Стоглавый собор под руководством митрополита макария дата

23 марта 2012 г.

Выявляя бесценные сокровища Церкви – ее святых подвижников, прославляя их, Митрополит Макарий не забывал и о церковных нестроениях, для искоренения которых он предпринимал энергичные меры. Мудрый архипастырский подход выразился в том, что он прежде всего ставит на подсвечник Церкви ее славу – святых угодников, прославленных на Соборах 1547–1549 гг., и с их благодатной помощью выявляет и устраняет различные недостатки в обществе. Так в полной степени исполнялся призыв апостола Павла: “Посему и мы, имея вокруг себя такое облако свидетелей, свергнем с себя всякое бремя и запинающий нас грех и с терпением будем проходить предлежащее нам поприще” (Евр 12:1).

Рассмотрением различных подобных вопросов занимался Стоглавый Собор¹. Начало работы Собора происходило таким образом: “В лето 7059-е (1551) месяца февраля в 23 день <…> Быша сии вопроси и ответы многи о различных церковных чинех в царствующем граде Москве в царских полатех от благоверного и благовенчанного царя и государя и великого князя Ивана Васильевича всея Русии самодержца к отцу его Макарию Митрополиту всея Русии и ко всему священному Собору <…> Руския Митрополия самобывших тут: Феодосия, архиепископа Великого Новаграда и Пскова; Никандра, архиепископа Ростовского; Трифона, епископа Суздальского и Торуского; епископа Смоленского и Брянского Гурия; Касьяна, епископа Рязанского; Акакия, епископа Тверского и Кашинского; Феодосия, епископа Коломенского и Каширского; Савы, епископа Сарского и Подонского; Киприана, епископа Пермского и Волоцкого, с честными архимандриты и игумены”². Автор-составитель соборных документов, подобно гимнографам, прославляющим участников Вселенских Соборов, называет сшедшихся в Москву иерархов “небопарными орлами”, “легка крила имуща”. Об их пришествии в Москву говорится: “И бе чудно зрение, яко весь богоспасаемый град красящеся отец пришествием”³.

О Стоглавом Соборе, как и о Соборах “новых чудотворцев” 1547, 1549 гг., современники-летописцы ничего не говорят. Сообщения о Стоглаве можно встретить в более поздних летописях⁴. Л. В. Черепнин справедливо отмечает, что летописные заметки о Стоглаве XVII века “восходят в качестве источника к тексту самого памятника”⁵.

Е. Голубинский признает дату 23 февраля за начало работы Собора⁶. Священник Д. Стефанович же, очень тщательно разбирая содержание Стоглава, говорит в своей магистерской диссертации, что Собор начался в первых числах января 1551 г., что к 23 февраля он мог и окончиться⁷, а за период с 23 февраля по 11 мая было произведено формирование и редактирование материалов Стоглава.

Деяния этого Собора разделены на сто глав, благодаря чему этот памятник церковно-правовой мысли получил большую значимость. Подобное стремление к монументальности характерно и для утвержденного в это время Судебника, содержащего также сто глав. Такое явление мы встречаем и в богословской литературе Византии⁸, и в русских памятниках, современных Стоглаву⁹.

При многоплановости содержания материалов Собора можно, однако, усмотреть некоторое их деление по тематике. В первых четырех главах содержится исторический материал о подготовке и начале работы Собора, о его составе, о речах царя к участникам Собора. В них молодой царь обращается с молитвой ко Святой Троице, ангелам, святым, называет имена “великих чудотворцев иже в нашей земли Великия Росии в чудотворениях просиявших” (гл. 3, с. 261). Он также рассказывает о Соборах, на которых были канонизованы “великие светильники новые чудотворны многими и неизреченными чудесы прославляеми Богом” (гл. 4, с. 266). Затем говорится, что работе Стоглавого Собора предшествовали молебны и моления в соборной церкви Пречистой Богородицы, после чего царь, говоря о нестроениях, обращается к собравшимся: “…о всем о сем довольно себе духовне посоветуйте. И на среди Собора сие нам возвестите, и мы вашего святительскаго совета и дела требуем и советовати с вами желаем о Боже утвержати нестройное во благо” (гл. 4, с. 267).

Следующая, пятая, глава излагает подряд тридцать семь самых различных вопросов царя, обращенных к участникам Собора, с намерением к прекращению нестроений. Царь говорит: “Отец мой Макарий Митрополит всеа Русии и все архиепископы и епископы, возрите во свои домы, поручены вам от Бога святительства пастырства вашего о святых Божиих церквах и о честных иконах и о всяком церковном строении, чтобы по святым церквам звонили и пели по Божественному уставу и по священным правилам. И ныне бо видим и слышим кроме Божественного устава многие церковные чины не сполна совершаются не по священным правилом и не по уставу. И вы бы о всех тех церковных чинех разсудив и указ учинили по Божественному уставу и по священным правилом сполна” (гл. 5, вопр. 1, с. 268). В главах, начиная с 6 по 40, содержатся ответы отцов Собора на вопросы царя, которые стремятся искоренить выявленные недостатки, “да ничтоже во святых церквах, кроме священных и Божественных правил сотворяется, ниже презрено будет нашим нерадением” (гл. 6, сс. 277–278).

Сорок первая глава содержит еще тридцать два царских вопроса, причем на этот раз ответы приводятся наряду с вопросами, разделяясь только фразой: “И о том ответ”. Последующие главы, начиная с сорок второй, представляют собою только “ответы”, то есть только постановления без всяких предварительных вопросов. Тематика этих решений может быть повторяющейся с предыдущими вопросами и ответами или принципиально новой. В последних двух главах (99 и 100) говорится о посылке документов Собора в Троице-Сергиев монастырь к находящемуся там бывшему Митрополиту Иоасафу (†1555) и его ответ – мнение о соборных материалах¹⁰.

Читая Стоглав, можно подумать, что инициатива созыва Собора, его работа, то есть вопросы, – все принадлежит царю. Е. Голубинский с этим не согласен, он видит в осуществлении Стоглава инициативу Святителя Макария¹¹; о большой роли Митрополита говорят и другие исследователи. К тому же в материалах Собора нашли отражение послания и документы Митрополита Макария. Для святителя Макария характерны скромность и смирение, что проявлялось в предоставлении инициативы самому царю¹². Вначале молодой самодержец говорит о Соборе 1547 г.: “В седьмоенадесять лето возраста <…> осия благодать Святаго Духа и коснуся разуму моему. Взыде на память мне и вожделе и возревнова душа моя, великое и неистощимое богатство от многих времен при прародителех наших сокровено и забвению предано. Великие светильники новые чудотворцы многими и неизреченными чудесы прославляемы Богом…” (гл. 4, с. 266). В семнадцать лет у молодого царя, воспитывавшегося без родителей, появление таких мыслей могло возникнуть только под влиянием Святителя Макария. Такая же картина, надо полагать, и с инициативой созыва и проведения Стоглавого Собора. Можно говорить, что атмосфера необходимости исправлений и реформ зрела в Русской Церкви. Об этом говорит “Челобитная иноков царю Ивану Васильевичу”, опубликованная Г. З. Кунцевичем (СПб., 1912)¹³. И Митрополит Макарий явился лучшим выразителем этих чаяний, придав им соборные формы. Святитель – великий организатор, почитатель отечественных подвижников, духовный собиратель Руси и вдохновитель великих начинаний своего времени¹⁴. А. Зимин справедливо считает: “Весь текст решений Стоглава убеждает нас, что он составлен под влиянием Митрополита Макария”¹⁵.

В целом вопросы, которых касался собор, были самыми различными. Это церковный суд, архиерейские и монастырские вотчины, внешность христианина и его поведение, церковное благочиние и дисциплина, церковная иконопись и духовное просвещение и прочее. На Стоглавом Соборе было предпринято усилие централизовать и унифицировать структуру Русской Церкви и управления ею. Во второй серии вопросов царь в самом начале обращается к иерархам со словами: “…и уставили бы есте старосты поповские надо всеми священники брежения ради церковнаго” (гл. 5, вопр. 1, с. 268). Завершает царские вопросы “соборный” ответ, где очень подробно говорится о введении в Церкви института “благочинных”. “И того ради церковного чина в царствующем граде Москве и по всем градом Росийского царствия Руския Митрополия повелехом избирати протопопом в коемждо граде по царскому повелению и по благословению святительскому священников искуссных добрых и житием непорочных. В царствующем граде Москве достоит быти седми старостам поповским и седми сбором по уложению царскому, да к ним избирати десятских добрых же священников искусных житием непорочных же. Так же и по всем градом уставити старосты священники и десяцкие, где сколько пригоже в котором городе. А по селом и по погостом, и по волостем по всей земли уставити у попов десятцкие священники” (гл. 6, с. 278). Как и иконникам Стоглав предписывает, чтобы избранные священники были “искусны, добры и житием непорочны”. Священник Димитрий Стефанович в своем труде цитирует текст указа от 17 февраля 1551 г., где перечисляется назначенное духовенство для “брежения церковного” в Москве¹⁶. Своего рода инструкцией для избираемых старост могла служить 34 глава Стоглава. Она так и начинается: “Священным протопопом по соборным церквам, а старостам священником и десяцким по всем церквам дозирати почасту…” (гл. 34, с. 297)¹⁷. В их компетенцию входили такие вопросы как образ жизни приходского духовенства, отчетность перед высшей иерархией, душепопечительство врученной паствы¹⁸. В следующей главе на примере “благочиний” Москвы дается порядок крестных ходов в течение всего года.

Собор касается такого важного вопроса, как финансово-экономическое положение церковных учреждений в свете церковно-государственных взаимоотношений¹⁹. В второй серии вопросов царь говорит о монастырях, которые получали “ругу” от государства в виде денег, хлеба, вина и т. д. при Василии III (†1533), затем Елене (†1538) (гл. 5, вопр. 31, с. 275). В главе 75 (сс. 352–353) указываются меры для поднятия благочиния в монастырях, о совершении молитв за монастырских вкладчиков. Одновременно в тексте цитируется речь государя: “И так де у меня, царя, поимали много по всем монастырем…” Монастырям Собор предписывает государю более не стужать, “разве великия нужда”. К этому вопросу Собор возвращается еще, давая “Ответ о милостыне и о руге по многим монастырем” (гл. 97, сс. 372–373). Вначале описывается, как руги давалась при Василии III, затем при Елене Глинской, наконец, в – малолетство Иоанна Грозного. Поэтому в материалах говорится: “И о том тебе государю благочестивому царю велети известно обыскати”. Говоря о проведении подобной ревизии, Собор подчеркивает: “Которым будет убогим монастырем и церквам можно без той руги прожити, и то, государь, в твоей царской воли, а которым будет убогим монастырем и святым церквам без твоей руги впредь прожити неневозможно, и тебе, благочестивому царю, достойно и праведно таковых пожаловати” (гл. 97, с. 373).

Сотой главой материалов является отзыв на них бывшего митрополита Иоасафа. 101 глава датирована 11 мая 1551 г. В ней говорится, чтобы Церкви впредь без ведома царя не приобретали вотчин. Более того, изучение актового материала показывает, что в мае был осуществлен пересмотр различных монастырских грамот. С. М. Каштанов насчитал 246 грамот, сохранившихся до наших дней²⁰. Он характеризует это мероприятие так: “Цель майской ревизии тарханов заключалась не в рассмотрении отдельных конкретных грамот, а в широком проведении в жизнь принципа централизации государственных финансов путем ограничения главных податных привилегий” монастырей²¹. Подтверждались грамоты конца правления Иоанна III и Василия III, так как в них, как правило, монастыри не освобождались от основных проездных и торговых привилегий. В подписи на грамоте митрополичьему дому “разрешался беспошлинный проезд только один раз в году”²². Все это позволяет сделать еще один вывод. Хотя у нас нет перечня настоятелей монастырей, находившихся в 1551 г. в Москве, но мы вправе говорить, что это было самое представительное церковное собрание за весь предшествующий период.

