Вопросы руководству университета

Об итогах первой студенческой конференции с врио ректора М.В. РУМЯНЦЕВЫМ, которая состоялась 25 сентября, вы что-то уже знаете — из информеров, публикаций на сайте. Но самая полная информация — здесь: предлагаем вам запись встречи, правда, не в виде стенограммы, а в формате своеобразного интервью, где вопросы задают представители различных площадок и институтов.

Максим Валерьевич Румянцев: Начну с благодарности за то, что у вас появились вопросы. Мне очень хочется, чтобы мероприятие было регулярным и стало площадкой, где вырабатываются совместные решения.

И следующий тезис, для меня очень важный, — чтобы это не было местом, где обманываются ожидания. Мы наверняка затронем важные для развития университета вопросы, но есть такие, которые решить сразу не получится. Поэтому я бы правильно относился к этому месту, где мы с вами обсуждаем и вырабатываем какие-то решения.

На следующей встрече, если это будет носить регулярный характер, будем рассказывать о сделанном. То есть это история сотрудничества. Во всяком случае мне бы хотелось, чтобы это носило такой характер.

Студентка ИФиЯК: может ли открытие Института гастрономии повлиять на состояние университетских столовых?

М.Р: Создание Института гастрономии подразумевало изменение качества питания вообще в городе, а значит — изменение качества городской среды, качества жизни. Что касается университета — в планах есть создание учебного ресторана в корпусе МФК-1, где будет база подготовки будущих шеф-поваров.

И неплохо бы открыть ресторан в районе Гремячей гривы, там не хватает общепита. Но все эти идеи требуют проработки.

Студент ИНиГ, представитель профкома студентов: почему столовая, где ранее кормили и вкусно, и свежо, превращена в буфет: еда привозная в пластиковой посуде?

М.В.: В эту столовую и раньше еду привозили, на месте не готовили. Но вопрос с подачей будет решён.

Студент ТЭИ: из трёх общежитий, где выделены места институту, два находятся на правом берегу, студентам тяжело добираться… Возможно ли выделение мест в общежитиях в главном кампусе и Студгородке?

М.Р.: Самый близкий человек для таких запросов — директор. Также есть профсоюз, совет обучающихся, чтобы подготовить соответствующий запрос в адрес управления общежитиями. Почему так распределены места, ответить трудно — возможно, там есть какие-то ограничения.

Студентка, возглавляющая экологическое направление Волонтёрского центра: мы инициировали проект по раздельному сбору мусора, он очень хорошо пошёл на первой площадке, и мы хотим его масштабировать. Но сил волонтёров для этого не хватает. Можно ли подключить сотрудников университета к этой деятельности, чтобы они контролировали наполнение контейнеров, вывоз мусора?…

М.Р.: По поводу масштабирования: вы ведь обращаетесь к меньшинству. Персонала в университете меньше, чем студентов. Может, имеет смысл к студентам обращаться, а не к работникам хозяйственных служб? Это ведь вы хотите масштабировать свой проект…
Когда работаешь со студентами, и они рассказывают о проблемах, это очень часто выглядит так: вот проблема — а вы её решайте. Не сочтите это претензией или критикой. Но вас, студентов, большинство, вы зрелые люди, осознанно пришли в университет за образованием и приобретением определённых компетенций. Так давайте мы будем отталкиваться от ваших предложений и опираться на ваши инициативы. Мы реально с вами связаны общими задачами. Продумывайте механизмы — и мы будем обсуждать это с соответствующими службами: где и как они могут подключиться. Никто и никогда не отказывал студентам, руководство университета всегда готово сесть с вами за стол переговоров. И масса инициатив уже выросла из студенческих предложений. Это и дифференцированная стипендия, и конкурс лучших преподавателей «Студенческий выбор»… Главное, чтобы эти инициативы и предложения были жизнеспособны. Университет большой, хозяйство большое, и оно требует вашего участия.

У студентов СФУ вообще уникальная ситуация. У вас один из лучших кампусов в стране. Так давайте действовать вместе, улучшая его. В том числе активнее внедряя раздельный сбор мусора. Действительно, здесь нужно быть лидерами. Сортировка мусора сегодня повсеместно начинает внедряться, и пусть студенты будут впереди этого экологического подхода.

Студентка ГИ: Во многих корпусах не хватает проекционного оборудования. В корпусе на Ленина всего одна такая аудитория. Предложение: оборудовать кафедры переносными проекторами, которые преподаватели могли бы брать и использовать на занятиях.

М.Р.: Вопрос будет решаться повсеместно, но подход должен быть рациональный. Форматы работы могут быть разными, а потому где-то требуется оборудовать саму аудиторию, где-то — предусмотреть переносной проектор. Хорошо бы с помощью студентов составить перечень аудиторий, где требуется модернизация.

Речь может идти и о других аспектах организации учебного процесса. У нас иногда в большой аудитории занимаются 10 человек, а в маленькой — поток. Годами не меняются сломанные стулья… Здесь были бы полезны ваши предложения. Система образовательного учреждения инерционна. Если её не настраивать, не корректировать — она так и будет из года в год повторять один и тот же алгоритм, одни и те же ошибки.

Член совета молодых ученых: не все аспиранты СФУ могут трудоустраиваться, а это необходимо для того, чтобы начать получать трудовой профессиональный опыт. Куда обращаться, если мест на кафедре нет? Может, заполнять какую-то форму или обращаться к конкретному человеку? Во всяком случае такая проблема есть в ИМиФИ, ИАиД и ряде других институтов.

М.Р.: Те, кто хочет трудоустроиться в вузе, могут обращаться непосредственно ко мне. Любой аспирант может мне написать или прийти на приём — двери открыты у нас на восьмом этаже.

