Руководство гоголь центр

Власти Москвы сменили руководство «Гоголь-центра» и «Современника»

Худруком «Гоголь-центра» назначен Антон Яковлев, основателя «Школы современной пьесы» Иосифа Райхельгауза сменил режиссер «Все будет хорошо» Дмитрий Астрахан, а за творческую составляющую в «Современнике» будет отвечать худсовет

Власти Москвы сменили руководство нескольких столичных театров, включая «Современник», «Школу современной пьесы» и «Гоголь-центр».

Как говорится в сообщении департамента культуры Москвы, поступившем в РБК, «все новые назначения связаны с прекращением трудовых отношений и истечением трудовых договоров с прежним руководством учреждений».

Художественным руководителем «Гоголь-центра», который в релизе упомянут под прежним названием Театр им. Гоголя, назначен Антон Яковлев. В сообщении отмечается, что он лауреат премии Москвы в области литературы и искусства, премий «Золотой Витязь», «Звезда Театрала». «Антон Яковлев — сын знаменитого актера Юрия Яковлева, полюбившегося зрителям по ролям в таких фильмах, как «Ирония судьбы, или С легким паром!» и «Иван Васильевич меняет профессию», — пояснили в пресс-службе.

Директором театра назначен Александр Бочарников, ранее возглавлявший Новосибирскую государственную филармонию.

Яковлев сменил соратника Кирилла Серебренникова — Алексея Аграновича, который руководил театром с февраля 2021 года. До этого театр возглавлял Серебренников, который в 2013 году реформировал его и переименовал в «Гоголь-центр».

В июне 2020 года по так называемому делу «Седьмой студии» суд приговорил Серебренникова к трем годам лишения свободы условно и штрафу в размере 800 тыс. руб. Суд признал его и других фигурантов виновными в хищении 129 млн руб. из госсубсидии, а также удовлетворил гражданский иск Минкультуры на 129 млн руб.

«Да. «Гоголь-центр» закрыт. Все. Последним спектаклем будет спектакль «Я не участвую в войне» по поэзии Юрия Левитанского. А последней премьерой театра стал поэтический спектакль «Берегите ваши лица» по поэзии Андрея Вознесенского… Они закрывают живой театр. С постоянными аншлагами. Со своей прекрасной публикой. С уникальным репертуаром. Театр с мировым именем. Театр для людей. Они могут это делать по праву учредителя. Но с точки зрения искусства это не просто вредительство — это убийство», — прокомментировал Серебренников в своем Telegram-канале.

Новым художественным руководителем «Школы современной пьесы» стал режиссер театра и кино, заслуженный деятель искусств Дмитрий Астрахан. «На его счету более 40 постановок, множество фильмов и сериалов. В их числе «Ты у меня одна», «Все будет хорошо», «Зал ожидания», «Желтый карлик», «Подари мне лунный свет» и другие», — отметили в депкульте.

Астрахан сменил на этой должности режиссера Иосифа Райхельгауза. Райхельгауз был одним из инициаторов создания театра, открывшегося в марте 1989 года его спектаклем «Пришел мужчина к женщине» по пьесе Семена Злотникова. С 1989 года являлся художественным руководителем театра, на сцене которого поставил более 20 спектаклей.

Ранее, 27 июня, в интервью «Московскому комсомольцу» (в настоящее время публикация недоступна) Райхельгауз назвал «слухами» информацию о предстоящем увольнении. По его словам, он подал бы в суд на «МК» за распространение недостоверных слухов, если бы не любил эту газету и если бы Марина Райкина (автор публикации) не была его давним и добрым другом. В то же время он подчеркивал, что в суд идти не намерен, так же как и покидать страну.

На должность директора театра «Современник» назначен «опытный управленец и педагог» Юрий Кравец. «Творческую составляющую театра» теперь будет определять художественный совет. С января 2020 года художественным руководителем «Современника» являлся Виктор Рыжаков, который занял эту должность после смерти Галины Волчек. Директором театра была Татьяна Баранова.

