В 1920 г в нашей стране был организован центральный институт труда цит под руководством

Однако с начала 30-х годов деятельность ЦИТа подвергается всё нарастающей критике, прикладные науки о труде начинают обвинять в идеализме и методологической нейтральности, недостаточной идеологической и агитационной работе, на них навешивается ярлык «буржуазных» наук. Нарастающее давление приводит к постепенному закрытию лабораторий по промышленной психотехнике и психофизиологии труда, сворачиванию и ограничению деятельности ЦИТа и местных институтов труда.

В 1929 году на страницах журнала для рабочей молодёжи «Смена», печатного органа ВЛКСМ, писали:

Вот заслуги ЦИТ’а, которые нельзя отрицать, которыми восхищается вся страна. Но… мы все-таки против ЦИТ’а, против его системы дрессировки «на основе рефлексов и инстинктов», наконец, против капиталистического взгляда на образование рабочих подростков. <…> ЦИТ выпускает квалифицированных работников — это верно. Они умеют работать опрятно, экономя каждое движение, и это тоже верно. Но они работают механически, не вникая в процессы производства, не понимая этих процессов, они безоружны теоретически. <…> Методы ЦИТ’а долго будут жить, их использует фабзавуч, за которым будущее.

ЦИТ // Журнал «Смена». 1929. № 21

Публикация в том же выпуске этого же журнала за 1930 год уже выдержана в резко обвинительном тоне:

…линии партии противостоят узко-тренировочные методы Гастева <…> «Нужно добиться того, чтобы рабочий стал придатком к машине», большего не нужно. К чему, мол, рабочему заниматься вопросами ликвидация кулачества как класса — он должен уметь применять нажим, лишь стоя у тисков! К чему рабочему думать об ударничестве — ему необходим лишь чёткий удар по зубилу под углом в столько-то градусов. Зачем шофёру обмозговывать все повороты революционной тактики — он должен лишь правильно поворачивать руль машины. Для чего печатнику знать правила арифметического счёта — ротация точно отбивает счёт отпечатанным листам.

«Нам нужен боец, а не автомат» // Журнал «Смена». 1930. № 16

Нарком просвещения А. В. Луначарский считал, что «Гастев является главным проводником идеи разрыва подготовки рабочей силы и рабочего образования. Рабочий не должен быть придатком машины (Луначарский А. В. Инженер-человек // Спорные проблемы марксистской педагогики: Сб. ст. М., 1930). Возмущенный Луначарский восклицал: «Занесена рука, чтобы нанести удар нашему завтрашнему дню. Поэтический темперамент Гастева увлек его слишком далеко. Он впал в машиномаляйство, не смотрит вперед, не берет промышленность в ее развитии» (Луначарский А. В. Фантастическое машиномоляйство // Спорные проблемы марксистской педагогики: Сб. ст. М., 1930). Идея об устранении разрыва между умственным и физическим трудом озвучивалась и на XV съезде Советов, где говорилось в том числе о политехнизации массовой школы. Критика институтов, занимавшихся разработками в сфере научной организации труда, возростала параллельно со сворачиванием новой экономической политики.

Бессменный руководитель ЦИТа А. К. Гастев был арестован уже в годы Большого террора, ночью 8 сентября 1938 года в своей квартире, расположенной в доме, примыкающем к зданию ЦИТа. Формальным основанием для ареста было обвинение Гастева в «антисоветской террористической деятельности». После ареста больше никто из родных уже не видел его живым, и долгое время его судьба оставалась неизвестной. В 1955 году Ю. А. Гастев, сын А. К. Гастева, инициирует процесс реабилитации отца. В следующем году Военная коллегия Верховного суда СССР вынесла заключение о невиновности А. К. Гастева и реабилитировала его и его супругу Софью Абрамовну. 28 марта 1956 года родственникам было выдано ложное свидетельство о смерти, в котором утверждалось, что Гастев умер 1 октября 1941 года, отбывая наказание по приговору. Лишь рассекречивание следственного дела Центрального архива ФСБ в начале 1990-х годов позволило, наконец, узнать точную дату и обстоятельства его гибели.

Центральный институт труда (ЦИТ)
Здание на Петровке в котором располагался ЦИТ
Основан	1920
Директор	Гастев, Алексей Капитонович
Расположение	Москва
Юридический адрес	Улица Петровка, 24

Центральный институт труда, (ЦИТ) — научно-методический центр в области научной организации труда Российской Советской Республики (1921—1924) и СССР (1924—1940) .

История

Будущий основатель института, революционер и поэт — А. К. Гастев был убеждён в необходимости систематической работы по исследованию трудовых процессов с целью их совершенствования. В ходе своей работы на ряде предприятий в России и за рубежом он занимался изучением отдельных операций и впервые выступил в печати с методикой классификации работ в зависимости от приёмов, которые употребляются рабочими на заводе.^[1] В 1917—18 гг. будучи секретарем ЦК ВСРМ (Всероссийского союза рабочих-металлистов) он активно занимается профсоюзной и культурно-организаторской работой и активно участвовал в продвижении идей научной организации труда.

Памятка Как надо работать

1.	Сначала продумай всю работу досконально.	План
2.	Приготовь весь нужный инструмент и приспособления.	Заготовка
3.	Убери с рабочего места все лишнее, удали грязь.	Чистота
4.	Инструмент располагай в строгом порядке.	Порядок
5.	При работе ищи удобного положения тела: наблюдай за своей установкой, по возможности садись; если стоишь, то ноги расставляй, чтобы была экономная опора.	Установка
6.	Не берись за работу круто, входи в работу исподволь.	Вход в работу
7.	Если надо сильно приналечь, то сначала приладься, испробуй на полсилу, а потом уже берись вовсю.
8.	Не работай до полной усталости. Делай равномерные отдыхи.	Режим
9.	Во время работы не ешь, не пей, не кури. Делай это в твои рабочие перерывы.
10.	Не надо отрываться в работе для другого дела.
11.	Работай ровно, работа приступами, сгоряча портит и работу, и твой характер.	Выдержка
12.	Если работа не идет, не волнуйся: надо сделать перерыв, успокоиться и снова за работу.
13.	Полезно в случае неудачи работу прервать, навести порядок, прибрать рабочее место, облюбовать его и снова за работу.
14.	При удачном выполнении работы не старайся ее показывать, лучше потерпи.
15.	В случае полной неудачи — легче смотри на дело, попробуй сдержать себя и снова начать работу.
16.	Кончил работу и прибери все до последнего гвоздя, а рабочее место вычисти.	Еще раз чистота и порядок

В феврале 1921 на I конференции по научной организации труда А. К. Гастевым были впервые оглашены правила «Как надо работать», эти правила были напечатаны в газетах Известия, Труд, перепечатаны во всех рабочих газетах и журналах по научной организации труда. Также в начале 1921 г. Гастевым была выпущена брошюра «Наши задачи» в которой была дана краткая характеристика состояния организации труда в Советской России и за рубежом, изложен план работ, структура Института труда при ВЦСПС и методология его работы.