Студентка ИФиЯК: в Пирамиде проблема с рекреационными зонами, где можно было бы провести окно, отдохнуть на перемене. Нельзя ли установить диваны, пуфы, сделать лаунж-зоны?

М.Р.: Я хорошо знаю Пирамиду — там всё это есть. Обычное место, где студенты сидят, – прямо под стеклянным куполом. Но там лестничный принцип, скамейки это место изуродуют. И даже мягкие диванчики там есть — в кафе «Барселона». Так что не всё так плохо в Пирамиде. Но если нужны какие-то скамейки в разных местах корпуса — представьте план по этажам.

Студентка Цветмета: у нас такая же проблема с лаунж-зонами. Скамейки если есть, то никудышного качества. Но я хотела сказать о другом. Занятия, которые выпадают на праздничные дни, у нас переносятся, т.е. мы всё равно вынуждены их отрабатывать. Нельзя ли это отменить?

М.Р.: Я сам преподавал и знаю: если у меня в семестре 18 встреч со студентами, то для меня критична каждая. А иногда ведь и два дня выпадает из расписания. Так что считаю — перенос занятий уместен. Ведь для чего занятия нужны? Чтобы вы получили весь тот материал, что предполагает образовательный стандарт. Так что это разумная мера.

Студент ИСИ: правительство поставило в число национальных приоритетов развитие науки. Федеральные университеты стали центрами притяжения для талантливых людей. Но этих людей по-прежнему не хватает. Где найти армию талантливой молодёжи, тех, кто будет определять развитие страны?

М.Р.: Зря вы этот вопрос задали — я могу на него долго отвечать, особенно по поводу задач, которые президент поставил, потому что я их разделяю. Мне нравится общий замысел, который отражен в послании президента, потом в Указе, а потом в нацпроектах. Я переживаю только за то, что сама система и то, как устроена работа органов исполнительной власти, федеральных и региональных, тому темпу, который задан, не соответствует. И риски здесь очевидны.

Всё, что сказано в перечисленных документах, очень важно для развития России, особенно в части науки. Для того, чтобы появилось больше талантливых ребят, нужно создавать условия. Должны быть задачи. Это известный факт — я повторяю не то, что сам придумал. Наша задача — ставить вам задачи, которые вам будет интересно решать.

У нас дефицит не только талантливых ребят. (Впрочем, слово «талантливый», «одарённый» ограничивает нас; заинтересованных я бы сказал). Дефицит не только увлечённых и заинтересованных студентов, но и преподавателей. Потому я и говорю сегодня, что это наши совместные задачи. Мы тоже хотим от вас получать не просто хозяйственно-бытовые вопросы (тут кран потёк, там из окна дует) – мы хотим от вас задачи для проектов получать. Для совместных изменений внутри университета. Университет большой и во многом инерционный. Дайте нам предложение, как сделать его более динамичным. У вас гораздо больше времени видеть новое и предлагать его, чем у преподавателя, который в своей колее работает уже десяток лет.

То же касается научных задач, проектов. Если посмотреть на кампус — он очень комфортный, но не студенческий. У вас много мест и возможностей для внеучебной работы, их создают, вас туда погружают — специализация по спорту, культурная жизнь. А где образование и наука, основные для вас? В этой части есть что обсуждать. Так вот давайте обсуждать идеи и задачи для проектов. Я на себя всегда проецирую и знаю, что если студенту интересную задачу дать в рамках дипломной работы или проекта, он готов целые сутки над ним работать. А если не интересно – будет делать как попало. От этого многое зависит.

В университете в ближайшее время появится много мест, не связанных с отдельным институтом. Мы прорабатываем идею научно-образовательного центра в рамках нацпроекта «Наука». Появятся конкретные проекты с индустриальными партнёрами, и без студенческих сил там не обойтись. Мы прорабатываем совместно с администрацией города и края создание Института города – это такой сетевой институт, собранный из различных профилей, который будет носить прорывной характер и решать задачи городского развития: всё, что связано с архитектурой, строительством, с местами отдыха, с агломерационным развитием. Это всё задачи не чиновников, а сообщества, молодых людей.

Позитивные изменения должны произойти в связи с цифровизацией, в том числе кампуса. Мы намерены создать несколько пространств типа коворкинга, как раз комфортных для работы. Они будут снабжены оргтехникой, там можно будет попить кофе и т.д.

Мы все проблемы не решим сразу, я с этого начал. Мы можем их обозначить и начать решать. Во всяком случае ряд проектов, которые могли бы изменить текущее положение дел, создать условия для работы, будут реализованы. Следите за этим — и подключайтесь.

Поделюсь одной идеей, мне она показалась классной. В одном из московских вузов я видел, что часть фасада превращена в скалодром. То есть там можно лазить, тренироваться. Выглядит футуристично. Что нам мешает реализовать эту идею? Это инженерная задача, фасадов и торцов у нас много. У здания появляются дополнительные задачи, оно становится местом притяжения. Вот над такими вещами – очень простыми и незатратными — нужно думать: как эту нашу среду из стерильной превращать действительно в живой студенческий кампус. Только наша деятельность должна быть согласована. И здрава.

Студентка ИППС: я работаю над проектом для студентов на 2-й площадке, есть помещение, но проблема в том, как попасть в это помещение? Без сотрудника или преподавателя мне не выдают ключи. Может ли эта система быть пересмотрена, чтобы помещения стали более доступны для студентов?

