Реформирование китая под руководством дэн сяопина началось в каком году

Chinese economic reform
Simplified Chinese	改革开放
Traditional Chinese	改革開放
Literal meaning	«Reform and Opening-Up»
Transcriptions Standard Mandarin Hanyu Pinyin Gǎigé kāifàng Wade–Giles Kai3-ko2 k’ai1-fang4 IPA [kàɪkɤ̌ kʰáɪfâŋ] Yue: Cantonese Yale Romanization Góigaak hōifong Jyutping Goi2-gaak3 hoi1-fong3 IPA [kɔ̌ːikāːk̚ hɔ́ːifɔ̄ːŋ]

The Chinese economic reform or Chinese economic miracle,^[1][2] also known domestically as Reform and Opening-up (Chinese: 改革开放; pinyin: Gǎigé kāifàng) refers to a variety of economic reforms termed «socialism with Chinese characteristics» and «socialist market economy» in the People’s Republic of China (PRC) that began in the late 20th century. Guided by Deng Xiaoping, who is often credited as the «General Architect», the reforms were launched by reformists within the ruling Chinese Communist Party (CCP) on December 18, 1978, during the «Boluan Fanzheng» period.^[3][4][5][6] The reforms briefly went into stagnation after the 1989 Tiananmen Square protests and massacre, but were revived after Deng Xiaoping’s southern tour in 1992. The reforms led to significant economic growth for China within the successive decades; in 2010, China overtook Japan as the world’s second-largest economy by nominal GDP^[7][8] and in the 2010s became the world’s largest economy by GDP (PPP).^[9]

Prior to the reforms, the Chinese economy was dominated by state ownership and central planning. From 1950 to 1973, Chinese real GDP per capita grew at a rate of 2.9% per year on average, albeit with major fluctuations stemming from the Great Leap Forward and the Cultural Revolution.^[10] This placed it near the middle of the Asian nations during the same period,^[11] with neighboring capitalist countries such as Japan, South Korea, Singapore and then rival Chiang Kai-shek’s Republic of China (ROC) outstripping mainland China’s rate of growth.^[12] Starting in 1970, the economy entered into a period of stagnation,^[13] and after the death of Mao Zedong, the Communist Party leadership decided to abandon Maoism and turn to market-oriented reforms to salvage the stagnant economy.^[14]

The CCP carried out the market reforms in two stages. The first stage, in the late 1970s and early 1980s, involved the de-collectivization of agriculture, the opening up of the country to foreign investment, and permission for entrepreneurs to start businesses. However, a large percentage of industries remained state-owned. The second stage of reform, in the late 1980s and 1990s, involved the privatization and contracting out of much state-owned industry. The 1985 lifting of price controls^[15] was a major reform, and the lifting of protectionist policies and regulations soon followed, although state monopolies in the commanding heights of the economy such as banking and petroleum remained.

In 2001, China joined the World Trade Organization (WTO). Not long after, the private sector grew remarkably, accounting for as much as 70 percent of China’s gross domestic product (GDP) by 2005.^[16] From 1978 until 2013, unprecedented growth occurred, with the economy increasing by 9.5% a year. The conservative Hu Jintao’s administration regulated and controlled the economy more heavily after 2005, reversing some reforms.^[17] On the other hand, a parallel set of political reforms were launched by Deng in 1980, which also inspired the then Soviet Union’s Glasnost and Perestroika, but eventually ended in 1989 due to the crackdown on Tiananmen Square protests, halting further political liberalization.

The success of China’s economic policies and the manner of their implementation resulted in immense changes in Chinese society in the last 40 years, including greatly decreased poverty while both average incomes and income inequality have increased, leading to a backlash led by the more ideologically pure New Left. In the academic scene, scholars have debated the reason for the success of the Chinese «dual-track» economy, and have compared it to attempts to reform socialism in the Eastern Bloc and the Soviet Union; as well as to the growth of other developing economies. Additionally, these series of reforms have led to China’s rise as a great power and a shift of international geopolitical interests towards China, especially in matters relating to the ambiguous political status of Taiwan. Nevertheless, matters such as corruption, pollution and a rapidly aging population remain serious issues that the Chinese government has to tackle.^[18][19] Some analysts have also added that the reform era has been scaled down significantly during the leadership of current CCP General Secretary Xi Jinping when the reformists lost power,^[20][21][22] citing that Xi has reasserted state control over different aspects of Chinese society,^[23] including the economy.^[10][24][25]

Course of reforms[edit]

Origin[edit]

In September 1976, Mao Zedong died, and in October, Hua Guofeng together with Ye Jianying and Wang Dongxing arrested the Gang of Four, putting an end to the Cultural Revolution. Hua’s break with Cultural Revolution era economic policies was consistent with the 1975 reform agenda of Deng Xiaoping.^[26] Hua made national economic development a matter of the highest priority and emphasized the need to achieve «liberation of productive forces.»^[26] He «combined Soviet-style big push industrialization with an opening up to the capitalist world» and under his leadership, China opened its first Special Economic Zone and launched major efforts to attract foreign direct investment.^[26]

Economic reforms began in earnest during the «Boluan Fanzheng» period, especially after Deng and his reformist allies rose to power with Deng replacing Hua Guofeng as the paramount leader in December 1978. By the time Deng took power, there was widespread support among the elite for economic reforms.^[27] As the de facto leader, Deng’s policies faced opposition from party conservatives but were extremely successful in increasing the country’s wealth.

1979–1984[edit]

In 1979, Deng Xiaoping emphasized the goal of «Four Modernizations» and further proposed the idea of «xiaokang», or «moderately prosperous society».^[28][29][30] The achievements of Lee Kuan Yew to create an economic success in Singapore had a profound effect on the Communist leadership in China. Leaders in China made a major effort, especially under Deng Xiaoping, to emulate his policies of economic growth, entrepreneurship, and subtle suppression of dissent. Over the years, more than 22,000 Chinese officials were sent to Singapore to study its methods.^[31]

Deng’s first reforms began in agriculture, a sector long mismanaged by the Chinese Communist Party. By the late 1970s, food supplies and production had become so deficient that government officials were warning that China was about to repeat the «disaster of 1959», the famines which killed tens of millions during the Great Leap Forward.^[32] Deng responded by decollectivizing agriculture and emphasizing the household-responsibility system, which divided the land of the People’s communes into private plots. Under the new policy, peasants were able to exercise formal control of their land as long as they sold a contracted portion of their crops to the government.^[33] This move increased agricultural production by 25 percent between 1975 and 1985, setting a precedent for privatizing other parts of the economy.^[33] The bottom-up approach of the reforms promoted by Deng, in contrast to the top-down approach of the Perestroika in the Soviet Union, is considered an important factor contributing to the success of China’s economic transition.^[34]

Reforms were also implemented in urban industry to increase productivity. A dual-price system was introduced, in which (State-owned enterprise reform 1979) state-owned industries were allowed to sell any production above the plan quota, and commodities were sold at both plan and market prices, allowing citizens to avoid the shortages of the Maoist era. Moreover, the adoption of Industrial Responsibility System 1980s further promote the development of state-owned enterprise by allowing individuals or groups to manage the enterprise by contract. Private businesses were allowed to operate for the first time since the Communist takeover, and they gradually began to make up a greater percentage of industrial output.^[35] Price flexibility was also increased, expanding the service sector.^[36]

At the same time, in December 1978, Deng announced a new policy, the Open Door Policy, to open the door to foreign businesses that wanted to set up in China.^[37][38] For the first time since the Kuomintang era, the country was opened to foreign investment. Deng created a series of Special Economic Zones, including Shenzhen, Zhuhai and Xiamen, for foreign investment that were relatively free of the bureaucratic regulations and interventions that hampered economic growth. These regions became engines of growth for the national economy.^[36] On January 31, 1979, the Shekou Industrial Zone of Shenzhen was founded, becoming the first experimental area in China to «open up».^[39][40]

In July 1979, China adopted its first Law on Joint Venture Using Chinese and Foreign Investment.^[41] This law was effective in helping to attract and absorb foreign technology and capital from advanced countries like the United States, facilitated China’s exports to such countries, and thereby contributed to China’s subsequent rapid economic growth.^[41]

Under the leadership of Yuan Geng, the «Shekou model» of development was gradually formed, embodied in its famous slogan Time is Money, Efficiency is Life, which then widely spread to other parts of China.^[39][42] In January 1984, Deng Xiaoping made his first inspection tour to Shenzhen and Zhuhai, praising the «Shenzhen speed» of development as well as the success of the special economics zones.^[43][44]

Besides Deng Xiaoping himself, important high-ranking reformists who helped carry out the reforms include Hu Yaobang, then General Secretary of Chinese Communist Party, and Zhao Ziyang, then Premier of the People’s Republic of China.^[45][46] Other leaders who favored Deng’s reforms include Xi Zhongxun (the father of Xi Jinping), Wan Li, Hu Qili and others.^[47][48][49] Another influential leader was Chen Yun, regarded by some as the second most powerful person in China after Deng with more conservative ideology of the reforms.^[50][51][52] Though Deng Xiaoping is credited as the architect of modern China’s economic reforms, Chen was more directly involved in the details of its planning and construction, and led a force that opposed many of the reforms from Deng’s side.^[51][53] The two sides struggled over the general direction of the reforms until Chen died in 1995.^[51][52][53] A key feature of Chen’s ideas was to use the market to allocate resources, within the scope of an overall plan. Some reforms of the early 1980s were, in effect, the implementation of a program that Chen had outlined in the mid-1950s. Chen called this the «birdcage economy (鸟笼经济/鳥籠經濟)».^[54][55] According to Chen, «the cage is the plan, and it may be large or small. But within the cage the bird [the economy] is free to fly as he wishes.»^[51][55] Chen and some other conservative leaders including Li Xiannian never visited Shenzhen, the leading special economic zone championed by Deng.^[55]

1984–1993[edit]

During this period, Deng Xiaoping’s policies continued beyond the initial reforms. Controls on private businesses and government intervention continued to decrease, notably in the agrifood sector which saw relaxation of price controls in 1985^[15] and the establishment of the household responsibility system, and there was small-scale privatization of state enterprises which had become unviable. A notable development was the decentralization of state control, leaving local provincial leaders to experiment with ways to increase economic growth and privatize the state sector.^[60] Township and village enterprises, firms nominally owned by local governments but effectively private, began to gain market share at the expense of the state sector.^[61] With the help of Yuan Geng, the first joint-stock commercial bank in China, the China Merchants Bank, and the first joint-stock insurance company in China, the Ping An Insurance, were both established in Shekou. In May 1984, fourteen coastal cities in China including Shanghai, Guangzhou and Tianjin were named «Open Coastal Cities (沿海开放城市)».^[62][63]

