Руководство армией кутузов

М. И. Кутузов во главе армии

М. И. Кутузов во главе армии

Постоянным отступлением Барклая не были довольны ни император, ни армия, ни всё русское общество. Русские люди стыдились того, что армия как будто боялась открытого боя с врагом. Почти никто не понимал, что в военном отношении отступление не было позорным делом, и все обвиняли Барклая в трусости, даже в измене. Общественное мнение требовало смены Барклая-де-Толли, о том же думал и император.

При таком всеобщем настроении, Барклай должен был хитрить. Несколько раз он останавливался в виду неприятеля, делал распоряжения по подготовке к битве, а когда всё было готово, вдруг приказывал отступать. Никто не мог понять, куда он ведёт русскую армию, жаждущую боя, для чего бережёт её. После потери Смоленска войска перестали даже приветствовать его криком «Ура!».

Когда для армии потребовалось назначить авторитетного командующего, в которого верила бы страна, специальный комитет единодушно остановился на Кутузове. Александр I вынужден был с этим согласиться, и написал Кутузову письмо по поводу его назначения, где говорилось: «Михаил Илларионович! Известные военные достоинства ваши, любовь к отечеству и неоднократные отличные подвиги приобретают истинное право на сию мою доверенность…»

Но, предварительно Александр I поручил решение вопроса о главнокомандующем особому комитету из пяти лиц (Салтыкову, Аракчееву, Вязьмитинову, Лопухину и Кочубею). Комитет единогласно остановился на Кутузове, имя которого называла вся страна, но которого не любил царь.

В Рескрипте императора, направленном всем командующим армиями, говорилось: «Разные важные неудобства, происшедшие после соединения двух армий, возлагают на меня необходимую обязанность назначить над всеми оными главного начальника. Я избрал для этого генерала-от-инфантерии князя Кутузова, которому я подчиняю все четыре армии вследствие чего я предписываю вам со вверенною вам армией состоять в точной его команде. Я уверен, что любовь ваша к Отечеству и усердие к службе откроют вам и при сём случае путь к новым заслугам, которые мне весьма приятно будет отличить надлежащими наградами».

Назначая М. И. Кутузова главнокомандующим, истинное своё отношение к этому Александр I выразил в письме к сестре, где писал: «В Петербурге я нашёл всех за назначение главнокомандующим старика Кутузова: это было единственное желание. То, что я знаю об этом человеке, заставляет меня противиться его назначению, но когда Ростопчин в своём письме ко мне от 5 августа известил меня, что и в Москве все за Кутузова, не считая Барклая де Толли и Багратиона годными для главного начальства, и когда, как нарочно, Барклай делал глупость за глупостью под Смоленском, мне не осталось ничего другого, как сдаться на общее мнение».

М. И. Кутузов

Имя Кутузова, как главнокомандующего русской армией, в этот тяжёлый момент называлось армией и всей страной. Поэтому Александр I согласился, но, назначив Кутузова главнокомандующим всех русских армий, император продолжал вмешиваться в военные дела: в то время кроме двух армий, Багратиона и Барклая, которые поступили под его личное непосредственное командование, у Кутузова имелись ещё три армии: Тормасова, Чичагова и Витгенштейна. Но Кутузов знал, что командовать ими будет царь, а он сам может только уговаривать командующих. Вот что он пишет Тормасову: «Вы согласиться со мной изволите, что в настоящие критические для России минуты, тогда как неприятель находится в сердце России, в предмет действий ваших не может уже входить защищение и сохранение отдалённых наших Польских провинций».

Герб рода Голенищевых-Кутузовых

Император же объединил армию Тормасова с армией Чичагова и отдал под начало своего любимца – адмирала Чичагова, которому Кутузов писал: «Прибыв в армию, я нашёл неприятеля в сердце древней России, так сказать под Москвою. Настоящий мой предмет есть спасение Москвы самой, а потому не имею нужды изъяснять, что сохранение некоторых отдалённых польских провинций ни в какое сравнение с спасением древней столицы Москвы и самих внутренних губерний не входит». Чичагов и не подумал немедленно откликнуться на этот призыв.

Назначение Кутузова, радостно встреченное армией, означало, что скоро будет положен конец отступлению. Солдаты говорили: «Приехал Кутузов бить французов». Сам же Кутузов, встретившись с войсками, сказал: «Ну как можно отступать с такими молодцами».

Михаил Илларионович Кутузов

М. И. Кутузов был самым выдающимся полководцем России того времени, прошедшим суворовскую военную школу. Родился он в 1745-м году, его отец был военным инженером и вышел в отставку в чине генерал-поручика. Своего сына он также определил по военно-инженерной части. В 14 лет Кутузов окончил обучение в артиллерийском и инженерном корпусе, а в 16 лет был произведён в офицеры. Свою службу в армии Кутузов начал командиром роты полка, которым командовал А. В. Суворов. Кутузов на практике усвоил суворовскую «науку побеждать», у него он научился ценить солдата, проявлять заботу о нём. На этой основе и продолжим изложение биографических сведений.

В 1764-м году Кутузов добился назначения в действующую армию в Польшу.

Он участвовал в походах 1765-го и 1769-го годов, принимал участие во время войны с Турцией в 1770-м году, в 1771-м году – при Попештах. Кутузов сражался в Крыму, у Кинбурна, участвовал в осаде Очакова, при взятии крепости Аккерман и Бендеры. У него было два опасных ранения, в результате одного из которых он потерял глаз. В 1790-м году под руководством Суворова Кутузов врывается на стену турецкой крепости Измаил и штурмом берёт её, показав блестящий пример героизма.

Суворов высоко ценил не только талант, но и военную хитрость Кутузова и, бывало, говаривал про него: «… умён, очень умён, его и Рибас не обманет» (Рибас – адмирал, известный своим хитрым, изворотливым умом).

После Измаила Кутузов командовал крупными соединениями. Главнокомандующий князь Репнин доносил о Кутузове Екатерине II: «Расторопность и сообразительность генерала Кутузова превосходит всякую мою похвалу». Но, Кутузов был и талантливым дипломатом. Он служил послом в Турции, а также выполнял дипломатическую миссию при шведском короле. И там и здесь он блестяще справился со своими задачами.

После Аустерлица, при котором благодаря вмешательству императорских советников и австрийских генералов русская армия потерпела поражение, между Александром и Кутузовым отношения были испорчены. Кутузов не любил Александра за его завистливость и лицемерие, отрицал наличие у него каких бы то ни было военных талантов и познаний. Александр I знал об этом, но обойтись без Кутузова ему не удавалось, и когда потребовалось быстро закончить войну с Турцией, пришлось назначить главнокомандующим Кутузова.

Турецкое руководство очень рассчитывало на уступчивость русских ввиду близости войны России с Наполеоном и требовали, чтобы границей между Россией и Турцией была река Днестр. Ответом Кутузова был большой бой под Рущуком, увенчанный полной победой русских войск 22-го июня 1811-го года. Покидая Рущук, Кутузов приказал взорвать укрепления, но турки ещё продолжали войну. Кутузов умышленно позволил им переправиться через Дунай: «Пусть переправляются, только перешло бы их на наш берег поболее», – сказал Кутузов, он осадил лагерь визиря, и осаждённые, узнав, что русские тем временем взяли Туртукай и Силистрию (10-го и 11-го октября), сообразили, что им грозит полное истребление, если они не сдадутся. Визирь тайком бежал из своего лагеря и начал переговоры. А 26-го ноября 1811-го года остатки умирающей от голода турецкой армии сдались русским.

И то, что впоследствии в Европе определяли как дипломатический «парадокс», свершилось. 16-го мая 1812-го года после длившихся долгие месяцы переговоров, мир в Бухаресте был заключен: Россия не только освобождала для войны против Наполеона всю свою Дунайскую армию, но сверх того получала от Турции в вечное владение всю Бессарабию, получала почти весь морской берег от устьев Риона до Анапы.

Знамя Санкт-Петербургского ополчения

«И вот тут-то Кутузову удалось то, что при подобных условиях никогда и никому не удавалось и что, безусловно, ставит Кутузова в первый ряд людей, прославленных в истории дипломатического искусства. На протяжении всей истории императорской России, безусловно, не было дипломата более талантливого, чем Кутузов. То, что сделал Кутузов весной 1812-го года после долгих и труднейших переговоров, было бы не под силу даже наиболее выдающемуся профессиональному дипломату, вроде, например, А. М. Горчакова, не говоря уже об Александре I, дипломате-дилетанте. «Теперь коллежский он асессор по части иностранных дел» – таким скромным чином наградил царя А. С. Пушкин» (Е. В. Тарле).

Таков был первый по времени удар, который нанёс Наполеону Кутузов-дипломат почти за три с половиной месяца до того, как ему на Бородинском поле нанёс второй удар Кутузов – стратег.

В начале войны 1812-го года Михаил Илларионович Кутузов находился в Петербурге на второстепенном посту командира Нарвского корпуса, а затем Петербургского ополчения.

В дворянском собрании Петербурга на общем сходе дворянства, купечества, чиновников и духовенства столицы было принято решение о создании ополчения Петербурга и Петербургской губернии. С каждых ста душ крепостных в его состав выделялись по десять человек. Руководителем ополчения единогласно выбрали Кутузова. Домой к старому генералу отправили целую делегацию, её представители и передали Кутузову просьбу принять на себя командование Петербургским ополчением.

Кутузов приехал в дворянское собрание, вошёл в большой зал, где его терпеливо ждали, и со слезами на глазах произнес: «Господа! Я вам многое хотел говорить…, скажу только, что вы украсили мои седины!..». Через несколько дней Александр I официально возложил на Кутузова командование ополчением Петербургской и Новгородской губерний, а также всеми сухопутными и морскими силами, находящимися в Петербурге, Кронштадте и Финляндии.

Кутузов приступил к организации обороны столицы. Был сформирован специальный воинский корпус, получивший название Нарвского, произведена передислокация войск на самых опасных направлениях, усилено их инженерное оборудование, пополнены припасы, начато строительство новых оборонительных укреплений. Одновременно шла работа по формированию ополченского войска: принимали ратников, собирали пожертвования, при этом помещиков, которые выставляли своих крепостных для ополчения, обязали обеспечить обработку полей ушедших воевать, платить за них подати, обеспечить их провиантом и жалованием. Численность ополчения вскоре составила около 13 тысяч человек, оно делилось на дружины, причём Кутузов требовал, чтобы в одной дружине находились люди, которые прежде жили рядом, это, по его мнению, должно способствовать взаимовыручке в бою.

Ополченцы проходили специальное обучение стрельбе, строю, приёмам обращения с оружием, тактике ведения боя, их нужно было вооружить и разместить. Постепенно все эти задачи решили, и каждый ополченец во время торжественной церемонии получил оружие, а каждая дружина – своё знамя. Затем всё ополченское войско прошло торжественным маршем по Невскому проспекту.

Военные действия французов на петербургском направлении контролировал корпус под командованием П. Витгенштейна, и Кутузов стремился к тому, чтобы объединить силы действующей армии и ополчения. Наполеон, бросив основные силы на Москву, не ожидал большого сопротивления при обороне Петербурга, однако 19-го июля у деревни Клястицы произошёл первый ожесточённый бой, в котором французы потерпели поражение и потеряли около тысячи человек пленными.

Такой поворот событий стал для них огромной неожиданностью, и французское командование вынуждено было воздержаться от активных действий в направлении Петербурга. Для русской же армии победа при Клястицах стала огромным моральным стимулом. Петербургское ополчение, прошедшее первое боевое крещение, 3-го августа принимало присягу на плацу Семеновского полка. На церемонии присутствовал Александр I, перед которым войско прошло торжественным парадом.

Император наконец-то оценил заслуги Кутузова и назначил его членом Государственного совета. Когда же для армии потребовалось назначить авторитетного командующего, в которого верила бы страна, специальный комитет единодушно остановился на Кутузове. Александр I вынужден был с этим согласиться и написал Кутузову письмо по поводу его назначения, где говорилось: «Михаил Илларионович! Известные военные достоинства ваши, любовь к отечеству и неоднократные отличные подвиги приобретают истинное право на сию мою доверенность…»

Осторожный, опытный, настойчивый, хитрый, бесстрастный во время сражений, новый главнокомандующий охотно повторял: «Нет ничего, что стоило бы больше двух солдат – терпения и времени…» Этим принципом и руководствовался М. И. Кутузов в течение всей Отечественной войны 1812-го года, руководя русской армией.

Кутузов дал согласие на своё назначение лишь при условии, что брат императора Александра – Константин будет удалён из армии, ибо Кутузов не может ни наказать его, если он плохо себя поведёт, ни наградить, если он хорошо себя проявит. Кутузов, безусловно, знал, что убеждённый в непобедимости Наполеона великий князь публично высказался за немедленное прекращение военных действий, так как «они не могли продолжаться, потому что русская армия практически более не существует…»

При этом истинное своё отношение к назначению Кутузова Александр I выразил в письме к сестре, где писал: «В Петербурге я нашёл всех за назначение главнокомандующим старика Кутузова: это было единственное желание. То, что я знаю об этом человеке, заставляет меня противиться его назначению, но когда Ростопчин в своём письме ко мне от 5 августа известил меня, что и в Москве все за Кутузова, не считая Барклая-де-Толли и Багратиона годными для главного начальства, и когда, как нарочно, Барклай делал глупость за глупостью под Смоленском, мне не осталось ничего другого, как сдаться на общее мнение».

