Заключение с сша первых договоров об ограничении ядерных вооружений конфликт с руководством

Спрятать пояснение

История переговоров по ограничению стратегических вооружений (ОСВ) и сокращению стратегических наступательных вооружений (СНВ) насчитывает уже более полувека. Она хранит в послужном списке десяток договоров и соглашений, начиная с Договора по ПРО и Временного соглашения ОСВ-1 (1972 год) и кончая текущим Договором СНВ-3 (подписанным в 2010 году и продленным на пять лет в 2021 году).

В этой длинной саге Договор СНВ-1, подписанный 31 июля 1991 года, занимает особое место. Это был переломный момент. От ограничения стратегических вооружений, когда для них устанавливались потолки на достигнутых уровнях, а подчас и выше них, стороны перешли к их радикальному сокращению: примерно на 25% (до потолка в 1,6 тыс. единиц) по стратегическим носителям и на 50% (до потолка в 6 тыс. единиц) по боезарядам. Жесткая регламентация коснулась также структуры стратегических сил и качественных характеристик систем оружия. 

История переговоров по ограничению стратегических вооружений (ОСВ) и сокращению стратегических наступательных вооружений (СНВ) насчитывает уже более полувека. Она хранит в послужном списке десяток договоров и соглашений, начиная с Договора по ПРО и Временного соглашения ОСВ-1 (1972 год) и кончая текущим Договором СНВ-3 (подписанным в 2010 году и продленным на пять лет в 2021 году). 

В этой длинной саге Договор СНВ-1, подписанный 31 июля 1991 года, занимает особое место. Это был переломный момент. От ограничения стратегических вооружений, когда для них устанавливались потолки на достигнутых уровнях, а подчас и выше них, стороны перешли к их радикальному сокращению: примерно на 25% (до потолка в 1,6 тыс. единиц) по стратегическим носителям и на 50% (до потолка в 6 тыс. единиц) по боезарядам. Жесткая регламентация коснулась также структуры стратегических сил и качественных характеристик систем оружия. 

Конечно, ДСНВ-1 родился не на пустом месте. Он стал итогом долгих, изнурительных переговоров в Женеве и еще более трудных согласований директив делегациям между группами давления в Москве и Вашингтоне. Успеху способствовала политическая воля и последовательная поддержка переговоров по СНВ со стороны советского руководства во главе с Михаилом Горбачевым, доскональная проработка каждого условия на всех уровнях стройного и понятного государственного механизма принятия решений, самоотверженный труд советской делегации в Женеве под руководством посла Юрия Назаркина. То есть все то, чего стало очень не хватать в последующие годы.

Предтечей этого договора стал Договор по ракетам средней и меньшей дальности (ДРСМД от 1987 года). Вопреки многочисленным заявлениям в России на протяжении последних пятнадцати лет, тот договор отнюдь не был необъяснимой «капитуляцией» Горбачева и главы МИД СССР Эдуарда Шеварднадзе, хотя Советский Союз ликвидировал вдвое больше ракет и втрое больше боеголовок, чем США. На деле ДРСМД стал фактически первым актом сокращения американских стратегических вооружений, причем актом односторонним. Ведь американцы ликвидировали почти 1 тыс. носителей и боеголовок, простреливавших советскую территорию на большую глубину, включая Москву, и потому имевших стратегическое значение. А СССР в ответ отказался от носителей и боеголовок для Евроазиатского театра военных действий, не достигавших основной американской территории. Без устранения стратегической угрозы американских ракет средней дальности не было бы и Договора 1991 года по сокращению стратегических вооружений. Указанные договоры и ряд других соглашений ознаменовали окончание Холодной войны и прекращение гонки вооружений на двадцать лет вперед.

Бытующее сейчас в России негативное отношение к двум упомянутым ключевым соглашениям (как и к Договору 1990 года по сокращению обычных вооружений в Европе), скорее всего, обусловлено тем, что они совпали по времени с травматическим распадом Варшавского Договора, роспуском Советского Союза и крахом советской экономики, государственности, идеологии и империи, вслед за которыми началось расширение НАТО на восток и возникли претензии США на управление миром. Однако в истории «после» не обязательно означает «из-за». Радикальные перемены миропорядка происходили совершенно в иной плоскости, нежели прогресс в деле контроля над вооружениями. Более того, без ключевых договоров того времени геополитические катаклизмы могли бы повлечь за собой растаскивание ядерного оружия и даже большую войну с неуправляемой ядерной эскалацией.

Сейчас многие в России жалеют об окончании Холодной войны тридцать лет назад, поскольку это совпало с падением советской империи. Связь этих двух поворотов истории сложна и противоречива. Но ясно одно: в современных условиях возрождение холодной войны и гонки вооружений не принесет России былого статуса и могущества. Если в юности вы благополучно прыгали со второго этажа, то повторение этого упражнения в старости не вернет вам молодость и силу.

В последнее время в связи с 30-летним юбилеем ДСНВ-1 появился целый ряд публикаций, посвященных его истории, уникальным военным, техническим параметрам и всеобъемлющему режиму верификации. Поэтому здесь хотелось бы подробнее остановиться на другом документе, который был согласован в ходе переговоров по ДСНВ-1, но стоял как бы особняком и привлек меньше внимания. Однако на самом деле именно он определял стратегическую суть договора и пяти последующих соглашений в данной области, включая продленный текущий ДСНВ-3. А в ближайшем будущем тот документ опять будет центральной темой диалога, о котором Россия и США договорились на июньском саммите в Женеве.

Речь идет о документе «Совместное заявление относительно будущих переговоров по ядерным и космическим вооружениям и дальнейшему укреплению стратегической стабильности», подписанному президентами Михаилом Горбачевым и Джорджем Бушем в июне 1990 года. Тогда в первый и, к сожалению, в последний раз стороны согласовали правовое содержание и принципы концепции «стратегической стабильности».

Сейчас только ленивый не употребляет это понятие, но по прошествии тридцати лет политики эксперты и журналисты зачастую разбавляют его в «бульон» из всех вообразимых благих пожеланий. Тем самым эта концепция низводится до инструмента внешней пропаганды и утрачивает свой первоначальный смысл — в качестве взаимоприемлемой основы переговоров по контролю над стратегическими вооружениями.

В течение двадцати первых лет переговоры по ОСВ опирались на принцип паритета («равенство и одинаковая безопасность»). Но со временем стало ясно, что равенство по ядерным вооружениям — это не гарантия того, что никогда не будет нападения, то есть нанесения разоружающего ядерного удара, призванного предотвратить сокрушительное возмездие.

Новая концепция 1990 года имела вполне определенный стратегический смысл и ряд технических условий. Стабильность определялась как стратегические отношения сторон, устраняющие «стимулы для нанесения первого ядерного удара». Для формирования таких отношений будущие договоры по СНВ должны были включать в себя ряд согласованных условий: учет взаимосвязи между стратегическими наступательными и оборонительными вооружениями (чтобы оборона не могла ослабить ответный удар другой стороны); уменьшение концентрации боезарядов на стратегических носителях (чтобы одним носителем с несколькими боезарядами нельзя было поразить на стартовых позициях несколько носителей противника с гораздо большим числом боезарядов); оказание предпочтения средствам, обладающим повышенной выживаемостью (чтобы их невозможно было уничтожить на старте упреждающим ударом).

По сути эта концепция явилась революционным пересмотром традиционных взглядов, весь масштаб которого не вполне осознавали в то время даже участники переговоров по этому вопросу (включая автора настоящей статьи). Ведь стратегические наступательные и оборонительные вооружения были по умолчанию изъяты из сакраментальной формулировки прусского военачальника Карла фон Клаузевица: «Война есть… подлинное орудие политики, проведение ее иными средствами».

В годы Холодной войны каждая сторона имела классовое восприятие противника как имманентного агрессора, независимо от его доктрин, вооружений и военных действий. Теперь взаимно по умолчанию приняли предпосылку, что первый ядерный удар сам по себе является агрессией, независимо от того, какое государство и с какой целью его нанесло. Далее, согласно логике документа, если ни одна из сторон не имеет возможности первым ударом снизить свой ущерб от возмездия другой стороны, то первый удар теряет смысл. Он не станет продолжением политики даже в случае острого конфликта интересов государств.

Хотя независимые эксперты двух стран много лет обсуждали эти сюжеты теоретически, о содержании «стратегической стабильности» договорились не на научных конференциях, а в ходе переговоров о ДСНВ-1, в сложнейших положениях которого воплощены все принципы этой концепции. В дальнейшем они нашли более или менее рельефное отражение в Договоре СНВ-2 (1993 год), Рамочном соглашении СНВ-3 (1997 год), Соглашении о разграничении систем стратегической ПРО и ПРО театра военных действий (1997 год), Договоре о сокращении стратегических наступательных потенциалов (СНП от 2002 года) и текущем Договоре СНВ-3.

Этот каскад сокращений понизил потолки СНВ сначала до 3,5 тыс. боезарядов (ДСНВ-2), потом до 2,5 тыс. единиц (Рамочное соглашение СНВ-3), затем до 2,2 тыс. (ДСНП) и, наконец, до 1,55 тыс. (ДСНВ-3). В результате этих соглашений с 1991 года уровни стратегических вооружений в целом сократились по боезарядам примерно в семь раз, по развернутым носителям — в три раза.

Но это было не самоцелью, как ошибочно считают сейчас противники продолжения переговоров, а средством для достижения более важного результата — укрепления стратегической стабильности. Не только по форме, но и по существу стратегический баланс стал намного более стабильным. Реалистические модели гипотетического обмена ядерными ударами показывают, что при нападении агрессор разоружил бы сам себя: у другой стороны выжило бы больше сил, чем осталось у агрессора, и ее ответный удар лишил бы инициатора войны каких-либо плодов ее развязывания.

Однако в последнее десятилетие стратегическая стабильность интенсивно размывалась вследствие распада системы контроля над вооружениями и начала масштабного нового цикла гонки ядерных и новейших обычных вооружений. Между тем развернулась новая холодная война между Россией и Западом, а также КНР и США, полувековой диалог по стратегическим вооружениям после 2010 года был прерван на целое десятилетие.

В этих условиях возникла теория о том, что кризис контроля над вооружениями стал неизбежен ввиду коренных перемен в миропорядке и появления революционных военных технологий, которые упразднили прежние методы контроля над ядерным оружием. Такие взгляды сначала высказывались за рубежом, а затем перекочевали в Россию. Сторонники этой точки зрения утверждают, что не следует оплакивать развал контроля над вооружениями и что стратегическая стабильность должна обеспечиваться надежными контактами, мерами транспарентности и сдержанности сторон, а не попытками спасти контроль над вооружениями.

Очень хорошо, что руководители России и США не пошли на поводу этой лженауки и не приняли предложенные суррогаты. В июне 2021 года они встретились в Женеве и договорились возобновить диалог по стратегической стабильности, посредством которого будет заложена основа для будущего контроля над вооружениями и мер снижения рисков.

Вместе с тем нельзя не отметить, что и теперь со стороны США проявляется намерение размыть стержень диалога — четкую концепцию стратегической стабильности — дискуссиями общего характера о предотвращении инцидентов, кризисов и их эскалации, влиянии новейших технологий, соглашениями об ограничении складированных (в том числе тактических) ядерных боеприпасов, не имеющих отношения к стимулам для первого ядерного удара. Все эти темы заслуживают отдельного обсуждения — но не за счет растворения в разговорах на сопредельные темы четкой концепции стратегической стабильности и ограничения конкретных вооружений. Как говорится, не надо путать божий дар с яичницей.