Кроме того, было объявлено о новых объединениях театров — коллектив балета «Москва» включен в «Новую оперу» им. Е.В. Колобова, коллектив театра «Новый балет» — в труппу Музыкального театра им. К.С. Станиславского и Вл. И. Немировича-Данченко.

Перемены коснулись и Московского дома книги — вместо Надежды Михайловой его возглавит Кирилл Крюков.

У проекта Кирилла Серебренникова в здании на улице Казакова, где официально располагается Драматический театр имени Н. В. Гоголя, много определений. Команда театра самоидентифицировала себя так: «Гоголь-центр — это город внутри театра, это театр внутри города». И, пожалуй, это самая емкая характеристика.

Близость к городской среде — в буквальном смысле несущая конструкция проекта. В 2012 году, получив указом московского департамента театр в здании дореволюционной постройки, Кирилл Серебренников начал ремонт. С потолка убрали лепнину, колонны и стены обнажили до кирпича, а раму сцены сделали черной, избавившись от занавеса и пустив по бокам провода-вены. Утратив наслоения 1920-1930-х годов, здание приблизилось к своему первоначальному облику — железнодорожного депо Курского вокзала. Там 2 февраля 2013 года в месте, где раньше чинили паровозы, на спектакле «00:00» театральное действо было поставлено на рельсы, пересекавшие половину зала. Слова «Гоголь-центр» открыт» произносила старейшая актриса театральной труппы Майя Ивашкевич: поезд отправился по новому маршруту. 

Люди и деньги театра

Присутствие старой гвардии на открытии было важным и для Серебренникова, и для театра им. Гоголя:  с приходом нового худрука обнулился весь предыдущий репертуар, а актерам предстояла профпроверка на соответствие требованиям мастера. Некоторые уже вовсю писали протестные письма и выходили на митинг против «рейдерского захвата». Поводов было достаточно.

Предыстория назначения Кирилла Серебренникова выглядела как сцена из романа Гоголя. Сергей Капков, глава московского Департамента  культуры, передал театр в его управление вскоре после того, как в январе 2011 года Кирилл Серебренников поставил на сцене МХТ им. Чехова спектакль «Околоноля» по одноименному роману Натана Дубовицкого, под псевдонимом которого, по некоторым сообщениям, скрывался Владислав Сурков, в тот момент сотрудник администрации президента РФ. Инсценировка Серебренникова представляла собой трагифарс о России как о стране мертвых душ. Довольно быстро литературная аллюзия реализовалась назначением в Московский драматический театр им. Гоголя.

Из ситуации со взбунтовавшейся труппой новый худрук вышел достойно. Серебренников хранил молчание в прессе, не комментировал заявления уволившихся артистов, сосредоточившись на усилении госфинансирования и поиске частных партнеров и спонсоров, позволяющих привлекать к работе не только основной костяк группы, но и приглашенных артистов. 

Потенциальным инвесторам предлагался проект театра как новой точки на карте модной Москвы, арт-кластера. Своим антагонистам в труппе Серебренников предлагал роли яркие и трагические. Благодаря умению режиссера работать с возрастными актерами в театре вновь засияли Светлана Брагарник, Ирина Выборнова, Ольга Науменко, Олег Гущин. Остальными резидентами и звездами новой сцены стали выпускники актерского курса Серебренникова в Школе-студии МХАТ, ранее уже организовавшие проект «Седьмая студия», танцевальная компания Евгения Кулагина и Ивана Евстигнеева «Диалог Данс» и студия музыкального театра SounDrama Владимира Панкова. 

Шекспир, античность и «Сон» 

Олег Табаков, худрук и директор МХТ им. Чехова, на открытии «Гоголь-центра» пошутил, напомнив Серебренникову, что он начинает свой театр «не с нуля». Однако в этой шутке не было преувеличений. К руководству театром пришел зрелый мастер, чьи спектакли со времен «Пластилина» 1999 года вызывали мощный резонанс, который к той поре ставил и в «Современнике» по приглашению Волчек, и в МХТ им. Чехова по приглашению Табакова, и на сцене Большого по приглашению Иксанова,  с коллективом своих учеников-единомышленников, с готовым по сути репертуаром (обкатанным на проекте «Платформа» на Винзаводе). 