Имя Кутузова, как главнокомандующего русской армией, в этот тяжёлый момент называлось армией и всей страной. Поэтому Александр I не мог противиться его назначению главнокомандующим.

Но, назначив Кутузова главнокомандующим всех русских армий, Александр I продолжал вмешиваться в военные дела: Кутузов знал, что, кроме двух армий, Багратиона и Барклая, которые поступили под его личное непосредственное командование у него имеются ещё три армии: Тормасова, Чичагова и Витгенштейна. Но Кутузов знал, что командовать ими будет царь, а он сам может их только уговаривать, чтобы они поскорее шли к нему спасать Москву и Россию. Вот что он пишет Тормасову: «Вы согласиться со мной изволите, что в настоящие критические для России минуты, тогда как неприятель находится в сердце России, в предмет действий ваших не может уже входить защищение и сохранение отдаленных наших Польских провинций».

Император же соединил армию Тормасова с армией Чичагова и отдал под начальство своего любимца – адмирала Чичагова, которому Кутузов писал: «Прибыв в армию, я нашёл неприятеля в сердце древней России, так сказать под Москвою. Настоящий мой предмет есть спасение Москвы самой, а потому не имею нужды изъяснять, что сохранение некоторых отдалённых польских провинций ни в какое сравнение с спасением древней столицы Москвы и самих внутренних губерний не входит». Чичагов и не подумал немедленно откликнуться на этот призыв.

Памятник в селе Царёво-Займище, где М. И. Кутузов принял командование над русской армией

Назначение Кутузова было радостно встречено армией, оно означало, что скоро будет положен конец отступлению. Солдаты говорили: «Приехал Кутузов бить французов». Сам же Кутузов, встретившись с войсками, сказал: «Ну как можно отступать с такими молодцами».

Хвала тебе, наш бодрый вождь,

Герой под сединами!

Как юный ратник, вихрь, и дождь,

И труд он делит с нами.

О, сколь с израненным челом

Пред строем он прекрасен!

И сколь он хладен пред врагом

И сколь врагу ужасен!

О, диво! се орел пронзил

Над ним небес равнины…

Могущий вождь главу склонил;

Ура! кричат дружины.

(Василий Жуковский)

Из воспоминаний А. Б. Голицына: «Известно всем, сколько явление Кутузова в армию ободрило всех. Он прибыл в Царёво-Займище и в этот же день распоряжался всем так, как будто бы всё от него проистекало с начала кампании. Ничто для него не было ново. Он всё предугадывал и был главнокомандующим в полном смысле слова». Это было 29-го августа по новому стилю.

Осмотрев позицию у Царева-Займища, Кутузов не одобрил её, он решил не давать немедленно сражение войскам Наполеона и продолжил отступление к Можайску, но ему было ясно, что долго тянуть с генеральным сражением император ему не позволят.

За это время армия получила подкрепление – 15 589 человек под командованием Милорадовича, затем в неё влились 7 тысяч Московского и 3 тысячи человек Смоленского ополчения. К этому времени общие потери Великой Армии составили не менее 150 000 человек. Растянутость коммуникаций, враждебность населения к захватчикам, нехватка продовольствия и фуража, действия партизан, болезни, дезертирство и, конечно же, постоянные сражения с русскими войсками сильно ослабили наполеоновскую армию. Разница в численности двух армий резко сократилась, а в артиллерии было даже некоторое превосходство у русских.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Герой Отечественной войны 1812 года, великий русский полководец, достойный продолжатель военной славы, добытой на полях сражений русской армией в XVIII веке

Кутузов начал воевать под началом Румянцева, Суворова. Он стал достойным продолжателем военной славы, добытой на полях сражений русской армией в XVIII веке. Участвовал в Русско-турецких войнах, принимал участие и отличился при взятии Измаила, где командовал одной из колонн. В начале XIX века Кутузов был уже самым популярным и авторитетным генералом в русской армии. В 1805 голу в войне с Францией он командует русскими войсками в Австрии.

В 1811—1812 годах в войне с Турцией он командует Молдавской армией. После нескольких блестящих побед он заключил Бухарестский мирный договор, что было очень своевременно для России — начиналась война с Наполеоном.

В августе 1812 гола Кутузов назначается главнокомандующим русской армией. Его приезд был встречен войсками с воодушевлением, все верили, что только Кутузов может справиться с Наполеоном.

Начало службы

Михаил Илларионович Кутузов родился в 1745 году в семье военного инженера. генерала в отставке. С детства мальчик проявлял стремление к образованию: успешно учился дома русскому и иностранному языкам, арифметике. много читал. Когда Михаил подрос, отец отдал его в артиллерийско-инженерную школу. В школе товарищи любили Кутузова Михаила Илларионовича за веселый нрав, преподаватели ценили сто за способности и прилежание. Кутузов был хорошо подготовлен к карьере придворного, поэтому через некоторое время его назначили адъютантом к ревельскому генерал-губернатору генерал-фельдмаршалу принцу Гольштейн -Бекскому. Но в адъютантах Кутузов прослужил недолго, ему удалось выпроситься на действительную военную службу.

Под началом Румянцева в возрасте 19 лет прапорщик Кутузов начал свой воинский путь. В 1764 году, когда русские войска направились в Польшу, уже в чине капитана Кутузов добился перевода в действующую армию. В 1770 году Кутузова Михаила Илларионовича перевели в армию Румянцева, действовавшую против турецких войск в Молдавии и Валахии.

Война с Наполеоном 1805 года

В 1805 году над Россией впервые нависла опасность вторжения войск французского императора Наполеона I. В сложном положении оказывались также Австрия и Англия. Последняя, учитывая серьезность I положения, поспешила создать коалицию, в которую вошли Англия, Россия и Австрия. Объединенная русско-австрийская армия должна была двинуться во Францию. Александр I обратился к Кутузову с просьбой возглавить войска. Армия Кутузова Михаила Илларионовича насчитывала всего 50 тысяч. Было ясно, что Наполеон с 200 тысячами сделает все, чтобы уничтожить русскую армию.

Кутузов понимал, что с такими малыми силами, пока не подошла помощь, вступать в бой бессмысленно. Оставалось только умело уклоняться от него. Александр и австрийский император Франц требовали от Кутузова Михаила Илларионовича защищать Вену. Но Кутузов отказался – армия итак не имела достаточно сил. Перед Кутузовым стояла задача сохранить войска, во что бы то ни стало. В 1805 г.. 20 ноября, в районе чешского города Аустерлиц произошло сражение между русской и французской ар¬миями. На сей раз руководил сражением сам Александр I. Кутузов же яалялся лишь номинальным главнокомандующим. Расчет Александра I был прост: в случае победы он заслуживал славы, но в случае поражения за эго должен был отвечать Кутузов.

Ко времени Аустерлицкой битвы русская армия насчитывала 85 тысяч человек. Опыт подсказывал Кутузову воздержаться от решительных наступательных действий. Но решение было принято без его согласия. Несогласованность действий союзников и полководческий талант Наполеона решили исход сражения. Союзные войска потерпели поражение. Остатки русской ар¬мии вернулись в Россию. В 1807 году России пришлось заключить мирный договор, который был подписан в Тильзите.

Третья война с Турцией

Весной 1809 года возобновились военные действия против Турции. Причиной стаю восстание сербов против турецких янычар. Россия поддержала Сербию. К тому времени Кутузов уже год находился в Молдавской армии. Главнокомандующим гам был генерал-фельдмаршал А. А. Прозоровский.

Согласно принятому плану, А. А. Прозоровский начат активные действия против крепостей Журжи, Браилова, Тульчи и Измаила, чтобы, захватив их, двинуться за Дунай. Главный корпус Кутузова Михаила Илларионовича был направлен под Браилов. Прибыв на место, Кутузов осмотрел позиции турок. Крепость была хорошо защищена, численность ее гарнизона достигала 12 тысяч человек. Кутузов понял, что для успешного штурма не хватает сил и средств. Об этом он доложил Прозоровскому, но тот приказал начать штурм. Крепость взять так и не удалось. Прозоровский дал приказ отступить. Желая оградить себя от обвинений, он в донесении обвинил в неудаче своих подчиненных и солдат. Кутузов же причину неудачи видел в поспешном принятии решения о штурме. После этого отношения Кутузова Михаила Илларионовича и Прозоровского обострились. Последний добился удаления Кутузова Михаила Илларионовича из армии.

Отечественная война 1812 года

Под его руководством раскрыли свой талант такие великие российские генералы как ТОРМАСОВ, ЛИХАЧЕВ, ДОХТУРОВ, БАГГОВУТ, КУЛЬНЕВ, ЛАНЖЕРОН, КОНОВНИЦЫН, МИЛОРАДОВИЧ, НЕВЕРОВСКИЙ, РАЕВСКИЙ, КАПЦЕВИЧ, ОЖАРОВСКИЙ, ЩЕРБАТОВ, КЛАУЗЕВИЦ , ПРОТАСОВ, ВОРОНЦОВ, ЛЕВАШОВ, ТРОЩИНСКИЙ, КУДАШЕВ, КУТАЙСОВ, ДИБИЧ  и т.д., навсегда прославившие русское оружие и вошедшие в историю в тени великого полководца.

Перейти на главную страницу…

В военной истории России, пожалуй, нет такого полководца, чья посмертная слава настолько овеяла прижизненные деяния, как Михаил Илларионович Голенищев-Кутузов. Сразу же после смерти фельдмаршала его современник и подчиненный А.П. Ермолов сказал:

Польза наша заставляет каждого представить его свыше обыкновенного. История мира поместит его в числе героев летописи Отечества — между избавителей.

Масштабность событий, участником которых был Кутузов, наложили отпечаток на фигуру полководца, возвысив его до былинных размеров. Между тем, Михаил Илларионович представлял личность весьма характерную для героического времени второй половины XVIII — начала XIX вв. Не было практически ни одной военной кампании, в которой он бы не принял участия, не было такого деликатного поручения, которое он бы не выполнил. Прекрасно чувствовавший себя на бранном поле и за столом переговоров, М.И. Голенищев-Кутузов остался для потомков загадкой, которая до сих пор полностью не раскрыта.

Будущий генерал-фельдмаршал и князь Смоленский родился в Петербурге в семье Иллариона Матвеевича Голенищева-Кутузова, известного военного и политического деятеля времен Елизаветы Петровны и Екатерины II, представителя старинного боярского рода, чьи корни уходят в XIII век. Отец будущего полководца был известен как строитель Екатерининского канала, участник русско-турецкой войны 1768-1774 гг., отличившийся в сражениях при Рябой Могиле, Ларге и Кагуле, ставший после отставки сенатором. Мать Михаила Илларионовича происходила из древнего рода Беклемишевых, одна из представительниц которого была матерью князя Дмитрия Пожарского. 

Рано овдовев и не женившись вторично, отец маленького Михаила воспитывал сына совместно со своим двоюродным братом Иваном Логиновичем Голенищевым-Кутузовым, адмиралом будущим наставником цесаревича Павла Петровича и президентом Адмиралтейств-коллегии. Иван Логинович был известен на весь Петербург своей знаменитой библиотекой, в стенах которой его племянник любил проводить все свободное время. Именно дядя привил юному Михайле любовь к чтению и науке, что было редкостью для дворянства той эпохи. Также Иван Логинович, используя свои связи и влияние, определил племянника на обучение в Артиллерийскую и инженерную школу в Петербурге, определив дальнейшую карьеру Михаила Илларионовича. В школе Михаил учился на артиллерийском отделении с октября 1759 г. по февраль 1761 г., с успехом окончив ее курс. 

Интересно отметить, что куратором школы в то время был генерал-аншеф Абрам Петрович Ганнибал, знаменитый «арап Петра Великого», прадед А.С. Пушкина по материнской линии. Он заметил талантливого кадета и при производстве Кутузова в первый офицерский чин инженер-прапорщика представил его ко двору императора Петра III. Этот шаг также оказал большое влияние на судьбу будущего военачальника. Кутузов становится не только полководцем, но и придворным — типичное явление для русского аристократа второй половины XVIII века.

Император Петр назначает 16-летнего прапорщика адъютантом к генерал-фельдмаршалу принцу П.А. Ф. Гольштейн-Бекскому. За время своей короткой службы при дворе с 1761 по 1762 г. Кутузов сумел обратить на себя внимание молодой супруги императора Екатерины Алексеевны, будущей императрицы Екатерины II, оценившей сметливость, образованность и исполнительность молодого офицера. Сразу при восшествии на престол она производит Кутузова в капитаны и переводит его на службу в Астраханский мушкетерский полк, расквартированный под Петербургом. Примерно в это же время полк возглавил А.В. Суворов. Так впервые пересеклись жизненные пути двух великих полководцев. Однако через месяц Суворов был переведен командиром в Суздальский полк и наши герои расстались на долгие 24 года. 

