатов трудящихся все важнейшие вопросы рассматриваются на сессиях Советов, а в период между сессиями — на заседаниях президиумов и исполкомов Советов. КПСС постоянно совершенствует деятельность этих испытанных аккумуляторов коллективной мысли.  [4]

Принцип коллективного руководства является элементарным для пролетарской партии, для партии ленинского типа, однако приходится подчеркивать эту старую истину потому, что в течение примерно 20 лет у нас фактически не было коллективного руководства, процветал культ личности, осужденный еще Марксом, а затем и Лениным, и это, конечно, не могло не оказать крайне отрицательного влияния на положение в партии и на ее деятельность. И теперь, когда в течение последних трех лет восстановлено коллективное руководство Коммунистической партии на основе ленинской принципиальности и ленинского единства, чувствуется все плодотворное влияние ленинских методов руководства.  [5]

Ленинский принцип коллективного руководства, восстановленный Центральным Комитетом партии после XIX съезда, стал незыблемой основой всей деятельности нашей партии, обеспечил и обеспечивает творческое применение марксизма-ленинизма, учет современной обстановки и вытекающих из нее задач, правильность принимаемых решений и высокую принципиальность в борьбе за их осуществление.  [6]

Что принцип коллективного руководства на всех ступенях, от ЦК до первичных организаций, успешно в настоящее время восстанавливается, об этом говорят все больше развертывающиеся критика и самокритика, действительно коллективное обсуждение и решение важнейших вопросов в партийных органах. Без малейшего сомнения можно сказать, что в Центральном Комитете принцип коллективного руководства восстановлен полностью. Решение всех важнейших вопросов перешло в руки регулярно собирающегося Пленума ЦК — этого широкого, коллегиально действующего партийного центра, теснейшим образом связанного с решающими участками строительства коммунистического общества. Коллективный опыт Центрального Комитета, опирающийся на марксизм-ленинизм, обеспечивает правильное руководство партией и страной, незыблемое единство ее рядов.  [7]

Как член коллективного руководства КПСС А. Н. Косыгин принимает непосредств.  [8]

Возвышение Брежнева внутри коллективного руководства было оформлено на XXIII съезде КПСС в марте — апреле 1966 г. Этот съезд в полной мере отразил противоречия тогдашнего внутриполитического курса.  [9]

Таковы лойяльность и коллективное руководство Бухарина.  [10]

Сталина было создано коллективное руководство страной и партией.  [11]

Восстановление ленинского принципа коллективного руководства в партии, смелое вскрытие недостатков в партийном и государственном строительстве являются важным условием улучшения всей деятельности партии, повышения активности коммунистов, воспитания в широких партийных массах чувства ответственности за великое дело партии. Это еще больше укрепило единство рядов нашей партии, которая пришла на свой XX съезд еще более монолитной, тесно сплоченной вокруг ленинского Центрального Комитета КПСС.  [12]

По сравнению с коллективным руководством к практическим занятиям разделы II и VII написаны заново, разделы III, IV и V подверглись переработке в соответствии с новыми данными; кроме того, в разделы III и V введены методы количественного определения ряда ве — — ществ.

Тест с ответами по теме: СССР В годы «коллективного руководства» 1964-1984

 [13]

Брежнева перекрыто новой нормой коллективного руководства, запрещавшей первому секретарю ЦК КПСС занимать пост руководителя советского правительства.  [14]

Соблюдение и впредь ленинских принципов коллективного руководства и норм партийной жизни гарантирует партию от серьезных ошибок и обеспечит нам новые успехи в коммунистическом строительстве.  [15]

Страницы:      1    2    3    4