Несомненно, что новейшие технологии и перемены миропорядка требуют адаптации концепции стабильности и учета ею возможных дополнительных стимулов к первому ядерному удару (особенно в части эффекта высокоточных обычных вооружений и стратегий ограниченной ядерной войны). Однако для этого нет другого способа, кроме продолжения процесса контроля над вооружениями. Раз третьи страны в ближайшие годы к нему не присоединятся, то во главу угла следующего договора СНВ нужно поставить не очередное глубокое сокращение ядерного оружия, а расширение охвата и ужесточение мер ограничения вооружений. Речь идет прежде всего об ограничении помимо традиционных баллистических ракет и тяжелых бомбардировщиков всех ядерных крылатых ракет большой дальности морского и воздушного базирования, аэробаллистических ракет и ядерных авиабомб стратегической авиации. То же относится к новейшим гиперзвуковым системам большой дальности наземного, авиационного и морского базирования в любом оснащении, межконтинентальным крылатым ракетам и глубоководным беспилотным аппаратам, орбитальным и частично-орбитальным ракетам.

Также нужно согласовать взаимоприемлемую регламентацию систем противоракетной обороны, ограничение развития ударных космических вооружений, меры доверия в кибернетической сфере, те или иные подходы к неразвернутым (в том числе тактическим) ядерным боеприпасам в хранилищах разного типа.

Конечно, никто не даст гарантию, что эти переговоры увенчаются успехом — подписанием Договора СНВ-4 и сопутствующих соглашений. Сторонам предстоит навести мосты через широкую пропасть между изначальными («запросными») позициями сторон, преодолеть огромные трудности стратегического и технического порядка, препятствия внешне- и внутриполитического характера.

Но так было и тридцать лет назад, когда велись переговоры о ДСНВ-1, который стал поворотным моментом в контроле над ядерными вооружениями. Как и тогда, теперь все зависит от воли, последовательности и реализма руководителей двух ядерных сверхдержав, упорного труда делегаций за столом переговоров, профессионализма и позитивного настроя вовлеченных в процесс гражданских и военных специалистов. Этому способу полвека, но другого не было и не будет. Именно он определит, окажется ли полувековой процесс контроля над вооружениями эпизодом истории или будущий договор станет следующим после ДСНВ-1 качественным скачком в укреплении взаимной безопасности и повышении шансов нашей цивилизации на выживание.

---

Источник: «Коммерсантъ»

22 января вступил в силу международный договор о запрете ядерного оружия. А вступивший в должность за пару дней до этого 46-й президент США Джо Байден первым же вопросом внешней политики сделал продление договора СНВ-3 о ядерном разоружении с Россией, который был стремительно согласован, подписан и вступил в действие за несколько дней.

В этой статье я попытался рассказать основные этапы 70-летней истории ядерного разоружения, ее ключевые события и их значимость для всего мира, включая два описанных выше. У кого и сколько этого оружия, кто от него отказался, а кто получил его, и что им за это было. Кто из деятелей ядерного разоружения получил Нобелевские премии мира (их много!), а кому пришлось заплатить высокую цену за вхождение в атомный клуб избранных. Как на нас сегодня сказываются испытания ядерного оружия в 1960-е и где в Европе размещено американское ядерное оружие. В конце концов стал мир опаснее или нет, вооружаемся мы или разоружаемся и насколько вероятна ядерная война? Вот с этим всем я и попытался разобраться.

По традиции я сделал видеоверсию этой статьи для своего youtube-канала о радиации (кстати, подписывайтесь на него!). Планирую сделать три части, но пока выложил две. Первая, про договоры о нераспространении и запрете испытаний:

И вторая, об истории ядерного разоружения между США и Россией:

Ну а ниже собственно сама статья.

Договор о запрещении ядерного оружия

С самого начала атомной эры ядерное нераспространение и разоружение были официально признаны всеми государствами в качестве важнейших задач. Самая первая резолюция, принятая Генеральной Ассамблеей ООН 24 января 1946 года, призывала к ликвидации ядерного оружия и других видов оружия массового уничтожения. И это тогда, когда ядерное оружие было только у США и всего через полгода после бомбардировки Хиросимы и Нагасаки. Сейчас, как мы знаем, приняты конвенции, хоть и не все страны к ним присоединились, о запрете химического, биологического оружия, противопехотных мин, кассетных боеприпасов и прочих видов оружия массового поражения. Но с ядерным оружием, одним из самых разрушительных, все оказалось сложнее.

Международный договор о запрещении ядерного оружия (Treaty on the prohibition of nuclear weapons) был одобрен на Генеральной Ассамблее ООН летом 2017 года голосами 122 государств. На текущий момент его подписали 86 стран. Вступить в силу он должен через 90 дней после того, как его ратифицирует 50 государств. Осенью прошлого года Гондурас стал 50-й ратифицировавшей его страной, поэтому дата вступления в силу и пришлась на 22 января этого года. Договор запрещает разработку, обладание и даже просто размещение у себя на территории чужого ядерного оружия.

Однако действие договора распространяется только на подписавшие и ратифицировавшие его страны. Поэтому на самом деле мало что в мире изменилось. Среди подписантов нет ни одной страны, обладающей ядерным оружием. Всего таких стран девять: США, Россия, Великобритания, Франция, Китай, Индия, Пакистан, Израиль и Северная Корея. Нет среди подписантов и Ирана, который может создать оружие в ближайшие годы. Нет среди них и пяти стран-членов НАТО, на территории которых сейчас размещено ядерное оружие США (Германия, Италия, Бельгия, Нидерланды и Турция). Полный же список подписавших договор стран можно посмотреть тут. Большинство из них уже ввели запрет на ядерное оружие у себя другими договорами и соглашениями.

Тем не менее, договор имеет важное общественное и символическое значение. В конце 2017 года, через несколько месяцев после принятия Договора на конференции ООН, международная организация ICAN — Международная кампания по ликвидации ядерного оружия, которая продвигала идею этого договора около 10 лет, получила Нобелевскую премию мира.

Интересно, что кампании ICAN зародилась в Австралии в 2007 году от коллаборации двух организаций — австралийской Медицинской ассоциации по предотвращению войны (MAPW) и международной организация «Врачи мира за предотвращение ядерной войны» (IPPNW). Последняя была создана еще в 1980 г. группой медиков из США и СССР, и в 1985 году она тоже получала Нобелевскую премию мира за свой вклад в дело осознания обществом катастрофических последствий ядерной войны. Именно тогда, в середине 1980-х, ядерные арсеналы стран мира были максимальными за всю историю.

На фото выше представители организации «Врачи мира за предотвращение ядерной войны», получившие Нобелевскую премию мира 1985 года. Третий слева — академик РАН Леонид Андреевич Ильин, долгие годы директор медицинского центра им. Бурназяна, где лечили всех пострадавших от лучевых поражений в нашей стране, в том числе чернобыльцев. Так что люди, выступавшие против ядерной войны, прекрасно понимали ее последствия.

Большинство же стран-обладателей ядерного оружия не подписали договор, а некоторые даже выступили с его критикой за нереалистичные и завышенные ожидания (Россия), или аргументировали это тем что предпочитают иные способы решения вопроса ядерного разоружения (Германия). Но надо отметить интересный нюанс Германии, где принят отказ от мирной атомной энергетики, но при этом размещено ядерное оружие США несмотря на то что общество, судя по опросам, против этого.

Тем не менее, как мы увидим ниже, в чем-то критики правы, поскольку современная система ядерного сдерживания держится совсем на других договоренностях и в большей степени зависит от успехов двусторонних переговоров. Кроме того, договор частично дублирует те договоренности, которые в мире уже существуют. Давайте посмотрим на то какие сейчас существуют договоры в области ядерных ограничений, в том числе те, к которым ядерные державы присоединились и которые они соблюдают.

Договоры об ограничении испытаний ядерного оружия

В первое же десятилетия ядерной гонки вооружений стало понятно, что это опасный путь, не имеющий ограничений рационального характера. В 1953-м президент США Эйзенхауэр выступил в ООН со знаменитой речью «Атом для мира» (ссылка на полный текст на русском), призвав ядерные державы отказаться от бессмысленной атомной гонки вооружений и сделать доступным мирное использование атомной энергии всеми желающими странами — в энергетике, медицине, сельском хозяйстве и т.д. Для понимания контекста важно отметить, что спустя полгода в СССР запустят первую в мире АЭС, а через 4 года будет создано Международное агентство по атомной энергии (МАГАТЭ), занимающееся при ООН вопросами мирного использования энергии атома.

Одним из первых международных договоров в области ядерного сдерживания стал Московский договор, или Договор о запрещении испытаний ядерного оружия в атмосфере, космическом пространстве и под водой (ДЗЯИ) 1963 года. Идея такого договора возникала еще в середине 1950-х. В 1954 году премьер-министр Индии Джавахарлал Неру стал первым государственным деятелем, который призвал к соглашению о прекращении ядерных испытаний.

Обсуждение возможного договора о частичном запрете испытаний началось в 1958-м. В следующие два года США, СССР и Великобритания даже добровольно соблюдали мораторий и не провели ни одного ядерного испытания (см. график ниже). Но потом отношения обострились. В 1962 году разразился Карибский кризис, впервые так близко поставивший мир на грань ядерной катастрофы. В том же 1962-м году было проведено самое большое количество ядерных испытаний за всю историю — 178. Ведь испытания были не только частью процесса создания и совершенствования ядерного оружия, но и актами демонстрации и устрашения. За год до того СССР взорвали самую мощную из когда-либо испытанных водородных бомб — «Царь-бомбу» мощностью 50 Мт.

Однако задолго до того как ученые забеспокоились о влиянии человечества на климат планеты, их волнения были связаны с ядерными испытаниями. Испытания ядерного оружия наносят ощутимый ущерб окружающей среде. Причем в глобальном плане. В 1950-е стало понятно, что выбросы радиоактивных веществ при ядерных взрывах, особенно воздушных, приводят к подъему радионуклидов в стратосферу и дальнейшему их рассеиванию практически по всей планете, но особенно в северном полушарии, где было большинство испытаний.

Результаты этого загрязнения в виде средне и долгоживущих изотопов цезия, стронция и даже плутония можно обнаружить в любом городе России при наличии достаточно чувствительных приборов (проверено лично). Суммарно же выбросы радиоактивных веществ в результате 520 воздушных ядерных испытаний (четверть от всех испытаний, которых к 2020-му было проведено 2056 штук) общей мощностью более 400 Мт тротилового эквивалента превышали суммарные выбросы в результате аварии на Чернобыльской АЭС.

За счет глобальных выпадений мы ежегодно получаем дозу около 5 мкЗв, что больше, чем от выбросов всех действующих АЭС России. Это составляет примерно 0,13% от средней суммарной дозы облучения жителя России от всех источников — 3980 мкЗв. Но вот в начале 1960-х, за счет высокой концентрации в атмосфере угрлерода-14 (см график ниже), последствия испытаний ядерного оружия давали в сотни раз больший вклад в среднюю дозу, суммарно до 7% от нее (ист. 1, ист. 2).

Так что помимо соображений обуздания ядерной гонки вооружений, к соглашению о сокращении ядерных испытаний правительства ядерных держав подталкивали и соображения экологического характера. Немного отступая скажу что помимо испытаний, ядерное оружие внесло свой вклад в загрязнение окружающей среды и за счет сбросов и выбросов ядерных комбинатов и заводов по производству ядерных материалов, ветшания и вывода из эксплуатации подводных лодок и баз их обслуживания, аварий на всех этих объектах и прочей ядерной инфраструктуре. Об этом я частично писал в других своих статьях, например в статье «Озера с радиоактивными отходами на территории России и опыт их ликвидации», в «Промышленные уран-графитовые реакторы для наработки плутония» или в «Японский ядерный могильник в Приморье или место утилизации АПЛ Тихоокеанского флота». Так что в экологическом плане ядерное оружие нанесло больше ущерба тем странам, которые его создавали, чем тем, против которых оно создавалось.