3 июня 1921 г. состоялась встреча А. К. Гастева с В. И. Лениным, с которым Гастев был знаком еще по швейцарской эмиграции. Гастев получает поддержку всех своих идей, направленных на научную организацию труда (НОТ).

28 августа 1921 г. Совет Труда и Обороны (СТО) под председательством В. И. Ленина по докладу Г. М. Кржижановского, С. Г. Струмилина (Госплан) и А. К. Гастева (ВЦСПС) признал созданный при ВЦСПС Институт труда центральным учреждением Советской Республики и с этого момента он стал именоваться Центральный институт труда ВЦСПС (ЦИТ). Декретом СТО об организации и задачах Центрального института труда, за подписью В. И. Ленина, ЦИТ был признан «учреждением по разработке, демонстрации и пропаганде принципов научной организации труда и подготовки рабочей силы». Институт труда, созданный в 1920 г. при ВЦСПС, и Институт экспериментального изучения живого труда Наркомтруда были объединены в Центральный институт труда (ЦИТ), который возглавил А. К. Гастев.^[1][2]

В 1931 передан в ведение ВСНХ СССР.

Во второй половине 1930-х деятельность ЦИТ подвергается критике, прикладные науки о труде обвиняют в идеализме и методологической нейтральности, им навешивается ярлык «буржуазных» наук. Закрываются все лаборатории по промышленной психотехнике и психофизиологии труда, в значительной степени свертывается работа ЦИТа и местных институтов труда (в 1920-х годах их было свыше 10). В 1939 основателя и бессменного руководителя ЦИТ Гастева расстреляли за антисоветскую деятельность.

В конце 1940 ЦИТ передан в наркомат авиационной промышленности (НКАП). Деятельность института была перепрофилирована и сконцентрирова на авиационной промышленности. 24 ноября 1940 г. на базе ЦИТ приказом Наркомата авиационной промышленности СССР был создан Трест организации авиационной промышленности «Оргавиапром», которым руководил один из создателей авиационной промышленности СССР П. Г. Щедровицкий. 27 апреля 1944 г. Трест «Оргавиапром» был переименован в Научно-исследовательский институт по организации авиационной промышленности «Оргавиапром» (НИИ «Оргавиапром»). 26 мая 1947 г. приказом Министерства авиационной промышленности СССР НИИ «Оргавиапром» был переименован в Научно-исследовательский институт технологии и организации производства (НИАТ).^[3].

В настоящее время правопреемником ЦИТ является Национальный Институт Авиационных Технологий (НИАТ)^[4].

Основные направления деятельности ЦИТ

Основным направлением деятельности ЦИТа были проблемы рационализации приемов и методов труда, подготовки рабочих кадров. ЦИТ разработал на основе доктрины «трудовых установок» Гастева оригинальную технологию профессионального обучения — «систему (метод) ЦИТа», ориентированную на стандартизованную, ускоренную, программированную и массовую подготовку квалифицированных рабочих. Этот метод был основан на обучении рабочих определённым, наиболее рациональным трудовым приёмам изготовления продукции на основе расчленения операций на приёмы и движения, изучения их и отбора наиболее рациональных. Система ЦИТа использовалась при подготовке инструкторов производственного обучения, промышленных администраторов, военных кадров и других, а также при создании программ для школ ФЗУ и профшкол.

В 1924 г. при Центральном институте труда было организовано акционерное общество «Установка», занимавшееся внедрением новшеств на предприятиях. По характеру деятельности его сравнивают с крупной современной консалтинговой фирмой. Услуги «Установки» быстро приобрели популярность у большого числа руководителей, хотя за них нужно было платить. У института появились деньги, через полгода он отказался от государственного финансирования.^[5]

Расцвет практической деятельности ЦИТа пришелся на 1930-1934-е годы, масштаб его деятельности характеризуют следующие данные:

• Свыше 400 предприятий и строек, которые обслуживал ЦИТ.
• Свыше 500 тыс. рабочих, подготовленных на базах ЦИТ. В частности, для Сталинградского тракторного завода в начале 1930 года было подготовлено более 8 тыс. человек. Ни одна система подготовки рабочей силы, кроме цитовской, не могла угнаться за такими темпами.^[6]
• Около 200 профессий, по которым ЦИТ проводил обучение специалистов,
• Около 1700 учебных пунктов (баз, цехов) ЦИТ было создано в разных уголках страны,
• Свыше 20 тыс. инструкторов, организаторов производства были подготовлены в ЦИТ.

Инструкторы ЦИТ действовали во всех ведущих отраслях народного хозяйства — в машиностроении, металлургии, строительстве, лёгкой и лесной промышленности, на железных дорогах и автотранспорте, в сельском хозяйстве и даже в военно-морском флоте. ЦИТ также проводил «трудовые чемпионаты» — прообраз профессиональных конкурсов.

Отличительной особенностью методов исследования и рационализации трудовых процессов, проводимых ЦИТ, было сосредоточение внимания на отдельном рабочем месте и на строго ограниченных операциях — так называемое исследование на узкой базе. ЦИТ стал первым учреждением, разрабатывавшим проблемы подготовки квалифицированных рабочих на экспериментальной основе. Его базами были лаборатории и «трудовая клиника» ЦИТа, опытные станции («оргастанции»), учебно-установочные цехи на предприятиях; АО «Установка», имевший экспериментальные заводы для подготовки учебного, опытного оборудования.

Также впервые в мировой практике ЦИТ начал разработку методов проектирования организации труда при проектировании предприятий.

Публикации и периодические издания

Институт был самым крупным и продуктивным научно-исследовательским институтом в области организации труда и управления. А. Гастев написал более 200 монографий, брошюр, статей. Под его руководством институт превратился в ведущий исследовательский, учебный и практико-рационализаторский центр России в области научной организации труда и управления. Институт сочетал в себе исследовательское, педагогическое и консультационное учреждение, чего ещё не было даже в Европе.^[7]

А. Гастев с 1932 по 1936 гг. был главным редактором журнала «Вестник стандартизации» (ныне — «Стандарты и качество»).