A significant economic debate during this period concerned the approach to price liberalization and whether China should adopt an approach consistent with shock therapy — sudden price liberalization – or a more gradual approach.^[64] But in 1986, the latter approach won out.^[64] «Confronted with the diverse, authoritative warnings about the unforeseeable risks of imposing the shock of price reform and the uncertainty about its benefits,» Premier Zhao Ziyang and the leadership ultimately rejected shock price reform.^[64] Zhao had accepted the argument that the basic concern in economic reform was energizing enterprises.^[64] By late summer, what started under the rubric of «coordinated comprehensive package reform» had been diluted to an adjustment in the price of steel (although its price was both important had carried symbolic weight) as well as partial tax and financial reform.^[64] Radical price reform again became a focus in 1988, and this time led to spiraling inflation (the first time it had done so since the 1940s) as well as a backlash that included local protests, bank runs, and panic buying.^[65] The Chinese leadership halted these price liberalization plans in fall 1988 and instead focused on austerity, price reform, and retrenchment.^[65]

Corruption and increased inflation increased discontent, contributing to the 1989 Tiananmen Square protests and massacre and a conservative backlash after that event which ousted several key reformers and threatened to reverse many of Deng’s reforms.^[66] The events of 1988 and 1989 led to the imprisonment or exile of many reformist officials.^[65] However, Deng stood by his reforms and in 1992, he affirmed the need to continue reforms in his southern tour.^[67] Thanks to his encouragement, in November 1990 the Shanghai Stock Exchange was reopened after being closed by Mao 40 years earlier, while the Shenzhen Stock Exchange was also founded in December 1990.^[68][69]

In contrast to the approach of Deng, conservative elders led by Chen Yun called to strike a balance between too much laissez-faire market economy and retaining state control over key areas of the economy. Chen Yun helped preserve the economy by preventing policies that would have damaged the interests of special interest groups in the government bureaucracy.^[67]

Although the economy grew quickly during this period, economic troubles in the inefficient state sector increased. Heavy losses had to be made up by state revenues and acted as a drain upon the economy.^[70] Inflation became problematic in 1985, 1988 and 1992.^[66] Privatizations began to accelerate after 1992, and the private sector grew as a percentage of GDP. China’s government slowly expanded recognition of the private economy, first as a «complement» to the state sector (1988) and then as an «important component» (1999) of the socialist market economy.^[71]

1993–2005[edit]

In the 1990s, Deng allowed many radical reforms to be carried out. In 1993, the National People’s Congress adopted the landmark Corporation Law.^[72] It provides that in state owned enterprises, the state is no more than an investor and controller of stock and assets.^[72] Pursuant to the Corporation Law, private and foreign investment in such enterprises must be below 49%.^[72] The law also permitted state firms to declare bankruptcy in the event of business failure.^[72]

In the beginning, Chen supported Deng, carried out and implemented many of the influential reforms that made a generation of Chinese richer. But later, Chen realized that the state still needed an active iron hand involvement in the market to prevent the private sector from becoming untamable. Chen’s criticism of Deng’s later economic reforms was widely influential within the Communist Party and was reflected in the policies of China’s leaders after Deng. Chen’s theories supported the efforts of Jiang Zemin and Hu Jintao to use state power to provide boundaries for the operation of the market, and to mediate the damage that capitalism can do to those who find it difficult to benefit from the free market. Chen’s notion of the CPC as a «ruling party» was central to the redefinition of the role of the Party in Jiang Zemin’s Three Represents. In 2005, on the occasion of the hundredth anniversary of Chen’s birth, the Party press published, over the course of several weeks, the proceedings of a symposium discussing Chen’s contributions to CCP history, theory and practice.^[67]

Although Deng died in 1997, reforms continued under his handpicked successors, Jiang Zemin and Zhu Rongji, who were ardent reformers who also abided by Chen Yun advice to keep the reforms steady and keep the state still in charge of key areas. In 1997 and 1998, large-scale privatization occurred, in which all state enterprises, except a few large monopolies, were liquidated and their assets sold to private investors. Between 2001 and 2004, the number of state-owned enterprises decreased by 48 percent.^[61] During the same period, Jiang and Zhu also reduced tariffs, trade barriers, and regulations; reformed the banking system; dismantled much of the Mao-era social welfare system; forced the Chinese army (PLA) to divest itself of military-run businesses;^[73] reduced inflation; and joined the World Trade Organization. These moves invoked discontent among some groups, especially laid-off workers of state enterprises that had been privatized.^[74]

The domestic private sector first exceeded 50% of GDP in 2005 and has further expanded since. Also in 2005, China was able to surpass Japan as the largest economy in Asia.^[75] However, some state monopolies still remained, such as in petroleum and banking.^[76]

2005–2012[edit]

Hu Jintao and his conservative administration began to reverse some of Deng Xiaoping’s reforms in 2005. Observers note that the government adopted more egalitarian and populist policies.^[77] It increased subsidies and control over the health care sector,^[78] halted privatization,^[17] and adopted a loose monetary policy, which led to the formation of a U.S.-style property bubble in which property prices tripled.^[79] The privileged state sector was the primary recipient of government investment, which, under the new administration, promoted the rise of large «national champions» which could compete with large foreign corporations.^[17] China would finally surpass Japan’s economy in 2010.^[80]

2012–2020[edit]

Under Party general secretary Xi Jinping and his administration, the CCP has sought numerous reforms. Some of these had increased control over state-owned and private enterprises, at least 288 firms have revised their corporate charters to allow the Communist Party greater influence in corporate management, and to reflect the party line.^[26] This trend also includes Hong Kong listed firms, who have traditionally downplayed their party links, but are now «redrafting bylaws to formally establish party committees that previously existed only at the group level.»^[81] In other dimensions, according to Ray Dalio, the Xi era has also been marked by economic opening, greater market-oriented decision-making and discontinuation of support for poorly-managed state-owned enterprises.^[82]

2020–present[edit]

On 21 July 2020, general secretary of the Chinese Communist Party, Xi Jinping made a speech to a group of public and private business leaders at the entrepreneur forum in Beijing. Xi emphasized that «We must gradually form a new development pattern with the domestic internal circulation as the main body and the domestic and international dual circulations mutually promoting each other.»^{[83][better source needed]}
Since then «internal circulation» became a hot word in China. Some Chinese worry that the emphasis of «internal circulation» signals returning to 1960s-era seclusion, and ending of Chinese economic reform.^{[citation needed]}

In September 2020, the CCP announced that it would strengthen United Front work in the private sector by establishing more party committees in the regional federations of industry and commerce (FIC), and by arranging a special liaison between FIC and the CCP.^[84]

The Xi Jinping era had considerably different economic objectives, in line with two campaigns, Made in China 2025 and China Standards 2035 which sought to scale up and displace US dominance in various high-tech sectors.^[82] This is alongside more aggressive pursuit of trade policies, in line with an outlook that sees China move towards taking a more active role in writing the rules of trade.

Xi Jinping and the Chinese Communist Party have undertaken a course of reforms to «combat what the Communist Party considers undesirable economic and social elements».^[85] Xi wants to rein hyper-rich entrepreneurs, narrow the country’s stubborn wealth gap and promote «common prosperity.»» Reforms have included outlawing crypto-currency mining and trading,^[86] banning for-profit education,^[87] and banning the IPO’s^[88] and hindering the growth of large firms owned by newly minted Chinese billionaires.

Effects of the reforms[edit]

Economic performance[edit]

After three decades of reform, China’s economy experienced one of the world’s biggest booms. Agriculture and light industry have largely been privatized, while the state still retains control over some heavy industries. Despite the dominance of state ownership in finance, telecommunications, petroleum and other important sectors of the economy, private entrepreneurs continue to expand into sectors formerly reserved for public enterprise. Prices have also been liberalized.^[89]

China’s economic growth since the reform has been very rapid, exceeding the East Asian Tigers. Since the beginning of Deng Xiaoping’s reforms, China’s GDP has risen tenfold.^[90] The increase in total factor productivity (TFP) was the most important factor, with productivity accounting for 40.1% of the GDP increase, compared with a decline of 13.2% for the period 1957 to 1978—the height of Maoist policies. For the period 1978–2005, Chinese GDP per capita increased from 2.7% to 15.7% of U.S. GDP per capita, and from 53.7% to 188.5% of Indian GDP per capita. Per capita incomes grew at 6.6% a year.^[91] Average wages rose sixfold between 1978 and 2005,^[92] while absolute poverty declined from 41% of the population to 5% from 1978 to 2001.^[93] Some scholars believed that China’s economic growth has been understated, due to large sectors of the economy not being counted.^[94]

Impact on world growth[edit]

China is widely seen as an engine of world and regional growth.^[95] Surges in Chinese demand account for 50, 44 and 66 percent of export growth of the Hong Kong SAR of China, Japan and Taiwan respectively, and China’s trade deficit with the rest of East Asia helped to revive the economies of Japan and Southeast Asia.^[95] Asian leaders view China’s economic growth as an «engine of growth for all Asia».^[96]

Effect on inequality[edit]

Although the economic reforms has caused significant economic growth in China, it has also caused increased inequality, resulting in backlash and an attempt at pushing back the reforms by the Chinese New Left faction. Despite rapid economic growth which has virtually eliminated poverty in urban China and reduced it greatly in rural regions and the fact that living standards for everyone in China have drastically increased in comparison to the pre-reform era, the Gini coefficient of China is estimated to be above 0.45, comparable to some Latin American countries such as Argentina and Mexico as well as the United States.^[97]

Increased inequality is attributed to the gradual withdrawal of the welfare state system in China and differences between coastal and interior provinces, the latter being burdened by a larger state sector.^[98] Some Western scholars have suggested that reviving the welfare state and instituting a re-distributive income tax system is needed to relieve inequality,^[99] while some Chinese economists have suggested that privatizing state monopolies and distributing the proceeds to the population can reduce inequality.^[100]

Reforms in specific sectors[edit]

Agriculture[edit]

