Гарнизон Брестской крепости под командованием капитана Ивана Зубачёва, полкового комиссара Ефима Фомина и майора Петра Гаврилова в течение недели геройски сдерживал натиск 45-й немецкой пехотной дивизии. По некоторым данным, отдельные защитники Цитадели держались и в августе. Историк Эммануил Иоффе о первом подвиге советских бойцов в Великой Отечественной войне.
Статья основана на материале передачи «Цена победы» радиостанции «Эхо Москвы». Эфир провели Виталий Дымарский и Дмитрий Захаров.
Тема Брестской крепости у многих ассоциируется с именем писателя Сергея Смирнова, который фактически открыл советскому народу Брест, его тайны, да и вообще героизм Брестской крепости. Свои исследования Смирнов строил на документальном материале: смотрел военные архивы, воссоздавал многие вещи. Именно благодаря ему многих защитников Брестской крепости потом наградили. Например, дали Героя Советского Союза майору Петру Гаврилову. В общем, Смирнов воссоздал правду.
Но есть и негативная сторона его исследований (возможно, Бреста это уже и не касается): после выступления писателя у многих советских людей возник такой стереотип, что военнопленный — это герой. А ведь фактически не все, только часть военнопленных — герои, остальных же назвать таковыми никак нельзя: часть из них дезертировала, часть сдалась добровольно, без геройского сопротивления.
С Брестской крепостью связано много тайн и загадок. Например, ни в одной энциклопедии, ни в одном справочном издании, изданном в Советском Союзе и в СНГ, не говорится, что к началу войны Брест уже был фактически в руках немцев и в 7 часов утра наши оставили город.
В книге «О них молчали сводки» Александра Боровского, который до войны работал заведующим оргинструкторским отделом облисполкома и потом был одним из руководителей антифашистского подполья, написано: «Из-за беспечности наших железнодорожных органов немецкое командование сумело перебросить из-за Буга эшелон с запломбированными вагонами на Брест-Западный. В них были вооружённые немецкие солдаты и офицеры, которые заняли станцию, оказавшись в тылу наших пограничников и воинских частей крепости». Это одно свидетельство.
В книге кандидата исторических наук Гребёнкиной «Брест непокорённый» приводятся такие данные: «Враг тщательно готовился к войне. Имел в городе и районах разветвлённую шпионскую сеть. За несколько суток до начала войны в городе появились подозрительные военные подразделения. Так, майор Климов вечером 21 июня остановил колонну машин с военными, проверил у впереди идущего документы, понял, что это были немцы, хотя по документам значилась передислокация одного из воинских подразделений Красной армии. О своих выводах Сергей Григорьевич Климов доложил руководству. Майор Климов погиб в первые дни войны, защищая город Брест…
Ещё до захвата города фашисты вывели из строя водопровод, электростанцию, телефонно-телеграфную сеть. Им были известны фамилии и адреса не только руководящих партийных советских, комсомольских, хозяйственных работников, но и многих рядовых коммунистов, бывших членов коммунистической партии Западной Белоруссии. Враг знал все важнейшие объекты, промышленный потенциал Брестчины… 22 июня в 9 часов утра фашисты захватили город, а в 14 часов карательные отряды ходили по имевшимся адресам, арестовывали коммунистов, советский комсомольский, хозяйственный актив, жителей еврейской национальности».
Пётр Михаил улы Гаврилов. (wikipedia.org)
А вот пример нераскрытой тайны Брестской крепости — участники штурма. Как оказалось, что фактически уже в первый день войны рано утром немцы оказались у стен одной из крупнейших крепостей и даже захватили её часть? Загадка.
В официальных документах, например, в «Энциклопедии истории Белоруссии», говорится, что осада крепости была с 22 июня до конца июля, что против Бреста действовала 45-я дивизия со взаимодействием 31-й и 34-й пехотных дивизий 12-го армейского корпуса 4-й немецкой армии, а также 2 танковые дивизии 2-й танковой группы, описывается героизм и мужество защитников Брестской крепости, но нет ни слова об обстоятельствах, о том, как это случилось.
Если взять воспоминания немецких военачальников, генералов (которые меньше лгут, чем наши), например, Франца Гальдера, то он отмечает, что «22 июня 1941 года, первый день войны, утренние сводки сообщают, что все армии, кроме 11-й, перешли в наступление согласно плану, и наступление наших войск, по-видимому, явилось для противника на всём фронте полной тактической внезапностью». (Ведь направление главного удара ждали в другом месте: южнее, на Украине). «Пограничные мосты через Буг и другие реки всюду захвачены нашими войсками без боя и в полной сохранности… О полной неожиданности нашего наступления для противника свидетельствует тот факт, что части были захвачены врасплох, в казарменном расположении: самолёты стояли на аэродромах, покрытые брезентом, а передовые части, внезапно атакованные нашими войсками, забрасывали командование о том, что им делать».
В монографии, посвящённой Брестской крепости (которая, кстати сказать, почти 30 лет находилась под грифом «секретно»), полковник Сандалов пишет, что Брестская крепость оказалась ловушкой и в начале войны сыграла роковую роль для войск 28-го стрелкового корпуса и всей 4-й армии: «Командир 45-й немецкой пехотной дивизии 12-го армейского корпуса, которая выполняла задачу овладения крепостью, докладывал своему командованию, что план артиллерийского огня был рассчитан на ошеломление. Наиболее сильный артиллерийско-минометный огонь вёлся по цитадели крепости. Кроме дивизиона и артиллерии 45-й пехотной дивизии для артиллерийской подготовки противник привлёк 9 лёгких и 3 тяжёлых батареи, батарею артиллерии большой мощности, дивизион мортир. Кроме того, командующий 12-м армейским корпусом сосредоточил по крепости огонь 2 дивизионов мортир 34-й и 31-й пехотных дивизий».
Фактически из Брестской крепости надо было выводить 2 дивизии, 30 тыс. человек (опять же в большинстве источников говорится о 7,5−8 тыс.). «В момент открытия противником артиллерийского огня, — пишет Сандалов, — по Бресту и Брестской крепости, в её цитадели находились следующие части и подразделения: 84-й стрелковый полк без двух батальонов, 125-й стрелковый полк без одного батальона и саперной роты, 333-й стрелковый полк без одного батальона и сапёрной роты, 131-й артиллерийский полк, 75-й отдельный разведывательный батальон, 98-й отдельный дивизион ПТО, штабная батарея, 37-й отдельный батальон связи, 31-й автобатальон и тыловые подразделения стрелковой дивизии, 44-й стрелковый полк без двух батальонов в форту 2 км южнее крепости, 455-й стрелковый полк без одного батальона и сапёрной роты, 158-й автобатальон и тыловые подразделения 42-й стрелковой дивизии».
И эти почти 30 тыс. человек, которых пытались вывести, оказались на открытом пространстве под сплошным огнём немецкой артиллерии. И когда в Москве всё ещё решали, стрелять или не стрелять, открывать огонь или не открывать в первые часы войны, в Бресте уже были горы трупов. «В результате неожиданно открытого фашистами артиллерийского огня и авиационных налётов застигнутые врасплох части гарнизона крепости понесли большие потери убитыми и ранеными. Особенно большие потери имели части и подразделения, находившиеся в центральной части крепости». Вот вам и загадки, и тайны Брестской крепости…
«Защитники Брестской крепости». П. Кирвоногов. (pinterest.com)
Что касается потерь, то достоверных цифр нет. Речь идет о тысячах. О скольких — можно только догадываться.
Из современной исторической литературы известно, что ещё накануне войны многие военные чины на уровне майоров, полковников, начальников штабов, ставили вопрос о том, чтобы вывести эти 2 стрелковые дивизии из Брестской крепости. Разрешения они не получали.
Фактически это пытались сделать командующий 4-й армией генерал-майор Александр Коробков и генерал армии Дмитрий Павлов.