Собор отменил подсудность монастырей светской власти (гл. 67, с. 340). Утверждая подсудность духовенства высшей иерархии, Стоглав делает важную оговорку: “А в которое время митрополиту не поможется, ино в свое место повелевает судити архимандритов, и игуменов, и игумений, и протопопов, и весь священнический и иноческий чин в духовных делех Сарскому и Подонскому владыце со всеми архимандриты и игумены, соборне, по тем же священным правилом” (гл. 68, с. 341). Данная оговорка весьма важна, так как известно, что Митрополит Макарий был к тому времени в преклонном возрасте и даже хотел решить вопрос о своем уходе на покой²³. Его многогранная церковная и культурно-просветительная деятельность требовала много сил и времени, и не мала была у него и административная нагрузка. “Судебная власть Митрополита над настоятелями зафиксирована в грамотах Троице-Сергиеву, Симонову, Московскому Новоспасскому, Чудову, Серпуховскому владычному, Троицкому Махрищскому, Федоровскому Переславль-Залесскому, Троицкому Данилову, Владимирскому Рождественскому, Владимирскому Спасскому, Чухломскому Корнильеву, Торопецкому Троицкому монастырям, Дмитриевскому собору во Владимире”²⁴. Обозревая многогранную церковно-административную и культурно-просветительную деятельность святителя Макария, приходится удивляться его умению и организаторским способностям. Поэтому представляется весьма промыслительным, что на Стоглавом Соборе старец-иерарх был умолен остаться на первосвятительском престоле, и это послужило ко благу Церкви.

Разбирая некоторые вопросы иконографического характера, Стоглавый Собор предписывает: “Писати живописцем иконы с древних образов, как греческие живописцы писали и как писал Андрей Рублев и прочии пресловущии живописцы” (гл. 41, вопр. 1, с. 303). В 43 главе Собор (сс. 314–315) очень подробно останавливается на важности и святости иконописного дела, подчеркивая высокий образ иконописца: “Подобает быти живописцу смирену, кротку, благоговейну, непразднословцу, не смехотворцу, несварливу, независтливу, непьяницы, неграбежнику, неубийцы” (гл. 43, с. 314). Мастера-иконописцы должны, не утаивая секретов, передавать свое мастерство ученикам. Высший надзор за иконописанием поручается иерархии. Архиепископы и епископы должны по вышеотмеченному принципу о “благочинных” избрать “во своем пределе живописцов нарочитых мастеров да им приказывати надо всеми иконописцы смотрити” (гл. 43, с. 315). Как показывают источники, во исполнение данного соборного указания в Москве были “надо всеми иконникы установлены четыре старосты иконникы, а велено имь над всеми иконникы смотрити”²⁵. Характеризуя деятельность Стоглавого Собора, В. Г. Брюсова подчеркивает, что “в условиях расширения границ Московского государства непосредственное руководство местными иконописными мастерскими стало практически невозможным, понадобились указания общероссийского масштаба, которые и были осуществлены Стоглавым Собором 1551 года”²⁶. Как считает Н. Андреев, в соборных определениях об иконописи отразились воззрения самого Митрополита Макария²⁷. А отец Димитрий Стефанович отмечает: “В ряду других постановлений – это одни из наиболее удачных и благотворных. Доказательством их плодотворности может служить то, что в иконописных подлинниках второй половины XVI в. и на протяжении всего XVII в. глава 43-я весьма часто встречается в качестве руководственного наставления для иконописцев”²⁸.

Что же касается такого важного вида церковного искусства как пение, то соборные суждения известны исключительно в контексте богослужения и благочиния²⁹.

Стоглав говорит о важности и необходимости духовного образования и обучения, чтобы у “священников и у дьяконов и у дьяков учинити в домех училища” (гл. 26, с. 291). Решение данной задачи, как видим, Собор возлагает на духовенство. Это соборное постановление представляет большую важность. “Школа на Руси здесь впервые является предметом заботливости целого Собора, царя и русских иерархов. Мы не имеем точных данных, в какой мере были осуществлены определения Собора об учреждении школ на всей Руси; но что поставления соборные не остались мертвой буквою, в этом убеждают нас «наказы», разосланные по епархиям”³⁰.

Стоглавый Собор уделил большое внимание исправлению книжной продукции³¹. Из материалов мы узнаем, что книги в XVI в. изготавливались на продажу. Собор предписывал – переписанные книги сверять с оригиналом, выявляя и исправляя ошибки. В противном случае он дает указание изымать неправленные книги “даром безо всякаго зазору, да, исправив отдавали в церкви, которые будут книгами скудны” (гл. 28, с. 292).

Материалы Стоглава содержат ссылки на цитаты из канонических правил Вселенских и Поместных Соборов и святых Отец, из Священного Писания и богослужебных текстов, творений святителей Григория Богослова, Василия Великого, митрополита Ираклийского Никиты, преподобных Исаака Сирина, Симеона Дивногорца, приводятся тексты постановлений императоров Константина и Мануила Комнина, равноапостольного князя Владимира, поучения Русских Митрополитов, святителей Петра, Киприана, Фотия, преподобного Иосифа Волоцкого и др. Поэтому соборные главы приобретают более нарративный, назидательный характер, опираясь при этом на древнюю и русскую церковные богословско-канонические традиции.

Академик Д. С. Лихачев отмечает: “В «деяния» Стоглавого Собора внесена сильная художественная струя. Стоглав – факт литературы в той же мере, как и факт деловой письменности”³². Это можно наглядно показать на следующем примере. При написании второй главы в речи царя “составитель Стоглава не имел под руками текста этой речи и сам воспроизвел ее по памяти, литературно обработав”, – пишет С. О. Шмидт³³. В действительности же за основу этой главы был взят текст “От Шестоденьца избрано о животех” из канонического памятника “Мерило праведное”³⁴. Н. Дурново говорит, что “Мерило праведное” активно использовалось при создании текста всего Стоглава. В Древней Руси нередко именно таким образом составлялись новые литературные произведения. Интересно, что у святителя Макария, как известно, имелась рукопись “Мерила праведного”³⁵. Таким образом, мы видим, что Стоглав как памятник литературы отвечает древнерусским требованиям этикетности повествования и использования цитат³⁶.

Наблюдения над языком постановлений Стоглава обогащают его характеристику: “Он совмещает в себе различные языковые стихии: церковнославянский язык, с одной стороны, и язык деловой письменности – с другой. В этом памятнике немалое место принадлежит изложению речей участников Собора, прибывших в Москву из разных областей Руси, он изобилует суждениями и рассуждениями Отцов Церкви по поводу рассматриваемых на Соборе вопросов. Эти части Стоглава сближают его с памятниками высокого книжного языка, в основе своей – церковнославянского. Вместе с тем в Стоглаве можно обнаружить элементы разговорной речи и при этом не только штампов, усвоенных деловой письменностью, но живой разговорной речи участников Собора, в какой-то мере просочившейся в текст книги, несмотря на ее литературную обработку”³⁷. Очевидно, подобная направленность и необычность, а также формальное отсутствие подписей участников Собора в конце деяний явились причиной сомнения в их подлинности, высказывавшихся в XIX в. в ходе полемики со старообрядцами³⁸.

Стоглавый Собор выступает против своевольства скоморохов, азартных игр и обращается к государственной власти с призывом принимать по отношению к ним пресекающие меры (гл. 41, вопр. 19–20, с. 308). Много говорится о жизни христианина, когда запрещаются негативные явления, с одной стороны, и с другой – даются наставления к добродетельной жизни. Этим проникнут весь текст материалов. Предписывая необходимость чтения во время богослужения Толкового Евангелия “Златоуста” и других книг, Стоглав подчеркивает важность этого – “на поучение и на просвещение и на истинное покаяние и на добрыя дела всем православным хрестьяном в душевную пользу” (гл. 6, с. 278).

Такая забота Стоглава о жизни христианина нашла продолжение и завершение в другом памятнике древнерусской письменности, современном данной эпохе – Домострое, написанном священником Сильвестром, сподвижником Митрополита Макария. Немаловажным является и тот факт, что, по мнению исследователей, он принимал участие в создании Стоглава³⁹. Этот памятник дает “широкие” рекомендации – как устроить свой дом так, чтобы зайти в него – было “как в рай войти” (§ 38). В “Домострое” перед читателем развертывается грандиозная картина семейного идеального быта и идеального поведения хозяев и слуг⁴⁰. Все это вместе свидетельствует о проникновении церковности в структуру древнерусской жизни и быта, о воцерковлении мира.

На Соборе 1551 г. были утверждены некоторые особенности, которые в XVII в. были преданы проклятию. Имеется в виду двоение Аллилуиа (гл. 42, с. 313), двоеперстие при совершении крестного знамения (гл. 31, сс. 294–295), постановление о нестрижении бороды (гл. 40, сс. 301–302), что до настоящего времени удержано в старообрядческой среде⁴¹. Сомнения о правильности пения Аллилуиа имели место еще в Новгороде при архиепископе Геннадии (1484–1504), причем обычай двоить Аллилуиа был некогда и в Греческой Церкви. Таким образом, Стоглав только унифицировал имевшиеся в Русской Церкви разногласия в богослужебной практике⁴². То же самое можно сказать и о перстосложении⁴³. Что же касается брадобрития, то оно непременно ассоциировалось на Руси с уподоблением латинянам или же с безнравственностью и было при этом поводом для нареканий. Ф. Буслаев по этому поводу говорит следующее: “Борода, занимающая такое важное место в греческом и русских подлинниках, стала, вместе с тем, символом русской народности, русской старины и предания. Ненависть к латинству, ведущая свое начало в нашей литературе даже с XI века, и потом, впоследствии, ближайшее знакомство и столкновение наших предков с западными народами в XV и особенно в XVI веке способствовали русскому человеку к составлению понятия о том, что борода, как признак отчуждения от латинства, есть существенный признак всякого православного, и что бритье бороды – дело неправославное, еретическая выдумка на соблазн и растление добрых нравов”⁴⁴.

После окончания работы Собора деятельный Митрополит рассылает указы и наказные грамоты с его постановлениями. В грамоте, присланной в Симоновский монастырь, есть приписка: “Да с тою же грамотою послати по монастырем поучение главы, ис тое же соборные книги выписати глава 49, глава 50, глава 51-я, 52-я, глава 75-я, 76-я, 67-я, 68-я, глава 31-я царских вопросов, глава 68-я”⁴⁵. Это говорит об энергичном распространении решений Собора по городам, монастырям. И действительно до нас дошли тексты и других таких наказов, посланных, например, во Владимир и Каргополь⁴⁶. Материалы Стоглава нашли также отражение в современной им актовой письменности и различных памятниках последующего времени⁴⁷.

Исследователи отмечают положительное значение Стоглава в жизни Русской Церкви. Его предшественником по исправлению недостатков на Руси был, по мнению Е. Голубинского, Владимирский Собор 1274 г.⁴⁸ Характерно сопоставление Стоглава и в международном контексте. Е. Голубинский сравнивает его с Тридентским Собором, проходившим почти одновременно в Римской Церкви. Историк отмечает, что Стоглавый Собор по своей цели и значению был “несравненно выше римско-католического”⁴⁹. Протоиерей Петр Румянцев, много потрудившийся в русских заграничных храмах, описывает, как в Швеции “11 февраля 1577 года король открыл народное собрание знаменитою речью, напоминающею отчасти речь Иоанна Грозного на Стоглавом Соборе”⁵⁰.