(Такой же вопрос оказался у юристов, которые подготовили документ по внесению изменений в правила внутреннего распорядка, позволяющие получать ключи студентам СФУ. Предлагается ввести процедуру служебных записок, которые будет подписывать заместитель директора по воспитательной работе. Ответ: решение по этому вопросу будет обсуждаться со службами безопасности).

Студент ЮИ: в нашем корпусе есть столовая, которая не работает в субботу. Возможно ли увеличение графика работы столовых?

М.Р.: Да, возможно. Формулируйте обращение в адрес университета.

Студент ГИ: на данный момент в Гуманитарном институте занятия проходят по разным площадкам. Когда мы будем учиться опять в родном институте?

М.Р.: Наверное, если это компактно сделано, касается одной площадки и одного дня, то можно и на другой площадке поучиться, если созданы для этого условия.

Студентка ИФиЯК: каким вы запомнили свой первый день в статусе ректора?

М.Р.: Самый обычный день. С коллегами встречался. У нас всегда много совещаний. Это рутинные вещи на самом деле – вопросы управления. Не очень вдохновляющий труд, если не находить для него творческие задачи. Многое зависит от коллег – это вообще их заслуга, когда что-то получается.

Студент ИМиФИ: каждую неделю в нашем институте проводятся научные семинары, которые готовят либо преподаватели, либо студенты. Можно ли их за это как-то премировать?

М.Р.: Насколько я понимаю, научные семинары для посещения не обязательны. Это же бонус, который вы получаете. На самом деле проведение регулярных научных семинаров — уникальная ситуация, которую могут себе позволить только научные школы, и только устойчивые коллективы могут похвастать регулярностью. По-моему, это уже награда, так что о каком стимулировании речь?

Если говорить о допобразовании — это другая ситуация. В университете много возможностей, чтобы разные категории граждан, от школьников до зрелых людей, получали здесь дополнительные компетенции. Тривиально это называется непрерывным образованием. Мы думаем о том, чтобы создать образовательные модули на любой запрос самой широкой аудитории. Эта концепция прорабатывается, в скором времени она будет обнародована. А коллизия в том, что, конечно, преподавателю надо платить за эту работу — но готов ли студент платить за доп. образование? Одно дело — научный семинар как развитие научной школы. Это традиционная практика, которая складывается в коллективах, серьёзно занимающихся наукой. Другое дело – обучение дополнительным компетенциям, soft skills и т.д. В рамках основных образовательных программ это сделать невозможно. Платить университету за то, чтобы вы получали доп. навыки, — довольно накладно, нужен большой ресурс. У нас есть honors college, где можно дополнительные навыки развивать, третий год он работает. Но там нет, например, программирования. Возможно, в рамках института непрерывного образования мы будем искать курсы, интересные широкому кругу студентов, в том числе связанные как раз с компетенциями цифровой экономики. Сейчас я не вижу возможности оплачивать деятельность в рамках практики научных семинаров.

Представитель Медиапарка: большое количество выпускников школ с высокими баллами ЕГЭ не поступают в СФУ, а уезжают в вузы Москвы и Санкт-Петербурга; в моём классе 80% одноклассников уехало. Так вот, возможно ли пригласить лучших специалистов в СФУ, чтобы выпускники школ знали — здесь отличное образование — и не уезжали.

М.Р.: МГУ сюда перевести? Мы приглашаем специалистов точечно, а задача комплексная. И мы её наращиваем, у нас ведь даже проект есть по повышению конкурентоспособности. Но только этим мы не решим задачу, она носит геополитический характер. Здесь не в одном качестве преподавательского состава дело. Мы уже говорили об этом — интересные задачи нужны. Если они будут, сюда приедут и из столиц, и из заграницы, и преподаватели, и студенты. Университет должен стать местом, где возможности для своего развития увидят и сотрудники, и студенты.

А приглашать за деньги — у нас не тот ресурс, как у вузов в европейской части станы. Хотя мы много делаем для привлечения абитуриентов: поддерживаем поступивших к нам с высокими баллами повышенной стипендией, в крае принят закон о поддержке одарённой молодёжи. Но если выпускников и это не привлекает — значит, ценность для них имеет что-то другое.

Вопрос про физкультуру: в СФУ есть специализация по футболу, но там надо заниматься на улице до -25 градусов. Нельзя ли сделать специализацию по мини-футболу, что позволяет заниматься в зале? И желающих будет больше.

М.Р.: Переговорим с Максим Сергеевичем Злотниковым, директором Института физической культуры, спорта и туризма.

Вопрос из Инстаграм: как избавиться от бездомных собак на второй площадке?

М.Р.: Жалуются и жители микрорайона, но решение этого вопроса не зависит от университета. Городское хозяйство этим занимается, мы проблему проблематизировали — письмо им оставили. Городская администрация планирует строить питомники в 2020 году. А пока те, кто каждый день ходит мимо собачьих стай, наверное, должны подумать о средствах личной безопасности.

Студентка ИУБПЭ: планируется ли вернуть автобус 35а?

М.Р.: Он нерентабелен, наверное, вот его и отменили. Мы обратимся в департамент транспорта и поймём причину отмены и возможность его возвращения. Но я удивляюсь, слушая вас: у нас появился студенческий бульвар, и всё равно нужен автобус. А так много говорят о пользе ходьбы…

Студент ИИФиРЭ, член студенческого профсоюза: проблема в общежитии № 30 — студенты по 20-30 минут ждут лифта, потому что здание сконструировано так, что подняться даже на нижние этажи можно только лифтом, лестниц нет. Есть подписи, есть обращения, есть фотографии очередей — что ещё надо сделать, чтобы проблему решили? Предложения по решению мы направили. И вторая проблема — с интернетом. Студенты платят по 500 р., в любом другом районе за эти деньги он работает в 5 раз быстрее, а у нас — 20 мгб. Это очень слабый интернет. Можно с этим что-то решить?