Там даже был такой эпизод: когда судили Павлова, в своих показаниях он говорил, что ещё в начале июня отдал приказ о выводе войск из Бреста в лагеря, Коробков приказа не выполнил. После чего Коробков на том же суде заявил: «Виновным себя не признаю, показания Павлова категорически отрицаю. Приказ о выводе частей из Бреста никем не отдавался». Но когда Павлов и Коробков оказались рядом, первый свои показания поменял, уже сказав, что «в июне по моему приказу был направлен командир 28-го стрелкового корпуса Попов с заданием к 15 июня все войска эвакуировать из Бреста». Тогда и подсудимый Коробков парировал: «Я об этом не знал. Значит, Попова надо привлекать к уголовной ответственности». Вот такая там была, выражаясь современным языком, психотехника: никто своей вины не признавал, хотя людям, особенно на местах, было понятно, что дислокация вот этих двух дивизий в Брестской крепости с военной точки зрения, с тактической, со стратегической, — полный нонсенс.
Ну и потом события Французской кампании показали, что попытки обороняться методами использования крепостей уже отжили своё. Ведь фактически же в первый день войны Брестская крепость была уже в тылу у немецких войск.
Когда 45-я дивизия окружила Брестскую крепость, и основная масса немецких войск двинулась в глубь нашей территории, там осталось порядка 3−3,5 тыс. людей.
Считается, что оборона Брестской крепости (хотя никто не ставил задачу на оборону, задача была — вырваться) продолжалась 3 дня. В своих дневниках генерал-фельдмаршал Федор фон Бок пишет, что наступление началось согласно плану. «Странно, но русские почему-то не взорвали ни одного из немногих мостов через Буг». Поездка в Брест, Брестская цитадель. «К полудню приведён в порядок один из мостов, железнодорожный. Все понтонные мосты пока что в процессе наведения». Затем поездка в штаб 12-го армейского корпуса и танковый корпус Лемельзена. «В то время как на остальных участках всё идёт более или менее гладко, у Лемельзена возникли определённые сложности при переправе через Буг. Пути подхода к понтонному мосту оказались заболочены. Неприятель пока оказывает умеренное сопротивление». 25 июня 1941 года. «Только сейчас, после тяжёлых боёв, пала Брестская цитадель».
Вечный огонь. (wikipedia.org)
В воспоминаниях Гудериана говорится о том, что уже в начале войны у немцев были плавающие танки: «В 4 часа 15 минут началась переправа через Буг передовых частей 17-й, 18-й танковых дивизий. 4 часа 45 минут. Первые танки 18-й танковой дивизии форсировали реку. Во время форсирования были использованы машины, уже испытанные при подготовке плана «Морской лев». Тактико-технические данные этих машин позволяли им преодолевать водные рубежи глубиной до четырёх метров».
Далее Гудериан пишет, что «особенно ожесточённо оборонялся гарнизон, имеющий важное значение крепости Брест, который держался несколько дней, преградив железнодорожный путь и шоссейные дороги, ведущие через Западный Буг и Мухавец».
Личный пилот Гитлера, группенфюрер СС Ганс Баур в своих мемуарах пишет, что по прибытии в Брест Гитлер осмотрел новые германские гаубицы, которые использовались для обстрела Брестской крепости, описал Муссолини эффективность этого могучего оружия и ужасающие последствия его применения для гарнизона, для которого начало обстрела стало полной неожиданностью. По словам фюрера, много солдат противника погибло ещё в казармах, поскольку ударная волна была настолько мощной, что у них просто лопнули лёгкие. Об этом читать больно…
А вот ещё несколько интересных выдержек из воспоминаний Отто Скорцени (лучший разведчик Третьего рейха был в своё время в составе танковой дивизии, которая как раз находилась в районе Бреста и Брестской крепости): «У нас было 80 танков 1-го батальона 18-го танкового полка. Погрузились в воду Буга, чтобы через некоторое время выехать на противоположном берегу». (Это были новые подводные танки, специально изготовленные для операции «Морской лев», идеально герметизированные и оснащённые шноркелями, которые были использованы значительно позже на наших подводных лодках). «Третий сюрприз оказался неприятным для нас. Сам Брест пал очень быстро, но старая, построенная на скале крепость, которую завоёвывали ещё крестоносцы, оборонялась ещё три дня. Не помогли ни интенсивный обстрел, ни бомбардировки».
Из тех 3−3,5 тыс. людей, которые остались в Брестской крепости, спастись удалось только десяткам. Фактически весь гарнизон был потерян.
Несколько слов о руководителях обороны Брестской крепости. Считается, что эту обязанность взяли на себя трое: капитан Иван Зубачёв, полковой комиссар Ефим Фомин и майор Петр Гаврилов. Генерал-майор Попов, командир 28-го стрелкового корпуса, дивизионный комиссар Шлыков, член военного совета 4-й армии, генерал-майор Пузырёв, комендант 62-го укреплённого района, генерал-майор артиллерии Дмитриев, начальник артиллерии 4-й армии, генерал-майор Лазаренко, командир 42-й стрелковой дивизии, генерал-майор танковых войск Пуганов, командир 22-й танковой дивизии от этой «миссии» отказались.
Иван Зубачёв, который был из Московской области, потом попал в плен тяжелораненым, не погиб, потом, в 1944-м, — в концлагерь.
Брестскую крепость обороняли воины 33 национальностей. Было немало выходцев с Кавказа. Даже среди 3 руководителей обороны Брестской крепости — 3 национальности: Зубачёв — русский, Фомин — еврей, Гаврилов — татарин.
С февраля 1941 года Германия начала переброску войск к границам Советского Союза. В начале июня от оперативных отделов западных приграничных округов и армий уже почти непрерывно шли донесения, свидетельствовавшие о том, что сосредоточение немецких войск у границ СССР закончено. Противник на ряде участков приступил к разборке поставленных им ранее проволочных заграждений и к разминированию полос на местности, явно готовя проходы для своих войск к советской границе. Крупные танковые группировки немцев выводились в исходные районы. Все свидетельствовало о скором начале войны.
В половине первого ночи на 22 июня 1941 года в адреса командования Ленинградского, Прибалтийского особого, Западного особого, Киевского особого и Одесского военных округов была передана директива за подписью народного комиссара обороны СССР С.К.Тимошенко и начальника Генерального штаба Г.К.Жукова. В ней говорилось, что в течение 22-23 июня возможно внезапное нападение немецких войск на фронтах этих округов. Указывалось также, что нападение может начаться с провокационных действий, поэтому задача советских войск — не поддаваться ни на какие провокации. Однако далее подчеркивалась необходимость округам быть в полной боевой готовности, встретить возможный внезапный удар противника. Директива обязывала командующих войсками: а) в течение ночи на 22 июня скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе; б) перед рассветом рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно ее замаскировать; в) все части привести в боевую готовность; войска держать рассредоточенно и замаскированно; г) противовоздушную оборону привести в боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава. Подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов. Однако выполнить в полной мере это распоряжение западные военные округа не успели.
Великая Отечественная война началась 22 июня 1941 года вторжением групп армий «Север», «Центр» и «Юг» по трем стратегическим направлениям, нацеленным на Ленинград, Москву, Киев, с задачей за одну кампанию рассечь, окружить и уничтожить войска советских приграничных округов и выйти на линию Архангельск — Астрахань. Уже в 4.10 утра Западный и Прибалтийский особые округа доложили в Генеральный штаб о начале боевых действий немецких войск.
Главной ударной силой Германии, как и при вторжении на западе, служили четыре мощные бронетанковые группы. Две из них, 2-я и 3-я, были включены в состав группы армий «Центр», призванной быть главным наступательным фронтом, и по одной — в состав групп армий «Север» и «Юг». На острие главного удара деятельность бронетанковых групп поддерживалась мощью 4-й и 9-й полевых армий, а с воздуха — авиацией 2-го воздушного флота. Всего группа армий «Центр» (командующий генерал-фельдмаршал фон Бок) насчитывала 820 тыс. человек, 1800 танков, 14300 орудий и минометов и 1680 боевых самолетов. Замысел командующего группой армий «Центр», наступавшей на восточном стратегическом направлении, состоял в том, чтобы танковыми группировками нанести два сходящихся удара по флангам советских войск в Беларуси в общем направлении на Минск, окружить главные силы Западного особого военного округа (с 22 июня — Западного фронта) и уничтожить их полевыми армиями. В дальнейшем немецким командованием планировалось выходом подвижных войск в район Смоленска воспрепятствовать подходу стратегических резервов и занятию ими обороны на новом рубеже.