В результате после кризисов и обострения ситуации в начале 1960-х наступила разрядка, и 5 августа 1963 года в Москве состоялась церемония подписания Договора о запрещении испытаний ядерного оружия в атмосфере, космическом пространстве и под водой (ДЗЯИ) (полный текст на русском) между США, СССР и Великобританией. С тех пор испытания эти страны проводили, но уже только под землей. Это позволило продолжить совершенствование ядерного оружия усмирив противников договора со стороны «ястребов», но уже с гораздо меньшим воздействием на окружающую среду.

Позже к договору присоединились более 125 стран. Из нынешних ядерных держав, помимо США, СССР/России и Великобритании его подписали Индия (1963 г), Израиль (1964 г) и Пакистан (1988 г). Последним трем участие в этом договоре не помешало получить собственное оружие. Индия и Пакистан без нарушения договора даже провели его подземные испытания в 1974 и 1998 годах соответственно. Франция и Китай этот договор не подписали, проведя свои последние атмосферные испытания в 1974 и 1980 годах, соответственно. Но в 1996 году они присоединились к расширенной версии договора.

Церемония подписания Московского договора госсекретарем США и министрами иностранных дел Великобритании и СССР 5 августа 1963 года. Договор вступил в силу в октябре того же года после его подписания Кеннеди и Хрущевым.

В 1996 году на сессии ООН был принят расширенный договор о всеобъемлющем запрете на ядерные испытания (ДВЗЯИ или CTBT), т.е. о запрете любых ядерных испытаний, даже под землей. Полный текст ДВЗЯИ на русском доступен тут.

Договор подписали 185 стран, из которых 169 его уже ратифицировали. В том числе три обладателя ядерного оружия: Франция, Россия и Великобритания. Франция даже стала единственно страной, которая ликвидировала свой ядерный полигон. Но для вступления договора в силу его должны ратифицировать 44 конкретных страны-обладателя ядерных технологий. Из них восемь этого не сделали: Китай, Египет, Индия, Иран, Израиль, Северная Корея, Пакистан и США. А Индия, Северная Корея и Пакистан его даже не подписали.

Тем не менее, по факту этот договор добровольно выполняется его участниками. Еще до его согласования, в 1990-м, Россия предложила ввести моратория на испытания ядерного оружия и его поддержали США и Великобритания. Россия последний раз провела ядерные испытания в 1990 г., Великобритания в 1991 г, США в 1992, Франция и Китай в 1996 г, перед подписанием. Индия и Пакистан договор не подписали, и в 1998 году по два раза провели подземные испытания на фоне обострения отношений между собой. Единственная страна, которая проводила ядерные испытания в XXI веке — это Северная Корея. С 2006 по 2017 годы они провели 6 подземных ядерных взрывов.

Еще одно важное последствие этого договора ДВЗЯИ — создание подготовительной организации по выполнению договора (Comprehensive Nuclear-Test-Ban Treaty Organization — CTBTO) и сети мониторинга ядерных испытаний из более 300 сейсмических, гидроакустических и радиационных станций и лабораторий по всему миру. Собственно, они и фиксировали те 10 испытаний, которые были проведены в трех странах после 1996 года. Помимо контроля за испытаниями сеть мониторинга используется и в научных и прикладных целях, например, предупреждая о землетрясениях и цунами. CTBTO и ее сеть мониторинга фиксировали и проводили анализ выброса после аварии и радиационного инцидента в Неноксе в 2019 году.

Как работает их система можно посмотреть в этом ролике:

Договор о нераспространении ядерного оружия и МАГАТЭ

Другой важный действующий многосторонний договор — Договор о нераспространении ядерного оружия — ДНЯО (Non-Proliferation Treaty). Он был разработал и одобрен ООН вскоре за Договором о запрещении испытаний (ДЗЯО), в 1968 году. Вступил в силу в 1970-м.

Суть договора выражена в названии — он призван способствовать тому, чтобы число стран, обладающих ядерным оружием, не увеличивалось. Те, у кого оно есть, обязуются не передавать его третьим странам и не помогать им его создать, а те, у кого нет — не пытаться его создать. К обладателям ядерного оружия договор причисляет тех, кто создал его до 1 января 1967 года. Это пять стран: США, СССР, Великобритания, Франция и Китай. Причем, Франция и Китай договор подписали лишь спустя 22 года, в 1992. На текущий момент ДНЯО подписали более 170 стран. Но ядерное оружие вопреки усилиям этого договора с тех пор заполучили еще 4 страны — Индия, Пакистан, Израиль и Северная Корея, которые не подписали договор.

На первый взгляд может показаться, что это несколько лицемерный договор, пытающийся закрепить статус-кво и обеспечить ядерным державам превосходство, не дав другим неядерным странам подняться на их уровень и создать свою атомную бомбу. Судя по результатам, некоторые страны так его и восприняли. Однако если посмотреть глубже, то определенная логика в этом договоре есть.

Все участники договора признают, как это отмечается и в других упоминаемых ранее договорах, что ядерное оружие — это угроза человечеству, и необходимо всячески способствовать ядерному разоружению и сокращению ядерных арсеналов мира. И имеющие ядерное оружие реально сокращают арсеналы, как мы еще увидим ниже, так что это не просто красивые слова. Те же у кого оружия нет разделяют этот взгляд на него и не пытаются его создать, тем более что для многих это и так неподъемная и дорогая задача.

К тому же для добровольно отказывающихся от ядерного оружия стран предусмотрены определенные плюшки. Во-первых, дополнение к договору от 19 июня 1968 года гарантирует его участникам безопасность и защиту со стороны подписавших договор ядерных держав (США, СССР и Великобритания) в случае, если они подвергнутся ядерному нападению со стороны третьих стран. Этот пункт призван снизить риск ядерного конфликта и мотивацию желающих получить ядерное оружие, и тем более его применять. Кроме этого договора, США и СССР прикрывали «ядерным зонтиком» своих союзников, что для многих снимало необходимость делать свою бомбу. До сих пор в военные союзы с ядерными державами (НАТО и ОДКБ) входит 27 стран, не считая самих ядерных держав.

Во-вторых, договор закрепляет за всеми участниками право на мирное использование атомной энергии и получение всех благ ядерных технологий, и гарантирует, что отказавшиеся от идеи создания ядерного оружия страны получат в этом помощь со стороны ядерных держав. В некотором смысле это развитие идеи, высказанной Эйзенхауэром в 1953 году в своей речи «Атом для мира». В рамках Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ) страны-участники могут получить доступ к результатам исследований, научной и технической информации, опыту применения мирного атома, получать техническую помощь, материалы и оборудование. Участники имеют право пользоваться международной системой ядерной информации ИНИС, содержащей более 500 тыс. текстов. Ядерные державы, в т.ч. Россия, тоже пользуются информацией МАГАТЭ. Например, нормы радиационной безопасности и многие другие нормативные документы базируются на обобщенных докладах и рекомендациях МАГАТЭ. МАГАТЭ же обеспечивает контроль за тем, чтобы эти знания и материалы не использовались участниками для создания оружия.

Такой подход дал свои результаты. Действительно, атомная энергетика сегодня есть в 31 стране, из которых ядерное оружие есть лишь у 7. И эти страны подвергаются инспекциям МАГАТЭ по контролю за режимом нераспространения. Использование ядерных технологий в науке, медицине, сельском хозяйстве, охране окружающей среды, промышленных технологиях, технологиях безопасности и других направлениях теперь доступно более чем 170 странам, для которых МАГАТЭ в рамках технического сотрудничества сейчас ведет более 850 проектов.

Впрочем, нельзя сказать что этот договор полностью выполняет свое предназначение. Как я уже писал, 4 страны, несмотря на ДНЯО, получили ядерное оружие. Но не без проблем для себя.

Некоторые исключения — Израиль, Северная Корея, Индия, Пакистан и Иран

Израиль официально не подтверждает и не опровергает наличие у себя ядерного оружия, а мирной атомной энергетики не имеет. При этом активно борется с попытками получить атомное оружие у недружелюбно настроенных к нему соседей. В частности, в 2007 году ВВС Израиля разбомбили строящийся ядерный реактор в Сирии. А в Иране в ходе спецопераций и покушений периодически погибают видные участники ядерной программы, в чем тоже обвиняют Израиль.

Северная Корея сотрудничала с МАГАТЭ с 1974 и присоединилась к ДНЯО в 1985 году. Ее ядерная программа 1970-х годов включала строительство исследовательских реакторов и планы по строительству нескольких АЭС с помощью СССР. Однако при этом корейцы тайно сотрудничали с Китаем по военным программам. В 1992-1993 инспекции МАГАТЭ заподозрили КНДР в производстве материалов для ядерного оружия, разразился скандал. Несмотря на некоторые успехи в переговорах по улаживанию ситуации с администрацией Клинтона в 1990-е и шестисторонние переговоры в 2000-е, Северная Корея вышла из МАГАТЭ в 1994, из ДНЯО в 2003, создала ядерное оружие и провела 6 испытаний с 2006 г. При этом термин «страна-изгой» — это практически определение нынешней Северной Кореи. Попытки Трампа с наскока решить вопрос с КНДР угрозами и серией исторических встречи с Ким Чен Ыном в 2018 году окончились провалом. Судя по всему, поиск решения корейского вопроса быстрым не будет.

Индия и Пакистан, два антагониста в своем регионе, между которыми было минимум три войны, обзавелись ядерным оружием в обход всех международных договоров, в которых они не участвовали. Индия в 1974-м, Пакистан в 1998-м. При этом в отличие от КНДР странами-изгоями они не стали — большая включенность в мировую экономику, относительно демократические режимы, понятные проблемы не направленные вовне — все это делает их куда более предсказуемыми партнерами. Но санкций они не избежали.

При этом Индия полномасштабно развивала свою атомную энергетику, даже в обход МАГАТЭ. В 60-х ей помогали сначала США, а затем Канада, строя свои реакторы CANDU. Но после испытания индийской атомной бомбы в 1974 году сотрудничество прекратилось. После индийского прецедента ядерные державы создали объединение — группу ядерных поставщиков (ГЯП). Поначалу в нее входили Канада, ФРГ, Франция, Япония, СССР, Великобритания и США, а сейчас в нее входят 48 стран. Эти основные поставщики технологий, материалов и оборудования в атомной сфере договорились не поставлять их в те страны, которые не поставили свои ядерные объекты под контроль МАГАТЭ. Поэтому создание атомной бомбы Индией закрыло для нее возможности в иностранной помощи с развитием своего мирного атома.

Индия пошла своим путем в атомной энергетике, что сделало его весьма непохожим на другие. Из-за ограниченности собственных запасов урана, Индия сделала ставку на реакторы на тяжелой воде (как и CANDU) собственного производства, которые не требуют обогащения топлива и могут работать на природном уране, на строительство быстрых реакторов-размножителей (сейчас долго и мучительно строится первый из них) и исследования возможностей ториевого топливного цикла. В 2009-м Индия восстановила отношения с МАГАТЭ, предоставив для инспекций доступ к 14 из 22 ядерных реакторов. Это открыло возможности для поставок ГЯП и дало Индии доступ к мировому ядерному рынку. В 2013 и 2016 Россия построила и сдала в эксплуатацию два энергоблока индийской АЭС Куданкулам, сейчас строит 3-й и 4-й блоки, и есть договоренность о строительстве 5-го и 6-го блоков и еще одной АЭС на другой площадке. Индия планирует утроить мощности АЭС за 10 лет и без иностранной помощи тут не справиться.

