Руководство армией в годы первой мировой войны кто

Статья 14 Основных государственных законов Российской империи провозглашала императора «державным вождем российской армии и флота». Государь определял устройство армии и флота, издавал указы и повеления относительно «…всего вообще относящегося до устройства вооружённых сил и обороны Российского Государства»¹. Накануне Первой мировой войны, 16 июля 1914 года, было утверждено «Положение о полевом управлении войск в военное время», которое позволяло императору в случае, если он «не изволит предводительствовать войсками лично», делегировать управление вооруженными силами Верховному главнокомандующему. Главковерх получал широчайшие полномочия, его распоряжения на театре боевых действий приравнивались к высочайшим повелениям. Он назначался императором, подчинялся только ему и отчитывался перед ним².

Впервые в отечественной истории должность Верховного главнокомандующего была замещена 20 июля 1914 года. Всего за годы Великой войны вплоть до подписания Брестского мира на посту Главковерха русской армии сменилось восемь человек, среди которых наряду с полными генералами оказался прапорщик и даже, случай беспрецедентный — «штафирка», штатское лицо.

9 марта 1918 года последний Верховный главнокомандующий был освобожден от должности, а 27 марта прекратила свое существование и сама русская армия.

---

Великий князь Николай Николаевич Романов (младший) (6.11.1856 — 5.01.1929)

Срок командования. 20.07.1914 — 23.08.1915

Чин, звание. Генерал от кавалерии, генерал-адъютант.

Боевой путь. При его участии в 1914 году были проведены неудачная Восточно-Прусская и триумфальная Галицийская операции, отражено наступление противника в ходе Варшавско-Ивангородской и Лодзинской операций, взята крепость Перемышль. Пользовался огромной популярностью в войсках. Даже крупные неудачи на фронте в 1915 году — потеря Галиции, Польши и значительной части Прибалтики — не сказались на его репутации.

Был отстранен от должности по собственной просьбе (другая версия — вследствие политических интриг). После решения Николая II лично возглавить армию назначен наместником на Кавказе и главнокомандующим Кавказским фронтом.

Перед отречением от престола 2 марта 1917 года Николай II вновь назначил Николая Николаевича главковерхом. Однако через неделю Временное правительство вынудило великого князя сложить с себя полномочия — ненависть к династии Романовых уже бурлила через край.

Награды. Ордена св. Георгия 4 степени, св. Георгия 3 степени, св. Георгия 2 степени; Георгиевское оружие, украшенное бриллиантами, с надписью «За освобождение Червоной Руси».

ШТРИХ К ПОРТРЕТУ

Человек крупного размаха, прямой, решительный, получивший законченное высшее военное образование, имевший за собою опыт турецкой войны… импонировавший своею внешностью, прошедший ряд строевых должностей от младшего офицера до главнокомандующего столичным округом включительно — в таком виде рисовался облик великого князя России³.

_Генерал от инфантерии А.Ю. Данилов

---

Император Николай II (06.05.1868 — 17.07.1918)

Срок командования. 23.08.1915 — 2.03.1917

Чин. Полковник гвардии.

Боевой путь. С началом войны Николай II хотел лично возглавить армию, но был вынужден уступить правительству, категорически не принимавшему этого решения. «Великое отступление» лета 1915 года укрепило царя в убеждении исполнить монарший долг — «когда враг углубился в пределы империи, принять на себя верховное командование действующими войсками и … отстоять от покушений врага Русскую Землю»⁴.

Произвел удачные кадровые перестановки, назначил начальником штаба опытного и популярного генерала М.В. Алексеева, наладил снабжение, поднял боевой дух войск. Все это привело к стабилизации фронта и во многом подготовило Брусиловский прорыв 1916 года, ставший переломным моментом в войне.

Награды. Орден св. Георгия 4 степени.

ШТРИХ К ПОРТРЕТУ

С Государем спокойнее. Его Величество дает указания, столь соответствующие боевым стратегическим задачам, что разрабатываешь эти директивы с полным убеждением в их целесообразности. Он прекрасно знает фронт и обладает редкой памятью⁵.[ ]

_Генерал от инфантерии М.В. Алексеев

---

Михаил Васильевич Алексеев (03.11.1857-08.10.1918)

Срок командования. 1.04.1917 — 21.05.1917

Чин, звание. Генерал от инфантерии, генерал-адъютант.

Боевой путь. Пытаясь остановить разложение армии, требовал, чтобы все распоряжения по армии проходили через Верховного главнокомандующего. После появления приказа N1 и солдатских комитетов пошел на компромисс, надеясь взять комитеты под контроль путем введения в них офицеров. Разосланное 30 марта 1917 года «Временное положение об организации чинов действующей армии и флота» санкционировало войсковые комитеты, но ограничило сферу их компетенций.

Участвовал в создании «Союза офицеров армии и флота», на I съезде 7 мая выступил против требования мира без аннексий и контрибуций. 21 мая потребовал восстановить деятельность военных судов и введения смертной казни на фронте, после чего был смещен с поста и назначен военным советником Временного правительства.

Награды. Ордена св. Георгия 4 степени, св. Анны 4 степени «За храбрость», св. Станислава 3 степени с мечами и бантом, св. Анны 3 степени с мечами и бантом, св. Владимира 4 степени с мечами и бантом, св. Станислава 1 степени с мечами; Золотое оружие с надписью «За храбрость».

ШТРИХ К ПОРТРЕТУ

Громадная работоспособность, отличное знакомство с армией и ее нуждами, большая осторожность, вдумчивость обеспечивают [Алексееву] планомерное ведение операций без рискованных ходов, не соответствующих нынешнему разлаженному состоянию армии⁶.[ ]

_Генерал от кавалерии А.М. Драгомиров

---

Алексей Алексеевич Брусилов (01.08.1853-17.03.1926)

Срок командования. 22.05.1917 — 19.07.1917

Чин, звание. Генерал от кавалерии, генерал-адъютант.

Боевой путь. Один из лучших полководцев Первой мировой войны, разработавший и осуществивший судьбоносный прорыв. После отречения Николая II рассматривался как альтернатива Алексееву на пост Главковерха, и после его отставки возглавил армию.

22 мая 1917 года приказом по фронту начал формирование «особых ударных революционных батальонов, навербованных в центре России», призванных при наступлении «увлечь за собой колеблющихся»⁷. Брусилов готовил наступление под красным флагом, но на основе плана, разработанного еще царской Ставкой. Наступление русской армии летом 1917 года провалилось. В условиях начавшегося отступления 12 июля были учреждены военно-революционные суды и восстановлена смертная казнь на фронте.

19 июля снят с должности и откомандирован в распоряжение правительства.

Награды. Ордена св. Георгия 4 степени, св. Георгия 3 степени, св. Станислава 3 степени с мечами и бантом, св. Анны 3 степени с мечами и бантом, св. Станислава 2 степени с мечами, Белого Орла с мечами; Георгиевское оружие, украшенное бриллиантами, с надписью «За поражение австро-венгерских армий на Волыни, в Буковине и Галиции 22-25 мая 1916 г.».

ШТРИХ К ПОРТРЕТУ

Голова широкого полета мысли и ясного понимания дела… Единственный генерал, совмещающий в себе как блестящие стратегические дарования, так и широкое понимание политических задач России и способный быстро оценивать создавшееся положение⁸.[ ]

_Председатель Государственной думы М.В. Родзянко

---

Лавр Георгиевич Корнилов (18.08.1870-31.03.1918)

Срок командования. 19.07.1917 — 27.08.1917

Чин. Генерал от инфантерии.

Боевой путь. Получил известность после побега из австрийского плена в июле 1916 года. После Февральской революции за пять месяцев прошел путь от командира корпуса до Верховного главнокомандующего. 19 июля 1917 года согласился принять верховное командование при условии невмешательства в его распоряжения. Жесткими мерами стабилизировал фронт.

На Государственном совещании 12-15 августа в Москве изложил свою программу наведения порядка в тылу. В конце августа из Ставки вел переговоры с Керенским об установлении твердой власти в стране, однако слова Главковерха были расценены как ультиматум. Объявлен мятежником, снят с должности и после подавления выступления 25-31 августа арестован.

Награды. Ордена св. Георгия 4 степени, св. Георгия 3 степени, св. Владимира 3 степени с мечами, св. Станислава 2 степени с мечами, св. Владимира 3 степени с мечами, св. Станислава 1 степени с мечами, св. Анны 1 степени с мечами.

ШТРИХ К ПОРТРЕТУ

«Корнилов смел, мужественен, суров, решителен, независим и не остановится ни перед какими самостоятельными действиями, требуемыми обстановкой, и ни перед какой ответственностью»⁹.[ ]

_Генерал-лейтенант А.И. Деникин

---

Александр Фёдорович Керенский (22.04.1881-11.06.1970)

Срок командования. 30.08.1917 — 3.11.1917

Чин. Не имел. Штатский «штафирка». Объявил себя Верховным главнокомандующим.

Боевой путь. 3 мая 1917 года назначен военным министром, в этом качестве при подготовке летнего наступления объезжал фронтовые части с патриотическими речами, за что получил прозвище «главноуговаривающий».

Разделавшись с Корниловым, ввиду отказа других кандидатов, объявил себя верховным главнокомандующим. В сентябре сформировал «Деловой кабинет» и объявил Россию республикой, провел Демократическое совещание и образовал Предпарламент. В это время армия фактически оказалась в руках комитетов и стремительно разлагалась.

Награды. Солдатские Георгиевские кресты 1-й, 2-й и 4-й степеней (пожалованы военному министру за «великие подвиги в борьбе за свободу земли Русской» солдатами и офицерами).

ШТРИХ К ПОРТРЕТУ

Керенского следует считать одним из величайших, в своем роде, ораторов в истории. В его выступлениях не было ничего обаятельного. Его голос огрубел от постоянного крика. Он мало жестикулировал … но он владел речью и говорил с покоряющей убежденностью¹⁰.[ ]

_Генконсул Великобритании Р.Б. Локкарт

---

Николай Николаевич Духонин (01.12.1876-20.11.1917)

Срок командования. 3.11.1917 — 9.11.1917

Чин. Генерал-лейтенант.

Боевой путь. Один из ближайших помощников А.А. Брусилова. С 10 сентября 1917 года начальник штаба Керенского, после бегства последнего стал врио Главковерха. Приказал войскам стоять на позициях, 7-8 ноября отказался от имени Совнаркома вести переговоры с противником о мире, так как «только центральная власть, поддержанная армией и страной, может иметь достаточный вес и значение для противников»[11]. «За неповиновение предписаниям правительства и за поведение, несущее неслыханные бедствия трудящимся массам всех стран и в особенности армиям» был уволен с должности[12]. Ожидая прибытия нового главнокомандующего, 18 ноября приказал отпустить из-под стражи Корнилова, остался в Ставке и 20 ноября пал жертвой солдатского самосуда.

Награды. Ордена св. Георгия 4 степени, св. Георгия 3 степени, св. Станислава 2 степени с мечами, св. Владимира 4 степени с мечами и бантом, св. Владимира 3 степени с мечами; Георгиевское оружие.

ШТРИХ К ПОРТРЕТУ

Духонин был широко мыслящий, откровенный и честный человек, далекий от политических дрязг и махинаций. В отличие от некоторых пожилых офицеров он не занимался сетованием и брюзжанием в адрес «новой системы» и отнюдь не идеализировал старую армию… В нем не было ничего от старого военного чинуши и солдафона¹³.[ ]

_А.Ф. Керенский

---

Николай Васильевич Крыленко (02.05.1885-29.07.1938)

Срок командования. 9.11.1917 — 5.03.1918

Чин. Прапорщик

Боевой путь. После октябрьского переворота вошел в состав первого Совнаркома как член Комитета по военным и морским делам. После отказа Н.Н. Духонина вести переговоры о мире 9 ноября назначен В.И. Лениным Верховным главнокомандующим. 12 ноября отдал приказ всем частям на фронте начать переговоры о перемирии, 13 ноября начал переговоры с Германией, завершившиеся 2 декабря перемирием.