Гитлеровское командование рассчитывало, что нанесением внезапного удара концентрированными массами танков, пехоты и авиации удастся ошеломить советские войска, сокрушить оборону и достичь решающего стратегического успеха уже в первые дни войны. Командование группы армий «Центр» сконцентрировало основную массу войск и боевой техники в первом оперативном эшелоне, который включал 28 дивизий, в том числе 22 пехотных, 4 танковых, 1 кавалерийскую, 1 охранную. На участках прорыва обороны была создана высокая оперативная плотность войск (средняя оперативная плотность составляла около 10 км на дивизию, а на направлении главного удара — до 5-6 км). Это позволило противнику достичь значительного превосходства в силах и средствах над советскими войсками на направлении главного удара. Превосходство в живой силе было в 6,5 раза, по количеству танков — в 1,8 раза, по количеству орудий и минометов в 3,3 раза.
Удар этой армады приняли на себя находившиеся в приграничной зоне войска Западного особого военного округа. Первыми в бой с передовыми частями противника вступили советские пограничники.
Героическая оборона Брестской крепости продолжалась с 22 июня по конец июля 1941 года.
Брестская крепость представляла собой целый комплекс оборонительных сооружений. Центральное из них — Цитадель — пятиугольная замкнутая двухэтажная оборонительная казарма периметром 1,8 км, со стенами почти двухметровой толщины, с бойницами, амбразурами, казематами. Центральное укрепление находится на острове, образованном Бугом и двумя рукавами Мухавца. С этим островом мостами связаны три искусственных острова, образованные Мухавцом и рвами, на которых находились Тереспольское укрепление с Тереспольскими воротами и мостом через Западный Буг, Волынское — с Холмскими воротами и подъемным мостом через Мухавец, Кобринское — с Брестскими и Бригитскими воротами и мостами через Мухавец.
Защитники Брестской крепости. Бойцы 44-го стрелкового полка 42-й стрелковой дивизии. 1941 год. Фото из архива БЕЛТА
В день нападения Германии на Советский Союз в Брестской крепости дислоцировалось 7 стрелковых батальонов и 1 разведывательный, 2 артиллеристских дивизиона, некоторые спецподразделения стрелковых полков и подразделения корпусных частей, сборы приписного состава 6-й Орловской Краснознаменной и 42-й стрелковой дивизий 28-го стрелкового корпуса 4-й армии, подразделения 17-го Краснознаменного Брестского пограничного отряда, 33-го отдельного инженерного полка, часть 132-го батальона войск НКВД, штабы частей (штабы дивизий и 28-го стрелкового корпуса располагались в Бресте). Части не были развернуты по-боевому и не занимали позиций на пограничных рубежах. Некоторые части или их подразделения находились в лагерях, на полигонах, на строительстве укрепрайона. К моменту нападения в крепости было от 7 до 8 тыс. советских воинов, здесь же жили 300 семей военнослужащих.
С первых минут войны Брест и крепость подверглись массированным бомбардировкам с воздуха и артиллерийскому обстрелу. Штурмовала Брестскую крепость немецкая 45-я пехотная дивизия (около 17 тыс. солдат и офицеров) во взаимодействии с 31-й и 34-й пехотными дивизиями 12-го армейского корпуса 4-й немецкой армии, а также 2 танковые дивизии 2-й танковой группы Гудериана, при активной поддержке авиации и частей усиления, имевших на вооружении тяжелые артиллерийские системы. Целью противника было, используя внезапность нападения, захватить Цитадель и принудить советский гарнизон к капитуляции.
Перед началом штурма противник в течение получаса вел ураганный прицельный артобстрел крепости, передвигая шквал артогня каждые 4 минуты на 100 м вглубь крепости. Следом шли ударные штурмовые группы врага, которые согласно планам немецкого командования должны были к 12 часам дня 22 июня захватить укрепления. В результате артобстрела и пожаров большинство складов и материальная часть, многие другие объекты были уничтожены или разрушены, перестал действовать водопровод, прервалась связь. Значительная часть бойцов и командиров была выведена из строя, гарнизон крепости расчленен на отдельные группы.
В первые минуты войны в бой с противником вступили пограничники на Тереспольском укреплении, красноармейцы и курсанты полковых школ 84-го и 125-го стрелковых полков, находившихся у границы, на Волынском и Кобринском укреплениях. Их упорное сопротивление позволило утром 22 июня выйти из крепости примерно половине личного состава, вывести несколько пушек и легких танков в районы сосредоточения своих частей, эвакуировать первых раненых. В крепости осталось 3,5-4 тыс. советских воинов. Противник имел почти 10-кратное превосходство в силах.
Немцы у Тереспольских ворот Брестской крепости. Июнь, 1941 год. Фото из архива БЕЛТА
В первый день боев к 9 часам утра крепость была окружена. Передовые части 45-й немецкой дивизии попытались с ходу овладеть крепостью. Через мост у Тереспольских ворот штурмовые группы врага прорвались в Цитадель, захватили доминирующее над другими постройками здание полкового клуба (бывшую церковь), где сразу же обосновались корректировщики артиллерийского огня. Одновременно противник развил наступление в направлении Холмских и Брестских ворот, надеясь соединиться там с группами, наступавшими со стороны Волынского и Кобринского укреплений. Этот замысел был сорван. У Холмских ворот в бой с врагом вступили воины 3-го батальона и штабных подразделений 84-го стрелкового полка, у Брестских — в контратаку пошли бойцы 455-го стрелкового полка, 37-го отдельного батальона связи, 33-го отдельного инженерного полка. Штыковыми атаками враг был смят и опрокинут.
Отступающих гитлеровцев плотным огнем встретили советские воины у Тереспольских ворот, которые к этому времени были отбиты у противника. Здесь закрепились пограничники 9-й погранзаставы и приштабных подразделений 3-й погранкомендатуры — 132-го батальона НКВД, бойцы 333-го и 44-го стрелковых полков, 31-го отдельного автобатальона. Они держали под прицельным ружейным и пулеметным огнем мост через Западный Буг, мешали противнику налаживать понтонную переправу через реку на Кобринское укрепление. Только немногим из прорвавшихся в Цитадель немецким автоматчикам удалось укрыться в здании клуба и рядом стоящем здании столовой комсостава. Противник здесь был уничтожен на второй день. В последующем эти здания неоднократно переходили из рук в руки.
Почти одновременно ожесточенные бои развернулись на всей территории крепости. С самого начала они приобрели характер обороны отдельных ее укреплений без единого штаба и командования, без связи и почти без взаимодействия между защитниками разных укреплений. Оборонявшихся возглавили командиры и политработники, в ряде случаев — принявшие на себя командование рядовые бойцы. В кратчайший срок они сплотили силы и организовали отпор немецко-фашистским захватчикам.
К вечеру 22 июня противник закрепился в части оборонительной казармы между Холмскими и Тереспольскими воротами (позже использовал ее как плацдарм в Цитадели), захватил несколько отсеков казармы у Брестских ворот. Однако расчет врага на внезапность не оправдался; оборонительными боями, контратаками советские воины сковали силы противника, нанесли ему большие потери.
Поздно вечером немецкое командование решило оттянуть из крепостных укреплений свою пехоту, создать за внешними валами блокадную линию, чтобы утром 23 июня вновь с артобстрела и бомбардировки начать штурм крепости. Бои в крепости приняли ожесточенный, затяжной характер, которого враг никак не ожидал. На территории каждого крепостного укрепления немецко-фашистские захватчики встречали упорное героическое сопротивление советских воинов.
