Руководство берлин хеми

Компания ОБЩЕСТВО С ОГРАНИЧЕННОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТЬЮ «БЕРЛИН-ХЕМИ/А. МЕНАРИНИ» зарегистрирована 28.10.2011 г.

Краткое наименование: БЕРЛИН-ХЕМИ/А. МЕНАРИНИ.

При регистрации организации присвоен ОГРН 1117746861308, ИНН 7703755618 и КПП 770301001.
Юридический адрес: ГОРОД МОСКВА НАБ. ПРЕСНЕНСКАЯ Д.10.

Григорьев Юрий Владимирович является генеральным директором организации.
Учредители компании — БЕРЛИН-ХЕМИ/МЕНАРИНИ ФАРМА ГМБХ.
Среднесписочная численность (ССЧ) работников организации — 1058.

В соответствии с данными ЕГРЮЛ, основной вид деятельности компании ОБЩЕСТВО С ОГРАНИЧЕННОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТЬЮ «БЕРЛИН-ХЕМИ/А. МЕНАРИНИ» по ОКВЭД: 46.46.1 Торговля оптовая фармацевтической продукцией.
Общее количество направлений деятельности — 17.

За 2021 год прибыль компании составляет — 1 011 070 000 ₽, выручка за 2021 год — 25 571 672 000 ₽.
Размер уставного капитала ОБЩЕСТВО С ОГРАНИЧЕННОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТЬЮ «БЕРЛИН-ХЕМИ/А. МЕНАРИНИ» — 200 000 000,00 ₽.
Выручка на начало 2021 года составила 22 575 569 000 ₽, на конец — 25 571 672 000 ₽.
Себестоимость продаж за 2021 год — 18 758 649 000 ₽.
Валовая прибыль на конец 2021 года — 6 813 023 000 ₽.
Общая сумма поступлений от текущих операций на 2021 год — 25 267 653 000 ₽.

На 20 мая 2023 организация действует.

Юридический адрес БЕРЛИН-ХЕМИ/А. МЕНАРИНИ, выписка ЕГРЮЛ, аналитические данные и бухгалтерская отчетность организации доступны в системе.

ООО «БЕРЛИН-ХЕМИ/А. МЕНАРИНИ» ИНН 7703755618, ОГРН 1117746861308 зарегистрировано 28.10.2011 в регионе Москва по адресу: 123317, г. Москва, наб. Пресненская, д.10. Статус: Действующее. Размер Уставного Капитала 200 000 000,00 руб.
читать далее…

Ирина Александровна Брагинская (г. Калуга) — генеральный директор ЗАО «Берлин-Хеми» международной группы «Берлин-Хеми/Менарини».

Ирина Александровна Брагинская-Генеральный директор ЗАО «Берлин-Хеми» © Фото из открытых источников

— Ирина Александровна, расскажите, почему вы так кардинально изменили направление деятельности? Как пришли в фармацевтику?

— Образование у меня высшее техническое. Я благополучно и успешно работала инженером. Но во времена Перестройки, когда практически не было работы, перешла в медицинскую промышленность, производство медицинских изделий.

Я говорила по-английски и достаточно хорошо знала международную систему стандартов. Начинала в американской компании «Baxter International Inc.». Компания очень крупная, производит медтехнику и лекарственные препараты. Когда производство в России закрыли, меня пригласили в другую, тоже американскую. Я попала на строительство фармацевтического завода «Сёрл Фарма» в Изварино. Работала в службе обеспечения качества. В этой компании прошла целый ряд тренингов, обучений уже в области фармацевтики. Плюс, училась технологии производства лекарственных препаратов в РУДН. Так я попала в фармацевтическую промышленность.

— Сейчас вы генеральный директор фармацевтического завода, как вы достигли таких вершин?

— В новой отрасли пришлось проходить все с нуля. Училась параллельно с работой — в Англии, Франции, Дании. В «Baxter» я перешла личным помощником генерального директора. Довольно быстро стала специалистом по системе качества (Quality Insurance). В российскую компанию «НПФ Материа Медика» перешла работать уже заместителем генерального директора по качеству и технологиям. Полностью отвечала за весь производственный комплекс.

