Работа сибирских археологов под руководством академика анатолия деревянко

По уже сложившейся традиции имена лауреатов Демидовской премии 2004 года председатель Демидовского фонда академик Геннадий Андреевич Месяц объявил на «Чаепитии в Академии». Об Анатолии Пантелеевиче Деревянко — давнем друге и коллеге — он сказал коротко: «Это выдающийся ученый в области археологии и древней истории. Ему принадлежит огромная роль в изучении первоначального заселения человеком Евразии, исследовании стоянок первобытного человека на Алтае, в Монголии и Средней Азии. Им открыты сотни археологических памятников в Северной и Центральной Азии. Каждое его исследование вносит бесценный вклад в науку, его погружение в прошлое всегда приносит блестящие открытия…»

«Погружение в прошлое» — слова запомнились, потому что они очень точно передают смысл того научного подвига, который совершает академик Деревянко.

На «Чаепитии» у нас состоялся любопытный разговор с ученым. Но прежде — несколько «Погружений в прошлое», далекое и не очень.

Анатолий Пантелеевич Деревянко родился в селе Козьмо-Демьяновка Амурской области. Не потому ли столь велико его пристрастие к древней истории Сибири и Дальнего Востока? Ведь обязательно появляются люди, которые понимают, насколько загадочно и не изучено прошлое их «малой Родины»… Но это был бы слишком простой ответ на извечный вопрос о таланте человека.

Впрочем, сам Деревянко вспоминает о своем детстве так:

«Истосковавшиеся по теплу после долгой, холодной и ветреной зимы, мы, деревенские мальчишки, любили собираться за околицей. Забравшись в заросший бурьяном обвалившийся окоп, оставшийся от военных времен, мы ловили лучи теплого весеннего солнца и читали книги. Читал кто-нибудь один, а все остальные, сбившись в тесную кучку, затаив дыхание, слушали. За чтением как-то забывалось наше полуголодное, неустроенное послевоенное детство, шумные и яростные военные игры, нередко со взрывами настоящих гранат и выстрелами из далеко не безопасных самопалов. Когда солнце, поднявшись в зенит, начинало припекать, кто-то, спохватившись, вспоминал, что пора в школу…

Вспоминая детство, я всегда с особым чувством и благодарностью думаю о книгах, которые каждый день открывали передо мной новое и неизведанное. И радуюсь за сегодняшних мальчишек и девчонок, которым только еще предстоит пройти этой увлекательной дорогой, открывая и познавая огромный мир на страницах прочитанных книг».

Чтение книг — это искусство. Мне кажется, что мы его теряем сегодня…

Литературный талант у Деревянко проявился еще в детстве. Это было одним из слагаемых его будущей профессии. Находки в прошлом необходимо описывать ярко и понятно, а потому историку и археологу писательский дар необходим.

Но главное в судьбе Деревянко все-таки определил великий Окладников. Алексей Павлович возглавлял Сибирскую археологическую экспедицию. В 1961 году, когда в космос полетел Юрий Гагарин, юноша из деревни Козьмо-Демьяновка провел свой первый полевой археологический сезон.

В 18 лет Анатолий Деревянко выступает с докладом на Всесоюзной археологической конференции. А уже на следующий год заканчивает с отличием институт и сразу же поступает в аспиранту ру. Его научный руководитель — академик А. П. Окладников.

В 1963 году Деревянко проводит самостоятельные раскопки; в 1965-м — защищает кандидатскую диссертацию «Древние культуры Среднего Амура (каменный век)».

Академик А. П. Окладников создает центр гуманитарной науки в Сибири. Его «правая рука» — молодой Деревянко. За пять лет из младшего научного сотрудника он становится заместителем директора по науке Института истории, филологии и философии Сибирского отделения АН СССР.

В 28 лет защищает докторскую диссертацию «Приамурье в древности (до начала нашей эры)». К этому времени Деревянко — уже автор десятков научных статей, двух монографий.

Его путь в науке столь стремителен и высок, что напрашивается сравнение со стартующей ракетой. Ракета выводит космический корабль на орбиту приблизительно за десять минут. Затем начинается самостоятельный полет корабля, который может длиться многие годы и даже десятилетия: все зависит от орбиты.

Научные «орбиты» А. П. Деревянко чрезвычайно высоки, и о том свидетельствует даже краткий перечень исследований, осуществленных им самим или под его руководством. Опубликовано 76 монографий и более 650 научных статей! Библиография напоминает остросюжетный роман, в котором бесчисленное количество главных и второстепенных героев, а действие охватывает века и эпохи. Иначе и быть не может, когда имеешь дело с историком и археологом, для которого путешествия сквозь время столь же обычны, как для нас поездка на электричке на дачу.

Сигнал из прошлого : » Это случилось в самом начале железного века. Племя расположилось на берегу реки. Оказалось, что здесь есть необычные «камни», которые очень трудно поддаются обработке. Однажды главе племени удалось нагреть такой «камень», сделать его мягким, податливым. К сожалению, вождю не удалось продолжить свои необычные «опыты»: на племя неожиданно напали воинственные соседи. Они убили всех, даже женщин и детей. А потом быстро ушли в поисках новых жертв».

Спустя многие тысячи лет на этом месте появилось село Кукелево. И археологи обнаружили здесь остатки древнего поселения. К великой радости археологов, в нем сохранились многие предметы, которыми пользовались древние люди. Находки помогли понять, как строили дома, чем питались, как работали далекие наши предки.

Поселение рядом с Кукелевом, что находится в Еврейской автономной области, исследовал А. П. Деревянко. Это один из первых памятников раннего железного века на Дальнем Востоке.