Докладывал в Совнарком об утрате армией боеспособности и выступал за мир на любых условиях. После подписания Брестского мира подал в отставку, а 13 марта 1918 года должность Верховного главнокомандующего была упразднена.

Награды. Не имел

ШТРИХ К ПОРТРЕТУ

Прапорщик Крыленко, по революционной кличке — «Товарищ Абрам», приземистый, коротконогий, сутулый, с небритой рыжею щетиной на щеках, в защитной куртке, с небрежно надетым и неуклюже висящим боевым снаряжением…¹⁴.[ ]

_Генерал-майор Г.И. Гончаренко (Юрий Галич)

---

<sup>1. Полное Собрание Законов Российской империи. Собрание третье. Том XXV. 1905. Отд. I. Гл. I. C. 457.
2. Положение о полевом управлении войск в военное время. СПб. 1914. С 1-3.
3. Данилов Ю.Н. Россия в Мировой войне 1914-1915 годов. Берлин. 1924. С. 144.
4. Высочайший рескрипт верховному главнокомандующему великому князю Николаю Николаевичу. 23 августа 1915. Цит. по: Поливанов А.А. Девять месяцев во главе Военного министерства (13 июня 1915 г.- 13 марта 1916 г.) // Вопросы истории. 1994. N3. С. 121.
5. Цит. по: Мультатули П.В. Господь да благословит решение мое… Император Николай II во главе действующей армии и заговор генералов. М. 2002. С. 115.
6. Телеграмма Драгомирова военному министру Гучкову 21 марта 1917 г. // Зайончковский А.М. Стратегический очерк войны 1914-1918 гг. С. 128.
7. Приказ по фронту N 561 от 22 мая 1917 г. // Головин Н.Н. Военные усилия России в Мировой войне М. 2001. С. 359.
8. Письмо М.В. Родзянко Г.Е. Гучкову 18 марта 1917 г.// Зайончковский А.М. Указ. соч. С. 125.
9. Деникин А.И. Очерки русской смуты. Крушение власти и армии. Париж, 1921. С. 193.
10. Локарт Р. Б. История изнутри. Мемуары британского агента. М., Берлин, 2017. С. 195.
11. Разговор правительства со ставкой по прямому проводу 9 ноября 1917 г. // Рабочий и Солдат. N 20.1917. 9 ноября.
12. Там же.
13. Керенский А.Ф. Россия на историческом повороте. Мемуары. М.: Республика, 1993. С. 297.
14. Юрий Галич. Смерть Духонина. К шестилетию кончины. (Из дневника очевидца) // Сегодня. Рига. N267. 1923. 30 ноября</sup>

Установите соответствие между государственными деятелями начала XX в. и их деятельностью.

Император Николай II и стратегическое руководство русской армией в Первой мировой

Будет уместным вспомнить, что германский кайзер Вильгельм II, например, такой ответственности на себя не принял и даже не пытался взять верховное командование напрямую в свои руки. Более того, армия все больше отбирала у него властные полномочия, и в 1916 г. фактически была установлена военная диктатура – так называемая «тихая диктатура» Пауля фон Гинденбурга и Эриха Людендорфа.

Русский государь, напротив, как и бельгийский король Альберт, принял ответственность за события на фронте в самый тяжелый момент, не выпуская нити управления военными действиями даже в период своего отсутствия в Ставке.

Армия, состоящая из отборных войск, со всеми необходимыми средствами усиления, должна была стать тараном в прорыве вражеского фронта либо мощнейшим резервом в руках Верховного главнокомандующего.

Начальник Штаба Верховного главнокомандующего генерал от инфантерии М.В. Алексеев сообщил командованию Юго-Западного фронта, что император «желает, чтобы в основе всех соображений по выбору района для расположения гвардейского отряда лежала главным образом активная цель, а предположения по отбитию контр-маневра противника должны иметь подчиненное значение».

Важнейшее значение имело то обстоятельство, что если ранее гвардейские дивизии и корпуса придавались армиям, раздергивались на более мелкие части, то теперь они должны были применяться в рамках единого объединения.

Именно В.М. Безобразов должным образом воплотил в жизнь задумку своего монарха о создании (причем впервые в истории России) элитного оперативного объединения. Реформа проходила медленно – сказывалось тяжелое положение с укомплектованием личным составом (особенно в 3-й гвардейской пехотной дивизии). Но 15 декабря 1915 г. Николай II уже инспектировал части Гвардейского отряда у Подволочиска, недалеко от линии фронта – за день он проинспектировал 84-тысячную группировку.

И в дальнейшем не вина Гвардейского отряда (позже – Особой армии) в не совсем удачных в оперативном отношении боях на реке Стоход в Ковельском сражении 1916 г. В неверном целеуказании для Особой армии во многом был виновен главнокомандующий армиями Юго-Западного фронта генерал от кавалерии А.А. Брусилов – атаки на Ковель, приведшие к большим потерям, проводились по его прямому указанию. Тем не менее группа В.М. Безобразова одержала в этих боях блестящие тактические успехи, взяв значительные трофеи.

На посту Верховного главнокомандующего Николай II не только проявил упорство и настойчивость в организации усилий по улучшению снабжения армии оружием и боеприпасами – он уделял большое внимание перевооружению русской армии. Начальник морского управления Ставки контр-адмирал А.Д. Бубнов вспоминал: «Государь неустанно заботился и беспокоился о всем том, что могло способствовать успеху нашего оружия: часто посещал войска на фронте, обсуждал разные оперативные идеи и лично знакомился с новыми средствами вооруженной борьбы».

Придавая особо важное значение вооружению и снаряжению своих войск, император добивался принятия новых образцов оружия и экипировки на вооружение. Именно ему русская армия обязана внедрением таких технических новинок, как противогаз и огнемет.

Так, когда выдающийся русский ученый Н.Д. Зелинский в августе 1915 г. создал первые образцы противогаза, то в лице принца А.П. Ольденбургского, ведавшего санитарно-эвакуационной частью армии, он столкнулся с противником внедрения противогаза в войска. И тогда Н.Д. Зелинский решился написать личное письмо Верховному главнокомандующему.

3 февраля 1916 г. в Ставке Верховного главнокомандующего под Могилевым по личному приказу императора были осуществлены показательные испытания всех имевшихся образцов противохимической защиты – как русских, так и иностранных. Испытания, на которых присутствовал Николай II, превзошли все ожидания. Император лично поблагодарил ученого, после чего по армии был дан приказ: изъять все другие системы защиты и начать массовое производство отечественного противогаза.

Более того, по личному распоряжению императора информация о противогазе была сообщена союзникам, благодаря чему были сохранены жизни многих английских и французских солдат – ученые союзников значительно отстали в этом вопросе от русских.

В сентябре 1915 г. Химический комитет начал испытания 20 ранцевых огнеметов профессора Горбова, а первое боевое применение русских огнеметов произошло 21 марта 1916 г. в 140 км юго-восточнее Риги. Ранцевый огнемет Тилли-Госко был продемонстрирован императору в мае 1916 г. И уже к концу года в русской армии были созданы огнеметные подразделения, включенные в состав пехотных полков, а также подразделения тяжелых огнеметов, придаваемые фронтам как средство усиления обороны.

В графике работы последнего российского императора – Главковерха русской армией – были ежедневные доклады, многочасовые совещания, смотры войск, назначения и, кроме того, вся внутренняя и внешняя политическая жизнь огромной империи. Генерал от кавалерии В.И. Гурко, в конце 1916 – начале 1917 гг. временно исполнявший обязанности начальника штаба Верховного главнокомандующего, следующим образом характеризовал напряженность рабочего дня Николая II:

«Рабочий день императора начинался в десять часов утра, не считая того времени, которое он проводил за делами у себя в кабинете. В этот час его величество переходил в соседнее здание, занятое его штабом, где начальник штаба Ставки генерал Алексеев в присутствии генерал-квартирмейстера докладывал ему, зачитывая ежедневные сводки о положении всех четырнадцати армий и четырех фронтов.

Генерал-квартирмейстер на заранее размеченных крупномасштабных планах показывал позиции армий и положение населенных пунктов и географических объектов. Затем начальник штаба докладывал о распоряжениях, которые необходимо издать, и о приказах, присланных для утверждения. После окончания части доклада, занятой исключительно решением стратегических вопросов, генерал-квартирмейстер уходил, а начальник штаба докладывал обо всех прочих проблемах, имевших отношение к ходу военных операций.

Сюда относились, например, важнейшие основополагающие вопросы, касавшиеся общего положения дел, а также вопросы внутренней и внешней политики, постольку, поскольку они могли влиять на развитие военных событий. Большая часть менее важных проблем отправлялась в резиденцию царя в письменном виде».

Очевидец работы императора в Ставке в 1915-1917 гг. писал: «Государь внимательно следил за сведениями, полученными с фронта за истекшие сутки, и удивлял всех своей памятливостью и вниманием к делам».

Делясь своими впечатлениями от общения с Верховным в период своего назначения командующим войсками Особой армии, В.И. Гурко характеризует императора как человека, умеющего верно оценить сложившуюся ситуацию: «император выразил сожаление, что гвардия, будучи столь мощной силой, в тех случаях, когда требуется энергичный натиск, редко используется с достаточной осмотрительностью и несет большие потери, не приносящие достойных результатов».

Примечательно, что сам НиколайII считал себя не совсем подготовленным руководителем именно в сфере стратегии и оперативного искусства. У него имелся квалифицированный начальник Штаба – М.В. Алексеев и адекватный аппарат сотрудников Ставки. Тем не менее отдельные вопросы в сфере стратегического руководства оказались под непосредственным воздействием императора.

С момента появления Николая II в Ставке происходит изменение стратегии. Наиболее заметным было то, что вместо нанесения ударов в расходящихся направлениях осуществлялась реализация единого стратегического плана.

Если оперативное планирование на 1915 г. включало в себя две крупные наступательные операции на флангах стратегического построения, да еще и по расходящимся направлениям (что было обусловлено, в числе прочего, чрезвычайно широкими оперативными полномочиями главнокомандующих фронтами), то начиная с кампании 1916 г. невозможно было представить, чтобы каждый из командующих фронтом реализовывал собственный замысел, лишь в общих чертах согласованный со Ставкой.

Ставка начала именно управлять действиями фронтов. Статус императора – Верховного главнокомандующего устранил все недоразумения и недоговоренности в сфере субординации.

Оперативно-стратегическая обстановка к моменту принятия Николаем II верховного командования была тяжелой.

В Прибалтике к началу сентября 1915 г. смелым и широко задуманным Свенцянским прорывом германцы хотели окружить русские армии, прижать их к лесисто-болотистой полосе между линией Лида-Молодечно и рекой Неман и нанести им поражение. 3 сентября пал Вильно, и германская конная группа вышла в тыл 10-й армии Западного фронта.

Но прорвавшиеся германцы были частью оттеснены в нарочские болота, частью уничтожены. На последнем этапе Виленского сражения (10-18 сентября) наступление 10-й германской армии было отбито. Немцы начали отходить, причем их отступление носило беспорядочный характер и сопровождалось потерей пленных и утратой военного имущества.