Пакистан после очередного поражения в войне с Индией в 1971-м году тоже занялся своей ядерной программой. Свою бомбу они испытали в 1998 году. В том году они с Индией устроили по два показательных подземных ядерных взрыва. При этом гораздо более скромная атомная энергетика Пакистана представлена двумя АЭС с одним стареньким CANDU 1971-го года и четырьмя китайскими реакторами CNP-300 мощностью по 300 МВт. Сейчас Китай строит там два своих флагманских энергоблока с реакторами Hualong One поколения III мощностью по 1000 МВт под гарантиями МАГАТЭ, и планирует еще три. Так что Пакистан стал для Китая первым полигоном для экспорта АЭС собственного дизайна. При этом Пакистан готов подписать договор о нераспространении и договор о запрете испытаний, если их подпишет Индия. Но Индия не особо на это идет, видя главную атомную угрозу даже не в Пакистане, а в Китае, который за ним стоит. Собственно, в ответ на появления ядерного оружия у Китая Индия и начала создавать свое.

Отдельно стоит сказать пару слов о ситуации с Ираном, который вполне может стать 10-м обладателем ядерного оружия. Эта страна имеет мощности для обогащения урана, исследовательские реакторы и научные кадры, т.е. Иран вполне обладает всем необходимым для создания ядерного оружия. Вопрос лишь во времени и политической воле. Но Иран заявляет что намерен развивать лишь мирное использование атомной энергии. Он подписал и договор о запрете испытаний, и о нераспространении, и частично сотрудничает с МАГАТЭ. Кроме того, в 2011 году Россия построила в Иране первую в стране АЭС (Бушер), и сейчас строит второй ее блок. АЭС работает под надзором МАГАТЭ — топливо туда завозится из России и должно вывозиться обратно в целях сохранения режима нераспространения.

Однако отношения в регионе мягко говоря непростые. Иран давно под санкциями США и ЕС, и там и без ядерных вопросов полно поводов для недоверия и конфликтов. В 2003-2004 Иран начинают подозревать в работе по созданию ядерного оружия, возникают сложности с инспекциями МАГАТЭ и обвинения Ирана в том что он нарушает соглашения договора о нераспространении. С тех пор идут почти безуспешные переговоры о том как обеспечить хоть какой-то вариант взаимодействия и контроля. Но в 2015 году удается заключить так называемую Иранскую сделку, или Совместный всеобъемлющий план действий (СВПД) между Ираном и шестеркой стран — США, Россией, Китаем, Великобританией, Францией и Германией.

Этот план подразумевает, что с Ирана постепенно будут снимать санкции, а он в обмен обеспечит инспекторам МАГАТЭ доступ к ядерным объектам, контроль за своей ядерной программой, и ограничит обогащение урана лишь до низкого уровня — не более 3,7%. И все бы хорошо, но в 2018 году Трамп в одностороннем порядке вывел США из сделки. С тех пор Иран тоже практически отказался от всех взятых на себя обязательств по этому соглашению, а недавно начал обогащение урана до 20%. Иран пока заявляет, что готов вернуться к соблюдению условий СВПД, если США и другие участники сделают то же самое. Так что остается надеяться на то, что новая администрация Байдена найдет подход и способ восстановить сделку.

В итоге, по данным ежегодного обзора мировых вооружений СИПРИ (доступен по ссылке на русском за 2020-й год), ядерные силы стран мира выглядят примерно так:

Но есть и успехи

Глядя на то как круг стран, обладающих ядерным оружием, медленно расширяется, может показаться, что усилия международных договоров не приносят нужных результатов. На самом деле это не так. Во-первых, видно, что решение получить ядерное оружие обходится режимам и странам довольно дорого. Если вы не сторонник идеи Чучхе, или не завязли в многолетнем конфликте в своем регионе, где ваш оппонент имеет ядерное оружие — то особых стимулов к его созданию у вас нет. Во-вторых, этот тезис вполне подтверждается тем фактом, что число стран, отказавшихся от идеи создания ядерного оружия, или даже от самого оружия, которое у них оказалось — гораздо больше. С 1945 года ядерное оружие получили 9 стран, но пытались его создать и в итоге отказались от этой идеи минимум 15. На текущий момент на грани создания ядерного оружия лишь Иран.

Кроме того, несколько стран получили ядерное оружие, но затем от него отказались. Первой такой страной стала ЮАР, имевшая ядерную программу и создавшая несколько атомных бомб. Но в 1989 они программу свернули, бомбы утилизировали, допустили инспекции МАГАТЭ, которые подтвердили их отказ от ядерного оружия в 1994-м. ЮАР присоединилась ко всем международным договорам и даже стала гарантирующим ядерным поставщиком. Ядерную программу ЮАР свернул президент страны Фредерик де Клерк, который годом позже освободил Нельсона Манделу. Вместе с Манделой в 1993 году он получил Нобелевскую премию мира.

Но ближе к нам есть более масштабные примеры. В 1991-м году в мире внезапно появились еще три ядерных державы. Около 30% советского ядерного арсенала после развала СССР оказалось на территории Украины, Белоруссии и Казахстана, сделав их третьей, четверной и восьмой по количеству ядерного оружия странами. Распад СССР был на самом деле был страшным кошмаром для всех, кто беспокоился о ядерном нераспространении — мало ли где парочка боеголовок «потеряется», мало ли у кого из новых государств какие планы возникнут. В смысле предсказуемого контроля за ядерным оружием президент США Буш-старший в те годы был главным союзником Горбачева в его попытках сохранить СССР.

К счастью, новые ядерные страны были готовы отказаться от свалившейся на них «радости». В США в 1991 году срочно была принята программа Нанна-Лугара по снижению угроз от оружия массового поражения, возникших при развале СССР. В рамках программы России и странам СНГ оказывалась помощь по вывозу ядерного оружия в Россию и по его утилизации, по уничтожению пусковых установок, социальной помощи бывшим военным и обеспечения мирной работой ядерных специалистов, чтобы они не разбежались по третьим странам. Одновременно в США тоже утилизировали эквивалентную часть ядерного арсенала для сохранения паритета в рамках договора СНВ-1, о котором чуть ниже.

Отдельная история касалась Украины. После развала СССР она внезапно стала обладательницей третьего по величине ядерного арсенала мира, превосходя по числу боеголовок Китай, Францию и Великобританию вместе взятые. При этом у нее были определенные сомнения по поводу будущего своего ядерного статуса. В результате в 1994 году лидерами Украины, России, США и Великобритании был подписан Будапештский меморандум, гарантировавший безопасность и территориальную целостность независимой Украины в обмен на ее отказ от ядерного оружия и присоединение в договору о нераспространении ядерного оружия (присоединилась в тот же год). К сожалению, ровно через 20 лет, в 2014 году, территориальная целостность Украины все же была нарушена, как и обязательства от всех участников никогда не применять в отношении нее никакие вооружения. Однако договор о нераспространении гарантирует защиту Украины со стороны ядерных держав лишь в случае ядерного нападения на нее…

Безъядерные зоны

Безъядерная зона – это определенный регион, в котором страны обязуются не производить, не приобретать, не проводить испытания или не обладать ядерным оружием. Почти за полвека до вступления в силу договора о запрете ядерного оружия в этом году, на земле стали появляться территории. На сегодняшний день существуют 5 таких зон, 4 из которых охватывают все южное полушарие. К таким зонам относятся территории 114 стран, в которых проживает около 40% населения земли, а так же Антарктида, космическое пространство и часть морского дна. Список регионов и договоров о создании безъядерных зон с годами их вступления в силу:

• Договор Тлателолко, 1969 год. Касается 33 стран латинской Америки и Карибского бассейна. Это первый из подобных договоров. Он возник как реакция на Карибский кризис 1962 года со стороны неядерных государств. Ключевую роль в разработке и продвижении договора сыграл министр иностранных дел Мексики Альфонсо Гарсия Роблес, за что в 1982 году году он получил Нобелевскую премию мира. (одна из первых нобелевок за ядерное разоружение)

• Договор Раротонга, 1986 год. Включает 13 стран Южно-Тихоокеанского региона.

• Бангкокский договор, 1997 год. Включает 10 стран Юго-Восточной Азии.

• Семипалатинский договор, 2009 год. Включает Казахстан, Киргизию, Узбекистан, Таджикистан и Туркмению. Первая безъядерная зона в Северном полушарии.

• Пелиндабский Договор, 2009. Почти вся Африка — 53 страны континента.

Кроме того, ядерные державы вместе с неядерными договорились о безъядерном статусе ряда пространств, не относящихся к национальным территориям:

• Договор об Антарктике вступил в силу в 1961. Объявляет безъядерной зоной все пространство южнее 60-й параллели. Подписан 54 странами.

• Договор о космосе 1967 года. Широкий договор о запрете размещения в космосе ядерного оружия и другого оружия массового поражения, о запрете создания военных баз на Луне и других космических телах и планетах, о запрете военных испытаний там. Подписан 111 странами.

• Договор о морском дне 1972 года. Запрещает размещение ядерного оружия на морском дне вне 12-мильной зоны территориальных вод. Подписан более чем в 110 странах.

США и Россия

С 1949 года основными ядерными арсеналами обладали две страны — США и СССР/Россия. До сих пор на них приходится более 92% мирового запаса ядерных боеголовок. США и СССР дали старт договорам об ограничении испытаний ядерного оружия, о его нераспространении, они являются ключевыми участниками МАГАТЭ, Совета безопасности ООН, главных ядерных поставщиков и т.д. Эти страны всегда задавали тон в многосторонних международных соглашениях по ограничению ядерных вооружений, но главных достижений по сокращению арсеналов удавалось достигать именно двусторонними соглашениями. Правда во время холодной войны и вплоть до середины 1980-х их арсеналы только росли. Эволюцию ядерных арсеналов в привязке к договорам можно посмотреть на графике ниже (источник):

В рамках ограничений и сокращений ядерных сил, после многосторонних ДЗЯИ (1963) и ДНЯО (1968) были подписаны следующие двусторонние договоры между США и СССР/Россией:

1972 г. Договор ОСВ-1 (действовал) — об ограничении стратегических сил. Стороны договорились не увеличивать количество межконтинентальных ракет и их пусковых установок на земле и на подводных лодках свыше уровней, достигнутых на момент ратификации договора. Количество самих боеголовок не ограничивалось и продолжало расти (см график выше).

1972-1974 г.г. Договор по ПРО (расторгнут в 2002) или об ограничении систем противоракетной обороны (увязан с ОСВ-I). По этому договору стороны соглашались прикрыть системами ПВО от стратегического нападения лишь по одному участку на своей территории. СССР прикрыл Москву, а США — базу стратегических сил Гранд-Фокс. Договор прекратил действие в 2002 после выхода из него США. Они аргументировали это необходимостью защиты себя и союзников от Северной Кореи и Ирана, после чего развернули элементы противоракетной обороны в Европе и Южной Корее.

1979 г. Договор ОСВ-2 (не вступил в действие) Подписан Брежневым и Картером, но так и не был ратифицирован из-за разногласий и ввода советских войск в Афганистан. Договор впервые предполагал сокращение стратегических носителей ядерного оружия каждой из сторон до 2400 штук, из которых лишь 1320 могли иметь разделяющиеся головные части с несколькими боеголовками.