Анатолий Пантелеевич Деревянко был среди инициаторов создания Музея истории и культуры народов Сибири. Сейчас это одна из главных достопримечательностей Академгородка, и каждый гость города науки старается обязательно в нем побывать.

Энергии ученого можно только позавидовать: он занимается исследованиями, преподает в Новосибирском университете, становится профессором, а в 1972 году ему присуждают премию Ленинского комсомола. Его книга «Каменный век Северной, Восточной и Центральной Азии» стала учебником. Студенты и сегодня пользуются им.

Я познакомился с молодым доктором наук Анатолием Деревянко, когда его избрали секретарем ЦК ВЛКСМ. В то время — шел 1976 год — я работал в отделе науки газеты «Правда», и нам доводилось встречаться довольно часто. Начали устанавливаться контакты между учеными СССР и США, и Анатолий Деревянко принимал участие в первой советско-американской археологической экспедиции на Аляске и Алеутских островах. Честно говоря, меня удивило, что столь блистательный молодой ученый оказался в кресле комсомольского функционера. Но такой вопрос в те годы задавать было неловко.

Минуло почти тридцать лет, и мы сидим в зале заседаний президиума РАН, где только что объявлено о присуждении Демидовских премий за 2004 год. Мне кажется, что нынче вопрос о работе в комсомоле вполне уместен. Я спрашиваю:

— Те годы были для вас полезны?

Анатолий Пантелеевич отвечает:

— Секретарем ЦК комсомола мне пришлось работать почти четыре года. А случилось это так. Я защитил докторскую диссертацию довольно рано, и этот факт сам по себе привлек внимание партийного руководства. Тем более что в юности я много занимался общественной работой и, не скрываю, получал от этого большое удовлетворение. В ЦК комсомола была создана совершенно уникальная организация — Совет молодых ученых, возглавлял ее Геннадий Андреевич Месяц. Через этот Совет прошли тысячи наших ученых, здесь поддерживали все талантливое в стране. После ухода Месяца председателем Совета был избран я. В то время комсомол уделял особое внимание развитию науки в стране, поддерживал молодых исследователей. Пожалуй, ни до, ни после ничего подобного такому Совету не было, и это, как мне кажется, сказывается на развитии нашей науки. А затем меня избрали секретарем ЦК. Конечно, я не хотел занимать эту должность, но было сказано: «надо». Меня трудно упрекнуть в карьеризме, потому что на должности секретаря зарплата у меня была меньше…

— Не может быть?! Ведь считалось, что всевозможных благ в партии и комсомоле было вполне достаточно?!

— Это еще одна иллюзия прошлого… К своему избранию я уже был доктором наук и профессором Новосибирского университета, так что на секретарской должности я получал, кажется, на 50 рублей меньше.

— По тем временам это были вполне приличные деньги. Но сам по себе факт с зарплатой любопытен, я этого не знал…

— Я делал все возможное и невозможное, чтобы не порывать с наукой. Постоянно бывал в экспедициях, причем не только во время своего официального отпуска, но и по специальному графику, который установил для себя. За те три с половиной года, что отданы комсомольской работе, я написал большую монографию. Тот, кто имеет даже отдаленное отношение к науке, понимает, насколько это непросто. Но молодость способна преодолевать даже самые невероятные трудности — я в этом убедился на собственном опыте.

Сигнал из прошлого: «Проблема реконструкции природной среды, в которой проходило становление древнего человека, насчитывает более ста лет. В современном виде она была поставлена в конце XIX — начале XX века параллельно с развитием ледниковой теории. Именно с появлением этой теории стало понятным, что условия обитания древнего человека существенно отличались от современных…

Особое место в комплексном изучении палеолита занимают горные районы, где большая часть археологических памятников приурочена к пещерам. Древний человек всегда использовал карстовые полости как места поселений. Вместе с тем на протяжении своей истории пещеры являлись коллектором палеонтологических остатков, благодаря чему пещерные памятники, как правило, дают богатый материал для реконструкции природной среды».

— Я следил за вашей карьерой. И честно говоря, был очень удивлен, когда секретаря ЦК комсомола избрали в члены-корреспонденты Академии наук СССР. Обычно к партийным функционерам в Академии относились настороженно, «черных шаров» при избрании бросали много, а тут все иначе…

— Главную роль сыграли мои исследования. Это бесспорно. Да и коллеги прекрасно понимали, что мой уход из комсомола предрешен. Так и случилось… И теперь я должен несколько слов сказать о нашей Академии. Работать в ней — великое счастье для каждого настоящего исследователя. И самое ценное — это фундаментальная наука. Немногие страны обладают таким богатством. Даже в такой высокоразвитой стране, как Германия, фундаментальная наука после уничтожения ее во времена фашизма не может возродиться до сих пор. Опыт российской науки бесценен, а потому ее нужно беречь. Та атака, которая ведется сегодня на Российскую академию наук, не только ошибочна, но и глубоко безнравственна. Под флагом реформирования делается попытка обескровить Академию, ввести в нее рыночные отношения, что само по себе может привести ее к гибели. Происходящее очень опасно.

— И вы это можете доказать на примере археологии?

— Конечно. То, что получают археологи ежегодно во время экспедиций, поистине бесценно…

— Это образ?

— Нет. Только в нашем институте есть раритеты, стоимость которых превышает все расходы на экспедиции и зарплату сотрудников. Например, в музее хранятся две шубы, возраст которых две с половиной тысячи лет. Как вы думаете, сколько они могут стоить?!

— Я не ослышался: две шубы?