Что же касается капитана Кутузова, то помимо рутинной службы от также выполнял ответственные поручения. Так, с 1764 по 1765 гг. он был командирован в Польшу, где получил опыт командования отдельными отрядами и боевое крещение, сражаясь против войск «Барской конфедерации», не признававшей избрание на престол Речи Посполитой сторонника России Станислава-Августа Понятовского. Затем, с 1767 по 1768 гг., Кутузов принимает участие в работе Уложенной комиссии, которая по указу императрицы должна была подготовить новый, после 1649 г., единый свод законов империи. Астраханский полк нес внутренний караул во время заседания Комиссии, а сам Кутузов работал в секретариатах. Здесь он имел возможность познать основные механизмы государственного управления и познакомиться с выдающимися государственными и военными деятелями той эпохи: Г.А. Потемкиным, З.Г. Чернышовым, П.И. Паниным, А.Г. Орловым. Знаменательно, что председателем «Уложенной комиссии» был избран А.И. Бибиков — брат будущей жены М.И. Кутузова. 

Однако в 1769 г. в связи с началом русско-турецкой войны (1768-1774) работа Комисссии была свернута, а капитан Астраханского полка М.И. Кутузов был отправлен в 1-ю армию генерал-аншефа П.А. Румянцева. Под началом этого знаменитого полководца Кутузов проявил себя в сражениях при Рябой Могиле, Ларге и в знаменитой баталии на реке Кагул 21 июля 1770 г. После этих побед П.А. Румянцев был произведен в генерал-фельдмаршалы, пожалован титулом графа с почетной приставкой к фамилии «Задунайский». Не остался без наград и капитан Кутузов. За храбрость в военных действиях он был произведен Румянцевым в «обер-квартирмейстеры премьер-майорского ранга», то есть, перепрыгнув через чин майора, назначен в штаб 1-й армии. Уже в сентябре 1770 г., командированный во 2-ю армию П.И. Панина, осаждавшей Бендеры, Кутузов отличается при штурме крепости и утверждается в премьер-майорстве. Через год за успехи и отличия в делах против неприятеля он получает чин подполковника.

Сражение при Кагуле. Художник Д. Ходовецкий

Служба под командованием знаменитого П.А. Румянцева была хорошей школой для будущего полководца. Кутузов получил неоценимый опыт командования военными отрядами и штабной работы. Приобрел Михаил Илларионович и другой печальный, но не менее ценный опыт. Дело в том, что с юных лет Кутузов отличался умением пародировать людей. Нередко во время офицерских застолий и посиделок сослуживцы просили его изобразить кого-нибудь вельможу или генерала. Однажды, не удержавшись, Кутузов спародировал и своего начальника — П.А. Румянцева. Благодаря одному доброхоту неосторожная шутка стала известна генерал-фельдмаршалу. Только что получивший графский титул, Румянцев был разгневан и приказал перевести шутника в Крымскую армию. С этого времени, до сих пор веселый и общительный, Кутузов стал сдерживать порывы своего остроумия и недюжинного ума, скрывать свои чувства под маской любезности со всеми. Современники начали называть его хитрым, скрытным и недоверчивым. Как ни странно, но именно эти качества в дальнейшем не раз выручали Кутузова и стали одной из причин успеха главнокомандующего в войнах с лучшим полководцем Европы — Наполеоном Бонапартом.

В Крыму Кутузову ставится задача взять штурмом укрепленную деревню Шумы, под Алуштой. Когда во время атаки русский отряд дрогнул под огнем противника, подполковник Голенищев-Кутузов со знаменем в руке повел солдат в атаку. Ему удалось выбить врага из деревни, однако отважный офицер при этом был тяжело ранен. Пуля, «ударивши его между глазу и виска, вышла напролет в том же месте на другой стороне лица», — записали доктора в официальных документах. Казалось, что после такого ранения выжить уже невозможно, но Кутузов чудом не только не потерял глаз, но и выжил. За подвиг под деревней Шумы Кутузов был удостоен ордена Св. Георгия 4-й степени и получил годовой отпуск для лечения.

Кутузова надо беречь, он будет у меня великим генералом.

— сказала императрица Екатерина II.

До 1777 г. Кутузов проходил курс лечения за границей, после окончания которого был произведен в полковники и назначен командовать Луганским пикинерским полком. В мирное время между двумя турецкими войнами он получил чины бригадира (1784 г.) и генерал-майора (1784 г.). Во время знаменитых маневров под Полтавой (1786 г.), в ходе которых войска восстановили ход знаменитого сражения 1709 г., Екатерина II, обращаясь к Кутузову, произнесла: «Благодарю вас, господин генерал. Отныне вы у меня считаетесь между лучшими людьми в числе отличнейших генералов».

С началом 2-й русско-турецкой войны 1787-1791 гг. генерал-майор М.И. Голенищев-Кутузов во главе отряда из двух полков легкой кавалерии и трех егерских батальонов направляется в распоряжение А.В. Суворова на защиту крепости Кинбурн. Здесь 1 октября 1787 г. он участвует в знаменитом сражении, в ходе которого был уничтожен 5-тысячный турецкий десантный отряд. Затем под командованием Суворова генерал Кутузов находится среди армии Г.А. Потемкина, осаждающей турецкую крепость Очаков (1788 г.). 18 августа при отражении вылазки турецкого гарнизона генерал-майор Кутузов снова ранен пулей в голову. Находившейся при штабе русской армии австрийский принц Шарль де Линь написал об этом своему повелителю Иосифу II: «Этот генерал вчера опять получил рану в голову, и если не нынче, то, верно, завтра умрет».

Главный хирург русской армии Массо, оперировавший Кутузова, воскликнул:

Должно полагать, что судьба назначает Кутузова к чему-нибудь великому, ибо он остался жив после двух ран, смертельных по всем правилам медицинской науки.

Штурм Очакова 6 декабря 1788 г. Художник Я. Суходольский. 1853 г.

После вторичного ранения в голову правый глаз Кутузова оказался поврежден, стал видеть еще хуже, что дало повод современникам называть Михаила Илларионовича «одноглазым». Именно отсюда пошла легенда о том, что Кутузов носил повязку на раненном глазу. Между тем на всех прижизненных и первых посмертных изображениях Кутузов рисуется с обоими глазами, правда все портреты выполнены в левый профиль — после ранения Кутузов старался не поворачиваться к собеседникам и художникам правой стороной. За отличие при осаде Очакова Кутузов был награжден орденом Св. Анны 1-й степени, а потом и орденом Св. Владимира 2-й степени.

Суворов и Кутузов перед штурмом Измаила в 1790 г. С картины художника О.Г. Верейского. 1950 г.

По выздоровлении, в мае 1789 г., Кутузов принял командование над отдельным корпусом, с которым участвовал в сражении под Каушанами и во взятии Аккермана и Бендер. В 1790 г. генерал Голенищев-Кутузов участвует в знаменитом штурме турецкой крепости Измаил под командованием А.В. Суворова, где впервые проявил лучшие качества военачальника. Назначенный начальником шестой штурмовой колонны, он повел атаку на бастион у Килийских ворот крепости. Колонна достигла крепостного вала и засела в нем под яростным огнем турок. Кутузов послал Суворову донесение о необходимости отступить, но получил в ответ приказ о назначении комендантом Измаила. Собрав резерв, Кутузов овладевает бастионом, отрывает ворота крепости и штыковыми атаками рассеивает противника. «Век не увижу такого сражения, — писал после штурма генерал своей жене, — волосы дыбом становятся. Кого в лагере не спрошу, либо умер, либо умирает. Сердце у меня облилось кровью, и залился слезами».

Когда после победы, вступив в должность коменданта Измаила Кутузов спросил Суворова, что означал его приказ о должности задолго до взятия крепости. «Ничего! — был ответ знаменитого полководца. — Голенищев-Кутузов знает Суворова, а Суворов знает Голенищева-Кутузова. Если бы не взяли Измаил, Суворов бы умер под его стенами, и Голенищев-Кутузов тоже!». По представлению Суворова Кутузов за отличие при Измаиле был пожалован знаками ордена Св. Георгия 3-й степени.

Штурм крепости Измаил войсками А.В. Суворова в 1790 г. Художники Е.И. Данилевский и В.М. Сибирский. 1972-1974 гг. Часть 1

Штурм крепости Измаил войсками А.В. Суворова в 1790 г. Художники Е.И. Данилевский и В.М. Сибирский. 1972-1974 гг. Часть 2

Следующий, 1791 год — последний в войне — принес Кутузову новые отличия. 4 июня, командуя отрядом в армии генерал-аншефа князя Н.В. Репнина, Кутузов разгромил 22-тысячный турецкий корпус сераскера Решида Ахмед-паши при Бабадаге, за что был удостоен орденом Св. Александра Невского. 28 июня 1791 г. блестящие действия корпуса Кутузова обеспечили русской армии победу над 80-тысячной армией визиря Юсуфа-паши в битве при Мачине. В докладе императрице командующий князь Репнин отметил: «Расторопность и сообразительность генерала Кутузова превосходят всякую мою похвалу». Эта оценка послужила поводом к награждению Голенищева-Кутузова орденом Св. Георгия 2-й степени.

Окончание турецкой кампании Кутузов встречает кавалером шести российских орденов в чине генерал-поручика и с репутацией одного из лучших боевых генералов русской армии. Однако его ожидают поручения не только военного характера.

Весной 1793 г. он назначается чрезвычайным и полномочным послом в Османскую империю. Ему ставится нелегкая дипломатическая задача упрочить русское влияние в Стамбуле и склонить турок к заключению союза с Россией и другими европейскими странами против Франции, в которой произошла революция. Здесь пригодились качества генерала, которые в нем подмечали окружающие. Именно благодаря кутузовским хитрости, скрытности, любезности и осторожности, необходимых при ведении дипломатических дел, удалось добиться выселения французских подданных из пределов Османской империи, а султан Селим III не только остался нейтральным ко второму разделу Польши (1793 г.), но и склонился к вступлению в европейский антифранцузский союз.

С султаном в дружбе, т.е. он при всяком случае допускает до меня похвалы и комплименты… Я сделал так, что он был доволен. На аудиенции велел делать мне учтивости, которых ни один посол не видал.

Письмо Кутузова к жене из Константинополя, 1793

Когда в 1798-1799 гг. Турция откроет проход через проливы для судов русской эскадры адмирала Ф.Ф. Ушакова и вступит во вторую антифранцузскую коалицию, в этом будет несомненная заслуга М.И. Кутузова. В этот раз наградой генералу за успех его дипломатической миссии будет пожалование девяти фольварков и свыше 2 тысяч крепостных на землях бывшей Польши.

М.И. Голенищев-Кутузов, князь Смоленский. Художник И.И. Олешкевич

Екатерина II высоко ценила Кутузова. Она сумела рассмотреть в нем не только таланты полководца и дипломата, но и педагогические дарования. В 1794 г. Кутузов назначается директором старейшего военно-учебного заведения — Сухопутного шляхетского корпуса. Пребывая в этой должности в правление двух монархов, генерал показал себя талантливым руководителем и педагогом. Он улучшил финансовое состояние корпуса, обновил учебную программу и лично преподавал кадетам тактику и военную историю. За время директорства Кутузова из стен Сухопутного шляхетского корпуса вышли будущие герои войн с Наполеоном — генералы К.Ф. Толь, А.А. Писарев, М.Е. Храповицкий, Я.Н. Сазонов и будущий «первый ополченец 1812 года» С.Н. Глинка.

6 ноября 1796 г. скончалась императрица Екатерина II, и на российский престол вступил ее сын Павел Петрович. Обычно правление этого монарха рисуется в довольно мрачных тонах, но в биографии М.И. Кутузова не прослеживается никаких трагических изменений. Наоборот, благодаря своему служебному рвению и талантам руководителя, он попадает в круг приближенных к императору особ. 14 декабря 1797 г. Кутузов получает одно из первых поручений, выполнение которого обращает на него внимание императора. Директор кадетского корпуса направляется с миссией в Пруссию. Основная ее цель — вручение поздравления прусскому королю Фридриху-Вильгельму III по случаю вступления на престол. Однако в ходе переговоров Кутузов должен был склонить прусского монарха к участию в антифранцузской коалиции, что он, как и в Стамбуле, блестяще выполнил. В результате кутузовской поездки, через некоторое время, в июне 1800 г., Пруссия подписала союзный договор с Российской империей и присоединилась к борьбе с Французской республикой.

Успех берлинской поездки поставил Кутузова в ряд доверенных лиц императора Павла I. Ему был пожалован чин генерала от инфантерии, и Кутузов был назначен командующим сухопутными войсками в Финляндии. Затем Кутузов назначается литовским генерал-губернатором с награждением высшими орденами империи — Св. Иоанна Иерусалимского (1799 г.) и Св. Андрея Первозванного (1800 г.). Безграничное доверие Павла к талантливому генералу подтверждается тем, что при предложении монархам разрешить все политические противоречия рыцарским турниром Павел выбрал себе секундантом именно Кутузова. Михаил Илларионович был среди немногих гостей, присутствовавших на последнем обеде у Павла I в роковой вечер с 11 на 12 марта 1801 г.

Я вчерась, друг мой, был у государя и переговорил о делах, слава Богу. Он приказал мне остаться ужинать и впредь ходить обедать и ужинать.