Роль императора проявилась на наиболее ответственном и тяжелом этапе Виленской операции. Так, он провел ряд совещаний с высшим командным составом Действующей армии. Показательно, что он требовал от своих генералов решимости, стойкости, широкого применения оперативного маневра. Военный цензор при Ставке М.К. Лемке в своих воспоминаниях приводил интересные слова Николая II, процитированные в телеграмме командующего 1-й армией генерала от кавалерии А.И. Литвинова от 8 сентября 1915 г.:

«При докладе общего положения дел и событий на фронтах государь император обратил внимание, что мы вообще утратили постепенно способность к свободному маневрированию, стали признавать возможность боя лишь плечом к плечу длинными растянутыми линиями. Опасаемся до болезненности прорыва и охвата и потому прорыв роты или батальона считаем законным предлогом для отступления корпуса. Его величество ожидает от всех начальников действий смелых, решительных и предприимчивых, проникнутых в то же время пониманием общей обстановки и согласованных с нею».

Понимание сути оперативного маневра и стремление к нему – одно из важнейших качеств военачальника. Император в ходе Виленской операции требовал маневра силами обоих фронтов-участников операции – Северного и Западного. Так, главнокомандующий армиями Северного фронта генерал от инфантерии Н.В. Рузский телеграфировал подчиненным генералам П.А. Плеве (командующий 5-й армией) и В.Н. Горбатовскому (командующий 12-й армией) 4 сентября 1915 г.: «Государь император повелел указать, что успех в настоящем положении дела может быть достигнут только энергичными и быстрыми ударами возможно большими силами Северного и Западного фронтов от Двинска и Неменчина совместно с наступлением 2-й армии, сосредотачиваемой в районе Ошмяны-Молодечно».

Координация действий фронтов, сосредоточение максимальных сил на направлении главного удара, энергичное маневрирование – суть оперативных указаний Верховного главнокомандующего. Практическое решение задачи осуществлялось начальником штаба и главнокомандующими армиями фронтов.

Особое внимание при проведении Виленской операции уделялось разведке. Телеграмма командующего 2-й армией генерала от инфантерии В.В. Смирнова своим корпусным командирам от 6 сентября 1915 г. содержит следующие строки: 

«Государь император повелел: 1) развить шире разведку как войсковую, так и агентурную, особенно через местное население и чинов полиции, для выяснения сил противника в районе озер Свирь и Нарочь, Поставы и положения дел у Глубокое; 2) возможно скорее сменить конный корпус генерала Орановского пехотными частями, возложив на него разведку».

Придавалось значение и массированию конницы – была образована конная масса в составе 1-го конного корпуса, Сводного конного корпуса, конного отряда Казнакова, 3-й Донской казачьей дивизии и отряда Потапова.

Многие историки считают, что за фразой «Государь император повелел» скрывается исключительно оперативная деятельность начальника штаба Верховного главнокомандующего М.В. Алексеева. О том, что это не так, и роль императора проявлялась непосредственно, говорит следующий документ: «Разделяю соображения генерала Эверта о сборе частей гвардии в районе Вилейка-Молодечно. Николай».

Эта телеграмма, адресованная именно М.В. Алексееву, говорит о руководящей и координирующей роли императора, о том что он контактировал с руководством фронтов, вникал в оперативную обстановку и давал указания. Один из сотрудников штаба Верховного главнокомандующего, характеризуя М.В. Алексеева, отмечал, что генерал мог быть лишь техническим исполнителем воли Главкома, а на первые роли не годился:

«Ставка хорошо понимала, что генерал Алексеев верховным главнокомандующим ни по своему характеру, ни по своим способностям, ни по системе своего труда, при котором он стремился одинаково внимательно разрешить и крупные и мелкие вопросы, быть не может».

Спокойное и взвешенное руководство со стороны Ставки принесло свои плоды – Виленская операция заканчивалась в пользу русских войск, вновь увидевших, что они могут бить немцев.

Совершенно справедливыми представляются в этой связи слова генералов Д.Н. Дубенского и А.И. Спиридовича.

Д.Н. Дубенский отмечал: «Этот крупный боевой эпизод великой войны, известный под названием Вильно-Молодечненской операции, является первым ответственным делом, совершенным, от начала до конца, под личным водительством Верховного главнокомандующего государя императора. Важность этой операции приобретает тем большее значение, что она положила предел дальнейшему продвижению германской армии в наши владения».

А.И. Спиридович писал: «Новое командование (государь и Алексеев) с честью вышло из того критического положения. Смелый маневр германцев был побит искусным контрманевром русского Главного командования и доблестью русских войск и их начальников. Беспристрастный военный историк должен будет указать на то, сколь большую роль играл в успехе той операции лично государь император.

Еще столь недавно растерянный (в роли главнокомандующего Северо-Западным фронтом), генерал Алексеев как бы переродился, нашел себя, овладел своим умом и талантом. Таково было влияние на него спокойного и вдумчивого государя. Это счастливое сочетание столь разных по характеру людей, как государь и Алексеев, спасло в те дни русскую армию от катастрофы, а Родину от позора и гибели».

Дежурный генерал при Верховном главнокомандующем П.К. Кондзеровский следующим образом характеризовал роль государя в Виленской операции: «Дело было в первых числах сентября 1915 года. Вести со всех фронтов поступали все неутешительные. Генерал Алексеев сидел в своем кабинете за огромным столом, окруженный картами, бумагами. Вид у него был расстроенный, тревожный. На мой вопрос, в каком состоянии находятся наши армии за эти дни, Михаил Васильевич схватил себя за голову и голосом полного отчаяния ответил: «Какие у нас армии? Войска наши погибли на полях Галиции и Польши.

Все лучшее перебито. У нас в полках остались теперь сотни, а в ротах десятки людей. У нас иногда нет патронов, снарядов. Я не знаю, что мы будем делать, как сдержать напор и где остановимся. Я нахожу, что наше положение никогда не было так плохо. Вот я сейчас все это доложу его величеству». Видимо, человек находился в полном ужасе от событий и не владел собою. Я ушел от Алексеева смущенный и с большой тревогой в душе.

В половине первого в тот же день я снова увидел генерала Алексеева на высочайшем завтраке. Он совершенно переменился, смотрел бодро, говорил оживленно и пропала та тревога, которую я видел несколько часов назад. Я задал ему вопрос, что вероятно с фронта получены лучшие вести и он стал бодрее смотреть на будущее.

«Нет, известий новых не получено, но после доклада его величеству о положении на фронте, я получил от государя определенные указания. Он повелел дать телеграмму по всему фронту, что теперь ни шагу назад. Надо задержаться и укрепиться. А прорыв Вильно-Молодечно приказано ликвидировать войсками генерала Эверта. Я теперь уже привожу в исполнение приказ государя и, Бог даст, справимся».

Передо мной стоял другой человек. Вместо нервного, растерявшегося генерала Алексеева находился спокойный, уверенный начальник штаба Верховного, приводящий в исполнение волю главнокомандующего, русского императора.

Результат этого распоряжения государя был, как известно, громаден. Военная история оценит блестящие наши контратаки у Молодечно-Вильно и все последующие события. Только после этой удачной сентябрьской операции мы получили возможность, не опасаясь дальнейшего наступления вражеских сил, готовиться к новой борьбе».

Важное значение для планирования кампании 1916 г. имело совещание в Ставке главнокомандующих армиями фронтов 11 февраля. Очевидец вспоминал:

«Заседание началось с доклада генерала Алексеева. Верховный главнокомандующий, слушавший изложение своего начальника штаба, поглядывая на всех и следя карандашом по разложенной перед ним карте, только приподнял голову и, молча, с полуулыбкой, обвел всех глазами, как бы приглашая высказаться». Уже после совещания Николай II писал супруге: «Они много спорили между собой. Я просил их всех высказаться, потому что в таких важных вопросах правда имеет исключительное значение».

В этом заключалась философия Николая II как Верховного – предоставить возможность генералитету проявить инициативу, а по результатам обсуждения вынести взвешенное решение.

На совещании был принят принципиальный план нанесения главного удара в летней кампании 1916 г. – левым флангом Северного и правым флангом Западного фронтов.

Общие сроки согласованного наступления на французском и русском фронтах планировались на конец весны – начало лета, но зимнее германское наступление под Верденом внесло в эти замыслы значительные коррективы – русской армии опять пришлось спасать своего союзника в ходе Нарочской операции.                           

Совещание в Ставке 1 апреля 1916 г. имело историческое значение. Посвященное подготовке предстоящего наступления и проводимое под председательством императора, оно привело к выработке следующих важнейших решений:

• главный удар наносят армии Западного фронта при содействии войск Северного и Юго-Западного фронтов;

• подготовку к операции закончить к концу мая с возможностью начать и в более ранние сроки.

Император особо акцентировал внимание на сохранении военной тайны принятых решений и на энергичном образе действий русских войск. В тактическом плане он запретил создание импровизированных отрядов, что приводило к раздергиванию корпусов и, соответственно, хаосу.

Открывая совещание, Николай II сообщил, что главный вопрос, который необходимо обсудить – план предстоящих военных действий летней кампании и передал слово М.В. Алексееву.

Начальник штаба Верховного главнокомандующего осветил общие контуры стратегического планирования. Западный фронт, которому будет передан общий резерв и тяжелая артиллерия, находящиеся в распоряжении Ставки, нанесет главный удар в направлении на Вильно. Северный фронт начнет наступление с северо-востока также на Вильно, содействуя Западному фронту. Он также получит часть тяжелой артиллерии и часть резерва.

Юго-Западный фронт вначале должен держаться оборонительно, и перейдет в наступление лишь тогда, когда обозначится успех двух первых фронтов. Главнокомандующий армиями Северного фронта генерал от инфантерии А.Н. Куропаткин заявил, что при сильно укрепленных позициях противника надеяться на прорыв германского фронта трудно и что мы понесем крупные потери, особенно при недостатке снарядов тяжелой артиллерии.

М.В. Алексеев возразил А.Н. Куропаткину, но заявил, что тяжелых снарядов у нас все еще пока недостаточно. Главнокомандующий армиями Западного фронта генерал от инфантерии А.Е. Эверт присоединился к мнению А.Н. Куропаткина и заявил, что пока тяжелая артиллерия не будет снабжена в изобилии снарядами, лучше держаться оборонительно.

Главнокомандующий армиями Юго-Западного фронта генерал от кавалерии А.А. Брусилов не согласился с мнениями коллег – он стоял за общее наступление всех фронтов, считая, что его фронт должен наступать одновременно с другими. Фактически он просил разрешения на наступление. Такое мнение не могло не нравиться императору, который его поддержал – и по итогам совещания А.А. Брусилову было дано добро на активные действия в контексте общего плана.

М.В. Алексеев заявил, что он предупреждает А.А. Брусилова о невозможности дополнительного усиления и снабжения его армий. А.А. Брусилов отвечал, что он на это и не рассчитывает. А.Н. Куропаткин и А.Е. Эверт также были вынуждены заявить, что и их армии могут наступать, но ручаться за успех они не могут.

В итоге было решено, что все три фронта должны быть готовы к наступлению к середине мая. Император традиционно не стеснял генералов своим мнением, давал им полную возможность высказываться свободно – и как Верховный главнокомандующий санкционировал выводы, делавшиеся его начальником штаба.

Заслуга Николая II заключалась как в утверждении плана общего наступления трех фронтов (такая ситуация позволяла реализовать принцип свободы маневра в вопросе переноса тяжести главного удара), так и в произошедшем в марте 1916 г. выдвижении А.А. Брусилова на пост командующего фронтом. Соответственно очевидна важная роль Николая II в одной из самых блестящих страниц русской военной истории.

Позиция Верховного осталась неизменной и когда после совещания бывший главком Юго-Западного фронта генерал от артиллерии Н.И. Иванов умолял отменить наступление Юго-Западного фронта вследствие переутомления войск, предрекая катастрофу.

Вместе с тем пораженческая позиция руководителей Северного и особенно Западного фронтов должна была насторожить императора уже во время совещания. Блестяще начавшееся наступление Юго-Западного фронта не было поддержано соседями. А.Е. Эверт переносил срок наступления Западного фронта четыре раза, и нанес удар не на Виленском направлении, а на Барановичи.