Немцы в Брестской крепости. 1941 год. Фото из архива БЕЛТА
На территории пограничного Тереспольского укрепления оборону держали воины курсов шоферов Белорусского пограничного округа под командованием начальника курсов старшего лейтенанта Ф.М.Мельникова и преподавателя курсов лейтенанта Жданова, транспортной роты 17-го погранотряда во главе с командиром старшим лейтенантом А.С.Черным совместно с бойцами кавалерийских курсов, саперного взвода, усиленных нарядов 9-й погранзаставы, ветлазарета, сборов физкультурников. Им удалось очистить от прорвавшегося противника большую часть территории укрепления, но из-за недостатка боеприпасов и больших потерь в личном составе удержать ее они не могли. В ночь на 25 июня остатки групп Мельникова, погибшего в боях, и Черного форсировали Западный Буг и присоединились к защитникам Цитадели и Кобринского укрепления.
На Волынском укреплении к началу военных действий размещались госпитали 4-й армии и 28-го стрелкового корпуса, 95-й медико-санитарный батальон 6-й стрелковой дивизии, находилась немногочисленная часть состава полковой школы младших командиров 84-го стрелкового полка, наряды 9-й погранзаставы. В черте госпиталя оборону организовали батальонный комиссар Н.С.Богатеев, военврач 2-го ранга С.С.Бабкин (оба погибли). Ворвавшиеся в госпитальные здания немецкие автоматчики зверски расправлялись с больными и ранеными. Оборона Волынского укрепления полна примеров самоотверженности бойцов и медперсонала, сражавшихся до конца в развалинах зданий. Прикрывая раненых, погибли медсестры В.П.Хорецкая и Е.И.Ровнягина. Захватив больных, раненых, медперсонал, детей, 23 июня гитлеровцы использовали их в качестве живого заслона, погнав впереди атакующих Холмские ворота автоматчиков. «Стреляйте, не жалейте нас!» — кричали советские патриоты. К концу недели очаговая оборона на укреплении затухла. Некоторые бойцы влились в ряды защитников Цитадели, немногим удалось пробиться из вражеского кольца.
Ход обороны требовал объединения всех сил защитников крепости. 24 июня в Цитадели состоялось совещание командиров и политработников, где решался вопрос о создании сводной боевой группы, формировании подразделений из воинов разных частей, утверждении их командиров, выделившихся в ходе боевых действий. Был отдан Приказ №1, согласно которому командование группой возлагалось на капитана Зубачева, его заместителем назначен полковой комиссар Фомин. Практически они смогли возглавить оборону только в Цитадели. Хотя командованию сводной группы не удалось объединить руководство боями на всей территории крепости, штаб сыграл большую роль в активизации боевых действий.
Немцы в Брестской крепости. 1941 год. Фото из архива БЕЛТА
По решению командования сводной группы были предприняты попытки прорвать кольцо окружения. 26 июня пошел на прорыв отряд из 120 человек во главе с лейтенантом Виноградовым. За восточную черту крепости удалось прорваться 13 воинам, но они были схвачены врагом. Безуспешными оказались и другие попытки массового прорыва из осажденной крепости, пробиться смогли только отдельные малочисленные группы. Оставшийся маленький гарнизон советских войск продолжал сражаться с необыкновенной стойкостью и упорством.
Гитлеровцы методически целую неделю атаковали крепость. Советским воинам приходилось отбивать по 6-8 атак в день. Рядом с бойцами были женщины и дети. Они помогали раненым, подносили патроны, участвовали в боевых действиях. Фашисты пустили в ход танки, огнеметы, газы, поджигали и скатывали с внешних валов бочки с горючей смесью.
Находясь в полном окружении, без воды и продовольствия, при острой нехватке боеприпасов и медикаментов гарнизон мужественно сражался с врагом. Только за первые 9 дней боев защитники крепости вывели из строя около 1,5 тыс. солдат и офицеров противника. К концу июня враг захватил большую часть крепости, 29 и З0 июня гитлеровцы предприняли непрерывный двухсуточный штурм крепости с использованием мощных авиабомб. 29 июня погиб, прикрывая с несколькими бойцами группу прорыва, Андрей Митрофанович Кижеватов. В Цитадели 30 июня гитлеровцы схватили тяжелораненых и контуженых капитана Зубачева и полкового комиссара Фомина, которого фашисты расстреляли недалеко от Холмских ворот. 30 июня после длительного обстрела и бомбежки, завершившихся ожесточенной атакой, гитлеровцы овладели большой частью сооружений Восточного форта, захватили в плен раненых.
В результате кровопролитных боев и понесенных потерь оборона крепости распалась на ряд изолированных очагов сопротивления. До 12 июля в Восточном форте продолжала сражаться небольшая группа бойцов во главе с Петром Михайловичем Гавриловым, пока он, тяжело раненный, вместе с секретарем комсомольского бюро 98-го отдельного противотанкового артиллерийского дивизиона, заместителем политрука Г.Д.Деревянко 23 июля не попали в плен.
Но и позже 20-х чисел июля в крепости продолжали сражаться советские воины. Последние дни борьбы овеяны легендами. К этим дням относятся надписи, оставленные на стенах крепости ее защитниками: «Умрем, но из крепости не уйдем», «Я умираю, но не сдаюсь. Прощай, Родина. 20.07.41 г.». Ни одно из знамен воинских частей, сражавшихся в крепости, не досталось врагу.
Надписи на стенах Брестской крепости. Фото из архива БЕЛТА
Противник вынужден был отметить стойкость и героизм защитников крепости. В июле командир 45-й немецкой пехотной дивизии генерал Шлиппер в «Донесении о занятии Брест-Литовска» сообщал: «Русские в Брест-Литовске боролись исключительно упорно и настойчиво. Они показали превосходную выучку пехоты и доказали замечательную волю к сопротивлению».
Защитники крепости — воины более чем 30 национальностей СССР — до конца выполнили свой долг перед Родиной, совершили один из величайших подвигов советского народа в истории Великой Отечественной войны. Исключительный героизм защитников крепости получил высокую оценку. Звание Героя Советского Союза присвоено майору Гаврилову и лейтенанту Кижеватову. Около 200 участников обороны награждены орденами и медалями.
8 мая 1965 года крепости присвоено почетное звание «Крепость-герой».-0-
Брестская крепость в истории
Брестская крепость стала символом героизма и мужества во время Великой Отечественной войны. О ее защите написано много книг и снято немало художественных фильмов. Воинов, сражавшихся там называют непокоренными… В июне 1941 года, когда нацистская Германия начала свое наступление на территории СССР, Брестская крепость стала первым препятствием на пути фашистских захватчиков.
Брестская крепость находится в городе Бресте (сегодня это территория Беларуси). Она была построена в 1836 году и имела важное стратегическое значение еще во время Первой мировой войны. Тогда она тоже находилась на первой линии обороны и могла противостоять даже самым мощным орудиям врага.
Начало наступления
21 июня 1941 года нацистские войска начали наступление на Советский Союз. Уже на следующий день была атакована Брестская крепость. В крепости на тот момент находились:
- Части 6-й и 42-й стрелковых дивизий,
- 17-й Краснознаменный пограничный отряд,
- 132-й отдельный батальон конвойных войск Народного комиссариата внутренних дел (НКВД),
- части окружного подчинения,
- члены семей командного состава.
Сразу стало ясно, что впереди нелегкий бой. Первые дни боев действительно были жестокими. Нацистская артиллерия атаковала крепость тысячами снарядов. Но советские солдаты и офицеры боролись за каждый дом, каждый кирпичик. Гарнизон застали врасплох, нападение было неожиданным. Враг превосходил численностью, а в первый день окружения у воинов не было даже связи с командованием. Однако, несмотря на недостаток еды, воды, боеприпасов, все продолжали бороться и держать оборону Брестской крепости.
Оборона Брестской крепости
Немецким войскам все же удалось занять важное шоссе и большой узел дорог – Брест, который имел большой значение для исхода операции. 24 июня немцы заняли Тереспольское и Волынское укрепления на западном и южном островах. Крепость атаковали вражеские танки и самолеты, 23 дня продолжались кровопролитные бои, пока не помощь не пришли основные войска Советской армии.