Отмечается также откровенность, с которою высказывается Стоглав о недостатках с целью их искоренения. Ф. Буслаев говорит, что в Стоглаве “все новое и чужое запечатлено клеймом проклятия и вечной гибели; все же свое, родное, испокон веков идущее по старине и преданию, свято и спасительно”⁵¹. С похвалой говорит К. Заусцинский о мерах, принятых Стоглавом к исправлению общества, так как “на первом плане поставлены духовные средства, увещания и убеждения; наказание большей частью ограничивается церковною епитимией, и только в весьма редких случаях предоставляется царю, его «царской заповеди и грозе»⁵². Историк Митрополит Макарий (Булгаков; †1882) называет Стоглавый Собор важнейшим “из всех Соборов, какие только были доселе в Церкви Русской”⁵³.

Стоглавый Собор современен Судебнику 1550 г. Это наглядно показывает интенсивность работы юридической мысли Древней Руси того времени⁵⁴. Высказываются соображения, что Судебник был утвержден на этом Соборе⁵⁵. Поэтому замечательный русский канонист А. С. Павлов говорит, что “Соборное уложение 1551 года представляет собой опыт кодификации всего действующего русского права”⁵⁶. В отличие же от Судебника, Соборные постановления, как это было отмечено раньше, являются одновремено памятником литературно-богословской мысли.

Решения Стоглавого Собора оказали большое влияние на церковно-общественную жизнь. Многие вопросы впервые получили на нем церковное осмысление. “Если сделать общую оценку постановлений Стоглавого Собора с точки зрения церковно-исторической и церковно-правовой, то без труда можно заметить, что отцы Собора коснулись разных сторон церковно-общественной жизни, стремились устранить все ярко бросавшиеся в глаза недостатки в этой жизни, разрешить все вопросы, волновавшие православного человека того времени. Как источник для изучения церковной жизни XVI в., Стоглав незаменим”⁵⁷.

Высокую оценку получил Собор и в исследовании отца Димитрия Стефановича, чей труд до сих пор является едва ли не самым главным по данному поводу. Он пишет: “…Стоглав и как литературный, и как законодательный памятник представляет собою редкое и выдающееся явление в истории русского церковного права: это – один из поворотных столбов, наложивший собою сильный отпечаток на целую эпоху, такой памятник, в котором весьма многие труды предшествующего времени нашли свое удачное завершение, и который для ближайшего и даже отдаленного последующего времени имел значение действующего и руководственного права”⁵⁸. “Стоглавый Собор, по мнению Н. Лебедева, представляет собою не только одно из самых замечательнейших действий Всероссийского Митрополита Макария, но и одно из важнейших событий в целой русской истории”⁵⁹. В обширном своде соборных постановлений решения Собора не только излагаются, но и комментируются, подкрепляются авторитетом предшествующих Соборов и поучений отцов Церкви и т. д. Стоглавый Собор тесно взаимосвязан своим содержанием, языком, направленностью с современными ему литературными памятниками. Материалы Собора – яркий памятник стремления русского общества середины XVI в. к исправлению и обновлению. Поэтому Стоглав являет собой незаменимый источник сведений о жизни русского общества XVI в.

Приложение

⁶⁰

“Лета 7059-го месяца февраля в 17 повелением благочестиваго царя и христолюбиваго великаго князя Ивана Василиевича всеа Русии самодержца и по благословению преосвященнаго Макария Митрополита всеа Русии и преосвященнейших архиепископов и епископов и всего священнаго Собора Руския Митрополия изобрали священницы и диакони старост в царьствующем граде Москве во оба города и на посад за Неглинну и в Черторие трех старост Димитриевьскаго попа Феодора на Воздвиженской улицы, да от Иоанна Предтечи с Орбата попа Леонтия, да из Чертория изо Олексеева монастыря из девичия из предела от Преображения Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа попа Дмитрея; а на Болшей посад и за Яузу дву старост: Предтечинского попа Григория ис Котелников, да от Гаврила святаго // попа Андрея из Мясников, а за реку за Москву изобрали в старосты архангельскаго попа из Руновки, а в новой город и в старой изобрали от зачатия святыя Анны попа Иосифа из Нового города. А церквей за Неглимною и в Чертории 113, а попов 120, а дияконов 73, и всех попов и дияконов за Неглимною и в Чертолии 193 человека. А на болшем Посаде и за Яузою – церквей 107, а попов 108, а диаконов 70 и всех попов и дияконов на Болшем Посаде и за Яузою 178 человек. И в Старом городе церквей 42, а протопопов и попов 92, а дияконов 38, а попов 39, а дияконов 27 и всех попов и дияконов в обеих городех 196 человек. И всех церквей во обеих городех и на посадех 6 сот 42 церкви и как по тем святым церквам розчитати храмы старосты и пятидесятских и десятских священников и дияконов и всего Московского царьства обеих городов и Заполия елико как вместит по вашему разсужению” (ГИМ. Собр. А. С. Уварова 578/482», в лл. 308–309 об.).

Список сокращений

ВИ – Вопросы истории,

ГИМ – Государственный Исторический музей,

ЖМНП – Журнал Министерства народного просвещения (СПб.),

ЖМП – Журнал Московской Патриархии,

ОЛДП – Общество любителей древней письменности (Спб.),

ПДПИ – Памятники древней письменности и искусства (Спб.),

ПЛДР – Памятники литературы Древней Руси,

СКиКДР – Словарь книжников и книжности Древней Руси,

ТОДРЛ – Труды Отдела древнерусской литературы,

ХЧ – Христианское чтение (СПДА),

ЧОИДР – Чтения в Обществе истории и древностей Российских.

* * *

Библиографию изданий соборных деяний и исследований о Стоглаве см. СКиКДР (список сокращений см. в конце статьи). Вып. 2 (вторая половина XIV-XVI вв.). Ч. 2. Л-Я. Л., 1989, сc. 426–427. Следует отметить, что введение к указанной французской публикации Стоглава (Le Stoglav ou les cent chapitres. Ed. E. Duchesne. Paris, 1920) было несколько ранее опубликовано автором отдельной статьей (Duchesne E. Le Concile de 1551 et le Stoglav // Revue historigue. Paris, 1919, pp. 99–64).

Российское законодательство X-XX веков. Т. 2. Законодательство периода образования и укрепления Русского централизованного государства. М., 1985, с. 258; Стоглав. Казань, 1862, сс. 18–19. Далее текст данного памятника цитируется на строке с указанием страницы современного издания.

Об архиереях-участниках Стоглавого Собора см. Лебедев Н. Стоглавый Собор (1551 года). Опыт изложения его внутренней истории. М., 1882, сс. 36–47; Бочкарев В. Стоглав и история Собора 1551 года. Историко-канонический очерк. Юхнов, 1906, сс. 11–29; Свящ. Д. Стефанович. О Стоглаве. Его происхождение, редакции и состав. К истории памятников древнерусского церковного права. СПб., 1909, сс. 60–63; Российское законодательство X-XX. Т. 2, сс. 404–406. Некоторые исследователи склонны видеть в участниках Собора представителей партий (“стяжателей” или “нестяжателей”), а в его материалах – результаты борьбы, компромиссов и группировок. А. М. Сахаров, А. А. Зимин, В. И. Корецкий пишут: “Председательствующий на Соборе Митрополит Макарий опирался на подавляющее «иосифлянское» большинство <…> Только епископ Рязанский Кассиан выражал «нестяжательскую» оппозицию” (Русское Православие: вехи истории. М., 1989, с. 117). На наш взгляд данная проблема отражает не столько историческое явление, сколько историографическое. По этому поводу см. Ostrowski D. Church Polemics and Monastic Land Acquisitin in Sixteenth-Century Muscovy // The Slavonic and East European Revew. 1986. Vol. 64. № 3. July, pp. 355–379; Курукин
И. В. Заметки о “нестяжательстве” и “осифляне” (историографическая традиция и источники) // Вопросы источниковедения и историографии истории СССР. Дооктябрьский период. Сб. статей. М., 1981, cс. 57–76.

⁴

См., например, ПСРЛ. Т. 31. М., 1968, с. 131.

⁵

Черепнин Л. В. Земские Соборы русского государства в XVI-XVII вв. М., 1978, с. 78. См. также Свящ. Д. Стефанович. О Стоглаве, с. 43.

⁶

Голубинский Е. История Русской Церкви. Т. 2. Ч. 1. М., 1900, с. 773.

⁷

Свящ. Д. Стефанович. О Стоглаве, с. 84.

⁸

См. Яковлев В. А. К литературной истории древнерусских сборников. Опыт исследования “Измарагда”. Одесса, 1893, с. 41; Попов К. Блаженный Диадох (V-го века), епископ Фотики Древнего Эпира и его творения. Киев, 1903, с. 6.

⁹

См. например, Казанскую историю (ПЛДР. Середина XVI века. М., 1985, сс. 301–562).

¹⁰

Священник Димитрий Стефанович считает, что деление соборных материалов на сто глав обязано Митрополиту Иоасафу, беседовавшему “с Сильвестром, Серапионом и Герасимовым Ленковым”, привезшими материалы в Троицкий монастырь (Свящ. Д. Стефанович. О Стоглаве, с. 90). Но на наш взгляд, такое деление стоит в связи с современным им памятником, о чем см. выше.

¹¹

Голубинский Е. История Русской Церкви. Т. 2. Ч. 1, сс. 776–779. См. также Макарий, Митрополит Московский. История Русской церкви в период разделения ее на две Митрополии. Т. 6. Изд. 2. СПб., 1887, с. 233.

¹²

В этом можно усмотреть и некоторую традицию, восходящую к истокам Византии, когда, например, в 325 г. никто иной как именно император Константин предложил термин “Единосущный” (см. Лебедев А. П. Вселенские Соборы IV и V веков. Сергиев Посад, 1896, сс. 22–23).

¹³

Сообщение об этом намерении в древнерусской письменности автор сделал 12 февраля 1910 г. в Обществе любителей древней письменности (ПДПИ. Т. 176. Отчеты о заседаниях имп. ОЛДП в 1907–1910 году (СПб.), 1911, отчеты за 1909–1910 годы, с. 25). В этом контексте можно рассматривать и материалы, опубликованные И. Н. Ждановым (Жданов И. Н. Сочинения. Т. 1. СПб., 1904, сс. 177–186).

¹⁴

См. Казански Н. Стоглавият Събор // Църковен вестник. София, 21.IV.1987, бр. 25–26, с. 14; Leonid Erzbischof von Jaroslavl und Rostov. Metropolit Makari von Moskau und ganz Ru?land. Hierarch in entscheidungsreicher Zeit // Stimme der Orthodoxie. 1963, № 12, S. 38.

¹⁵

Зимин А. А. И. С. Пересветов и его современники. Очерки по истории русской общественно-политической мысли середины XVI века. М., 1958, с. 99. Дополнительные соображения по этому поводу см. Черепанова О. А. Наблюдения над лексикой Стоглава (Лексика, связанная с понятиями духовной и культурной жизни) // Русская историческая лексикология и лексикография. Вып. 3. Межвузовский сборник. Л., 1983, с. 21.

¹⁶

Свящ. Д. Стефанович. О Стоглаве, сс. 85–86. Поскольку автор цитирует дословно только начало указа, но не конец, то ниже, в приложении, мы приводим тексты указа по этой же рукописи полностью.

¹⁷

См. также Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской империи Археографической экспедицией. Т. 1 (1294–1598). СПб., 1836, сс. 226–227; Игнатий, архиепископ Воронежский и Задонский. История о расколах в Церкви Российской. Ч. 1. Изд. 2. СПб., 1862, сс. 247–252.