Директива Ставки от 26 июня изменила задачи фронтам. Теперь нанесение главного удара вменялось в обязанность Юго-Западному фронту и указывалось его новое направление – Ковельское с перспективой наступления далее на Брест – Пружаны. Для этого в распоряжение А.А. Брусилова был передан стратегический резерв – Гвардейский отряд (два пехотных и один кавалерийский корпуса) и 4-й Сибирский армейский корпус, а с Северного фронта – 3-й армейский корпус. Но было поздно. Противник, прежде всего германцы, постепенно локализовал прорыв – при отсутствии активности Западного и Северного фронтов немцы получили полную возможность перебрасывать войска против Юго-Западного фронта.

В период затухания наступательной операции Юго-Западного фронта Николаю II принадлежала стратегически грамотная мысль о переносе наступления в Буковину и лесистые Карпаты. Он неоднократно упоминал об этом обстоятельстве. Именно Верховный главнокомандующий воспротивился продолжению ковельской бойни в сентябре 1916 г., считая, что продолжение наступления под Ковелем «обещает нам наименьший успех при громадных потерях»  – акцент необходимо сместить южнее.

После неудачного вступления в войну Румынии России пришлось спасать своего нового союзника. Терпя поражения, румыны к середине ноября 1916 г. были вынуждены отступать. В.И. Гурко вспоминал: «румынское Верховное командование и румынское правительство через своего военного представителя при Ставке генерала Коанду обратились к его величеству с просьбой оказать Румынии еще более действенную помощь не только путем замены на нашем левом фланге румынских частей нашими войсками, но вдобавок прислать несколько русских корпусов для непосредственной обороны Бухареста».

И необходимая помощь была оказана. 24 ноября 1916 г. был образован Румынский фронт – именно деятельность русской армии позволила спасти союзную армию и оттянуть значительные силы германского блока. К началу 1917 г. противник должен был снять с других фронтов и перебросить на Румынский 31 пехотную дивизию (из них 10 немецких, 14 австрийских, 3 турецких и 4 болгарских) и 7 кавалерийских дивизий (2 немецких и 5 австрийских).

Бои в Румынии повлияли и на французский фронт – операция под Верденом германцами была окончательно свернута.

Как писал в 1920-х гг. генерал-лейтенант Отто фон Мозер в своей книге «Краткий стратегический обзор мировой войны 1914-1918 годов», «русские армии обеспечивали сильную поддержку как войсками, так и соответствующей организацией операций».

Создание Румынского фронта было ярким образцом жертвенности в пользу союзников со стороны руководства государством – при минимальных выгодах для России оно влекло значительный расход материальных и людских ресурсов. Так, в беседе с назначаемым главкомом Черноморского флота адмиралом А.В. Колчаком император выразил опасение, что вступление Румынии в войну ухудшит стратегическую обстановку – Румыния не готова к войне, придется ее поддерживать, фронт удлинится, и на русскую армию ляжет новая нагрузка. Но император пошел на это, поскольку именно военно-политическое руководство России лучше всего понимало специфику коалиционной войны.

Союзники в кампании 1917 г. в значительной мере рассчитывали на русскую стратегию. Разработанный временно исполняющим обязанности начальника штаба Верховного главнокомандующего В.И. Гурко совместно с генерал-квартирмейстером штаба Верховного главнокомандующего генерал-лейтенантом А.С. Лукомским план предусматривал перенос стратегических усилий на Румынский фронт и Балканы. На Северном, Западном и Юго-Западном фронтах Ставка отказывалась от масштабных операций.

Николай II поддержал план: «Вопрос был решен заключительными словами Верховного главнокомандующего, который высказался за продолжение наших действий в Румынии». Но из руководителей фронтов с планом Гурко–Лукомского согласился лишь один А.А. Брусилов. Главнокомандующие войсками Северного и Западного фронтов категорически воспротивились балканскому направлению, считая, что «наш главный враг не Болгария, а Германия».

Они не понимали специфику коалиционной войны. В.И. Гурко находился в Ставке временно и не мог настоять на принятии своего плана. Император же в лучших традициях старых военных советов не хотел давить на генералитет. Ведь в условиях российской действительности позиция первого лица в государстве (а она также может быть ошибочной) значительно влияла на окружающих, и император, дабы не стеснять присутствующих, часто не высказывал своего мнения. В итоге принятый план был компромиссом – ударная роль отводилась Юго-Западному фронту. Участвовать в его реализации Верховному уже не пришлось.

В заключение необходимо отметить также, что деятельность Верховного главнокомандующего Николая II повлияла на судьбы трех народов – сербов, армян и итальянцев.

Теснимые с севера превосходящими силами австро-германцев, атакованные на востоке болгарами, сербы в октябре 1915 г. попали в безвыходное положение. Наследник сербского престола двумя телеграммами от 3 октября через сербского военного агента в Ставке просил помощи. Николай II был серьезно озабочен положением сербской армии. По свидетельству посла Франции М. Палеолога: «Его величество очень огорчен поражением сербской армии; он беспрестанно спрашивает известий об агонии этой несчастной армии».

В итоге было предусмотрено сосредоточение особой армии (7-й) на волочиском направлении – специально предназначенной переходом в наступление в Галиции – оттянуть на себя силы противника с Балканского фронта.

И в декабре 1915 – январе 1916 гг. южные армии Юго-Западного фронта (7-я и 9-я) провели наступательную операцию на реке Стрыпа. Операция на Стрыпе знаменательна тем, что проиллюстрировала попытку единственного из союзников по Антанте помочь в боевом отношении сербской армии. 107-я германская пехотная дивизия была переброшена из Сербии на Русский фронт – в этом факте воплотилась помощь русских своим сербским союзникам.

Когда в апреле 1915 г. турки начали массовый геноцид армянского народа, то по личному указанию Николая II русские войска предприняли ряд мер (открытие границ, обеспечение беженцев, начало Ванской наступательной операции), в результате чего из 1,651 млн. турецких армян было спасено 375 тыс. человек – 23% армянского населения турецкой Армении.

Сохранились рассказы очевидцев «о душераздирающих, разыгравшихся при этом сценах, о незабываемых проявлениях безмерной радости и слезах благодарности со стороны страдальцев, падавших на русскую землю и неистово ее целовавших, о русских солдатах-бородачах, стыдливо прятавших увлажненные слезой глаза и кормивших из своих котелков изголодавшихся армянских детей, о матерях, целовавших сапоги русских казаков, бравших в седло по одному, по два армянских ребенка и спешно увозивших их подальше от этого ада, о рыдавших от счастья стариках, обнимавших русских солдат, об армянских священниках, с крестом в руках возносивших молитвы, крестивших и благословлявших коленопреклоненную толпу.

У самой границы, прямо под открытым небом, было расставлено множество столов, за которыми русские чиновники принимали армянских беженцев без всяких формальностей, вручая по царскому рублю на каждого члена семьи и особый документ, дававший им право в течение года беспрепятственно устраиваться по всей Российской Империи, пользуясь бесплатно всеми видами транспорта. Здесь же было налажено кормление голодных людей из полевых кухонь и раздача одежды нуждающимся. Русские врачи и сестры милосердия раздавали лекарства и оказывали неотложную помощь больным, раненым и беременным».

Италия также была спасена ускоренным переходом в наступление войск Юго-Западного фронта в 1916 г. Под ударом мощного австрийского наступления представители военно-политического руководства Италии многократно обращались в Ставку с просьбой о помощи. Начавшись с телеграмм военных агентов (русского в Италии и итальянского при Ставке), эти сигналы вылились в просьбы руководства итальянской армии и короля Италии лично о возможно скорейшей помощи оказавшейся в катастрофическом положении итальянской армии.

Посол Франции в России М. Палеолог записал в своем дневнике 27 мая (нового стиля) 1916 г.: «Король Виктор Эммануил телеграфировал императору, прося его ускорить общее наступление русской армии для облегчения итальянского фронта. Посол Карлотти изо всех сил хлопочет о том же».

В ответ на доклад М.В. Алексеева император (а он в этот момент находился в поездке по югу России) ответил: «Даю вам полномочие начать Юго-Западным фронтом артиллерийскую подготовку к атаке 19 мая, если ход событий на итальянском фронте потребует этого, также вести подготовку на Западном и Северном фронтах и назначить от обоих по одному корпусу в мое распоряжение. Николай».

Приведенный документ не только лишний раз демонстрирует руководящую роль Верховного и тот факт, что М.В. Алексеев был, прежде всего, техническим исполнителем, но и значение, которое император придавал взаимодействию фронтов и наличию необходимых резервов.

Наступление было немного сдвинуто и началось 22 мая, ознаменовав не только начало одной из самых блестящих операций русских войск, но и фактическое спасение итальянской армии.

Таким образом, в сфере стратегического и оперативного руководства русской Действующей армией для Николая II были характерны: общее руководство, заботы о координации усилий и взаимодействии оперативных объединений на русском фронте.  

Алексей Олейник

Высший орган военного управления

Накануне объявления мобилизации возникло множество первоочередных проблем, требующих немедленного разрешения. Одна из них — создание высшего органа управления действующей армией и флотом — Ставки во главе с Верховным главнокомандующим. Опыта создания такого органа и учреждения такой должности у России до того времени не было, хотя в некоторых Положениях данный вопрос теоретически прорабатывался.

В Петербурге понимали, что должность Верховного главнокомандующего не столько военная, сколько политическая. Поэтому для ее занятия сразу же наметился ряд кандидатур, в числе которых были царь Николай II, военный министр В. А. Сухомлинов и великий князь Николай Николаевич (младший).

Современники утверждают, что в 1914 году император Николай II был намерен лично возглавить действующую армию, но тогда его удалось отговорить от этого шага. Военный министр, по мнению большинства членов правительства, не обладал ни военным талантом, ни волей, ни авторитетом в войсках — качествами, необходимыми для военачальника столь высокого ранга, да и репутация В. А. Сухомлинова в высшем обществе была далеко не безупречна.

Для принятия окончательного решения о высшей военной власти Николай II 19 июля собрал в Петергофе у себя на «ферме» Совет министров. «Только один военный министр генерал Сухомлинов, — вспоминал генерал Ю. Н. Данилов, — высказал банальные слова, что армия будет счастлива иметь во главе своего Верховного вождя. Все остальные лица из числа присутствующих были против выраженного государем намерения. Председатель же Совета министров И. Л. Горемыкин своим старческим, от волнения еще более дрожащим голосом убеждал государя в опасности оставления им столицы в столь трудный период жизни государства».

Необходим был компромисс, который бы оградил страну от опасных политических и дворцовых интриг. И он был найден. На следующий день состоялся высочайший указ: «Не признавая возможным, по причинам общегосударственного характера, стать теперь же во главе наших сухопутных и морских сил, предназначенных для военных действий, признали мы за благо всемилостивейше повелевать нашему генерал-адъютанту, командующему войсками гвардии и Петербургского военного округа, генералу от кавалерии его императорскому высочеству великому князю Николаю Николаевичу быть Верховным главнокомандующим. Николай».

Высшими органами управления оперативно-стратегического звена сухопутных войск во время Первой мировой войны были штабы Верховного главнокомандующего, командующих фронтами и армиями. История и практический опыт формирования и работы армейских штабов существовали. Импровизированный штаб фронтового объединения был создан на Дальнем Востоке во время Русско-японской войны 1904–1905 годов, но непосредственным планированием операций и их руководством он не занимался. Опыта развертывания штаба Верховного главнокомандующего как органа управления стратегическими операциями нескольких фронтов не существовало.