During the pre-reform period, Chinese agricultural performance was extremely poor and food shortages were common.^[101] After Deng Xiaoping implemented the household responsibility system, agricultural output increased by 8.2% a year, compared with 2.7% in the pre-reform period, despite a decrease in the area of land used.^[101] Food prices fell nearly 50%, while agricultural incomes rose.^[102]

Zhao Ziyang wrote in his memoirs that in the years following the household contracting system, «the energy that was unleashed … was magical, beyond what anyone could have imagined. A problem thought to be unsolvable had worked itself out in just a few years time … [B]y 1984, farmers actually had more grain than they could sell. The state grain storehouses were stacked full from the annual procurement program.»^[103]

A fundamental transformation was the economy’s growing adoption of cash crops instead of just growing rice and grain.^[102] Vegetable and meat production increased to the point that Chinese agricultural production was adding the equivalent of California’s vegetable industry every two years. Growth in the sector slowed after 1984, with agriculture falling from 40% of GDP to 16%; however, increases in agricultural productivity allowed workers to be released for work in industry and services, while simultaneously increasing agricultural production.^[104] Trade in agriculture was also liberalized and China became an exporter of food, a great contrast to its previous famines and shortages.^[105]

Industry[edit]

In the pre-reform period, industry was largely stagnant and the socialist system presented few incentives for improvements in quality and productivity. With the introduction of the dual-price system and greater autonomy for enterprise managers, productivity increased greatly in the early 1980s.^[106] Foreign enterprises and newly formed Township and Village Enterprises, owned by local government and often de facto private firms, competed successfully with state-owned enterprises. By the 1990s, large-scale privatizations reduced the market share of both the Township and Village Enterprises and state-owned enterprises and increased the private sector’s market share. The state sector’s share of industrial output dropped from 81% in 1980 to 15% in 2005.^[107] Foreign capital controls much of Chinese industry and plays an important role.^[61]

From virtually an industrial backwater in 1978, China is now the world’s biggest producer of concrete, steel, ships and textiles, and has the world’s largest automobile market. Chinese steel output quadrupled between 1980 and 2000, and from 2000 to 2006 rose from 128.5 million tons to 418.8 million tons, one-third of global production.^[108] Labor productivity at some Chinese steel firms exceeds Western productivity.^[108] From 1975 to 1992, China’s automobile production rose from 139,800 to 1.1 million, rising to 9.35 million in 2008.^[109] Light industries such as textiles saw an even greater increase, due to reduced government interference. Chinese textile exports increased from 4.6% of world exports in 1980 to 24.1% in 2005. Textile output increased 18-fold over the same period.^[110]

This increase in production is largely the result of the removal of barriers to entry and increased competition; the number of industrial firms rose from 377,300 in 1980 to nearly 8 million in 1990 and 1996; the 2004 economic census, which excluded enterprises with annual sales below RMB 5 million, counted 1.33 million manufacturing firms, with Jiangsu and Zhejiang reporting more firms than the nationwide total for 1980.^[111] Compared to other East Asian industrial growth spurts, China’s industrial performance exceeded Japan’s but remained behind South Korea and Taiwan’s economies.^[112]

Trade and foreign investment[edit]

This section needs to be updated. The reason given is: China–United States trade war. Please help update this article to reflect recent events or newly available information. (October 2020)

Some scholars assert that China has maintained a high degree of openness that is unusual among the other large and populous nations,^{[dubious – discuss]} with competition from foreign goods in almost every sector of the economy. Foreign investment helped to greatly increase quality, knowledge and standards, especially in heavy industry. China’s experience supports the assertion that globalization greatly increases wealth for poor countries.^[111] Throughout the reform period, the government reduced tariffs and other trade barriers, with the overall tariff rate falling from 56% to 15%. By 2001, less than 40% of imports were subject to tariffs and only 9 percent of import were subject to licensing and import quotas. Even during the early reform era, protectionist policies were often circumvented by smuggling.^[113] When China joined the WTO, it agreed to considerably harsher conditions than other developing countries.^[114] Trade has increased from under 10% of GDP to 64% of GDP over the same period.^[115] China is considered the most open large country; by 2005, China’s average statutory tariff on industrial products was 8.9%. The average was 30.9% for Argentina, 27.0% for Brazil, 32.4% for India, and 36.9% for Indonesia.^[116]

China’s trade surplus is considered by some in the United States as threatening American jobs. In the 2000s, the Bush administration pursued protectionist policies such as tariffs and quotas to limit the import of Chinese goods. Some scholars argue that China’s growing trade surplus is the result of industries in more developed Asian countries moving to China, and not a new phenomenon.^[96] China’s trade policy, which allows producers to avoid paying the Value Added Tax (VAT) for exports and undervaluation of the currency since 2002, has resulted in an overdeveloped export sector and distortion of the economy overall, a result that could hamper future growth.^[117]

Foreign investment was also liberalized upon Deng’s ascension. Special Economic Zones (SEZs) were created in the early 1980s to attract foreign capital by exempting them from taxes and regulations. This experiment was successful and SEZs were expanded to cover the whole Chinese coast. Although FDI fell briefly after the 1989 student protests, it increased again to 160 billion by 2004.^[118]

Services[edit]

In the 1990s, the financial sector was liberalized.^[119] After China joined the World Trade Organization (WTO), the service sector was considerably liberalized and foreign investment was allowed; restrictions on retail, wholesale and distribution ended.^[120] Banking, financial services, insurance and telecommunications were also opened up to foreign investment.^[121]

China’s banking sector is dominated by four large state-owned banks, which are largely inefficient and monopolistic.^[122] China’s largest bank, ICBC, is the largest bank in the world. The financial sector is widely seen as a drag on the economy due to the inefficient state management.^[123] Non-performing loans, mostly made to local governments and unprofitable state-owned enterprises for political purposes,^[124] especially the political goal of keeping unemployment low, are a big drain on the financial system and economy, reaching over 22% of GDP by 2000, with a drop to 6.3% by 2006 due to government recapitalization of these banks. In 2006, the total amount of non-performing loans was estimated at $160 billion.^[125] Observers recommend privatization of the banking system to solve this problem, a move that was partially carried out when the four banks were floated on the stock market.^[126] China’s financial markets, the Shanghai Stock Exchange and Shenzhen Stock Exchange, are relatively ineffective at raising capital, as they comprise only 11% of GDP.^[127]

Due to the weakness of the banks, firms raise most of their capital through an informal, nonstandard financial sector developed during the 1980s and 1990s, consisting largely of underground businesses and private banks.^[128] Internal finance is the most important method successful firms use to fund their activities.^[128]

By the 1980s much emphasis was placed on the role of advertising in meeting the modernization goals being promoted by Deng. Lip service was still paid to old Maoist ideals of egalitarianism, but it did not inhibit the growth of consumerism.^[129]

Government finances[edit]

In the pre-reform era, government was funded by profits from state-owned enterprises, much like the Soviet Union.^[130] As the state sector fell in importance and profitability, government revenues, especially that of the central government in Beijing, fell substantially and the government relied on a confused system of inventory taxes. Government revenues fell from 35% of GDP to 11% of GDP in the mid-1990s, excluding revenue from state-owned enterprises, with the central government’s budget at just 3% of GDP.^[131] The tax system was reformed in 1994 when inventory taxes were unified into a single VAT of 17% on all manufacturing, repair, and assembly activities and an excise tax on 11 items, with the VAT becoming the main income source, accounting for half of government revenue. The 1994 reform also increased the central government’s share of revenues, increasing it to 9% of GDP.^[132]

Academic studies[edit]

Reasons for success[edit]

Scholars have proposed a number of theories to explain China’s successful transition from a planned to a socialist market economy. This occurred despite unfavorable factors such as the troublesome legacies of socialism, considerable erosion of the work ethic, decades of anti-market propaganda, and the «lost generation» whose education disintegrated amid the disruption of the Cultural Revolution.^[133]

One notable theory is that decentralization of state authority allowed local leaders to experiment with various ways to privatize the state sector and energize the economy.^[60] Although Deng was not the originator of many of the reforms, he approved them. Another theory focuses on internal incentives within the Chinese government, in which officials presiding over areas of high economic growth were more likely to be promoted. This made local and provincial governments «hungry for investment,» who competed to reduce regulations and barriers to investment to boost both economic growth and their careers. Such reforms were possible because Deng cultivated pro-market followers in the government.^[134] Herman Kahn argued that Confucian ethic was playing a «similar but more spectacular role in the modernization of East Asia than the Protestant ethic played in Europe».^[135]

Taken together, Yuen Yuen Ang argues in Foreign Affairs that political reforms took place with economic reforms under Deng, except the former did not take Western forms. She writes, «To be sure, Deng’s reforms emphasized brute capital accumulation rather than holistic development, which led to environmental degradation, inequality, and other social problems. Still they undoubtedly kicked China’s growth machine into gear by making the bureaucracy results oriented, fiercely competitive, and responsive to business needs, qualities that are normally associated with democracies.» But this only applies to the Deng era. Ang notes that since 2012, when Xi Jinping took over, the new leader has reversed Deng’s political reforms and limits to power, «just as political freedoms have become imperative for continued economic growth.»^[136]

China’s success is also due to the export-led growth strategy used successfully by the Four Asian Tigers beginning with Japan in the 1960s–1970s and other newly industrialized countries.^[137] In 2001, China joined the World Trade Organization (WTO).^[138] As of 2006, over 400 of the Fortune 500 companies had entered the Chinese market, while at the same time a considerable number of Chinese companies had opened their markets outside of China.^[139] Foreign aids to China, including those from Hong Kong, Macau and Taiwan, also played an important role.^{[140][141][142]} Since the beginning of opening, China has received a significant amount of aid from major developed countries such as the United States, Japan, Germany, France and the United Kingdom.^[140][141] For instance, through its Official Development Assistance (ODA), Japan had offered China various forms of assistance worth 3.65 trillion Yen as of 2018.^[140][143] On the other hand, the assistance from the U.S. reached a total of US$556 million as of 2012, and has «helped Tibetan communities improve livelihoods, promote sustainable development and environmental conservation, and preserve cultural traditions…also supports targeted programs that strengthen cooperation on combatting the spread of HIV/AIDS and other pandemic and emerging diseases as well as rule of law programs.»^[140][142]

In contrast to the neoliberal view which emphasizes benefits from decentralization, increased privatization, and globalization, Professor Lin Chun concludes that studies have demonstrated pre-reform period factors that are at least as compelling factors in China’s success.^[144] Those factors include strong «human capital» accumulated through decades of state investments in basic needs including health care and public education, state and rural collective ownership of land, the public sector’s retaining of strategic industries, government sponsorship of trade and technology transfers, and public spending.^[144]