— Они добыты из замороженных курганов. А шелковая рубашка? Нам удалось выяснить, что она была заштопана, и мне кажется, эта деталь говорит о многом. Я мог бы долго говорить о каждом из экспонатов нашего музея — ведь это жизнь далеких предков… Но есть и современные проблемы, например сохранение языка и культуры малочисленных народов. Представителей некоторых народов осталось меньше тысячи, но их история не менее богата, чем тех народов, численность которых миллионы человек. У нас этой областью науки занимаются 80 сотрудников. В результате реформ, о которых так много сегодня говорится, эти ученые исчезнут. И чего добьется государство? Много ли средств сэкономят чиновники? А ведь пропадет целый пласт культуры человечества, и восстановить его наши потомки не смогут.

Сигнал из прошлого: «В настоящее время наиболее интересные результаты получены при изучении палеолита Алтая и сопредельных территорий Азии. Особое значение алтайским палеолитическим памятникам придает их географическое положение. Находясь на границе северной и центральной частей Азии, древнейшее население Алтая играло принципиально важную роль в формировании первобытной ойкумены этого обширного региона… На относительно небольшом участке долины р. Ануй сосредоточены пещеры Денисова, Окладникова, стоянки открытого типа Усть-Каранол-1, Ануй-2 и другие многослойные памятники. На этих объектах изучены мощные толщи плейстоценовых отложений, сформированные последовательным наслоением древних уровней обитания первобытного человека от эпохи среднего палеолита до заключительной стадии палеолитического времени. Помимо собственно археологических данных, в этих отложениях отмечена высокая концентрация пыльцы и спор растений, костей крупных и мелких млекопитающих и других органических остатков, отражающих длительный процесс изменения природных условий на различных палеогеографических этапах четвертичного периода».

— Да и специалистов становится все меньше… А вдруг их не будет совсем?

— Энтузиасты всегда найдутся! И сегодня их очень много, потому наша область науки так успешно развивается. Среди сотрудников Института археологии и этнографии в Новосибирске весьма популярна одна поговорка. А звучит она так: «Никто из нас ниже профессора любого зарубежного университета упасть не сможет!»

— Для непосвященных требуется уточнение…

— Оно простое: любой из наших сотрудников способен занять профессорскую должность в западном университете, и это сделает честь университету. Я не хвалюсь — просто констатирую факты. Квалификация наших ученых велика, и это признают во всем мире. За исключением отечественных чиновников, которые волей-неволей пытаются сделать все, чтобы снизить уровень российской науки.

— Будем надеяться, что делается это не по злому умыслу, а по незнанию!

— Ученым от этого не легче… Но вернемся к науке. Конечно, говорить о собственных достижени ях непросто. Каждый год обязательно участвую в экспедициях. Одна из очень интересных — это совместная российско-китайско-американская. Открыты комплексы, возраст которых не менее пятисот тысяч лет…

Сигнал из прошлого: «Комплексные исследования 1980-х годов продемонстрировали большой научный потенциал ануйских палеолитических стоянок. В культурных отложениях многослойных объектов были обнаружены первые на территории Северной Азии останки неандертальского человека, найдены тысячи каменных артефактов, собрана представительная коллекция орудий и украшений из кости и зубов животных, зафиксирован большой объем палеогеографических данных о развитии природных условий плейстоцена».

— Каждое из таких исследований фрагментарно, а потому непонятно для обывателя. Что же объединяет все археологические исследования?

— Общая фундаментальная задача: выяснить, как появился человек и каковы его пути миграции, то есть как именно он расселялся по планете.

— И районы поиска обширны?

— Безусловно. К примеру, в мае 2004 года я сначала вылетел в экспедицию, которая работает на кромке Каспийского моря. Там обнаружены уникальные стоянки древнего человека. Они привлекли внимание ученых многих стран, потому что помогают более четко представить его миграцию в зависимости от колебаний уровня моря. Оттуда вылетел в Пекин, где обсуждались результаты уже проведенных работ. Из Пекина перелетел в Улан-Батор. В экспедициях по Монголии я работаю с 1966 года, и здесь найдено очень много интересного. Из Улан-Батора сразу же поехал на Горный Алтай — там работала экспедиция нашего института. Но это моя работа, а сотрудников института вы можете встретить не только в разных районах страны, но и везде на планете, где ведутся интересные археологические раскопки. Повторяю, авторитет ученых Новосибирска в науке очень высок…

Сигнал из прошлого: «На самом юге Российского Алтая, на стыке границ Китая, Монголии, Казахстана и России, у подножия величественной Табын-Богдо-Олы в окружении скалистых гор раскинулось плоскогорье Укок. Здесь, на высоте более 2 тыс. м, простирается как бы некий изолированный оазис. Обширная долина расположена почти в центре необъятной горной страны.

Плоскогорье, несмотря на суровые климатические условия, всегда привлекало к себе человека прекрасными зимними пастбищами, с которых снежный покров сдувало сильными ветрами. Укок и сегодня богат зверем и рыбой. Он отличается неповторимой красотой и просто сказочными пейзажами. Для археологов это место еще не одно десятилетие будет своего рода Меккой. Археологичес кие исследования подарили науке блестящие образцы материальной и духовной культуры различных эпох и народов. На Укоке были открыты сотни разных по типам и культурам археологических памятников, включающих погребальные, культовые, поселенческие комплексы, наскальные изображения, каменные геометрические выкладки, оленные камни и древнетюркские изваяния».

— И все-таки ваш личный интерес, насколько мне известно, связан с Горным Алтаем?

— На территории Горного Алтая найдено, бесспорно, самое раннее местонахождение человека в России. Его возраст порядка двухсот тысяч лет. Климатические условия палеолита позволяли человеку жить в тех местах, и первая волна миграции проходила через южные районы Сибири.