13 (26) июля 1914 года начальник канцелярии Военного министерства генерал-майор А. С. Лукомский разослал телеграммы всем командующим войсками военных округов Европейской части Российской империи, за исключением Кавказа, следующего содержания: «Высочайше повелено 13 сего июля считать началом подготовительного к войне периода на всей территории Европейской России… Положение было препровождено 22 марта 1913 года». По сути этот документ стал стартовым для создания пунктов оперативно-стратегического звена управления Сухопутными войсками Российской империи, предназначенных для военных действий против Германии и Австро-Венгрии.

По Положению о полевом управлении войск в военное время, вышедшему в свет в июле 1914 года, штаб Верховного главнокомандующего состоял из начальника штаба и четырех управлений: генерал-квартирмейстера, дежурного генерала, начальника военных сообщений и военно-морского.

Начальник штаба Верховного главнокомандующего, являясь ближайшим сотрудником Верховного главнокомандующего, был обязан представлять ему «соображения о направлении военных действий и в мерах по их обеспечению», в соответствии с указаниями Верховного главнокомандующего разрабатывать и передавать подчиненным войсковым начальникам «распоряжения относительно ведения военных операций», информировать их об обстановке и происходящих изменениях. В период с июля 1914 года по март 1917 года должность начальника штаба Верховного главнокомандующего занимали 3 человека: генералы Н. Н. Янушкевич (19.07.1914 — 18.08.1915), М. В. Алексеев (18.09. 1915 — 10.11.1916), В. И. Гурко (10.11.1916 — 17.02.1917). В состав штаба, кроме начальника штаба, входили чиновник для ведения дипломатической переписки и 4 управления: генерал-квартирмейстера, дежурного генерала, управление начальника военных сообщений и военно-морское управление.

Наиболее рабочим органом штаба Верховного главнокомандующего было управление генерал-квартирмейстера. На него возлагались задачи сбора и обработки сведений о противнике и районе военных действий; данных о расположении и боевой готовности подчиненных войск; разработки боевых документов, доведение их до войск, контроль выполнения приказов старшего начальника и многие другие. В управлении генерал-квартирмейстера при Верховном главнокомандующем в начале войны, кроме начальника, состояли четыре должности: генерал-майор для поручений, два обер-офицера корпуса военных топографов, обер-офицера для поручений и фотограф. Кроме того, имелось необходимое количество переводчиков.

Такое управление едва ли могло участвовать в отработке некоторых оперативных документов и выполнении мероприятий по их доведению до войск и контролю за выполнением. Поэтому в ходе войны численность его состава постоянно увеличивалась за счет прикомандированных. Так, к лету 1915 года в нем трудились уже 17 генералов и офицеров, к весне 1916 года — 25.

В состав управления дежурного генерала входили: управление коменданта главной квартиры и типография. Управление начальника военных сообщений ведало перевозками. Военно-морское управление занималось управлением действиями Военно-морского флота, расположенного на театре войны. Вопросами оперативно-стратегического управления действиями Сухопутных войск эти управления не занимались.

Таким образом, штаб Верховного главнокомандующего являлся основным инструментом, посредством которого Ставка по различным направлениям должна была управлять войсками не только при подготовке и в ходе крупных операций, но и в их повседневной жизни. Это накладывало особую ответственность на всех работников этого важнейшего органа военного управления, и, прежде всего, на его руководителя, первым из которых стал великий князь Николай Николаевич (младший).

Великий князь Николай Николаевич (младший)

Первым в истории России накануне Первой мировой войны Верховным главнокомандующим был назначен великий князь Николай Николаевич. 20 июля 1914 года в Зимнем дворце, в громадном Георгиевском зале, где был помещен Российский престол и куда перенесли чудотворную икону Казанской Божьей Матери, Николай II обнародовал в связи с вступлением России в войну манифест. Тогда же был провозглашен Высочайший указ следующего содержания: «Не признавая возможным, по причинам общегосударственного характера, стать теперь же во главе наших сухопутных и морских сил, предназначенных для военных действий, признали мы за благо всемилостивейше повелевать нашему генерал-адъютанту, командующему войсками гвардии и Петербургского военного округа, генералу от кавалерии его императорскому высочеству великому князю Николаю Николаевичу быть Верховным главнокомандующим. Николай».

Первый русский Верховный главнокомандующий великий князь Николай Николаевич, в отличие от своего отца и тезки в придворных кругах прозванный «младшим», был достаточно яркой фигурой на фоне многочисленного российского генералитета начала XX века. Он являлся предводителем движения за войну против Германии, принадлежал к масонской ложе мартинистов сначала профранцузского, а затем пронемецкого толка. Родился 6 ноября 1856 года в Петербурге в семье третьего сына императора Николая I Николая Николаевича (старшего). Его матерью была германская принцесса Александра Петровна Ольденбургская. Детские годы великого князя прошли в родительском доме, где он получил хорошее первоначальное образование. Однако с самого рождения ему, как и его отцу, была уготована участь служить Марсу.

В пятнадцатилетнем возрасте Николай Николаевич был зачислен юнкером в Николаевское инженерное училище, из которого в следующем году был выпущен прапорщиком в учебный пехотный батальон, дислоцировавшийся в столице. Закрепив на практике навыки в командовании подразделением, через год великий князь был произведен в подпоручики и переведен в учебный кавалерийский эскадрон для изучения тактики этого рода войск. Не довольствуясь знаниями, полученными в училище, Николай Николаевич поступил на учебу в Николаевскую академию Генерального штаба — ведущее военно-учебное заведение страны. В эти годы академия, возглавляемая генерал-лейтенантом А. Н. Леонтьевым и находившаяся под пристальным вниманием и заботой военного министра А. Д. Милютина, была на подъеме. В результате глубокой многоплановой реформы, начавшейся в России в 1862 году, Милютину и его помощникам удалось устранить многие недостатки, приведшие к поражению русской армии в Крымской войне 1853–1856 годов. Положительные перемены произошли в системе подготовки командных кадров в стенах академии, которая была поднята на довольно высокий уровень и базировалась на лучших достижениях военного искусства того времени, а также практически полностью отвечала требованиям войск.

Великий князь проявил в учебе немалое усердие. В 1876 году он окончил академию с серебряной медалью, его имя было занесено на мраморную доску. До этого, за 44 года существования этого высшего военно-учебного заведения, всего 2 выпускника были удостоены золотой медали и 54 — серебряной. За отличие в учебе Николай Николаевич был произведен в капитаны, причислен к Генеральному штабу и получил почетное звание флигель-адъютанта, то есть отнесен к свите его императорского величества.

С началом Русско-турецкой войны 1877–1878 годов великий князь был определен офицером для особых поручений при отце — главнокомандующем Дунайской армией. На него было возложено ответственное задание по проведению рекогносцировки берегов Дуная в районе Зимницы с целью выбора места для переправы войск. Молодой офицер хорошо справился с задачей, а затем в числе первых переправился через Дунай с дивизией, командовал которой генерал М. И. Драгомиров. Он участвовал в штурме Систовских высот. За храбрость, проявленную в боях, Николай Николаевич был награжден орденом Св. Георгия 4-й степени. В последующем великий князь в составе Габровского отряда под руководством генерала Н. Н. Святополка-Мирского участвовал в штурме и захвате Шипкинского перевала, за что был награжден Золотым оружием с надписью «За храбрость» и произведен в полковники. На этом боевая практика будущего Верховного главнокомандующего Вооруженными силами России закончилась.

Смотр войск.

Вернувшись из Балканского похода, Николай Николаевич для прохождения службы был назначен в лейб-гвардии гусарский полк. В нем он прослужил в течение 12 лет, последовательно занимая должности от командира эскадрона до командира полка. Последняя должность дала ему право на чин генерал-майора, которым он и был пожалован в 1885 году в возрасте 29 лет.

Пять лет спустя великий князь получил в командование гвардейскую кавалерийскую дивизию, а еще через некоторое время произведен в генерал-лейтенанты. Большие перемены произошли и в его личной жизни. Он лишился горячо любимого отца и вступил в брак с младшей дочерью черногорского князя Николая принцессой Негожа-Станой. По-русски она стала именоваться Анастасией Николаевной. Брак этот в определенной мере отражал постоянно возраставший интерес России к Балканам, которая через Черногорию и ее правителя пыталась усилить свое влияние в регионе. Поскольку существовала достаточно продолжительная дружба между домами черногорского князя и Николая Николаевича (старшего), брак был совершен, если не по горячей любви, то по большой симпатии между женихом и невестой. В дальнейшем она переросла в более глубокие чувства, позволив жене существенно влиять на многие решения мужа. Кстати, именно Анастасия, будучи ярой приверженкой спиритизма и мистицизма, представила в свое время царице Григория Распутина, вскоре ставшего «близким другом» всей императорской семьи.

В 1895 году Николай Николаевич был назначен генерал-инспектором кавалерии — многочисленного и почитаемого рода войск. Назначение не являлось следствием особых заслуг или высокого профессионального роста великого князя. Должность, по сути дела, перешла ему в наследство от отца, занимавшего ее в течение многих лет. Она принесла великому князю чин генерала от кавалерии, дала возможность совершать многочисленные зарубежные поездки в качестве главы военных миссий, позволила решать вопросы в Высшем военном совете.

На практике своими полномочиями Николай Николаевич пользовался весьма своеобразно. Он не пожелал участвовать в Русско-японской войне лишь потому, что не ладил с адмиралом Е. И. Алексеевым, поставленным царем наместником России на Дальнем Востоке. В 1910 году он отказался руководить впервые подготовленной русским Генеральным штабом стратегической военной игрой, которая фактически была сорвана. Официальной причиной отказа послужили разногласия между великим князем и военным министром на цели и замысел военной игры. На самом же деле на это время Николаем Николаевичем была спланирована большая охота в Скерневицком лесу, отменять которую ему очень не хотелось.

В 1914 году великому князю Николаю Николаевичу исполнилось 58 лет. Он находился в расцвете сил и здоровья. Что же касается полководческих способностей Николая Николаевича, то, по оценке генерала Ю. Н. Данилова, он был «… вполне подготовленным крупным военачальником». Однако «решительность, которая была заложена в характере великого князя, требовала спокойной, регулирующей руки, дабы не дать этой черте перейти границы, отдалявшие настойчивую волю от безрассудной горячности и вредной порывистости. Он легко поддавался влиянию близких к нему лиц. Это было его достоинством и недостатком в зависимости от того, кто овладевал его доверием. Но во всех случаях он умел выслушивать людей, причем высоко ценил доходившее до него откровение и рассудительное слово».

Верховный главнокомандующий у своего штабного вагона.

Ставка развернулась в Барановичах. При Верховном главнокомандующем состоял штаб, который включал ряд управлений. Важнейшими из них были: генерал-квартирмейстера (ведало разработкой оперативных вопросов), дежурного генерала (занималось организационными вопросами, в том числе укомплектования войск и кадрами), начальника военных сообщений, военно-морское, коменданта главной квартиры. В них летом 1914 года насчитывалось 9 генералов, 36 офицеров, 12 чиновников, около 150 солдат. В последующие годы состав Ставки возрос до 2 тысяч человек.

Фотография в память посещения императором Ставки Верховного главнокомандующего. Осень 1914 г.

Для ведения войны на сухопутном театре военных действий верховным командованием Вооруженных сил России были созданы Северо-Западный, Юго-Западный, а несколько позже развернута отдельная Кавказская армия.

Северо-Западный фронт (командующий — генерал от кавалерии Яков Григорьевич Жилинский) включал две армии. Он был предназначен для действий против германских войск, главным образом, на территории Восточной Пруссии. Юго-Западный фронт во главе с генералом от артиллерии Николаем Иудовичем Ивановым состоял из четырех армий и нацеливался против австро-венгерских вооруженных сил. Кавказская армия была создана с вступлением в войну Турции (командующий на правах наместника генерал от кавалерии граф Илларион Иванович Воронцов-Дашков). Хотя командующие фронтами были военачальниками с большим стажем, однако не имели опыта управления крупными объединениями во время войны. Они и составляли высшее командование вооруженными силами, во главе которых Николаю Николаевичу предстояло решать невиданные доселе по объему и сложности задачи вооруженной борьбы.