В 2006 году меня пригласили в компанию «Берлин-Хеми» на ведение проектов по контрактному производству. Тогда у компании не было своего производства в России. Этим я и занялась. Построила себе работу — завод в Калуге.

— Так легко рассказываете: там построили, тут построили. Вероятно, помог опыт прежней работы?

— В «Baxter» на систему обеспечения качества, принципиально не хотели брать человека из фармацевтики или медицинской промышленности. Хотели именно из оборонки. Потому что качество организации, уровень подготовки специалистов совершенно другой. Тогда в «фарме» надо было наводить порядок. Прежде я занималась оборудованием для работы с радиационными материалами, где система безопасности, обеспечения качества и дисциплина производства на высочайшем уровне. При этом, у меня было преимущество. Вначале я увидела, как все организовано в иностранных компаниях, а только потом в российских. Незамутненный опыт, так сказать. Что для иностранцев, видимо, было важно.

— Писала несколько интервью с работниками атомной промышленности. Действительно, удивляет уровень их ответственности!

— Ответственности и собранности. Хотя фармацевтическая промышленность — это тоже высоко контролируемая отрасль. Но, когда пришла в компанию «Материа Медика» (производство в Челябинске) и впервые приехала на завод, директор сказала мне: «Вы напишете документацию по системе качества, а мы как работали, так и будем работать». Пришлось ответить: «Нет, вы сами напишете. Более того, как напишете, так и будете работать». Довольно быстро, за четыре года, мы сделали полноценную систему менеджмента качества в фармацевтической компании — GMP (Good Manufacture Practice), во всяком случае, на производстве.

У меня уровень «Эксперт» в этой области. В 90-е и 2000-е получила квалификацию «Старший эксперт» EDQM (Европейская директории по управлению качеством).

— Когда перешли в должность гендиректора, специфика работы сильно изменилась?

— Адаптировалась, приспособилась. Пришлось разбираться в финансовых вопросах. Сейчас меньше нужно решать конкретные задачи, больше заботиться о том, чтобы другие люди решали эти задачи во-время.

— С какими сложностями пришлось столкнуться?

— Сложностей было много. Когда только появилась идея о строительстве предприятия «Берлин-Хеми» в России, в нужных структурах нам говорили: «Выйдите и закройте дверь с обратной стороны». Но работа продолжалась, решение о строительстве завода в России было принято на уровне руководства компании в 2008 г., в 2010 было подписано соглашение с Калужской областью, а затем реализовано строительство, мы начали работать в конце 2013 года. Если вы обернетесь, увидите красивый приз «Деловая женщина» от компании «Ernst & Young» — в 2018 году меня наградили в номинации медицинская промышленность.

В Российской Федерации сложная законодательная среда. Нет стабильности. Я в отрасли с 1993 года (конкретно в фармацевтике с 1997 года), и все это время, как идти по болоту: вот кочка, ногу поставил — твердо, можно дальше идти. Опять ищешь, куда наступить. Это очень мешает гармонизировать фармацевтическую промышленность с международными требованиями и международными компаниями. Делают это, вероятно, для защиты рынка. Потому что я не вижу здесь угрозы национальной безопасности.

— Ирина Александровна, расскажите о работе вашего завода, какие новые технологии внедряете?

— Все, что у нас здесь внедрялось: оборудование, технологии — это самый высший уровень, который есть в мире. Точно так же в Германии, Италии, на прочих зарубежных площадках. Мы даже в лучшем положении, потому что завод совсем новый. Это называется «state of the art» — соответствие уровню мировых стандартов. У нас технологии наиболее современные, прогрессивные, бешеная производительность. Если говорить об упаковочных линиях — это 250 пачек в минуту. А на блистерах есть и 380 блистеров в минуту. Размер одной серии у нас 400 кг. Тогда как на многих российских предприятиях — 100 кг.

Мы все время внедряем новое. Увеличиваем объемы, внедряем лекарственные препараты. Не вновь изобретенные, они переходят с берлинской площадки, или с площадки в Дрездене, Италии сюда, на калужскую. Сейчас у нас пятнадцать продуктов, а начинали с двух.