— Но ведь раньше говорили о Каспии?!

— Вариант Северного Каспия не исключается. Было множество троп, а не одна дорога в будущее… Но самая древняя стоянка обнаружена именно в Сибири. Раньше ученые даже мысли не допускали о том, что современный человек мог зародиться и в этих районах. Мы нашли бесспорные доказательства, что процесс шел одновременно в Сибири и на Ближнем Востоке, и у нас данные ярче, лучше и доказательней.

Сигнал из прошлого: «Самыми интересными местонахождениями, открытыми и изученными на Укоке, являются, пожалуй, курганы пазырыкской культуры с мерзлотой. В них сохранились великолепные уникальные предметы пластического и декоративно-прикладного искусства из дерева, войлока, ткани и кожи, возраст которых составляет 2,5 тыс. лет. В двух курганах на Укоке были открыты и исследованы мумифицированные захоронения женщины и мужчины».

— Это «Троя» в Сибири?

— Не хочу подобных аналогий! Каждое открытие в археологии — собственная «Троя» для ученого, и ценность ее ничуть не ниже. Если понимать нашу работу иначе, то ничего путного не получишь.

— Сейчас много «самодеятельных» археологов. Поиски древностей превратились в бизнес. Можно ли с этим бороться?

— Очень трудно. Непрофессиональные археологи наносят непоправимый вред науке. Защититься от них можно только специальными законами. Однако для их создания опять-таки нужны профессионалы. Их же в стране мало. Ну а любители древностей превращают науку в коммерцию. К примеру, если они находят древнее поселение, то стараются взять из него все, совершенно не заботясь о его сохранности. Так подчас погибают уникальные свидетельства прошлого, которые восстановить уже невозможно. Археология — это симбиоз разных наук. В работах принимают участие геологи, морфологи, химики, физики и так далее. Ведутся широкие лабораторные исследования. Естественно, всего этого у любителей нет. Их интерес чаще всего заканчивается у прилавка торговца.

— Сейчас вокруг археологических раскопок на Алтае разгораются весьма нешуточные политические страсти, вводятся запреты на работу экспедиций. С чем это связано?

— С непониманием фундаментального значения исследований на плоскогорье Укок. К современности погребальные курганы отношения не имеют. В те времена на Алтае жили совершенно другие люди, и мы пока не можем проследить, какая именно народность имеет прямую связь с ними. Так что политические страсти не имеют под собой оснований. В распоряжении ученых оказались уникальные археологические материалы. Это то же самое для Алтая, что пирамиды для Египта. И столь же бережно нужно к таким захоронениям относиться. Но в реальности этого нет. Главная опасность в том, что курганы начинают размораживаться. Захоронения находятся на высоте 2200 метров. Лето там всегда было коротким, а потому «холодильник» работал нормально. Но сейчас идет глобальное потепление, и за последние 25 лет снежный покров на этих высотах уменьшился. Часть погребальных комплексов разморозилась. Сейчас есть методы, которые позволяют определить истинное состояние курганов, выяснить, каким из них грозит опасность. Если потепление будет продолжаться, курганы погибнут. Но у современной науки и технологии есть возможности сохранить эти уникальные археологические объекты.

— То есть вы призываете сделать археологию еще более «затратной»?!

— Когда речь идет о бесценных вещах, то понятие «затратная наука» становится бессмысленным.

Иллюстрация «Плоскогорье Укок»
Плоскогорье Укок, расположенное на юге Алтайского края, на стыке границ Китая, Монголии, Казахстана и России, хранит следы жизни древних обитателей этого края. Здесь впервые в мире изучены «замерзшие» непотревоженные захоронения скифского времени с мумифицированными останками людей и предметами культуры.

Иллюстрация «Находки из «замерзших» курганов»
Находки из «замерзших» курганов требуют кропотливой работы ученых и реставраторов. У мужской шубы, в которую была одета мумия из могильника Верх-Кальджин II, оказалось повреждено более 90% кожаной основы. Поэтому «раздевать» мумию решили в лабораторных условиях. Реставраторам удалось спасти уникальную вещь. Шуба сшита из овчины, наподобие дубленки, мехом внутрь, и украшена цветными кисточками из конского волоса. Характерная особенность ее покроя — «хвост», который, вероятно, имел не только декоративное, но и практическое назначение. Одежда такого покроя встречается у некоторых народов Сибири.

Важно для меня и то, что все мы работаем в отделениях Академии – Сибирском или Уральском – то есть связаны с огромной по масштабам и потенциалу частью великой России. Как у Блока: «Да, скифы мы, да, азиаты …». А если серьезно: у выдающегося русского просветителя и публициста Александра Радищева есть книга с созвучным для нас названием «Сокровенное повествование о приобретении Сибири». Я думаю, именно сокровенная любовь к этому богатейшему краю еще подарит нам всем множество «открытий чудных». И главное – даст силы, чтобы не останав-ливаться «в приобретении новых знаний во славу его».

Любовь моя – экспедиция

Когда два года назад я был избран академиком-секретарем Отделения историко-филологических наук РАН, то выдвинул два условия. Первое – в Москву переезжать не стану, второе – буду в прежнем режиме участвовать в экспедициях. Геннадий Андреевич Месяц сказал: «С нашей стороны никаких условий, только соглашайся». Согласился.