¹⁸

Назначение благочинных – это одно из весьма конкретных и последовательных соборных деяний. Поэтому странным представляется высказывание Ю. Келдыша, который считает: “В целом «установления» Стоглава носили «слишком общий и неконкретный характер», в них не было «практических мер к достижению поставленной цели». Значение Стоглавого Собора заключалось главным образом в выдвижении назревших задач и привлечении к ним всеобщего внимания. Большинство этих задач оставалось нерешенным и сто лет спустя, когда вопросы религиозного культа были вновь поставлены в широком государственном плане”. – Келдыш Ю. Ренессансные тенденции в русской музыке XVI века // Теоретические наблюдения над историей музыки. Сборник статей. М., 1978, с. 185.

¹⁹

Еще ранее Собора Святитель Макарий выступил с развернутой аргументацией о неотчуждении недвижимых имуществ у Церкви, что нашло затем отражение в соборных материалах (С/убботин» Н. И. К материалам для истории Стоглава и его времени // Летописи русской литературы и древности, издаваемые Н. Тихонравовым. Т. 5. Смесь. М., 1863, сс. 126–136; Моисеева Г. Н. Старшая редакция “Писания” Митрополита Макария Ивану IV // ТОДРЛ. Т. 16. М.-Л., 1960, сс. 466–472; Русский феодальный архив XIV – первой трети XVI века. М., 1988, сс. 717–748).

²⁰

Каштанов С. М. Отмена тарханов в России в середине XVI века // История СССР. 1986, № 6, с. 43.

²¹

Он же. Финансы средневековой Руси. М., 1988, с. 119.

²²

Он же. Отмена тарханов…, с. 54. Текст грамоты см. Акты феодального землевладения и хозяйства XIV-XVI веков. Т. 1. М., 1951, сс. 209–210. По мнению священника М. Горчакова, эта грамота положила основу “развития митрополичьих владений в форму особого института в государстве, который и явился к концу XVI в. в виде патриарших вотчин”. – Свящ. М. Горчаков. О земельных владениях Всероссийских Митрополитов, Патриархов и Св. Синода (988–1738 гг.). СПб., 1871, с. 168.

²³

Игумен Макарий. Повесть о кончине Всероссийского Митрополита Макария // Wissenschaftliche Zeitschrift, Halle – Wittenberg, 1985, Bd. 34, G, H. 3. S. 18.

²⁴

Каштанов С. М. Отмена тарханов…, с. 57.

²⁵

Розыск или список о богохулных строках и о сумнении святых честных икон, диака Ивана Михайлова сына Висковатого в лето 7062 // ЧОИДР. Кн. 2. Материалы славянские. 1858, с. 2.

²⁶

Брюсова В. Г. Русская живопись 17 века. М., 1984, с. 9. Церковные требования, предъявляемые к иконописцу, изложенные в 43 главе Стоглава, явились тогда, когда “иконопись уже достигла своей высшей точки” (Свящ. П. Флоренский. Иконостас // Богословские труды. Сб. 9. М., 1972, с. 111). Между тем А. М. Сахаров считает, что постановления развили подозрительность в “отношении художников”. – Сахаров А. М. Русская духовная культура в XVI столетии // ВИ. 1974, № 9, с. 126).

²⁷

Андреев Н. Митрополит Макарий как деятель религиозного искусства // Сборник статей по археологии и византоведению, издаваемый институтом имени Н. П. Кондакова. Т. 7. Прага, 1935, с. 242.

²⁸

Свящ. Д. Стефанович. О Стоглаве, с. 208.

²⁹

См. История русской музыки. Т. I. Древняя Русь XI-XVII века. М., 1983, сс. 133–136; Гарднер И. А. Богослужебное пение Русской Православной Церкви. Сущность, система и история. Т. 1. Джорданвиль, 1978, сс. 445–454.

³⁰

Миропольский С. Очерк истории церковно-приходской школы от первого ее возникновения на Руси до настоящего времени. Вып. 3. Образование и школы на Руси в XV-XVII веках. СПб., 1985, с. 36. См. также Kollmann J. E. The Stoglav Council and parish Priests // Russian history. T. 76. 1980, pp. 66–69; Очерки истории школы и педагогической мысли народов СССР с древнейших времен до конца XVII в. М., 1989, сс. 22, 54.

³¹

Прот. С. Нанков. Търновска или Евтимиева редакция на църковно-богослужебные книги // Годишник на духовната Академия “Св. Климент Охридски”. Т. 11 (37). София, 1962, с. 251.

³²

Лихачев Д. С. Избранные работы в трех томах. Т. 1. Л., 1987, с. 163.

³³

Шмидт С. О. Соборы середины XVI века // История СССР. 1960, № 4, с. 71.

³⁴

Дурново Н. Один из источников Стоглава // ЖМНП. 1904, Февраль, сс. 454– 456.

³⁵

Вздорнов Г. И. Искусство книги Древней Руси. Рукописная книга Северо-Восточной Руси XII – начала XV веков. М., 1980, с. 57.

³⁶

Лихачев Д. С. Избранные работы в трех томах. Т. I, сс. 344–370.

³⁷

Качевская Г. А. Старое и новое в синтаксических конструкциях XVI века (по материалам Стоглава и Судебника Ивана Грозного 1550 года) // Начальный этап формирования русского национального языка. Изд. ЛГУ, 1961, с. 88. См. также Качевская Г. А. Из истории сложноподчиненного предложения в русском литературном языке XVI века (Автореферат). Л., 1952, сс. 15–16. Языком канонического памятника занималась также Е. Н. Богданова (см. Богданова Е. Н. К вопросу об использовании безличных предложений в древнерусском языке на материале памятника “Стоглав” // Сталинабадский Государственный пед. институт им. Т. Г. Шевченко. Ученые записки. Т. 19. Филологическая серия. Вып. 9. Сталинабад, 1957, сс. 123–198; Она же. Синтаксис Стоглава (Автореферат). М., 1958).

³⁸

СКиКДР. Вып. 2 (Вторая половина XIV-XVI в). Ч. 2. Л-Я, сс. 425–426.

³⁹

Митров П. Знаменитый древнерусский священник (Очерки жизни и деятельности московского протопопа Сильвестра) // Странник. Т. I. Ч. 2. 1903, с. 544; Черепнин Л. В. Земские Соборы Русского государства в XVI-XVII вв. М., 1978, с. 81.

⁴⁰

ПЛДР. Середина XVI века, с. 12.

⁴¹

См. об этом Макарий, архиеп. Литовский и Виленский. Правило Стоглавого Собора о двуперстии с исторической точки зрения. М., 1874; Он же. История Русской Церкви… Т. 8, сс. 91–142; Сведения о Стоглавом Соборе // ХЧ. Ч. 2. 1852, сс. 271–294.

⁴²

В середине XVI в. данные вопросы решались на внутрицерковном уровне, а век спустя на межцерковном уровне, и русская богослужебная практика была приведена в соответствие с восточной: “Понятно, затем, что причину такого «безразсуднаго» определения нельзя видеть лишь в простоте и невежестве членов собора, как объяснял это позднее московский собор 1666/7 гг. Такого обвинения мы не имеем права повторять по отношению к Митрополиту Макарию, который не только хорошо был знаком с древнерусскою письменностию, но и имел значительное влияние на дальнейшее ея развитие”. – Серебрянский Н. Очерки по истории монастырской жизни в Псковской земле // ЧОИДР. Кн. 3. 1908, с. 80.

⁴³

На Соборе Русской Православной Церкви 1971 г. были отменены клятвы на старые обряды. См. Об отмене клятв на старые обряды. Доклад Митрополита Ленинградского и Новгородского Никодима на Поместном Соборе 31 мая 1971 года // ЖМП. 1971, № 7, сс. 63–73; Поместный Собор Русской Православной Церкви. 30 мая – 2 июня 1971 года. Документы, материалы, хроника. М., Изд. Московской Патриархии, 1972, сс. 129–131.

⁴⁴

Буслаев Ф. Сочинения. Т. 2. Древнерусская народная литература и искусство. СПб., 1861, с. 233.

⁴⁵

Беляев И. Наказные списки соборного уложения 1551 года или Стоглав. М., 1863, сс. 8–36.

⁴⁶

Там же, сс. 8–13; Наказная грамота Митрополита Макария по Стоглавому Собору // Православный собеседник. Ч. 1. 1863, сс. 87–106, 202–220.

⁴⁷

Бочкарев В. Стоглав и история Собора 1551 года, сс. 141–148.

⁴⁸

Голубинский Е. История Русской Церкви. Т. 2. Ч. I, с. 67.

⁴⁹

Там же, с. 789. См. также Виппер Р. Ю. Иван Грозный. Изд. 2. Ташкент, 1942, с. 43. Вопреки действительности, А. Зимин считает, что впервые сопоставил Стоглав с Тридентским собором Р. Ю. Виппер (Зимин А. А. И. С. Пересветов и его современники, с. 102). “Хронологичское совпадение деятельности Тридентского Собора и Стоглавого Собора в Москве чрезвычайно любопытно и по известной общности их целей, исходивших, конечно, из разных оснований. И Рим, и Москва, как бы готовясь к предстоящим боям, фиксируют на этих Соборах ортодоксию своих религиозно-политических доктрин католической и православной”. – Чаев Н. С. “Москва – третий Рим” в политической практике Московского правительства XVI века // Исторические записки. Т. 17. 1945, с. 17.

⁵⁰

Свящ. П. Румянцев. Письма из Швеции. II Упсальский собор 1593 года (По поводу 300-летнего юбилея) // ХЧ. Ч. 2. 1894, с. 122.

⁵¹

Буслаев Ф. Древнерусская народная литература…, с. 233.

⁵²

Заусцинский К. Макарий Митрополит всея Руси // ЖМНП. 1881, № 11, с. 15.

⁵³

Макарий, митрополит Московский. История Русской Церкви… Т. 6, сс. 222–223. О важном значении Стоглава говорит Л. В. Черепнин (см. Черепнин Л. В. К истории “Стоглавого” Собора 1551 г. // Средневековая Русь. М., 1976, с. 212; Он же. Земские Соборы Русского государства в XVI-XVII вв. М., 1978, с. 88).

⁵⁴

В рукописной традиции тексты этих памятников нередко соседствуют друг с другом. См. Судебники XV-XVI веков. Подгот. текстов Р. Б. Мюллер и Л. В. Черепнина. Комментарии А. И. Копанева, Б. А Романова и Л. В. Черепнина. М.-Л., 1952, сс. 120–122, 124.

⁵⁵

Там же, сс. 113, 134; Бахрушин С. В. Научные труды. Т. 2. Статьи по экономической, социальной и политической истории Русского централизованного государства XV-XVII вв. М., 1954, с. 269.

⁵⁶

Павлов А. С. Курс церковного права. Троице-Сергиева Лавра, 1902, с. 171.

⁵⁷

Никонов В. Стоглавый Собор 1551 г. // ЖМП. 1951, № 9, с. 51.

⁵⁸

Свящ. Д. Стефанович. О Стоглаве, с. 272.

⁵⁹

Лебедев Н. Стоглавый Собор, с. 3.

⁶⁰

См. примеч. 1 на с. 93. – Ред.

Источник: Жизнь и труды святителя Макария Митрополита Московского и всея Руси / Архимандрит Макарий (Веретенников). — М. : Изд. совет Рус. Православ. Церкви, 2002. – 510 с. / Стоглавый Собор 1551 года. 116-127 с. ISBN 5-94625-015-9

Комментарии для сайта Cackle

Источник

Для укрепления канонического строя и христианского благочестия Русская Церковь регулярно проводила Освященные Соборы, на которых решались различные вопросы, касающиеся самых различных аспектов церковной и общественной жизни. Основываясь на Священном Писании, определении Вселенских и Поместных Соборов, святоотеческих правилах, Церковь Руси во главе с Её благочестивыми иерархами и князьями созидали и укрепляли Православие в своём отечестве.