ЦИТ издавал собственные труды, методические материалы, журналы «Установка рабочей силы» (1926-31) и «Организация труда» (1921-33). Специалисты ЦИТ публиковали статьи, освещающие зарубежные события в области НОТ с анализом передовых методик и новинок. В 1924 году доклад Гастева на Международном конгрессе по НОТ в Праге был выслушан с особым интересом, поскольку русские предложили практическую методику обучения и тренировки инструкторов на базе нового понимания организации труда, которой не было даже на Западе. Один из «отцов современного трудоведения» в США и сподвижник Тейлора Фрэнк Гилбрет (англ. Frank Bunker Gilbreth) признался, что «русские глубже нас входят в НОТ». Появились статьи и очерки в профессиональных журналах, в том числе в немецком журнале «Организация труда в промышленном хозяйстве», в «Бюллетене Тейлоровского общества», в промышленном журнале США «Менеджмент инженеринг».^[6]

Руководство и кадровый состав

Основатель и директор ЦИТ:

• Гастев, Алексей Капитонович

В ЦИТ работали инженеры, специалисты по биомеханике, психотехнике, психофизиологии труда, рефлексологии, экономисты в том числе:

• Бахрах, Натан Маркович — после передачи ЦИТ в ведение НКАП, главный инженер Московского авиационного завода № 39
• Бернштейн, Николай Александрович — заведующий лаборатории по изучению движений, позже лаборатории биомеханики
• M.P. Журавлев,
• Кекчеев, Крикор Хачатурович — заместитель директора и заведующий отделом изысканий (в области физиологии труда)
• Левитов, Николай Дмитриевич
• Немцов, Владимир Иванович — заведующий конструкторским бюро
• Толчинский, Анатолий Абрамович — заведующий сенсорной лаборатории
• Шпильрейн, Исаак Нафтульевич и др.

См. также

• Научная организация труда
• Управление временем
• Бережливое производство
• Профессиональная ориентация
• Харьковский институт труда

Примечания

Ссылки

• Центральный институт труда

Центральный Институт Труда

• 

Центральный институт труда (ЦИТ) оранизован Алексеем Гастевым в Москве в 1920 году при поддержке Ленина. Физиологические исследования ЦИТа были основаны на концептуальных схемах и экспериментальных методах науки биомеханики, в которой человеческое тело представлялось механической системой мускульных сил и масс.

Идея заключается в том, что все движения человека за станком (или другим инструментом) строго регламентируются, оптимизируются и стандартизируются. Т.к. промышленных роботов ещё не было, то нечто автоматическое пытались сделать из человека. Было бы интересно найти их исследования в области музыки, педагогики, психологии… А так же интересно было бы почитать об аппаратном обеспечении института — тренажёрах, системах регистрации и других интерактивных устройствах.

Первая статья с какого-то сайта (не помню) просто о ЦИТе. Вторую я нашёл в журнале «Смена» №15 за 1924 год. Третья — тоже из «Смены» №21 за 1929 год, в которой присутствует даже мягкая критика методик ЦИТа, типа без души к делу подходят, много тупого автоматизма и т.п.

---

Центральный институт труда.

Это было в высшей степени оригинальное научно-исследовательское и учебное заведение. В одной лаборатории самозабвенно экспериментировали убёленные сединами фанатики-изобретатели и подростки с горящими глазами. А в кабинете у Гастева не было традиционном стола для заседаний, но имелись превосходные столярная и слесарная мастерские.

В условиях НЭПа ЦИТ нашел свое место и процветал, принося несомненную пользу отечественной индустрии. Обучение было универсальным, краткосрочным и массовым. Выделялись такие слагаемые трудовой культуры («трудовой выправки»): острая наблюдательность, любовь к орудиям труда, деятельность с наименьшей затратой сил при максимальной эффективности, умение «входить в работу», трудовое настроение. Жизнь кипела в лабораториях и цехах, над которыми витал дух творческого эксперимента, и в то же время все подчинялось идее максимальной целесообразности.

Каждое движение курсантов было четко расписано, тщательно выверено, чтобы в конце обучения стать глубоко осознанным, доведенным до полного автоматизма. Любой новичок в совершенстве должен бил овладеть, к примеру, ударом зубила (под каким углом и как наносить удар). При помощи специальных сигналов молодому рабочему указывалось на то, какое движение или элемент операции он выполняет неверно. С той же целью использовались фото- и киносъемка. Таким образом, каждому из работающих прививалась культура труда. Всего этого в ЦИТе добивались благодаря специально разработанным программам, инструкторским картам и имитационным приспособлениям (кабин автомобиля, самолетов, различных операторских пультов), наглядным памяткам для работающих, что позволяло проводить их массовое обучение без непосредственного участия инструктора (фронтально) и в короткие сроки (от трех до шести месяцев).

В результате продуманной программированной системы трудовых тренировок с возрастающей нагрузкой у рабочего формировалась трудовая установка (психическая, рефлекторная) на данный вид деятельности, а также вырабатывалось состояние стабильной готовности организма к динамичной перестройке на новую деятельность.

Педагогический метод давал блестящий результат. Даже в условиях жестокой безработицы второй половины 20-х гг. выпускники ЦИТа были нарасхват. Хозяйственные руководители делали все, чтобы заполучить их на свои предприятия и платили большие деньги за подготовку на ЦИТовских курсах нужных специалистов. К концу 20-х гг. на четырехстах учебных базах института, объединенных в акционерное общество «Установка», было подготовлено свыше 500 тысяч рабочих по 200 профессиям. Так что ЦИТ, действуя в условиях хозрасчета, не только полностью окупал себя, но и имел достаточные средства для осуществления научно-исследовательской работы. ЦИТ ежегодно посещали сотни делегаций, оставляющих восторженные отзывы в книге.

Интересно, что во второй половине 80-х годов, во время перестройки в Москве на Пушкинской улице был воссоздан Центральный институт труда.

Основы нашего обучения.

I

Кампания за повышение производительности труда поднята сейчас всеми руководящими органами СССР. Дело не просто в том, чтобы сейчас, на ближайшие месяцы, поднять производительность: смысл всей кампании в том, что необходим такой режим на заводе, который бы обусловливал непрерывный рост производства.

А раз так, то одним из самых важных вопросов этого режима становится вопрос воспитания рабочего состава предприятия. В самом деле, дать высокую производительность, это значит — дать работу точную и скорую.

Скорость работы и, в значительной степени, точность, добивается только правильными, наиболее экономными приемами работы и хорошей организацией её. Но чтобы овладеть и правильными приемами, и организацией — необходим особо воспитанный рабочий, так как старый рабочий, как бы он ни желал этого, все же не сумеет их усвоить как следует на все 100%. Слишком много значит старый горб, а на старости лет трудно переучиваться.

К тому же, нам нужен не только рабочий, который бы точно и быстро работал, но который сумел бы свою работу утончать и ускорять. Таким образом, рабочий нашего советского производства должен быть особо воспитанным: постоянно настороженный полуавтоматически действующий.