С тех пор продолжаю жить в Новосибирске, где руковожу Институтом археологии и этнографии СО РАН, – хотя числюсь теперь директором на «четверть ставки». А 11–12 дней в месяц провожу в столице, в Российской академии наук – на основной работе.И это только регулярные «миграции», помимо экспедиций. А с ними так: в прошлом году, в мае, сразу после общего собрания Академии наук, вылетел в Пекин, потом в Синьцзян, потом – опять в Пекин. Затем был в Улан-Баторе, работал в Монголии, на Алтае, потом – Кабардино-Балкария, Дагестан, Узбекистан, снова Дагестан… Словом, все лето провел в поле, отчего, признаться, счастлив. Для меня экспедиции – это кислород, сама жизнь. Не могу без них…

Хочу с нынешнего года начать полевые работы еще и в Иране. Это чрезвычайно важный для нас проект, потому что Иран – ключевой транзитный район на путях первоначальных миграций древнего человека. Наиболее перспективны в этом отношении его северная часть и регион, примыкающий к Афганистану: там огромные известняковые массивы, хорошие террасы и пещеры.

За границей, кстати, меня очень часто спрашивают: «Какая страна вам больше всего нравится?». Когда я во Франции, ждут, очевидно, что отвечу: «Франция», в Китае – «Китай», в Японии – «Япония»… Но я всегда отвечаю честно, что, после России, – Монголия. Это удивительное какое-то чувство… Видимо, я номад от рождения, и душа у меня номада-кочевника. Сколько бы мы ни работали там – по 10–14 часов в сутки, изо дня в день, – чувствую себя великолепно. 30–40 километров пройти по пустыне – не проблема. И никогда не скучно ехать по одному и тому же маршруту…

Монголия великолепна своей суровостью и контрастностью. Средняя высота над уровнем моря 1400–1600 метров. Это накладывает неповторимый отпечаток на пейзаж. Даже отсутствие в центральной и южной части страны растительности для любящего глаза превращается в своеобразную игру: когда с пригорка смотришь на долину, небольшой какой-нибудь водопойчик, она кажется зеленой, а когда подъезжаешь по¬ближе, то видишь, что травинка от травинки находится на расстоянии десятков сантиметров. Почему-то у меня это вызывает нежное умиление…

Меня всегда завораживал образ из романа «Белое солнце пустыни» Рустама Ибрагимбекова (которого, кстати, я хорошо знаю). А «ключ» к нему я отыскал в Монголии: когда там попадаешь в песчаную бурю, среди кромешного песка выделяется лишь солнце – холодный белый шар над черной взвихренной пустыней! Какая-то тревожная и величественная в то же время красота…

Можно наблюдать здесь и миражи: озеро, в котором в знойный день так и манит искупаться. Там ведь днем обычно умираешь от жары, а ночью ежишься от холода. Но и этот контраст приятен: замечательно можно выспаться после трудового дня! В общем, скажу крамолу: вне зависимости от того, как идут раскопки, – хотя «накопали» мы там уйму всего! – мне в Монголии всегда хорошо. Я люблю и Казахстан, юг его, и Алтай. Но Монголия – это мое, понимаете?

Кто ЗНАЕТ, ЧТО ищет – тот находит

Когда-то Алексей Павлович Окладников на вопрос, что он ценит больше всего в жизни, ответил: «Радость нового открытия». Недавно мне задали аналогичный вопрос, и я понял, что археолог сформулировать суть нашей профессии иначе бы и не смог… Конечно, крупные идеи не рождаются неожиданно, вдруг – к ним ученые идут последовательно и постепенно. Любое открытие требует многих дополнительных подтверждений – это обычная схема. И бывая каждый год в экспедициях, мы не ищем чего-то абсолютно неведомого – экспедициям предшествует очень серьезная подготовительная работа. Особенно если это новый район исследований. Обязательно изучаем геологию, геоморфологию, природные условия, которые там существовали, скажем, 20, 200 тысяч или миллион лет тому назад…

Совершенно неожиданным открытием сегодня является не сам факт, но скорее качество находки, и отсюда тянется уже цепочка, комплекс открытий сопутствующих. Как, например, открытие Пазырыка Натальей Викторовной Полосьмак. Конечно, это могли оказаться рядовые для археологии – разграбленные – погребальные комплексы… Чудо же состояло в том, что древние эти могилы сохранились в неприкосновенности и находились во льду. Благодаря чему мы впервые (собственно говоря, в целом для археологии) можем составить полное представление об уровне материальной и духовной культуры, существовавшей 2,5 тысячи лет назад. Если же вспомнить самую первую нашу экспедицию на плато Укок – никто и не предполагал, что такое открытие – поистине мирового класса – здесь возможно… Но находит тот, кто упорно ищет, и при этом знает, что ищет!

Так, в значительной мере неожиданным было и открытие в Монголии уникальной Кремневой долины с бесчисленными каменными орудиями первобытного человека. Но ведь этой находке предшествовали небезуспешные 10-летние исследования монгольских археологических памятников.

Или наши работы в области алтайского палеолита – раскопки пещер, стоянок открытого типа: там мы безусловно тоже найдем еще очень много интересного. Но конечный результат – основательную концепцию, то есть настоящее открытие – мы получим только по завершении фундаментальных раскопок и исследо-ваний…

О чем мечтает археолог?

Самые смелые надежды – найти на Алтае скелет человека, скажем, раннего палеолита. У нас есть небольшие палеоантропологические находки, которые в настоящее время изучаются в Институте популяционной генетики человека и животных имени Макса Планка, в Лейпциге, – зубы, кусочек кости. Но полный скелет – это и есть, пусть и специфическая, но самая заветная мечта археолога.

И такие находки (хоть и очень редко!) случаются: например, в середине прошлого века американский археолог Ральф Салецкий обнаружил при раскопках в иранской пещере Шанидар непотревоженные погребения, засыпанные цветами. Благодаря целостности антропологического материала удалось узнать много ценного о культуре того периода, – например, установить, что уже около 40 тысяч лет назад люди делали попытки ампутации конечностей и трепанации черепа… Поэтому, ведя раскопки в Денисовой, Каминной и других пещерах, мы, конечно, очень хотим найти более полный «экземпляр» человека, чем имеем сейчас.