Ставка развернулась в Барановичах. При Верховном главнокомандующем состоял штаб, который включал ряд управлений. Важнейшими из них были: генерал-квартирмейстера (ведало разработкой оперативных вопросов), дежурного генерала (занималось организационными вопросами, в том числе укомплектования войск и кадрами), начальника военных сообщений, военно-морское, коменданта главной квартиры. В штате Ставки летом 1914 года насчитывалось 9 генералов, 36 офицеров, 12 чиновников, около 150 солдат.

По стратегическому плану в случае войны Россия должна была вначале нанести удар по Австро-Венгрии, уничтожить армии этого государства в Галиции и овладеть Веной и Будапештом. Кроме того, с задержкой после начала войны всего на 15 дней русские войска должны были начать наступление против германских войск. Поскольку отношения России с Турцией также были напряженными и было известно о германской ориентации правительства этой страны, то русский Генеральный штаб на случай войны с Турцией имел также план развертывания войск Кавказского военного округа. Кавказской армии ставилась задача прикрыть, насколько возможно, свою границу, а в случае невозможности удержаться ввиду значительного превосходства противника — постепенно отходить на линию Главного Кавказского хребта.

В рамках стратегического плана войны имелись наметки некоторых оперативных планов действий фронтов и армий. Но они носили слишком общий характер и нуждались в основательном уточнении.

Верховный главнокомандующий не участвовал в разработке планов действий войск на случай войны, мало считался с довоенными наработками Генерального штаба и имел свое мнение. Оно сводилось к стремлению нанести решающий удар на Берлин по кратчайшему пути из Польши, а также фланговые удары по группировке немецких войск в Восточной Пруссии и группировке австро-венгерских войск в Галиции. Данный план имел много недостатков, но важнейшим из них было распыление русских войск по трем направлениям. На практике это неизбежно вело к распылению сил и средств и развалу общего плана стратегических действий на несколько фронтовых, а то и армейских операций.

Николай Николаевич, генералы Н. Н. Янушкевич и Ю. Н. Данилов у здания походной церкви. Март, 1915 г.

О поведении Верховного главнокомандующего и обстановке, царившей вокруг него в первые дни войны, оставил воспоминания французский посол при русском дворе М. Палеолог, который посетил Николая Николаевича 20 июля 1914 года. На вопрос посла: «Через сколько дней, ваше высочество, вы перейдете в наступление?» — Верховный главнокомандующий ответил: «Я прикажу наступать, как только эта операция станет выполнимой, и я буду атаковать основательно. Может быть, я даже не буду ждать того, чтобы было окончено сосредоточение моих войск. Как только я почувствую себя достаточно сильным, я начну нападение. Это случится, вероятно, 14 августа».

Для французского посла и правительства его страны главным было как можно скорее вынудить Россию начать активные военные действия против Германии. Поэтому любой план действий в этом направлении устраивал Палеолога. Но Верховный главнокомандующий, давая такие обещания, должен был многократно просчитать их последствия. Последующие события свидетельствуют, что до таких «мелочей» великий князь не опускался.

Вопреки предвоенным планам, кампания 1914 года на русском фронте по приказу Верховного главнокомандующего открылась Восточно-Прусской операцией, чем великий князь пытался «поддержать французов ввиду готовящегося против них главного удара немцев». Войскам Северо-Западного фронта директивой Ставки ставилась задача охватом с обоих флангов нанести поражение германским войскам, овладеть Восточной Пруссией и создать выгодное положение для дальнейшего наступления в пределы Германии.

Восточно-Прусская операция началась 4 августа. Но, воспользовавшись оперативной паузой, германское командование осуществило перегруппировку войск и в период с 13 по 17 августа нанесло удар по 2-й русской армии. Ее соединения были отброшены на восток, а два корпуса и одна дивизия окружены в районе Грюнфлисского (Кальтенборнского) леса. Затем, покончив со 2-й армией, основные силы германских войск обрушились на 1-ю армию, вынудив ее начать отход, в ходе которого русские войска понесли большие потери. К началу сентября Восточно-Прусская операция завершилась полным поражением армий Северо-Западного фронта. Не достигнув поставленных целей, они были отброшены на свою территорию, потеряв менее чем за месяц около 250 тысяч человек.

Николай Николаевич с офицерами одного из казачьих полков.

События на Северо-Западном фронте показали неподготовленность Верховного главнокомандующего к военным действиям в стратегическом масштабе, в том числе и с точки зрения стиля руководства подчиненными. Характерно, например, что лишь после пленения корпусов 2-й армии Николай Николаевич 2 сентября впервые с начала войны покинул Ставку в Барановичах и выехал в Белосток для встречи с командующим Северо-Западным фронтом генералом Я. Г. Жилинским. Но, прибыв в штаб фронта, он не нашел ничего другого, как заняться уговорами командующего продержаться еще некоторое время, пока Юго-Западный фронт не завершит разгрома австрийцев.

Когда трагедия войск Северо-Западного фронта стала явью, и Ставке нужно было отчитываться за это перед царем и правительством, Николай Николаевич сделал то, что нужно было сделать намного раньше. Я. Г. Жилинский был отстранен от командования фронтом. Вместо него эту должность занял отличившийся в боях на Юго-Западном фронте генерал Н. В. Рузский.

Объясняя причины неудач войск Северо-Западного фронта, Верховный главнокомандующий телеграфировал царю: «… Я совершенно сознаю, что не умел настоять на исполнении моих требований, посему слагаю перед Вашим величеством мою повинную голову».

Несколько более удачным было августовское наступление войск Юго-Западного фронта, завершивших в начале сентября Галицийскую битву. В ходе этой битвы русские войска нанесли поражение двум австро-венгерским армиям и, продвинувшись на 200–250 километров, овладели городами Львов и Галич. Потери противника составили около 400 тысяч человек, в том числе более 100 тысяч пленными. Русские войска потеряли почти 230 тысяч солдат и офицеров.

Историки утверждают, что в сознании Верховного главнокомандующего и штаба Ставки преобладало вынесенное из прежних войн мнение, что победа формируется не из выигранных полевых сражений, а из количества захваченных вражеских городов и крепостей. «Это доказывает чисто обывательский взгляд Ставки Верховного главнокомандующего, расценивавшей успехи лишь с точки зрения занятия «пунктов», отмеченных на карте жирным шрифтом», — пишет А. А. Керсновский. Поэтому после взятия Львова русская стратегия требовала очередного географического объекта — «пунктика», обозначенного на карте жирным шрифтом или звездочкой. Таким объектом была выбрана крепость Перемышль.

Перемышль, подобно магниту, притянул к себе внимание Верховного главнокомандующего. По его указанию армии Юго-Западного фронта 6 сентября 1914 г. приступили к ее осаде. Три австрийские дивизии, засев в Перемышле, сковали действия 38 русских дивизий. Это и стало главной причиной свертывания наступления русских войск в Галиции уже на этапе преследования противника.

Неудачи в Восточной Пруссии и победы в Галиции поставили Верховного главнокомандующего перед необходимостью более продуманно отнестись к определению следующей стратегической задачи. Николаю Николаевичу по-прежнему не давала покоя идея вторжения в Верхнюю Силезию. Но выполнение этой задачи требовало согласованных действий обоих фронтов. Такие большие масштабы предстоящей операции пугали Верховного главнокомандующего. Поэтому прежде, чем принимать решение, он решил узнать мнение командующих фронтами. Но Иванов и Рузский по-разному понимали свои ближайшие задачи. Это затрудняло выработку общего плана действий. На переписку Ставки с фронтами уходило драгоценное время, которым решил воспользоваться противник. В течение 15 суток юго-западнее Варшавы было сосредоточено 9 армейских корпусов.

Николай Николаевич с офицерами штаба Кавказской армии. Рядом генерал Н. Н. Юденич. 1916 г.

Великий князь Николай Николаевич решил не только парировать готовившийся удар противника, но и создать условия для перехода русских войск в контрнаступление. Он приказал перегруппировать в район Средней Вислы главные силы Юго-Западного и часть сил Северо-Западного фронтов.

В директиве, которую получили войска, начальник штаба Ставки генерал Н. Н. Янушкевич указывал общие сведения о противнике, рубежи начала наступления армий, направление наступления и кому на что следует обратить особое внимание во время операции. Все остальное отдавалось на откуп командующим фронтами.

Своевременное и точное выполнение этой директивы могло обеспечить поражение противника. Но воли Верховного главнокомандующего в достижении намеченной цели проявлено не было. Командующие фронтами, получив ранее право выражать и отстаивать свое мнение, по-разному отнеслись к этому решению. Генерал Рузский, ссылаясь на недостаток времени для восстановления боеспособности своих армий, постарался убедить Верховного главнокомандующего в нецелесообразности привлечения войск Северо-Западного фронта к участию в операции. Командующий же Юго-Западным фронтом выразил свое полное согласие с планами Ставки, но считал, что для их реализации необходимо предварительно отвести войска на восточный берег рек Сан и Вислы.

В этих условиях особенно возрастала роль Верховного главнокомандующего, в руках которого была сосредоточена большая власть. В конце сентября он прибыл в Холм, где уточнил задачи командующему Юго-Западным фронтом. Затем великий князь директивой приказал командующему Северо-Западным фронтом спешно сосредоточить в районе Варшавы 2-ю армию, к командованию которой после гибели А. В. Самсонова приступил генерал от кавалерии С. М. Шейдеман.

Верховный главнокомандующий, хорошо помня основные причины разгрома армий Северо-Западного фронта в Восточно-Прусской операции, предпринял меры, необходимые для организации надежного управления огромной массой войск, сосредоточенных на Средней Висле. Он решил объединить руководство войсками в руках казавшегося ему более опытным генерала Иванова. Согласно директиве Ставки, с 19 сентября в его подчинение переходили на время предстоящей операции 2-я армия, а также Варшавский отряд с крепостью Новогеоргиевск. Благодаря этому на участке фронта от Варшавы до Ивангорода под единым командованием были сосредоточены три армии и несколько отдельных корпусов. В период с 15 (28) сентября по 26 октября (8 ноября) 1914 года этим войскам пришлось участвовать в Варшаво-Ивангородской операции, по сути ставшей первой стратегической наступательной операцией, которую готовила Ставка Верховного главнокомандующего.

Николай Николаевич. Конный портрет.

Но ходом этой операции Ставка руководила весьма поверхностно. Она фактически распалась на отдельные армейские операции, бои корпусов и дивизий. Постепенно, кроме 2-й армии генерала Шейдемана, в районе Ивангорода подключились корпуса 4-й армии генерала Эверта, а затем — войска недавно сформированной и находившейся южнее 9-й армии генерала П. А. Лечицкого. Но возраставшие размах и напряженность встречного сражения испугали командующего Юго-Западным фронтом генерала Н. И. Иванова. Чтобы снять с себя ответственность за его исход, он 28 сентября телеграфировал в Ставку: «Создавшееся положение побуждает меня просить личного доклада Верховному главнокомандующему, если его императорское величество соизволит приехать в Холм».

Почувствовав неуверенность Иванова, Николай Николаевич вместе с начальником штаба немедленно прибыл в Холм. Встретивший его Иванов сразу же начал жаловаться на командующего 2-й армией генерала Шейдемана, который якобы плохо руководит находившимися в районе Варшавы войсками.