В здании на улице Казакова Серебренников стартовал «платформовскими» постановками по произведениям классиков. В рукаве у режиссера оказались тузы — «Метаморфозы» по Овидию, «Охота на Снарка» по Кэрроллу, «Сон в летнюю ночь» по Шекспиру.  Последний — спектакль-скандал, само существование которого в 2017 году следствие по делу о «Седьмой студии» ставило под сомнение. 

В «Гоголь-центре» зрителю предлагали роль не наблюдателя, но живого участника. О культуре вообще и театральной в частности здесь говорили с позиции равного

Но «Сон в летнюю ночь» Серебренникова —  это фактически ДНК его театра, пример того, как мастер и ученики работали с каноническими текстами. Отсутствие пиетета перед Бардом во «Сне» сочеталось с виртуозным синтезом первоисточника и документальной современности. Елена и Лисандр превращались у Серебренникова в школьников на выпускном, а Герцог и Герцогиня становились склочной  парой. Важная для режиссера и его театра черта — в ткань спектакля была вплетена публика. Действие разворачивалось не только на сцене, а выплескивалось в зал, шло на двух этажах театра в разных пространствах. Завершался спектакль грандиозным танцем под «Плач нимфы» Монтеверди, где зрители раскручивали диск сцены словно магический круг. При всей масштабности замысла посыл автора оказался прост — главной движущей силой своей работы он видел аудиторию.

Театр для всех 

В «Гоголь-центре» зрителю предлагали роль не наблюдателя, но живого участника. О культуре вообще и театральной в частности здесь говорили с позиции равного, с уважением, но без идолопоклонничества. Двери открывали в полдень, билеты проверяли только на входе в зал, куда зазывали не дежурным вторым и третьим звонками, но громким колоколом, в который звонили сотрудники в фойе. Актеры и режиссеры обедали и ужинали тут же в кафе, не делая из внутренней работы театра запретного таинства. Стол в кабинете худрука — и тот был круглой формы и стоял в центре комнаты — как знак того, что и внутри себя команда равнозначна. 

В этом отношении «Гоголь-центр» напоминал берлинский «Шаубюне». И сам стал окном в Европу благодаря перенятым у западных коллег принципом построения театра как свободного общественного пространства. С другой стороны, он довольно быстро перешел от локального уровня окупаемого проекта на уровень мировой, востребованного и за границей «продукта». Он стал уникальным даже по европейским меркам местом, в котором русская драма, благодаря новаторскому подходу постановщиков, была рассказана новым, не использованным ранее вокабуляром, а  сами спектакли были весомой, но не единственной частью большого междисциплинарного процесса.

Здесь почти всегда была программа «Гоголь+» — лекции, мастер-классы и концерты с режиссерами, писателями и поэтами, показы фестивальных хитов в рамках инициативы «Гоголь-кино». В фойе  вел лекции драматург театра Валерий Печейкин, в игровом формате погружая публику в контекст перед спектаклем. 

Русская классика

Вольное обращение с текстами великих не раз ставили театру в вину, называя работающих в этих стенах «попирателями традиций». Но именно  в каноне Серебренников, поставивший лучшие свои адаптации русской классики сначала в МХТ им. Чехова, а затем и в «Гоголь-центре», нашел неисчерпаемый ресурс и главное вдохновение.

С классиков сдувалась пыль, обнажался остов, плотный концентрат из тем-хештегов

В его «Мертвых душах» по Гоголю Чичиков был и палачом, и жертвой обстоятельств, а рефреном над поэмой звучало вечное «Русь, чего ты хочешь от меня». В «Кому на Руси жить хорошо» по Некрасову рефлексия дворянина превращалась в увлекательное и страшное одновременно путешествие в поисках «русского мира». С классиков сдувалась пыль, обнажался остов, плотный концентрат из тем-хештегов. Квинтэссенция этого принципа — пушкинские «Маленькие трагедии», которые Серебренников заканчивал в 2017 году уже под домашним арестом. Роль современного поэта досталась рэперу Хаски и актеру Филиппу Авдееву, Скупого рыцаря — строгому интеллигенту Алексею Аграновичу, чахнущему над сундуком с книгами, «Пир во время чумы» превратился в застолье в доме престарелых. И бликующим рефреном над этими новеллами плыли неоновые вывески «Жги» и «Совесть» — вместо слова «Выход», более привычного для зрителя.