М.Р.: Зафиксировали проблемы.

Вопрос паблика СФУ: когда уберут периметр безопасности?

М.Р.: Мы формулировали нашу позицию много раз, она известна и очень выверена. Мы собираемся убрать забор, но сохранить все функциональные сети, которые сейчас там проложены. Это целая экосистема коммуникаций и сложное инженерное сооружение. Мы стараемся учитывать все эти моменты и не совершить необдуманных действий. Скорее всего, если нам это согласует министерство, весной в рамках благоустройства мы приступим к ликвидации забора.

Студент ИФиЯК: в Гуманитарном институте есть кафедра, которая занимается информационными технологиями в гуманитарных науках. Вы доцент этой кафедры. Будет ли расширено это направление на другие гуманитарные науки?

М.Р.: Трансформация гуманитарных наук под влиянием цифровых технологий – это передний край гуманитарных наук, очень перспективно. Мы подали заявку на проведение здесь конференции, которая соберёт всю Европу. Если нас поддержит Европейская ассоциация цифровых гуманитарных наук, сюда приедут порядка 700 учёных.

В Гуманитарном институте ведутся проекты совместно с Эрмитажем, другими организациями, ребята выигрывают подряды на изготовление цифровой продукции. Как в это могут интегрироваться филологи — не знаю. Если у вас есть идеи — приходите, я вас познакомлю. Но мы занимаемся не количественными методами, а визуализацией данных. Поищите точки соприкосновения.

Студентка-экономист: в одном из интервью вы говорили, что три экономических института будут объединены в некий научно-образовательный комплекс. Если известна структура этого комплекса – поясните…

М.Р.: Это вопрос давнишний, с момента присоединения ТЭИ говорится о необходимости консолидации усилий, интеграции экономического образования. Разные менеджеры пытались решать это (я имею в виду ректорат); я тоже как проректор по учебной работе пытался, но безрезультатно. Объединить три института нам пока, видимо, не удастся. Это сложный процесс, ведь речь идёт о четвёртой части всего контингента.

С другой стороны, мы понимаем, что экономическое образование могло бы быть более современным. Это, например, связано с задачами цифровой экономики, которые мы пока не решаем. Поэтому мы придумали идею — не трогать институционально институты, но создать комплекс, у которого будут единые задачи развития, единый управленческий режим, консолидированный ресурс и коллегиальные органы, позволяющие управлять учебным процессом, наукой, дополнительным образованием. Мы просто вместе с коллегами пытаемся найти новую форму изменений, при этом не разрушая институты, а объединяя их общими задачами развития образования. Структура должна быть представлена на учёном совете. Не доскональная структура, а пока модель, которая перерастёт в конкретную управленческую форму, чтобы мы могли перейти к следующему шагу. До Нового года хотим это осуществить, чтобы затем этот научно-образовательный комплекс заработал.

Студентка ГИ: почему в ГИ сокращаются бюджетные места.

М.Р. Выделение контрольных цифр приёма — это процедура, она складывается из тех данных, которые концентрируются в министерстве из наших отчётов и других показателей. Цифры приёма по направлениям выделяется в целом на субъект, а потом по результатам конкурса распределяются по вузам. Министерство оценивает те образовательные программы, которые реализует конкретный университет. Ведь есть немало программ, неэффективных с экономической точки зрения. Допустим, принимают 10 чел., выпускают троих, при этом денежные средства нам выделяют из соотношения 1:12 (преподаватель: студенты). Т.е. невыгодно содержать кафедру, преподавателей под такой выпуск.

В Гуманитарном институте был тяжёлый год, когда не было вообще бюджетных мест. Спасло нас тогда то, что пришли ребята, с хорошими баллами, которые готовы были платить за гуманитарное образование. И эта тенденция, кстати, сохраняется – Гуманитарный институт проводит качественный платный набор помимо бюджетного.

Дефициты бюджетных мест мы имеем по всем направлениям. Государство считает, что подготовку определённых специалистов правильнее сосредоточить в конкретных центрах. На всю страну, допустим, выделяется 100 мест на специальность. Понятно, что их забирают ведущие университеты по этому направлению.

Эта проблема известна и вряд ли будет решена. Я привёл пример ГИ, который пережил ликвидацию бюджетных мест за счёт набора платных студентов. Это значит — было востребованное образование, люди осознанно его выбрали. Тогда, может, и не нужен бюджет? Кстати, если бюджетных мест нет, мы имеем право регулировать стоимость за обучение, уменьшать его — чтобы это было выгодно обучающимся. Когда образование востребовано — это же здорово, что за твою образовательную программу люди готовы платить. А есть, наоборот, специальности с бюджетными местами, но неконкурсные, т.е. невостребованные. Так что это отдельный сложный вопрос – каким должно быть образование.

Скажу лишь, что сами мы в сторону уменьшения бюджетных мест не работаем, всегда оформляем заявку и заинтересованы в том, чтобы все направления имели бюджетные места.

До назначенного часа оставалось еще довольно много времени. Вообще-то, я специально пришла пораньше. Перед встречей с ректором Южно – Уральского государственного университета, доктором технических наук Александром Шестаковым мне захотелось походить по широким коридорам самого значительного нашего вуза и, образно говоря, погрузиться в его атмосферу, почувствовать особый привкус этого легендарного учебного заведения. 

Я вдруг представила, что ЮУрГУ с его пятидесятитысячной армией студентов и многотысячным штатом преподавателей, огромным комплексом зданий по своим масштабам сравним с целым городом или районом нашей области. И жизнь в этом большом полисе идет по своим четким законам… «Целый мир охватывая разом…» – то ли кстати, то ли не кстати почему-то вдруг всплыли у меня в памяти пафосные строчки из Маяковского.