***

Соборы Русской Церкви

В 1274 году при князе Данииле Александровиче состоялся Владимирский Собор (проходивший в городе Владимире). На Соборе была утверждена новая редакция Кормчей книги, выводились различные канонические прещения по поводу некоторых, чуждых вере, народных обычаев, пьянства, симонии у духовенства. Были составлены указания по совершению Таинства Крещения, Проскомидии, определения о Кресте и святой воде.

Так называемый Собор «о вдовых попах» 1503 года, созванный в Москве при князе Иване III Васильевиче, подтвердил возрастные рамки священнослужителей, постановил лишать сана священников за повторный брак. В компетенцию Собора входили различные вопросы по поводу монастырской жизни.

«Макарьевские Соборы» 1547 и 1549 года при Иоанне Васильевиче Грозном примечательны тем, что в ходе данных Соборов были прославлены в лике святых для общецерковного почитания великие русские подвижники: Иона Московский, Пафнутий Боровский, Александр Свирский, Евфимий Новгородский и другие.

А Московский Собор 1620 года при Михаиле Фёдоровиче Романове постановил совершать крещение над латинянами и униатами. Отметим, что данное решение было упразднено и заменено на миропомазание во время печально известного Московского Собора 1666 года, вынесшего клятвы на старый обряд.

Однако самым важным по своему вероучительному значению для Московской Руси является Стоглавый Собор 1551 года, проходивший под председательством святителя Московского Макария (около 1482 — 31 декабря 1563 гг.). В настоящей статье проводится анализ деяний одного из самых значимых церковных Соборов на Руси — Стоглавого Собора 1551 г., выявление культурно-исторических условий его проведения. В исследовании подчеркивается важность факта сохранения живого экклесиологического статуса соборных деяний 1551 года в современном старообрядчестве, а также обозначение проблемы утраты канонической актуальности Стоглава в современной жизни РПЦ МП.

Стоглавый Собор и его значение для Церкви

В 1551 году в Московской Руси происходит очень важное событие, являющееся, по сути, осознанием и осуществлением русским национальным сознанием норм и обычаев человеческой жизни в соответствии с православным вероучением. За почти пятисотлетнее существование христианства на Руси происходит его осмысление через призму народного мировоззрения, являя собою своеобразный гармонический синтез Вселенского Православия и национального чувствования, — привнесения в церковность бытовых подробностей русского жизненного уклада. Данные процессы Е. Трубецкой назвал выражением «нового духовного настроения народа» [4, 139]. Итогом религиозно-духовного развития Древней Руси стало проведение знаменитого Стоглавого Собора, который стал своего рода фиксацией национальной православно-религиозной самобытности. Стоглав известный церковный историк митрополит Макарий Булгаков назвал «важнейшим из всех соборов, какие были только доселе в Церкви Русской» [2, 125].

На Соборе присутствовали многие видные церковные деятели того времени. Это умный и просвещенный человек свт. Макарий Московский, свт. Акакий Тверской, будущий предстоятель церкви — митрополит Филипп Колычев, канонизированный впоследствии, Гурий и Варсонофий Казанские, прославившиеся святостью жизни и др. Стоглав, несмотря на его выраженную русскость, для вынесения своих постановлений в качестве первоисточников использовал Священное Предание и опыт Вселенской Церкви: на основе Священного Писания, церковных уставов, правил святых апостолов, Великих Вселенских и Поместных Соборов решал многие важные церковные вопросы. Историков до сих пор поражает их многоаспектность. Участникам Собора пришлось рассматривать и выносить постановления в основном канонического характера, которые регламентировали правила и нормы церковного устройства и благочестивого христианского поведения. В главах постановлений данного Собора говорилось о церковном богослужении, иконописи, книжном исправлении, нравах и обычаях духовенства и мирян, церковном управлении, судах и др. [3]. Большинство исследователей Стоглава склоняются к тому мнению, что автором ста вопросов, которые предстояло решить на Соборе, был сам митрополит Макарий при участии духовника царя Иоанна Грозного — протоиерея Сильвестра. Однако не исключена возможность и того, что составление многих вопросов вышло из-под пера молодого царя [1, 97].

Значение Стоглавого Собора трудно переоценить. Для церковной жизни того времени он имел поистине исключительное значение. Многие его постановления актуальны и применимы в контексте современных духовных процессов, происходящих в России. В частности, в иконописи до сих пор соблюдаются правила и лучшие традиции Андрея Рублева и других древнерусских и византийских художников. Равнение на образцы прп. Андрея зафиксировано в 5, 27, 43 и 74 определениях Стоглава:

Образ Господа нашего Исуса Христа и… преподобных отец писати по подобию и по существу, смотря на образ древних живописцов, и знаменовати с добрых образов, и аще которые нынешния мастеры живописцы тако обещавшееся, учнут житии и вся сия заповеди хранити, и тщание о деле Божии имети, и царю таких иконописцев жаловати и святителем их беречи, и почитати паче простых человек [1].

Кроме того, в старообрядчестве положения Стоглавого Собора являются одним из основных источников норм церковного права. Дело в том, что многие церковные положения, отстаиваемые старообрядцами, были канонически закреплены этим авторитетным религиозно-вероучительным документом. В частности, 27 глава говорила о правилах книжного исправления и иконописном каноне, 31 и 32 главы были посвящены форме совершения крестного знамения. Отметим, что Стоглав единственно истинным апостольским крестным знамением считает именно двоеперстие. О запрете на брадобритие сказано в главе 40, а о трегубой аллилуйе — в главе 41.

Важные постановления Собора были направлены на развитие духовного просвещения, укрепление между русскими людьми благочестия, искоренение пороков. Определения Стоглава способствовали сохранению и расцвету церковной живописи, «заботясь о единообразии чинов церковных, соборяне единодушно подтвердили древние апостольские обычаи» [5,14].

Только в середине XVII века, с началом секуляризации общественной жизни, каноническое и культурно-историческое значение Великого Собора 1551 года было умалено. Участниками Московского Собора 1666 года Стоглав был объявлен еретическим.

Сегодня современные специалисты канонического права ставят Стоглав на одно из последних мест в списке авторитетных церковно-правовых источников, ниже, чем постановления архиерейских соборов, определений и указов Синода и местных правящих преосвященных [5]. Деяния Стоглавого Собора многими канонистами, в том числе представителями господствующей церкви РПЦ МП, рассматриваются лишь в качестве памятника русской средневековой духовной литературы, утратившего для них практическое церковное значение.

Однако каноническая актуальность Стоглавого Собора 1551 г. никогда не прекращалась в старообрядчестве. В 2002 году, к 450-летию Стоглавого Собора 1551 года и к 455-летию венчания на царство Иоанна Васильевича Грозного, Санкт-Петербургским издательством «Воскресение» был подготовлен и вышел в свет вторым изданием сборник деяний этого Собора. Деяния Стоглава требуют дальнейшего научного осмысления и канонической оценки.

Таким образом, деятельность митрополита Макария Московского имеет эпохальное значение в истории нашего Богохранимого Отечества.

В истории и философии принято считать, что эпоха Просвещения в России тесно связана с французским просвещением и именами Екатерины II, Александра Радищева, Михаила Ломоносова и др. Однако, смотря в наше прошлое, наши православные традиции и историю, мы имеем основание полагать, что Русское Христианское Просвещение самым непосредственным образом связано с именем митрополита Московского Макария.

Просвещение на Руси традиционно связывали не с научными достижениями, не с обретением комплекса знаний в сфере всякого рода наук, не с выучкой в университете (хотя это тоже не мешало). Просвещение, в православном святоотеческом смысле, есть созидание Личности человека, его цельности, просветление ума и обретение евангельских добродетелей смирения, покаяния и любви. В христианском мировоззрении первые признаки просветления души (Просвещения!) обретаются в видении своих грехов и стремлении исправить свою жизнь.

Исходя из вышесказанного, именно в этом смысле митрополиту Московскому Макарию принадлежит огромная роль в деле Христианского Просвещения Руси. Его стараниями была собрана огромная библиотека, ставшая основанием для создания знаменитых Великих «Макариевских четьих миней». Этот корпус книг стал основой житийной и исторической литературы Руси.

На Освященном Соборе Русской Православной Старообрядческой Церкви, состоявшемся в 2002 году, был установлен единый день его памяти — 30 декабря старого стиля.

Еретические учения

Не всё было так тихо и мирно в жизни Русской Церкви до XVII века. Иногда на историческую арену выходили определенные силы, цель которых была посеять смуту, социальную рознь, распространить некое ложное учение, противное Церкви Христовой. В ответ на различные ложные вероучительные притязания Русская Церковь давала достойный отпор, препятствуя заражению различными ересями.

Ересь стригольников возникла в городе Пскове. Её основателями являлись некий Карп и бывший диакон Никита. Дело в том, что симония (хиротония за деньги) всячески пресекалась в Церкви, и некоторые духовные лица, уличённые в этом каноническом преступлении, извергались из сана, как рукоположенный, так и рукоположивший. Но, восстав против симонии, основатели стригольнической ереси дошли до полного догматического отрицания священства Христова как такового, и впоследствии дело дошло до возникновения утверждения о безблагодатности Таинств как таковых. Из Пскова ересь распространилась в Новгород. Ради искоренения ереси Константинопольские патриархи Нил и Антоний отправили на Русь несколько посланий. Не менее действенными оказались увещевания митрополита Московского Фотия.

Более коварная и опасная ересь жидовствующих, появившаяся во второй половине XV века, была распространена учёным евреем Схарией. Обладая обширной начитанностью, Схария сумел убедить некоторых в отрицании догмата Святой Троицы, Божества Исуса Христа, достоинства Пресвятой Богородицы и святых. Дело дошло до открытого физического глумления над православными святынями: крестами, иконами, мощами. Делая ставку на хитрость и лицемерие, жидовствующие, почти точно следуя традиции распявших Христа фарисеев, внешне казались подвижниками, но по существу — отвергали основы Христовой Веры. Ересь увлекла многих из числа авторитетного духовенства и мирян. Самыми известными из них были митрополит Московский Зосима, дьяк Фёдор Курицын и княгиня Елена.

Святые земли Русской на защите Православия

На защиту православия стали архиепископ Новгородский Геннадий (1410 — 4 декабря 1505 гг.) и вышеупомянутый нами преподобный Иосиф, игумен Волоцкий.

Во избежание возмущений, на Собор 1492 года в Москве архиепископ предоставил Пасхалию, рассчитанную на 70 лет, а преподобный Иосиф сотворил замечательное догматическое сочинение под названием «Просветитель», представляющее собою почти полное изложение основ Православной Веры. Ересь была постепенно искоренена, а в 1504 году по настоянию Иосифа Волоцкого в Москве был созван Освященный Собор, предавшей анафеме опасную для церкви и общества заразу.

Отдельной историей стоит не прекращающаяся попытка латинян окатоличить Православную Русь. Первые усилия были предприняты латинскими эмиссарами во время позорной для Греческой Церкви Ферраро-Флорентийской унии 1438 года, когда католики, после долгих усилий, добились своего: грекам оставили «восточный обряд», но основные католические догматы и верховенство папы они приняли. Лишь один греческий митрополит Марк Эфесский и митрополит греческого города Ираклион остались верными православию.

Среди иерархов Русской Церкви также нашлись предатели. Самым позорным образом из православной Москвы был изгнан принявший унию, а фактически совершивший вероотступничество, митрополит Исидор, перед которым после подписания унии при въезде в Москву несли четвероконечный крыж, символ латинства. Последний факт вызвал в народе особое возмущение.

Только через двести лет в России начнётся настоящее уничтожение трисоставного Креста Господня, который всюду, как бы в издевательство над верой русских, будет заменён латинским крыжом.