В июле 1941 года, бойцы, находившиеся в крепости, уже смирились с тем, что отступать не нужно, надо готовиться к смерти. Их дух пытались сломить слезоточивыми бомбами и зажигательными боеприпасами. Тем не менее, советские войска продолжали наступать и, наконец, в начале августа 1941 года они освободили Брестскую крепость.
Цена этой победы была очень велика: большинство защитников погибли, некоторые попали в плен. Отдельным бойцам удалось прорваться к партизанам. Об их подвиге долго молчали, но сегодня каждый знает о героях, которые держали оборону Брестской крепости до конца, еще не зная, можно ли рассчитывать на помощь. На стене крепости обнаружили записи бойцов: надпись «Я умираю, но не сдаюсь. Прощай, Родина!» была сделана 20 июля 1941 года.
Память о подвиге
Первым о подвиге героев крепости рассказал писатель-фронтовик Сергей Смирнов. Под его авторством вышли книги:
- «Брестская крепость» (1957; расширенное издание – 1964, Ленинская премия 1965),
- «В поисках героев Брестской крепости» (1957).
Более 200 погибших и выживших защитников Брестской крепости были удостоены наград за свой подвиг. В 1956 году на месте сражений открыли Музей обороны Брестской крепости. В мае 1965 года крепости было присвоено звание «Крепость-герой», в 1971 году там появился мемориальный комплекс.
Оборона Брестской крепости показала фашистам, что советские солдаты были готовы бороться и умирать за свою Родину.
Фашистский генерал-лейтенант Фриц Шлипер, штурмовавший Брест, докладывал: «Потери очень тяжелые. За всё время боев — с 22 по 29 июня — мы потеряли 1121 человека убитыми и ранеными. Крепость и город Брест захвачены, бастион находится под полным нашим контролем, несмотря на жестокую смелость русских. По солдатам до сих пор стреляют из подвалов — фанатики-одиночки, но мы скоро с ними справимся». Он ошибся в своих расчетах, но в одном оказался прав — смелость защитников крепости была несокрушимой.
Она стала примером стойкости, силы духа и веры для будущих поколений. Эта битва навсегда вписана в историю Великой Отечественной войны, как символ героизма и самоотверженности.
Читайте также:
- 9 мая – День Победы: время пробудиться ото сна
- Курская битва
Поскольку вы здесь…
У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей.
Сейчас ваша помощь нужна как никогда.
23 июля 1941 года, 80 лет тому назад, в ходе короткого, но жестокого боя гитлеровцами был захвачен в плен один из руководителей обороны Брестской крепости — майор П.М. Гаврилов. Этот день считается официальной датой окончания героической обороны Брестской крепости. Целый месяц крепость, принявшая на себя удар гитлеровских полчищ в первые же минуты войны, продолжала сопротивляться, приковывая к себе целую дивизию неприятеля. Что ж — есть повод бросить взгляд на эти события 80-летней давности и ещё раз вспомнить это, пусть не самое крупное, но одно из самых ярких сражений Великой Отечественной войны.
Брестская крепость, построенная ещё в первой половине XIX столетия и дополнительно укреплённая в начале ХХ века, к началу Второй Мировой войны прежнее стратегическое значение утратила. В СССР её использовали как военный городок — здесь размещались подразделения пограничных войск (из 17-го Брестского погранотряда) и стрелковые полки 6-й и 42-й стрелковых дивизий. Здесь же жили семьи командиров. Незадолго до рокового 22 июня большая часть стрелковых подразделений и почти вся артиллерия были выведены из крепости — они отправлялись на учения, которые командование как раз запланировало на 22 июня. В крепости оставалось, по одним данным, 8,5 тысяч человек, а по другим — чуть более 3-х тысяч. Именно им пришлось принять на себя удар 45-й дивизии вермахта.
Эта дивизия находилась у Гитлера на особом счету. именно её войска первыми триумфально вступили в завоёванный Париж, она участвовала в боях в Бельгии, Голландии, а главное — знала предстоящий театр военных действий по Польской кампании 1939 года. Кроме того, набирались солдаты для этой дивизии в Австрии, в округе Линце — Гитлер, как мы знаем, в Первую Мировую был ефрейтором австрийской армии. Численность дивизии составляла 15 тысяч человек (а по некоторым сведениям, даже 17 тысяч).
Нацисты не рассчитывали, что им долго придётся задержаться у стен Брестской крепости — всего лишь неполных два года тому назад они успешно взяли её у поляков. 22 сентября 1939 года немцы передали крепость Красной Армии, предварительно срисовав её подробный план. Укрепления же Брестской крепости (напомню: крепость возведена в XIX веке) были неспособны выдержать огонь современной артиллерии, а тем более — авиаудары.
Штурм Брестской крепости нацистами начался ровно в 4 утра 22 июня 1941 года с мощной артподготовки. Немецкая артиллерия била прицельно по казармам гарнизона (местоположение которых немцам было прекрасно известно!) и по офицерским общежитиям, стремясь нанести защитникам Бреста максимальный урон в живой силе. По подступам крепости и по её воротам также били немецкие пушки, не давая бойцам гарнизона покинуть крепость и выйти из-под обстрела. В итоге значительная часть и без того сильно уменьшенного гарнизона оказалась погребена под развалинами собственных казарм.
Брестская крепость под обстрелом.
В 4-45 гитлеровские войска пошли на приступ. Болотистая местность и расположение основных укреплений Брестской крепости на островах не позволяли немцам использовать их главную ударную силу — танки. Это давало определённые преимущества гарнизону, однако враг сохранял численное превосходство.
Немцам удалось без особого труда занять Южный остров с расположенным на нём Волынским укреплением. В числе прочих строений немцами оказался захвачен госпиталь. С больными и ранеными не церемонились — просто добивали прикладами (тех больных и раненых, кто мог ходить, выборочно оставили в живых — об их участи мы ещё скажем дальше). Так первый же день Великой Отечественной войны ознаменовался и первыми военными преступлениями «евроинтеграторов» на русской земли. Тереспольское укрепление, где оборону держали пограничники, оказало сопротивление. Однако в результате обстрела пограничники оказались разделены и оборонялись разрозненными группами, что и привело к их быстрому поражению. Противник занял Тереспольские укрепления на Западном острове и через Тереспольские ворота ворвался в цитадель.
Карта укреплений Брестской крепости
Однако эти бои за передовые укрепления позволили защитникам цитадели сорганизоваться. В Тереспольских воротах комиссар Е.М. Фомин со своими бойцами контратаковал немцев и нанёс существенные потери их авангардным отрядам, пока пехотные подразделения занимали оборону в уцелевших казармах. В итоге прорвавшиеся немцы, сумевшие занять офицерскую столовую и клуб, оказались в окружении: в тылу, в казематах укрепились и вели огонь защитники крепости, а спереди немцев ждали свежие, ещё не вступившие в бой советские войска. Наши стрелки, хорошо подготовленные к обороне крепости майором Гавриловым, успешно отстреливали немецких офицеров. Попытки окружённых прорваться назад, к своим, встречали огнём пограничники. Они же не допускали в цитадель немецкие подкрепления. Применить же артиллерию фашисты не решались, боясь попасть по своим. Отбита была и атака немцев на Холмские ворота с Южного острова.
К 7-30 утра оборона Брестской крепости была организована по всему периметру. Несмотря на тяжёлые потери, понесённые гарнизоном в результате артобстрела и в последующем бою, командиры сумели оперативно переформировать поредевшие части и занять круговую оборону. Стало ясно, что первая атака немцев захлебнулась. Бойцы гарнизона были отлично мотивированы — не имея общей картины боевых действий, они свято верили, что им достаточно просто удержать оборону — скоро подойдут из ближнего тыла свежие части, и тогда немцев вышвырнут за границу. Однако связаться с «большой землёй» гарнизону крепости никак не удавалось — диверсанты «Бранденбурга — 800» постарались вывести из строя все линии связи. Напрасно взывали радисты: «Я крепость! Я крепость! Веду бой!» — этих сигналов никто не слышал. Оставалось надеяться только на себя и свои силы.