Хотя профессиональное умение археологов – посредством интуиции и воображения довольствоваться частью целого – чрезвычайно важно для исследователя. Причем, когда я говорю об интуиции и воображении, я имею в виду не фантазию в чистом виде, а способность к обобщению, к выстраиванию событий прошлого в стройной логике и последовательности. Что крайне необходимо для широких построений – к примеру, для сравнений процессов, происходивших на разных территориях. Не знаю, талант это или качество благоприобретенное, но встречается оно не у всех. У одних исследователей очень хорошее воображение и склонность к фантазерству, другие более зажаты – и уже достаточно вроде бы материала, чтобы сделать фундаментальные выводы или написать наконец книгу, а человек ждет еще чего-то: ему кажется, чего-то не хватает…

Тропинка в лабиринтах строк

Я, кстати, сам всегда с удовольствием садился за письменный стол, причем не обязательно за научную работу. Например, книгу об Алексее Павловиче Окладникове, помню, просто «влет» написал. Единственный раз в жизни заболел, – появилось относительно свободное время, стал писать. И уже не мог остановиться, пока, как говорят, не поставил последнюю точку.

35 часов сна в неделю – для меня вполне достаточно. И раньше – лет десять назад – мог, допустим, в Новый год, часов в 7 наутро подняться и мысль, которая в рукописи на полуслове обрывалась, спокойно продолжить. Сейчас пишется так же хорошо, но что-то изменилось: уходит гораздо больше времени, чем прежде, чтобы снова войти в текст – я должен посмотреть, подумать… Что-то стало иначе и в моих взаимоотношениях с популярным жанром: труднее настроиться на «лирический» лад, написать о красотах природы… Только когда закончил работу о Валерии Трофимовиче Петрине – успокоился немного. Долго, правда, обдумывал, но потом сел и практически за один вечер написал небольшое эссе. Сам за себя порадовался – оказывается, не все еще потеряно: я в форме и не стал абсолютно казенным человеком…

(А страсть «писательская» у меня, наверное, с детства. Я ведь хотел быть журналистом – еще в школе публиковался. Когда окончил десятилетку, мама сказала: «Журналистов готовят в Москве, вот корову продадим, – поезжай…» Но в 1961 году я попал в экспедицию с Алексеем Павловичем Окладниковым, и все, «заболел» навсегда археологией…)

Сейчас на популярные тексты мне, вероятно, просто жаль времени, так как два года назад в Институте мы начали издавать серьезный археологический журнал – в цвете, на двух языках. Признаюсь – сегодня он вызывает настоящую зависть коллег и в Европе, и в Америке, и в Азии. Они тоже пытаются перевести журналы, которые там существуют уже по 100 лет, «на цвет», но это не так-то просто – переломить ситуацию… Создание современной полиграфической базы и нам далось непросто – далеко не все, к сожалению, понимают, что фундаментальная наука самым тесным образом связана с публикациями. Я горжусь, что наш журнал – единственный в Академии – выходит оперативно и на таком качественном уровне. Горжусь, что моим сотрудникам созданы самые благоприятные условия для публикации, то есть для быстрого введения в «оборот» результатов их научной работы.

А находки и открытия ученых Института археологии и этнографии СО РАН за два последних десятилетия, безо всякого преувеличения, уникальны. Благодаря им на Северную Азию и Южную Сибирь мы можем смотреть сегодня как на территории, где с полным основанием можно решать многочисленные научные проблемы, связанные с эволюцией человека, его древними миграциями, развитием культуры.

Именно поэтому нынешним летом мы собираемся провести на нашем алтайском стационаре «Денисова пещера» международный археологический симпозиум. Сделано много важных обобщений, вышло большое количество статей и монографий – очень важно, чтобы все, заявленное нашими авторами, профессионалы смогли «увидеть» на месте. Ведь очень многие наши выводы неожиданны. Например, переход к позднему палеолиту, культуре человека современного физического типа – он настолько ранний, настолько яркий, настолько невероятный, – ведущие специалисты в этой области должны все доказательства увидеть воочию, собственными глазами. У нас же нет сомнений: за последние 10–15 лет мы сделали открытия мирового класса!

Редакция благодарит д. и. н. А. Н. Зенина и д. и. н. М. В. Шунькова (ИАЭТ СО РАН, Новосибирск) за помощь в подготовке статьи 

Наша земля продолжает хранить величайшее множество фактов о далеком прошлом человечества На поиски этих фактов и их исследование направлен труд археологов. О буднях повседневного поиска и радости открытия, о раскопках и находках, о важнейших открытиях археологов за последние 20 лет и проблемах, стоящих перед исследователями сегодня, рассказывает археолог, член-корреспондент АН СССР А. П. Деревянко.

Археология – составная часть исторической науки, ее фундамент, корни. Цели и задачи историков и археологов одни и те же: восстановить во всем объеме, богатстве историческое прошлое человеческого общества. Разные только источники.

Сегодня даже трудно представить, каким было бы наше знание истории человеческого общества без археологии. письменных памятников найдено очень мало, и часть их из-за необъективности летописцев и по другим причинам требует значительных уточнений и поправок. Одновременно огромные территории земного шара заселяли племена и народы, не имевшие письменности, но создавшие много удивительного и прекрасного, о чем стало известно только благодаря археологии.