Русская Церковь унию не признала, Исидор бежал в Рим и там окончил свои дни в сане кардинала. Отныне начинается новый период в Отечественной истории — вполне законная и обоснованная самостоятельность (автокефалия) Церкви. Именно с этого момента Русская Церковь положила практику самостоятельного избрания своего первоиерарха. Так, после трагических событий Ферраро-Флорентийской унии на митрополичью кафедру в 1448 году был избран епископ Рязанский Иона (15 декабря 1448 — 31 марта 1461) без всяких положительных санкций со стороны Константинопольского патриархата (Иона прославлен в сонме святителей в 1547 г.).

Вероучительный авторитет греков в глазах русских сильно упал, ибо первые сильно дискредитировали себя нестойкостью в вере. А около 1480 года в архиерейскую присягу русских епископов было включено клятвенное обещание не принимать греков ни на митрополию, ни на епископию.

Таким образом, Россия оставалась единственной в мире державой, сохранившей верность Православию, по причине принятия восточными иерархами основных католических догматов и соединения Константинопольского патриархата и Римского престола в одну церковную систему под главенством последней.

Из этого следует, что духовная идеология «Москва — Третий Рим», зарождение которой произошло не без влияния церковно-исторических событий 1438 года в Константинопольском патриархате, имеет не национально-патриотическое основание, а церковно-каноническое изначально.

Лишь по прошествии некоторого времени оценка унии на Руси приобретает национально-идеологический и политический характер, что было выражено в учении псковского старца Филофея: «Москва Третий Рим — четвёртому не бывать».

Таким образом, Русская Церковь всегда была бдительна ко всякого рода учениям, противным Божественному Откровению, дарованному нам в Священном Писании и Предании.

В 1589 году, при царе Борисе Годунове, было учреждено патриаршество в Русской Церкви. Первым патриархом Московским и всея Руси стал Иов (1589–1605).

Так, до середины XVII века Русскую Церковь возглавляли патриарх Игнатий (30 июня 1605 – май 1606), Гермоген (3 июня 1606 – 17 февраля 1612), Филарет (24 июня 1619 – 1 октября 1633), Иоасаф (6 февраля 1634 – 28 ноября 1640). Последним дораскольным патриархом Московским и всея Руси, исповедовавшим древлее благочестие, был Иосиф (27 мая 1642 – 15 апреля 1652).

Автор: Роман Аторин, кандидат философских наук, доцент кафедры философии РГАУ-МСХА им. К.А. Тимирязева
Источник: rpsc.ru

Литература и источники:

[1]. Баскаков Антоний. Епископ. К 450-летию Стоглавого Собора // Древлеправославный церковный календарь. Курск, 2002.
[2]. Булгаков М. Митрополит. История Русской Церкви. М., 1996. Кн. 4. Ч. 1. Стоглав. СПб.: Воскресение, 2002.
[3]. Трубецкой Е. Три очерка о русской иконе. М.: Лепта-Пресс, 2003.
[4]. Урушев Д. Житие святого Макария, митрополита Московского и всея Руси. Большой Камень: Омега, 2002.
[5]. Цыпин В. А. Церковное право. М., 1994.

Источник

Список лекций История Русской Православной Церкви.

Служение митрополита Макария Московского. Макарьевские соборы 1547 и 1549 годов. Подготовка и проведение Стоглавого собора 1551 г.
Учительный подвиг Стоглавого собора. Канонизация святых Русской Православной Церкви.
Деятельность святителя Макария Московского по устроению церковной жизни в Московском государстве.

Все ли обратили внимание: Макарьевские соборы и Стоглавый собор происходят ровно 100 лет спустя после фактической автокефалии РПЦ. Притом эта автокефалия в ту пору еще не была признана восточными патриархатами. Но каноническое и литургическое общение прервано, а церковную жизнь устраивать надо. Середина XVI-го века — время подведения итогов. Историк Голубинский, например, сравнивал макарьевские и Стоглавый соборы (на последнем также председательствует митрополит Макарий (1542-1563), с собором 1274 года при митрополите Кирилле (времена монголо-татарского ига), когда надо было в условиях разрухи устраивать церковную жизнь.

Я бы сравнила эти 3 собора (их можно рассматривать как единый, потому что, несмотря на разные задачи, люди заседают всё те же) — с нашим поместным собором РПЦ в год 1000-летия Крещения Руси — 1988 год.

С одной стороны, соборы — итоговые. С другой — по крайней мере 100-главый собор затрагивает наболевшие темы и вновь обращается к ним. На позапрошлой лекции мы говорили об оживлении сектантского движения (стригольников и прочих). Не успел пройти 100-главый собор, как в 1553 году разбирается дело Матвея Башкина и Феодосия Косого. Ереси эти гораздо злее, чем у Феодора Курицына (там была еще и борьба партий). А тут ересь Башкина безусловная — идет явное уклонение в протестанство.

Мы помним собор 1503 года, где решался вопрос о монастырских вотчинах: спор между иосифлянами и нестяжателями[1]. Стоглавый собор не замалчивает этих всех проблем, нестроений. Собор получил на звание “стоглавый”, поскольку деяния собора разделены на 100 глав — в основном по тематике.

Обратимся с самого начала к общественной ситуации и церковно-общественной, на которую пришлись эти три собора. 1534 год — смерть Василия III. Малолетство Ивана Грозного, регенство Елены Глинской, семибоярщина — борьба партий. Возглавитель одной из них — Иван Федорович Оболенский по прозвищу Овчина, возглавитель другой партии — клан князей Шуйских.

Как всегда во времена борьбы партий, идет катавасия, что переходит и на весь московский народ, вплоть до кулачных боев. Поэтому избрание московского митрополита на кафедру вносило не только в церковную, но и в государственную жизнь страны все-таки принцип начального человека: так же, как и в Смутное время при святителе Гермогене. При этой потасовке на верхах хоть один должен быть в стране бесспорный человек: этим бесспорным человеком как раз становится митрополит Макарий Московский, причисленный к лику святых в 1988 году на Поместном Соборе.

Макарий Московский занял Московскую кафедру в 1542 году. Ивану Грозному в это время было 12 лет. Елены Глинской уже нет в живых. Боярская верхушка продолжает драться между собой. И в этих условиях всяческого брожения начинается медленная, кропотливая работа святителя Макария Московского.

Первый царь, венчанный на царство, и первый миропомазаный — был Иван Грозный. Никакой святости это человеку не сообщает. Но вторично совершаемое миропомазание, безусловно, дает человеку некоторую благодатную помощь, благодатное укрепление сил для государственного служения; но если человек, конечно, лично стремится по своим нравственным и духовным задачам встать в уровень возложенных на него обязанностей.

Митрополит Макарий начинает всячески поддерживать, руководить Иваном Грозным примерно так, как опекал Димитрия Донского святитель Алексий Московский. Но с несколько другими результатами. Венчание на царство имело прежде всего значение государственно-политическое, чтобы показать всему народу, что борьба партий закончилась, слава Богу, малой кровью, что у нас теперь есть царь и можно к нему обращаться. Поэтому царь участвует во всех трех соборах: 1547 года, 1549 года и 1551 года — Стоглавом соборе.

Первый собор 1547 года открывается в праздник Сретения и ставит перед собой главную задачу: рассмотрение подвига, служения и святости святых Русской Церкви. До этого в Русской Церкви канонизация совпадала, как правило, с обретением мощей и чаще всего это была инициатива местного архиерея. Большинство русских святых были местночтимые (кроме страстотерпцев Бориса и Глеба; Антония и Феодосия Печерских — основателей русского монашества; Сергия Радонежского — возобновителя монашества; святителя Петра Московского, первого святителя Москвы). Даже Владимир Святой не был прославлен во святых в течение 200 лет (первое упоминание встречаем в Ипатьевской летописи под 1254 годом). Александр Невский был прославлен только при митрополите Макарии.

Впервые Русская Православная Церковь осмысляет себя, свою прошедшую историю, свои достижения. Но главное — стремление прославить для всеобщего почитания местных молитвенников, чтобы русский народ не чувствовал себя одиноким — знал, что небеса полны его небесными покровителями.

Первый сонм прославленных святых 1547 года: тринадцать человек, притом впервые разделяются на всероссийски чтимых и местночтимых. В это время еще невозможно сообщить наши соборные акты предстоятелям восточных патриархатов, поскольку автокефалия фактически существует, но официально не принята. Русскую Православную Церковь “терпят”. Это тоже одна из причин, почему понадобился соборный акт.

Но каких именно угодников прославили в это время, мы перечислим: святитель Иона Московский, митрополит всея Руси (именно тот, при котором была провозглашена автокефалия 100 лет назад); святитель Иоанн Новгородский чудотворец (XII-й век, скончался в 1186 году, почти 400 лет спустя совершается прославление);[2] преподобный Макарий Калязинский и преподобный Пафнутий Боровский — он был местночтимый у себя в Пафнутьевом монастыре — (оба скончались во второй половине XV-го века, 70 лет назад); Александр Невский; Никон Радонежский (ученик преподобного Сергия); Павел Комельский-Обнорский, Михаил Клопский, Савва Сторожевский, Зосима и Савватий Соловецкие, Дионисий Глушицкий и Александр Свирский — всё преподобные.

Восемь человек было прославлено для местного почитания с определением, в каком городе, в какой епархии их праздновать: Максим Московский, Христа ради юродивый, новый Чудотворец; Муромские — благоверный князь Константин и чада Михаил и Феодор (праздновать в Муроме); Петр и Феврония (праздновать в Муроме); святитель Арсений Тверской; Прокопий и Иоанн Устюжские — Христа ради юродивые (праздновать в Великом Устюге Вологодской епархии).

Русская Церковь с ее непризнанной самостоятельностью как бы ищет небесного подтверждения своему бытию. Впоследствии такая практика стала всеобщей: то есть поместная Церковь прославляет своих подвижников, и потом уже сообщает о своих церковных деяниях предстоятелям других поместных церквей и иногда почитание в другой Церкви вспыхивают ярче (как в наши дни — преподобный Силуан Афонский).

Что считается основанием для прославления: нерушимая вера, высокая христианская благочестивая жизнь, подтвержденная историческим преданием, и не вопреки другим свидетельствам. Но главным основанием служили благодатные явления: многолетние подробные записи о помощи Божией по ходатайствам того или иного молитвенника или небесного покровителя[3]. Местное почитание — когда икона уже написана, акафист написан[4].

Собор не был завершен. Присутствовавшие на нем архиереи отправлены по местам изучать далее фактическую благочестивую жизнь народа: выявлять, кто именно из угодников Божиих прославлен у Господа, где тому свидетельства и почитаем ли народом. То есть фактически стало ясно, что вслед за первым собором надо ждать и второго.

Он состоялся два года спустя, был открыт в неделю Торжества Православия 1549 года. Опять-таки 14 человек были прославлены для Всероссийского почитания: 3 святителя: Новгородский Нифонт (середина XII-го века, постриженник Киевской лавры); Иаков Ростовский; и Стефан Пермский, миссионер, просветитель зырян. 2 благоверных князя: Всеволод-Гавриил Псковский и Михаил Тверской, замученный в Орде (уже все конфликты Москвы с Тверью отошли в прошлое, а к небесным святым обращаются во всяком ареале); затем преподобные Северной Фиваиды: Авраамий Смоленский (начало XIII-го века); Евфимий Суздальский; Григорий Пельшемский, Савва Вишерский, Евфросин Псковский, Ефрем Перекомский.

Женщины прославлены были в эти годы только для местного почитания: Петр и Феврония Муромские.

В 1549 году были прославлены три Виленских (Литва) мученика: Антоний, Иоанн и Евстафий — середина XIV-го века; (рознь Москвы с Литвой давным-давно прошла, Литва принадлежала киевской митрополии).