Но я тут же остановила свои попытки погрузиться в глобальные проблемы. И сделать это было нетрудно – рядом со мной оказалась группа студентов, парней и девушек. Они что-то горячо и весело обсуждали. 

– Ребята, – неожиданно для самой себя обратилась я к студентам, – А вы хотели бы поговорить со своим ректором?

На несколько секунд они замерли от удивления.

– Прямо сейчас? 
– Да. Прямо сейчас. Аудиенции я вам не обещаю, но вот минут через пять-десять попрошу  Александра Леонидовича ответить на все вопросы, которые вы мне продиктуете.

Свою просьбу мне не пришлось повторять дважды. Вопросы посыпались как из рога изобилия. Я еле успевала их записывать, и почему-то была совершенно уверена, что Александр Шестаков согласится на такую форму нашего с ним разговора.

И я не ошиблась.

– Мы прочитали в Интернете, что наш ректор в свободное время занимается джоггингом. Пусть расскажет, что это такое и зачем «оно» ему нужно.
– На самом деле это слово в переводе на русский означает – медленный бег, бег трусцой. Бегать я начал давно – лет 30 назад. Именно в то время я решил серьезно заняться наукой, приступил к работе над диссертацией и сразу же понял, что для этого надо иметь довольно крепкое здоровье. 

Признаюсь вам честно, что я никогда не был спортсменом в прямом смысле этого слова. Поэтому начал с небольших дистанций и постепенно довел свою норму до 10 километров. Захотел пробежать марафонскую дистанцию. Дошел до 18 километров, но понял, что необходимости в этом нет – потом приходится долго восстанавливать силы. А это нерационально. 

Сейчас катастрофически не хватает времени. Но чтобы не потерять форму, стараюсь бегать хотя бы два раза в неделю. Предпочитаю делать это вечером, ведь по складу характера я – сова. Как-то само собою вышло, что бегаю я в одиночестве. Почему? Наверное, потому, что человек, занимающийся наукой, как правило, – индивидуалист. И мне нравится на какое-то время оставаться в одиночестве. А, кроме того, чтобы заниматься спортом в компании, нужно договариваться с приятелями заранее, а это не всегда получается. Иногда свободное время для джоггинга появляется довольно незапланированно.

В ЮУрГУ есть замечательная традиция – завершать университетскую спартакиаду эстафетой. В разных ее номинациях принимали участие до 2,5 тысяч студентов. Так было раньше. Но всякая традиция хороша тем, что она постоянно совершенствуется. Однажды «инициативная группа» молодых людей обратилась к ректору с «вызывающим» предложением: «Александр Леонидович, а вам слабо?» Конечно же, ректор ответил на этот вызов. Более того,  «честь и достоинство» ректората решили защищать еще три проректора и главный ученый секретарь. Все были очень довольны. Особенно студенты, которые на этапе лихо обгоняли, оставляли позади маститых докторов наук, руководителей одного из крупнейших вузов страны. В силу своего молодого возраста им было еще трудно понять, что этот факт нисколько не огорчил, а наоборот, весьма порадовал ученых мужей – значит, достойная смена подрастает. Хорошие спортивные ребята учатся в ЮУрГУ!

– Спросите у ректора, есть ли в его семье какие-то традиции?
– Есть, конечно. Мой двоюродный брат вот уже много лет подряд собирает родственников и друзей на открытие сезона охоты. Представляете, мы едем на утиные озера охотиться…с женами! Уникальное явление, не правда ли?! Иногда мне просто не верят, когда я рассказываю об этом. Обычно в нашей компании бывает человек 10-15. Разбиваем лагерь, ставим палатки. Впечатления, конечно, у всех потрясающие: утренняя зорька, первобытный охотничий азарт, разговоры у костра…

В чем заключаются плюсы присутствия на охоте жен, спросите вы? Прежде всего, у нас есть сугубо прагматичные соображения – дичь приготовлена, рыба почищена, посуда помыта…Разве плохо?! Однажды в нашу компанию попали два бизнесмена из Екатеринбурга. Сначала они были удивлены присутствием женщин. А потом признались, что впервые на охоте были сытыми. Кроме того, присутствие женщин всегда стимулирует мужчин быть лучше. Им нравятся восторги, удивление, восхищение.

Но главное, конечно, в том, что нам всем очень хорошо вместе. Такие встречи бывают нечасто, но остаются в памяти надолго.

Однажды Александр Шестаков, приехав в США, рассказал об «осенних охотничьих  сезонах» своему старинному приятелю, профессору американского университета Юрию Штесселю, с которым они когда-то окончили одну кафедру. Однокурсник заинтересовался этим рассказом, но еще больший интерес к русской охоте проявил другой ученый, коллега Штесселя – его заведующий кафедрой, американец иранского происхождения. Приглашая их на охоту, Александр Леонидович, наверное, даже и не предполагал, что они действительно найдут время и прилетят из-за океана на Урал пострелять уток.

Разумеется, американские ученые познакомились с ЮУрГУ, профессор Штессель прочитал лекции студентам и аспирантам, но главной целью для них была все-таки охота. Так получилось, что в прошлом году охота на знакомых Александру Леонидовичу озерах в Курганской области была перенесена на две недели позже. И пришлось везти американцев на охотничье хозяйство университетской базы отдыха на озере Буташ. Уток там, к сожалению, практически не было, но зато была баня с вениками,  ушатами холодной воды…Одним словом, на лицо все «особенности национальной охоты». Но даже в таких «экстремальных» условиях ученый-иранец все-таки выследил и подстрелил утку, вызвав у всех немалое удивление. Правда, уже потом, Александр Шестаков узнал, что в свое время этот профессор служил в американском спецназе, что, собственно говоря, и объясняло его сноровку и умение.