Для археологии нет исторических и внеисторических племен и народов. Все поколения, сменявшие на земле друг друга, оставили свой глубокий след. Необходимо только тщательно и неустанно вести поиски во всех уголках земли, и она щедро откроет свои тайны. Когда мы говорим об археологии, необходимо подчеркнуть еще один важный аспект: как ни одна отрасль гуманитарного знания, она воспитывает у исследователя и читателя историческое мышление, потому что археология имеет дело с тысячелетиями, с непрерывной цепочкой накопления человечеством знаний, культуры, составивших впоследствии основу нашей цивилизации.

Любая профессия требует знаний, широкой эрудиции. Для археолога важно не только хорошо освоить предмет своего исследования, но и приобрести знания в области этнографии, антропологии, истории и т. д. и т. п., – этого требуют его полевые и лабораторные работы. Изучение первобытной археологии невозможно без четвертичной геологии и геоморфологии, палеоботаники и палеогеографии, палеонтологии и других наук, которые помогут реконструировать ландшафты, экологическую обстановку в тот или иной период.

Все это свидетельствует о тесной связи археологии с другими науками, о невозможности в настоящее время вести исследования, не привлекая данных других наук, не используя достижений и возможностей коллег в самых различных областях научного знания.

Данная книга посвящена древнейшему культурному наследию народов Сибири. Но это не изложение в хронологической последовательности истории народов огромного региона, а популярный рассказ об археологии, поисках и открытиях наиболее интересных памятников, исследовании древних культур, об экспедициях, в которых пришлось участвовать автору, его друзьям и коллегам.

Содержание

От автора

СИБИРЬ – ПРАРОДИНА ЧЕЛОВЕЧЕСТВА?

ПЕРВЫЕ ЗЕМЛЕПРОХОДЦЫ СЕВЕРНОЙ АЗИИ

ДРЕВНОСТИ СЕЛЕМДЖИ

ПЕРВЫЕ КОЛУМБЫ – АБОРИГЕНЫ СИБИРИ

НОМАДЫ СИБИРСКОЙ ТАЙГИ

МАСТЕРА И ХУДОЖНИКИ КАМЕННОГО ВЕКА

КУЗНЕЦЫ И ГОНЧАРЫ ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА

ДОРОГИ ДРЕВНИХ ВЕДУТ В СОВРЕМЕННОСТЬ

ОНИ БЫЛИ ПЕРВЫМИ

ПРЕЕМСТВЕННОСТЬ И ТРАДИЦИИ

Читать книгу

См. еще:

Н.И.Кикешев. Сибирь – прародина индоевропейцев

Токар. О прародине славян с точки зрения популяционной генетики

Петр Олексенко. Индостан – колыбель человечества или перевалочный пункт в развитии цивилизаций?

Палеогеография, климат и государства Евразии в плейстоцене

8 лет назад · 5133 просмотров

Был проведен широкомасштабный опрос экспертов и составлен список наиболее важных и наиболее ярких открытий, сделанных российскими учеными за последние 20 лет.

10 февраля 2015 года – русские ученые продолжают свой труд ради мира и человечества. Вспомним наши открытия и успехи за последние годы.

Падение Советской державы нанесло колоссальный удар по научному потенциалу нашей Родины, а с ней – и всего мира. Цена «рынка» была немыслима. Вспомним сегодня тех, кто не сдался и всем смертям назло продолжил борьбу на переднем крае науки.

Агентство РИА Новости в честь Дня российской науки провело широкий опрос экспертов и составило список наиболее важных и ярких открытий, сделанных русскими учеными с 1994 по 2014 годы. Этот список не претендует на полноту и объективность, однако дает представление о масштабах сделанного.

Сверхтяжелые элементы

Русские ученые вырвались вперед в гонке за сверхтяжелыми элементами таблицы Менделеева. С 2000 по 2010 год физики из лаборатории имени Флерова в Объединенном институте ядерных исследований в подмосковной Дубне впервые синтезировали шесть самых тяжелых элементов с атомными номерами со 113 по 118.
Два из них уже официально признаны Международным союзом чистой и прикладной химии (ИЮПАК) и получили имена флеровий (114) и ливерморий (116). Заявка на открытие элементов 113, 115, 117 и 118 сейчас рассматривается в ИЮПАК.

«Возможно, что одному из новых элементов будет присвоено наименование «московий», — сказал РИА Новости замдиректора лаборатории Флерова Андрей Попеко.

Экзаваттные лазеры

В России создана технология, которая позволяет получить самое мощное световое излучение на Земле. В 2006 году в нижегородском Институте прикладной физики РАН была построена установка PEARL (PEtawatt pARametric Laser), основанная на технологии параметрического усиления света в нелинейно-оптических кристаллах.

Эта установка выдала импульс мощностью 0,56 петаватта, что в сотни раз превосходит мощность всех электростанций Земли.
Сейчас в ИПФ планируют увеличить мощность PEARL до 10 петаватта. Кроме того, планируется запустить проект XCELS, который предполагает создание лазера мощностью до 200 петаватт, а в перспективе — до 1 экзаватта.

Такие лазерные системы позволят исследовать экстремальные физические процессы. Помимо этого, с их помощью можно инициировать термоядерные реакции в мишенях, на их основе можно создавать лазерные источники нейтронов с уникальными свойствами.

Сверхмощные магнитные поля

Физики из российского ядерного центра в Сарове под руководством Александра Павловского в начале 1990-х годов разработали метод получения рекордно мощных магнитных полей.

С помощью взрывных магнитокумулятивных генераторов, где взрывная волна «сжимала» магнитное поле, им удалось получить величину поля в 28 мегагаусс. Эта величина — абсолютный рекорд для искусственно полученного магнитного поля, она в сотни миллионов раз выше силы магнитного поля Земли.