У него непрерывное волевое напряжение в работе, особое упорство — «нужно сделать лучше и я сумею еще лучше сделать» — вот как должен думать и делать такой рабочий, какой нам нужен теперь. И если бы нам такого рабочего удалось создать — мы бы создали невиданное в мире производство, имеющее в себе все задатки дальнейшего бесконечного развития.

Итак, вопрос о подготовке рабочих становится не только основным, но и чрезвычайно ответственным: мало просто принять старые способы обучения, так как они совершенно не учитывали этой организационной стороны дела.

Прежде всего остановимся на обучении на самом заводе, в цехе, которое часто практикуется до сих пор. Пустить ученика на завод учиться, это значит — ставить его под обстрел всех тех, кто ему будет мешать и не давать ни одного достаточно умелого помощника в трудном деле обучения.

До сих пор на заводе длится ещё царство «секретов», когда отдельные рабочие знают отдельные технические «секреты», один — правильную заточку резцов, другой — особые способы калки и т. д., и ни за какое вознаграждение не выдает этих «секретов» своим ученикам. Недаром в свое время в «Правде» появилось предложение разрешить рабочим на предприятиях бесплатно обучать своих детей, приставить ученика к своему отцу или родственнику по той причине, что старые, квалифицированные рабочие не передают своих «секретов» ученикам.

А этим «секретам», в сущности, грош цена: огромное количество из них давно известно в книгах, и ученик при правильном обучении может ими овладеть легко. Дальше при всем желании дать ученику добросовестно всё уменье, рабочий на заводе этого сделать не может: ему необходимо работать; к тому же он далеко не всегда, вернее, очень редко, обладает достаточными педагогическими способностями. Да и сам ученик, поставленный непосредственно к станку, оглушенный шумом, завороженный огромным количеством станков, рабочих, бегущих трансмиссий, не может сосредоточиться и получить достаточно быструю тренировку. В результате — ученик превращается в подручного, подает инструмент и делает другие подобные работы, не имеющие прямого отношения к тому, что он изучает. И, наконец, самое основное — где же, у какого рабочего в цеху — в современном, нашем советском цеху — можно научиться правильным приемам, можно научиться продумывать свою работу и постоянно ее улучшать. Где научиться дисциплине, когда больше 3/4 времени ученика уходит на «ротозейство», которое, в сущности, является его обязанностью в цехе:

— Ванька, приглядывайся…

Обучение в школе много лучше: там можно создать определенный организационный режим там можно дать ученику такую работу, которая требуется для его обучения, а не для производительности цеха, там можно сосредоточить специальных инструкторов и т. д.

III

Вот три основных положения, на которые должны опираться всякие новые методы
обучения:

1) Пора окончательно покончить с тем, чтобы ученику давать с самого начала его обучения исполнять какие-нибудь цельные вещи, или хотя бы даже часть работы над целой вещью. Прежде всего, натуральная работа всегда достаточно сложна и трудна для необученного ученика, как бы она ни была проста,  дальше: увлекаясь  изготовлением самой простой вещи ученик теряет из виду цель обучения; вместо того, чтобы постоянно получать твердый рабочий навык, ученик стремится сделать вещь поскорее потому что ему хочется показать скорее другим изготовленную «им самим» вещь он стремится дать ее покрасивее, чтобы на первый взгляд она производила впечатление, и из-за этой «аккуратности» работы теряет точность её. Это только удлиняет срок обучения — такой способ обучения не воспитывает в ученике выдержки в работе. Наоборот, калечит тех, кто уже обладает некоторыми зачатками этой выдержки. Ребята изучают не то, как производится вещь, какими операциями и движениями, а то, для чего она предназначается,   для чего ее будут использовывать.

А надо строить обучение так, чтобы ученик приходил к сложным группам обработок от простых, к вещи — от её деталей. Тогда он научится видеть, вернее, чувствовать, всеми своими мышцами, которыми он работает, в каждой операции — её отдельные части, в каждой вещи — её операции. Только тогда он легко может поставить себе вопросы, как утончить и ускорить отдельные приемы, как заменить одни приемы   другими, как создать специальные приспособления для улучшения приемов работы; словом, ученик получает необходимые данные для того, чтобы стать изобретателем в своей работе. Потому что ясно видеть свою работу, шаг за шагом — это значит: ясно понимать,    что делаешь; и ясно понимать — это значит: иметь возможность улучшать.

2) Новые методы обучения должны учесть те правильные приемы работы, хватки инструмента, стойки и т. д., которые имеются в данное время. Эго создаст привычку к этим приемам. Какое большое значение имеют правильные способы работы, показывает пример школы одного из американских заводов.
Вот что они пишут:

«В нашем огромном отделении было занято 2000 девушек. Две комиссии выдающихся инженеров, обследовавших производственные возможности отделения,  пришли к заключению, что наибольший возможный выход отделения — 15000 готовых трубок в день при двух сменах. Путем основанной тренировки работниц мы достигли среднего выхода в 38000 трубок в день при одной смене».

Вместе с повышением производительности, правильные приемы важны в школе и потому, что ученик научается обращать на них внимание и задумывается о дальнейшем улучшении. Такой ученик — настоящий пионер в предприятии, где он будет работать в качестве рабочего.

И, наконец, третье, весьма существенное условие. Надо создавать метод так, чтобы трудовые навыки, приобретенные на одной какой-нибудь работе, облегчали бы обучение другим работам, похожим   на   эту. Например, работе рубщика по своим движениям похожа на работу кузнеца клепальщика: все они должны ударять, давать меткость и силу удара.

Центральный Институт Труда (ЦИТ) с самого начала своей работы заметил, что огромное большинство ручных обработочных операций можно разделить на две группы: ударную и нажимную.

Первая группа включает в себя все операции, когда приходится ударять, давая большую меткость и сравнительно большую силу удара; типичной операцией ударной группы является рубка зубилом. Нажимная группа — это такая, где обработка происходит не ударами, а непрерывным нажимом, например: опиловка металла напильником.

Если это учесть, то легко сначала обучим, всем элементам, которые общи всем ударным операциям и всем нажимным; потом только давать специальную тренировку отдельных видов удара — ковки, рубки и т. д.

Те же самые ударные и нажимные движения имеются и в столярном деле: резка стамеской, долотом, топором — это ударные операции: стружка, резка всякими пилами — нажимные. Если тренировку удара по металлу сблизить так или иначе с ударом по дереву, а нажим по металлу — с нажимом по дереву, или работу металлообработочных станков с работой соответствующих станков по дереву — мы этим окончательно закрепим в психологии ученика производственную, а не потребительскую точку зрения: ученик увидит за изделием приёмы, а не то, на что изделие использовать: разные вещи из разного материала — дерево, медь, сталь — с разным потребительским назначением — обрабатываются одной и той же группой приемов; сходные вещи могут оказаться разными по приемам, которыми они сделаны, и ученик научится в них видеть разные вещи. Словом, ученик приучается оценивать те движения, которые надо произвести, тот инструмент, который надо взять, то рабочее место, которое надо встать, чтобы вещь сделать, а не ту ценность, которую вещь имеет.