1987 г. Договор РСМД (расторгнут в 2019) — договор о ракетах средней и малой дальности. Первый договор о реальном сокращении существующих вооружений. На историческом саммите в Рейкьявике Рейган и Горбачев договорились ликвидировать целый класс вооружений — баллистические и крылатые ракеты малой (500-1000 км) и средней дальности (1000-5500 км), на которых могли устанавливаться ядерные боеголовки. Это позволило убрать из Европы ракеты с малым подлетным временем. Суммарно с обеих сторон было ликвидировано более 2500 ракет. После взаимных упреков, ухудшения отношений и начала новой гонки вооружений договор прекратил действие в 2019 г. На текущий момент минимум 5 стран имеют баллистические ракеты среднего радиуса действия в ядерном оснащении — Китай, Индия, Пакистан, Израиль, КНДР. В некотором смысле, выйдя из ДРСМ США сняли с себя ограничения в потенциальном противостоянии с Китаем.

1991 год. Гонка разоружений. Еще до вступления в силу договора СНВ-1, который подписали в этом же году, в рамках односторонних действий США (Буш) и СССР (Горбачев) самостоятельно, как жесты доброй воли, сократили часть ядерных вооружений, не подпадавшие под какие-либо договоры. Важный нюанс — к этому моменту Горбачев уже получил Нобелевскую премию мира (конец 1990 г) за лидирующую роль в кардинальном изменении отношений Запада и СССР. В плане ядерного разоружения — несомненно.

1991 г. Договор СНВ-1 (действовал) — Договор о сокращении наступательных вооружений. Это первый договор между США и СССР, который предусматривал реальное сокращение ядерных арсеналов. За 7 лет число ядерных боеголовок стратегического назначения необходимо было уменьшить почти в 1,5 раза — до не более 6000 у каждой из сторон. Однако через полгода после подписания СНВ-1 СССР развалился. Еще через полгода, в мае 1992 г, четыре новых независимых страны и США подписали дополнение в СНВ-1 — Лиссабонский протокол. По нему Белоруссия, Казахстан, Украина и Россия обозначались правопреемниками СССР по условиям Договора СНВ-1. При этом первые три страны должны были в кратчайшие сроки избавиться от ядерных вооружений и присоединиться к Договору о нераспространении ядерного оружия на правах государств, не обладающих ядерным оружием.

Таким образом, оружие отправлялось в Россию, а затем Россия как и США сокращала его количество по условиям СНВ-1 — до 6000 боеголовок. При этом США частично финансировали работы и выплачивали компенсации в рамках упомянутой выше программы Нанна-Лугара. Кроме того, параллельно шли программы по утилизации освобождающихся делящихся материалов. Была запущена программа ВОУ-НОУ по переводу советско-российского оружейного высокообогащенного урана (ВОУ) в низкообогащенный уран (НОУ) для топлива атомных станций США и Украины. С 1993 по 2013 год так было переработано около 500 т ВОУ из почти 20 тыс. боеголовок. Подробнее об этом соглашении я писал в своей статье об ОГФУ. Соглашение по утилизации по 34 тонны излишков оружейного плутония (СОУП) оказалась менее удачным. Его подписали в 2000 г., но толком и не начав выполнять разорвали в 2016-м.

1993 г — Договор СНВ-2 (не вступил в действие). Договор предполагал запрет на размещение на ракетах разделяющихся головных частей. США его ратифицировали в 1996-м, а в России этот процесс по ряду причин затянулся, так что в итоге договор так и не был ратифицирован и Россия вышла из него после разрыва договора по ПРО в 2002 г.

2002 г. Договор СНП (действовал). Договор о сокращении наступательных потенциалов, подписан Путиным и Бушем. Стороны договорились, что к концу 2012 года число стратегических боеголовок стоящих на боевом дежурстве у каждой из сторон не будет превышать 2200 штук. В некотором смысле это акт доброй взаимной воли, т.к. в одностраничном договоре не прописаны процедуры взаимных проверок его выполнения, а состав и соотношение стратегических сил в рамках 2200 боеголовок каждая из сторон выбирает сама. СНП отменен раньше срока его окончания вступившим в силу следующим договором, действующим на текущий момент — СНВ-3.

СНВ-3. От Обамы с Медведевым к Путину и Байдену

В 2010 году на фоне перезагрузки российско-американских отношений новые президенты России и США, Барак Обама и Дмитрий Медведев, подписали новый договор СНВ-3 сроком на 10 лет (полный текст доступен на сайте МИДа). В России договор называют СНВ-3 как продолжение серии договоров о сокращении и ограничении стратегических наступательных вооружений. В США же новый договор назвали New START (помимо красивого названия это еще и аббревиатура от Strategic Arms Reduction Treaty). Но как бы он ни назывался, договор привел к максимальному снижению ядерных арсеналов двух главных ядерных держав, и стал кульминационным моментом в отношениях США и России по вопросу ядерного разоружения.

Подготовкой и согласованием договора занялись сразу после избрания Барака Обамы (нынешний президент Байден был тогда вице-президентом) в конце 2008 года и еще до вступления его в должность. Глобальное разоружение было одним из важных пунктов его предвыборной кампании. Помимо работы над договором с Россией по инициативе Обамы с 2010 по 2016 были проведены четыре крупных международных саммита по ядерной безопасности, собиравшие лидеров десятков стран со всего мира. Не случайно Обама получил в конце 2009-го Нобелевскую премию мира. Так что Медведев подписывал договор с Нобелевским лауреатом.

Договор СНВ-3 предполагает, что в течение 7 лет с момента его вступления в силу, число ядерных боезарядов, стоящих на боевом дежурстве на стратегических носителях (МБР, подводных лодках и стратегических бомбардировщиках) не будет превышать 1550 единиц. А число самих стратегических носителей на боевом дежурстве не будет превышать 700 штук, либо не более 800 суммарно в виде стоящих на дежурстве и находящихся в неразвернутом виде.

На момент подготовки договора в 2010 г. число развернутых стратегических боеголовок у России было около 2500, у США — около 2000. Забегая вперед можно сказать, что к 2018 году условия по сокращению стратегических вооружений в рамках договора были сторонами выполнены. На 1 сентября 2020 года Россия имела на боевом дежурстве 1447 стратегическую ядерную боеголовку, учитываемую в рамках СНВ-3.

Однако на фоне выполнения условий СНВ-3 отношения США и России последовательно ухудшались все эти годы, дойдя на текущий момент практически до открытого противостояния России и всего западного мира. После известных событий в Крыму в 2014 году был риск разрыва СНВ-3, а Россия изменила свою военную Доктрину (знаменитое – «мы попадем в рай, а они просто сдохнут»). Вслед за этим в 2018-м при Трампе свою ядерную стратегию изменили и США. Эти изменения закрепили и ускорили новую гонку вооружений, ускорившую разрыв договора о ракетах малой и средней дальности в 2019-м. Гонка коснулась и ядерных сил, как в виде обновления классической стратегической триады (МБР+АПЛ+авиация), так и в виде разработки новых видов тактических и стратегических ядерных вооружений – всех этих «буревестников», «авангардов» и «посейдонов». В США аналогично занимаются обновлением своих ядерных сил, вкладывая только в них по 50 млрд $ в год, что сопоставимо со всем оборонным бюджетом России.

Обе доктрины допускают возможность использования ядерного оружия в ответ на неядерное нападение. Текущая российская доктрина, обновленная в 2020-м году, допускает использование ядерного оружия

«в случае агрессии против Российской Федерации с применением обычного оружия, когда под угрозу поставлено само существование государства»

Однако доктрины — это документы стратегического характера, а не конкретные инструкции. Решение о применении ядерного оружия остается за президентами, в чьих руках ядерные чемоданчики. И что будет у них в голове, когда им придется оценить те или иные угрозы в критической ситуации — большая загадка.

Трамп с трудом признал итоги поражения на выборах и отдал власть, хотя шансов противостоять этому в условиях сильных сдерживающих институтов у него почти не было. В России таких сдерживающих президентскую власть институтов практически не осталось. Поэтому насколько будет способен Путин отличить «угрозы существованию государства» от угроз его персональной власти, и какие крайние меры будет готов принять для их защиты, остается только догадываться. Хотя по реакции властей на последние протестные митинги и действия по отношению представителям российской оппозиции можно сделать некоторые предположения.

Остается надеяться, что ядерный арсенал останется сдерживающим фактором и не будет вовлечен в этот конфликт кроме как на словах и в угрозах. Хотя и у них есть последствия, как минимум в виде миллиардных оборонных трат бюджета на фоне снижения уровня жизни в стране. Но в любом случае, новый виток гонки вооружений, и все эти меры новой холодной войны, и технические, и организационные, и персональные, снижают потенциальный порог применения ядерного оружия и повышают риск ядерного конфликта, случайного по ошибке или намеренного.

СНВ-3, подписанный сроком на 10 лет, должен был закончиться 5 февраля 2021 года. В нем же прописано, что при желании сторон его можно продлить на 5 лет без каких-либо дополнительных условий, но не более. Затем ему на смену должен прийти новый договор. Однако до последнего времени его продление было под большим вопросом. Трамп отказывался его продлевать, настаивая на включении в договор Китая. Ни Россия, ни Китай (сказав что пока у вас арсеналы в 4-5 раз больше моих говорить о сокращении неуместно) на это не пошли. Так что в случае переизбрания Трампа договор скорее всего не был бы продлен и лишь пополнил список того, что при Трампе расторгли — и тот же договор о ракетах малой и средней дальности, и выход США и России из договора об Открытом небе, и т.д.

Но избранный президент США Джо Байден и до выборов намекал что готов продлить СНВ-3, несмотря на сложности и потенциально более жесткую политику по отношению к России. В конце концов, именно администрация Обамы, где он был вице-президентом, готовила договор. На следующий же день после инаугурации Байдена, 21-го января этого года, пресс-секретарь Белого дома официально подтвердила, что США намерены продлить СНВ-3. Это было первым же вопросом внешней политики новой администрации. Согласование формальностей было стремительным — сроки поджимали. В течение нескольких часов после первого телефонного разговора Байдена и Путина вечером 26-го января законопроект о продлении СНВ-3 поступил в Госдуму и был там единогласно одобрен. К 3 февраля в России и к 4-го февраля в США, за день до дедлайна, все формальности уладили, и СНВ-3 был официально продлен до 5 февраля 2026 года.

Эти 5 лет не приведут к дополнительному сокращению вооружений — требуемые уровни достигнуты уже 2 года назад. Поэтому главный смысл продления СНВ-3 — это взаимный контроль и некая основа на время подготовки нового соглашения. В отличие от предыдущих договоров в СНВ-3 очень подробно прописанные процедуры взаимных проверок его выполнения. Они подразумевают до 18 ежегодных инспекций с выездом на объекты развернутых ядерных сил и баз хранения, обмен телеметрией учебных пусков ракет, обмен информацией об арсеналах раз в два года, информирование о приемке и развертывании новых образцов стратегических вооружений в течение 48 часов после их выхода с заводов-изготовителей (поэтому новые российские стратегические ракетные комплексы «Авангард» и «Сармат» будут подпадать под контроль СНВ-3 — Россия уже это подтвердила) и т.д. Всего за 10 лет было проведено 328 проверок, а число уведомлений сторон об изменениях в их арсеналах перевалило за 20 тысяч. Так что на самом деле «солдаты НАТО» ходят по нашим ядерным военным базам давно и рутинно. Как и наши по американским.

Но сохранить статус-кво по СНВ-3 было не трудно. А вот разработать за 5 лет новый договор с учетом накопившихся разногласий и подозрений по поводу ведущейся гонки вооружений и на фоне усиливающейся внешнеполитической конфронтации России и стран Запада будет ой как непросто. При этом, в отличие от Трампа, новая администрация судя по всему намерена вести переговоры о ядерных ограничениях с Россией и Китаем отдельно, в то время как Россия хотела бы подключить к разговорам об ограничениях Великобританию и Францию.