Письмо Кутузова к жене из Гатчины, 1801

Вероятно, близость к покойному венценосцу стала причиной неожиданной отставки Кутузова с должности петербургского генерал-губернатора в 1802 г., данной ему новым правителем Александром I. Кутузов отъезжает в свои волынские поместья, где и проживает в течение трех последующих лет.

В это время, на рубеже XVIII-XIX столетий, вся Европа жила в потрясении от событий, названными современниками Великой французской революцией. Свергнув монархию и отправив короля с королевой на гильотину, французы, сами того не ожидая, открыли череду войн, прокатившуюся за короткое время по всем европейским землям. Прервав все отношения с мятежной страной, объявившей себя республикой при Екатерине, Российская империя вступает в вооруженную борьбу с Францией при Павле I в рамках второй антифранцузской коалиции. Одержав значительные победы на полях Италии и в горах Швейцарии, русская армия под командованием фельдмаршала Суворова была вынуждена вернуться назад из-за политических интриг, развернувшихся в рядах коалиции. Новый российский монарх — Александр I — прекрасно понимал, что рост французского могущества будет причиной постоянной нестабильности в Европе. В 1802 году первый консул французской республики Наполеон Бонапарт провозглашается пожизненным правителем, а через два года он избирается императором французской нации. 2 декабря 1804 г. во время торжественной коронации Наполеона Франция провозглашается империей. 

Эти события не могли оставить равнодушными европейских монархов. При деятельном участии Александра I, австрийского императора и британского премьер-министра формируется третья антифранцузская коалиция, а в 1805 г. начинается новая война.

Пользуясь тем, что основные силы французской Великой Армии (La Grande Armee) сосредоточены на северном побережье для вторжения на Британские острова, 72-тысячная австрийская армия фельдмаршала Карла Макка вторглась в Баварию. В ответ на это действие император французов Наполеон Бонапарт начинает уникальную операцию по переброски корпусов с побережья Ла-Манша в Германию. Неудержимыми потоками семь корпусов в течение 35 дней, вместо запланированных австрийскими стратегами 64, передвигаются по дорогам Европы. Один из наполеоновских генералов так охарактеризовал состояние французских вооруженных сил в 1805 году: «Никогда во Франции не было столь мощной армии. Хотя храбрецы, восемьсот тысяч которых в первые годы войны за свободу (войны французской революции 1792-1799 гг. – Н.К.) поднялись по призыву «Отечество в опасности!» были наделены большими добродетелями, но воины 1805 года имели больше опыта и подготовки. Каждый в своем звании знал свое дело лучше, чем в 1794 году. Императорская армия была лучше организована, лучше снабжена деньгами, одеждой, оружием и боеприпасами, чем армия республики». 

В результате маневренных действий французам удалось окружить австрийскую армию под городом Ульмом. Фельдмаршал Макк капитулировал. Австрия оказалось безоружной, и теперь с хорошо отлаженным механизмом Великой Армии пришлось столкнуться русским отрядам. Александр I направил в Австрию две русские армии: 1-ю Подольскую и 2-ю Волынскую под общим командованием генерала от инфантерии М.И. Голенищева-Кутузова. В результате неудачных действий Макка, Подольская армия оказалась один на один с грозным, превосходящим силой противником.

В сложившейся ситуации главнокомандующий Кутузов принял единственное верное решение, которое в последствии будет не раз его выручать: изматывая противника арьергардными боями, отступать на соединение с Волынской армией вглубь австрийских земель, растягивая таким образом коммуникации врага. В ходе арьергардных боев под Кремсом, Амштеттеном и Шенграбеном арьергардным отрядам русской армии удалось сдержать наступление передовых французских дивизий. В сражении у Шенграбена 16 ноября 1805 г. арьергард под командованием князя П.И. Багратиона в течение дня сдерживал натиск французов под командованием маршала Мюрата. По итогам боя генерал-лейтенант Багратион был награжден орденом Св. Георгия 2-й степени, а Павлоградский гусарский полк был удостоен Георгиевского штандарта. Это было первой в истории русской армии коллективной наградой.

Благодаря выбранной стратегии Кутузову удалось вывести Подольскую армию из-под удара противника. 25 ноября 1805 г. под городом Ольмюцем соединились русские и австрийские войска. Теперь верховное командование союзников могло думать о генеральном сражении с Наполеоном. Историки называют кутузовское отступление («ретираду») «одним из замечательнейших образцов стратегического марш-маневра», а современники сравнивали его со знаменитым «Анабазисом» Ксенофонта. Через несколько месяцев за успешную ретираду Кутузов был награжден орденом Св. Владимира 1-й степени. 

Таким образом, к началу декабря 1805 г. армии двух противоборствующих сторон оказались друг против друга возле деревни Аустерлиц и стали готовиться к генеральному сражению. Благодаря выбранной Кутузовым стратегии, объеденная русско-австрийская армия насчитывала 85 тысяч человек при 250 орудиях. Наполеон мог противопоставить свои 72,5 тысячи солдат, имея при этом перевес в артиллерии — 330 орудий. Обе стороны жаждали сражения: Наполеон стремился разгромить союзную армию до подхода австрийских подкреплений из Италии, русский и австрийский императоры хотели получить лавры победителей непобедимого до сих пор полководца. Из всего союзного генералитета против сражения выступал только один генерал — М.И. Кутузов. Правда, Михаил Илларионович занял выжидательную позицию, не смея напрямую выразить свое мнение государю.

Александр I об Аустерлице:

Я был молод и неопытен. Кутузов говорил мне, что надо было действовать иначе, но ему следовало бы быть настойчивее.

Р.М. Волков. Портрет князя М.И. Кутузова-Смоленского. Первая половина XIX в.

Двойственное положение Михаила Илларионовича можно понять: с одной стороны он, волею самодержца, — главнокомандующий русской армией, с другой — присутствие на поле боя двух монархов, обладающих высшей властью, сковывало всякую инициативу командующего.

Отсюда и знаменитый диалог между Кутузовым и Александром I в самом начале сражения при Аустерлице 2 декабря 1805 г.:

— Михайло Ларионович! Почему вы не идете вперед?

— Я поджидаю, чтобы все войска колонны собрались.

— Ведь мы не на Царицыном лугу, где не начинают парада, пока не подойдут все полки.

— Государь, потому-то я и не начинаю, что мы не на Царицыном лугу. Впрочем, если прикажете!

В итоге на холмах и в оврагах Аустерлица русско-австрийская армия потерпела сокрушительное поражение, означавшая конец всей антифранцузской коалиции. Потери союзников — около 15 тыс. убитых и раненых, 20 тыс. пленных и 180 орудий. Потери французов составили 1290 убитых и 6943 раненых. Аустерлиц оказался первым за 100 лет поражением русской армии.

Однако Александр высоко оценил труды Голенищева-Кутузова и его усердие, проявленные в кампании. После возвращения в Россию он назначается на почетную должность киевского генерал-губернатора. На этом посту генерал от инфантерии проявил себя талантливым администратором и деятельным руководителем. Оставаясь в Киеве вплоть до весны 1811 г., Кутузов не переставал пристально следить за ходом европейской политики, постепенно убеждаясь в неизбежности военного столкновения Российской и французской империй.

«Гроза двенадцатого года» становилась неотвратимой. К 1811 г. столкновение гегемонистских претензий Франции, с одной стороны, и России с ее партнерами по антифранцузской коалиции, с другой, делало очередную русско-французскую войну вероятной. Конфликт же между Россией и Францией из-за континентальной блокады сделал ее неизбежной. В подобной обстановке весь потенциал империи долен был быть направлен на подготовку к грядущему столкновению, однако затянувшаяся на юге очередная война с Турцией 1806 — 1812 гг. отвлекала военные и финансовые резервы. 

Величайшую услугу вы окажите России поспешным заключением мира с Портою, — писал Александр I Кутузову. — Убедительнейше вас вызываю любовию к своему отечеству обратить все внимание и усилия ваши к достижению своей цели. Слава вам будет вечная.

В апреле 1811 г. царь назначает Кутузова главнокомандующим Молдавской армией. Против нее действовал 60-тысячный корпус великого визиря Турции Ахмед Решид-паши — того самого, которого Кутузов разгромил летом 1791 г. при Бабадаге. 22 июня 1811 г., имея всего 15 тыс. солдат, новый главнокомандующий Молдавской армией атаковал противника у города Рущук. К полудню великий визирь признал себя побежденным и отступил в город. Кутузов же, вопреки общему мнению, решил не штурмовать город, а отвел войска на другой берег Дуная. Он стремился внушить противнику мысль о своей слабости и заставить его начать форсирование реки, чтобы затем разгромить турок в полевом сражении. Предпринятая Кутузовым блокада Рущука сокращала запасы продовольствия турецкого гарнизона, вынуждая Ахмеда-пашу на решительные действия.

Далее Кутузов действовал по-суворовски «не числом, а умением». Получив подкрепления, генерал от инфантерии при поддержке судов Дунайской флотилии начал переправу на турецкий берег Дуная. Ахмед-паша оказался под двойным огнем русских с суши и с моря. Гарнизон Рущука был вынужден оставить город, а полевые войска турок были разбиты в сражении при Слободзее. 

После этих побед начались длительные дипломатические переговоры. И здесь Кутузов проявил лучшие качества дипломата. Ему удалось при помощи уловок и хитрости добиться подписания мирного договора в Бухаресте 16 мая 1812 г. Россия присоединяла к себе Бессарабию, а 52-тысячная Молдавская армия высвобождалась для борьбы с нашествием Наполеона. Именно эти войска в ноябре 1812 года нанесут Великой Армии окончательное поражение на Березине. 29 июля 1812 г., когда уже шла война с Наполеоном, Александр возвел Кутузова со всем потомством в графское достоинство.

Начавшаяся 12 июня 1812 новая война с Наполеоном поставила русское государство перед выбором: победить или исчезнуть. Первый этап военных действий, ознаменовавшийся отступлением русских армий от границы, вызывал критику и негодование в сановном обществе Петербурга. Недовольный действиями главнокомандующего и военного министра М.Б. Барклая-де-Толли чиновный мир обсуждал возможную кандидатуру его преемника. Созданный царем для этой цели Чрезвычайный комитет из высших чинов империи определил свой выбор кандидата в главнокомандующие, основываясь «на известных опытах в военном искусстве, отличных талантах, а равно и на самом старшинстве». Именно исходя из принципа старшинства в чине полного генерала, Чрезвычайный комитет остановил свой выбор на 67-летнем М.И. Кутузове, который в своем возрасте оказался самым старшим генералом от инфантерии. Его кандидатура и была предложена царю на утверждение. Своему генерал-адъютанту Е.Ф. Комаровскому по поводу назначения Кутузова Александр Павлович сказал следующее: «Публика желала его назначения, я его назначил. Что же касается меня, то я умываю руки». 8 августа 1812 г. был издан высочайший рескрипт о назначении Кутузова главнокомандующим в войне с Наполеоном.

Кутузов прибыл к войскам, когда уже основная стратегия войны было выработана его предшественником Барклаем-де-Толли. Михаил Илларионович понимал, что отступление вглубь территории империи имеет свои положительные стороны. Во-первых, Наполеон вынужден действовать по нескольким стратегическим направлениям, что приводит к распылению его сил. Во-вторых, климатические условия России косили французское войско не меньше, чем сражения с русскими войсками. Из 440 тысяч солдат, перешедших границу в июне 1812 г. к концу августа на главном направлении действовало всего 133 тысячи. Но и такое соотношение сил заставляло Кутузова быть осторожным. Он прекрасно понимал, что истинное полководческое искусство проявляется в умении заставить противника играть по своим правилам. Кроме того, он не стремился рисковать, не имея над Наполеоном подавляющего превосходства в живой силе. Между тем, полководец также отдавал себе отчет в том, что назначен на высокий пост с надеждой, что будет дано генеральное сражение, которого требовали все: и царь, и дворянство, и армия, и народ. Такое сражение, первое за время командования Кутузова, было дано 26 августа 1812 г. в 120 км от Москвы у деревни Бородино.

Имея на поле 115 тысяч бойцов (не считая казаков и ополчения, а всего — 154,6 тысячи) против 127 тысяч у Наполеона, Кутузов принимает пассивную тактику. Ее цель — отбивать все атаки неприятеля, нанося ему как можно больше потерь. В принципе она дала свой результат. В атаках на русские укрепления, которые были оставлены в ходе сражения, французские войска потеряли убитыми и ранеными 28,1 тысячи человек, из них 49 генералов. Правда и потери русской армии были значительно превосходящими — 45,6 тысячи человек, из них — 29 генералов. 

Военный совет в Филях. Художник А.Д. Кившенко

В этой ситуации повторное сражение непосредственно у стен древней русской столицы вылилось бы в истребление главной русской армии. 1 сентября 1812 г. в деревни Фили произошло историческое заседание русского генералитета. Первым выступил Барклай-де-Толли, высказав мнение о необходимости продолжить отступление и оставить Москву неприятелю: «Сохранив Москву, Россия не сохраняется от войны, жестокой и разорительной. Но сберегши армию, еще не уничтожаются надежды Отечества, и война может продолжиться с удобством: успеют присоединиться из разных мест за Москвой приготовляемые войска». Высказывалось и противоположное мнение о необходимость дать новое сражение непосредственно у стен столицы. Голоса высшего генералитета разделились примерно поровну. Решающим было мнение главнокомандующего, и Кутузов, дав возможность высказаться всем, поддержал позицию Барклая: 

Знаю, что ответственность падет на меня, но жертвую собою для блага Отечества. Повелеваю отступить!