К полудню гитлеровские войска заняли город Брест-Литовск. Крепость оказалась полностью блокированной. В 13.15 немцы бросают в атаку свой 133-й пехотный полк, доселе бывший в резерве. Заняв часть Кобринского укрепления, 133-й полк атаковал Цитадель — и был отброшен защитниками крепости. Прибывший на место командир 45-й немецкой дивизии генерал Шлипер сделал вывод, что взять Цитадель его пехота не в состоянии и приказал с наступлением темноты отвести пехоту от крепости и возобновить артобстрелы. Так защитники Брестской крепости в первый же день войны, 22 июня 1941 года, вынудили немецкие войска отступать. Первый бой за крепость завершился победой её защитников.
Немецкая пехота на подступах к Брестской крепости.
День 23 июня снова начался с мощного артобстрела. Правда, плотная застройка крепости и огонь её защитников мешали немцам вывести артиллерию на прямую наводку. Тем не менее, гарнизон продолжал нести потери от огня. К Брестской крепости были доставлены две крупнокалиберные осадные мортиры системы «Карл», наводившие ужас на цивилизованных европейцев. Двухтонные снаряды этих монстров крушили крепостные стены, словно песчаные домики — но русские бойцы продолжали отстреливаться, даже будучи тяжело ранеными.
После артиллерийской подготовки гитлеровцы пошли на новый штурм. Впереди строя атакующие гнали раненых красноармейцев, женщин и детей, которых захватили в госпитале при штурме Волынского укрепления. Ранеными и детьми захватчики прикрывались как щитом, предлагая защитникам крепости невыносимый нравственный выбор — сдаться или стрелять по своим.
Тем не менее, и эта атака была отбита. В 10 часов утра немцы решили сделать передышку. Одновременно из радиорепродукторов зазвучали призывы к сдаче. Тем, кто добровольно согласиться выйти из крепости и сложить оружие, обещалась не только жизнь, но и гуманное обращение (что ж — «гуманность» немецких захватчиков защитники Брестской крепости уже успели повидать и 22 июня — в Волынском госпитале, и 23-го — во время утренней атаки). Говорилось, что Минск и Смоленск давно пали, и сопротивление бесполезно, так как немцы вот-вот войдут в Москву. Тем не менее, большинство защитников крепости на эту удочку не клюнуло — и справедливо. В действительности Брестская крепость стала для захватчиков настоящей занозой. Она прикрывала важные транспортные пути, через Брест-Литовск немцы рассчитывали снабжать свои наступающие войска. А тут — довольно сильный гарнизон не просто в тылу, а в аккурат на самых коммуникациях.
Оборона Брестской крепости
Западным сектором обороны Цитадели командовал лейтенант пограничных войск Андрей Кижеватов. Он не просто руководил боями — его постоянно можно было видеть то с винтовкой, то с пулемётом, отстреливающимся от немцев, то поднимающим своих бойцов в контратаки. Оборону у Холмских ворот и Кольцевой казармы занял со своим отрядом уже упомянутый нами комиссар Ефим Фомин. Двое суток немцы пытались перейти мост и овладеть Холмскими воротами, открывавшими перед ними дорогу в самый центр Цитадели — и неизменно Фомин с отрядом встречал их яростными контратаками и опрокидывал. Не удалось немцам поставить под свой контроль и Кобринское укрепление. Здесь ключом обороны стал Восточный форт, командование над которым принял майор Пётр Гаврилов.
Положение обороняющихся усугублялось тем, что продовольственные склады Брестской крепости немцы захватили в первый же день боёв. А система водоснабжения крепости была уничтожена артобстрелом. Гарнизон крепости вынужден был отражать атаки превосходящих сил врага, не имея ни пищи, ни воды. Особенно нужна была вода для раненых — ведь им требовалось промывать раны. Но водопровод был уничтожен, а попытки набрать воды в реке (Брестская крепость находилась на слиянии рек Западный Буг и Муховец) пресекались огнём немецких пулемётов.
24 июня, после нового мощного артобстрела, немцы двинулись в новый штурм. На этот раз им удалось ворваться в Цитадель и закрепиться в ней. Остатки её защитников, сражавшихся у Тереспольских и Холмских ворот, отошли к казармам 333-го полка и инженерным казармам, где сформировали объединённый отряд. Командование над этим отрядом принял на себя капитан Иван Зубачёв, его заместителем стал комиссар Фомин. В тот же день был написан приказ №1 по гарнизону Брестской крепости — единственный дошедший до нас документ об этой обороне с советской стороны. Начавшийся штурм не позволил даже дописать документ — но сам штурм был отражён. Посланный в Берлин рапорт о взятии Брестской крепости оказался преждевременным.
Тем не менее, голод, жажда и отсутствие известий из внешнего мира вынудили защитников Брестской крепости пойти на крайнюю, отчаянную меру. Находившиеся при них женщины и дети были отправлены в немецкий плен — в противном случае их всех ждала бы смерть от голода и жажды. Среди этих женщин и детей находилась юная героиня Брестской обороны Валя Зенкина. Немцы решили воспользоваться девочкой, чтобы передать защитникам крепости ультиматум — либо гарнизон немедленно в полном составе складывает оружие, либо крепость вместе с защитниками будет стёрта с лица земли. Однако Валя назад к немцам не вернулась — она предпочла остаться вместе с защитниками крепости.
Жёны и дети защитников Брестской крепости в немецком плену.
26 июня 1941 года группа солдат из инженерных казарм по приказу Зубачёва и Фомина попыталась вырваться из крепости и уйти к партизанам. Выбрав неожиданный для врага момент, группа прорыва устремилась к Муховцу и бросилась через реку вплавь. В ответ немцы усилили артиллерийские обстрелы. Зубачёв и Фомин, понимая, что теперь не уйти, сосредотачивают свои усилия на том, чтобы как можно дольше связывать немцев боем. Только 30 июня, после сильного артналёта, разрушившего перекрытие, в результате чего Зубачёв и большинство его бойцов оказались завалены, немцы заложили взрывчатку под уцелевшую часть казарм, в которой забаррикадировался Фомин. Последних защитников инженерных казарм взяли в плен в бессознательном состоянии. Фомина как еврея немедленно расстреляли. Зубачёв был тяжело ранен, к тому же в плену он подхватил туберкулёз. До освобождения капитан так и не дожил.
Схожим образом завершилась и оборона на участке Кижеватова. 29 июня, при попытке прорыва из крепости к партизанам, лейтенант был тяжело ранен. Уйти он не смог, и остался прикрывать отход своих товарищей.
В Кобринском укреплении продолжали держать оборону артиллеристы 98 противотанкового дивизиона. Не в силах сломить их сопротивление пехотой, гитлеровцы всё же решаются вызвать танки. Два танка артиллеристам удалось уничтожить. А когда последняя пушка была подбита немцами, бывшие артиллеристы с винтовками ушли в казематы, откуда продолжали действовать как обычная пехота.
Лейтенант Кижеватов руководит обороной на западном участке
Цитадели Брестской крепости.
29 июня прекратил огранизованное сопротивление и Восточный форт. Немцы подвергли его массированной бомбардировке с воздуха. Одна из бомб попала в склад с боеприпасами, которые сдетонировали. Большинство защитников форта погибли, многих захватили в бессознательном состоянии. Боясь спускаться в казематы, немцы принялись выжигать их огнемётами. До их пор на стенах Брестской крепости видны подтёки — от огня кирпич плавился.
Таким образом, 30 июня можно считать днём окончания организованной фазы обороны Брестской крепости. Уцелевших защитников это, однако, не сломило. До 20-х чисел июля продолжалось партизанское сопротивление защитников крепости. Выбираясь из своих укрытий по ночам, они обстреливали немцев из автоматов и пулемётов. Одна из сохранившихся надписей на стене Брестской крепости гласит: «Умираю, но не сдаюсь. Прощай, Родина! 20 июля 1941 года». Двадцатое июля! А Гитлер уже 24 июня получил хвастливую реляцию о падении Брестской крепости. 23 июля в ходе ожесточённого боя был контужен и в бессознательном состоянии схвачен майор Гаврилов, защитник Восточного форта. Однако немногочисленные свидетели боёв за Брестскую Крепость в один голос утверждают, что отдельные очаги сопротивления сохранялись до конца августа, а последний защитник крепости согласился сдаться только весной 1942 года.