The collapse of the Soviet Bloc and centrally planned economies in 1989 provided renewed impetus for China to further reform its economy through different policies to avoid a similar fate.^[145] China also wanted to avoid the Russian ad-hoc experiments with market capitalism under Boris Yeltsin resulting in the rise of powerful oligarchs, corruption, and the loss of state revenue which exacerbated economic disparity.^[146]

Cultural Revolution contributes to China’s economic growth in long run. According to Mancur Olson, Cultural Revolution attacked the very administrators and managers on which Chinese economy depended, and the immediate result was instability and administrative chaos in short run. A longer-run result was that there were not nearly as many well-entrenched interest groups as in the Soviet Union and the European communist states, so when Deng Xiaoping and the other pragmatists take power, there were few interest groups whose lobbying could undermine Deng’s market-oriented reforms, because the Cultural Revolution had destroyed the narrowly entrenched interests with a stake in the status quo.^[147]

Comparison to other developing economies[edit]

China’s transition from a planned economy to a socialist market economy has often been compared with economies in Eastern Europe that are undergoing a similar transition. China’s performance has been praised for avoiding the major shocks and inflation that plagued the Eastern Bloc.^[148] The Eastern bloc economies saw declines of 13% to 65% in GDP at the beginning of reforms, while Chinese growth has been very strong since the beginning of reform.^[149] China also managed to avoid the hyperinflation of 200 to 1,000% that Eastern Europe experienced.^[150] This success is attributed to the gradualist and decentralized approach of the Chinese government, which allowed market institutions to develop to the point where they could replace state planning. This contrasts with the «big bang» approach of Eastern Europe, where the state-owned sector was rapidly privatized with employee buyouts, but retained much of the earlier, inefficient management.^[151] Other factors thought to account for the differences are the greater urbanization of the CIS economies and differences in social welfare and other institutions.^[152] Another argument is that, in the Eastern European economies, political change is sometimes seen to have made gradualist reforms impossible, so the shocks and inflation were unavoidable.^[153]

China’s economic growth has been compared with other developing countries, such as Brazil, Mexico, and India. GDP growth in China outstrips all other developing countries, with only India after 1990 coming close to China’s experience.^[154] Scholars believe that high rates of investments, especially increases in capital invested per worker, have contributed to China’s superior economic performance.^[154] China’s relatively free economy, with less government intervention and regulation, is cited by scholars as an important factor in China’s superior performance compared to other developing countries.^[155]

Criticism and development issues[edit]

The government retains monopolies in several sectors, such as petroleum and banking. The recent reversal of some reforms have left some observers dubbing 2008 the «third anniversary of the end of reforms».^[17] Nevertheless, observers^[who?] believe that China’s economy can continue growing at rates of 6–8 percent until 2025,^[156] though a reduction in state intervention is considered by some to be necessary for sustained growth.^[157] However, it has been reported over the years that the GDP figures and other economic data from the Chinese government may be inflated or manipulated otherwise.^{[158][159][160][161][162]} Officials from central government have admitted that local economic statistics are sometimes falsified, to meet the economic growth targets for personal promotion of local officials, for example.^[158][163]

Despite reducing poverty and increasing China’s wealth, Deng’s reforms have been criticized by the Chinese New Left for increasing inequality and allowing private entrepreneurs to purchase state assets at reduced prices. These accusations were especially intense during the Lang-Gu dispute, in which New Left academic Larry Lang accused entrepreneur Gu Sujung of usurping state assets, after which Gu was imprisoned.^[164] The Hu-Wen Administration adopted some New Left policies, such as halting privatizations and increasing the state sector’s importance in the economy, and Keynesian policies that have been criticized by some Chinese economists who advocate a policy of deregulation, tax cuts and privatization.^[100]

Other criticisms focus on the effects of rapid industrialization on public health and the environment. However, scholars believe that public health issues are unlikely to become major obstacles to the growth of China’s economy during the coming decades, and studies have shown that air quality and other environmental measures in China are better than those in developed countries, such as the United States and Japan, at the same level of development.^[165]

The economic reforms were accompanied with a series of political reforms in the 1980s, supported by Deng Xiaoping. However, many of the planned political reforms ended after the 1989 Tiananmen Square protests and massacre.^[166] Lack of political reform contributed to the serious corruption issue in China.^[167] In addition, real state bubble, pollution and population crisis are among the most serious development issues in China.^[18][19] For instance, China is the largest CO₂ emitter in the world.^[168]

On the other hand, since the late 1970s, Deng and other senior leaders including Chen Yun and Li Xiannian supported the «one-child policy» to cope with the overpopulation crisis.^[169] But the 2010 census data showed that the population growth rate had remained very low,^[170] and due to the financial pressure and other factors, many young couples choose to delay or even abandon the plan of raising a second child even though the Chinese government has largely relaxed the one-child policy in late 2015.^{[171][172][173]} The population crisis threatens further economic development.^[172][174]

See also[edit]

• China model/Beijing Consensus
• Deng Xiaoping Theory
• Go Out policy
• China’s political reforms in 1980s
• Khrushchev Thaw

Further reading[edit]

• Gewirtz, Julian. 2022. Never Turn Back: China and the Forbidden History of the 1980s. Belknap Press.

References[edit]

Citations[edit]

General and cited sources[edit]

External links[edit]

• Quotations related to Chinese economic reform at Wikiquote

К концу 1976 г. Китай оказался в состоянии глубокого экономического и социально-поли­тического кризиса. Причиной кризиса стали великодержавный милитаристский курс Мао Цзэдуна, волюнтаристская политика «большого скачка» и маоистская «культурная революция». По признанию китайской печати, 1966-1976 гг. стали «потерянным десятилетием», которое от­бросило страну назад, поставив народное хозяй­ство на грань краха.

Экономика страны была почти полностью разрушена, сотни тысяч людей находились за чертой бедности. Объявленная во времена «куль­турной революции» классовая борьба еще боль­ше обостряла накопившиеся социально-полити­ческие и экономические противоречия. Соци­альная политика Мао Цзэдуна привела к расколу общества — явлению, прямо противоположному укреплению политического и морального един­ства, характерного для социалистического обще­ства.

Пришедшее после смерти Мао Цзэдуна (9 сентября 1976 г.) к власти руководство во главе с Председателем ЦК КПК и премьером Госсо­вета КНР Хуа Гофэном, приверженца «культур­ной революции», объявило о продолжении курса Мао Цзэдуна. Ставший необходимым процесс переформирования маоистского руководства сопровождался борьбой группировок за преоб­ладание в партийном и государственном аппара­те. Лидирующие позиции постепенно занимала маоистско-прагматическая группировка во главе с Дэн Сяопином, реабилитация которого произо­шла в июне 1977 г. (через год после своего вто­рого смещения) на III пленуме десятого созыва ЦК КПК. Дэн Сяопин был вновь восстановлен на всех постах — заместителя Председателя ЦК

КПК, заместителя председателя Военного сове­та и начальника генерального штаба НОАК, за­местителя премьера Госсовета КНР. Должность Председателя ЦК КПК занял Хуа Гофэн. Однако уже в конце 70-х годов Дэн Сяопин становится лидером партии и страны.

Базисом для практической разработки рефор­маторских идей Дэн Сяопина стал утвержден­ный в середине 70-х годов курс «четырех мо­дернизаций», который преследовал цель преоб­разования в четырех областях — сельском хозяй­стве, промышленности, армии, науке и технике. Политика «четырех модернизаций» отражала материальное содержание реформы. Суть идей­но-политической линии представляли «четыре основных принципа»: социалистический путь развития, демократическую диктатуру народа, руководство компартии, марксизм-ленинизм и идеи Мао Цзэдуна.

На III пленуме ЦК КПК одиннадцатого созы­ва, состоявшемся 18-22 декабря 1978 г., по ини­циативе Дэн Сяопина и его сподвижников было принято историческое решение отказаться от теории «продолжения революции при диктатуре пролетариата» и политической установки на ве­дение «классовой борьбы» как главной задачи, а центр тяжести партийной работы перенести на осуществление модернизации. Согласно этому, была объявлена и утверждена новая политика «реформ и открытости» КНР [3, с. 125].

Таким образом, основными средствами осу­ществления модернизации объявлялись рефор­мы и политика «открытости». Реформы были направлены на приведение производственных отношений в соответствие с задачами развития производительных сил с тем, чтобы производ­ственные отношения не становились тормозя­щим фактором для развития страны. А политика «открытости» была призвана включить КНР в процесс глобализации экономики и других сфер жизни человеческого сообщества, активно при­влекать зарубежные капиталы, использовать достижения науки и техники, управленческий опыт с тем, чтобы, в конечном счете, повысить мировую конкурентоспособность Китая. «Ны­нешний мир — мир широких сношений, — гово­рил Дэн Сяопин в 1984 г., — Китай в прошлом был отсталым именно из-за своей замкнутости. После образования КНР нас блокировали, но в известной мере мы и сами держались замкну­то… Опыт, накопленный за 30 с лишним лет, свидетельствует о том, что вести строительство при закрытых дверях нельзя — не добьешься раз­вития». Наряду с развивающимися рыночными отношениями «открытость» страны является важнейшей составляющей новой экономической (и шире — социальной) политики руководителей КПК. И понимание прочной связи возможностей модернизации Китая с его «открытием», с его включением в глобальные процессы материаль­ного и духовного развития всего мира — огром­ная заслуга нового руководства КПК и лично Дэн Сяопина, выступивших против одной из са­мых стойких китайских (и шире — тоталитарных) традиций [1, с. 710].

Процесс реформ был охарактеризован их «главным архитектором» как «вторая револю­ция» после 1949 г., но революция в смысле «ре­волюционного обновления социализма на его собственной основе путем самосовершенство­вания», а не направленная на слом старой над­стройки и против какого-либо общественного класса. Он рассматривал реформу как своеобраз­ное продолжение революции в новых условиях. Если революция раскрепощает производитель­ные силы страны при переходе к социализму, то реформа это делает уже в рамках самого социа­лизма.