Михаил Илларионович знал, что идет наперекор мнению армии, царя и общества, но он прекрасно понимал, что Москва станет ловушкой для Наполеона. 2 сентября 1812 г. французские войска вступили в Москву, а русская армия, совершив знаменитый марш-маневр, оторвалась от неприятеля и обосновалась в лагере у деревни Тарутино, куда начали стекаться подкрепления и продовольствие. Таким образом, наполеоновские войска примерно месяц простояли в захваченной, но сожженной русской столице, а Главная армия Кутузова готовилась к решительной схватке с захватчиками. В Тарутине главнокомандующий начинает в большом количестве формировать партизанские партии, которые перекрыли все дороги из Москвы, лишив неприятеля поступлений провизии. Кроме того, Кутузов затянул переговоры с французским императором, в надежде что время заставит Наполеона покинуть Москву. В тарутинском лагере Кутузов подготовил армию к зимней кампании. К середине октября соотношение сил на всем театре войны резко изменилась в пользу России. К этому времени Наполеон в Москве имел около 116 тысяч, а Кутузов — одних только регулярных войск 130 тысяч. Уже 6 октября под Тарутиным произошел первый наступательный бой русского и французского авангардов, в котором победа была на стороне российских войск. На следующий день Наполеон покинул Москву и попытался прорваться в южном направлении по Калужской дороге.

Бой за Малый Ярославец. Художник Н.С. Самокиш

12 октября 1812 г. у города Малоярославца русская армия преградила путь неприятелю. В ходе сражения город 4 раза переходил из рук в руки, но все атаки французов были отбиты. Впервые в этой войне Наполеон был вынужден оставить поле сражения и начать отступление в сторону Старой Смоленской дороги, местность вокруг которой было разорена во время летнего наступления. С этого момента начинается заключительный этап Отечественной войны. Здесь Кутузов применил новую тактику преследования — «параллельный марш». Окружив французские войска летучими партизанскими партиями, которые постоянно нападали на обозы и отставшие отряды, он вел свои войска параллельно Смоленской дороге, не давая противнику свернуть с нее. Катастрофу «Великой Армии» дополнили непривычные для европейцев ранние морозы. В ходе этого марша русский авангард сталкивался с французскими войсками при Гжатске, Вязьме, Красном, нанося врагу большой урон. В итоге количество боеспособных войск у Наполеона сокращалось, а количество бросивших оружие солдат, превратившихся в банды мародеров, росло. 

14-17 ноября 1812 г. на реке Березина, под Борисовым, отступающей французской армии был нанесен последний удар. После переправы и сражения по обоим берегам реки у Наполеона осталось всего 8 800 солдат. Это был конец «Великой Армии» и триумф М.И. Кутузова как полководца и «спасителя отечества». Однако понесенные в кампании труды и большая ответственность, постоянно нависавшая над главнокомандующим, отрицательно сказались на его здоровье. В начале новой кампании против наполеоновской Франции Кутузов скончался в немецком городе Бунцлау 16 апреля 1813 г.

Смерть М.И. Кутузова

Вклад М.И. Голенищева-Кутузова в военное искусство сейчас оценивается по-разному. Однако наиболее объективным является мнение, высказанное знаменитым историком Е.В. Тарле: «Агония наполеоновской мировой монархии длилась необычайно долго. Но смертельную рану всемирному завоевателю нанес русский народ в 1812 году». К этому следует добавить важное замечание: под предводительством М.И. Кутузова.

КОПЫЛОВ Н.А., к.и.н., доцент МГИМО (У), член РВИО

Литература

Интернет

Михаил Кутузов стал первым из четверых полных Георгиевских кавалеров за всю историю ордена.

Орден Святого Георгия IV класса (26.11.1775, № 222) — «За мужество и храбрость, оказанные при атаке турецких войск, сделавших десант на Крымские берега при Алуште. Будучи отряжен для завладения неприятельским ретранжаментом, к которому вел свой баталион с такою неустрашимостию, что многочисленный неприятель спасался бегством, где он получил весьма опасную рану»

Орден Святого Георгия III класса (25.03.1791, № 77) — «Во уважение на усердную службу и отличную храбрость, оказанную при взятии приступом города и крепости Измаила с истреблением бывшей там турецкой армии»

Орден Святого Георгия II класса (18.03.1792, № 28) — «Во уважение на усердную службу, храбрые и мужественные подвиги, коими он отличился в сражении при Мачине и разбитии войсками Российскими под командою генерала князя Н. В. Репнина, многочисленной турецкой армии»

Орден Святого Георгия I класса (12.12.1812, № 10) — «За поражение и изгнание неприятеля из пределов России в 1812 году»

Орден Святой Анны I степени — за отличие в боях под Очаковом (21.04.1789)

Орден Святого Владимира II степени — за успешное формирование Бугского егерского корпуса (06.1789)

Орден Святого Александра Невского — за бои с турками под Бабадагом (28.07.1791)

Орден Святого Иоанна Иерусалимского, большой командорский крест (04.10.1799)

Орден Святого Андрея Первозванного (08.09.1800)

Орден Святого Владимира I степени — за бои с французами в 1805 году (24.02.1806)

Портрет Императора Александра I с бриллиантами для ношения на груди (18.07.1811)

Золотая шпага с алмазами и лаврами — за сражение при Тарутино (16.10.1812)

Алмазные знаки к Ордену Святого Андрея Первозванного (12.12.1812)

Иностранные:

Австрийский Военный орден Марии Терезии I степени (02.11.1805)

Прусский Орден Черного орла (1813)

Прусский Орден Красного орла I степени (1813)

Военные звания

Фурьер в Инженерной школе (1759)
Капрал (10.10.1759)
Каптенармус (20.10.1759)
Инженер-кондуктор (10.12.1759)
Инженер-прапорщик (01.01.1761)
Капитан (21.08.1762)
Премьер-майор за отличие при Ларге (07.07.1770)
Подполковник за отличие при Попешты (08.12.1771)
Полковник (28.06.1777)
Бригадир (28.06.1782)
Генерал-майор (24.11.1784)
Генерал-поручик за взятие Измаила (25.03.1791)
Генерал от инфантерии (04.01.1798)
Генерал-фельдмаршал за отличие при Бородино 26.08.1812 (30.08.1812)

Во время Великой Отечественной войны в СССР учрежден орден Кутузова I, II (29 июля 1942) и III (8 февраля 1943) степени. Им награждено около 7 тысяч человек и целые воинские части. В современной России также имеется орден Кутузова, в сходном дизайне, но в одной степени.

В честь М. И. Кутузова был назван один из крейсеров ВМФ СССР.

Именем М. И. Кутузова назван астероид 2492 Кутузов.

А. С. Пушкин в 1831 г. посвятил полководцу стихотворение «Перед гробницею святой», написав его в письме к дочери Кутузова Елизавете. В честь Кутузова создавали стихи Г. Р. Державин, В. А. Жуковский и другие поэты.

Известный баснописец И. А. Крылов при жизни полководца сочинил басню «Волк на псарне», где в аллегорической форме изобразил борьбу Кутузова с Наполеоном.

В Москве существуют Кутузовский проспект (проложен в 1957-1963 годах, включил в себя Новодорогомиловскую улицу, часть Можайского шоссе и улицу Кутузовская Слобода), Кутузовский переулок и Кутузовский проезд (названы в 1912 году), станция Кутузово (открыта в 1908 году) Московской Окружной железной дороги, станция метро «Кутузовская» (открыта в 1958 году), улица Кутузова (сохранилась от бывшего города Кунцева).

В Санкт-Петербурге есть набережная Кутузова (названа в 1945 году), на которой находится дом 30, принадлежавший семье Кутузова в начале XIX века (в то время — часть Дворцовой набережной).

Во многих городах России, а также в других бывших республиках СССР (например, в украинском Измаиле, молдавском Тирасполе) есть улицы, названные в честь М. И. Кутузова.

С февраля 2018 года имя генерал-фельдмаршала М. И. Кутузова носит один из залов управления Национального центра управления обороной Российской Федерации.

Памятники:

В память о славных победах русского оружия над армией Наполеона М. И. Кутузову воздвигнуты памятники:

1815 — в Бунцлау, по указанию Короля Прусского.

1824 — Кутузовский фонтан — фонтан-памятник М. И. Кутузову, находится неподалеку от Алушты, близ места, где Кутузов был ранен (деревня Шумы), во время отражения высадки турецкого десанта. Первоначально фонтан был сооружен в 1804 году с разрешения Таврического губернатора Д. Б. Мертваго сыном погибшего в Шумском сражении турецкого офицера Исмаил-Аги в память отца. Переименован в Кутузовский в период строительства дороги на Южном Берегу Крыма (1824-1826) в память о победе русских войск в последнем сражении русско-турецкой войны 1768-1774 годов.

1837 — памятник Кутузову и Барклаю-де-Толли в Санкт-Петербурге, перед Казанским собором, скульптор Б. И. Орловский.

1862 — в Великом Новгороде на Памятнике «1000-летие России» среди 129 фигур самых выдающихся личностей в российской истории есть фигура М. И. Кутузова.

1912 — обелиск на Бородинском поле, у деревни Горки, архитектор П. А. Воронцов-Вельяминов.

1953 — в Калининграде, скульптор Я. Лукашевич (в 1997 году перенесен в г. Правдинск (бывший Фридланд), Калининградской обл.); в 1995 году в Калининграде установлен новый памятник М. И. Кутузову работы скульптора М. Аникушина.

1954 — в Смоленске, у подножия Соборного холма; авторы: скульптор Г. И. Мотовилов, архитектор Л. М. Поляков.

1964 — в сельском поселении Бородинское около Государственного Бородинского военно-исторического музея-заповедника; автор: скульптор Н. В. Томский.

1973 — в Москве около музея-панорамы «Бородинская битва», скульптор — Н. В. Томский.

1987 — бюст в Малоярославце около Памятника героям сражения 1812 года и Военно-исторического музея 1812 года; скульптор — С. И. Герасименко.

1997 — в Тирасполе, на Бородинской площади перед Домом офицеров российской армии.

2009 — в Бендерах, на территории Бендерской крепости, во взятии которой Кутузов принимал участие в 1770 и 1789 годах.

2012 — в Красной Пахре, где располагался штаб М. И. Кутузова (к 200-летию победы в Отечественной войне 1812 года).

Небольшой памятник Кутузову установлен в 1959 году в пгт Хорошев (Житомирская область, Украина), где было имение Кутузова. Старинный парк, в котором находится памятник, также носит имя М. И. Кутузова.

2012 — бюст фельдмаршала Михаила Кутузова установлен в Новосибирске у гарнизонного Дома офицеров.

Небольшой памятник Кутузову есть в городе Броды. Львовской обл. Украина, во время «Евромайдана» он был, по решению местного городского совета, демонтирован и перенесен на хоздвор.

Мемориальные доски

2012 —  в Киеве установили памятную доску М. И. Кутузову (генералу-губернатору Киева 1806-1810 гг.).

В литературе

Роман «Война и мир» — автор Л. Н. Толстой
Роман «Кутузов» (1960) — автор Л. И. Раковский

В нумизматике

В 2012 году Центральным банком Российской Федерации была выпущена монета (2 рубля, сталь с никелевым гальваническим покрытием) из серии «Полководцы и герои Отечественной войны 1812 года» с изображением на реверсе портрета Фельдмаршала Кутузова.

В 2012 году Центральным банком Российской Федерации была выпущена золотая монета 50 рублей из серии «200-летие победы России в Отечественной войне 1812 года» с изображением на реверсе портрета Фельдмаршала Кутузова.

В филателии

Артимарки Старгородского земства, 1912 года
Почтовая марка СССР, 1962 год
Конверт первого дня, посвященный 220-летию со дня размена послов на Днестре

Киновоплощения

Пожалуй, самый «хрестоматийный» образ Кутузова на киноэкране создал Игорь Ильинский в фильме Эльдара Рязанова «Гусарская баллада», снятом к 150-летию Отечественной войны 1812-го года. В результате широко распространилось представление, что Кутузов носил повязку на правом глазу, хотя это не так.

Кутузова играли следующие актеры:

Геннадий Новиков («Война и мир», Российская империя, 1915).
Алексей Дикий («Кутузов», СССР, 1943).
Оскар Хомолка («Война и мир», США-Италия, 1956).
Поликарп Павлов («Битва при Аустерлице», Франция-Италия-Югославия, 1960).
Игорь Ильинский («Гусарская баллада», СССР, 1962).
Борис Захава («Война и мир», СССР, 1967).
Фрэнк Миддлмасс («Война и мир (англ.)русск.», Великобритания, 1972).
Евгений Лебедев («Эскадрон гусар летучих», СССР, 1980).
Михаил Кузнецов («Багратион», СССР, 1985).
Дмитрий Супонин («Адъютанты любви», Россия, 2005).
Александр Новиков («Фаворит», 2005).
Владимир Ильин («Война и мир», Россия-Франция-Германия-Италия-Польша, 2007).
Владимир Симонов («Ржевский против Наполеона», Россия-Украина, 2012).
Сергей Журавель («Уланская баллада», Россия, 2012).
Владимир Матвеев («Василиса», Россия, 2014).
Брайан Кокс («Война и мир», Великобритания, 2016).