Надпись на стене Брестской крепости. К сожалению, не удалось установить имя бойца,
который её оставил.
Брестская крепость навсегда стала символом непобедимости русского духа, символом стойкости русского солдата, защищающего свою Родину даже в самых безнадёжных условиях. В послевоенные годы на территории крепости возник мемориал, посвящённый её защитникам.
20 июля 1941 года неподалеку от Белостокских ворот западной части Центрального острова Брестской крепости чья-то слабеющая рука начертала на кирпичной стене казармы: «Я умираю, но не сдаюсь! Прощай, Родина». Много лет спустя эту надпись обнаружили в руинах казармы 132-го отдельного батальона конвойных войск НКВД СССР, одного из подразделений войск НКВД, которые вместе с гарнизоном Красной армии защищали рубежи Бреста. Эта дата считается рубежом окончания обороны Брестской крепости, хотя отдельные очаги сопротивления в развалинах цитадели еще продолжались. В этот день «Известия» отдают дань памяти героям Бреста.
Имя бойца, сделавшего эту надпись, к сожалению, неизвестно. Но в этих словах выражена суть первого года войны, когда Красная армия терпела поражения, попадала в окружения, но не теряла мужества и в самом отчаянном положении не теряла веры в победу. В наше время часть стены с надписью хранится в московском Центральном музее Вооруженных сил как святыня. Немцы к тому времени уже штурмовали Смоленск, но герои Бреста, нашедшие пристанище в обгорелых развалинах, еще сражались.
Брестская крепость — этих двух слов достаточно, чтобы в нашем воображении чередой прошли образы героических сражений самых черных дней Великой Отечественной. Это самое точное определение доблести и стойкости, самопожертвования и преданности солдатскому долгу. Единственная в мире крепость-герой. Теперь уже, наверное, навсегда.
Замок на Западе
Первый камень в основание мощной русской крепости заложил фельдмаршал Иван Паскевич — полководец, не знавший поражений в боях с французами, поляками, персами и турками. Брест быстро приобрел славу самой совершенной российской цитадели, образца инженерного искусства, неприступной твердыни. Семикратно посещал крепость Николай I — император, считавший себя в первую очередь военным инженером. Он досконально знал каждое укрепление Бреста.
Фото: commons.wikimedia.org
Портрет Ивана Фёдоровича Паскевича работы Джорджа Доу
Накануне Первой мировой, в 1913 году, вокруг крепости воздвигли новую линию укреплений. В их разработке участвовал выдающийся фортификатор Дмитрий Карбышев — будущий Герой Советского Союза. 3 марта 1918 года именно в Брестской цитадели был подписан «похабный», компромиссный мирный договор между Германией и Советской Россией. После сентября 1939 года года крепость стала передовым форпостом нашей страны на Западе, в ее казармах расположились части Красной армии, готовые защитить страну, «если завтра война».
Но весь этот калейдоскоп событий оказался только предысторией подвига Брестской крепости, время которого пришло летом 1941 года.
Так начиналась война
По плану гитлеровского командования немцы должны были занять крепость уже в полдень 22 июня. На всю операцию отводилось несколько часов, не более. Шквальная атака началась на рассвете, в 4 часа 15 минут. Крепость атаковала 45-я пехотная дивизия вермахта при поддержке артиллерии, танков и авиации. Гитлеровцы сумели взять брестские укрепления в кольцо, а в нескольких местах прорвались в пределы крепости.
Фото: commons.wikimedia.org
Брестская крепость в годы войны
При таком давлении, без поддержки авиации, продержаться даже несколько часов было настоящим чудом. К сопротивлению Брестской крепости почти никакого отношения не имели тактические решения командования. Крепость не готовили как укрепление для длительной обороны в окружении. В случае начала войны части, расквартированные в Брестской крепости, должны были за три часа занять позиции в укрепрайонах на границе. Но немцы, используя четырехкратное преимущество, быстро подошли вплотную и завязали яростный бой. О планах и учениях можно было забыть, вывести людей из-за стен крепости было невозможно.
Пришло время подвига солдат и командиров, показавших, что Красная армия после первых ошеломительных ударов вермахта и люфтваффе не складывает оружия. Уже в первый день войны бойцы писали на стенах осколками — как клятву: «Нас было пятеро: Седов, Грутов, Боголюб, Михайлов, Селиванов. Мы приняли первый бой 22.VI.1941 г. Умрем, но не уйдем!» Запертые с четырех сторон, они бились до последнего вздоха.
Фото: РИА Новости/Ю. Иванов
Военнослужащие Вооруженных сил СССР у стены «Брестской крепости-героя»
Пали Тереспольское и Волынское укрепления — гитлеровцы выжгли там всё и всех. Защитники крепости оказались разделены. Сражаться и побеждать удавалось там, где командиры не растерялись и сумели, объединив все имевшиеся под рукой силы, организовать оборону. Наиболее упорное сопротивление сконцентрировалось в Кобринском укреплении и в цитадели крепости. Там размещались квартиры командиров. Защитники крепости отбили несколько атак немецких штурмовых групп. Жены и дети помогали раненым. Герои Бреста выдержали несколько дней и ночей неравных боев. Вокруг крепости развернулось первое крупное сражение Великой Отечественной.
Стоявшие насмерть
Через неделю после начала агрессии командир немецкой дивизии, штурмовавшей Брест, генерал-лейтенант Фриц Шлипер, докладывал: «Потери очень тяжелые. За всё время боев — с 22 по 29 июня — мы потеряли 1121 человека убитыми и ранеными. Крепость и город Брест захвачены, бастион находится под полным нашим контролем, несмотря на жестокую смелость русских. По солдатам до сих пор стреляют из подвалов — фанатики-одиночки, но мы скоро с ними справимся». Как оказалось, он ошибся в своих расчетах.
Полковник генштаба Гюнтер Блюментритт приказал немецкому коменданту Бреста Вальтеру фон Унру «срочно привести крепость в порядок». Но немецкое командование всё еще не могло вольготно чувствовать себя в казематах и коридорах Бреста. Крепость боролась. Несколько раз отряды красноармейцев пытались прорваться из окружения, наносили серьезный урон немцам, проявляли чудеса храбрости, жертвуя собой.
Мемориальный комплекс «Брестская крепость»
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Павел Волков
Подорвав два танка, погиб в неравном бою красноармеец Фёдор Рябов. 15 июля неизвестный солдат из разрушенной башни сбросил на немцев связку гранат. Уничтожил более десяти оккупантов. А потом прыгнул с высоты сам… Они сражались, не имея даже смутного представления о том, что творится вокруг Бреста. Так они понимали солдатский долг — в любой ситуации уничтожать врага. Даже если невозможно спастись.
Немцам трудно было подавить очаги отчаянного сопротивления, но и красноармейцы оказались запертыми в каменных отсеках — почти без воды и боеприпасов. Они не могли ни отступить, ни надеяться на подмогу, но упрямо продолжали бороться. И сытые, отлично экипированные, еще не потрепанные немецкие части сражались с голодными и израненными бойцами Красной армии. Немцы действовали расчетливо. Авиация и артиллерия превращала в развалины очередной форт или каземат — и пехота, в соответствии с установками военной науки, шла на зачистку территории. Но из-под каменных глыб им навстречу летели гранаты и пули. Руины неожиданно взрывались, уничтожая врагов. Изможденные, почерневшие люди бросались на гитлеровцев врукопашную, со штыками и ножами.
Фото: РИА Новости/Александр Моклецов
Репродукция картины «Бессмертие. Брестская крепость»
Те немцы, которым довелось воевать в Бресте летом 1941 года, уже тогда поняли, что война с Россией не будет парадным маршем сверхчеловеков, всё сметающих со своего пути. Что они столкнулись с противником, который будет защищать каждый клочок своей земли. И, как говаривал прусский король Фридрих II, русского солдата мало убить, его нужно еще и повалить.