— Есть такое понятие как тренд или сезонность в вашей отрасли, как сказалось появление нового вируса?

— Есть такое понятие, как жизненный цикл лекарственного препарата. Сначала идет разработка, испытание, клинические испытания, регистрация. Когда все пройдено, а это долго, около 30 месяцев (2-3 года), тогда переносится на крупносерийное, крупнотоннажное промышленное производство. Мы таковым и являемся. Находимся в конце цепочки.

Сейчас, в связи с Ковидом, были показаны чудеса сокращения пути — от научно-исследовательской разработки до постановки препарата на производстве. Но это единичный случай. У нас массовое производство, и акцент мы делаем на те препараты, которые наиболее успешны на рынке.

— Какое оборудование используете на производстве?

— Из Германии, Италии. У российских производителей нет оборудования такого уровня. При этом, идея нашей компании такая, что на всех предприятиях стоит одинаковое оборудование. По крайней мере, одного уровня.

— У вас большой штат? Сколько человек задействовано в производстве?

— При высокой производительности и больших объемах производства — мы поставляем на рынок тридцать миллионов упаковок в год — на сегодняшний день у нас работает всего 135 человек в штате. Максимальное штатное количество 158 человек. К примеру, блистерные линии, про которые я говорила, обслуживают всего два человека. Потому что все процессы высоко автоматизированные, оборудование высоко производительное. Поэтому нет необходимости штат раздувать. Ручного труда практически нет.

Команда очень профессиональная. На каждого сотрудника высшего звена — директора производства, главного инженера, директора по качеству — я могу положиться 100%. Иногда говорю себе: «Не мешай людям работать, они знают, что делают». Абсолютно можно доверять. Есть профессионализм, добрая воля и ориентировка на решение задач, достижение целей. Люди знают к чему надо стремиться. Соответственно, в своих отделах они так же выстраивают работу.

— Кого из наиболее ярких людей в команде можете отметить?

— В моей команде много интересных людей: главный инженер Виктор Викторов, мой заместитель Виктор Моисеев — кандидат химических наук, окончил аспирантуру МГУ. Еще мы любим брать на работу выпускников с красным дипломом. Эти люди не ленивые, работоспособные, готовые прилагать усилия для достижения результата и цели.

— На руководящих должностях в атомной отрасли тоже много золотых медалистов и выпускников с красным дипломом, особенно среди старшего поколения.

— Я и сама такая. И у нас много таких, это себя оправдывает. Потому что приходят люди и видишь, что они вкалывают. Работают на совесть.

— Кого еще из интересных людей в отрасли и не только можете отметить?

— Член совета директоров «Берлин-Хеми / Менарини» доктор Кристиан Матчке — очень яркий руководитель, немец, имеет опыт работы в различных странах (Австрия, Индия, Польша, Германии, тесно работает с нами в России). Он очень ориентирован на людей, считает, что люди — главная ценность. Для нас, я считаю, он локомотив. Не тот, который толкает. А тот, который ведет за собой. Причем люди идут с удовольствием.

Люлина Надежда Владимировна — ее в отрасли знают очень многие. Она сейчас на пенсии, но работает, ведет курсы повышения квалификации для специалистов нашей промышленности. В свое время она была заместителем директора завода «Кардиоцентр». Одна из первых, кто внедрял международные требования GMP. Собирала вокруг себя группу единомышленников. И, наверное, я ее ученица в какой-то степени.

Скажу еще два слова о нашем бывшем губернаторе — господине Артамонове. Мы с ним работали, когда проект строительства завода только начинался. То, что он выстраивал политику привлечения инвестиций в область — стало примером для многих областей. Но он и чисто по-человечески очень адекватный, приятный в общении человек. С ним и его командой было работать одно удовольствие — все с английским. Иностранцы, когда приезжали, удивлялись, что переводчиков не надо. У меня самой английский с детства. Я вообще москвичка, приехала работать в Калугу. Это то, о чем говорил Артамонов, что в Калугу москвичи будут приезжать работать. Приезжаем, работаем. Вот, что значит человек, который не бросает слов на ветер. Сейчас он в Совете Федерации.

Интервью записала и подготовила Александра Морозова