После кровопролитного сражения при Бородино русская армия не получила обещанных подкреплений (взамен солдат Кутузов получил жезл фельдмаршала и 100 000 рублей), и потому отступление было неизбежным. Однако обстоятельства эвакуации Москвы навсегда останутся позорным пятном на репутации высшего военного и гражданского руководства страны. Врагу были оставлены 156 орудий, 74 974 ружья, 39 846 сабель, 27 119 орудийных снарядов – и это при том, что оружия не хватало и в российской армии в конце 1812 г. было официально предписано иметь 776 ружей на батальон (1 000 человек) – 200 рядовых и 24 унтер-офицера были безоружны. Лишь в 1815 г. количество ружей было доведено до 900 на батальон. Кроме того, в Москве были оставлены 608 старинных русских знамен и больше 1 000 штандартов. Такого количества оружия и знамен россияне не оставляли никогда и никому. При этом М.И.Кутузов в своем письме от 4 сентября клятвенно заверял императора: «Все сокровища, арсенал, и все почти имущества, как казенные, так и частные, из Москвы вывезены». Но хуже всего было то, что на смерть в опустевшем городе были оставлены 22,5 тысячи раненых, которые «поручались человеколюбию французских войск» (еще от 10 до 17 тысяч были брошены на пути от Бородина к Москве). «Душу мою раздирал стон раненых, оставляемых во власти неприятеля», – писал Ермолов. Неудивительно, что все это произвело крайне тяжелое впечатление на солдат русской армии:

«Войска в упадке духа», – сообщает Н.Н.Раевский.

«Многие срывали с себя мундиры и не хотели служить после поносного уступления Москвы», – вспоминает начальник канцелярии Кутузова С.И.Маевский.

«Побеги солдат… весьма увеличились после сдачи Москвы… В один день переловили их четыре тысячи», – это свидетельство адьютанта Кутузова А.И.Михайловского- Данилевского.

Ф.В.Ростопчин и его секретарь А. Я. Булгаков пишут в своих воспоминаниях, что после сдачи Москвы многие в армии стали называть Кутузова «темнейшим князем». Сам Кутузов выехал из Москвы «так, чтоб, сколько можно, ни с кем не встретиться» (А.Б.Голицин). 2 (14) сентября (день эвакуации Москвы) главнокомандующий по существу прекратил выполнять свои функции и за порядком прохождения войск следил Барклай-де-Толли, который «пробыл 18 часов не сходя с лошади».

На совете в Филях Кутузов приказал «отступать по рязанской дороге». Со 2 по 5 (14-17) сентября армия следовала данному приказу, однако в ночь на 6 (18) сентября поступил новый приказ главнокомандующего, согласно которому один казачий полк продолжал движение в прежнем направлении, тогда как вся остальная армия повернула к Подольску и далее по Калужской дороге на юг. Клаузевиц писал, что «русская армия (маневр) прекрасно выполнила…. с громадной пользой для себя». Сам Наполеон на острове Святой Елены признавал, что «старая лиса Кутузов» его тогда «здорово обманул» и называл этот маневр российской армии «прекрасным». Честь замысла «флангового марша» приписывают Багратиону, Барклаю-де-Толли, Беннигсену, Толю и многим другим, что говорит лишь о естественности движения в данном направлении: идея «витала в воздухе». В романе «Война и мир» Л.Н.Толстой с некоторой иронией писал: «Если бы представить себе… просто одну армию без начальников, то и эта армия не могла бы сделать ничего другого, кроме обратного движения к Москве, описывая дугу с той стороны, с которой было больше продовольствия и край был обильней. Передвижение это… было до такой степени естественно, что в этом самом направлении отбегали мародеры русской армии». Закончился «фланговый марш» близ деревни Тарутино, куда Кутузов привел около 87 тысяч солдат, 14 тысяч казаков и 622 орудия. Увы, как и предсказывал Багратион, высшее руководство российской армии разделилось здесь на партии и группы, которые проводили время в бесплодных и вредных для дела интригах.

«Где этот дурак? Рыжий? Трус?» – кричал Кутузов, прикидываясь, будто забыл как нарочно нужную фамилию и силится вспомнить. Когда ему решились сказать, не Беннигсена ли он имеет в виду, фельдмаршал ответил: «Да, да, да!» Так было как раз в день Тарутинской битвы. Повторялась на глазах всей армии история Багратиона с Барклаем», – сетовал по этому поводу Е.Тарле.

«Барклай… видел рознь между Кутузовым и Беннигсеном, но не поддерживал ни того, ни другого, равно осуждая обоих – «двух слабых стариков», один из которых (Кутузов) был в его глазах «бездельником», а другой – «разбойником».

«Барклай и Беннигсен враждовали с самого начала войны, все время. Кутузов же занял по отношению к ним позицию «третьего радующегося», – писал Н. А. Троицкий.

«Я в Главную квартиру почти не езжу… там интриги партий, зависть, злоба, а еще более… эгоизм, несмотря на обстоятельства России, о коей никто не заботится», – писал Н. Н. Раевский.

«Интриги были бесконечные», – вспоминал А.П.Ермолов.

«Все, что я вижу (в Тарутинском лагере) внушает мне полнейшее отвращение», – соглашается с ними Д.С.Дохтуров. Признанный современниками великим мастером интриг, Кутузов и здесь остался победителем, вынудив сначала Барклая-де-Толли, а потом и Беннигсена покинуть армию. Барклай уехал 22 сентября (4 октября) 1812 г. Он имел полное право сказать Левенштерну: «Я передал фельдмаршалу армию сохраненную, хорошо одетую, вооруженную и не деморализованную… Фельдмаршал ни с кем не хочет разделить славу изгнания неприятеля со священной земли нашего Отечества…. Я ввёз экипаж на гору, а с горы он скатится сам при малом руководстве».

Тем не менее, мобилизационные службы русской армии работали исправно, и к середине октября Кутузов имел под своим командованием около 130 тысяч солдат и казаков, примерно 120 тысяч ополченцев и 622 орудия. Находившийся в Москве Наполеон располагал армией в 116 тысяч человек. Русская армия чувствовала себя достаточно сильной и стремилась к наступлению. Первой пробой сил стал бой у реки Чернишны (Тарутинское сражение).

С 12 (24) сентября 1812 г. авангард Великой армии (примерно 20-22 тысячи человек) под руководством Мюрата в бездействии стоял у речки Чернишны. 4 (16) октября Кутузов подписал составленную генерал-квартирмейстером Толем диспозицию нападения на отряд Мюрата, однако Ермолов, желая «подставить» Коновницина, бывшего любимцем главнокомандующего, уехал в неизвестном направлении. В результате на следующий день в назначенных местах не оказалось ни одной русской дивизии. Кутузов пришел в ярость, жестоко оскорбив при этом двух ни в чем неповинных офицеров. Один из них (подполковник Эйхен) после этого покинул кутузовскую армию. Ермолова главнокомандующий распорядился было «исключить со службы», но быстро отменил свое решение. С опозданием на 1 день русская армия все же атаковала неприятеля. Пехотные части опоздали («У вас всё на языке атаковать, а не видите, что мы не умеем делать сложных маневров», – сказал по этому поводу Кутузов Милорадовичу). Но внезапная атака казаков Орлова-Денисова имела успех: «Один отчаянный, испуганный крик первого увидавшего казаков француза, и всё, что было в лагере, неодетое, спросонков, бросило пушки, ружья, лошадей, и побежало куда попало. Ежели бы казаки преследовали французов, не обращая внимания на то, что было позади и вокруг них, они взяли бы и Мюрата, и всё что тут было. Начальники и хотели этого. Но нельзя было сдвинуть с места казаков, когда они добрались до добычи и пленных» (Л. Толстой).

В результате потери темпа атаки французы пришли в себя, построились для боя и встретили подошедшие егерские полки русских таким плотным огнем, что, потеряв несколько сотен человек, в числе которых был генерал Багговут, пехота повернула обратно. Мюрат медленно и с достоинством отводил свои войска за речку Чернишну к Спас-Купле. Полагая, что массированная атака отступающего противника приведет к полному его уничтожению, Беннигсен просил Кутузова выделить войска для преследования. Однако главнокомандующий отказал: «Не умели утром взять живьём Мюрата и притти вовремя на место, теперь нечего и делать», – сказал он. В данной ситуации Кутузов был совершенно прав.

Тарутинское сражение традиционно высоко оценивается в отечественной исторической литературе. О.В.Орлик в монографии «Гроза двенадцатого года» пошла, пожалуй, дальше всех, приравняв его по значению к битве на Куликовском поле (1380 г.). Однако незначительность успеха признавалась даже в штабе главнокомандующего. Так П.П.Коновницин считал, что, поскольку Мюрату «дана возможность отступить в порядке с малою потерею… никто не заслуживает за это дело награды».

В Москве Наполеон провел 36 дней (со 2 сентября по 7 октября по старому стилю). Маршалы советовали покинуть город сразу после начала пожаров, и с военной точки зрения они, безусловно, были правы. Однако были свои резоны и у Наполеона, который утверждал: «Москва – это не военная позиция, это – политическая позиция». Лишь убедившись, что предложений мира со стороны русских не последует, Наполеон вернулся к отвергнутому им прежде плану двухэтапной войны: перезимовать в западных русских провинциях или в Польше с тем, чтобы весной 1813 г. начать все сначала. Все еще Великая армия насчитывала более 89 000 пехотинцев, около 14 000 кавалеристов и примерно 12 000 нестроевых (больных и раненых) воинов. Уходившую из Москвы армию сопровождали от 10 до 15 тысяч повозок, в которые «были напиханы, как попало, меха, сахар, чай, книги, картины, актрисы Московского театра» (А. Пасторе). По словам Сегюра, все это походило «на татарскую орду после удачного нашествия».

Куда же вел свою армию Наполеон? В советской историографии послевоенных лет утвердилось мнение, что Наполеон шел «через Калугу на Украину», Кутузов же, разгадав замысел неприятельского полководца, спас Украину от вражеского нашествия. Однако известны приказы Наполеона от 11 октября (маршалу Виктору и генералам Жюно и Эверсу) о движении на Смоленск. О походе французской армии к Смоленску сообщают в своих мемуарах А.Коленкур, Ф.-П.Сегюр и А.Жомини. И, следует признать, что данное решение Наполеона было вполне логичным и разумным: ведь именно Смоленск назначил император главной базой Великой армии, именно в этом городе должны были быть созданы стратегические запасы продовольствия и фуража. На калужское направление Наполеон вышел совсем не потому, что ему не нравилась дорога, по которой он пришел в Москву: своим движением император намеревался лишь прикрыть Смоленск от Кутузова. Достигнув этой цели под Малоярославцем, Наполеон не пошел «через Калугу на Украину», а, в соответствии со своим планом, продолжил движение на Смоленск.

Общеизвестно, что после вступления в Москву Наполеон на 9 дней потерял российскую армию из вида. Не все знают, что в похожей ситуации оказался и Кутузов после отступления Наполеона из Москвы: французы покинули город 7 октября (по старому стилю), но лишь 11 октября казаки из отряда генерал-майора И.Д. Иловайского принесли эту сенсационную новость в русский лагерь в Тарутино. Из-за незнания местоположения французской армии едва не погиб корпус генерала Дохтурова. От поражения его спасли партизаны отряда Сеславина. 9 октября командир одного из партизанских отрядов генерал-майор И.С.Дорохов сообщил Кутузову, что в Фоминское вступили отряды кавалерии Орнано и пехоты Брусье. Не подозревая, что следом за ними идет вся «Великая армия», Дорохов просил помощи для нападения на неприятеля. Главнокомандующий направил к Фоминскому корпус Дохтурова, который, проделав утомительный многокилометровый марш, вечером следующего дня прибыл в деревню Аристово. На рассвете 11 октября русские должны были атаковать превосходящие силы французов, но в полночь в Аристово капитан А.Н.Сеславин доставил пленного унтер-офицера, который сообщил, что вся «Великая армия» движется на Малоярославец. При получении этого известия потерявший неприятельскую армию Кутузов «прослезился от радости» и его можно понять: если бы Наполеон двинул свои войска не к Смоленску, а на Петербург, русского главнокомандующего ждала бы позорная отставка.

«На вашей ответственности останется, если неприятель в состоянии будет отрядить значительный корпус на Петербург… ибо с вверенной вам армией… вы имеете все средства отвратить сие новое несчастье», – предупреждал его Александр в письме от 2 октября (14 октября по новому стилю).