При такой точке зрения становится неважным то, что теперь считается важным: красивая «аккуратная» отделка вещи, фигурная шабровка, покрытие лаком — все то, что характеризует кустарей; зато на первый план выступает точность и скорость обработки — то, что характеризует современное точное машиностроение.

IV

Так должны проходить первые дни и месяцы обучения. Это самое важное время в обучении: как ученик подошел к верстаку в эти дни, так он будет подходить и в течение всей своей жизни и если подошел неправильно, то «горбатого могила исправит». Если ученик получил правильную установку в первые месяцы обучения и после этого бросил школу, —  он выбьется на дорогу и сам; если преподаватели испортили ему эти первые дни, — только с огромным трудом ему удастся кой в чем поправить себя.

Дальнейшее обучение должно подкреплять и развивать ту тренировку, которая была дана в первые месяцы.

Если для этих первых месяцев нами выставлено требование — делить не веши, а тренироваться в отдельных деталях и операциях, — то и в дальнейшем надо подойти к вещи постепенно: сначала соединить отдельные операции в группы по 2, 3, 5  и  т. д., хотя бы этих операций недостаточно, чтобы дать не только вещь, но даже деталь. Постепенно расширяя, переходим к детали, и затем, — к изготовлению целой вещи.

Но и всё это время должно происходить «разложение работы на операции»: сначала ученик вместе с заданием должен получить и точный чертеж и карточку, на которой был бы написан перечень тех операций, которые надо сделать, чтобы задания выполнить, с отдельным описанием каждой операции, с указанием инструмента и приспособлений. Затем, по мере того, как работа становится сложнее, ученик начинает сам понемногу составлять эту карточку: сначала намечает сам только основные операции, а инструктор располагает их в необходимом порядке. В конце примерно второго года обучения, перед тем, как идти в производство, ученик уже сам составляет эту карточку, причём в ней уже отмечается и время, потребное для каждой отдельной операции, и сам чертит свой рабочий чертеж.

Таким образом, и здесь вся тренировка пронизана строго производственным принципом, строго разделена на операции. Если в первый период ученик только получил привычку к разделению работы, к тому, чтобы в работе работу, а не цель использования, то здесь он уже на самом деле, самостоятельно, каждый шаг в изготовлении вещи связывает с движением, которое надо произвести, и с инструментом, которым надо работать.

Вот основные программные требования, которые надо предъявить к современному производственному обучению.

V

Как же применяются эти требования на практике? Вот  описание нескольких отдельных программ, данных ЦИТ’ом. Обучение ударных операций начинается обще-ударной тренировкой, которая делается так:

Начинаем с трудовой гимнастики, т.е. специальных упражнений, заключающих в себе движения, совершаемые при рубке, но не с молотком, а с гимнастическими аппаратами (рис. 1). Эта   гимнастка,   более   легкая, чем упражнения с молотком. В руке зажата палка, и ученик, при совершенно спокойной руке, работает только кистью, отгибая ее вниз и вверх. Этим развивается кисть, которая в ударном движении играет огромную роль. Потом производятся с той же булавой тренировка предплечья (локтевой удар), потом всей рукой (плечевой удар).

Этим заканчивается трудовая гимнастика.

Затем переходим к упражнениям с молотком. Повторяем все упражнения трудовой гимнастки, но на особом аппарате, где имеется опора для руки, и деревянная наковаленка для удара (рис.2).

При этой тренировке обращается очень большое внимание на правильную установку ног и корпуса: под ноги дается специальная подставка, где нарисованы положение ног при правильной установке (рис. 4).

Затем на тех же аппаратах, теми же движениями тренируются последовательно темп удара, меткость и сила.
Дальше тренировка идет различно, в зависимости от того, чему ученик обучается: для ковки — одна программа, для рубки — другая, для клепки — третья.

Опиловка — одна из самых трудных ручных слесарных операций. Трудность опиловки заключается не в сложности движения, а в трудности согласования движении правой и левой рук. Надо дать строго прямолинейное движение напильником, при этом давить руками на пилу, с тем, чтобы она резала металл, снимала стружку, но совершенно равномерным слоем, давая плоскость.

В обыденной, будничной жизни у нас не встречается таких движений, и мы лишь с трудом к ним приучаемся.

Надо тренировать эти движения так, чтобы постепенно приучаться к этому согласованию усилий обоих рук.

Вместо напильника даем ученику длинную обстроганную палку с рукояткой напильника на одном конце, и заставляем его двигать этой планкой по двум поперечным, которые дают опору для «напильника». Постепенно опора для «напильника» суживается и работа уточняется. Наконец, опора дается шириной в 1 дюйм и ученик должен научиться и при этом не давать завалов (они отмечаются особыми планочками сзади аппарата, в которые ученик не должен попадать своим «напильником»).

После этого переходим на настоящий драчёвый напильник, на опиловку дерева вдоль волокон, начиная с 6-ти-дюймового куска дерева, потом уменьшая до полутора-дюймовой и дюймовой ширины, а потом переходим к опиловке железа, сначала узкого куска, потом широкого. Обработка плоскости, затем личным напильником точная обработка плоскости, потом точная обработка прямого угла, потом точная обработка толщины пластинки и т. д.

Все это обучение занимает в общей сложности около семидесяти часов.

По такой же программе разработаны целый ряд других операций: ковка, клепка, притирка цилиндрических поверхностей, шабровка плоских и полукруглых поверхностей, сверловка вручную, нарезка болтов и гаек и т. п., при чем все ударные операции опираются на предварительную ударную нажимную; поэтому время, занимаемое ими, чрезвычайно невелико. В течение трех месяцев удается дать владение всеми ручными слесарными операциями, доводя их до той же точности исполнения, как у рядовых слесарей, 5, 7 разряда. Конечно, это еще не совсем слесаря, у них нет стажа изготовления вещей, они знакомы только с операциями. Однако, основы заложены достаточно крепко, настолько крепко, что ряд фабзавучей, ведущих первые месяцы обучения по этому методу, начинают говорить о сведении срока школы ФЗУ с 4-х до 3-х лет, т.-е. до одного года в учебной мастерской.