Думаю на фоне всего этого становится понятно, почему упомянутый в начале статьи вступивший в силу договор о запрете ядерных вооружений, мягко говоря пока далек от практического обсуждения ядерными державами. Им пока не до того. Они продолжают выяснять отношения между собой. И ядерное оружие до сих пор важный элемент этого разговора.

Ядерная война или безъядерный мир?

Случится ли ядерная война? Никто не знает что нас ждет в будущем. С одной стороны, отношения ядерных держав за последние 70 лет испытывали и взлеты и падения, но сейчас они одни из самых плохих. По мнению бывшего министра обороны США при Клинтоне Уильяма Перри, при котором произошло самое масштабное взаимное сокращения ядерных арсеналов в начале 1990-х, сейчас отношения США и России хуже, чем во времена холодной войны. А вероятность случайного или намеренного ядерного инцидента в мире в целом в ближайшие 10 лет он оценивает как 50/50.

По неслучайному совпадению «Часы Судного дня» чикагского журнала «Бюллетень ученых-атомщиков», отсчитывающие символическое время до конца света (пусть и не только в отношении ядерной угрозы), показывают, что в 2020-м году мы подошли к апокалипсису даже ближе, чем в самые тяжелые времена холодной войны и Карибского кризиса.

С другой стороны, ядерное оружие большую часть своего существования играет роль оружия сдерживания. Зачастую разговоры об ограничении или запрете ядерного оружия вызывают возражения, связанные именно с этой важной его ролью. Довольно популярная точка зрения в России (думаю как и в США) заключается в том, что ядерное оружие – это наша защита и гарантия от ненападения, что если бы СССР не сделал свою атомную бомбу — не было бы ни СССР, ни мира, т.к. США развязали бы мировую атомную войну. Некоторые эксперты даже предлагали номинировать атомную бомбу на Нобелевскую премию мира.

Конечно, ядерный паритет сыграл свою важную роль в предотвращении третьей мировой войны. Но стоит ли ее преувеличивать? Прямых столкновений держав не было, но это не мешало им вести войны на чужих территориях. Существует мнение, что ядерное оружие – это чуть ли не единственное, что уберегает мир от войны. И якобы именно наличие ядерного оружия привело к тому, что великие державы меньше воевали во второй половине 20-го века.

Действительно, после Второй Мировой войны число погибших в военных конфликтах в мире и в абсолютных и в относительных цифрах уверенно снижается (см график Our world in data). Развитые страны последние 75 лет вообще практически не воевали между собой.

Однако я не видел каких-либо убедительных доказательств или исследований, показывающих, что дело именно в атомном оружии (если кто такие знает – буду благодарен за ссылки). Мне интуитивно казалось, что ядерное оружие – это далеко не единственное, что уберегает нас от мировой войны. Для поиска ответов на этот вопрос я даже взялся за книгу Стивена Пинкера «Лучшее в нас», написанную в 2011 и вышедшую на русском буквально в конце 2020.

Пинкер показывает, как на протяжении известной нам человеческой истории на самом деле снижается уровень насилия во многих областях. Убийства, пытки, рабство, жестокости и зверства как в бытовых вещах, так и на уровне государств, войны и даже терроризм – снижаются (не путать с «исчезли совсем»). На самом деле мы сейчас живем в одну из самых мирных и безопасных эпох человечества. Это совершенно неочевидная мысль, ведь мы постоянно видим опровергающие примеры в новостях, тем более живя в России. Но, во-первых, тенденция к снижению насилия неравномерна и не означает его полное отсутствие. А во-вторых, особенности медиа и нашей психологии как раз акцентируют внимание на негативе — плохие новости лучше продаются, люди на них острее реагируют. При этом как раз тот факт, что что-то ужасное попадает в новости, что это шокирует и пугает (например пытки, аресты, разгоны мирных демонстраций), зачастую говорит о том, что это воспринимается обществом как нечто ненормальное, что перестает быть нормой и постепенно уходит из нашей жизни или должно уйти.  Короче, нет смысла пересказывать книгу, она очень многогранна я ее настоятельно рекомендую к прочтению.

Важная же для обсуждаемой темы мысль в том, что и войны постепенно сходят на нет. По числу жертв по крайней мере. По многочисленным причинам. И в силу повышения пресловутой ценности человеческой жизни, и с развитием демократий и представительств народа во власти, и с развитием тесных связей в мире — экономических, культурных, научных и т.д. В современном мире у стран и людей по мере их развития все меньше поводов и причин воевать, если только вы не мыслите категориями вековой давности типа необходимости завоевывать новые земли или вести религиозную войну. Конечно, тут есть масса исключений и нет никаких гарантий что так и будет в будущем, но общая тенденция по наблюдениям за миром в целом именно такова.

И неприменения ядерного оружия с 1945-го года, как и отсутствие большой мировой войны с тех пор – это все тоже укладывается в эту концепцию плавного снижения и трансформации насилия в мире. Можно даже вполне проследить эволюцию этого процесса в отношении к атомному оружию. Сначала его применили. Затем в первые десятилетия после его появления оно вполне рассматривалось как обычное, просто более мощное. Трумэн допускал его применение в Корейской войне. Эйзенхауэр тоже говорил, что не видит проблем его применения, если речь идет об использовании в чисто военных целях и по военным объектам, т.е. как мощное тактическое оружие.

И Советскому Союзу отсутствие своего ядерного оружия в первые послевоенные годы не мешало проводить активную политику вразрез с США – риски атомной атаки для того времени считались приемлемыми. Лишь постепенно, с ростом арсеналов, появлением ракет и приданием ядерному оружию роли стратегического, способного уничтожить миллионы если не погубить всю цивилизацию, оно стало восприниматься как нечто недопустимое и немыслимое для применения. Причем не только правителями, но в первую очередь обществом в целом. Шла постепенная стигматизация ядерного оружия, создание из него табу, как это делалось с некоторыми другими видами оружия массового уничтожения – биологического или химического. Конечно, несмотря на формальные запреты многих видов оружия массового уничтожения они иногда применялись и порой применяются сейчас. Однако существует полный мировой консенсус о недопустимости его использования. Даже те, кто это делает, всячески от этого открещиваются (см. Новичок), либо оправдывают это тем, что не они первые начали.

Хочется надеяться, что ядерное табу, сохраняющееся уже почти 70 лет, сохранится и далее. Не только потому, что кто-то боится, что в ответ будет уничтожен, а потому, что нет и не может быть никаких оправданий его применению в силу того, что мир уже не такой, как в 1945-м. Нет и не будет никаких преимуществ, которые можно будет получить от его применения. И от угроз тоже – поскольку последствия будут не лучше. Появление договоров, постепенно сужающих области допустимого для ядерного оружия (нельзя испытывать, нельзя делиться с другими, нельзя наращивать самим, а для многих — нельзя иметь уже сейчас), все больше закрепляют это ядерное табу.

Конечно, мы пока очень далеки от избавления мира от ядерного оружия. Этого джинна не засунуть обратно, как и знания по его созданию. Возможно, этого не будет никогда. Но сделать мир безопаснее можно и нужно, а история показывает, что на этом пути было немало успехов. Пока одним идея безъядерного мира кажется утопичной и даже вредной, многие эксперты прорабатывают конкретные планы по ее достижению. Ведь каждый шаг на этом длинном пути может быть полезен сам по себе. Так же как многие договоры и соглашения в прошлом не решали задачу ядерного разоружения целиком, но немного ее приближали, делая мир чуть безопаснее.

На поверхности еще много таких небольших, но важных шагов — например, принятие принципов «неприменения первым», или возврат к соглашениям по ракетам среднего и малого радиуса действия, или снижение персонального участия глав государств в принятии решения о применении ядерного оружия (снижение человеческого фактора), или обсуждение контроля за нестратегическим ядерным оружием, которое вообще пока не регулируется никаким международными соглашениями.

Среди таких экспертных центров, работающих над приближением безъядерного мира, можно выделить, например, инициативу «Глобальный ноль». Или более прагматичную «Инициативу по сокращению ядерной угрозы» и их российских коллег из проекта «Стратегическая стабильность и снижение риска ядерной угрозы». Или объединение четырех ветеранов американской политики, «Солдат холодной войны», как назвали их в одноименной книге: бывших госсекретарей Генри Киссинджера и Джорджа Шульца (скончался 06.02.21), бывшего министр обороны Уильяма Перри и сенатора Сэма Нанна. Все они немало сделали для ядерного разоружения и на своих постах и в отставке в рамках неформальной дипломатии, и на личном опыте понимают как хрупок тот мир, в котором мы живем, ведь за всю историю было не менее 20 инцидентов, способных стать началом ядерной войны.

В 2007 году, к 20-летию саммита Рейгана и Горбачева в Рейкьявике, Нанн, Киссинджер, Перри и Шульц опубликовали в Wall Street Journal статью-манифест «Мир без ядерного оружия» со своим видением ядерных угроз и предложениями по их снижению. Статья вызвала огромный общественный резонанс. С тех пор они продвигают свои идеи и конкретные предложения, выступают на конференциях, встречаются с лидерами стран, выпускают книги и фильмы по проблеме ядерной угрозы. Обама приглашал их в Белый дом и во-многом вдохновлялся их идеями, формируя свою политику по разоружению, результатами которой мы пользуемся до сих пор в виде СНВ-3.

Сколько бы сложностей не стояло сейчас на пути к безъядерному миру, раньше было не легче. Но многие апокалиптические прогнозы в отношении ядерного оружия не сбылись. Кеннеди в 1960-м полагал, что через 5 лет до 20 стран будут иметь ядерное оружие. Спустя 60 лет их менее 10. Ядерные арсеналы мира за последние 40 лет снизились в 5 раз. Ядерное оружие, размещенное на территории союзников ядерных держав, сократилось в 20 раз. Число стран, отказавшихся от ядерного оружия или идеи его создания, превышает число стран, которые его получили. Безъядерные зоны охватывают все больше территорий и в рамках локальных соглашений, и теперь в рамках глобального договора о запрете ядерного оружия. Хвалиться своим ядерным арсеналом и возможностью стереть кого-то в радиоактивный пепел — моветон для 21-го века. У цивилизованного мира и нормальных людей в цене совсем другие приоритеты, которые слабо сочетаются с гордостью за средства уничтожения себе подобных.

Все это не гарантирует, что в будущем не случится ядерный инцидент, теракт или даже полномасштабная ядерная война. Это вполне вероятно. Кроме того, длительный период существования ядерного табу в некотором роде расслабляет и общество, и глав государств, не осознающих всей серьезности угрозы, о чем и говорят ветераны холодной войны. Но хочется надеяться, что усилия сотен и тысяч людей, ведущих переговоры по вопросам ядерного разоружения, и миллионов избирателей, влияющих на свои правительства на выборах или через общественные кампании, когда-нибудь приведут мир если не к полному отказу от ядерного оружия, то к его существенному сокращению, переводу его под надежный международный контроль и снижению рисков его применения.

В качестве благодарности

Если вам понравилась моя статья и вы хотите чтобы я и дальше писал на атомную тематику, можно поставить «нравится» этой записи, подписаться на мой youtube-канал и twitter, и даже сделать небольшой подарок на карточку Tinkoff 5536 9137 7974 2317

Источники и полезные ссылки (помимо многочисленных ссылок в тексте)

• Arms Control Association

• Ежегодник СИПРИ 2019: вооружения, разоружение и международная безопасность.