Сопротивление майора Гаврилова
Даже после рокового дня 20 июля сопротивление в крепости продолжалось. Последним известным защитником крепости считается командир 44-го стрелкового подразделения майор Петр Гаврилов. Его фронтовая судьба достойна отдельного повествования. В Красной армии он был с 1918 года, с 18 лет. С первых залпов Великой Отечественной командовал восточным фортом крепости. «Разбуженный на рассвете артиллерийской канонадой, я вскочил с постели и глянул в окно. Брестская крепость пылала в огне. Вдруг раздался оглушительный взрыв. В квартире вылетели рамы и двери, посыпалась штукатурка. Оказывается, в соседний дом угодила вражеская бомба. Десятилетний сынишка и больная жена прижались ко мне, ища защиты», — вспоминал Гаврилов.
Фото: commons.wikimedia.org
Петр Гаврилов, советский офицер, майор, участник обороны Брестской крепости в 1941 году, Герой Советского Союза
Ему удалось собрать 400 бойцов, вооруженных не только винтовками, но и несколькими пушками и пулеметами. Они отбили несколько атак. Но 29 июня во время страшной бомбардировки погибла почти половина отряда. Однако они не складывали оружия. Добывали воду, выживали — и воевали. К 23 июля полуживым остался только командир, остальные погибли среди камней. Разбирая развалины взорванного каземата, немцы нашли тяжелораненого Гаврилова, который боролся с захватчиками 32 дня.
«Пленный майор был в полной командирской форме, но вся одежда его превратилась в лохмотья, лицо было покрыто пороховой копотью и пылью и обросло бородой. Он был ранен, находился в бессознательном состоянии и выглядел истощенным до крайности. Это был в полном смысле слова скелет, обтянутый кожей», — даже в реляции врага чувствовалось уважение к бесстрашному русскому офицеру.
Мемориальный комплекс «Брестская крепость»
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Павел Волков
Майор Гаврилов выжил. Его поместили в офицерский лагерь Хаммельбург, где шла психологическая обработка советских командиров, чтобы склонить их к сотрудничеству. Конечно, с Гавриловым этот эксперимент не удался. После Победы и освобождения даже смершевцы ничего на нашли против пленного майора. Его восстановили в звании и уже в конце 1945 года назначили начальником лагеря для японских военнопленных, строивших железную дорогу Абакан–Тайшет. Единственное — его не восстановили в партии. Не столько за годы, проведенные в немецком плену, сколько за утрату партбилета.
Как узнали о подвиге
Но вернемся в 1941 год. 26 августа Брест посетили Адольф Гитлер и Бенито Муссолини. Они по-хозяйски шагали по советской земле. Скорее всего, этот жест фюрера был не случайным: он демонстрировал союзнику, что даже цитадель, оказавшая упорное сопротивление вермахту, отныне принадлежит Третьему рейху. Но недолго развалины Бреста оставались символом немецких побед. Гитлер не осознавал, что крепость на берегу Буга стала для него началом катастрофы, а не триумфа.
Первые дни войны — это не только невосполнимые потери, но и суматоха, несогласованность. Иначе, наверное, и быть не могло после стольких пропущенных ударов. И, когда война хлынула далеко на Восток, о приграничной крепости почти забыли. До Москвы, до командования доходили только слухи об упорном сопротивлении брестских отрядов.
Фото: commons.wikimedia.org
Гитлер и Муссолини в Брестской крепости, август 1941 года
В феврале 1942 года в поселке Кривцово под Орлом красноармейцам удалось захватить архив 45-й дивизии вермахта. И там среди бумаг нашли немецкое «Боевое донесение о взятии Брест-Литовска». Из этого документа советскому командованию впервые стало известно об ожесточенных боях в Бресте. Пресса не осталась в стороне от этой забытой правды. Вышла статья Михаила Толченова «Год тому назад в Бресте». Конечно, сотни других корреспонденций с фронта в те дни заслоняли хронику годичной давности.
И все-таки память о Бресте жила.
В 1951 году художник-фронтовик Петр Кривоногов создал батальное полотно, которое и в наше время остается лучшей картиной об обороне Брестской крепости. Он не воевал на берегах Западного Буга. Но художника потрясли первые рассказы об этом отчаянном сопротивлении обреченных. Кривоногов видел в этом подвиге первых дней войны зарево будущей Победы. А как сражались бойцы Красной армии в той войне, он знал не понаслышке.
Мемориальный комплекс «Брестская крепость»
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Павел Волков
Через 10 лет после войны вышел на экраны кинофильм «Бессмертный гарнизон», в котором приняли участие настоящие звезды литературы и экрана. Сценарий Константина Симонова, один из режиссеров — Эдуард Тиссэ, в главных ролях — Николай Крючков, Лидия Сухаревская, Владимир Емельянов. Конечно, после этого подвиг защитников Бреста стал известным всему Союзу. Но не хватало документальной правды. Казалось, что это выдумка, патриотическая фантазия «по мотивам» реальных событий первых дней войны. А вышло, что правда еще больше похожа на героический эпос.
Но главным хранителем памяти Бреста стал писатель Сергей Сергеевич Смирнов. Его неизменно величали именно так — уважительно, по имени и отчеству. Он десятилетиями восстанавливал правду о полузабытых и совсем неизвестных подвигах Великой Отечественной — и прежде всего о Бресте. Смирнов стал настоящим летописцем нескольких недель брестского противостояния.
Воскрешение памяти
«В поисках героев Брестской крепости» — так назывался цикл радиопередач, который всколыхнул страну, в первую очередь — фронтовиков. По радио, по телевидению, с газетных страниц и в книгах он находил крупицы правды и легенд о битве, которая состоялась в первый месяц войны. Собирал свидетелей, воспоминания и находил выживших героев Бреста — таких как горный инженер Самвел Матевосян, который утром 22 июня вел бойцов в штыковую атаку, от которой дрогнули немцы. Это был первый бой в Бресте, в котором красноармейцы заставили гитлеровцев отступить. А приказ ему отдавал полковой комиссар Ефим Фомин, который сумел, преодолев панику, организовать оборону, объединив разрозненные группы.
Сын кузнеца из белорусского местечка Колышки, он служил в Бресте только три месяца, но стал не только командиром, но и другом для бойцов. В военные дни он был сосредоточен и суров, но подбадривал товарищей, даже шутил. Раненый в руку, страдавший от жажды, делился с соратниками последним стаканом воды. Потому ему и верили, потому и шли за ним на смерть, оказавшись в безнадежной ловушке. Уже в плену кто-то указал на Фомина: «Он не боец, он комиссар».
Мемориальный комплекс «Брестская крепость»
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Павел Волков
Комиссара расстреляли поспешно, тут же, возле Холмских ворот, неподалеку от речки Мухавец. Он поднял руку, что-то прокричал перед смертью. Эту руку, эту расправу запомнили все, кто был в то время возле ворот. Комиссару было 32 года. А предателя через несколько дней задушили в бараке. Борьба продолжалась, и сдаваться — даже в плену — бойцы не собирались. После выхода в свет книги Смирнова Фомина посмертно наградят орденом Ленина. Сергей Сергеевич нашел и Гаврилова. Много писал о нем. Майору присвоили звание Героя Советского Союза — к счастью, не посмертно. Прославили в книгах, кинофильмах и даже в учебниках истории. Герой ушел из жизни 26 января 1979 года. Похоронили его на мемориальном кладбище Бреста, рядом с боевыми товарищами.
В том, что накануне 20-летия Победы крепость удостоили звания Героя — тоже огромная заслуга Смирнова, показавшего, насколько важен этот подвиг для всех нас — как первая славная и трагическая глава Великой Отечественной. Так с тех пор и повелось — «крепость-герой Брест». Подвиг героев приграничной крепости поражает прежде всего тем, что эти люди сражались без надежды на чью-либо помощь. Они знали, что обречены, но это не поколебало их самоотверженности.
Автор — заместитель главного редактора журнала «Историк»