 Тело как инструмент

Литература никогда не была единственным источником для театра Серебренникова, а постановки неизбежно переходили в пространство сразу нескольких медиумов. В первые годы здесь чаще обращались к кино: авторы работ «Братья», «Идиоты» и «Страх съедает душу» интерпретировали Висконти, Триера и Фассбиндера. За киноциклом последовал проект «Звезда», в рамках которого пять разных режиссеров трактовали судьбы пяти поэтов — Ахматовой, Мандельштама, Пастернака, Маяковского и Михаила Кузмина. Из коллег Серебренникова в театре сделали постановки Михаил Диденко и Филипп Григорьян, Владислав Наставшев, Элмар Сеньков и Алексей Мизгирев. Затем их сменили участники «Седьмой студии», давно ставшие самостоятельными единицами: Александр Горчилин, Филипп Авдеев, Никита Кукушкин.

Возможность говорить давали всем: от полузабытых поэтов и диссидентов до активистов и самих зрителей 

При всей полифонии голосов спектакли «Гоголь-центра» отличал свой почерк и завидное единство в трактовке свободы — как единственной приемлемой нормы, безусловного человеческого права. Демонстрация сексуальности, рассуждения о гендере и сексе наполняли спектакли.  А обнаженное актерское тело служило распространенным средством художественного выражения. Тела перформеров в «Машине Мюллер» Серебренникова, подтянутые гибкие тела танцоров в «Шекспире» Евгения Кулагина. Хотя «обнаженка» воспринималась частью публики как намеренный вызов и даже политическое высказывания, во главу угла театр ставил принципиальную возможность высказывания в принципе.  Возможность говорить давали всем: от полузабытых поэтов и диссидентов до активистов и самих зрителей. 

Круг единомышленников

Тот факт, что это пространство экспериментов и разговоров с минимальной дистанцией существует на государственные деньги, с самого начала существования «Гоголь-центра» было предметом упреков в сторону руководства театра. Дело «Седьмой студии» тоже уходит корнями в беспрецедентно щедрое государственное финансирование проектов Кирилла Серебренникова. Самая долгоиграющая сделка в любом случае оказалась у режиссера Серебренникова не с властью, которая изначально играла по своим правилам, — эти 9,5 лет он выполнял свои обязательства перед общественностью, поневоле став не столько театральным, сколько социальным деятелем. Режиссер и руководитель, он воспитал труппу солистов, запустил в мир когорту свободных людей-единомышленников и по цепочке передал главный завет «не врать и не бояться».

Поезд не сошел с рельсов и в феврале 2021 года, когда Серебренникову не продлили контракт, а художественным руководителем театра был назначен его протеже, актер и режиссер Алексей Агранович. За прошедший год на Казакова, 8, не убавилось зрителей и не иссякла наполнявшая место смыслом энергия, как не иссякла она, когда Серебренников уезжал на съемки фильмов или ставил спектакли в оперных театрах Европы. Уходя, Серебренников оставил у руля проекта всю труппу, свой круг единомышленников, из которого на самом деле и состоял «Гоголь-центр». 

С 2021 по 2022 год репертуар театра пополнился семью постановками, две из которых оказались с пророческими названиями. Шесть раз был сыгран спектакль Саввы Савельева «Берегите ваши лица» по пьесе Андрея Вознесенского — перезапуск легендарной постановки Таганки, запрещенной в 1970 году после всего трех показов. Закрывался же «Гоголь-центр» постановкой-концертом Аграновича «Я не участвую в войне» по поэзии Юрия Левитанского. «Гоголь-центр» завершился с заполняемостью залов в 92% и полной окупаемостью, о чем театр официально сообщил за пару дней до назначения нового руководства. 