• Bulletin of the Atomic Scientists

• Международное агентство по атомной энергии

• Agency for the Prohibition of Nuclear Weapons in Latin America and the Caribbean (OPANAL)

• Federation of American Scientists: Nuclear Notebook

• ICAN — Международная кампания по ликвидации ядерного оружия

• О Международном дне действий против ядерных испытаний 29 августа на сайте ООН

• Nuclear Weapons. Our World In Data.

• Книга Уильяма Перри «Мой путь по краю ядерной бездны», 2017

• Книга Филипа Таубмана «Солдаты холодной войны», 2016

• Книга Стивена Пинкера «Лучшее в нас», 2020 г.

• Поддержка режима ядерного нераспространения и разоружения. Пособие для парламентариев 2012.

• «World Free of Nuclear Weapons» initiative

Реферат

на
тему:

«Советско-американские
и российско-американские договоренности по ограничению и сокращению ядерных
вооружений»

Выполнил:

Содержание

Глава I. Создание
стратегических средств: противостояние СССР и США………………………………………………………………………………

Глава II.
Ограничение вооружение и начало разоружений США и СССР

1.1.         
Договоры ОСВ-1 и ОСВ-2……………………………………………..

1.2.         
Договор СНВ-1 и СНВ-2……………………………………………

Глава III.
Перспективы развития российско-американских отношений по вопросу о ядерном
ограничении……………………………………………..

Глава
I.
Создание стратегических средств: противостояние СССР и США

Анализируя историю создания ядерного
оружия, следует вспомнить следующие события:

— 16 июля 1945 г. США на
испытательном полигоне в пустыне Аламогордо проводят первое испытание атомной
бомбы, Пархитько пишет: «Испытания будто бы специально были приурочены к началу
Потсдамской конференции (17 июля – 2 августа 1945 г.), призванной снизить
напряжённость после только что завершившихся в Европе боевых действий и
заложить основы послевоенного мироустройства»[1].
Уже 6 и 9 августа 1945 г. американские атомные бомбы сбрасываются на Японские
города Хиросима и Нагасаки. Пархитько считает, что данные действия «…носили не
столько военный, сколько политически-показательный характер и было направлено,
прежде всего, против СССР с целью продемонстрировать ему отсутствие шансов в
случае военного столкновения с США.

— С момента испытания и особенно
после применения атомного оружия США стало понятно, что гигантские танковые
армады и много-миллионные армии, которыми располагал СССР, отныне играют лишь
вспомогательную роль и имеют в лучшем случае оперативно-тактическое, но никак
не стратегическое значение. Однако, через 4 года, в августе 1949 г., первое
испытание атомного оружия проводит и Советский Союз;

— в 1952 г. США первыми осуществляют
термоядерный взрыв. Советский Союз в августе 1953 г. отвечает успешным
испытанием транспортабельной термоядерной бомбы;

— основным средством доставки атомных
и термоядерных зарядов, как в США, так и в Советском Союзе, сначала была
авиация. Однако вскоре в качестве носителей таких зарядов становятся
баллистические ракеты (БР), обладающие меньшей уязвимостью в полете и способные
в предельно короткое время наносить ядерные удары по территории агрессора.

В целом же, период с 1945 по 1961 гг.
Макаров считает «…временем ядерной монополии, а затем доминирования ядерных сил
США»[2]. Данный
период породил ряд проектов доктринальных установок, выдвинутых американскими
политологами и учеными, общей особенностью которых можно назвать критическое
осмысление возможности применения США атомного оружия.

Итак, после создания ядерного оружия
особая роль стала отводиться созданию средств межконтинентальной дальности для
доставки ядерных боезарядов на территорию противника. Несмотря на то, что
Соединенные Штаты с 1949 г. не обладали монополией на ядерное оружие, Советский
Союз был вынужден считаться с тем, что США были способны нанести стратегический
ядерный удар по территории СССР. К середине 1950-х годов на вооружении США
находились свыше 1200 бомбардировщиков, которые могли доставить на территорию
Советского Союза около 2000 ядерных боезарядов. Отражение угрозы ядерного
нападения требовало создания потенциала сдерживания, которое в свою очередь
требовало разработки средств, способных нанести удар по территории Соединенных
Штатов.

Первыми советскими носителями
ядерного оружия, способными достичь территории США, стали созданные во второй
половине 1950-х годов тяжелые бомбардировщики. В 1949-1951 гг. была разработана
система дозаправки в воздухе, которая позволяла значительно увеличить радиус
действия стоявших на вооружении бомбардировщиков Ту-4. Первыми советскими
межконтинентальными бомбардировщиками стали самолеты 3М и Ту-95, работа над
которыми была начата в 1951 г.

Баранов пишет, что «Относительно
небольшой масштаб программы создания стратегических бомбардировщиков был
обусловлен целым рядом факторов, наиболее существенным из которых стало
успешное завершение работ по созданию межконтинентальной баллистической ракеты
Р-7, разработка которой была начата в 1954 г.»[3]
Первые летные испытания Р-7 были проведены в мае 1957 г., а 4 октября и 3 ноября
1957 г. ракета была использована для запусков первых искусственных спутников
Земли. Первые космические пуски продемонстрировали лидерство Советского Союза в
области создания баллистических ракет и привели к тому, что ракетной программе
было придано исключительно большое значение.

В декабре 1959 г. был образован новый
вид Вооруженных сил — Ракетные войска стратегического назначения. В 1961 г.
было начато развертывание новой межконтинентальной ракеты Р-16, которая как
считает Баранов «выгодно отличалась от Р-7 по степени боеготовности и
эксплуатационным характеристикам»[4].

В 1962 г. Советский Союз с помощью
баллистических ракет и бомбардировщиков мог доставить на территорию США не
более 300 боезарядов.

Преимущество в области стратегических
вооружений, которым обладали Соединенные Штаты в начале 1960-х годов, в полной
мере проявилось в ходе Карибского кризиса в октябре 1962 г. Непосредственной
причиной кризиса стало решение советского руководства о размещении на Кубе
ракет средней дальности Р-12 и Р-14, которые, находясь на ее территории, могли
угрожать значительной части территории США. После того, как развертывание ракет
было обнаружено, Соединенные Штаты установили морскую блокаду Кубы и в
ультимативной форме потребовали вывода советских ракет с острова. Советский
Союз в итоге был вынужден уступить требованию США и обязался не развертывать
ядерного оружия на Кубе. В качестве ответного шага США обязались не
осуществлять вооруженного вторжения на Кубу и ликвидировать ракеты средней
дальности, развернутые на территории Турции. События Карибского кризиса
послужили дополнительным свидетельством того, что в условиях холодной войны
обеспечение безопасности государства требует создания эффективных
стратегических сил, сопоставимых по возможностям со стратегическими силами США.
Касаткина в своем исследовании отмечает, что «Несмотря на то, что Карибский
бассейн находится на периферии интересов НАТО, размещение советских ракет на
Кубе затронули не только интересы Вашингтона, но и поставили под угрозу
основные ядерные силы НАТО. Отмечалась готовность союзников помочь в проведении
кубинской операции»[5].

Одной из программ, которой советское
руководство придавало большое значение, было создание систем противоракетной
обороны, предназначенных для отражения стратегического ракетного удара. Работы
в этом направлении начались во второй половине 1950-х годов, а в 1962 г. СССР
приступил к строительству сооружений Московской системы ПРО.

Наряду с созданием оборонительных
систем, значительное внимание уделялось созданию средств, способных
преодолевать противоракетную оборону. В рамках этой программы был создан
орбитальный вариант ракеты Р-36, предназначенный для нанесения удара с
незащищенного системой ПРО направления.  В США к 1965 г. было закончено
развертывание 800 ракет Minuteman I, в дополнение к которым в 1966 г. было
начато развертывание 200 более точных ракет Minuteman II.

Наращивание количества стратегических
наступательных вооружений, произошедшее в 1960-х годах, а также осознание
возможного дестабилизирующего влияния, которое может оказать развертывание
систем противоракетной обороны, заставили Соединенные Штаты и Советский Союз
начать переговоры об ограничении наступательных и оборонительных вооружений.

Глава II.
Ограничение вооружение и начало разоружений США и СССР.

1.1. Договоры ОСВ-1 и
ОСВ-2

Первые консультации о возможности
начала переговоров об ограничении вооружений были начаты в 1967 г., а
конкретная договоренность о начале переговоров была достигнута в июле 1968 г.
После задержки, вызванной вводом советских войск в Чехословакию и
президентскими выборами в США, переговоры были начаты в ноябре 1969 г.
Первоначально предполагалось, что предметом переговоров станет всеобъемлющее
соглашение, касающееся как наступательных, так и оборонительных вооружений.
Однако в процессе обсуждения наступательных вооружений Советский Союз
последовательно настаивал на обязательном учете средств передового базирования
США, расположенных в Европе. В итоге было решено, что соглашение о
наступательных вооружениях не будет иметь всеобъемлющего характера и не будет
включать ограничений на бомбардировщики. В то же время, стороны согласились
заключить полномасштабное соглашение об ограничении оборонительных средств.

Ставшие результатом переговоров
документы — Договор об ограничении систем противоракетной обороны (Договор по
ПРО) и Временное соглашение о некоторых мерах в области ограничения
стратегических наступательных вооружений (Договор ОСВ-1) — были подписаны 26
мая 1972 г. и вступили в силу 3 октября 1972 г. Срок действия Договора ОСВ-1
составлял 5 лет, Договор по ПРО обладал неограниченным сроком действия.

Основным положением Договора ОСВ-1
стало обязательство СССР и США не начинать с 1 июля 1972 г. строительства новых
стационарных пусковых установок баллистических ракет наземного базирования, а
также не увеличивать количество подводных лодок и пусковых установок
баллистических ракет морского базирования. Кроме этого, соглашение запрещало
создание новых шахтных пусковых установок тяжелых ракет. В результате
установления этих ограничений была фактически заморожена структура группировок
баллистических ракет наземного базирования. Баранов сообщает, что «На момент
подписания соглашения в СССР были построены или находились в процессе
строительства 1416 шахтных пусковых установок, 308 из которых предназначались
для размещения тяжелых ракет Р-36 и Р-36М. Кроме этого, к числу тяжелых ракет
относились 18 орбитальных ракет Р-36, развернутых на полигоне Байконур»[6].

Так же, стоит отметить, что в 1974
г., СССР и США подписали протокол к Договору по ПРО, который сократил
количество разрешенных к развертыванию систем с двух до одной.

После подписания Договора ОСВ-1
Советский Союз и США продолжили переговоры о дальнейшем ограничении стратегических
вооружений и в договоре, в статье VII
говорится что «Стороны обязуются продолжить активные переговоры об ограничении
стратегических наступательных вооружений»[7].

Первой договоренностью достигнутой
после 1972 г. стало так называемое Владивостокское соглашение, основные
положения которого были согласованы во время встречи в верхах во Владивостоке в
ноябре 1974 г. В соответствии с этим соглашением СССР и США обязались
ограничить количество стратегических носителей 2400 единицами, из которых
только 1320 могли быть оснащены головными частями с боеблоками индивидуального
наведения. При заключении Владивостокского соглашения Советский Союз пошел на
значительные уступки. Основной уступкой стало снятие требования о включении в
будущий договор средств передового базирования США.

Переговоры об ограничении
стратегических вооружений, приведшие к заключению Договора ОСВ-2, продолжались
до 1979 г. Как и на ранних стадиях переговоров, основные усилия США были
направлены на ограничение количества боезарядов на советских межконтинентальных
ракетах наземного базирования. Советский Союз в свою очередь настаивал на
установлении ограничений на развертывание крылатых ракет воздушного
базирования, а также пытался добиться запрета на развертывание крылатых ракет
морского и наземного базирования.