С помощью таких магнитных полей можно исследовать поведение вещества в экстремальных условиях, в частности, поведение сверхпроводников.

Нефть и газ не закончатся

Пресса и экологи регулярно напоминают нам, что запасы нефти и газа вскоре — через 70-100 лет — подойдут к концу, это может привести к коллапсу современной цивилизации. Однако ученые из российского университета нефти и газа имени Губкина утверждают, что есть альтернативы.

Путем экспериментов и теоретических расчетов они доказали, что нефть и газ могут формироваться не только в результате разложения органических веществ, как гласит общепринятая теория, но и абиогенным (небиологическим) путем. Они установили, что в верхней мантии Земли, на глубинах 100-150 километров, существуют условия для синтеза сложных углеводородных систем.

Это позволяет предполагать возможность возобновления природного газа вплоть до его условной неиссякаемости. Но впереди еще большая работа.

Озеро Восток

Русским ученым принадлежит, возможно, последнее крупное географическое открытие на Земле — обнаружение подледного озера Восток в Антарктиде. В 1996 году совместно с британскими коллегами они открыли его с помощью сейсмического зондирования и радарных наблюдений.

Бурение скважины на станции Восток позволило российским ученым получить уникальные данные о климате на Земле за последние полмиллиона лет. Они смогли определить, как менялась температура и концентрация СО2 в далеком прошлом.

В 2012 году русским полярникам удалось впервые проникнуть в это реликтовое озеро, которое было изолировано от внешнего мира около миллиона лет. Исследование образцов воды из него, возможно, приведет к открытию абсолютно уникальных микроорганизмов и позволит сделать выводы о возможности существования жизни за пределами Земли — например, на спутнике Юпитера Европе.
Мамонты — современники древних греков
Мамонты были современниками критской цивилизации и вымерли уже в историческое время, а не в эпоху каменного века, как считалось ранее.

В 1993 году Сергей Вартанян и его коллеги обнаружили останки карликовых мамонтов, рост которых не превышал 1,8 метра, на острове Врангеля, который, по всей видимости, был последним убежищем этого вида.
Радиоуглеродная датировка, проведенная с участием специалистов географического факультета Петербургского университета, показала, что мамонты обитали на этом острове до 2000 года до нашей эры. До того момента считалось, что последние мамонты жили на Таймыре 10 тысяч лет назад, однако новые данные показали, что мамонты существовали еще во времена минойской культуры на Крите, постройки Стоунхенджа и 11-й династии египетских фараонов.

Третий вид людей

Работа сибирских археологов под руководством академика Анатолия Деревянко позволила обнаружить новый, третий по счету вид человеческих существ.

До сих пор ученым было известно о двух высших видах древних людей — кроманьонцах и неандертальцах. Однако в 2010 году исследование ДНК из костей, найденных в Денисовой пещере на Алтае, показало, что 40 тысяч лет назад в Евразии вместе с ними жил третий вид, получивший имя денисовцев.

Метан и вода на Марсе

Хотя без Советского могущества мы не смогли пока провести успешных самостоятельных межпланетных миссий, русские научные приборы на американских и европейских зондах и наземные наблюдения принесли уникальные данные о других планетах.

В частности, в 1999 году Владимир Краснопольский из МФТИ и его коллеги с помощью инфракрасного спектрометра на гавайском телескопе CFHT впервые зарегистрировали линии поглощения метана на Марсе. Это открытие стало сенсацией, поскольку на Земле основным источником метана в атмосфере являются живые существа. Эти данные затем были подтверждены измерениями с европейского зонда «Марс-Экспресс». Хотя марсоход Curiosity на данный момент не подтвердил присутствие метана в марсианской атмосфере, ученые не ставят точку в этих поисках.

Русский прибор ХЕНД на борту аппарата «Марс-Одиссей», созданный под руководством Игоря Митрофанова из Института космических исследований РАН, впервые показал, что у полюсов Марса и даже в средних широтах существуют огромные запасы подповерхностного водяного льда.

Следы миграций в мифах

Генетические исследования в последние годы позволили ученым узнать много нового о расселении и путях миграции людей на Земле. Русский историк и антрополог Юрий Березкин показал, что не менее впечатляющих результатов можно добиться, изучая фольклорно-мифологические тексты.

Он начал свою работу со сравнения мифологических мотивов у аборигенов Сибири и Америки, а затем включил в свои исследования данные о культурах едва ли не всех народов мира, что позволило нарисовать впечатляющую картину первичного расселения людей по земному шару.

Он доказал, что существуют устойчивые совпадения определенных мифологических мотивов в отдельных регионах, которые коррелируют с древнейшими перемещениями первобытных племен, что подтверждается данными археологии и генетики.

«Тем самым у нас появляется — впервые в истории науки — способ относительно точной оценки времени существования компонентов устной традиции, что решает целый ряд центральных проблем фольклористики или, по крайней мере, дает в руки исследователей ориентир для последующих разысканий», — сказал РИА Новости профессор Сергей Неклюдов из РГГУ.

Задача тысячелетия

Русский математик Григорий Перельман в 2002 году доказал гипотезу Пуанкаре — одну из семи «задач тысячелетия» из списка Математического института Клэя. Сама гипотеза была сформулирована еще в 1904 году, и ее суть сводится к тому, что трехмерный объект без сквозных отверстий топологически эквивалентен сфере.

Перельман смог доказать эту гипотезу, однако небывалую популярность в СМИ он получил тогда, когда отказался от премии в 1 миллион долларов от Института Клэя за это доказательство.

Благодарность за исходный материал сайту «Сделано у Нас».

http://vk.com/pravda_proekt