VI

Вместе с программой продумана и вся обстановка обучения. При этом преследуются две цели: с одной стороны, обставить обучение гак, чтобы оно происходило в возможно более благоприятных условиях, с другой — и это самое важное — приучить ученика к определенной режимной организации своей работы («рабочая выдержка»)…

Каждодневные занятия гимнастикой до работы, особый подбор упражнений, имеющий целью дать заряд для работы и после работы упражнения, имеющие целью разогнать усталость онемевших   не работавших частей тела, исправить профессиональную вредность работы и др.; частая смена труда и отдыха, при чём труд у рабочего места, а отдых на специальных табуретах на определенном расстоянии от верстака: запрещение курить во время работы — все это приучает к ровной, выдержанной работе, работе без «запоев» и «срывов», создаст у ученика определенное умение пользоваться техникой   работоспособности.

Правильная организация рабочего места, высота верстака, правильное расположение инструмента и приспособлений на верстаке, регулярная чистка своего верстака до работы и после работы даёт понимание техники производительности.

Наконец, массовая работа под команду, когда движения заданы четко и точно, когда справа и слева соседи делают то же самое движение в тот же темп, и ученик, если изменяет темп, задержит этим всю свою группу, испортит коллективную работу — воспитывает дисциплину.

* * *

Вот основные принципы  И методы профессионального образования, выдвинутые ЦИТ’ом и принятые недавно на конференции по профобразованию.

Основная линия здесь ясна. Остается только разработать отдельные поправки к ней. Тут необходимо, помимо исследования, которые производятся на курсах ЦИТ’ом, самое широкое участие и заинтересованность инструкторов школ ФЗУ, работающих по программе ЦИТ’а.

Всю инициативу, проявляемую на местах, приходится только приветствовать, и чем её будет больше, тем совершеннее  будут методы и программы.

Детище нашей бедности.

В стройный ряд, как солдаты перед строгим командиром, выстроились деревянные чурбаны.

Сзади их люди в серых слецхалатах с молотками в руках. А впереди «командир», именуемый здесь инструктором.

Узкое полуподвальное помещение наполняется ритмичным стуком, от которого режет в ушах.

— Раз, два! Раз, два! — командует инструктор, и молотки враз ударяют по деревянным чурбанам.

Это один из многочисленных филиалов ЦИТ’а, готовящий слесарей.

Наука шагает вперед семимильными шагами. То, что ранее казалось фантастической сказкой, теперь — обыденное явление. Все мы помним необычайные рассказы Жюль-Верна с его воздушными кораблями, капитанами Немо, изобретателями подводных лодок. Прошло меньше полустолетия, и о воздушном корабле мы говорим, как об обычной вещи, не удивляемся подводным лодкам. Жизнь создала живых капитанов Немо…

Всего только пятнадцать лет тому назад разве можно было говорить о подготовке квалифицированного слесаря в 2-3 месяца?! Нет. Тогда мальчишка проходил «слесарную науку» годами, ценою выдранных прядей волос, жестоко побитого загривка, систематических недоеданий.

И вот теперь, без колотушки, без «загривка» юноша, а то и взрослый бородач, в 2-3 месяца проходит эту «науку». Поступив сюда без малейшего понятия о напильниках и сверле, он выходит квалифицированным слесарем.

Каждая работа состоит из ряда операций, операция — из ряда движений. Расчленить работу на операции, операции на движения, выбросив отсюда все ненужное и лишнее, приучив человека правильно делать необходимые движения, «установить» его — вот какую задачу поставил перед собой ЦИТ — детище Октября.
И нужно отдать справедливость, ЦИТ с этой задачей блестяще справился.

Начав с малого — с подготовки профессий, работа которых наиболее легко поддается расчленению, ЦИТ постепенно переходил к все более и более сложным, и вот сейчас нет уже, кажется, ни одной профессии, изучить которую нельзя было бы по методу ЦИТ’а.

ЦИТ готовит слесарей, столяров, токарей, фрезеровщиков, автогенщиков и… даже шоферов. Впрочем, шоферы — последнее достижение ЦИТ’а.

Десятки баз ЦИТ’а разбросаны по селам, весям и городам Советского Союза. Десятки тысяч квалифицированных строителей социализма дали стране эти базы. На подготовке их сэкономлены миллионы рублей. Перед нами сухие таблицы и на них за цифрами тянутся бесконечные вереницы нолей, это итоговые сводки работы ЦИТ’а.

Но и это еще не все. Ведь, до сих пор мы готовили кадры «вслепую». Тратили деньги на обучение слесаря, а слесарь получался «никудышный». Почему? Да потому, что психически человек не подходил  к данной работе.

Это и толкнуло ЦИТ на новый метод отбора кадров — психотехнические испытания.

Большая специальная лаборатория. Вот полная копия будки паровозного машиниста. Котел, манометры, рычаги. А впереди экран с развертывающейся в живом беге полосой рельс. Полная иллюзия того, что вы находитесь в будке мчащегося паровоза. Но вот вдали мелькает красный огонек закрытого семафора. Машинист нажимает рычаги…

А сбоку, в особом помещении, специальные приборы беспристрастно отмечают, сколько долей секунды прошло между появлением сигнала и рефлексом в сознании машиниста.

Люди отсюда выходят красные, обливаясь потом.

— Уф! Чуть-чуть и…крушение было бы.

Этот годен на пассажирские поезда. А этот только на товарные—слишком замедлен рефлекс…

Вот заслуги ЦИТ’а, которые нельзя отрицать, которыми восхищается вся страна. Но… мы все-таки против ЦИТ’а, против его системы дрессировки «на основе рефлексов и инстинктов», наконец, против капиталистического взгляда на образование рабочих  подростков.

Посмотрите на этих людей, стоящих перед деревянными чурбанами с молотками в поднятых руках. Посмотрите на их лица. Это маски без признака живой мысли. Это… люди-машины.

—  Почему ты держишь молоток так, а не вот так?
—  Так надо!
—  Почему ты ногу выбросил вперед?
—  Так надо!
—  Но почему, почему так надо?!

На этот вопрос не ищите ответа. Он приводит в замешательство даже инструктора. ЦИТ выпускает квалифицированных работников — это верно. Они умеют работать опрятно, экономя каждое движение, и это тоже верно. Но они работают механически, не вникая в процессы производства, не понимая этих процессов, они безоружны теоретически.
Перед нами десятки писем кончивших и сейчас работающих цитовцев, и почти все письма говорят об одном:

Теории! Теории! Теории!

Цитовец просит теории, как голодный хлеба.

Рабочий Ижорского завода тов. Павлов, бывший цитовец, в своем письме пишет:

«Мы работаем рядом с товарищем, недавно кончившим фабзавуч. Оба мы хорошо знаем формовку, в работе не отстаём друг от друга, но… Он все-таки часто помогает мне, теоретически обосновывая мою работу. Мы спорим, и эти споры многое мне открыли и помогли мне еще ловче и скорее формовать, помогают разбираться в производстве, заставляют думать о том, как бы еще больше улучшить и ускорить работу».