Поскольку новое соглашение не было
подготовлено к моменту истечения срока действия Договора ОСВ-1, в октябре 1977
г. СССР и США объявили, что будут продолжать соблюдать предусмотренные ОСВ-1
ограничения. Содержание Договора ОСВ-2 было в основном согласовано к концу 1978
г. и 18 июня 1979 г. в ходе встречи в верхах в Вене этот документ был подписан.
В целях ограничения общего количества боезарядов, Договор ОСВ-2 устанавливал
пределы на оснащение ракет боевыми блоками индивидуального наведения. В
частности, запрещалось увеличивать количество боеблоков на баллистических
ракетах наземного базирования, а также оснащать ракеты морского базирования
более чем 14 боевыми блоками[8].

Таким образом, в отличие от ОСВ-1, в
новом Договоре устанавливались определенные ограничения на количество
боезарядов, которые могли быть развернуты на стратегических носителях. Договор
ОСВ-2 позволил сделать дальнейшее развитие наступательных вооружений более
стабильным и предсказуемым процессом, что с учетом заметно осложнившихся в
конце 1970-х годов советско-американских отношений стало очень большим
достижением.

Существенное ухудшение
советско-американских отношений не позволило довести процесс ОСВ-2 до
вступления Договора в силу. После ввода советских войск в Афганистан в декабре
1979 г. администрация США отозвала Договор из сената, который рассматривал
вопрос о его ратификации. Тем не менее, поскольку стороны не заявили о
намерении отказаться от ратификации Договора, США и СССР продолжали в целом соблюдать
его положения.

2.2. Договор СНВ-1 и СНВ-2

Договор о сокращении стратегических
наступательных вооружений (Договор СНВ-1) был подписан 31 июля 1991 г. Однако,
стоит отметить, что в период с 1985 по 1988 Горбачёв, выдвигая в этой области
далеко идущие инициативы и добиваясь их реализации, шел на серьезные уступки
американской стороне, взамен, как правило, не получая адекватных уступок»[9].

 Основными положениями Договора СНВ-1
являются «сокращение количества стратегических носителей до уровня 1600 единиц
и количества боезарядов, размещенных на этих носителях, до 6000 единиц»[10]. В
дополнение к общим ограничениям на количество боезарядов в Договоре СНВ-1
установлены ограничения на боезаряды, числящиеся за баллистическими ракетами
наземного и морского базирования, «количество которых не должно превышать 4900
единиц, а также за мобильными ракетами наземного базирования, на которых должно
быть развернуто не более 1100 боезарядов»[11].
Кроме этого, Договором ограничивается суммарный забрасываемый вес баллистических
ракет, который не должен превышать 3600 тонн.

Вскоре после подписания Договора
СНВ-1 Соединенные Штаты и СССР в одностороннем порядке осуществили ряд мер по
снижению боеготовности своих ядерных сил. Эти меры, о которых было объявлено в
конце сентября — начале октября 1991 г., были в первую очередь призваны снизить
вероятность несанкционированного использования ядерного оружия. Наиболее важным
шагом стало снятие с кораблей и подводных лодок всех крылатых ракет, а также
других нестратегических ядерных систем. Часть ядерных крылатых ракет морского
базирования подлежала уничтожению, а часть была направлена в хранилища. Кроме
этого, уничтожению подлежали все тактические ядерные заряды находившиеся на
вооружении сухопутных войск.

Работа над новым договором, который
бы предусматривал более глубокие, чем СНВ-1, сокращения стратегических сил,
была начата практически сразу после распада Советского Союза. Соглашение,
зафиксировавшее основные положения будущего договора, который стал известным
как СНВ-2, было достигнуто уже в июне 1992 г.

Подписание Договора СНВ-2 состоялось
3 января 1993 г. Столь быстрое заключение соглашения стало возможным в основном
благодаря тому, что Договор СНВ-2 в значительной мере опирался на процедуры и
положения согласованные при заключении СНВ-1. Новый Договор фактически лишь
устанавливал новые количественные ограничения и некоторые новые процедуры.

Основным положением Договора СНВ-2
стало обязательство России и США осуществить сокращения количества боезарядов
на стратегических носителях до уровня в 3000-3500 единиц. При этом на
баллистических ракетах морского базирования не может быть размещено более 1750
боезарядов. Другим ключевым положением Договора является требование ликвидации
всех баллистических ракет наземного базирования, оснащенных более чем одним
боеблоком и всех тяжелых ракет.

В целом, при заключении Договора
СНВ-2 Россия сделала ряд уступок, которые впоследствии существенно затруднили
его ратификацию. Договор находился на рассмотрении Федерального Собрания с 20
июня 1995 г., и его ратификация состоялась лишь в апреле 2000 г., более чем
через четыре года после одобрения Конгрессом США. Однако, тем не менее, договор
так и не вступил в силу, поскольку Россия увязала его ратификацию с одобрением
нью-йоркских протоколов к СНВ-2 и Договору ПРО, подписанными в 1997 г.
Последние, а особенно Заявления к Договору ПРО, встретили жесткую оппозицию в
американском Конгрессе. А когда к власти в США в 2001 г. пришла администрация
Буша вопрос отпал сам собой, поскольку новое руководство США взяло твердый курс
на развертывание масштабной системы противоракетной обороны территории США и
отказ от Договора ПРО.

Глава III. Перспективы
развития российско-американских отношений по вопросу о ядерном ограничении
вооружений

Сегодня уже ясно, что Россия, не является
для США ключевой державой или проблемой номер один. Главный, системообразующий
вектор внешней и внутренней политики США на сегодня — создание условий для
завершения максимально безболезненного выхода из глобального финансово-экономического
кризиса по возможности с закреплением глобального американского лидерства.

Исследователь Мизин считает, что «В
перспективе для США очень важно было бы заручиться союзническими отношениями
или хотя бы нейтралитетом России в предстоящей глобальной схватке за лидерство
с Китаем»[12].
Здесь, как полагают американские эксперты, у России и США многих сходных
интересов. Особенно акцентируются при этом неуклонно растущая экономическая и
военная мощь Пекина, а также его целенаправленное проникновение в Евразию,
которую китайцы склонны рассматривать как свою историческую территорию.
Негласное взаимопонимание по Китаю позволило бы добиваться уступок от США на
других важных для нас направлениях. И России, и США экономически и политически
выгодно — параллельно с многоплановым сотрудничеством с Китаем — совместно исподволь
сдерживать его растущие и тщательно скрываемые притязания на роль ведущей
глобальной державы.

Анализ последних десяти лет развития
американской ядерной триады, являющейся сегодня составной частью реформируемых
стратегических наступательных сил США, позволяет сделать вывод о существенном
усилении в ближайшей перспективе роли ее авиационного компонента –
стратегической бомбардировочной авиации (СБА).

В пользу этого свидетельствует
фактическое выведение ядерных вооружений тяжелых бомбардировщиков из-под
контрольных процедур Договора СНВ-3, а также планируемое США дальнейшее
сокращение количества «оперативно-развернутых ядерных боезарядов» на своих
межконтинентальных баллистических ракетах (МБР) и баллистических ракетах
подводных лодок (БРПЛ)

Исходя из преемственности политики
Вашингтона в области использования ядерного оружия (ЯО), можно ожидать, что
применение американских ядерных сил в условиях, когда не удается сдержать
противника, будет реализовано в зависимости от складывающейся обстановки в
рамках двух основных вариантов действий: превентивных и ответно-встречных
(ответных). При этом масштаб и порядок применения ЯО в ходе их реализации
напрямую определятся количественно-качественными параметрами ядерных сил, а
также действующей на тот момент стратегией их применения.

Вряд ли можно ожидать, что Россия или
США в обозримой перспективе отойдут от ставших привычными критериев баланса.
Свидетельством этому является хотя бы дискуссия в России вокруг договора СНВ-2:
она вращается в основном вокруг вопроса, обеспечивают ли его условия нанесение
ответного удара в любых условиях. Для США этот подход тем более естественен,
что финансовые ресурсы позволяют им не задумываться над изменением подхода.
Соков, рассматривая проблему разоружения, делает следующий вывод: «Надо
полагать, что и впредь состояние ядерного баланса будет определяться на основе
моделей гипотетической ядерной войны»[13].

Таким образом, можно сделать вывод,
что с середины XX  века отношение к ядерному оружию существенно
трансформировалось. В настоящий момент оно воспринимается скорее как
политический инструмент, а не как средство ведения войны. Кроме того, обладание
им зачастую воспринимается как неотъемлемый элемент великой державы. Макаров
пишет: «Ядерный арсенал, в первую очередь, служит гарантом государственного
суверенитета»[14].
Однако изменения в ядерных доктринах великих держав, внесенные после окончания холодной
войны, тем не менее, допускают нанесение точечных ударов зарядами малой и
сверхмалой мощности, что потенциально открывает возможности для применения ЯВУ
(ядерного взрывного устройства) в локальных конфликтах.

Источники:

1.     Договор
ОСВ-1. http://ipolitics.ru/articles/database/global/pravoviie_dokumentii/dogovor_osv-1.shtml
(27.03.2018)

2.     Договор
ОСВ-2. http://ipolitics.ru/articles/database/global/pravoviie_dokumentii/dogovor_osv-2.shtml
(27.03.2018)

3.     Договор
СНВ-1. http://www.pircenter.org/media/content/files/10/13587089510.pdf
(28.03.2018)

4.     Договор
СНВ-2. http://ipolitics.ru/articles/database/global/pravoviie_dokumentii/dogovor_snv_-_2_.shtml
(28.03.2018)

Литература:

1.    
Н.А.Баранов. Международные соглашения в
области нераспространения стратегических ядерных вооружений // URL:
http://nicbar.ru/politology/study/kurs-problemy-natsionalnoj-bezopasnosti-i-kontrol-nad-vooruzheniyami/233-lektsiya-8-mezhdunarodnye-soglasheniya-v-oblasti-nerasprostraneniya-strategicheskikh-yadernykh-vooruzhenij
(25.03.2018)

2.    
Дьяков А.С., Ромашкин П.Б. и др. Российско-американские
отношения в области сокращения ядерных вооружений: современное состояние и
перспективы. / Изд. Центра по изучению проблем разоружения, энергетики и
экологии при МФТИ, 2001. 51 с.;

3.     Соков
Н.Н. Эволюция российских стратегических наступательных вооружений // URL:
http://www.armscontrol.ru/start/rus/publications/sokov2.htm
(12.3.2018)

4.    
Макаров В. Г. Эволюция концепций ядерного
сдерживания. / Вестник АГУ №2, 2016. 10 с.;

5.    
Метелина О.В. Исторические аспекты
создания безъядерных зон. / Журнал «Актуальные проблемы экономики и права» №2,
2012. 7 с.;

6.    
 Стецко Н.И. «Перезагрузка» как основная парадигма
американо-российских отношений во время первого президентства Б. Обамы. / Журнал
«Ойкумена»№4, 2013. 8 с.;

7.    
Полынов М.Ф. Советско-американские
отношения во внешней политики М. С. Горбачева. / Журнал «Труды ист.фак-та СПБУ»,
2013. 20 с.;

8.    
Мизин В.И. Возможности развития
стратегического диалога Россия — США. / Журнал «Вестник Рос. ун-та дружбы народов.
Серия: Всеобщая история, 2010. 14 с.;

9.    
Голубь И.А. Ядерное разоружение: проблемы
и перспективы. / ЖУРНАЛ «Актуальные проблемы совр. междун. отношений,2016. 6 с.