Зеркало эпохи

Работавший зеркалом эпохи 2010-х годов «Гоголь-центр» в форме прямого разговора со зрителем неизменно напоминал: беречь лицо, не врать и не бояться. Теперь поезд Кирилла Серебренникова и его команды ушел. Незадолго до истечения контракта в театре режиссер сказал: «Я думаю, что театр — это энергия соединения людей в одну компанию и эта энергия не бесконечна». Но как говорит Серебренников, по истечении срока прописки жизнь не заканчивается. Здание на Казакова, 8, по-прежнему функционирует как театр, но под своим историческим, досеребренниковским названием — Московский драматический театр им. Гоголя, с новым худруком и директором.

За много лет до этого, еще в первый год существования «Гоголь-центра», там часто шел поставленный Серебренниковым и Давидом Бобе спектакль по Овидию — «Метаморфозы». Герои древнегреческих мифов оказывались в мире постапокалипсиса, среди разбитых машин, а между зрительских рядов потерянно бродило жуткое существо, полутварь, персонаж в исполнении Никиты Кукушкина. Этот новый, добавленный драматургом Печейкиным герой загадывал зрителю загадку про три чаши на Олимпе у Юпитера: в одной —  Добро для праведников, в другой — Зло для грешников. В финале публика получала ответ, что же в третьей чаше — а там тоже Зло, «потому что зла в этом мире больше». 

Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора.

В руководстве сразу нескольких московских драматических и танцевальных трупп городского подчинения одновременно произошли радикальные перемены. Художественным руководителем «Гоголь-центра» вместо Алексея Аграновича назначен Антон Яковлев, в театр «Школа современной пьесы» вместо Иосифа Райхельгауза назначили Дмитрия Астрахана, из «Современника» уволили худрука Виктора Рыжакова и передали его полномочия худсовету. Танцевальная труппа «Балет Москва» включена в состав «Новой оперы», а труппа «Новый балет» — в состав Музтеатра имени Станиславского и Немировича-Данченко. Поводы и резоны во всех случаях разные, но в таком «пакетном» виде административные решения все равно производят впечатления тотального потрясения на театральном, да и общекультурном пространстве.

Самая ожидаемая и одновременно самая громкая отставка — в «Гоголь-центре». Несмотря на то что Кирилл Серебренников уже больше года формально не является руководителем театра (он был уволен больше года назад), «Гоголь-центр», пусть и с Алексеем Аграновичем во главе, все равно связывался с именем и творческой программой Серебренникова.

Бывший Театр имени Гоголя под его руководством менее чем за десятилетие стал не просто одним из самых смелых и популярных институций, но своего рода символом московского театрального расцвета десятых годов.

Как и в любом другом театре, в «Гоголь-центре» выходили спектакли разного качества, но он неизменно оставался местом притяжения и постоянного интереса со стороны молодой аудитории. И то, что даже во время громкого «театрального дела» Серебренников не был уволен, а по его завершении театр не был закрыт, свидетельствовало, что московские власти готовы держать оборону от активных консерваторов, которым бывший Театр имени Гоголя всегда был костью в горле. Видимо, теперь, в драматически изменившихся обстоятельствах, ресурс исчерпан.

Кстати, по документам «Гоголь-центр» все эти годы так и оставался Драматическим театром имени Гоголя, до прихода Серебренникова считавшимся почти синонимом хронического неуспеха. Поэтому с официальной точки зрения ничего революционного формально не случилось, никто ничего не закрывал, Театр имени Гоголя продолжает работать, просто, мол, когда-то им руководил режиссер Яшин, потом режиссер Серебренников и немножко Агранович, а теперь вот попробует режиссер Антон Яковлев. Про Яковлева информационные релизы первым делом неделикатно сообщают, что он сын великого советского актера Юрия Яковлева. Как будто о нем больше нечего сказать. Между тем Антон Яковлев поставил немало спектаклей, в том числе в Театре сатиры и Малом театре. Но всегда — не в обиду ему будет сказано — оставался не слишком заметным профессионалом, работы которого не свидетельствовали о наличии у их автора каких-то самостоятельных амбиций. Ни в каких списках кадрового резерва он, кажется, не значился. Трудно представить себе, что он сможет предложить за время, оставшееся до открытия нового сезона.