С самого начала разработки стратегии модер­низации страны Дэн Сяопин отказался от дог­матического следования принятым в СССР ка­нонам социалистического строительства и «вел поиск строительства собственной модели соци­ализма с китайской спецификой» [3, с. 76]. Суть «национальной специфики» виделась полити­ку-реформатору в исторически сложившейся и объективно обусловленной социально-экономи­ческой отсталости страны, дефиците пахотных земель и других необходимых ресурсов для обе­спечения нормальных условий жизни и развития страны с миллиардным населением. С учетом того, что преодоление отсталости Китая потре­бует длительного времени, было принято прин­ципиальное теоретическое положение о том, что КНР находится на начальной стадии социализ­ма, которая продлится до середины XXI века.

Целью социалистической модернизации ста­ло выведение Китая к середине XXI века на уро­вень среднеразвитых государств по производ­ству на душу населения и достижение на этой основе всеобщего благосостояния его граждан. Путем модернизации стал ускоренный рост эко­номического потенциала, его качественное об­новление и повышение эффективности на базе развития научно-технического потенциала, ис­ходя из того, что наука есть главная производи­тельная сила.

Лишь после создания необходимых полити­ческих условий, Дэн Сяопину удалось присту­пить к полномасштабному проведению в жизнь программы модернизации. Экономическая ре­форма, согласно теории Дэн Сяопина, невозмож­на без реформы политической системы.

КПК как правящей партии и как гаранту обе­спечения социально-политической стабильно­сти, уделялось особое место и в реформирова­нии политической системы, и в целом в процессе модернизации, без чего не представлялось воз­можным успешное проведение курса социали­стической модернизации. В этой связи вопросы укрепления партийной дисциплины, партийно­го строительства и усиления внутрипартийного контроля постоянно находились в центре вни­мания руководства КПК. Огромное значение в реформировании политической системы при­давалось превращению Китая в современное правовое государство, «управляемое на основе закона», то есть разработке всесторонней зако­нодательной и нормативной базы и внедрению ее в жизнь.

Развитие и укрепление существующей систе­мы представительных органов власти (собрания народных представителей и т.п.), расширение их контролирующих функций и демократиче­ских начал в их деятельности, упрощение и со­кращение управленческого аппарата, четкое разделение полномочий между партийными и административными органами, между центром и местами и т.д. явились содержанием реформы политической системы.

На III пленуме ЦК КПК четырнадцатого со­зыва в 1993 г. руководством КПК во главе с Дэн Сяопином был совершен теоретический «про­рыв», объявивший о соединении рыночной эко­номики с социализмом.

Чтобы понять суть китайской реформы, надо усвоить, что социалистический строй и соци­алистическая экономическая система — разные вещи. Реформа требует коренного изменения не социалистического строя, а старой экономиче­ской системы. Это значит, что, во-первых, нель­зя ставить целью преобразований ликвидацию социалистического строя, во-вторых, объектом реформы должна стать высокоцентрализован­ная плановая экономическая система. При этом нельзя ограничиваться ее чисто внешними изме­нениями и дополнениями, необходимо радикаль­но преобразовать саму модель экономической системы и базисный механизм хозяйствования, т. е. осуществить определенный переход от пла­новой экономики к рыночной.

Долгое время в Китае видели в рыночной эко­номике отличительную черту капитализма, а в плановой — главную характеристику социализма. Практика, однако, показала, что план и рынок -лишь средства для экономического регулирова­ния, что рыночная экономика подходит и соци­ализму.

На XV съезде КПК в 1997 г. в устав партии было включено положение о руководящей роли «теории Дэн Сяопина» на начальной стадии со­циализма. Она была объявлена новым этапом развития марксизма в Китае, вторым теоретиче­ским достижением после «идей Мао Цзэдуна», «продолжением и развитием идей Мао Цзэдуна», научной системой строительства социализма с китайской спецификой [4, с. 7]. И уже на этом на съезде Цзян Цзэминь в своем выступлении при­звал поддерживать развитие индивидуального и частного капитала, который рассматривается в качестве важной составляющей части социали­стической рыночной экономики.

Последующие и нынешние лидеры КНР не только подчеркивают свою приверженность идеям Дэн Сяопина, но и развивают их по мере возникновения новых проблем. Новые руково­дители КПК стараются сделать развитие страны более комплексным и согласованным, не отказы­ваясь от начертанной Дэн Сяопином политики «реформ и открытости».

Поиски путей модернизации в Китае начались от индустриализации (в теории «новой демокра­тии» и созданных Мао Цзэдуном в 50-е годы теоретических установках на создание экономи­ческого базиса социализма, в том числе и путем реализации «большого скачка») через проведе­ние курса «четырех модернизаций», который охватывал все главные сферы материального существования государства, к всеобъемлющей модернизации как политико-административной, так и материальной, и духовной основ жизнедея­тельности китайского народа. Эволюция теории модернизации КНР связана с постепенным уве­личением экономической свободы при одновре­менном совершенствовании механизма управ­ления с помощью внедрения в него отдельных элементов демократизации и взращивании со­временной цивилизованной культурной среды. Но неизменным главным условием проведения политики модернизации КНР на всех ее этапах остается монополия КПК на власть.

В вопросе монопольной власти КПК, как и в необходимости опираться на китайскую спец­ифику при выборе пути модернизации, позиции Мао Цзэдуна и Дэн Сяопина практически пол­ностью совпадали. Но в то же время в их пози­циях имелись значительные, а в ряде случаев и принципиальные различия, которые коренились в исходном мировоззрении двух лидеров соци­алистического Китая. Основой мировоззрения Мао Цзэдуна, как показывает его деятельность в 50 — 70-е годы, являлось преувеличение роли субъективного фактора в управлении государ­ством, обусловившее главенство политико-иде­ологических методов, вплоть до попыток с их помощью добиться искусственного ускорения социальных преобразований, что рассматрива­лось Мао Цзэдуном в качестве главного условия для ускорения экономического развития. Отсюда — чрезмерная централизация власти, собственно­сти и управления, отрицание права на индивиду­альные экономические интересы и уравниловка в зарплате, возникновение авантюристических тенденций в экономике, внутренней и внешней политике, приведших КНР к концу его правле­ния к экономической стагнации, политическому хаосу, культурной деградации и к фактической изоляции от внешнего мира.

Дэн Сяопин во всем придерживался принципа «исходить из практики» (именно поэтому в со­браниях его сочинений нет объемных теоретиче­ских трудов). Главной задачей политики модер­низации КНР он считал подъем производитель­ных сил, а основной метод руководства он видел в учете материальных интересов, осуществляе­мых через механизм рыночных отношений. От­сюда — отказ от «народных коммун» и введение семейного подряда в деревне, отмена уравни­ловки и внедрение принципа распределения по труду, многообразие форм собственности в эко­номике города и деревни, выдвижение установ­ки на рациональность достижения зажиточности первоначально определенной частью населения и регионов, отход от чрезмерной централизации власти, курс на всестороннее развитие науки и техники как главной производительной силы, широкая экономическая, внешнеполитическая и культурная интеграция с внешним миром.

Теоретически считается, что рост удельного веса негосударственных форм собственности и расширение связанных с ними социальных сло­ев со своими собственными интересами, повы­шение уровня и качества жизни людей, и подъем культурного уровня нации — все это объективно требует ускорения проведения политических ре­форм. Этого ждали и от Китая, однако КПК ре­шила идти по своему пути. КНР стремится искать и находить свои специфические пути преобразо­вания политической системы, соответствующие грандиозным целям его развития и учитываю­щие его культурно-исторические традиции, мас­штабы ее населения и огромные внутренние раз­личия. Реформа политической системы, прежде всего, идет по линии внедрения в общественное сознание и административную практику прин­ципа «и фа чжи го», согласно которому в эпоху реформ было разработано всеобъемлющее зако­нодательство, регламентирующее все стороны жизни и деятельности общества и государства.

Другое направление реформы связано с по­степенным расширением представительной де­мократии в рамках системы собраний народных представителей и, возможно, активизации де­ятельности исторически сложившейся за годы существования КНР системы многопартийно­го сотрудничества. Но в любом случае все это пока не затрагивает монополии КПК на власть во избежание дестабилизации, чреватой возник­новением неконтролируемых политических про­цессов, угрожающих развалом страны. Поэтому особое значение придается укреплению правя­щей партии и приспособлению форм и методов ее деятельности и идеологической платформы к требованиям современной действительности.

Для оценки реформы необходимо определить основные критерии. По словам Дэн Сяопина, преобразования можно считать удавшимися, если они способствовали развитию производи­тельных сил, усилению мощи страны, повыше­нию уровня жизни населения.

За четверть века валовой внутренний продукт Китая увеличился в шесть раз, личное потребле­ние на каждого жителя — в три с половиной раза. До начала реформ 250 миллионов китайцев были не в состоянии прокормить и одеть себя. Ныне число людей в абсолютной бедности сократи­лось с 25 до 3 процентов населения. Появилось 250 миллионов человек, способных приобретать товары длительного пользования [5, с. 445].

Китай сегодня — это быстро развивающаяся страна с современной промышленностью, раз­витой наукой и культурой.

За счёт чего мог произойти такой рывок в раз­витии некогда отсталой страны? Руководство страны считает, что это стало возможным благо­даря модели социализма с китайской специфи­кой, у истоков которой стояли решения 3-го Пле­нума ЦК КПК 11-го созыва 1978 года и лежащая в их основе теория Дэн Сяопина.

Главный вопрос, на который отвечала теория Дэн Сяопина, состоял в том, как следует строить социализм в такой отсталой стране, каким был Китай середины ХХ века? Давая на него ответ, Дэн Сяопин говорил, что здесь нельзя ограни­чиваться опытом создания социализма в других странах: его следует изучать, но не копировать. «У Китая есть своя модель». Необходимо «идти собственным путём и строить социализм с ки­тайской спецификой — таков основной вывод».

Теория Дэн Сяопина и стала обобщением опыта строительства китайского социализма. Её называют по-разному: «теорией социализма с китайской спецификой», «китайским марксиз­мом», «ценным духовным достоянием» КПК и народа. В чём суть этой теории?

Дэн Сяопин говорил, что «суть марксизма в реалистическом подходе к действительности». Исходя из этого, он требовал соединять марк­сизм с китайской действительностью и требова­ниями эпохи.

В итоге родилась теория социализма с китай­ской спецификой и соответствующая ей модель общества. В них нашла своё отражение вся исто­рия нового Китая. Когда его руководство, строя социализм, учитывало реалии китайской дей­ствительности, успехи были налицо. Напротив, когда оно игнорировало своеобразие этой дей­ствительности, как это было во времена «боль­шого скачка» и «культурной революции», страна останавливалась в своём развитии или даже от­катывалась назад.