Оставалась масса других вопросов, которые настоятельно требовали своего разрешения: никакими репрессивными мерами (например, против жидовствующих) инакомыслие и ереси преодолены не были. Нужны были другие средства. Таким явилось поднятие духовного просвещения. Именно на это обращается главное пастырское внимание святителя Макария.

Книгопечатание. Иван Федоров — его сотрудник, сначала иподиакон, потом диакон. Работа по исправлению церковных книг велась еще преподобным Максимом Греком, и он только за это пострадал. Сама работа по выверению церковных книг была поставлена под сомнение. Стоглавый собор ее утверждает. Максим Грек еще жив — живет в Троице-Сергиевой Лавре; 100-главый собор оправдывает его и утверждает право и благочестие его трудов.

Писание икон: 100-главый собор утверждает то, что мы сейчас называем иконописным каноном.

Акты по прославлению святых приводят к созданию великих Четий-Миней — уже не только русских, а всего свода житий святых. Эта колоссальная работа была проделана святителем Макарием и целой когортой его учеников и сотрудников. Это стало называться Макарьевскими Минеями. Известные Минеи Димитрия Ростовского — это упрощенные, с несколько выхолощенным содержанием, но на основе тех же Макарьевских.

Стоглавым собором утверждается написание “Степенной книги”[5] — то есть летописи явлений силы и славы Божией в истории всего русского народа. Это как бы приложение к житиям святых — то, что выявляет сокровенную жизнь народа, как бы его духовную историю.

Поэтому условно мы можем разделить задачи Стоглавого собора на три категории. Первая категория, бесспорно, — просветительский и учительный подвиг собора. Собор завершился, а работа продолжалась: жития святых продолжали собираться и рассматриваться. Работа по канонизации продолжалась во всю жизнь митрополита Макария (скончался в 1563 году). По всем городам Руси были посланы наказы, чтобы все эти труды стали делом всей страны, а не только одной Москвы.

Далее: внутреннее устроение церковной жизни в московском государстве. Проведем аналогию с собором 1988 года. Впервые с такой силой и резкостью зазвучали слова о всяческих недостатках и безобразиях, которые совершаются у всех на глазах. До этого мы помним: Вассиан Патрикеев, кое-кто из жидовствующих обличали церковную жизнь “с позиции оппозиции”. А здесь наоборот: с высоты митрополичьей кафедры во всеуслышание были заявлены всяческие отрицательные стороны и церковной и гражданской жизни страны. Весь народ есть тело Церкви и то, что происходит, касается всех.

Для преодоления всяческих, притом глубоких и застарелых, язв недостаточно указать на них. Тем более их нельзя избыть какими-то административными мерами. Собор это понимает. И те исправления, которые вносятся, носят паллиативный[6] характер.

Деяния Собора второй группы:

Подсудность духовенства только духовной власти. (Духовенство выделяется в сословие, для которого существует определенные обязанности и права.)
Соборным решением полагается разделять епархию на более мелкие церковно-административные единицы и для наблюдения за благоповедением духовенства назначаются “поповские старосты”, типа наших благочинных, не выборные, а назначенные и подотчетные во всем епархиальному архиерею[7].
Вопрос о монастырских и архиерейских вотчинах[8]. Решено было не отбирать вотчины. Управление монастырскими и архиерейскими вотчинами сохранялось за монастырским начальством. Но были ограничены государственные субсидии на монастыри и на архиерейские кафедры. Уже более положенного выпрашивать было запрещено. Поскольку монастырям и архиерейским домам вменялось уже в обязанность заводить школы, то это имело определенную статью расхода.

Решения соборные третьей группы: некоторые установления относительно личного благочестия русского православного христианина. Они, конечно, внешние, но это лучше, чем ничего:

запрещение брадобрития: человек — образ Божий[9].
крестное знамение о двух перстах. Два перста — в честь двойной природы Господа Иисуса Христа. А три перста (большой палец, мизинец и безымянный) — в честь Святой Троицы. То есть двоеперстие имеет то же богословское содержание, что и троеперстие. Как раз Стоглавый собор, вводивший единообразие во все церковные установления страны, утвердил также и двоеперстие[10]. Таким образом, до введения троеперстия Русь спасалась двоеперстием.
“Аллилуйя” — “слава Тебе, Боже” — перевод с ангельского языка. Поэтому “аллилуйя, аллилуйя” — дважды произносится на ангельском языке, а третий — переводной: “слава Тебе, Боже” — итого 3 раза[11].
Духовенству вменяется в обязанность следить за благочестием мирян: не допускать неблагопристойных плясок и песен.

Завершая разговор о 100-главом соборе, подчеркнем: весь пафос 1547-1551 годов — пафос собирания: приток в Москву отовсюду местного предания; создание Великих Четий-Миней; попытка введения благообразия, благочестия в церковную жизнь Поместной Церкви. Святителю Макарию Московскому в молитве было открыто свыше, что это собирание непродолжительно; что грядет страшное раздирание русской земли (будущая опричнина). Что люди, которые будут ее разрабатывать и внедрять, — все уже здесь, живут рядом. Последняя молитва Макария Московского: “Если уже Ты положил, Господи, в судьбах Своих, то хотя бы даждь худому рабу Твоему, чтобы это было не при моей жизни”. Что и совершилось. Несмотря на, казалось бы, продолжающееся благочестие Ивана, его отношения с Макарием Московским становятся все холоднее и формальнее.

В сентябре 1563 года Макарий просит отпустить его с кафедры на покой в Пафнутьев-Боровский монастырь. В ноябре того же года он повторяет эту просьбу. Наконец, 31 декабря, в отдание Рождества Христова, Господь его разрешает и берет к Себе[12].

То, что мы будем изучать на следующей лекции: раздирание Русской земли — разумеется, имело глубокие духовные причины. Эта всяческая деятельность по собиранию, сколь возможно, удерживала русскую землю от раздирания, но не смогла. Но то, что вся эта работа была проделана, трудно переоценить. Опричнина (узаконенная гражданская война против собственного народа) прошла, а благочестие осталось. И Феодор Иванович опять-таки выступает как бережливый хранитель всяческого церковного предания. Придет Смута, но она закончится, и опять эти труды святителя Макария и его сотрудников во Христе выйдут наружу. Во все спокойные эпохи этот доброкачественный церковный материал будет служить для воспитания благочестия русского народа.

[1] Кстати, митрополит Макарий даже и родственник Иосифа Волоцкого и начинал свой монашеский подвиг, как и преподобный Иосиф, в Пафнутьевом Боровском монастыре.

[2] Кто помнит икону Знамения Божией Матери в Новгороде — чудесное отражение коалиционных войск Андрея Боголюбского, когда святитель Иоанн благословил вынести икону прямо на стену и в войсках началась паника.

[3] Что касается нетления мощей, то признак их нетления в то время еще не считался определяющим. Это пришло уже позднее.

[4] Не надо забывать, что иногда местное почитание связано с ажиотажем. Вопрос с Серафимом Вырицким: тут надо разбирать. Он был человек бесспорный, но в книжицах, которые стали о нем выходить — все перемешано, есть о нем весьма спорные сведения (прославлен во святых на Соборе 2000 года – дополнено в 2001 году).

[5] От слова степень – мера; Степенная книга – книга событий, происходящих по мере течения времени.

[6] Термин из медицины: например, дать жаропонижающее средство.

[7] Жалоб на недостойное поведение в то время было много. Архиерею за всем не уследить, а наблюдать надо, поэтому и были назначены “поповские старосты”.

[8] Обычно работники и крестьяне в архиерейских вотчинах жили лучше, чем у простых бояр.

[9] “Константин Великий был без бороды” — это тоже утверждение местной традиции; на Руси повелось — иначе.

[10] И в предшествующие времена по этому вопросу шли споры: Максим Грек разбирал оба варианта; троеперстие и двуперстие. Единообразия не было. И у греков тоже все менялось. Это каноническая норма. Не только Собор 1971 года, но и Собор 1988 года дважды обращался к старообрядцам с мольбой восстановить каноническое общение с Русской Православной Церковью при полном соблюдении всех их установлений. В 1988 году был канонизирован святитель Макарий Московский, председательствовавший на Стоглавом соборе, старообрядцами это было отмечено.

[11] О расколе XVII века будем еще говорить много, тогда же и упомянем о поместном соборе 1971 года. Там не «сняли взаимную анафему» (как иногда понимают). Все гораздо глубже. Собор 1971 года признал осуждение старых обрядов глубоко ошибочным, покаянно взял его назад (а по представительству этот собор равночестен Большому Московскому Собору 1667 года) и объявил старые обряды равночестными и равноспасительными по сравнению с новыми. После этого раскол должен бы быть преодолен. Но этого еще не случилось. Мы будем рассматривать, как преодолеваются расколы. Двоеперстие и троеперстие сейчас равноправны канонически.

[12] Святитель Московский как занимает кафедру с согласия гражданской власти, так и уходить должен не как Никон, хлопнув дверью, а при полюбовном согласии. Когда собор 1667 года разбирал поведение Никона, который был низложен и сведен, это его дело было хорошо рассмотрено: святитель не имеет права уходить в знак протеста.

Источник

Государство в (XVI) веке менялось, укреплялось, все сферы жизни претерпели изменения. В том числе и в религиозную жизнь был введён ряд новшеств. Это произошло в (1551) году на Стоглавом соборе. Он был так назван, потому что его решения были собраны в сборник, который состоял из ста глав. Работой собора руководил митрополит Макарий.

Рис. (1). Митрополит Макарий

На соборе было принято множество решений, затрагивавших разные стороны религиозной жизни. Все обряды приводились к единообразию. Были определены каноны в иконописи. Для духовенства устанавливались строгие правила поведения.

Большое внимание было уделено вопросам церковного землевладения. Земли, находившиеся во власти церкви, оставались за ней, но все земли, которые церковь получала в дар или приобретала после проведения Стоглавого собора, должны были быть переданы ей лишь с разрешения государя.

Благодаря таким решениям церковь обрела более упорядоченную структуру.

Источники:

Рис. 1. Митрополит Макарий. Конец XIX — начало XX вв. Неизвестный русский иконописец. Общественное достояние (дата обращения: 07.07.2022).

Источник

Спасибо что зашли на наш сайт, перед тем как начать чтение вы можете подписаться на интересную православную mail рассылку, для этого вам необходимо кликнуть по этой ссылке «Подписаться»

Именование, под которым мы сейчас знаем Стоглавый собор, относится к концу XVI в., причем называли так сначала не сам собор, но – его постановления («Стоглавник»). Его решения определили не только церковную, но – во многом гражданскую жизнь страны на долгие годы.

Сборник решений Стоглавого собора 1551 года.

Дата, место и причины созыва Стоглавого собора

Согласно материалам самого Стоглава, датой начала его работы признается «в лето 7059-е месяца февраля в 23 день». Год дается здесь, по тогдашней традиции, считая «от Сотворения мира», и соответствует 1551 г. от Рождества Христова.

Говорит «Стоглавник» также о месте, где собрались отцы: «в царствующем граде Москве в царских полатах», то есть во дворце молодого царя Ивана IV. Место выбрано не случайно.

церковные историки отмечают желание священноначалия показать тем самым «симфонию» церковной и светской властей, подобную византийской, где, например, I Вселенский Собор созван императором Константином Великим, светская же власть инициировала также другие Вселенские Соборы; после же падения великой империи (1453 г.) идея Москвы как «третьего Рима» утвердилась не только как государственная идеология России, но также – как основа миропонимания большинства православных страны
впрочем, предпринимать какие-то особые усилия для «симфонии» Церкви и государства, собственно, не требовалось: вторая причина созыва церковного собрания «в царских палатах» была в том, что он был не только церковным, но также – так называемым «земским», какие собирались при начале царствования Ивана IV практически ежегодно; среди их участников были представителя боярства, дворянства, служилых людей, городов, а также церковное священноначалие – митрополит, епископы; вот и в 1551 г. также было сложно понять, как писал один из историков XIX в., «где оканчивалась Церковь и начиналось государство»; ведь среди участников собора, к которым со словом обращается молодой царь Иван IV – «братия моя ecи любимии мои князи и боляре, и воини, и все православное хрестьянство», то есть здесь участвовали также миряне, да и сам царь являл собой светскую власть.