Верховный главнокомандующий, ознакомившись с обстановкой на месте и заслушав доклады начальника штаба Юго-Западного фронта генерала М. В. Алексеева и вызванного в Холм генерала Шейдемана, пришел к другим выводам. Ему стало ясно, что дело в самом Иванове, который не справляется с управлением огромной массой войск. Великий князь решил управление войсками разделить между обоими командующими фронтами. При этом оборона Варшавы и южных подступов к ней была поручена генералу Рузскому, которому переподчинялись 2-я и 5-я армии.

Затем по приказу Верховного главнокомандующего русские войска перешли в наступление. Наступление началось без оперативной паузы, несколькими фронтами, неодновременно: 5 октября 2-я и 5-я армии Северо-Западного фронта, 11 октября 4-я и 9-я армии Юго-Западного фронта.

Наступление русских войск развивалось успешно. Оценивая происходящее, начальник штаба 9-й германской армии генерал Эрих фон Людендорф писал: «Положение критическое».

Дело испортил генерал Иванов, приняв демонстративный марш незначительных сил австро-венгров против 3-й армии за крупномасштабное наступление. Он смог убедить Ставку в необходимости поворота 4-й и 9-й армий на юг, что привело к резкому увеличению полос наступления 2-й и 5-й армий Северо-Западного фронта. Распылив силы, они в начале ноября прекратили преследование противника.

Переправа по понтонному мосту через реку Двина.

Варшавско-Ивангородская операция стала крупнейшей стратегической операцией Первой мировой войны. В ней принимала участие примерно половина всех русских войск, действовавших против Германии и Австро-Венгрии. Победа русского оружия развеяла начавшуюся уже складываться легенду о непобедимости германской армии.

При подготовке и в ходе сражений на Средней Висле великий князь Николай Николаевич уже в большей степени начал проявлять себя как Верховный главнокомандующий. Он участвовал в выработке решения, а затем добился выполнения поставленных задач обоими фронтами. Правда, великий князь не проявил должной твердости и позволил генералу Иванову отвлечь его внимание на второстепенные задачи. В результате ошибок русского командования в Варшавско-Ивангородской операции германцам, понесшим большие потери, удалось не только избежать разгрома, но и сохранить силы для проведения ответной стратегической операции в районе Лодзи.

После поражения в Варшавско-Ивангородской операции германское командование решило взять реванш и нанести глубокий удар во фланг и тыл русским армиям, действовавшим на левом берегу Вислы. Для этого в короткие сроки в районе Торна была создана группировка войск, в составе которой насчитывалось почти 280 тысяч человек и 1440 орудий.

Сведения о перегруппировке вражеских войск были получены Ставкой лишь в конце октября. К этому времени западнее и северо-западнее Варшавы действовали три армии Северо-Западного фронта, в которых насчитывалось 367 тысяч штыков и сабель, 1305 орудий. Такое соотношение сил и средств не внушало русскому командованию особого опасения. Даже более того, Ставка предложила Северо-Западному фронту отбросить немцев за линию Мазурских озер и закрепиться на Нижней Висле. Помощь ему, по мнению Верховного главнокомандующего, должен был оказать Юго-Западный фронт наступлением в Галиции со стороны Карпат. Таким образом, Ставкой планировалась очередная стратегическая операция силами двух фронтов.

Подготовка этой операции, особенно разведка противника, были неудовлетворительными. Ставка не знала об истинном положении и перегруппировке сил германцев и продолжала планировать наступательную операцию в глубь Германии. При этом Ставка задерживалась с отдачей войскам соответствующей директивы. Так, генерал Н. В. Рузский, осуществлявший общее командование частью сил Северо-Западного и Юго-Западного фронтов в этой операции, 27 октября (9 ноября) 1914 г., за трое суток до срока, определенного как готовность наступления, просил начальника штаба Ставки «хотя бы в общих чертах сообщить предположения» предстоящего наступления с тем, чтобы отдать предварительные распоряжения подчиненным.

29 октября, всего на сутки упредив русских, противник нанес два встречных удара. Создалась реальная угроза окружения и последующего уничтожения основных сил Северо-Западного фронта западнее Вислы. Правда, довести до победного конца противнику эту операцию не удалось.

Операция в районе Лодзи завершилась в середине ноября без существенных изменений в линии фронта. Но при том, что потери русских войск составили 110 тысяч человек и 120 орудий, а германцы потеряли 50 тысяч человек и 23 орудия, окончательные итого операции были на стороне противника.

На проволочных заграждениях противника.

Для выработки очередного стратегического плана военных действий 16 ноября 1914 г. Верховный главнокомандующий собрал в Седлеце очередное совещание командующих фронтами. Но вместо постановки конкретных оперативных задач Николай Николаевич больше времени уделил заслушиванию жалоб командующих фронтами. Генералы Рузский и Иванов наперебой жаловались на трудности. Рузский утверждал, что его войска после понесенных потерь неспособны «… с должной устойчивостью занимать нынешний фронт впредь до приведения армий в полную боевую готовность» и настаивал на отводе армий и замене командующих.

Николай Николаевич поддался уговорам командующего Северо-Западным фронтом. Он принял решение начать отвод армий этого фронта с левого берега Вислы на линию Илов, Петроков. На совещании было признано целесообразным произвести и некоторые кадровые замены. Вместо генерала Ренненкампфа в должности командующего 1-й армией была утверждена кандидатура командира 5-го армейского корпуса генерала А. И. Литвинова. В командовании 2-й армией генерал Шейдеман был заменен командиром 20-го армейского корпуса генералом В. С. Смирновым.

Генерал Н. И. Иванов со своей стороны доложил, что армии его фронта испытывают аналогичные трудности и хотя они продолжали «… одерживать частные успехи над австрийцами, однако рассчитывать на полную победу над ними в течение ближайших дней невозможно». Верховный главнокомандующий также уважил просьбы командующего Юго-Западным фронтом.

На практике это означало временный отказ Ставки от проведения стратегических наступательных операций во имя «улучшения линии фронта и пополнения войск резервами».

Инициатива от Верховного главнокомандующего и его штаба постепенно перешла к нижним инстанциям. Это привело к возникновению многочисленных кровопролитных боев в полосах обоих фронтов. Так, в декабре 1914 года только армии Северо-Западного фронта потеряли убитыми и ранеными более 200 тысяч человек, что в два раза превысило людские потери противника.

Кампания 1914 года на Восточноевропейском театре не принесла ощутимых побед ни одной из сторон. К концу декабря русские войска удерживали небольшой участок территории в Восточной Пруссии и значительные территории в Галиции. За это они заплатили потерей примерно таких же по площади территорий в Западной Польше. Людские потери русских войск в кампании 1914 года достигли полутора миллиона человек, противника — 955 тысяч.

Тем не менее операции русской армии оказали большое влияние на общий ход войны. Благодаря им был сломан стратегический план германского командования: последовательно разгромить сначала Францию, а затем Россию. Германия оказалась вынужденной вести войну на два фронта.

Казачий разъезд на Буковине.

Восточноевропейский театр войны из второстепенного постепенно превратился в главный. Если в начале войны против России противник имел 17 германских пехотных дивизий и 35,5 австрийских, то к концу года там действовало уже 36 германских и 41 австрийская дивизии.

Николай Николаевич утвердился в качестве Верховного главнокомандующего русской армии и приобрел определенный опыт стратегического руководства войсками. Но пропаганда превозносила его достоинства намного выше их фактического уровня. «Популярность его росла с каждым днем, — отмечал Ю. Н. Данилов. — Его имя стало достоянием не только армии, но и всего русского народа. Стоустая молва распространяла о нем самые легендарные рассказы. Его видели всюду лично поспевавшим на помощь войскам, везде он пресекал зло, везде водворял порядок».

В то же время, благодаря непрекращавшимся интригам двора, отношения между Ставкой и столицей постоянно осложнялись. Это выражалось в необоснованной задержке резервов, срыве обеспечения войск материальными средствами, постоянно растущих требованиях в деле ведения служебной переписки и т. д.

На 1915 год германское командование спланировало активную оборону на Западном фронте и решительное наступление на Восточном фронте. Удары предусматривалось нанести по сходящимся направлениям: германским войскам — на Брест-Литовск, а австро-венгерским — на Львов. Такие действия должны были привести к окружению и уничтожению русских войск в «польском мешке» с последующей капитуляцией России на выгодных для Германии и Австро-Венгрии условиях.

Русская Ставка и Верховный главнокомандующий продолжали вынашивать наступательные планы, в том числе и вторжения в Германию с территории Польши. Поэтому Ставка рассчитывала зимой 1915 года нанести по противнику два удара: главный — через Восточную Пруссию на Берлин, второстепенный — через Карпаты в Венгрию. Для реализации этого плана из 103 пехотных дивизий, развернутых к тому времени на Восточноевропейском театре, 52 процента были сосредоточены против Германии, 45 % — против Австро-Венгрии и только 3 % составляли стратегический резерв. Такое планирование стратегических действий и распределение сил неизбежно вело к распылению последних, что ставило под сомнение успех всей кампании.

Допущен был и второй, весьма важный для последующих событий просчет — подготовка предстоящих боевых действий проводилась без соблюдения мер скрытности. Это позволило противнику весьма точно вскрыть замысел русской Ставки и своевременно реагировать на действия русских войск.

В начале 1915 года войска правого крыла Северо-Западного фронта провели Августовскую и Наревскую операции. В ходе Августовской операции, проводившейся в период с 12 по 25 января (25 января — 7 февраля) войсками 10-й армии генерала Ф. В. Сиверса, противник перехватил инициативу и нанес поражение русским войскам. В ее результате к 9 (22) февраля четыре русские дивизии были уничтожены или пленены, а остальные соединения армии отброшены на восток на 40–50 километров. Общие потери 10-й армии за две недели составили 56 тысяч человек убитыми, ранеными и пленными, а также 185 орудий.

Генерал Рузский, стремясь взять реванш за августовское поражение своей 10-й армии, уже 17 февраля (2 марта) бросил в наступление войска 1-й и 12-й армий на Нижнем Нареве. Это привело к возникновению операции, продолжавшейся около месяца и не давшей других результатов, кроме больших людских и материальных потерь.

В середине марта измотанные войска обеих сторон со стороны Восточной Пруссии перешли к обороне. За два месяца боев в ходе Августовской и Наревской операций русские потеряли 200 тысяч человек и 280 орудий, германцы — 80 тысяч человек. Русские войска были вынуждены уйти с территории Восточной Пруссии и отдать врагу часть Западной Белоруссии.

Военные неудачи привели к смене командующего войсками Северо-Западного фронта. Генерал Рузский «заболел» и отправился на лечение. Командование фронтом принял бывший начальник штаба Юго-Западного фронта генерал М. В. Алексеев.

Тем временем войска Юго-Западного фронта пытались воплотить в жизнь замысел похода через Карпаты в Венгрию. Но пока армии этого фронта готовились к наступлению, противник смог разгадать их замысел, упредить русских в сосредоточении войск и нанесении удара. В конце первой декады января австро-германские войска перешли в наступление по всему фронту от Буковины до Мезалаборга. Весь январь и февраль 1915 года в Карпатах продолжались кровопролитные сражения. В результате неприятелю удалось несколько потеснить левофланговые корпуса фронта, которые с предгорья Карпат отошли к рекам Прут и Днестр.

Одним из устоявшихся тенденциозных большевистских мифов о Государе Николае II является миф о его слабоволии. Но он блестяще опровергается анализом деятельности Царя на посту Верховного главнокомандующего Российской армией в годы Первой мировой войны. В начале июня 1915 года положение на всех фронтах резко ухудшилось: была сдана ранее захваченная крепость Перемышль, оставлен Львов. В июле покинута Варшава, а затем и вся Польша, позже часть Литвы. И противник продолжал наступать. На этом фоне в августе 1915 года Николай II вопреки мнениям части генералитета, Совета министров и «прогрессивной общественности» издал приказ по армии и флоту о принятии обязанностей Верховного Главнокомандующего: «Сего числа я принял на себя предводительствование всеми сухопутными и морскими вооруженными силами, находящимися на театре военных действий. С твердою верою в милость Божию и с непоколебимой уверенностью в конечной победе будем исполнять наш святой долг защиты Родины до конца и не посрамим земли Русской»[1].