Разработка Дэн Сяопином теории социализма с китайской спецификой была непосредственно связана с преодолением левого и правого укло­нов в партии, способных, по его мнению, «угро­бить социализм».

Считая левых «главной опасностью», он вы­ступил против их антинаучного тезиса о том, что «лучше бедный социализм, чем богатый капита­лизм».

Дэн Сяопин считал, что тот, кто разделяет ма­териалистическое понимание истории, не может говорить о возможности «социализма и комму­низма в условиях нищеты». По Марксу, комму­низм предполагает «обилие материальных благ». В этой связи он призвал к более глубокому осоз­нанию определяющей роли производительных сил в становлении китайского социализма.

По его мнению, ликвидация бедности и улуч­шение жизни народа невозможны без ускорен­ного развития производительных сил. К сожале­нию, эта азбучная истина марксизма полностью игнорировалась левыми. Полемизируя с ними, Дэн Сяопин отмечал: «Преимущества социали­стического строя выражаются, в конечном счёте, как раз в том, что производительные силы при нём развиваются более быстрыми, более высо­кими, чем при капитализме, темпами, а на базе их развития непрерывно улучшается матери­альная и культурная жизнь народа. Социализм призван покончить с бедностью».

Дэн Сяопин предложил также отказаться и от установки левых, делающей «упор на классовую борьбу». Он считал, что при создании социализ­ма, особенно в отсталой стране, надо делать упор на экономическое развитие и последовательное осуществление социалистической модерниза­ции, т. е. ускоренно развивать сельское хозяй­ство, промышленность, науку, совершенствовать социалистическую демократию и законность.

Аналогичный подход был осуществлён и по отношению к собственности. По Дэн Сяопину, начальная стадия социализма допускает раз­личные её формы, способствующие развитию производительных сил. В итоге при реализации такого подхода была создана экономическая си­стема совместного развития разных секторов экономики при доминанте сектора обществен­ной собственности. И хотя доля последнего в экономике постоянно сокращается, он охваты­вает стратегически важные отрасли экономики, создающие более 75% ВВП.

Главные положения теории Дэн Сяопина нашли своё отражение в краткой формуле, вы­двинутой правящей партией для определения основной линии построения социализма с ки­тайской спецификой — «одна центральная задача и два основополагающих момента». В ней под «центральной задачей» понимается сосредото­чение усилий народа на экономическом строи­тельстве, а под двумя моментами — отстаивание четырёх основных принципов и осуществление реформы и открытости.

Дэн Сяопин разработал и осуществил модель перехода от плановой экономики к рыночной, от­вечающую китайским реалиям. При трех сфор­мулированных им критериях целесообразности удалось максимально снизить социальную цену реформ, не углубить, а сократить поляризацию общества, сохраняя при этом стимулы для роста производительных сил. 

Литература

1. Дэн Сяопин. Строительство социализма с ки­тайской спецификой. — М.: Наука, 1997. — 364 с.
2. Ли Фэнлинь. О специфике реформ в Китай­ской Народной Республике // «Новая и новей­шая история». — Пекин, 1996. — №6. — С. 3-8.
3. Делюсин Л. П. Китай в поисках путей разви­тия. МГУ им. М. В. Ломоносова. Ин-т стран Азии и Африки. — М.: Муравей, 2004. -445 с. 

После смерти «Великого кормчего» Мао Цзэдуна, в КНР начинается жестокая внутриполитическая борьба за власть. В 1977 году к власти приходит Ден Сяопин, сумевший добиться поддержки влиятельных кругов в ЦК партии и убрать своих конкурентов из «Банды четырех», ранее добившихся его опалы.

В 1978 году Ден Сяопин объявляет о начале политической либерализации – этот период вошел в историю Китая, как «Пекинская весна». Ден Сяопин открыто критикует «Культурную революцию», чем усиливает свою популярность в народе и среди членов партии, а также попутно избавляется от своих партийных врагов.

За относительно короткий период Ден Сяопин сумел добиться улучшения отношений с США, Великобританией и Японией, а также улучшить международный имидж страны. В 1979 году он начинает масштабные экономические реформы, созданные под влиянием опыта Гонконга, Тайваня, Сингапура и Южной Кореи. Основными направлениями этой программы являлись плавный переход к рыночной экономике, реформы собственности и аграрного сектора, а также либерализация цен и внешней торговли.

Переход от плановой экономики к рыночной осуществлялся достаточно плавно, но это позволило избежать перекосов и превратить КНР из отсталой аграрной страны в одну из ведущих мировых держав.

Этапы экономических реформ

По инициативе Ден Сяопина, экономические реформы были разделены на четыре основных этапа:

• 1978-1984 гг. Рыночные регуляторы принимаются в качестве дополнительного рычага для плановой экономики, создаются специальные экономические зоны.
• 1984-1991 гг. Государственные предприятия переводятся в режим «плановой товарной экономики», проходят реформы в сфере образования, науки и медицины;
• 1991-2002 гг. Основы социализма в экономике сохраняются, но расширяются рыночные отношения, формируется макрогосударственный контроль над экономикой;
• 2003 г – наше время. Китайская экономика окончательно формируется как социализм с рыночным уклоном» и продолжает совершенствоваться. 

В 1979 году Ден Сяопин выдвигает основной лозунг «Цель — развитие страны, средство её достижения – реформы, для развития необходима стабильность».

Активная внешняя политика и явное желание Ден Сяопина наладить диалог с западными странами позволило избавиться от экономической блокады и международной изоляции. В стране проводится политика «открытых дверей»: активно привлекаются иностранные инвестиции, развивается внешняя торговля и дипломатические отношения. При этом государство сохраняет контроль над банковской и кредитной системой, валютными операциями, сдерживало инфляцию. Прибрежные территории получили резкое экономическое развитие, но правительство пытается регулировать отношения между более развитым Востоком и менее развитым Западом, интегрируя отсталые регионы в китайскую экономику.

Вместе с тем переход от плановой к рыночной экономике обнажил две серьезные проблемы:

• Из-за отказа от центрального планирования потребовалось вносить кардинальные изменения в работу банков и рынков капитала, а также проведение финансовой политики;
• Работа практические всех государственных предприятий стала убыточной, так как система исчисления расходов и доходов стала происходить по рыночным ценам.

Чтобы устранить эти проблемы, государству пришлось налаживать практически на протяжении всех 1990-х годов работу банковского и финансового сектора, создавать систему социального страхования и закрывать наиболее убыточные предприятия государственного сектора.

Сегодня Китай – один из мировых лидеров, однако еще сто лет назад это была разрозненная аграрная страна с бедным населением. В 1949 году к власти в стране пришли коммунисты, было объявлено о создании КНР. Страна стала частью мирового социалистического лагеря.

Но в конце 1980-х началось падение таких стран либо полный их переход на демократические и капиталистические методы управления. Как Китай пережил это сложное время и как так случилось, что в стране до сих пор управляет местная компартия? Ответ на этот вопрос нужно искать в такой исторической личности как Дэн Сяопин и в его реформах.

Коммунистический Китай

После окончания Второй мировой войны в Китае началась Гражданская война: за власть боролись Гоминьдан (либеральная партия) и Коммунистическая партия Китая, которую возглавлял Мао Цзэдун. В 1949 году КПК выиграли борьбу, страна получила название КНР, а первой страной, признавшей ее существование, стал, естественно, СССР.

В 1958 году Мао объявил «большой скачок», что-то наподобие советской индустриализации и коллективизации в 1930-е. Целью был не только промышленный рывок, но и полный контроль государства над экономикой, воплощение «новой генеральной линии партии».

В результате «великого скачка» удалось построить большое количество предприятий, но при этом от голода умерло около 15 миллионов человек. Страна заплатила ужасную цену. В 1960-е Мао Цзэдун начал новую программу реформ, на этот раз «культурную революцию». Цель: избавиться от «ненужных социальных элементов», «врагов народа», противников режима.

Гонения коснулись даже видных деятелей КПК, которых опасался Мао. В результате было репрессировано около 5 миллионов участников КПК, часть из них заменили на молодежь, верную Мао. В стране окончательно формировался культ личности.

Ничего не вечно, в том числе диктатор Мао. В 1976 Мао Цзэдун умер, страной управляла «банда четырех» (жена Мао и трое его соратников), но было ясно, что страна нуждается в переменах.

Путь Дэн Сяопина в политику

Дэн Сяопин на 10 лет младше Мао, родился в 1904 году. С ранних лет увлекся социализмом, но относительно богатые родители позволили себе отправить сына на учебу во Францию. В 1926 году он практически год учился в Москве, столице молодого социалистического государства. Там он приобрел новые знакомства, сформировал свои политические взгляды. Он решает вернуться на Родину и вместе с коммунистическим подпольем бороться против Гоминьдана.

После победы коммунистов Дэн Сяопин сближается с Мао и получает место в правительстве, вскоре становится 2-м министром финансов. Когда же начался «великий скачок», Дэн выступил с критикой методов управления Мао, за что в период «культурной революции» был заключен под домашний арест. Его сына и вовсе избили и выбросили из окна, в результате он чудом выжил, но остался инвалидом. Вскоре Дэна исключили со всех должностей, отправив работать на тракторный завод.

В 1973 году Мао решил смягчить воспитательные меры и вернуть талантливого политика «в строй», но при этом заставив его публично извиниться и признать ошибку своих взглядов в 1960-е годы. В период с 1976 по начало 1980-х оппозиция во главе с Дэн Сяопином постепенно устраняет сторонников «маоизма» от власти, в стране готовятся великие реформы. Примечательно, что Дэн Сяопин не устраняет физически своих политических конкурентов, что уже отличало его от других политических лидеров эпохи.

Любопытно, но Дэн Сяопин не занимал должности руководителя партии или президента страны, хотя являлся неформальным правителем Китая аж до 1992 года, когда добровольно ушел из большой политики. Но обо всем по порядку.

«Политика реформ и открытости»

Еще в 1960-е годы Дэн произнес легендарную фразу: «Не важно, какого цвета кошка — важно, чтобы она ловила мышей». Имелась ввиду политико-экономическая модель государства. Новый коммунистический лидер, учившийся во Франции и СССР периода НЭПа, принял два принципа:

1. Коммунизм – не означает бедность.
2. В экономике может существовать частный капитал.