Именно поэтому современный историк Р.Ю.Аторин пишет о соборе как о действительно собравшем представителей священноначалия, власти, церковного народа:

«За почти пятисотлетнее существование христианства на Руси происходит его осмысление через призму народного мировоззрения, являя собою своеобразный гармонический синтез Вселенского Православия и национального чувствования».

Почему же потребовалось такое осмысление? Среди причин созыва собора можно выделить:

необходимость для Русской Церкви, как уже автокефальной от Константинопольской, теперь заявить о себе, как самостоятельной Поместной; стоит сказать, что предыдущие Поместные Соборы решали в основном частные вопросы, например, собираясь ради осуждения еретических учений или решения отдельных вопросов церковной жизни; постановления же Стоглава касаются уже всех ее сторон – от богослужения до проблем церковного землевладения;
немалые проблемы духовной жизни православных страны (составлявших большинство ее населения); давно остались позади времена прп. Сергия Радонежского, «монашеского возрождения» страны; все чаще духовная жизнь мирян, даже иноков начинала сводиться к «вычитыванию» правил и формальному посещению служб; при этом в культуре постепенно усиливается европейское, протестантское и католическое, влияние; именно по этой и все же больше по этой причине постановления очень обширны – и фундаментальны.

Столь же основательным можно назвать подход церковного руководства к преодолению всех этих «нестроений». Не случайно Стоглавому предшествовали еще несколько соборов с 1547 по 1549 гг., посвященные общецерковному прославлению десятков русских святых. Свт. Макарий, еще в бытность митрополитом Новгородским составивший Великие Четьи Минеи – жизнеописания угодников Божиих для церковного чтения – с опыта знал, сколь важна молитвенная поддержка свыше в важных церковных делах. Именно поэтому канонизация святых совершилась до того, как отцы приступили к трудной работе налаживания церковной жизни.

Стоглавый собор – церковно-государственный собор, проходивший в Московском царстве в 1551 году.
В нем принимали участие Иван Грозный, Боярская дума, верхушка духовенства, представители разных сословий.

Можно полагать, что позицию своего митрополита разделяли многие присутствовавшие, среди которых было немало людей высокой духовной жизни.

Участники Стоглавого собора

Известно, что заседания шли под председательством свт. Макария, в присутствии царя. Из священноначалия на них присутствовали 9 епископов, среди которых есть впоследствии прославленные Церковью, как святые: это свт. Гурий, тогда владыка Смоленский и Брянский, позже – Казанский, и свт. Акакий Тверской. Прославлен и сам свт. Макария. Были истинные угодники Божии также среди «архимандритов и игуменов» – например, тогдашний настоятель Соловецкого монастыря Филипп (Колычев).

Именно поэтому современник, именуя их «небопарными орлами», пишет: «И бе чудно зрение, яко весь богоспасаемый град красящеся отец пришествием».

Почему сто глав?

Современный исследователь древнерусской литературы В.М.Кириллин указывает, что число 10 и кратное ему 100 выражало для русских книжников:

завершенность и совершенство;
посвященность Богу.

Кроме постановлений Собора, сто глав содержит также Судебник Ивана IV, принятый за год до этого (1550 г.), при участии церковного священноначалия. Таким образом, Судебник устраивает жизнь мирскую, «Стоглавник» же касается такого же «благоустроения» церковного.

Что обсуждалось?

Предметом разговора стали «царские вопросы» (есть обоснованные мнения, что составлять их Ивану IV помогал имевший на него огромное влияние свт. Макарий, намного лучше молодого государя знавший внутрицерковные проблемы). Во время собора обсуждались:

вопросы богослужебной жизни Церкви: иконописания, «исправности» богослужебных текстов, совершения самого богослужения; шла речь также о некоторых церковных обрядах, по которым требовалось решение;
проблемы внутрицерковной дисциплины, суда, разного рода злоупотреблений, связанных с вмешательством бояр, государственных чиновников в дела Церкви;
управление монастырским имуществом, прежде всего – землями, а также проблемы монашеской жизни;
разные аспекты жизни мирян – например, распространенность разного рода языческих обычаев, колдовства, ложных пророчеств, а также проникновение в Россию европейской практики брадобрития;
наконец, обсуждали еще вопрос общегосударственные, «нужи и земские нестроения», по которым царь также предлагал отцам принять решения; есть мнение, что на нем был утвержден Судебник, составленный в 1550 г., однако в материалах собора это никак не отражено.

Какие решения и постановления были приняты?

Наиболее значимые из них касались богослужения и всего, с ним связанного:

во время служб запрещено так называемое многогласие, когда одновременно произносились, например, Псалтирь и каноны; это делалось в ряде храмов ради сокращения продолжительного богослужения, но признано было серьезным нарушением;
определена необходимость «исправления» богослужебных текстов «с добрых переводов» с греческого языка, с тем, чтобы исключить ошибки;
установлено единообразное крестное знамение для всей Русской Церкви – двоеперстие:

«Правую бы руку, сиречь десницу, уставливали по крестному воображению: большей палец да два нижний перста воедино совокупив, а верхний перст с середним совокупив, простер и мало нагнув. Тако благословити святителем и иереом, и на себя крестное знамение рукою возлагати двема персты, якоже предаша святия отцы воображати крестное знамение»;
определено, что «Аллилуйя» во время богослужения поется по 2, а не по 3 раза, причем «троение аллилуйя», которое практиковалось в Новгороде, Пскове, было назвало «латынской ересью»; одновременно было указано совершать крестное знамение «по чину», прикасаясь рукой ко лбу, персям (груди), правому и левому плечам, а не «махающе рукою по лицу своему… Тому бо маханию беси радуются».

СТОГЛАВ — сборник решений Стоглавого собора 1551 года

Большой раздел постановлений посвящен иконописи. Определены:

требования к иконописцу, который должен вести подвижническую жизнь, быть постником, молитвенником; само разрешение заниматься иконописью может давать только епископ, никакого самоволия необученных «мастеров», каких, судя по всему, было довольно много, не допускалось;
каноны иконописания – так, образцом для написания Св. Троицы официально названа икона письма Андрея Рублева (тогда еще не канонизированного); при этом отвергается вновь появившиеся под европейским влиянием образы «Троицы Новозаветной», представляющие Бога Отца, Чей образ никогда не был явлен людям под видом старца.

Внесены новшества также по части церковной дисциплины: с этого времени появляется институт «поповских старост», которым предписывалось наблюдать за порядком богослужебной жизни, решать частные проблемы на приходах. Впоследствии эта должность стала называться «благочинным».

Кроме того, решено было открывать духовные школы для подготовки духовенства, куда принимались дети не только из священнического сословия, но и из других – желающие служить Церкви. Можно сказать, что это постановление положило начало духовному образованию.

Наконец, последняя, 100 глава постановлений, касается земель монастырей, о возможном переходе которых государству спорили несколько десятилетий. Однако, постановлено было лишь не покупать обителям новых вотчин без ведома и согласия светской власти. Кроме того, монастыри, в дела которых часто вмешивались светские чиновники, теперь однозначно подлежали церковному суду.

Исторические последствия Стоглавого собора

Его авторитет оставался совершенно непререкаемым более 100 лет: на постановления ссылались при решении церковных вопросов, на основе решений объясняли, например, символику крестного знамения, особенности создания икон.

При этом некоторые решения и за сотню лет выполнить так и не удалось, например:

даже к середине XVII в. по столичным церквям было распространено многогласие;
имелись по русским храмам также множество неканонических икон, включая Троицу Новозаветную.

Но настоящая ревизия решений началась в 1666 г., после того, как тогдашний Патриарх Никон провел богослужебную реформу, шедшую вразрез с наиболее значимыми решениями Стоглава.

«Еретическое собрание»?

С 1666 г. Поместный Собор Русской Церкви утвердил:

отвергнутое Стоглавом троеперстие;
троекратное пение «Аллилуйя».

Более того, все эти постановления Стоглава были объявлены еретическими. Это явно противоречило тому, что среди участников – по крайней мере несколько чтимых святых, которых, получается, неявно объявили еретиками (но при этом продолжали почитать церковно!). Все это, вместе с другими причинами, вызвало церковный раскол, появление старообрядчества, которое сразу попало под церковную анафему и запрет от светских властей.

Алексей Данилович Кившенко. Церковный собор 1654.

Но все происшедшее все же пришлось объяснять церковному народу:

так, митр. Платон (Левшин) считал, что постановления Стоглава – не подлинные, так как сохранились только в списках, а подлинник, «за руками бывших на соборе», не найден, кроме того, о событии умалчивают современные ему летописи;
свт. Филарет Московский считал, что собор «в подтверждение своих мнений употребляет ложь, приписывая святым отцам и апостолам учение и правила совсем небывалые» (имеется ввиду утверждение отцов об Апостольском происхождении двоеперстия).

Другие авторы были еще более категоричны, намекая на необразованность, «невежество» участников. А ведь их постановления имели непререкаемый авторитет в течение нескольких поколений.

А был ли он?

Дискуссия по «неподлинности» «Стоглавника» возникла ввиду того, что:

его постановления шли вразрез с церковной практикой со времени Патриарха Никона;
подлинный документ с подписями участвовавших, действительно не найден.

В результате дело дошло до того, что исторический документ, известный по крайней мере в 180 списках, до середины XIX в. ни разу не был издан, а первая публикация текста «Стоглавника» появилась в Англии (!) в 1860 г.

Лишь в 1909 г., увидела свет книга иерея Димитрия Стефановича «О Стоглаве», где проведен всесторонний анализ рукописей источника, и установлено, что все они восходят к одному подлиннику, хотя и не найденному. Однако за то, что собор действительно был, говорит само количество исторически известных списков – 180, копий, сделанных для храмов, монастырей, светских властей. К сожалению, к этому времени поднятый ажиотаж вокруг «подлинности» постановлений лишь углубил церковный раскол, мешая осознать подлинное историческое значение события.

По слову свт. Макария (Булгакова), Стоглав был «важнейшим из всех соборов, какие были только доселе в Церкви Русской». Ведь он был первым, постановления которого охватили все сферы церковной жизни. И, как бы ни относиться к событию, на решения Стоглава Церковь до сих пор опирается во многих вопросах. Что до перстосложения и вообще богослужения, существовавшего реформы Патриарха Никона, то другой собор, 1971 г., признал обряды (включая перстосложение), которых Церковь придерживалась до и после 1666 г. «равноспасительными».

Автор Наталья Сазонова

Приложение

⁶⁰

Список сокращений

Соборы Русской Церкви

Стоглавый Собор и его значение для Церкви

Еретические учения

Святые земли Русской на защите Православия

Дата, место и причины созыва Стоглавого собора

Участники Стоглавого собора

Почему сто глав?

Что обсуждалось?

Какие решения и постановления были приняты?

Исторические последствия Стоглавого собора

«Еретическое собрание»?

А был ли он?

Похожие статьи

Рекомендуем статьи по теме

Приложение 60

Список сокращений

Соборы Русской Церкви

Стоглавый Собор и его значение для Церкви

Еретические учения

Святые земли Русской на защите Православия

Дата, место и причины созыва Стоглавого собора

Участники Стоглавого собора

Почему сто глав?

Что обсуждалось?

Какие решения и постановления были приняты?

Исторические последствия Стоглавого собора

«Еретическое собрание»?

А был ли он?

Похожие статьи

Рекомендуем статьи по теме

Приложение

⁶⁰