– Интересно, почему наш ректор, очень интересный мужчина так мало улыбается?
– Разве я мало улыбаюсь? Никогда не задумывался над этим. Наверное, все-таки это обстоятельство связано с тем, что на меня давит груз серьезных проблем такого большого вуза… Наверняка, этот вопрос задала девушка. Хорошо, я обещаю девушкам больше улыбаться.

– Мы ничего не знаем о детях Александра Леонидовича. Кто они и как он их воспитывает? 
 – Старшая дочь Наталья окончила наш университет, получила специальность экономиста. Сначала работала в Челябинске в Министерстве экономического развития, потом вышла замуж и уехала в Австралию. Когда у меня спрашивают, кто ее муж, я отвечаю вопросом на вопрос: «Видели фильм про «крокодила Данди»? Вот ее муж как раз на него очень похож». Я был категорически против ее отъезда в Австралию, считаю, что в России сейчас гораздо больше возможностей для самоутверждения. Это один момент. А потом…. Я просто скучаю по ней, хочу чаще видеть внучку. 

Наташа привозила Кристину, когда ей было 1,5 годика. Она оказалась очень самостоятельным ребенком. Судя по всему, там совсем по-другому воспитывают детей, не сюсюкаются с ними, предоставляя возможность самим определяться по многим вопросам, даже в таком возрасте. Вернувшись с Кристиной в Австралию, Наталья позвонила нам и с улыбкой рассказывала, что сразу почувствовала, как дедушки-бабушки избаловали девочку. 

Но, в принципе, мне приятно, что там, в Австралии, Наталья сумела сама без чьей-то помощи и поддержки устроиться в жизни, найти себе достойную работу по специальности в солидном предприятии, выдержав большой конкурс – 20 человек на место.  

Средняя дочка – Аня заканчивает ординатуру в медицинской академии, будет врачом-иммунологом. Сейчас она уже решила набираться опыта, устроилась на полставки в Железнодорожную больницу. Начала работу над диссертацией.

Младшая дочка Света очень активная девочка. В школу она пошла с шести лет, занимается музыкой, танцами и английским языком.

Как я воспитываю детей? Мне кажется, прежде всего, ребенок должен научиться работать и добиваться результатов, неважно, в какой сфере деятельности.

– Почему у нас такая маленькая стипендия? Может ли Александр Леонидович нам ее повысить? Интересно, какая стипендия была у него, и хватало ли ему на жизнь?
– К сожалению, ректор не может повысить стипендию, этот вопрос находится в компетенции федеральных органов. Но мы стараемся каждый год в день рождения университета, 15 декабря, поощрять сотрудников и студентов. Первый раз мы выдали премии всем студентам, которые живут в общежитиях. А потом решили, что не стоит раздавать «всем сестрам по серьгам», а надо наградить лучших: в учебе, научных, спортивных или иных достижениях. Я считаю, что это правильное решение – поощрение получает тот, кто работает и развивается.  

В наше время стипендия была 45 рублей. Но я учился на специальности, связанной с военно-промышленным комплексом, где платили на 10 рублей больше. Плюс к этому за хорошую учебу часто получал повышенную стипендию. Каждое лето работал в стройотрядах, помню, как строили в Коми АССР баню, свинарник, клуб. 

Хватало ли мне тогда денег? Конечно, нет. На этот счет есть даже выражение, что чем больше денег, тем больше их не хватает.

– Интересно узнать, ставил ли преподаватель Шестаков двойки своим студентам и, можно ли было его уговорить, не ставить «неуд»? И еще – получал ли он сам двойки?
– Ставить двойки всегда неприятно. Я сразу представлял, какие проблемы будут у молодого человека – со стипендией, с летними каникулами. Но, с другой стороны, тройка, как и пятерка, должна быть заработана. Незаслуженная оценка развращает человека. Допустим, поставлю я такую тройку, но ведь потом человеку и свою работу привыкнет выполнять также, а жизнь становится все жестче и ответственнее.

Получилось так, что личного опыта получения двойки у меня не было. И не жалею об этом.

– Чем занимается Александр Леонидович по вечерам?
– Общаюсь с семьей: женой и младшей дочкой. Читаем сейчас с ней Маугли Киплинга. Мне самому очень интересно вернуться к этой мудрой книге, интересно отвечать на вопросы дочки. Мы вместе с ней рассуждаем. Этот эмоциональный контакт с ребенком очень важен для обоих. 

– Почему наш ректор запрещает курить в университете? А сам-то он курит?
– Нет, я не курю. Мы с братом однажды в детстве попробовали закурить, и бабушка застала нас за этим занятием. Брат был постарше, он успел убежать, а со мной бабушка расправилась сурово. И потом было несколько случаев, когда в компаниях я пробовал закурить. Но на следующий день я выходил на свою дистанцию и чувствовал, как вместе с дымом сигареты улетучились мои силы. Я просто умирал на дистанции. Зачем, спрашивается, я сам приносил себе вред?!

– Какую женщину Александр Леонидович считает идеальной?
– Свою жену Людмилу. В ней чудесным образом сочетаются все качества, которые я больше всего ценю в женщине: ум и доброту. Людмила работает у нас в вузе. Она – кандидат технических наук. Считаю, что ей по силам написать докторскую. Но сейчас у нас маленькая дочка и надо больше и внимания, и времени уделять ей. Это решение далось нам нелегко, но, тем не менее, мы его приняли, точнее, окончательное слово было за женой. 