Не успевший отдохнуть корпус Дохтурова прибыл к Малоярославцу вовремя. 12 (24) октября он вступил в бой с дивизией Дельзона, которой выпала честь первой начать Бородинское сражение. В этом бою Дельзон погиб, а знаменитый партизан, генерал-майор И. С. Дорохов получил тяжелую рану (от последствий которой он и скончался). После полудня к Малоярославцу подошли и тут же вступили в бой корпус генерала Раевского и две дивизии из корпуса Даву. Главные силы противников в бой не вступали: и Наполеон, и Кутузов наблюдали со стороны за ожесточенным сражением, в котором участвовало около 30 тысяч русских и 20 тысяч французов. Город переходил из рук в руки, по разным источникам, от 8 до 13 раз, из 200 домов уцелели только 40, улицы были завалены трупами. Поле боя осталось за французами, Кутузов отвел свои войска на 2, 7 км к югу и занял там новую позицию (но в рапорте царю от 13 октября 1812 г. он сообщил, что Малоярославец остался у русских). 14 октября и русская и французская армии практически одновременно отступили от Малоярославца. Кутузов отвел свои войска к селу Детчино и Полотняному Заводу, причём, согласно воспоминаниям современников, готов был продолжить отступление даже за Калугу («Калугу ждет судьба Москвы», – говорил Кутузов своему окружению). Наполеон же издал приказ: «Мы шли, чтобы атаковать неприятеля… Но Кутузов отступил перед нами… и император решил повернуть назад». После чего повел свою армию на Смоленск.

Следует признать, что с тактической точки зрения сражение за Малоярославец, которое Кутузов ставил в один ряд с Бородинской битвой, было проиграно русской армией. Но именно о нем Сегюр позже скажет ветеранам Великой армии: «Помните ли вы это злосчастное поле битвы, на котором остановилось завоевание мира, где 20 лет непрерывных побед рассыпались в прах, где началось великое крушение нашего счастья?» Под Малоярославцем Наполеон впервые в жизни отказался от генерального сражения и в первый раз добровольно повернулся спиной к противнику. Академик Тарле считал, что именно от Малоярославца, а не от Москвы началось истинное отступление Великой армии.

А между тем из-за неожиданного отступления Кутузова русская армия потеряла контакт с армией Наполеона и настигла ее лишь у Вязьмы. Сам Наполеон 20 октября говорил А. Коленкуру, что «никак не может понять тактику Кутузова, оставлявшего нас в полном спокойствии». Однако уже 21 октября отряд Милорадовича вышел на старую Смоленскую дорогу раньше, чем по ней прошли войска Богарне, Понятовского и Даву. Первые из них он пропустил, чтобы иметь возможность атаковать превосходящими силами корпус Даву. Однако «Великая армия» в то время еще оставалась великой, Богарне и Понятовский повернули свои войска назад, в то время как Кутузов в который раз отказался послать подкрепления: «он слышал канонаду так ясно, как будто она проходила у него в передней, но несмотря на настояния всех значительных лиц Главной квартиры, он оставался безучастным зрителем этого боя… Он не хотел рисковать и предпочел подвергнуться порицанию всей армии», – вспоминал близкий к Кутузову генерал В. И. Левенштерн.

«Лучше построить неприятелю построить «золотой мост», нежели дать ему сорваться с цепи», – так Кутузов объяснил свою тактику английскому комиссару Р. Вильсону.

Тем не менее, под Вязьмой французские потери в несколько раз превосходили потери русских. Так начинался знаменитый параллельный марш: «Этот маневр был им (Кутузовым) замечательно правильно рассчитан, – писал Жомини, – он держал французскую армию под постоянной угрозой обогнать ее и отрезать путь отступления. Вследствие последнего обстоятельства французская армия вынуждена была форсировать марш и двигаться без малейшего отдыха».

После боя под Вязьмой начались заморозки, и «показался авангард самого могущественного союзника нашего, генерала Мороза» (Р.Вильсон). Вспомогательным войском Кутузова» назвал морозы и русский мемуарист С.Н.Глинка. Однако союзником «генерал Мороз» был очень сомнительным, т.к. не разбирал, где свои, а где чужие. Дело осложнялось воровством интендантов и злоупотреблениями поставщиков: «Купцы видели, что голыми руками отразить неприятеля нельзя, и бессовестно пользовались этим случаем для своего обогащения», – вспоминал А. Д. Бестужев-Рюмин.

Даже цесаревич Константин Павлович не посчитал для себя зазорным нажиться на русской армии: осенью 1812 г. он продал в Екатеринославский полк 126 лошадей, 45 из которых оказались «сапатыми» и «были застрелены немедленно, чтобы не заразить других», «55 негодных было велено продать за что бы то ни было» и лишь 26 лошадей были «причислены в полк». В результате даже солдаты привилегированного лейб-гвардии Семеновского полка не получили полушубков и валенок.

«Я предохранял свои ноги от мороза, засовывая их в меховые шапки французских гренадер, коими была усеяна дорога. Мои гусары страшно страдали… Наша пехота была страшно расстроена. Ничто не делает человека таким малодушным, как холод: если солдатам удавалось забраться куда-нибудь под крышу, то не было никакой возможности выгнать их оттуда… мы бедствовали не менее неприятеля», – вспоминал генерал Левенштерн.

Крайне плохо обстояло дело и с продовольственным обеспечением армии. 28 ноября поручик А.В.Чичерин записал в своем дневнике, что «гвардия уже 12 дней, а армия целый месяц не получает хлеба». Сотни русских солдат ежедневно выбывали из строя не по причине ранений, а из-за переохлаждения, недоедания и элементарного переутомления. Не склонный огорчать царя правдой Кутузов в письме к Александру от 7 декабря 1812 г. пишет, что в скором времени армию смогут догнать не менее 20 000 выздоровевших. О том, сколько человек никогда не смогут догнать армию, фельдмаршал предпочел не сообщать. Подсчитано, что потери Наполеона на пути от Москвы до Вильно составили примерно 132,7 тысяч человек, потери русской армии – не менее 120 тысяч человек. Таким образом, Ф. Стендаль имел полное право писать, что «русская армия прибыла в Вильно не в лучшем виде, чем французская». Двигаясь наперерез вражеской армии, российские войска вышли к селу Красному, где 3-6 (15-18) ноября произошел ряд столкновений с неприятелем. 15 ноября Молодая гвардия во главе с генералом Роге выбила из Красного достаточно сильный отряд русского генерала Ожановского (22-23 тысячи солдат при 120 орудиях). 16 ноября Наполеон продолжал маневрировать в наступательном духе. Вот как описывает события тех дней сержант французской армии Бургонь: «Пока мы стояли в Красном и его окрестностях, войско в 80 000 человек окружило нас… всюду виднелись русские, очевидно, рассчитывающие без труда одолеть нас… Император, наскучив преследованием этой орды, решил от нее избавиться. Пройдя через русский лагерь и атаковав селение, мы заставили неприятеля побросать часть артиллерии в озеро, после чего большинство их пехоты засело в домах, часть которых была в огне. Там-то мы и дрались с ожесточением врукопашную. Последствием этого кровопролитного боя было то, что русские отступили от своих позиций, однако не удалились».

Два дня под Красным император ожидал вестей от «храбрейшего из храбрых» – маршала Нея, который шел в арьегарде Великой армии. 17 ноября, убедившись, что отряды Нея блокированы и не имеют шансов на спасение, Наполеон начал отводить свои войска. Все бои под Красным проходили примерно одинаково: русские войска поочередно атаковали на марше три корпуса Великой армии (Богарне, Даву и Нея) по мере их продвижения к Красному. Каждый из этих корпусов на какое-то время оказывался в окружении, но все они из окружения вышли, потеряв главным образом совершенно разложившихся и небоеспособных солдат. Вот как описывал один из эпизодов этого сражения Л. Н. Толстой в романе «Война и мир»: «Дарю вам, ребята, эту колонну, – говорил он (Милорадович), подъезжая к войскам и указывая кавалеристам на французов. И кавалеристы на еле движущихся лошадях, подгоняя их шпорами и саблями, рысцой после сильных напряжений, подъезжали к подаренной колонне, т.е. к толпе обмороженных, закоченевших и голодных французов; и подаренная колонна кидала оружие и сдавалась, чего ей уже давно хотелось». Сходную картину в своих воспоминаниях рисует и Денис Давыдов: «Сражение под Красным, носящее у некоторых военных писателей пышное название трехдневного боя, может быть по всей справедливости названо лишь трехдневным поиском на голодных, полунагих французов; подобными трофеями могли гордиться ничтожные отряды вроде моего, но не Главная армия. Целые толпы французов при одном появлении небольших наших отрядов на большой дороге поспешно бросали оружие». А вот как, по описаниям того же Д.Давыдова, выглядела под Красным знаменитая Старая гвардия: «Наконец подошла Старая гвардия, посреди которой находился сам Наполеон… Неприятель, увидя шумные толпы наши, взял ружье на курок и гордо продолжал путь, не прибавляя ни шагу… Я никогда не забуду свободную поступь и грозную осанку сих всеми родами смерти угрожаемых воинов… Гвардия с Наполеоном прошла посередине толпы казаков наших как стопушечный корабль между рыбацкими лодками».

И вновь почти все мемуаристы рисуют картины слабости и безынициативности руководства русской армии, главнокомандующий которой, по общему мнению, явно стремился избежать встречи с Наполеоном и его гвардией:

«Кутузов со своей стороны, избегая встречи с Наполеоном и его гвардией, не только не преследовал настойчиво неприятеля, но оставаясь почти на месте, находился все время значительно позади» (Д.Давыдов).

Кутузов под Красным «действовал нерешительно главным образом из опасения встретиться лицом к лицу с гениальным полководцем» (М. Н. Покровский).

Французский историк, участник похода в Россию Жорж де Шомбре считал, что под Красным французы спаслись только благодаря медлительности Кутузова.

«Этот старец выполнил лишь наполовину и плохо то, что так мудро задумал», – писал Ф.-П.Сегюр.

Российский главнокомандующий вряд ли заслужил столько упреков: смертельно уставший, больной человек совершил больше, чем позволяли его силы. Мы уже рассказывали, какие страдания испытывали на пути от Малоярославца к Вильне молодые сильные мужчины, для старика же этот путь стал крестным, через несколько месяцев он умер.

«Кутузов полагал, что французские войска, в случае совершенного отрезания им пути отступленья, могли дорого продать успех, который, по мнению старого фельдмаршала, и без всяких усилий с нашей стороны не подлежит сомнению», – объяснял тактику главнокомандующего А.П.Ермолов. А пленный французский генерал М.-Л.Плюибиск вспоминал, что перед Березиной Кутузов сказал в разговоре с ним: «Я, уверенный в вашей погибели, не хотел жертвовать для сего ни единым солдатом». Однако вряд ли стоит воспринимать эти слова Кутузова всерьез: главнокомандующий прекрасно видел, что тяготы зимнего пути убивают русских солдат вернее неприятельских пуль. Все требовали от Кутузова стремительных маневров и блестящих результатов, и он должен был как-то объяснять свое «бездействие». Правда же состояла в том, что основная масса российских войск была не способна передвигаться быстрее французов, и, следовательно, никак не могла «отрезать» или окружить их. Главные силы русской армии с трудом выдерживали темп, заданный отступающими французами, предоставив право атаковать остатки «Великой армии» легким кавалерийским отрядам, которые легко брали в плен «некомбатантов», но не могли справиться с сохранившими боеспособность частями французской армии.

Тем не менее, по выражению А.З.Манфреда, после Красного «Великая армия» «перестала быть не только великой, она переставала быть армией». Боеспособных солдат в ней оставалось не более 35 тысяч человек, за этим ядром, растянувшись на многие километры, тянулись десятки тысяч безоружных и больных людей.

А что же Ней? 18 ноября, еще не зная, что Наполеон уже ушел из Красного, маршал попытался прорваться туда сквозь войска Милорадовича, Паскевича и Долгорукого. У него было 7-8 тысяч боеспособных солдат, столько же больных и раненых и 12 пушек. Ней был окружен со всех сторон, его орудия были подбиты, впереди стояли основные силы русской армии, позади – едва покрывшийся льдом Днепр. Нею предложили сдаться: «Фельдмаршал Кутузов не посмел бы сделать такое жестокое предложение столь знаменитому воину, если бы у того оставался хоть один шанс спасения. Но 80 тысяч русских стоят перед ним, и если он в этом сомневается, Кутузов предлагает ему послать кого-нибудь пройтись по русским рядам и сосчитать их силы», – было написано в письме, которое доставил парламентер.

«Вы, сударь, когда-нибудь слышали, чтобы императорские маршалы сдавались в плен?», – ответил ему Ней.

«Продвигаться через лес! – приказал он своим войскам, – Нет дорог? Продвигаться без дорог! Идти к Днепру и перейти через Днепр! Река еще не совсем замерзла? Замерзнет! Марш!».

В ночь на 19 ноября к Днепру подошли 3 000 солдат и офицеров, 2 200 из них провалились под лед. Остальные во главе с Неем пришли к императору. «Ней сражался как лев… он должен был погибнуть, у него не было иных шансов к спасению, кроме силы воли и твердого желания сохранить Наполеону его армию… этот подвиг будет навеки достопамятен в летописях военой истории», – писал в своих воспоминаниях В.И.Левенштерн.