Дэн Сяопин понимал, что стране нужны передовые технологии, а также иностранный капитал. Привлечь инвестиции можно было с помощью дешевой рабочей силы, а позже это давало возможность китайцам перенять передовые технологии Запада.

Вторая сфера, где лидер КПК пытался найти кадры, было образование. В стране создается несколько учебных заведений, кроме того правительство выделяет стипендии для получения дипломов китайцами по всему миру. Позже они возвращаются на Родину со знаниями и идеями.

Сам лидер Китая показывал пример открытости, посещая США, Японию, Сингапур и Францию, то есть страны, которые были интересны Китаю в качестве экономических партнеров. Сяопин понимал, что инвестиции не придут туда, чего боятся или не знают. Китай должен открыться миру. Биограф Дэн Сяопина Фогель в книге «Дэн Сяопин и трансформация Китая» отмечает, что больше всего в экономику Китая инвестировала Япония.

Примечательно, что Дэн Сяопин пытался уменьшить роль китайской компартии, убрав из Конституции статью про руководящую роль. Позже от этой идеи отказались, возможно, из-за распада СССР, а возможно из-за протестов на площади Тяньаньмэнь в 1989 году.

В СССР политические протесты приводили к сворачиванию экономических реформ, например как было с Косыгинской реформой. Но Дэн Сяопин был уверен в правильности экономического пути, поэтому смог отстоять идею соединения рыночной экономики и коммунистической идеологии.

Если бы не было реформ Дэн Сяопина, то скорее всего, КНР, как СССР и другие страны соцлагеря, сегодня существовал бы только на страницах истории. А так, Китай – один из лидеров мировой экономики.

Дэн Сяопин вовремя ввел в стране рыночные элементы в экономике и проявил настойчивость и терпение при их введении, чего не произошло в СССР. Хрущев и Брежнев были непоследовательны, а Горбачеву было уже поздно. Но это уже тема для другой статьи…

Дэн Вэнмин родился в 1904 году в небольшой деревне в достаточно зажиточной семье. Родители были крепкими середняками, отец к тому же имел университетское образование. Поэтому и сына он с детства стремился ориентировать на учёбу. Дэн учился в одной из лучших школ провинции. Тогда же он сменил фамилию Вэнмин на Сисянь. Фамилия Сяопин, под которой он стал известен всему миру, на самом деле является прозвищем, которое он взял себе уже во взрослом возрасте. Дословно оно переводится как «маленькая бутылка». Дэн действительно имел очень маленький рост (чуть выше 150 сантиметров).

После учёбы в школе ему удалось попасть в студенческую программу обучения во Франции. Вместе с группой китайских студентов он отбыл в Европу. Хотя родители Дэна были небедными людьми, им было не под силу полностью содержать его в Европе, и ему приходилось подрабатывать. Будущему китайскому лидеру довелось поработать рабочим на заводе «Рено» и официантом.

Тогда же вместе с другими студентами из азиатских стран он попал под влияние левых идей. Во Франции училось много студентов из Азии, и многие из них заразились коммунистическими идеями. Там же он встретился с Чжоу Энлаем — одним из самых влиятельных в будущем китайских коммунистов и единственным человеком, имевшим большое влияние на Мао, который очень не любил к кому-то прислушиваться.

Под влиянием товарищей Дэн вступает в недавно созданную китайскую компартию, которая на тот момент насчитывала всего несколько сотен человек. Во Франции он провёл семь лет. Причины, по которым он уехал, до сих пор однозначно не установлены. По одной версии, им заинтересовалась французская полиция, по другой — его пригласили на учёбу в Москву.

Так или иначе, Дэн уехал в советскую столицу, где поступил в Коммунистический университет трудящихся Востока. Это было специальное учебное заведение, созданное для подготовки коммунистов и агентов Коминтерна в азиатских странах. Заведение было специфическим. Помимо марксистской теории студентам преподавали основы подпольной деятельности, обучали правильной постановке революционной пропаганды, уходу от полицейской слежки, диверсионной деятельности и т. д. По окончании курса молодого подпольщика студенты проходили боевую подготовку в специальных лагерях. Интересно, что на одном курсе с Дэном учился сын будущего врага китайских коммунистов Чана Кайши Цзян Цзинго, впоследствии ставший президентом Тайваня.

В период пребывания Дэна в Москве как раз разгорелась острая политическая дискуссия вокруг экономического будущего СССР, борьба левого и правого уклонов. Дэна весьма заинтересовали взгляды лидера правого уклона Николая Бухарина. Его платформа оказала несомненное влияние на реформы Дэна, которые будут реализованы им спустя почти 60 лет.

Подполье

После обучения Дэн возвращается в Китай, чтобы вести революционную работу. Страна в тот момент де-факто не существовала в качестве единой и была раздроблена на ряд регионов, каждый из которых контролировал какой-нибудь генерал, опиравшийся на свои войска. С генералами боролся Чан Кайши, который пытался объединить страну. Коминтерн, осознавая слабость китайской компартии, поддерживал именно его. А коммунистам велел заключать с ним союз и действовать сообща. Но отношения между ними не клеились, периодически союз разрывался, и стороны начинали друг друга убивать. А потом под влиянием каких-то новых факторов опять временно объединялись — до новой войны.

Дэн прибыл в страну как раз после очередного разрыва. Он осел в одном из горных районов, где коммунистам удалось разложить группировку одного из генералов, и от него откололось несколько тысяч солдат. Эти солдаты получили громкое название корпуса (хотя там не набиралось даже на дивизию) и направились в центр Китая — выполнять приказ о соединении всех красных отрядов. Дэн стал комиссаром корпуса. Планировалось восстание, которое затем отменили.

Но к этому моменту одному из полевых командиров — Мао Цзэдуну — удалось взять под контроль горную местность в провинции Цзянси, которая и стала базой для стянувшихся из разных районов отрядов. Там была провозглашена Китайская советская республика, просуществовавшая несколько лет.

Но в пути корпус Дэна изрядно поредел из-за дезертирства и вооружённых стычек. Сам Дэн в итоге оказался в Шанхае, и в годы «культурной революции» этот не до конца прояснённый эпизод использовался против него, и его критиковали за то, что он, будучи комиссаром, бросил свой отряд.

Проведя некоторое время в городе на нелегальном положении, он перебрался в республику Мао. Сначала он стал секретарём парткома, затем — руководителем отдела пропаганды. Как раз в этом качестве он и пригодился Мао, с которым ранее не был хорошо знаком.

Китайская партия создавалась в весьма специфических условиях, и в ней постоянно боролись за власть сразу несколько группировок. Но самыми влиятельными фракциями стали т. н. московская (или «группа 28 большевиков»), в которую объединились выучившиеся в СССР и ориентировавшиеся на Москву коммунисты, и фракция, сложившаяся вокруг Мао. Их политические взгляды существенно отличались от канонического марксизма-ленинизма, и они всеми силами сопротивлялись опеке со стороны Коминтерна. Мао нуждался в сторонниках, и Дэн его поддержал.

После вторжения японцев Москва принудила коммунистов вновь заключить союз с Гоминьданом Чан Кайши. При этом основная тяжесть борьбы с японцами пришлась на гораздо более крупную и лучше оснащённую армию Кайши, а не на коммунистов. А сразу после окончания войны между ними возобновилась гражданская война. Но теперь Гоминьдан уже был ослаблен, а коммунисты, напротив, имели большую поддержку со стороны СССР.

Стоит отметить, что борьба КПК и Гоминьдана — это не борьба антифашистов и фашистов или интернационалистов и националистов. В действительности и те и другие были китайскими националистами, только коммунисты с левым уклоном, а Чан Кайши и партия Гоминьдан — с правым.

Гражданская война возвысила Сяопина, который был сначала политическим комиссаром армии, затем — целого фронта, а на заключительном этапе войны даже был одним из руководителей в последних сражениях, закончившихся изгнанием частей Гоминьдана в Тайвань.

Взлёты и падения

В первые годы существования красного Китая Дэн занимался интеграцией вновь присоединённых юго-западных регионов страны. Вплоть до 1952 года он не занимал крупных постов в государстве. Затем он получил место вице-премьера и на короткий срок стал министром финансов. Дэн поддержал две крупные политические кампании, инициированные Мао. Сначала Цзэдун объявил о чистке партии от правых элементов, а затем — о переходе к политике Большого скачка. Этот крайне непродуманный экономический эксперимент закончился страшным голодом, унёсшим жизни нескольких миллионов человек.

Провал Большого скачка вызвал шквал критики в адрес Мао со стороны видных партийных деятелей. К этому времени Дэн уже стал генеральным секретарём партии (при Мао этот пост не был главным в стране, главой был председатель партии). Несмотря на то что раньше он неизменно поддерживал Мао, на этот раз Дэн не выступил в его поддержку и даже осторожно покритиковал.

Мао сделал вид, что покаялся, и даже освободил на короткое время несколько постов, которые занимал. Это привело к возвышению роли Сяопина, который наряду с Лю Шаоци (который считался официальным преемником и правой рукой Мао) начал поднимать страну из руин. Ими были проведены экономические реформы в духе советского НЭПа, которые частично возобновили рыночные отношения и позволили смягчить последствия Большого скачка.

Однако Мао не сидел без дела. Он сосредотачивал силы, чтобы разгромить партийную оппозицию. В 1965 году он инициировал «культурную революцию». Под предлогом борьбы с пережитками отсталости разгрому подверглись все личные противники Мао в партии, а также нелояльные провинциальные лидеры. Досталось и возвысившимся Шаоци и Сяопину. Первый позволил себе слишком громко критиковать Мао за провальные реформы и был посажен в тюрьму, где и умер. Сяопин в критике был осторожнее, поэтому отделался лёгким испугом. Его всего лишь лишили всех постов и отправили на «перевоспитание трудом» — работать слесарем на тракторном заводе в провинции.

Но перед этим Мао не отказал себе в удовольствии устроить своим соперникам сеансы покаяния и самобичевания. По условиям «культурной революции», все жертвы должны были публично и показательно каяться перед великим кормчим и громко ругать себя за ошибочные взгляды. Сеанс самобичевания пришлось пережить и Сяопину. Мао окрестил его зузипаем, (так называли членов партии, которых обвиняли в капиталистических симпатиях). Ему пришлось покаяться за неправильные взгляды. Можно сказать, что он ещё легко отделался. Его сына хунвейбины избили так сильно, что он на всю жизнь остался инвалидом.