Недавно мы были на собрании цитовцев. Там говорили о кадрах.

—  Социализму нужны люди, сознательно работающие, умеющие критически подходить к тем процессам, которые они выполняют, — говорил с трибуны докладчик.

Я  наклонился к уху соседа:

—  Ну, и что же? По-твоему, дает нам ЦИТ таких людей?
—  Гм, — смутился мой сосед, — если строго разобраться, нет.

ЦИТ — детище нашей бедности.

ЦИТ дал строящемуся социализму первые кадры.

Методы ЦИТ’а долго будут жить, их использует фабзавуч, за которым будущее.

---

www.etheroneph.com

Алексей Капитонович Гастев (родился 8 октября 1882) — выдающийся советский теоретик и практик научной организации труда и управления производством, крупный общественный деятель, поэт. Его перу принадлежит свыше 200 монографий, брошюр, статей.

В насыщенной событиями биографии А. К. Гастева наиболее яркие страницы связаны с его деятельностью в качестве основателя и руководителя Центрального института труда (ЦИТ). ЦИТ — главное и любимое детище А. К. Гастева, был образован в 1921 г. путем слияния двух институтов: Института труда при ВЦСПС и Института экспериментального изучения живого труда при Наркомтруде.

Предыстория ЦИТ тесным образом связана с именем В. И. Ленина. Так, после личной беседы с А. К. Гастевым он направил письмо в Наркомфин со следующими строками: <Хочется мне помочь товарищу Гастеву, заведующему Институтом труда. Ему надо на 0,5 миллионов золотом прикупить. Этого, конечно, теперь мы не можем… Подумайте, узнайте точнее и постарайтесь исхлопотать ему известную сумму. Такое учреждение мы все ж таки, и при трудном положении, поддержать должны>

В 1924 г. под руководством А. К. Гастева в институте был сформулирован установочный (инженерный) метод обучения со строжайшей дозировкой знаний. Работа по созданию методики быстрого и массового обучения трудовым приемам и операциям велась комплексно, она сопровождалась целым рядом лабораторных исследований и экспериментов в области биомеханики, энергетики, психотехники и т. д.

Эта методика позволяла за 3-6 месяцев подготовить высококвалифицированного рабочего, тогда как в школах ФЗУ для этого требовалось 3-4 года. ЦИТ получил задание обучить своими методами в течение года 10000 рабочих. Стоимость обучения этих рабочих была определена в 1,2 млн руб. Подготовка такого же количества рабочих в школах ФЗУ обошлась бы в 24 млн руб. [2]

Вот первые основные правила для всякого труда

Нужен боец, а не автомат

Как любая технология, отсекающая лень и болтовню, идеи Гастевабыли восприняты в штыки, подвергались неконструктивной критике. Вместо обоснованного указания на слабые места и предложений по улучшению, отвергалась сама идея. Часть статьи из журнала «Смена», № 16 за 1930 год.

«Нужно добиться того, чтобы рабочий стал придатком к машине», большего не нужно. К чему, мол, рабочему заниматься вопросами ликвидация кулачества как класса — он должен уметь применять нажим, лишь стоя у тисков! К чему рабочему думать об ударничестве — ему необходим лишь чёткий удар по зубилу под углом в столько-то градусов. Зачем шофёру обмозговывать все повороты революционной тактики — он должен лишь правильно поворачивать руль машины. Для чего печатнику знать правила арифметического счёта — ротация точно отбивает счёт отпечатанным листам.

Ведь для рабочего, по Гастеву, «вовсе не характерно его чисто субъективное развитие и образование, а для него характерно именно это производственное поведение». Если для бюрократов человек есть квитанция к чеку, то у Гастева — это один из болтов, винтов или рычагов машины.

Имеется постановление Совнаркома о том, что при начале строительства новых предприятий раньше всего необходимо построить школы ФЗУ. Этим обеспечивается подготовка квалифицированных рабочих ко времени пуска предприятия.

И что же? Это постановление всячески обходится.

Взять хотя бы сталинградский Тракторострой. Разговоры о конвейере, о разделении труда, об узкой специализации были использованы для полного игнорирования вопросов подготовки кадров. В результате многие тысячи рабочих, из которых две трети никогда производства не видели, пришли из деревни, набраны с бирж труда, эти рабочие оказались совершенно не приспособленными к методам и условиям работы на заводе.

Создали профкурсы. Дух Гастева заполнил эти курсы.

«Основной установкой проф. Курсов является подготовка эксплуатационных рабочих стандартного типа».

Вот до чего додумались на Тракторострое «стандартные рабочие»! Недурной фортель вместо выполнения директив правительства«. [3]

Интересно? Еще можно почитать

1) «Как правило, Уилсон работает одновременно над несколькими проектами, используя различные методики. Такой подход опять-таки весьма распространён среди творческих людей; он помогает избежать скуки и не зайти в тупик, а кроме того, дает неожиданный результат перекрёстного опыления идеями. Как правило, Уилсон использует минимум четыре различных подхода»…

2) Видео: 12 ШАГОВ: САМОАУДИТ и САМОРАЗВИТИЕ

3) Воскресным вечером 09 октября 2022 в 19:59 (мск) на ютуб-канале VIKENT.RU пройдёт онлайн-лекция № 291: НОВЫЕ ТЕМЫ / ИДЕИ II

Источники

Центральный институт труда (ЦИТ)
Здание на Петровке в котором располагался ЦИТ
Основан	1920
Директор	Гастев, Алексей Капитонович
Расположение	Москва
Юридический адрес	Улица Петровка, 24

Центральный институт труда, (ЦИТ) — научно-методический центр в области научной организации труда Российской Советской Республики (1921—1924) и СССР (1924—1940) .

[править] История

3 июня 1921 г. состоялась встреча А. К. Гастева — революционера, увлечённого идеями научной организации труда с В. И. Лениным, с которым Гастев был знаком еще по швейцарской эмиграции. Гастев получает поддержку всех своих идей, направленных на научную организацию труда (НОТ). Для их реализации Институт труда, созданный в 1920 г. при ВЦСПС, и Институт экспериментального изучения живого труда Наркомтруда были объединены в Центральный институт труда (ЦИТ), который возглавил А. К. Гастев.^[1] Уже 24 августа 1921 г. был издан декрет Совета Труда и Обороны об организации и задачах Центрального института труда (ЦИТ), за подписью В. И. Ленина, данным декретом ЦИТ был признан «учреждением по разработке, демонстрации и пропаганде принципов научной организации труда и подготовки рабочей силы».

В 1931 передан в ведение ВСНХ СССР.