Останется ли нынешняя труппа, костяк которой составляют ученики Кирилла Серебренникова? Будут ли сохранены в репертуаре спектакли «Гоголь-центра»? Сложно представить себе положительные ответы на эти вопросы. Но отвечать на них новый руководитель театра должен будет очень скоро.

Вряд ли серьезным претендентом на руководство московским театром до вчерашнего дня считался и Дмитрий Астрахан. Он хорошо известен как автор демократичных комедий и мелодрам как на сцене, так и в кино, но в последние годы о нем было мало что слышно, и уж конечно, имя умелого производителя коммерческого продукта никак не сопрягается с задачами художественного поиска в сфере «новой драмы». Тем не менее именно Астрахану придется теперь руководить театром «Школа современной пьесы», потому что худрук этого театра Иосиф Райхельгауз отправлен в отставку. Райхельгаузу недавно исполнилось 75, и его отставку можно было бы объяснить легко защищаемой идеей о необходимости смены поколений. Если бы не два обстоятельства. Первое — то, что «Школа современной пьесы» является авторским театром Иосифа Райхельгауза, который режиссер придумал и создал в конце 80-х годов прошлого века и все эти годы бессменно руководил им. Да, театр это государственный, существует на бюджетные деньги и учредитель волен делать с ним, что пожелает. Далеко не всем театр нравился, но это не отменяет того факта, что без основателя и худрука театр на Трубной площади будет совершенно другим, и правильнее было бы его просто переучредить. И второе — уроженец Одессы, Райхельгауз в последнее время сделал несколько довольно резких заявлений, расходящихся с официальными оценками происходящего на Украине.

Что касается «Современника», то решение по нему свидетельствует о том, что задача избавиться от Виктора Рыжакова была столь насущной, что даже не стали дожидаться момента, когда будет найдена приемлемая кандидатура. Кресло художественного руководителя одного из самых знаменитых московских театров освободилось два с половиной года назад после смерти Галины Волчек. От выбора московских властей в пользу известного режиссера и педагога Рыжакова далеко не все были в восторге, в том числе и внутри театра. И весь недолгий срок руководства Рыжаков, призвавший в «Современник» многих своих учеников, по сути, был мишенью для нападок и придирчивого внимания недоброжелателей, претензии которых носили чаще всего идеологический характер. Особенно резонансным был скандал со спектаклем по пьесе молодого драматурга Рината Ташимова «Первый хлеб», на который обиделась организация «Офицеры России», приславшая в театр прокуратуру. И вот теперь «Современником» вместе с новым директором Юрием Кравцом будет руководить художественный совет, состав которого не оглашен. Власти апеллируют к первым годам существования театра, когда его руководство было коллективным — и в состав совета входили Олег Ефремов, Олег Табаков, Галина Волчек и другие основатели театра.

Но, во-первых, одно дело — молодежная студия в начале своего пути и совсем другое — один из «витринных» столичных театров. И во-вторых, коллективное руководство еще ни один большой серьезный театр, лишенный творческого лидера, не приводило к успеху.

Изменения коснулись и балетно-танцевальной жизни Москвы. Прекратили самостоятельное существование «Балет Москва» и «Новый балет» — две труппы со схожей биографией, но различной художественной судьбой и творческой репутацией. Обе сверстники новой России — родились в 1990/91-м. Обе появились на свет из-за настойчивости своих основателей: «Новый балет» — детище хореографа Аиды Черновой, «Камерный балет «Москва»» (так он назывался при рождении) — директора Николая Басина.

В 2012 году в обеих труппах сменились руководители. К этому моменту «Новый балет» фактически исчез с культурного поля, а «Балет Москва» с его раздутым штатом и некачественной «классикой» имел сомнительную репутацию, лишь изредка выстреливая громкими современными постановками. Обе труппы возглавили менеджеры: «Новый балет» — функционер Павел Нестратов с опытом работы замдиректора драмтеатра, «Балет Москва» — Елена Тупысева, соучредитель и директор театрального агентства ЦЕХ и одна из самых заметных фигур в области современного танца. «Новый балет» реанимировать так и не удалось, несмотря на привлечение к сотрудничеству иностранных хореографов и ведущих солистов Большого театра. А вот «Балет Москва», сильно сокративший количество артистов, сделался одним из главных ньюсмейкеров. Креативность директора Тупысевой, приглашавшей на постановки самых неожиданных деятелей мирового танца и отлично знавшей конъюнктуру отечественного рынка, позволила довольно слабой труппе стать лидером московских «современников», частым участником и даже лауреатом престижных фестивалей, включая «Золотую маску».