Следует сказать, что еще с началом Первой мировой войны Государь регулярно выезжал в Ставку, ездил на юг России, Кавказский фронт, посещал воинские части действующей армии, перевязочные пункты, военные госпитали, тыловые заводы и все, что играло роль в ведении этой невиданной по масштабам войны. Член комиссии РПЦ по вопросам богословия протоиерей Валентин Асмус, характеризуя воспитание Государя утверждает: «Можно сказать, что Николай II получил настоящее военное воспитание, и настоящее военное образование. Он всю жизнь чувствовал себя военным, это сказывалось на его психологии и на многом в его жизни» [2].

В начале октября Царь побывал на передовой в боевой линии Юго-Западного фронта, постоянно выезжал в действующую армию, а затем с сыном отправился в города, где функционировала военная промышленность. Они посетили Ригу, Псков, Ревель, Витебск, Одессу, Могилёв, Тирасполь, Рени на Дунае, Херсон, Николаев. С огромным усердием и желанием поддерживали почин Государя и другие Романовы.

Младший брат Царя Михаил Александрович в Первую мировую войну командовал кавалерийской «Дикой» дивизией, спал на простой солдатской койке с жесткими подушками, по утрам принимал холодные ванны, завтракал овсяной кашей, часто оставаясь голодным. Бойцы дивизии -представители горских народов, особенно гордились тем, что в бой их ведет брат Белого Царя. Сергей Михайлович Романов был полевым генерал-инспектором артиллерии при Верховном главнокомандующим, Александр Михайлович Романов заведовал авиационной частью в действующей армии. Генерал-лейтенант Георгий Михайлович Романов состоял при ставке Верховного главнокомандующего. Николай Николаевич Романов (младший) после отставки с поста главкома стал командовать войсками Кавказского фронта. Генерал-лейтенант Петр Николаевич Романов состоял при Ставке, а затем служил на Кавказе.

Воевали добровольцами на фронтах Первой мировой пять сыновей великого князя Константина Константиновича Романова. Их всех объединяла глубокая религиозность и любовь к Отечеству. Императрица с самого начала Великой войны посвятила себя раненым. Пройдя курсы сестер милосердия вместе со старшими дочерьми — Великими Княжнами Ольгой и Татьяной, — она по несколько часов каждый день ухаживала за ранеными в Царскосельском лазарете. Августейшие сестры выстаивали за операционным столом, были сиделками, выполняли любую тяжелую и грязную работу. Офицер пулеметной команды 10-го Кубанского пластунского батальона Семен Павлов, лечившийся в Собственном ее Величества лазарете вспоминал: «Высокие Сестры любили Свой лазарет. Любовь эта проявлялась на каждом шагу и не на словах, а на деле – в каждой мелочи обыденной жизни. Прежде всего, взять бы хотя одно: все свободное время Семья Государя отдавала раненым и больным воинам вообще и в частности, раненым и больным Своего лазарета … Заботы и огорчения раненых весьма близко принимались Высокими Особами к сердцу.

В тяжелые минуты никто не умел так утешить человека, как Государыня. Простота Высоких Особ прямо очаровывала раненых, и они в свою очередь отвечали Им восторженным обожанием» [6]. Следует отметить, что решительные шаги Главнокомандующего Николая II остановили неблагоприятный ход войны. «История скажет, каким крестным путём, шла с какими сверхчеловеческими трудностями боролась летом 1915 г. наша армия», — свидетельствовал протопресвитер русской армии Георгий Шавельский. Генерал Краснов констатировал: «В Императорской армии была глубокая вера друг в друга. Первейший генерал и последний рядовой носят имя солдата. Это было свято. Этому верили, потому что видели Государя с Наследником в окопах под артиллерийским огнём…».

Деятельность Императора Николая II на посту Главнокомандующего дала великолепный результат. Уже через год русские войска смогли совершить великий по своему масштабу прорыв, названный Брусиловским по имени нового командующего Юго-Западным фронтом генерала Брусилова. «Войска чудно сражаются и многие батальоны и даже отдельные части проявляют столько героизма во время битвы, что трудно запомнить все случаи» — писал Николай II 19 июня 1916 года из Ставки. Во время подготовки и осуществления Брусиловского прорыва Главнокомандующий постоянно находился в Ставке, работая с бумагами, принимая доклады порой до двух-трех часов ночи. В итоге русские войска в Брусиловском прорыве взяли до полумиллиона пленных солдат и офицеров противника! На Кавказском фронте Императорской армии также сопутствовал успех, началось зимнее наступление на превосходящую почти более чем в два раза по численности турецкую армию. Эрзерумская наступательная операция, проведённая на трехсоткилометровой полосе горного участка с конца декабря 1915 года по 19 февраля 1916 г. завершилась полнейшим успехом. Кавказская армия пленила более 13 тысяч турецких солдат и офицеров, захватила 300 орудий и овладела крепостью Эрзерум.

Под руководством Государя Николая II была организована работа оборонной промышленности по обеспечению тяжёлого вооружения, блестяще налажена поставка на фронт необходимого количества снарядов и патронов с лета 1915 по осень 1916 года. Военный министр Дмитрий Савельевич Шуваев на заседании Государственной Думы 4 ноября 1916 года отмечал что выпуск вооружения в 1916 году по сравнению с предыдущим годом увеличился следующим образом: «Трехдюймовые орудия в 8 раз, 48-линейные гаубицы в 4 раза, винтовки в 4 раза, 42-линейные снаряды в 7,5 раз, 48-линейные снаряды в 9 раз, шестидюймовые снаряды в 5 раз, трехдюймовые снаряды в 19,7 раза, взрыватели в 19 раз, 48-линейные и шестидюймовые фугасные бомбы — в 4 раза и в 16 раз. Взрывчатые вещества в 40 раз, удушающие средства в 69 раз».

И в конце своего выступления под аплодисменты собравшихся Шуваев добавил: «Это — повелительные указания Державного Верховного нашего Главнокомандующего нашей доблестной армии … Позвольте еще раз высказать полную уверенность старого солдата, что мы не только должны победить, мы победим, победим во что бы то ни стало». В годы Великой войны Ставка Николая II располагалась на территории Могилевской губернии в городе Могилеве. Жил Государь в небольшом двухэтажном доме, где занимал две комнаты на втором этаже, одну используя под царский кабинет, другую под спальню. В Ставке не было времени на увеселительные мероприятия, одна лишь работа, бесконечные совещания, доклады и бумаги. Но Николай II с этим прекрасно справлялся, не имея даже личного секретаря.

Генерал Курлов утверждал: «… Государь всем сердцем любил свои войска, душой отдыхал среди офицеров от тягот, сопряжённых с его положением … ». Другой человек, хорошо знавший Императора, генерал Воейков писал: «Любил же Государь посещать офицерскую среду из-за возможности встречаться с людьми, которых редко видел и с которыми мог вести непринуждённые разговоры об интересовавшей его военной жизни». Интересный факт: Государь так до конца жизни и носил звание полковника, так как считал невозможным самому себе повышать звание, тем более что полковничьи погоны он получил из рук любимого отца Императора Александра III в 1892 году. Пока в Ставке кипела напряженная работа и планировалось решающее наступление в 1917 году, генерал-квартирмейстер (заместитель начальника Полевого генерального штаба Германской империи), генерал-полковник Людендорф, оценивая военную обстановку на конец 1916 года, писал: «В результате реорганизации русской армии значительно возросла ее мощь….Верховному главнокомандованию придется считаться с тем, что неприятель в начале 1917 года будет подавляюще сильнее нас. Наше положение чрезвычайно тяжелое и выхода из него почти нет. Наше поражение казалось неизбежным».

В завершение своего доклада хотелось бы несколько слов сказать о трогательном моменте прощания Государя Николая II со своей Ставкой. Генерал-лейтенант Свиты Дмитрий Николаевич Дубенский вспоминал: «Весь зал был переполнен, стояли даже на лестнице и при входе… Его Величество был окружен со всех сторон. Около него находился генерал Алексеев, в его глазах были слезы. Государь немного помолчал, затем при глубочайшей тишине своим ясным, звучным голосом начал говорить….Уже при первых звуках голоса Государя послышались рыдания, и почти у всех были слезы на глазах, а затем несколько офицеров упало в обморок, начались истерики, и весь зал пришел в полное волнение, такое волнение, которое охватывает близких при прощании с дорогим, любимым, но уже не живым человеком… Государь начал обходить команду, которая так же, как и офицерский состав Ставки, с глубокой грустью расставалась со своим Царем, которому они служили верой и правдой. Послышались всхлипывания, рыдания, причитания; я сам лично слышал, как громадного роста вахмистр, кажется, кирасирского Его Величества полка, весь украшенный Георгиями и медалями, сквозь рыдания сказал: «Не покидай нас, батюшка». Все смешалось, Государь уходил из залы и спускался с лестницы, окруженный толпой офицеров и солдат. Я не видел сам, но мне рассказывали, что какой-то казак-конвоец бросился в ноги Царю и просил не покидать России. Государь смутился и сказал: «Встань, не надо, не надо этого». Генерал-майор Донской армии Михаил Георгиевич Хрипунов вспоминал: «Я имел счастье быть флигель-адъютантом с 23 ноября 1915 г. до печальнейшего дня скорби Российской — вынужденного отречения от трона моего Государя».

Генерал Воейков написал о нашем Императоре Николае II: « …Личность Царя не была справедливо оценена его подданными … всю красоту его нравственного облика поймут только будущие поколения … Также поймут и оценят в будущем Государя Николая II и все народы мира. Он пал жертвою натиска интернационалистов, встретивших единодушную поддержку со стороны чужестранцев: всем им было на руку падение великой России на пути к её расцвету и прогрессу под скипетром «Белого царя». А генерал-лейтенант Лохвицкий уже в эмиграции изрек: «Девять лет понадобилось Петру Великому, чтобы Нарвских побежденных обратить в Полтавских победителей. Последний Верховный Главнокомандующий Императорской Армии – Император Николай II сделал ту же великую работу за полтора года».

Кандидат философских наук А.Б. Веригин

[2] Мифы о Святом Царе-Страстотерпце Николае II, Православный вестник № 6, М., 2010
[3] П.В. Мультатули «Господь да благословит решение мое…»… Император Николай II во главе действующей армии и заговор генералов. — СПб.:Сатисъ, 2002
[4] Е.Э. Месснер «Хочешь мира, победи мятежвойну!», М., 2005. С. 423-437
[5] А.А. Мосолов «При дворе последнего Российского императора: Записки начальника Канцелярии Министерства Императорского двора», Montreal, Literary heritage, 2014. С. 20-22
[6] С.А. Топорков. Страница воспоминаний // Военно-исторический вестник. Париж. 1953 г. № 2. С. 40-44
[7] А.И. Солженицын. «Размышления над февральской революцией». Российская газета № 4303, 27.02.2007 г.
[8] А.И. Спиридович. Великая война и Февральская революция 1914-1917 годов. Глава 43. Всеславянское Издательство, Нью-Йорк. 1-3 книги. 1960-1962 гг.
[9] Газета «Биржевые ведомости», 5.03.1917 г.
[10] Газета «Новое время», Петроград, 9.03.1917 г.
[11] Журнал «Грани». 1980. № 130
[12] Письмо П.Н. Милюкова бывшему члену Совета монархических съездов И.В. Ревенко. Н.М. Коняев «Гибель красных Моисеев. Начало террора. 1918 год». М.: Вече, 2004.

Источник:

http://www.belrussia.ru/page-id-6358.html