Следующие четыре года Сяопин проработал на тракторном заводе. Хотя Мао и «списывал» некоторые приёмы у Сталина, он был не настолько бескомпромиссен, чтобы физически уничтожить всю оппозицию. Так что Сяопин, несмотря на свою влиятельность, уцелел и даже не побывал в тюрьме. Его спасли два фактора. Во-первых, заступничество Чжоу Энлая, старого приятеля и единственного по-настоящему «бессмертного» человека в Китае, которого не решался тронуть даже Мао. Во-вторых, позиции прославленного гражданской войной комиссара Сяопина были очень прочны в армии, где у него была масса сторонников из числа высшего руководства — некоторые маршалы в своё время были подчинёнными комиссара Сяопина и сохранили с ним самые тёплые отношения.

Энлай был архитектором китайской внешней политики, главой правительства и фигурой, почти равной Мао. Он был уже стар и у него обнаружили рак. Но напоследок Чжоу успел употребить всё своё влияние на Мао, чтобы добиться реабилитации Сяопина. И после четырёх лет ссылки его возвращают в правительство, где он становится заместителем Энлая.

К этому моменту Мао был уже стар и болен. Из-за болезни он практически не занимался политическими делами и редко появлялся на публике. Значительную власть сконцентрировала в своих руках ультралевая фракция, известная как Банда четырёх. В неё входили жена Мао Цзян Цзинь, глава Шанхая Чжан Чуньцао, один из лидеров «культурной революции» и член политбюро Вэн Хунвэнь и зять Мао Яо Выньюань. Все эти люди возвысились во время «культурной революции», а некоторые из них руководили её ходом. Им противостояла фракция прагматиков, самыми влиятельными фигурами которой были Энлай и Сяопин.

Однако после смерти Энлая Сяопин, который не обладал политическим бессмертием товарища, вновь стал объектом критики. Периодически приходивший в себя от болезни Мао попеременно поддерживал то одну, то другую фракцию и в этот раз поддержал левых. Ожидалось, что преемником Энлая во главе правительства станет Сяопин (этого хотел сам Энлай), однако «банда четырёх» провела мощную кампанию против него и «восстановления и укрепления правых элементов в партии».

У власти

Сяопина могли ждать серьёзные неприятности, ведь «банда четырёх» открыто клеймила его как контрреволюционера и добилась того, что его вновь лишили всех постов. Преемником Энлая стал малоизвестный Хуа Гофэн. Но тут умер Мао — и всё изменилось. Буквально через несколько дней после окончания траурных мероприятий члены «банды четырёх» были арестованы отрядом 8341 (подразделение, охраняющее первых лиц, аналог российского ФСО) по приказу Гофэна, скооперировавшегося с несколькими более умеренными политиками. Всех их обвинили в контрреволюционном заговоре и приговорили к смертной казни, заменённой пожизненным заключением. Кого-то отпустили пораньше, последние члены «банды» освободились в 2005 году.

Сяопина вернули в правительство, однако всю власть сосредоточил в своих руках Гофэн. Но он был не очень влиятельным и опытным политиком и с трудом понимал, что ему делать дальше. Он свернул «культурную революцию», но в общих чертах продолжил маоистский курс.

Это вызвало недовольство прагматиков, группировавшихся вокруг Сяопина, который к тому моменту был самым влиятельным и знаменитым из «отцов» коммунистического Китая.

Опытный Сяопин, пользовавшийся поддержкой фракции, постепенно оттеснил с руководящих постов конкурентов. Однако сам занимать их не стал, удовлетворившись лишь постом руководителя Военного совета ЦК КПК, то есть высшего органа управления армией. Да, как это ни странно звучит, но позиции Сяопина были наиболее сильны именно в армии. Он был одним из немногих живых к тому моменту людей, которые играли важную роль в гражданской войне. Этакий китайский Буденный, только с огромным политическим опытом, а не простой лихой рубака. Четверо из 10 первых китайских маршалов были выходцами из Сычуаня, т.е. земляками Сяопина. Их еще иногда называли «Сычуанським кланом». В Китае, с его региональной пестротой, такое землячество очень много значило. К тому же один из самых влиятельных маршалов — Е Цзяньинь был горячим сторонником Сяопина.

Первым делом Дэн инициировал «Пекинскую весну» — кампанию по развенчанию «культурной революции». Её перегибы и жестокость официально разрешалось критиковать. Тем самым Дэн ослаблял позиции левых, которые в основном были её сторонниками.

После развенчания репрессий встал вопрос, как быть с фигурой Мао. Правые хотели развенчания, левые не хотели, а Сяопин, хорошо всё взвесив, принял компромиссное решение. Мао оставить в роли отца нации, однако его грубых ошибок не отрицать и не замалчивать, маоизм свернуть и убрать в самый дальний чулан, вину за все перегибы и жестокие репрессии возложить на «банду четырёх». Официальной формулой правления Мао стало 70% побед и 30% ошибок. Сам Мао очень любил эту формулировку и охотно упоминал её при жизни.

Решения Дэн принимал не единолично, а после обсуждений с «восемью старейшинами», как называли нескольких старых и видных членов партии, которых он приблизил к себе. Политика Сяопина, превратившая Китай из захудалой державы, где далеко не всегда было что поесть, в мирового экономического лидера была полной противоположностью политике Мао.

Если великий кормчий предпочитал стимулировать рабочих и крестьян громкими политическими и революционными лозунгами, то Сяопин предпочитал материальные стимулы. Мао стремился сделать Китай более закрытым для всех, провозглашая политику опоры на свои силы. Сяопин, напротив, провозгласил политику открытости. Он лично ездил по другим странам, уговаривая потенциальных инвесторов вложиться в китайскую экономику.

Крестьянские коммуны были распущены. В стране восстанавливались рыночные отношения. Разумеется, левые были недовольны и ругались из-за реставрации капитализма. Но Дэн отвечал на любую критику одной из своих любимых поговорок: «Неважно, чёрная кошка или белая, главное, чтобы она хорошо ловила мышей». Эту фразу он нередко публично произносил ещё во времена Мао, но теперь она стала практически лозунгом новой политики, т. н. социализма с китайской спецификой. Что касается левых товарищей, которые были недовольны реформами, то Дэн неоднократно подчёркивал, что левый уклон представляет гораздо большую опасность для Китая, чем правый, а социализм не должен означать бедность.

Сяопин сформулировал три задачи в экономике. Первая — удвоить показатели ВНП начала его правления. Вторая — увеличить ВНП начала 80-х в четыре раза к началу нового тысячелетия. Третья, самая амбициозная — достигнуть уровня ВНП в расчёте на одного человека на уровне ведущих мировых держав к 2050 году. Первые две задачи были реализованы ещё при жизни Дэна. Он также выдвинул на первый план политику четырёх модернизаций: производство, наука, армия и сельское хозяйство, которые были первостепенными целями для развития.

В отличие от советских реформ, когда директивы спускались сверху и были инициативой высшего начальства, сам Сяопин почти ничего не придумывал и был осторожен. Китай был страной с сильными традициями регионализма, и он просто позволил руководителям регионов делать любые инвестиции в любое производство на их усмотрение, а также широко экспериментировать с экономическими нововведениями. Затем, если эксперимент или реформа оказывались удачными, они внедрялись в более широком масштабе и, наконец, в масштабе всей страны.

Инвестиции регионов в лёгкую промышленность привели к настоящему буму в этой отрасли. Резко увеличился китайский экспорт, что привело к росту валютных поступлений, которые в свою очередь использовались для модернизации производств и приобретения более совершенных технологий, с которыми у Китая были большие проблемы в то время.

Было создано несколько специальных экономических зон с льготными условиями для иностранных инвесторов, которые весьма активно принялись вкладывать деньги в китайскую экономику. В первую очередь Сяопина интересовали китайские диаспоры. Он изо всех сил играл на их патриотизме, приглашая эмигрантов со всего света инвестировать в страну.

Наконец, активно стимулировался мелкий бизнес, что позволяло частично решить проблему занятости в условиях отказа от плановой экономики, а также оживить торговлю в городах.

В начале 80-х ВНП Китая в расчёте на душу населения составлял менее 200 долларов. В настоящее время он достигает 10 тысяч. Это всё ещё меньше показателей богатейших стран, однако он продолжает расти. В 80-е годы ещё сохранялись черты плановой экономики и сильное государственное присутствие в бизнесе. Но начиная с 90-х годов они неуклонно сокращаются.

Тяньаньмэнь

Массовые протесты на площади Тяньаньмэнь в 1989 году поколебали власть Сяопина. Традиционно в западных источниках эти протесты упрощаются и сводятся к тому, что студенты требовали большей демократии, а их жестоко разогнали. В действительности всё было чуть сложнее. В высших кругах партии шла ожесточённая борьба между двумя фракциями: консервативной, выступавшей за сворачивание реформ или их сокращение, и либеральной, которая хотела дальнейших реформ и демократизации (протесты поддержал генеральный секретарь компартии Чжао Цзыян). Поэтому и среди протестующих помимо студентов, выступавших за демократизацию и свободу слова, присутствовали суровые рабочие с портретами Мао, требовавшие навести порядок и раздавить гидру капитализма.

В итоге верх взяло консервативное крыло, но это привело к ослаблению Сяопина, который ранее покровительствовал некоторым представителям либерального крыла. Он вынужден был пойти на уступки победителям и перейти к давно позабытой риторике про происки империалистических сил.

Однако постепенно ему удалось ослабить влияние консерваторов и настоять на возобновлении реформ. Окончательно победу его позиции ознаменовал триумфальный тур Сяопина по южным регионам в 1992 году. Но с этого момента пожилой Сяопин больше не принимал участия в политике, передав управление страной в надёжные руки. Своим уходом он подал пример всем другим руководителям высшего уровня не засиживаться в кресле до самой смерти. С тех пор каждый руководитель страны после двух сроков правления передаёт своё место новому поколению руководителей.

Последние несколько лет Сяопин провёл в статусе живого патриарха китайской политики. Его официально именовали великим архитектором китайских реформ, великим революционером, марксистом, государственным деятелем и военачальником. Две из трёх поставленных им задач были выполнены ещё при его жизни. Китайская экономика росла в среднем на 15% в год. Её рост продолжился и после его смерти в 1997 году, и в настоящее время по объёму ВНП Китай занимает второе место в мире.