Во второй половине 1930-х деятельность ЦИТ подвергается критике, прикладные науки о труде обвиняют в идеализме и методологической нейтральности, им навешивается ярлык «буржуазных» наук. Закрываются все лаборатории по промышленной психотехнике и психофизиологии труда, в значительной степени свертывается работа ЦИТа и местных институтов труда (в 1920-х годах их было свыше 10). В 1939 основателя и бессменного руководителя ЦИТ Гастева расстреляли за антисоветскую деятельность.

В конце 1940 ЦИТ передан в наркомат авиационной промышленности. Деятельность института была перепрофилирована и сконцентрирова на авиационной промышленности. 24 ноября 1940 г. на базе ЦИТ приказом Наркомата авиационной промышленности СССР был создан Трест организации авиационной промышленности «Оргавиапром», которым руководил один из создателей авиационной промышленности СССР П. Г. Щедровицкий. 27 апреля 1944 г. Трест «Оргавиапром» был переименован в Научно-исследовательский институт по организации авиационной промышленности «Оргавиапром» (НИИ «Оргавиапром»). 26 мая 1947 г. приказом Министерства авиационной промышленности СССР НИИ «Оргавиапром» был переименован в Научно-исследовательский институт технологии и организации производства (НИАТ). ^[2].

В настоящее время правопреемником ЦИТ является Национальный Институт Авиационных Технологий (НИАТ)^[3].

[править] Основные направления деятельности ЦИТ

Основным направлением деятельности ЦИТа были проблемы рационализации приемов и методов труда, подготовки рабочих кадров. ЦИТ разработал на основе доктрины «трудовых установок» Гастева оригинальную технологию профессионального обучения — «систему (метод) ЦИТа», ориентированную на стандартизованную, ускоренную, программированную и массовую подготовку квалифицированных рабочих. Этот метод был основан на обучении рабочих определённым, наиболее рациональным трудовым приёмам изготовления продукции на основе расчленения операций на приёмы и движения, изучения их и отбора наиболее рациональных. Система ЦИТа использовалась при подготовке инструкторов производственного обучения, промышленных администраторов, военных кадров и других, а также при создании программ для школ ФЗУ и профшкол.

В 1924 г. при Центральном институте труда было организовано акционерное общество «Установка», занимавшееся внедрением новшеств на предприятиях. По характеру деятельности его сравнивают с крупной современной консалтинговой фирмой. Услуги «Установки» быстро приобрели популярность у большого числа руководителей, хотя за них нужно было платить. У института появились деньги, через полгода он отказался от государственного финансирования.^[4]

Расцвет практической деятельности ЦИТа пришелся на 1930-1934-е годы, масштаб его деятельности характеризуют следующие данные:

• Свыше 400 предприятий и строек, которые обслуживал ЦИТ.
• Свыше 500 тыс. рабочих, подготовленных на базах ЦИТ. В частности, для Сталинградского тракторного завода в начале 1930 года было подготовлено более 8 тыс. человек. Ни одна система подготовки рабочей силы, кроме цитовской, не могла угнаться за такими темпами.^[5]
• Около 200 профессий, по которым ЦИТ проводил обучение специалистов,
• Около 1700 учебных пунктов (баз, цехов) ЦИТ было создано в разных уголках страны,
• Свыше 20 тыс. инструкторов, организаторов производства были подготовлены в ЦИТ.

Инструкторы ЦИТ действовали во всех ведущих отраслях народного хозяйства — в машиностроении, металлургии, строительстве, лёгкой и лесной промышленности, на железных дорогах и автотранспорте, в сельском хозяйстве и даже в военно-морском флоте. ЦИТ также проводил «трудовые чемпионаты» — прообраз профессиональных конкурсов.

Отличительной особенностью методов исследования и рационализации трудовых процессов, проводимых ЦИТ, было сосредоточение внимания на отдельном рабочем месте и на строго ограниченных операциях — так называемое исследование на узкой базе. ЦИТ стал первым учреждением, разрабатывавшим проблемы подготовки квалифицированных рабочих на экспериментальной основе. Его базами были лаборатории и «трудовая клиника» ЦИТа, опытные станции («оргастанции»), учебно-установочные цехи на предприятиях; АО «Установка», имевший экспериментальные заводы для подготовки учебного, опытного оборудования.

Также впервые в мировой практике ЦИТ начал разработку методов проектирования организации труда при проектировании предприятий.

[править] Публикации и периодические издания

Институт был самым крупным и продуктивным научно-исследовательским институтом в области организации труда и управления. А. Гастев написал более 200 монографий, брошюр, статей. Под его руководством институт превратился в ведущий исследовательский, учебный и практико-рационализаторский центр России в области научной организации труда и управления. Институт сочетал в себе исследовательское, педагогическое и консультационное учреждение, чего ещё не было даже в Европе.^[6]

А. Гастев с 1932 по 1936 гг. был главным редактором журнала «Вестник стандартизации» (ныне — «Стандарты и качество»).

ЦИТ издавал собственные труды, методические материалы, журналы «Установка рабочей силы» (1926-31) и «Организация труда» (1921-33). Специалисты ЦИТ публиковали статьи, освещающие зарубежные события в области НОТ с анализом передовых методик и новинок. В 1924 году доклад Гастева на Международном конгрессе по НОТ в Праге был выслушан с особым интересом, поскольку русские предложили практическую методику обучения и тренировки инструкторов на базе нового понимания организации труда, которой не было даже на Западе. Один из «отцов современного трудоведения» в США и сподвижник Тейлора Фрэнк Гилбрет (англ. Frank Bunker Gilbreth) признался, что «русские глубже нас входят в НОТ». Появились статьи и очерки в профессиональных журналах, в том числе в немецком журнале «Организация труда в промышленном хозяйстве», в «Бюллетене Тейлоровского общества», в промышленном журнале США «Менеджмент инженеринг».^[5]

[править] Руководство и кадровый состав

Основатель и директор ЦИТ:

• Гастев, Алексей Капитонович

В ЦИТ работали инженеры, специалисты по биомеханике, психотехнике, психофизиологии труда, рефлексологии, экономисты в том числе:

• Бахрах, Натан Маркович — после передачи ЦИТ в ведение НКАП, главный инженер Московского авиационного завода №39
• Бернштейн, Николай Александрович — заведующий лаборатории по изучению движений, позже лаборатории биомеханики
• M.P. Журавлев,
• Кекчеев, Крикор Хачатурович — заместитель директора и заведующий отделом изысканий (в области физиологии труда)
• Левитов, Николай Дмитриевич
• Немцов, Владимир Иванович — заведующий конструкторским бюро
• Толчинский, Анатолий Абрамович — заведующий сенсорной лаборатории
• Шпильрейн, Исаак Нафтульевич и др.

[править] См. также

• Научная организация труда
• Бережливое производство
• Профессиональная ориентация

[править] Примечания