Дмитрий Дризе — о будущем «Гоголь-центра»

Одновременное закрытие обеих трупп вызвано разными причинами и возымеет разные последствия. Если бесперспективную жизнь «Нового балета» влачить не имело смысла, то директор «Балета Москва» Елена Тупысева сама не захотела продлить свой истекающий контракт. Оставлять труппу без талантливого руководителя было чревато ее уничтожением, а вот присоединение к «Новой опере» выглядит перспективно: гендиректор театра Антон Гетьман современный танец знает и любит. С собственной танцевальной труппой, имеющей свою репетиционную базу и несколько репертуарных хитов, «Новой опере» обеспечены не только хлопоты, но и новые возможности. Другое дело — угасающий «Новый балет», которым обременили профессиональную балетную труппу Музтеатра Станиславского. Тамошнему молодому балетному худруку Максиму Севагину, назначенному на эту должность после начала спецоперации и связанным с нею отъездом французского худрука Лорана Илера, будет очень нелегко найти применение чужим артистам, уровень и репертуар которых заведомо ниже той планки, которую держит Музтеатр Станиславского.

Даже время для объявления выбрали более чем странное — поздний вечер среды, почти за два часа до полуночи. Очевидно, чтоб ночь медом не казалась — ни отставленным, ни назначенным. Если последние испытывали некую духоподъемность от открывшихся перспектив, то можно представить, что пережили те, за кем навсегда закрылась дверь. По странному совпадению «Гоголь-центр» и ШСП, не сговариваясь, в один день — 30 июня — закрывали сезон. Тут впору не радоваться, а панихиду заказывать.

Но случилось то, что случилось, а кто и что переживает, отчего не спит, мало кого волнует. Особенно тех, кто сегодня принимает решения. Все оправдано чрезвычайностью времени. В другие времена у нас не увольняли ни за критику власти в виде сценических произведений, манифестов или коллективных писем (сколько всего было со стороны творцов!), ни тем более за вяло текущую экономическую деятельность. Зато теперь государство, на содержании которого и находятся театры, с особым пристрастием следит за подведомственными учреждениями и контролирует действия и высказывания их руководителей. Что вполне логично. А руководители, привыкшие за последние двадцать лет открыто высказывать свое мнение, утратили чувство реальности и решили, что можно жить и высказываться (искренне или с расчетом) против власти кормящей, как и прежде. На этот раз не вышло. Прямо как в детской считалочке: «Кто не спрятался, я не виноват».

Первым не спрятался «Гоголь-центр». Артисты в знак несогласия демонстративно не выходили на поклоны, отдавая сцену изображению голубя мира. Теперь туда пришел, пожалуй, самый неожиданный назначенец. Им стал режиссер Антон Яковлев.

Что о нем известно? Ему 52 года, он из актерской семьи — сын народного артиста СССР, великого вахтанговца Юрия Васильевича Яковлева. В 1991 году как актер окончил Школу-студию МХТ, недолго поработал в этом качестве, стажировался в Лондоне, а с 2004-го начал ставить как режиссер. Его спектакли шли или продолжают идти в МХТ им. Чехова, в РАМТе, Малом и Вахтанговском театрах, на нескольких петербургских площадках. С экспериментами на территории современного искусства ни разу замечен не был. Его работы всегда отличали деликатное обращение с классическим материалом (никаких новых прочтений и радикализма), вдумчивость, умение работать с актерами. Ряд его постановок даже отмечен театральными премиями.