«Если цель русских состояла в том, чтоб отрезать и взять в плен Наполеона и маршалов, и цель эта не только не была достигнута, и все попытки к достижению этой цели всякий раз были разрушены самым постыдным образом, то последний период кампании совершенно справедливо представляется французами рядом побед и совершенно несправедливо представляется русскими победоносным», – писал Л. Толстой.

«Наполеона погубило то, что он вздумал вести победоносную войну с русскими. Удивительнее всего, что так оно и случилось: Наполеон действительно вел победоносную войну с русскими. Всюду русские отступали, Наполеон побеждал, русские уходили из Москвы, Наполеон вступал в Москву, русские терпели поражения, Наполеон терпел победы. Кончилось тем, что Наполеон потерпел последнюю победу при Березине и ускакал в Париж», – иронизировал один из авторов «Всемирной истории, обработанной «Сатириконом» А. Аверченко. Так что же случилось на Березине?

8 сентября (по старому стилю) флигель-адьютант А.И.Чернышов привез Кутузову составленный в Петербурге план разгрома французских войск на Березине. Заключался он в следующем: армии Чичагова (с юга) и Витгенштейна (с севера) должны были в районе Борисова преградить путь французским войскам, преследуемым Главной армией Кутузова. До середины ноября действительно казалось, что Наполеону не удастся уйти из России: 4 (16) ноября авангард адмирала П.В.Чичагова захватил Минск, где французскую армию ждали огромные запасы продовольствия, фуража и военного снаряжения. Казачий полк уже знакомого нам Чернышова был послан к армии Витгенштейна с сообщением о победе и Чичагов не сомневался, что его движение к Березине будет поддержано с севера. По дороге этот отряд перехватил 4-х курьеров, посланных Наполеоном в Париж и освободил взятого в плен генерала Винценгороде (Ф.Ф.Винценгороде был командиром первого партизанского отряда войны 1812 г., созданного по приказу Барклая-де-Толли. В плен он попал в октябре в захваченной французами Москве). 9 (21) ноября армия Чичагова разгромила польские части Брониковского и Домбровского и захватила город Борисов. Адмирал настолько был уверен в успехе операции, что разослал по окрестным деревням приметы Наполеона. Для «вящей надежности» он распорядился ловить и приводить к нему всех малорослых. Однако уже 11 (23) ноября войска Удино ворвались в Борисов и чуть не захватили в плен самого Чичагова, который бежал на правый берег, оставив «свой обед с серебряною посудою». Однако мост через Березину адмирал все-таки сжег, поэтому положение французов по-прежнему оставалось критическим – ширина реки в этом месте составляла 107 метров. Мюрат даже посоветовал Наполеону «спасти себя, пока не поздно» и скрытно бежать с отрядом поляков, что вызвало гнев императора. В то время как южнее Борисова 300 солдат наводили переправу на виду у русских войск, севернее этого города Наполеон лично руководил строительством мостов у д. Студенки. Французские саперы во главе с военным инженером Ж.-Б. Эбле справились с поставленной задачей: стоя по горло в ледяной воде, они построили два моста – для пехоты и кавалерии и для обозов и артиллерии. 14 (26) ноября первым на другой берег переправился корпус Удино, который с ходу вступил в бой и, отбросив небольшой заградительный отряд русских, позволил начать переправу остальной армии. Еще утром 15 (27) ноября Чичагов предполагал, что события у Студенки – лишь демонстрация с целью обмануть его, а Витгенштейн в тот же день умудрился пройти мимо Студенки к Борисову, не обнаружив переправы французских войск. В этот день войсками Витгенштейна и авангардом Платова была окружена и сдалась в плен заблудившаяся дивизия генерала Партуно (около 7 000 человек). 16 (28) ноября к Борисову подощли основные силы Платова и авангард Милорадовича, а Чичагов и Витгенштейн наконец-то поняли, что происходит у Студенки, но было уже поздно: Наполеон со Старой гвардией и другими боеспособными частями переправился через Березину днем раньше. В этот день армия Витггенштейна атаковала корпус Виктора на левом берегу Березины, а армия Чичагова на правом берегу ударила по войскам Удино, причем настолько мощно, что Наполеон ввел в бой корпус Нея и даже гвардию. 17 (29) ноября Наполеон приказал Виктору перейти на правый берег, после чего мосты через Березину были подожжены. На левом берегу остались около 10 000 больных и практически безоружных людей, которые вскоре были уничтожены либо взяты в плен. Для Наполеона они не только не представляли никакой ценности, но были даже вредны: всякому государству и любому правительству необходимы мертвые герои, но абсолютно не нужны живые инвалиды, которые рассказывают о войне не так, как «надо» и требуют для себя всевозможных льгот. В ХХ веке это очень хорошо понимали руководители Северного Вьетнама, которые искренно ненавидели воевавших с ними американцев, но приказывали своим снайперам не убивать, а калечить солдат США. Возвращавшиеся домой на костылях молодые парни рассказывали такие ужасы про войну в непроходимых джунглях и на залитых водой рисовых полях, что американским мобилизационным службам скоро пришлось устраивать настоящие облавы на уклоняющихся от армейской службы призывников, сама же Вьетнамская война была безнадежно скомпрометирована среди всех слоев населения США.

Современники не считали переправу через Березину поражением Наполеона. Ж.де Местр назвал Березинскую операцию «всего лишь несколькими громкими ударами по хвосту тигра». А.Жомини, А. Коленкур, А.Тьер, К.Клаузевиц и многие другие считали ее стратегической победой Наполеона.

«Наполеон дал нам кровопролитнейший бой… Величайший полководец достиг своей цели. Хвала ему!», – так отозвался на события последнего дня Березинской эпопеи инженерный офицер армии Чичагова Мартос.

«У очевидцев и участников дела с Березиной навсегда соединились в памяти: стратегическая победа Наполеона над русскими тогда, когда, казалось, ему грозила полная гибель, и вместе с тем страшная картина побоища уже после перехода императора с гвардией на западный берег реки», написал в 1938 г. академик Е.В. Тарле. Вина за неудачу Березинской операции была возложена на адмирала Чичагова. «Витгенштейн спас Петербург, мой муж –Россию, а Чичагов – Наполеона», – об этих словах Е. И. Кутузовой знал даже Байрон. Ланжерон назвал адмирала «ангелом-хранителем Наполеона», Жуковский «выкинул» весь текст о Чичагове из своего стихотворения «Певец во стане русских воинов», Державин высмеял его в эпиграмме, а Крылов – в басне «Щука и кот». Однако документы свидетельствуют, что именно войска Чичагова нанесли наибольший урон армии Наполеона: «За исключением положивших оружие, вся потеря неприятеля принадлежит более действию войск адмирала Чичагова», – докладывал А. П. Ермолов. Английский комиссар Вильсон сообщал: «Я ни от кого не слышал, чтоб адмирал Чичагов заслужил неодобрение. Местное положение было таково, что не позволяло идти на неприятеля. Мы (т.е. Кутузов и его штаб, при котором находился Вильсон) виноваты потому, что два дня были в Красном, два дня в Копысе, почему неприятель оставался свободным переходить реку». Однако обществу требовался «козел отпущения», но так как Кутузов в то время уже воспринимался всеми как «спаситель России», а Витгенштейн, отразивший наступление авангарда Удино на Петербург, именовался «спасителем Петрополя» и «вторым Суворовым», то в жертву общественному мнению был принесен именно Чичагов.

Условия отступления наполеоновской армии от Березины к Вильно стали еще более губительными. Именно после переправы Наполеона ударили самые сильные морозы. Самое удивительное, что и в этих условиях французы продолжали вести с собой русских пленных, некоторое количество которых они привели в Париж. Среди них были В.А.Перовский (двоюродный дед знаменитой Софьи Перовской) и оставшийся во Франции рядовой Семенов – предок не менее знаменитого Жоржа Сименона. 21 ноября 1812 г. (по старому стилю) Наполеон написал последний («погребальный») 29 бюллетень, в котором признавал свое поражение, объясняя его превратностями русской зимы. 23 ноября император покинул свою армию, оставив командование остатками войск Мюрату (который в январе 1813 г. в свою очередь оставил армию на Е. Богарне и уехал в Неаполь). Следует сразу сказать, что отъезд Наполеона не был бегством от армии: он сделал все, что мог, остатки армии не останавливаясь двигались к границе и уже через 8 дней после отъезда императора маршал Ней последним из французов перешел Неман. «Император Наполеон оставил армию, чтобы отправиться в Париж, где его присутствие сделалось необходимым. Политические соображения одержали верх над теми соображениями, которые могли бы заставить его остаться во главе своих войск. Всего важнее было, даже в интересах нашей армии, показаться живым и еще грозным, несмотря на неудачу. Надо было явиться перед Германией, уже колебавшейся в своих намерениях… Надо было дать знать обеспокоенной и глухо волновавшейся Франции, сомнительным друзьям и тайным врагам, что Наполеон не погиб в ужасном бедствии, постигшем его легионы», – писал Бургонь (не только маршалы, но и сержанты французской армии оказывается знали толк в стратегии).

«В эти 8 дней лично Наполеону ничто уже не грозило, и его присутствие ничего не могло изменить к лучшему. Отъезд же императора был, с точки зрения военно-политической, необходим для скорейшего создания новой армии», – признавал Е. Тарле. А создавать новую армию было необходимо: по данным Жоржа де Шомбре в декабре 1812 г. у Наполеона оставалось 58, 2 тысячи солдат, из них только 14 266 человек относились к центральной группировке «Великой армии», остальные входили в состав фланговых группировок Ж.-Э. Макдональда и Ж.-Л. Ренье. Кутузов же привел к Неману всего 27,5 тысячи человек. При этом, по свидетельству всех мемуаристов, русская армия «потеряла вид» и больше походила на крестьянское ополчение, чем на регулярное войско. Увидев эту толпу, нестройно и не в ногу шагающую на параде в Вильно, Великий князь Константин Павлович возмущенно воскликнул: «Они умеют только драться!».

«Война портит армии,» – соглашался с ним Александр I, имея в виду ухудшение кадрового состава из-за потерь и пополнения необученными новобранцами.

Кутузов был осыпан наградами, в числе которых были орден Св. Георгия I ст., портрет Александра I, усыпанный бриллиантами, золотая шпага с алмазами и многое другое. Император всюду подчеркивал свое уважение к главнокомандующему, ходил с ним «рука об руку», обнимал его, но, как ни странно, по прежнему не доверял ему: «Мне известно, что фельдмаршал не исполнил ничего из того, что должен был сделать. Он избегал, насколько сие оказывалось в его силах, любых действий противу неприятеля. Все его успехи были вынуждены внешнею силою… Но московское дворянство стоит за него и желает, дабы он вел нацию к славному завершению сей войны… Впрочем, теперь я уже не оставлю мою армию и не допущу несообразностей в распоряжении фельдмаршала», – сказал Александр в разговоре с Вильсоном.

С наградами вообще было очень много обид и недоразумений.

«Раздают много наград, но лишь некоторые даются не случайно», – писал своей жене генерал-лейтенант Н. Н. Раевский.

«Интриг – пропасть, иному переложили награды, а другому не домерили», – жаловался министру внутренних дел генерал А. М. Римский-Корсаков.

«За одного порядочного производятся пять дрянных, чему все свидетели», – негодовал лейб-гвардии полковник С.Н.Марин.

Удивления это не вызывает. По классификации Л.Н.Гумилева (предложенной в работе «Этногенез и биосфера земли») Отечественная война 1812 г. должна быть отнесена к самому страшному и опасному для нации типу войн, в которых наиболее активная (пассионарная) часть населения страны погибает, жертвуя собой во имя спасения Родины и места павших героев неизбежно занимаются расчетливыми и циничными эгоистами-субпассионариями (типичный пример субпассионарной личности – Борис Друбецкой из романа Л. Толстого «Война и мир»).

Кутузов не хотел продолжения войны в Европе. Во-первых, фельдмаршал совершенно справедливо предполагал, что уничтожение Наполеона и его империи будет выгодно только Великобритании и результатами победы над Наполеоновской Францией воспользуется не Россия, а Англия: «Я вовсе не убежден, будет ли великим благодеянием для Вселенной совершенное уничтожение Наполеона и его армии. Наследство его достанется не России или какой-нибудь другой из держав материка, а той державе, которая уже теперь господствует на морях, и тогда преобладание ее будет невыносимым», – еще под Малоярославцем сказал Кутузов Вильсону. Во-вторых, он понимал, что с изгнанием неприятеля с территории России народная война кончилась. Отношение к заграничному походу в российском обществе было в целом отрицательным. В российской провинции громко говорили, что «Россия и без того совершила чудо и что теперь, когда Отечество спасено, ей незачем приносить жертвы для блага Пруссии и Австрии, чей союз хуже откровенной вражды» (Н.К.Шильдер), а Пензенская губерния даже отозвала своё ополчение. Однако Александр I уже вообразил себя новым Агамемноном, вождем и предводителем царей: «Бог ниспослал мне власть и победу, чтобы я доставил вселенной мир и спокойствие», – абсолютно серьезно заявлял он в 1813 г. И потому во имя мира снова была начата война.

24 декабря 1812 г. российская армия под формальным командованием Кутузова, но в присутствии распоряжавшегося всем Александра I выступила из Вильны. 1 января 1813 г. российские войска перешли Неман, но это уже совсем другая история.