– Есть ли у нашего ректора какой-то главный жизненный принцип? 
– По натуре я – стайер, бегун на длинные дистанции. Я никогда не ставил перед собой заоблачных целей. Помню, когда в 1969 году поступил в ЧПИ, в актовом зале перед нами, первокурсниками, выступал ректор Виталий Васильевич Мельников. Тогда я вовсе не мечтал о том, как хорошо бы оказаться на его месте. Моей целью было  получить высшее образование. Получил. Только два месяца отдохнул после защиты кандидатской диссертации, и сразу стал искать тему для докторской. Так, постепенно, я одолевал ступеньку за ступенькой. Ректор – это уже моя двенадцатая должность в родном вузе.

– Надо обязательно спросить, откуда родом наш ректор? 
– Из Курганской области. Мои предки в 1812 году основали там большое село Шаламово. Дедушка по материнской линии, Петр Андреевич Шаламов, воевал под Сталинградом, был пулеметчиком, едва остался жив после Освенцима, его брат командовал штрафной ротой под Ленинградом. Много лет подряд  я ездил в родные места к ним косить сено, брал с собой дочек – старшая в то время часто болела – деревенский воздух, парное молоко хорошо укрепляли ее здоровье. А я был главной рабочей силой. Деды были уже в возрасте, да и раны военные не давали им покоя всю жизнь. 

Сейчас, к сожалению, бываю там нечасто, приезжаю только на родные могилы.

Мы все привыкли считать наш ЮУрГУ успешным, состоявшимся. Но если проводить параллель с человеческой жизнью, то предела для совершенствования здесь тоже нет. Александр Леонидович Шестаков считает,  что сейчас, когда в основном построен «скелет» вуза, его надо насыщать интеллектуальным потенциалом, выводить на новый уровень – европейский и мировой. Перспектива вуза – в его инновационном развитии.  

О качественном обучении, вузовской конкуренции и критериях оценки деятельности университетов

На вопросы «ДО» отвечают ректоры ведущих вузов Ульяновской области: 

 УлГУ — Борис Костишко

 УлГТУ — Александр Горбоконенко

 УлГПУ — Анатолий Бакаев

 УГСХА — Александр Дозоров

—  Как вы оцениваете позиции вашего вуза на рынке высшего образования? Кого видите своими основными конкурентами? 

Борис Костишко: На российском рынке мы — в сотне лучших вузов РФ. В общем зачете занимаем 71-е место, в рейтинге научной деятельности — 30-е, что для вуза с 25-летним возрастом очень  хорошо. В Ульяновске у нас ведущие позиции. Основной конкурент, конечно, технический университет.

Анатолий Бакаев: Я не вижу конкурентов нашему университету: это единственный вуз региона, готовящий педагогов, к тому же на бюджетной основе.  УлГПУ — старейший вуз региона с богатыми традициями, собственными научными школами  и очень сильным преподавательским составом. У нас самое большое количество докторов и кандидатов наук в расчете на одного студента.  Сегодня мы  громко заявляем о себе как инновационный вуз, активно развиваются творческое и спортивное направления. И самое главное — вуз подтвердил свою состоятельность, пройдя в конце 2012 года государственную аккредитацию сроком на шесть лет.

Александр Дозоров:Ульяновская сельскохозяйственная академия устойчиво занимает середину рейтинга среди аграрных вузов России. Основные наши конкуренты — Саратовский и Казанский государственные аграрные университеты.

Александр Горбоконенко: В 2012 году нашему университету исполнилось 55 лет, мы уже более полувека готовим высококвалифицированных специалистов по широкому спектру направлений технического, гуманитарного и экономико-математического профилей. УлГТУ специализируется на подготовке инженерных кадров, востребованность которых растет с каждым годом. Ведется подготовка специалистов, бакалавров и магистров на 52 кафедрах по 33  направлениям и 48 специальностям: мы закрываем потребности регионального рынка труда в специалистах почти всех профилей.

— Устраивают ли вас критерии, по которым сегодня оценивают деятельность вузов?

 Анатолий Бакаев: На мой взгляд,  для оценки работы педагогических вузов необходимы   дополнительные критерии: трудоустройство выпускников по полученной специальности, количество реализуемых вузом программ дополнительного образования, поскольку любой педагогический вуз является центром научно-методической помощи работникам образования. Из существующих критериев я считаю неактуальным  для педвуза количество выпускников — иностранных граждан, хотя мы работаем в этом направлении.

Александр Дозоров: В критериях не учитывается отраслевая специфика: практикоориентированное обучение. Новые критерии можно вводить, но сначала  их необходимо ввести в показатели деятельности, дать время вузам их отработать, а затем уже судить об эффективности. Этого не было сделано.Критерий по цитированию некорректен. Если показать список  журналов, входящих в Скопус, — там практически нет отраслевых. Средний балл по ЕГЭ в аграрном вузе объективно ниже, чем в классических университетах: более 80% наших студентов — жители сельской местности. При этом твердо можно утверждать: получив неаграрное образование, выпускник вряд ли придет работать в село.

Борис Костишко: Идеальных рейтингов не бывает, они обычно делаются под какую-то задачу и потому односторонни. Всегда есть претензии к рейтингам. Тем более вузы очень разные, даже по местоположению, и, скажем, по наличию некой «питательной» бизнес-среды. Скажем, Ульяновск сравнивать с Томском или с Казанью нельзя, тем более — с Питером,  Москвой. С другой стороны, есть понятие отраслевых университетов: классические, педагогические, технические, транспортные вузы, сельскохозяйственные академии, университеты культуры и искусства. И нас всех друг с другом равнять проблематично. Мы сами с этим сталкиваемся каждый год, когда подводим мониторинг внутри университета — факультеты очень разноплановые. Совет ректоров РФ предложил свои критерии, вменяемые, достаточно надежные, в совокупности они дают более или менее объективную картину, потому что там есть перекрещивающиеся области. Меня бы больше устроило, если б учитывались все 50 критериев, по которым мы дискутировали и которые были первоначально.