Конечно, трудно представить Антона Яковлева на такой площадке, как «Гоголь-центр», но если сверху есть установка изменить формат театра, то, возможно, Яковлев начнет теперь уже в бывшем «Гоголь-центре» писать свою театральную историю. Как с нуля писал ее Кирилл Серебренников, десять лет назад весьма вероломно поставленный в Театр им. Гоголя. Да, сегодня почему-то предпочитают делать вид, что не помнят, как это было — прямо на сборе труппы на глазах артистов отставили онемевшего режиссера Яшина и представили Серебренникова. Такое унижение коллеги по цеху, да еще и старшего по возрасту, для К.С. оказалось тогда вполне по-демократически приемлемо.

Теперь останется дело за малым — поменять вывеску, то есть вернуть прежнее название: Театр им. Гоголя. А бумаги и менять не придется — во всех документах «Гоголь-центр» по-прежнему обозначен именно как Театр им. Гоголя.

Понятно, что два авторских театра, оказавшиеся в эпицентре последних событий, исчезнут с карты Москвы — «Гоголь-центр» и «Школа современной пьесы» Райхельгауза. Но если «Гоголь-центру» всего десять лет, то детищу Иосифа Райхельгауза, извините, 33 года. Да-да, в конце прошлого века в бурное перестроечное время Иосиф Леонидович создал свой театр — интересный, острый, работающий с современной драматургией и легко экспериментировавший с различными формами. А сколько культурных инициатив пошло оттуда — поэтические вечера, ставшие в театрах теперь обычным делом, площадные мощные акции на Трубе (Трубной площади). Гражданственность и задушевность органично объединялись в его спектаклях. Но сакральная цифра, похоже, не уберегла создателя такого театра — Райхельгауза сменил Дмитрий Астрахан, в прошлом актер, известный больше своими работами в кино, чем в театре. Кстати, в ШСП до сих пор идет его спектакль «Лондонский треугольник». Какую линию поведет он и окажется ли такой личностью, как Райхельгауз, — сказать трудно.

Еще одно неожиданное, более чем оригинальное решение Депкульта — оставить «Современник» вообще без худрука. Вместо Виктора Рыжакова в театре на Чистых прудах будет командовать художественный совет. Напомню, что после смерти легендарной Галины Волчек, последовавшей в 2019 году, труппа просила, чтобы художественную повестку пусть и временно, но формировал худсовет (театральная история помнит несколько удачных примеров коллективного разума), но Департамент культуры именно в день похорон Волчек уже согласовал наверху фамилию Рыжакова. Покойный Леонид Ошарин, на тот момент работавший замглавы ведомства, в приватной беседе такую поспешность объяснил мне тем, что за кресло худрука ведущего театра развернулась немыслимая борьба. Но не прошло и трех лет, как тот же Депкульт освободил Рыжакова от занимаемой должности, объявив о создании худсовета.

Но кто в него войдет, кто будет формировать — сама ли труппа путем голосования или сверху, — наверное, станет известно в ближайшее время. Но тут важнее другое — из кого его формировать? Из громких имен в «Современнике» остались Неелова, Ахеджакова, Бабенко, Ветров, Юшкевич, Иванова, но явного лидера среди них нет. На пост худрука могла бы претендовать Чулпан Хаматова (в свое время была у Волчек такая идея), но амбициозная артистка и общественная деятельница слишком уж поторопилась покинуть страну и сделать за пределами Родины несколько «ярких» завиральных заявлений, отрезав себе дорогу назад надолго. Так что коллективное руководство в театре на Чистых прудах — понятие слишком туманное и неопределенное. Но не о Викторе Рыжакове сейчас на Чистых печалятся, а больше о директоре Татьяне Барановой, которая реально большой профессионал. Но от нее также избавились, прислав туда Юрия Кравца, успевшего поработать и в МХТ при Табакове, и в его колледже, и в Et Cetera у Калягина.

Между тем свершившийся факт развивается в логике времени — отставники (в основном «Гоголь-центр» и Рыжаков) уже представлены жертвами режима, честными борцами, не устоявшими в схватке. И вот уже формируется устойчивый миф о театре-мученике (на сайте выложены слова Серебренникова издалека про «убили театр за правду» и прочее). Но в мифе этом сегодня больше мифа, чем правды. А правда, как показывают последние события, и не только на поле искусства, не особо-то и нужна.