— Что вы вкладываете в понятие «качественное обучение»?

Александр Дозоров: Прежде всего, это подготовленный студент и современная материально-техническая база.

Борис Костишко: Это обучение, которое дает выпускникам университета возможность занять хорошие позиции на рынке труда, сразу или не сразу — это зависит и от специфики профессии. Нефтяникам, например, перед тем, как инженерами стать, надо сначала  освоить рабочую специальность. Возможность занять хорошие позиции и обеспечить карьерный  рост — вот это качественное обучение, хотя и здесь очень многое зависит от человека. Образование — это все-таки специфическая услуга. Можно приехать хоть в Кембридж, но если вы не хотите, не имеете талантов — ничему не научитесь. 

Анатолий Бакаев: Существуют госстандарты качественного обучения, по которым мы строим образовательный процесс. Качественное обучение предполагает подготовку широко образованных, творчески и критически мыслящих людей,  способных к целостному видению и анализу проблем, к поиску их  новых оригинальных решений. Считаю, что современные вузы должны быть нацелены на подготовку не столько специалистов узкого профиля, сколько разносторонне образованных личностей, которые будут составлять элиту в своей отрасли.

Александр Горбоконенко:В вузе студент должен не только получать теоретические знания и практические навыки, но и развивать личностные качества, те компетенции, которые позволят ему добиться успехов в профессиональной сфере. Качественное обучение — это создание такого образовательного пространства в университете, такой атмосферы, которая будет способствовать всестороннему развитию личности. А оценивать качество подготовки выпускников вуза — конечно, прерогатива работодателей. Поэтому так важно тесное сотрудничество вузов с предприятиями и организациями региона. Необходимо вести совместную работу по формированию такой модели специалиста, которая бы соответствовала требованиям современного рынка труда.

— Что вы считаете главными угрозами для эффективной деятельности вузов, в чем видите основные возможности для развития? 

Александр Дозоров: Основная угроза — переход на нормативно-душевое финансирование.

Анатолий Бакаев: Угроза в коммерциализации высшего образования. Думаю, что наша страна еще не готова к этому. Просто можем потерять огромный интеллектуальный потенциал из-за того, что способные ребята не смогут оплатить свое обучение.

Борис Костишко: Угрозы есть объективные и субъективные. Это и демографический спад, и ухудшение качества образования в школах, и активная реформаторская деятельность чиновников, зачастую не обоснованная. Возможности для развития — в университете очень хороший педагогический коллектив, активные ученые. Более того, мы подключаемся к очень серьезным программам, в последние несколько лет нет ни одного мегапроекта, который мы бы не реализовали. Хочу подчеркнуть, что сейчас участие университетов в мегапроектах нужно очень взвешенно обеспечивать. Если университет  не готов, лучше не рисковать, потому что, не справившись, вы получаете «черную метку» — значит, вы показали себя дилетантом на поле, где играют специалисты.

— Что принципиально нового предложите абитуриентам-2013?

Анатолий Бакаев: В первую очередь, улучшенные условия для учебы, занятий научной деятельностью, спортом, творчеством, а также бытового устройства. Мы проводим ремонт и реконструкцию аудиторий с установкой   учебных мультимедийных комплексов, открываем научные  лаборатории  микробиологии, математического моделирования и инновационных нанобиотехнологий,оснащенные уникальным   оборудованием. Уже в этом году  завершим ремонт спортивного манежа, построим спорткомплекс возле общежития, до конца года запланировано строительство бассейна. Будут реконструированы столовые, обновлено студенческое общежитие.

Александр Дозоров: В 2013 году мы открываем новое направление подготовки «Технология продукции и организация общественного питания».

Борис Костишко: УлГУ реализует 442 образовательные программы. Когда приезжают непрофессиональные гости, я им предлагаю назвать специальность или направление, которых у нас нет. И они не могут — все есть. Пусть не в виде специальности, может быть, в форме специализации, направления магистратуры. Классические вузы интересны тем, что это огромный общий котел, где варятся вместе гуманитарии, физики, медики, биологи, химики, математики…  Поэтому получается интересный очень сплав людей. В 2013-2014 годах мы открываем порядка 30 новых направлений. Несколько новых специальностей открывается на инженерно-физическом факультете высоких технологий, специально для крупнейших нефтедобывающих компаний. Будем готовить топографов, геодезистов, способных работать на специфическом оборудовании, машинистов установок бурения и других специалистов. Существенно расширится и спектр направлений магистратуры и аспирантуры. В бакалавриате появится уникальное направление — «Наноинженерия». Очень важным событием считаем открытие магистратуры по юриспруденции.

Александр Горбоконенко: Если говорить о вступительных испытаниях, то каких-либо существенных изменений не произошло. В сентябре планируем окончательно сдать новый учебно-лабораторный корпус  площадью 9,3 тыс. кв. метров. Новые учебные площади будут оснащены оборудованием, необходимым для реализации современных технологий обучения. Развивается инновационная инфраструктура, созданы индустриальный парк, инжиниринговый центр, действуют девять малых инновационных предприятий. Есть условия для занятия спортом и развития творческих способностей. Все это мы и предлагаем нашим абитуриентам.

фото под заголовком — imageholder.ru